Диана Дит
Лужа
Обещание сильнее смерти
#драма #измена #любовьдо
Мелкий, гадкий дождь взбил землю в скользкую грязь, из-за чего нарядное платье Кристины испачкалось до самого лифа. Девушка стояла на коленях и держала мужское лицо озябшими ладонями, пытаясь удержать тепло любимого тела. Только с такой дырой в груди как у него, оно, увы, это было невозможно. Взгляд её любимых глаз терял живой блеск и красоту жизни и никакая сила любви эту дыру не могла исцелить.
– Неро! Посмотри на меня! Открой глаза сейчас же и снова скажи что любишь меня!
Кристина взывала к жизни и совсем не плакала. А зачем плакать, если Он выживет и тогда их пара со всем–со всем справится? Они сбегут куда-нибудь в степи или поближе к океану, где ни одна живая душа не будет знать об их прошлом. Но осознание неизбежного, крадучись подступало к задворкам разума.
– Дурак!
– Кристина, прекрати эту бессмыслицу. Он уже мёртв. – Сказал третий участник этой сцены – мужчина с вороньим, любопытным взглядом. Ровный подобно колонне, такой же непробиваемый, белокаменный и отстранённый. – Тебе нельзя сидеть на холодном, поднимайся сию же минуту.
Её муж или тьма в длинном плаще стала под руки утягивать жену за собой, приговаривая, что достаточно натерпелся позорных похождений. Однако, дуэль всё решила, их браку больше ничего не угрожало и можно наконец зажить спокойной семейной жизнью.
– Забирай мои деньги, Кеннет! Делай с ними что хочешь, только положи меня вместе с ним! Убей и меня тоже! – Истерические крики Кристины, её попытки вырваться – провоцировали ещё больше ярости в муже.
– Хочешь лежать рядом? Давай.
Гордый Кеннет поволок неверную Кристину обратно к окровавленному телу любовника, грубо бросил возле него и расстëгнул на себе ремень высоких ездовых брюк.
– Неро… – Ничего не существовало для неё важнее сейчас, чем гладить бледное, как луна, лицо любимого. – Неро…
– Да сколько можно! Чем я заслужил столько неуважения к себе, а? – Перед глазами природы, богов и стихий, окорблëнный дуэлянт навалился на жену, задирая слои платья наверх. – Я покажу тебе каково это… – Обиженной рукой он насильно отвернул дрожащий от слёз узкий подбородок и заставил смотреть на себя.
– Неро… – В аду собственной боли, Кристина запутывала пальцы с безжизненными пальцами любимого. – Ты же обещал нам счастливое будущее, как мне теперь быть счастливой…
Холодная пощëчина оборвала фразу, устремляясь вернуть принадлежность предательницы на место, но по задумке это не сработало.
– О том как люблю тебя, я песни писал… – Прозвучал родной, такой спокойный голос или Кристине показалось?
Девушка взбрыкнула. Взбодрилась. Всем своим бессилием оттолкнула от себя нелюбимого мужа и тот слетел с вороха платьев от ещё одного удара – жëстким сапогом в грудь. Это Неро на последнем издыхании вернулся забрать возлюбленную.
Лëд серебряного лезвия забрался ей под кожу, разрывая туго затянутый корсет. О, это внезапное чувство агонии! Согревая – обжигало, убивая – умиротворяло. Кристина почувствовала как счастлива в этот моменте соединяться с любимым. Он пришёл за нею.
– Обещание сильнее смерти. – Неро навис над Кристиной, сильнее загоняя кинжал куда глубже пылкого сердца. – Мы будем счастливы… – Он с большой нежностью взял девушку за руку, чтобы забрать с собой.
– Вместе… – Успел сказать Неро прежде, чем замертво упасть на умирающую возлюбленную.
Шокированный происходящим муж, вцепился в свои жёсткие чёрные волосы, не представляя что ему делать теперь? Что говорить их семьям? Он всего лишь хотел взаимной любви.
