Джина Шэй
Мой ненастоящий
11. Влад
– Это было ужасно смешно, Влади, – Лана томно вздыхает в трубку, всеми силами демонстрируя свое намерение примириться.
В молоко, дорогая, в молоко. Ордер на твое списание я подмахнул еще месяц назад.
– Что тебе было смешно, конкретнее? – скучающе уточняю, проглядывая пришедшую с утра корреспонденцию. Зарецкий так настойчиво требует встречи… Жена у него, что ли, сбежала? Вряд ли его бы так сильно озаботило что-то, не касающееся его семейных вопросов.
– Ты и эта твоя секретарша, – Лана насмешливо фыркает. Наверняка у её активных дро… поклонников в эту секунду случилось бы перевозбужденное затмение, при одной только фантазии, как вздрагивает её грудь при этом смешке.
Мне отчаянно хочется зевнуть. Нет, я ведь понимал, что вчера она хлопнула дверью не всерьез, прекрасно знал, на что она рассчитывает.
И даже без оглядки на то, что её мечты с моими планами разошлись даже раньше, чем вчера – господи, вот угораздило же меня связаться с этой истеричкой. Проще было бы нанять актрису, которая бы отыграла мне для Цветочка мою невесту до нужного момента.
– Влади, – разговор с Ланой не клеится, и она этим явно не очень довольна, – ну хочешь, я извинюсь?
– Знаешь, я хочу, – медленно проговариваю я, – извиняйся, Лана, я тебя внимательно слушаю. Ты только не скромничай, серьезно отнесись к осознанию своей вины.
Не то чтобы это внесет коррективы в мои планы, но это должно быть забавно.
С той стороны трубки возмущенно втягивают воздух. Ну конечно. Она же типа уже извинилась, когда сделала это роскошное предложение.
Хочешь, я извинюсь.
Если допустить, что я действительно собирался на ней жениться – вчера она пустила бы по ветру довольно круглую сумму, спущенную на организацию по-настоящему роскошной помолвки.
Это были бы мои деньги, кстати. Разумеется, я отказался от разделения трат в основном по своим причинам, но Лана ведь воспринимала это как знак щедрости с моей стороны.
И после хлопнула дверью, заявив: “Женись на себе сам”.
Действительно, детка, мои счета бы сами себя оплатили после твоего “хочешь, я извинюсь”.
Нет, это не мелочность. Это жадность. Если расшвыриваться деньгами во все стороны – в списке Форбс так никогда и не появишься. А я лелею такие амбиции.
Пауза затягивается. Я никуда не спешу. Мне больше интересно, куда там запропал Юрий. Хотя пока припаркуется, пока покурит и соберется с мыслями.
– Мне жаль, я вспылила, – спустя несколько минут наконец созревает моя собеседница, – но боже, кто заказывал эти чертовы цветы? Твоя секретарша? Так уволь ее, и дело с концом! Если бы не она…
– Это я оформил заказ, – срезаю Лану на лету, – я решил, что тюльпаны выразительнее лично для меня. Кого будем увольнять в этом случае?
Моя псевдо-невеста негодующе булькает, но… Эту дискуссию ей не вытянуть.
– Ну, я же не знала, – Лана добавляет в голос плаксивости. Вот и на кой?
Я спускал её истерики на ровном месте, но всегда игнорировал попытки манипуляций. Даже увольнения, которые совершались якобы из-за провинности моего сотрудника перед Ланой, были взвешенными и выверенными. Просто “провинность” становилась “последней каплей”. Я всего лишь пользовался удачной возможностью донести до Цветочка, насколько мне “дорога” моя девушка, чтобы, когда придет черед её косяка, она не вздумала взбрыкнуть.
Хорошо бы и дальше моя симфония играла четко по тем нотам, что я для неё написал.
– Давай я проговорю прямо и быстро, чтоб ты точно уяснила все, что я тебе скажу, – я поднимаюсь на ноги, чтобы встретить Городецкого раньше, чем его проводят в мой кабинет, – я не собираюсь менять своих планов. Моя невеста объявлена, и я намеревался жениться на ней и только на ней. Между нами все кончено, можешь удалять мой номер из списка контактов.
– Что-о-о? – Лана задыхается яростью. – Ты… Ты шутишь? Это одна из твоих шуточек?
