Дима Завров
Чёрная соль
Холод обрушился на него со всех сторон. Он потянул за молнию куртки и застегнул её до самого верха. Тоннель шёл прямо лишь первые несколько десятков метров, затем начал круто сворачивать и углубляться, обходя гранитное основание холма. Свет фонаря отражался от стен, на которых были заметны следы работы острых когтей и зубов, легко справлявшихся и с некрупными камнями. Проход был широким – в нём свободно могли бы разойтись трое. С низкого потолка свисали бесцветные изогнутые корни деревьев. С каждой минутой воздух становился всё более затхлым. Никита старался дышать редко и неглубоко. Он подумал, что прошёл, должно быть, уже больше километра. На рыхлом земляном полу блестела в свете фонаря зелёно-жёлтая слизь. Узкой зловонной дорожкой она тянулась по всему тоннелю. Должно быть, эта липкая, вязкая жидкость заменяла существу кровь. Ход заканчивался большим круглым помещением, заваленным костями, сухими листьями и трупами мёртвых птиц. Через дыру в куполе было видно узкое пятно неба. Стало ясно, что здесь существо выбралось на поверхность. Он нагнулся, поднял обглоданную берцовую кость и разворошил ею большую кучу листвы и мусора в углу. Под ней обнаружилась сложенная пирамидой кладка яиц. Идеально круглые, насыщенного янтарного цвета. Сквозь полупрозрачную кожицу было заметно движение плода. Маленькие, уродливые головы существ почуяли тепло и повернулись в его сторону. Глаза отсутствовали, и большую часть головы занимал хищный, полный острых зубов рот. Никита громко выругался – только этого ещё не хватало.
– Это ты? – раздался сверху голос Светланы.
– Да, я! Тут настоящее гнездо, хорошо, что ты пошла поверху. Кстати, как там? Куда привёл тоннель? Оно выбралось на поверхность именно здесь.
– Тебе это не понравится. Тут сельское кладбище, и эта сущность выкопала нору среди свежих захоронений. Памятники повалены, и многие могилы раскопаны.
– А далеко до посёлка?
– Близко, отсюда уже видны крыши домов.
– Кажется, следующая цель не моя скромная обитель, – задумчиво процедил Никита. – Их надо предупредить. Ладно, я выбираюсь. До того, как всё начнётся, я должен успеть заехать к одному человеку.
Когда они вошли в калитку, невысокий человек в старой военной форме вскапывал огород. Увидев гостей, он с неохотой отставил лопату в сторону и махнул им, приглашая в дом. Жилище у него было просторное, одноэтажное, с нелепо торчащей из окна тарелкой спутникового телевидения.
Дом внутри больше напоминал квартиру: просторная спальня, комнаты с обоями, полноценная кухня; чисто, аккуратно, во всём чувствовалась женская рука. Только в гостиной на стенах висели раскладки таро, фотографии аур, акупунктурные схемы, и стопками лежали бесконечные лекарственные справочники. А в противоположном углу со всем этим эзотерическим разнообразием мирно соседствовали старые, судя по ликам ещё старообрядческие, иконы.
– Остроумов Николай, эзотерик, – смуглый человек с раскосыми глазами представился и пожал руку.
– Ну, не скромничай! – воскликнул Григорий. – Он и экстрасенс и Библию растолкует не хуже священника; даже роды принимал однажды, так что, считай, и за место повитухи у нас. А это – Никита, у холодного ключа теперь строится, и Светлана, она журналист из краевой газеты, так что, постарайся и, может, твой портрет на первой полосе напечатают. В общем, у них есть до тебя, Коль, одна просьба.
– Какая же?
– Демонов неупокоенных изгнать хотим! – Гриша сразу пошёл ва-банк.
– Что за демоны? Откуда? Сефиротические? Некротические? Как проявляются? Чем питаются? Надо всё обстоятельно выяснить, на каждого своя управа найдётся. Помню в афгане одного ифрита месяц приструнял и справился, только когда подход нашёл.