Любви своей неверной Кристины.
Однофамильцы
#франция #рабочие_отношения #абьюз
Первый месяц моего пребывания во Франции подходил к концу. Ни за что не скажу, что он прошёл легко. Работать в ресторане приходилось непривычно много, да и чёртов босс – Раф Гратин не давал спуска. Иногда мне казалось, будто миссией всей его жизни было доставление как можно большего количества проблем окружающим, он хотел всех и каждого затравить и свести с ума. Но ничего – я пережила целый месяц работы с ним, потому что на каждую его нападку отвечала не меньшими колкостями. Естественно, Раф ненавидел меня больше остальных стажёров и заставлял после смены гладить скатерти, хотя в обязанности официанта это не входило… Ладно, невелика проблема. Я со всем справлюсь, а пока буду наслаждаться поездкой в такси и флиртом со своей первой зарплатой.
Сочные купюры евро хрустели в руках, заставляя почувствовать собственную значимость здесь, в Париже, где кроме десятка коллег, никто не знал меня – Эмму Гратин. И пока не знали, считали роднёй шефа.
Такси остановилось возле хостела, где у меня, представьте: была своя комнатка с крошечной ванной, личными холодильником и микроволновкой! Считай, все удобства под рукой, грех жаловаться за невысокую-то плату. Но это всё же вариант только на первое время. Позже я хочу снять студию на соседней улице, поближе к библиотеке Франсуа Миттерана. Признаюсь, это огромное здание очаровывает своей схожестью с Хогвартсом и я отношусь к нему с большим детским трепетом. Когда появятся выходные, обязательно туда схожу…
– Девушка, с вас 12,5 евро.
– Ага, держите. – Протягиваю дядьке 13. Не дожидаясь сдачи, я выскальзываю на тротуар. Ноябрьский морозец ударяет в ноздри как мыльные пузыри. Нос неприятно защипало и я поторопилась в свой съёмный уголок, где старалась как можно скорее справиться с уходовой рутиной и наконец улечься спать. Сон победил меня в неравном бою, я была слишком уставшей и в секунду отключилась.
Примерно с третьего будильника я выбралась из паутины сна, сбросила объятия тёплого одеяла и взглянула на часы. Отстой, они мне не улыбались. Время показывало 15:40. Тело ломило от усталости, понятно почему – я же всего полдня проспала и не успела толком отдохнуть. Но уже через несколько часов буду вынуждена делать вид, что всё “окей”, снова улыбаться богачам и противостоять вспышкам Гратина. Пусть только намекнёт на глажку скатертей после смены сегодня, я просто пошлю его.
Воскресенье. Полночь. Заказам не было конца и края, казалось, в наш ресторан слетелась вся богема, находящаяся в городе. Столы провисали под количеством блюд, а у меня отваливались руки возить дурацкую тележку на целые 320 кв.м. Конечно же, Гратин заметил мою усталость и вцепился в плечо.
– Не можешь работать – уёбывай!
Криком и грозовым взглядом шеф заставил все “лишние уши” вылететь из небольшого коридорчика прочь. В кухню или залы.
Я выдержала напряжение, которое било из него как искры раздражённого огнива.
– Мне уйти прям сейчас?
– Я понял в чём дело. – Он просиял, отпустил моё плечо и заправил татуированные руки в карманы брюк. Видок у него сейчас был потрясный, бэдбойский, в традициях крутых дорам. А я их пересмотрела тысячу штук и прекрасно знала, чем тушить пламя таких “жёстких боссов”. Поэтому не дёргаясь, держалась так же уверенно, но вот следующие его слова всё же смогли задеть меня за живое – за любимые денежки. – Ты вчера получила зарплату и расслабилась, да? Деньги развращают, мне ли не знать… – Вы бы видели как ухмылялся этот мудила, прям гордился своим сучьим эго размером с китайскую стену. – Я подкину твоей заднице мотивацию работать лучше, а пока можешь забыть о премии и выходных на ближайшие две недели.