– Правда жизни, дорогая, – ухмыляюсь я, – я пытался отвлечься на тебя, но ты для этого оказалась совершенно бесполезна. После ты только помогла мне в моей игре, больше я тебя не задерживаю. Все свое я уже получил, мои подарки можешь оставить себе как гонорар за твои бесценные услуги.
После этого телефон от уха приходится отодвинуть – волной дерьма, полившейся из ротика Ланы, могло затопить маленький провинциальный городок или три близко расположившихся деревни.
– Что ж, теперь мы все друг про друга знаем, – насмешливо комментирую я, когда Лана берет паузу на перевести дыхание, – ты – не моя Барби, я не твой Кен. Не смею больше тебя задерживать.
– Ты пожалеешь! – успевает пообещать мне моя экс-девушка, но слушать её дальше у меня желания нет.
Где-то там в резиденции Ланы Михальчук, если я хорошо её знаю, – а я знаю, – только что швырнули об стену дорогой, украшенный золотом и бриллиантиками телефон. Ага, жизнь ужасно жестока, и избалованные куколки не всегда получают то, что им приспичило получить.
Да где там Городецкий пропал? Пусть пеняет на себя, если я найду его в холле, точащим лясы с Машей.
Увы, не с Машей…
Я нахожу своего заместителя на полпути к моему кабинету. С Маргариткой. Которая стоит в полушаге от Юрия. Так близко, что ясно – они о чем-то переговаривались шепотом.
Интересно…
Интересно, почему я выдал ей на сегодня именно это ультра-короткое платье? Чтобы Городецкий закапал мне пол слюной? Плохая была идея.
Строго говоря, я не помню, когда это началось. Когда именно любая приближающася к Маргаритке особь мужского пола стала раздражать меня настолько, что хотелось придушить мерзавца на месте, чтобы даже не смел задумчиво любоваться этой высокой шейкой. Когда ссылка в бухгалтерию стала не просто удачным кадровым решением, а еще и спасением лично для меня. Просто потому, что там я её видел гораздо реже. И реже думал о том, что хотел бы с ней сделать и сколько раз.
Это не произошло вдруг. Но, кажется, именно когда Городецкий подкатил к Цветочку с приглашением на ужин, мне и пришлось вспоминать, зачем я держу его на месте своего заместителя. Он был полезен. Очень. Не будь я уверен, что это невозможно, я бы заподозрил, что Юрик – мой клон. И увольнять его из-за женщины…
Проще было уволить женщину. Так казалось на первый взгляд. На второй…
Приказ так и остался даже нераспечатанным.
Чтобы она свинтила в другую контору, к менее принципиальному мудаку, чтобы уже перед ним бегать взад-вперед, покачивая своей до крайности симпатичной пятой точкой?
Да сейчас, конечно!
– Юрий Николаевич… – я говорю это достаточно кровожадно, чтобы Городецкий подобрался целиком, подобрал все, что у него там стекает, и перестал лапать глазами голые колени моей Маргаритки, – отчитываться готов?
– Да, разумеется, – Юрик, кажется, и сам понимает, что зашел за черту позволенного, поэтому даже звучит подобострастно. Желающий выслужиться пес.
– В кабинет, – сухо роняю я, коротко дергая подбородком.
Иначе говоря – на плаху. Сейчас кому-то влетит по первое число. И пусть сам догадывается почему, если я в нем не ошибся – допрет и больше так плохо себя вести не будет.
Городецкий гордо шествует мимо меня в указанном направлении. Я же задерживаю взгляд на личике Маргаритки.
Что ж ты такая красивая-то, зараза? Еще и губу эту свою закусываешь, вызывая вполне однозначные желания сделать это за тебя.
– Ну что, ты все обдумала? – насмешливо интересуюсь я, глубоко вдыхая и приводя себя в чувство. – Готова назвать мне цену?
– Боюсь продешевить, – ехидно вторит мне Цветочек, задирая подбородок повыше.
Еще один вдох – на этот раз глубже. Чтобы заткнуть поглубже искушение стиснуть этот подбородок пальцами и потребовать с упрямой паршивки все, что у меня накопилось по счету за эти полгода
Осталось дотерпеть всего ничего – пока она подпишет договор и нотариус его заверит, но каждая минута моего ожидания становится все более нестерпимой.
Ничего. Она сдастся. Мне осталось ждать совсем немного.