Никита рассказал так обстоятельно, как только мог. Света несколько раз прерывала его в особенно эмоциональных местах, активно поясняя, театрально изображая и делая страшные глаза для пущей убедительности. Николай с минуту сидел, размышляя. Затем вскочил, подбежал к полке и, схватив одну из больших, исписанных тетрадей, воскликнул:
– Ну конечно! Это же очевидно! Как же я сразу не понял!
– Что очевидно? Придумал, как демонов победить? – обрадовался Гриша.
– Да! Знаете, если дальше по нашей дороге поехать, будет Елизарово, потом Иваньки, а потом Данилов монастырь. Вот, вам туда и нужно!
– Зачем? Помолиться или воды набрать святой? – удивилась Света.
– Это тоже, но в вашем случае не главное. Следует обратиться к батюшке Пимену, он мой хороший друг и не откажет. Вы у него возьмите бочку соли чёрной, её только в монастыре делают, лет триста уже, она на весь район славится. Та, что в магазинах продаётся, это как масло крестьянское – ни к крестьянам ни к маслу никакого отношения не имеет. А их соль сделана из хлеба монастырского, ржаного, жжённого, с молитвой да на святой воде.
– Ну возьмут они, а дальше-то что? В глаза им что ли сыпать, демонам-то? – немного разочарованно спросил Григорий, потирая усы.
– Нет, не в глаза. Вы в патроны засыпайте, а патроны в ружье.
– Ну понял, это как раньше было, кто в сад за чужими яблоками залезет, непременно солью в мягкое место получит, потом месяц не присесть, – засмеялся Гриша.
– Да, оружие против них нам бы пригодилось, – согласился Никита. – Они же у кладбища гнездо себе свили, могут и погост поднять, а это совсем рядом с посёлком.
– А вдруг не сработает? – испуганно спросила Света.
– Должно! Это верное средство, временем проверенное. Церковники его ещё в петровские времена опробовали, когда Ермак Сибирь покорял. Из леса какие только шаманы и языческие божки на них не бросались, какую только нечисть не призывали, а им всё нипочём. Пушку зарядят чёрной солью – бах, и нет ни чудища ни шамана.
– Спасибо, поспешим мы тогда. Гриш, мы со Светой в монастырь, а ты будь другом, купи патронов как можно больше, денег я дам. Чую, сегодняшняя ночь будет жаркой, – сказал Никита, поднимаясь.
Гриша согласно кинул:
– Я мужикам ещё скажу проверенным, а то ужрутся, а так хоть кто-то, да подсобит, если и вправду на посёлок попрут.
По небу разливалось оранжевое зарево, словно кто-то выплеснул остатки солнца на раскалённую дневным теплом небесную сковороду.
Вдоль ямы установили канистры с бензином. Гриша сидел за пластиковым столиком напротив и, искоса поглядывая на яму, умудрялся пить с ещё двумя мужиками водку и параллельно засыпать чёрную соль в патроны.
– Гриш, а если не явятся черти твои, что, обратно переделывать будем? – спросил тот, что моложе.
– Да не, придут, куда им деваться-то. Сыпь, сыпь давай, а то уж скоро солнце сядет.
Из дома вышел Никита:
– Ну как, получается?
– А как же! Наука-то немудрёная. Давай стопочку с нами, – пригласил его Гриша.
– Не могу – режим, – отмахнулся он. – Зато смотрите, что принёс вам, – и развернул пакет. – Ножи для моего ополчения. Настоящие, спецназовские, держите!
Гриша принял из его рук нож и осторожно потянул за широкую рукоять, вытягивая из ножен. От тонкого, зазубренного лезвия веяло холодом и опасностью. Рукоятку венчала голова волка. Гриша слегка подкинул нож, словно взвешивая:
– Штучная работа! А почему на нём волк?
– Волк – единственный из зверей, кто может атаковать более сильного противника. Даже если он проиграет бой, то до последнего вдоха смотрит врагу в глаза, после чего умирает.
– Не жалко раздавать?
– Нет, в умелых руках хорошим ножом иногда можно сделать больше, чем пистолетом. К тому же, смотри, что я себе оставил, – он с гордостью показал на сигнальную ракетницу, которую уже повесил на пояс. – Я её переделал немного, так что теперь можно ракетами даже баки поджечь.