– После отчета Юрия Николаевича я жду тебя, – улыбаюсь хладнокровно, – постарайся закончить планировать количество ноликов на своем банковском счету к этому моменту, Цветочек.
Досмотреть цунами в этот раз не удается. Да она и не взорвется, я это знаю.
Городецкий, разумеется, расстарался и теперь из кожи готов выпрыгнуть, чтобы мне об этом рассказать. Правда, и получать ему есть за что.
Отчет от наблюдателей удручающий, хотя всего за сутки-то, я и не ждал никаких быстрых результатов. Жаль, что не удалось выставить моих ребят раньше, может быть, они бы уже успели наметить подозрительных мудаков хотя бы среди жильцов, но с учетом напряженности кой-кого и его же патологического желания скрыть грязное прошлое подальше и поглубже, мои наблюдатели рисковали быть замеченными.
– Карта вызовов еще готовится, – виновато сообщает мне Юрий, и я раздраженно морщусь.
– Через два часа должна быть у меня. Не успеешь – сниму шкуру.
– Мы все успеем, – нервно улыбается Городецкий.
– О чем же ты шептался с моей невестой, Юрик? – я улыбаюсь ласково, но в этом вопросе моего зама обмануть сложно. Впрочем, ему не привыкать держать лицо, когда шкура отчаянно дымится.
– Ни о чем существенном.
– Врешь ты паршиво, Юрий Николаевич, – задумчиво произношу я, покачивая головой, – и кажется, я предупреждал, что ложь не приемлю ни в какой форме. Неужто-то она пыталась искать у тебя защиты от моего деспотизма и тирании? Уж не просила ли она тебя спасти от этой ужасной свадьбы?
Да. Я угадал. Городецкий коротко кивает, предпочитая свести к минимуму все устные объяснения.
– Ты ведь помнишь, зачем я это делаю, не так ли? – я чуть покачиваю головой. – Мы уже обсуждали, что это – для её защиты. И других вариантов у нас не было – слишком крупные у нашей Маргариты неприятности.
– Вы могли бы объяснить ей, – вымученно произносит Городецкий, – она сейчас напугана. Вы могли бы быть с ней мягче…
Да, я мог бы. Мог бы прямо сказать, что имею личные счеты с тем мудозвоном, что держит в клещах мой Цветочек, и знаю об угрожающих ей опасностях даже больше, чем она сама.
Я мог бы просто договориться с ней о сугубо фиктивном браке, без детей, без денег, без попыток организовать семью, пусть даже и по моим правилам. Просто дать ей защиту своей фамилии, а потом просто отпустить.
Просто. Отпустить.
Не-воз-мож-но!
Мне этого недостаточно. Я хочу больше. Все. Её – в свое распоряжение.
– Ты ведь не сказал ей ничего? – если бы я был волком – именно в эту секунду на моем загривке начала бы вставать дыбом шерсть.
– Я сказал, чтобы она успокоилась, – в этот раз Городецкий не врет. Ему же лучше, – что всем девушкам перед свадьбой свойственно волноваться, что вы не дадите её в обиду. Все.
– Хорошо.
Значит, будет жить. А с Цветочком… Что ж, придется поговорить с ней еще раз.
12. Маргаритка
– Заходи, Цветочек, – Владислав Каримович ради меня даже отрывается от тех документов, с которыми работал. Какая честь!
Польщенной я себя не чувствую. И тем не менее, прохожу, сажусь в указанное мне кресло, переплетаю пальцы на коленях.
До сих пор гудят в ушах слова Юрия.
– Маргарита, с Ветровым сложно спорить. Он привык добиваться того, чего хочет.
И что мне делать, если он хочет меня? В жены! С обязанностью родить ему ребенка!
Хотя нет, он хочет не меня в жены, он хочет симпатичную куклу, которую будет одевать, показывать своим претенциозным дружкам и, судя по всему, – еще и в свою постель укладывать.
О боже, он готов за это заплатить. Я могу выкупить у Сивого флешку, но при этом продаться в не менее грязное рабство. Да, внешне моя жизнь станет более успешной. Но я никогда не собиралась стать безмолвным приложением к мужчине.
Вот только я сейчас в такой ситуации, в которой у меня просто нет выбора.
По крайней мере – простого и очевидного варианта, который бы меня устроил и не нанес мне никакого критичного урона.
– Цветочек, как глубоко ты уже вырыла подкоп из моей квартиры, раз так плотно о нем задумалась? – Ветров вновь возвращает меня “с небес на землю”.
– Я не… – я запинаюсь, сбитая с мысли, – у меня подкопа нет.
– Какая жалость, да? – пронзительно-синие глаза смотрят на меня в упор, будто дуло танка – такие же смертноносные. – Связать веревку из простыней – тоже не вариант, кстати, двадцать третий этаж. Придется тебе растить косу, как Рапунцель.
Опять издевается…
Ладно. Попробуем пойти на опережение.
– Я согласна, – я стискиваю пальцы на колене, выдерживая прямой взгляд Ветрова, – я согласна на ваше предложение. Только… Не торопите меня с ценой. Ваше предложение слишком неожиданное, я не могу принять решение так быстро. Но договор я подпишу сегодня.
Прищур Ветрова становится пронизывающе-недоверчивым.
– Ты просила Городецкого тебя спасти, – скептически роняет он, – полчаса не прошло. Как же ты так быстро передумала?
– Я всего лишь проверяла свою гипотезу, – я пожимаю плечами, – что в ваш доверенный круг не входят люди, которые будут готовы вам противостоять. Все так и оказалось.
– Маргаритка, – Владислав Каримович чуть постукивает пальцами по столешнице, – возможно, моя мотивация тебе не до конца ясна…
– Отнюдь, – я позволяю себе улыбнуться, – вам нужен наследник, и вы не желаете завязывать ни с кем романтических отношений. Это предельно ясно. Вы предпочитаете даже в этом вопросе сугубо деловой подход – возможно, у вас даже есть на это причины. У меня действительно финансово-уязвимое положение – и потому, возможно, из вашего круга я действительно самый… бюджетный вариант для вашей цели.
– Дело не в “бюджетности”, – Ветров задумчиво сканирует меня все тем же изучающим взглядом, – Цветочек, какие богатые, оказывается, в тебе сокрыты недра здравого цинизма. Не ожидал.
– В женщине должна быть какая-то загадка, – еще одна спокойная улыбка, – у нас не было повода общаться в такой тональности, Владислав Каримович.
– Влад, – поправляет меня Ветров, – если ты действительно согласна на мое предложение, тебе пора бы прекратить мне выкать.
Действительно. Забыла.
– Я еще привыкну, – терпеливо обещаю, – не требуйте слишком быстрых изменений, вы и так взяли меня в клещи.
– Ты.
– Ты, – поправляюсь я, кивая, – такое быстрое сближение для меня в новинку. К тому же с моим боссом.
Его испытующий взгляд начинает меня нервировать. Неужели я недостаточно убедительна? И эта долгая пауза…
– Ты удивляешь меня с самого начала нашего знакомства, Цветочек, – наконец роняет Ветров, загадочно хмыкнув, – что ж, я рад, что мы с тобой достигли консенсуса. Ты прочитала договор?
– Да, – я утвердительно покачиваю подбородком, – вы… ты был очень щедр, предусматривая отступные на случай развода. Правда, я удивлена, что вопрос опеки над ребенком не оговорен.
Юрист из меня фиговый, если честно.
– Это не нормируется брачным контрактом, – Ветров откидывается на спинку своего кресла, покручивая в пальцах ручку, – просто учти, что я буду добиваться опеки в любом случае. И думаю, ты понимаешь, что я её добьюсь.
Цинично, но правда. Я действительно не смогу ему противостоять, если он решит забрать у меня ребенка.
– Когда приедет нотариус? – этот вопрос не должен вызвать никаких подозрений.
Владислав Каримович бросает взгляд на часы.
– В шесть. У нас еще уйма времени. Можем пообедать вместе, если хочешь. Раз уж мы пришли к решению…
– Если честно, – я чуть морщусь, опуская взгляд, – я хотела попросить о другом до нотариуса. Я хочу съездить на свою съемную квартиру и забрать вещи. Со всем уважением, но каждый день надевать такое… – недовольно одергиваю короткий подол платья, – для меня слишком. Я бы предпочла что-то более привычное для меня.
Это рискованно – лезть на ту территорию, на которой он заявлял свое право решать за меня. Но должна же я как-то устанавливать свои границы, так? Вот если я буду подыгрывать ему во всем – это будет подозрительно.
– Это обязательно? – Ветров приподнимает бровь. – Давай я просто выдам тебе кредитку, и покупай все, что тебе необходимо.