Тот, что моложе, обрадовался подарку и с чувством пожал руку:
– Толик, – представился он.
– А меня – Болик, – сострил второй – лысеющий мужик неопределённого возраста, также пожав руку. – Ладно, – добавил он, увидев, что всем было не до шуток, – Денис я.
– В общем, мужики, давайте обсудим план. Пока он у нас простой: как оно опять зашевелится и попрёт, взорвём канистры и шарахнем из всех стволов солью.
Тихо подошла Света:
– Камеру я поставила, – она махнула рукой в сторону треноги в отдалении. – Так у нас будут доказательства, что всё это не бред сумасшедшего. Кроме того, я считаю, когда всё начнётся, надо вызвать полицию, ещё пара ребят с оружием нам точно не помешают.
– А что мы им скажем, караул, приезжайте, на меня напал монстр? – засмеялся Никита.
– Всегда можно что-нибудь придумать, а здесь уже по ситуации, – обиделась девушка.
Никита пожал плечами, не желая ссориться.
Заходящее солнце медленно таяло в облаках, но на смену уже спешил болезненно-бледный диск полной луны. Он неторопливо полз по чернеющему небу, жадно напитываясь остатками света и набирая силу. Диск будто светился изнутри, и чем ярче было это свечение, тем контрастнее становились тёмные пятна на его поверхности; они, словно пустые глазницы, силились что-то разглядеть на земле.
Выпала роса. Заметно похолодало. При дыхании вырывалось облачко пара. Из ямы по-змеиному расползались мертвенно-бледные языки тумана. С его появлением затихли птицы, и воцарилась зловещая тишина. Никита осторожно подошёл и заглянул через край. Туман заполнил уже всю яму. Ничего не было видно, но слышалась какая-то возня, тихий свист и шорохи. Он, не целясь, выстрелил туда, где туман был наиболее плотным. Кто-то глухо зарычал и заворочался. Никита отскочил назад. В края ямы упёрлись покрытые волдырями гигантские щупальца. Они судорожно шарили, пытаясь нащупать опору и вытянуть массивное тело. Гриша с мужиками застыли от страха, не в силах пошевелиться.
– Топор, киньте топор! – крикнул Никита, молотивший прикладом ружья по одному из щупалец.
Света кинулась к сараю, на ходу собирая всё, что могло пригодиться: лопаты, грабли, топоры и даже ржавые вилы. Гриша, наконец, вышел из оцепенения и бросился ей помогать. Он быстро раздал мужикам лопаты, швырнул Никите топор, а себе оставил вилы. Вооружённые, они вновь подступили к яме. Существо медленно продвигалась к поверхности. Свистнул разрезаемый лезвием лопаты воздух, и один из мужиков отрубил кончик извивавшегося рядом тонкого щупальца. Существо взревело от бешенства и словно плетьми хлестнуло оставшимися конечностями. Неожиданный удар свалил Гришу с ног, и он упал на спину, неистово матерясь. Но тут же вскочил и с силой всадил вилы в ближайшую конечность, пригвоздив её к земле. Никита оказался рядом и в несколько ударов плотницкого топора отделил её от тела. Воздух наполнился смрадом разложения. Другое щупальце хлестнуло и, обившись, потащило в яму одного из Гришиных друзей. От страха он выпустил лопату и отчаянно закричал. Никита дважды выстрелил. Пули проделали глубокие, рваные раны. В том месте, куда попала чёрная соль, плоть существа вспенилась и с шипением распадалась на полные жёлтого гноя бесформенные куски. Над ямой поднялась голова: мощные челюсти-жевала, узкие прорези глаз на покрытой наростами голове, тонкая чешуйчатая шея и хитиновый панцирь на спине. В едином рывке оно подалось вперёд и волной цунами выплеснулось из ямы. Затем, разинув уродливую пасть и клацая зубами, застрекотало. В ответ из глубины ямы раздался шелест, и что-то пришло в движение. Сотни похожих на сороконожек существ, повинуясь команде, карабкались вверх по щупальцам гиганта.