– У меня есть и памятные вещи, – возражаю, – и я не хочу, чтобы хозяйка квартиры отправила их на помойку. Документы тоже нужны. Да и с первого раза редко получается купить все. Вечно вылезает что-то необходимое, когда уже поздно. Тем более, что у… тебя наверняка найдутся более важные дела, помимо беготни со мной.
Еще одна нервирующая пауза, потом Владислав Каримович пожимает плечами.
– Хорошо, Цветочек, раз это так необходимо, езжай. Я дам тебе водителя.
Боже, да неужели у меня получилось?
– …и телохранителя, – добавляет Ветров, заставляя мое сердце рухнуть куда-то в пропасть, – исключительно для твоей безопасности. У меня достаточно врагов, чтобы моя невеста не гуляла в одиночку.
Черт. Черт-черт-черт! Нужно было это предусмотреть. Придумать, как от этого отбрехаться. Телохранитель – это тот, кто следует за тобой тенью. Тот, кто мог положить конец моим планам в зародыше.
– Какие-то проблемы, Цветочек? – тон Владислава Каримовича становится подозрительным.
– Нет, – я стараюсь пожать плечами как можно безмятежнее, – телохранитель так телохранитель. Тебе виднее, Влад.
Что ж, буду соображать на месте…
Главное, оказаться вне этой квартиры. Вне поля зрения Ветрова. А там – я смогу сбежать, я уверена!
13. Маргаритка
Моего телохранителя зовут Рустам, и у него такая мрачная рожа, что предлагать ему чай мне немного страшненько. Но я все-таки предлагаю.
– Просто мне жалко, – виновато объясняю я, – это китайский улун, молочный, моей тете подарила родительница, она его прямиком из провинции Хайнань привезла. И осталось – всего две щепотки, на пару заварок. Не знаю, как мне это к Владиславу Каримовичу везти… Неудобно. Можно, я вас угощу?
Много лишних слов.
Да, я знаю.
А еще я знаю, что именно такие лишние слова и добираются до того, что такие вот мрачные профи прячут под панцирем.
Я уже давно секретарь. Я точно знаю, какой магией обладает лишняя улыбка, чай с нужным количеством сахара, какая-нибудь незамысловатая история, рассказанная раздраженному ожиданием клиенту.
Каждому разъяренному быку найдется своя успоаивающая травка. Вот этому – заходит моя история про истинно-китайский чай. Честная, кстати, байка, даже фантазировать не пришлось. Правда, как показывает практика, обычный рядовой мужик китайский улун от пятерочного не отличит, ну, если он не мой босс, конечно…
Чайник на моей кухне уже вскипел, к слову. Свистит так – слышно отсюда.
Рустам топает за мной, стоит в дверях, пока я ополаскиваю чашки, завариваю чай, разливаю…
Наверное, рассчитывай я его чем-то подпоить тайком – это была бы очень критичная бдительность, у меня же даже задней мысли такой нет.
Такой – нет.
Другие имеются…
В конце концов, при мне в машине этот бравый парень выпил поллитра колы залпом и после – не отлучался от меня ни на секунду.
Осталось только понять, насколько долго он выдержит давление “естественных потребностей” и не нужно ли ему в этом подмахнуть?
Подмахиваю я старательно, чашку выбираю побольше, поглубже.
– Остальные – хозяйкины, я их уже помыла и убрала, – виновато улыбаюсь я, когда он недовольно морщится при взгляде на протянутый ему поллитровый кубок.
Морщится.
Как хорошо-то, а! Как хорошо быть правой!
Но тут ведь как – мужик сказал, мужик сделал. У этого тестостеронового монстра и в уме нет сдаться жалкой кружке, которую он может раздавить тремя пальцами.
Я же быстренько расправляюсь со своей девочковой чайной волокитой и уношусь обратно, в комнату, к еще не до конца собранным сумкам. С дельным видом ношусь туда-сюда, изображая полномасштабную деятельность – включаю кран в ванной, то руки помыть, то пузырек от крема для лица, то раковину…
– Маргарита, поторопитесь, – недовольно гудит Рустам за моей спиной. Его явно нервирует журчание воды.
– Да-да, я почти все закончила, – суетливо всплескиваю руками, – а вы ведь мне поможете вынести сумку? Ой, я забыла, надо же еще мусор выкинуть и холодильник разобрать!
Бросаюсь мимо Рустама в кухню. Громко шуршу мусорным пакетом. Выгружаю из холодильника пару жалких йогуртов – в общем-то на этом “разбор окончен”. Но это не мешает мне еще десять минут возиться у холодильника, пользуясь тем, что пакет прикрыт железной дверцей. Отлично, а теперь обратно в комнату, там еще антресоль не “разобрана”. Да еще и потоптаться при этом по всем скрипучим половицам.
На мое счастье – Рустам со мной не знаком. И для него я действительно выгляжу нервничающией суетливой девицей, которая вот-вот потеряет в этом бедламе голову.
Ему и в голову не приходит, что раззява бы не продержалась на месте личного ассистента Ветрова столько времени.
Так, кажется, сработало – за мной Рустам в этот раз не идет. Сначала смотрит за два шага от двери, а потом делает два шага назад в сторону двери со старой как мир, еще хозяйской декоративной фиговиной на тему “писающего мальчика”.
Ну, конечно, он ведь убежден, что от комнаты до двери три с лишним метра скрипучих полов. Он ведь бравый, он услышит мое приближение! А разве такая безголовая курица как я, запомнит наизусть расположение скрипучих половиц?
Запомнит – если ей нужно подходить по ночам к двери, так, чтобы барабанящие в неё коллекторы не услышали скрипа шагов. Так, что даже с рюкзаком самых необходимых вещей на плечах я могу пройти до двери беззвучно. Задерживаюсь только на одну секунду – затаив дыхание, сдвинуть наружный шпингалет на двери туалета в “запорный желобок”. Он вряд ли задержит Ветровского амбала надолго, но пару мгновений он мне выиграет.
Подхватываю кеды с полки для обуви – и барсетку Рустама тоже. Мне в ней ничего не надо, только мой телефон. Ключей у него нет, я заранее пихнула их в карман, дверь я закрываю максимально беззвучно. Дешевая дверь – тоже не выдержит трех-четырех ударов, но это еще пара минут для моего побега.
А вот теперь надо делать деру! Надо постараться добраться до метро. А там, глядишь, и затеряюсь…
Потрошить барсетку на ходу неудобно – поэтому я швыряю её в рюкзак. Разберусь потом. Отправлю Владиславу Каримовичу бандеролькой…
На последнем лестничном пролете останавливаюсь, выглядываю в окно, чтобы прикинуть, где там сейчас водитель Ветрова.
Он встал неудачно, в дальнем углу двора. Неудачно для него, конечно. У нас тесный внутренний двор, места на парковке мало, машины ставят чуть не на крышах друг у друга. Водитель курил у машины, но именно сейчас он отвлекся на какого-то пацана, который нечаянно задел ему бампер камушком. Боже, фортуна на моей стороне?
Вылетаю из дома, и сердце бьется аж в горле. Пролетаю пятнадцать метров по тротуару и ныряю в спасительную темень арки под домом. Вслед мне никто не орет. Господи, неужели получилось? Получилось?!
Если бы Ветров мог меня сейчас увидеть – я бы с удовольствием показала ему язык.
В рюкзаке лежат смена одежды, документы и украдкой вынутая из матраса заначка. А еще у меня есть маленький запас времени, чтобы вырвать себе маленькую фору.
От дома я ухожу переулками. Квартал у меня паршивый, к дорогам выходить не хочу – там очень просто проворонить слежку. На ближайшую станцию метро не иду – это самый простой вариант, именно там меня и будут искать. А вот если пересесть на автобус – можно добраться до другой ветки. И это как раз то, что мне нужно. Но до автобуса надо прочапать два квартала и нужно сделать это так, что если меня будут искать на машине – так сразу меня найти не смогут.
На ходу вытягиваю из рюкзака толстовку и кепку, прячу волосы под капюшон, а козырек надвигаю на лицо.
Я когда-то планировала побег. Когда еще не успела прикинуть, кто такой Сивый, когда он еще не угрожал, что если платить ему не буду я – могут пострадать и члены моей семьи.
Плевать на отчима, вообще-то я ему не забыла, как он вышвырнул меня из маминой квартиры, отхлестав ремнем по спине и вопя “Шалава!” на весь двор. Просто за то, что я предложила продать мамину квартиру и поделить деньги.
А вот тетю Раю подставлять мне не хотелось. Она уже в годах.
Что делать дальше? Честно говоря – так далеко мой план еще не заходил.
Сначала доберусь до тети Раи, а там уже решу, какими словами буду объяснять Владиславу Каримовичу, что больше на него работать не собираюсь.
Кажется, заявление на увольнение можно послать по почте…
Главное что? Правильно – лишить рычага давления на меня. Он давит на меня увольнением, что ж, если выбирать безработицу и замужество по принуждению, то я выберу, пожалуй, первое.
Работу я найду.
Конечно, под ложечкой посасывает, когда подумаешь, о “гребаных ежемесячных взносах”, но…
Паспорт я вытягиваю из бокового кармашка на ходу. Там, между СНИЛСом и полисом спряталась красная карточка запасной симкарты и визитка.
До сих пор помню этого парня. Егор Скворецкий, состоятельный сын владельца логистической компании. Был тем самым “молодым альфачом”, которому я отказала в походе на ужин. Он приглашал меня трижды, по всей видимости, думая, что мой вариант ответа как-то поменяется от количества переспрашиваний. А потом оставил визитку и предложил перезвонить, когда я вздумаю сменить работу. Ему, мол, не помешают думающие о работе сотрудницы.
Не то чтобы я ему поверила.
Но визитку сохранила.
В конце концов, вряд ли он окажется взбалмошнее Ветрова. И замуж ему вряд ли нужно будет.
Я не хочу включать телефон без лишней необходимости. Но позвоню сегодня – буду знать, иметь ли этот вариант ввиду. Да и когда я доеду до метро – будет шумно и поздно. С остановки звонить мне не хочется, симку оставляю старую – так хоть шанс есть, что не придется тысячу лет объяснять, кто я такая и почему он должен меня помнить.
Включая телефон первый раз за сутки, вижу СМС с номером карты, с неопределившегося номера. Так, это Сивый, ясно. Перевожу деньги сразу же, чтобы потом в суматохе не забыть.
Набираю номер, слушаю гудки.
И с чего я взяла, что он вообще возьмет трубку?
– Да, – слышу деловитое.
– Егор Алексеевич, здравствуйте, – я прочищаю горло.
Мне назойливо начинает пикать в ухо вторая линия.
Бросаю взгляд на дисплей – с трудом удерживаюсь от ругательства. Ну, конечно, Ветров, кто же еще?
Так, мне нужно заняться Скворецким! Гудки в ухо можно и проигнорировать.
Примерно семь минут у меня уходит на то, чтобы объяснить, кто я такая и что мне нужно от делового и занятого мужчины. Потом следует мини-интервью о том, “почему вы должны меня взять к себе на работу”.
Звонки по второй линии не прекращаются…
Егор Алексеевич задумчив и сомневается, придирчиво допрашивает меня на предмет, “а что там у вас с Ветровым”, явно остается не очень доволен моими уклончивыми ответами, но под конец милостиво роняет.
– Завтра после обеда, приезжайте на собеседование. Я буду ждать, Маргарита.
Я выключаю телефон сразу же по окончании вызова, даже не глянув, сколько пропущенных от Ветрова мне накапало за этот краткий период.
На горизонте будто бы светлеет. Когда я после метро еще и успеваю на нужный мне автобус до Королева – все становится вообще хорошо. Давно надо было это сделать. И чего я зациклилась именно на конторе Ветрова? Не он единственный адекватный босс, тем более что в свете последних событий, я очень сомневаюсь в его адекватности.
Настроение поднимается все выше, чем дальше я оказываюсь от Владислава Каримовича с его “назови свою цену”.
Пусть он катится к чертовой матери!
Пусть на кого угодно смотрит как на свою собственность, пусть находит себе другую, послушную мать для наследника, а я – пас. Эти игры точно не про меня.
У дома тети Раи я выпрыгиваю уже практически спокойной. Счастливой. Свободной. Всего-то и нужно – обогнуть дом по левой стороне и…
Я замираю на углу, будто налетев на бетонную стену грудью. Черный дороженный гелендваген у хрущевки тети Раи – смотрится еще более чужеродно, чем выглядел бы на его месте айсберг.
И высокий, широкоплечий, безмерно раздраженный мой босс – опирающийся пятой точкой на капот машины, будто несущий вахту на карауле – смотрится не лучше.
Он меня нашел. Чертовски быстро…