– Да идите нахуй, господин Гратин.
– Что ты сказала?
– Повторить?
Его тяжёлая рука звонко хлестнула меня по щеке. Да, слёзы сами покатились из глаз, но это не то, что я могла себе позволить, тем более перед ним. Я приехала сюда не сдаваться, а идти напролом, проложить нам с Мией дорожку к мечте: каждые выходные напиваться в Ла Перкуа Марэ, забирать оттуда самых симпатичных парней и уводить в логово разврата, трахаться до потери сознания, а с утра выгонять, выплёвывая из памяти их имена. Мы будем делать каждый прожитый день ценным воспоминанием и ни одна тварь не встанет у меня на пути к этой прекрасной реальности.
– Вы просто конченный, но расслабьтесь, об этом инциденте никто не узнает, если…
– Ты не будешь выставлять свои условия.
– Буду.
В ушах зазвенело от второй пощёчины, более весомой. Господи, сколько ж силищи скрывалось под заутюженной тёмно-синей рубашкой? Честно, я думала он убьёт меня, поэтому продолжать спорить не стала и оказывала сопротивление одним лишь взглядом. Сила и запугивание не работают против Гратинов, мой однофамилец прекрасно это понял, развернулся и ушёл продолжать орать уже на других стажёров.
До закрытия я бегала как проклятая, стараясь ни с кем не встречаться глазами, из которых в секунду мог пролиться водопад. Только утешая себя мыслями о будущем, получилось дожить до 3-х утра.
Другие стажёры тоже немало измотанные, рассыпались по залу, жужжа над порядком. Один из них, кстати, симпатичный, подошёл ко мне. Высокий европеец с бежевой кожей, глазами цветом речной воды и кудрявой макушкой, ко всему очарованию ещё и звался Ланцелем.
– Эм, ты бледная, с тобой всё нормально? – Парень протянул мне стакан минералки. Я уже говорила, что Ланц напоминает мне рыцаря из сказки?
– Вполне. – Проглотив пузырьки вместе с подкатившими слезами, я поинтересовалась. – Сам как?
– Не жалуюсь, стараюсь меньше рвать жопу и попадаться на глаза начальству.
– Что? Раф гоняет всех, а тебя не замечает?
Парень не успел ответить, потому что Гратин снова разорался. Мы вздрогнули.
– Стажёры, сегодня разъезжаемся раньше, поэтому быстрее закругляйтесь! У вас 15 минут, простой такси будете оплачивать сами.
“Ну конечно, мудила, что ты ещё мог сказать?” – думала я. И всё же мысль о скором приезде домой придала бодрости работникам, мы действительно управились со всем очень быстро.
– А ты куда собралась? Скатерти остаёшься гладить.
Я хотела ударить Рафаэля по яйцам и даже подскочила чтобы сделать это, но видя мой “воробьиный” запал, он расхохотался, оставив меня совсем без оружия. Дальше злиться было тяжело, ведь, его полу мальчишеский, полу мужской смех оказался дико заразительным. В два горла мы загоготали от нелепости ситуации, накопившегося стресса и просто потому что в момент поняли нечто важное – можно общаться без насилия. Как сейчас.
Остановить маленькое безумство получилось только когда толпа работников ресторана стала стекаться в коридор и прощально “аревуаркаться”. Хотя даже тогда с лица шефа не сходила глуповатая улыбка.
– Господин Гратин…
– Эмма. – Мистическим образом мы одновременно обратились друг к другу, что вызвало секундное замешательство. – Говори первая.
– Знайте, я не собираюсь извиняться за сказанное, вы заслужили абсолютно каждое слово.
– Согласен. Но я всё же извинюсь. С моей стороны непрофессионально поднимать руку на персонал. Не хочу складывать о себе впечатление ужасного человека, просто это дурная привычка – держать всех сотрудников в узде.
– Вы… пытались сломать меня?
Раф смотрел в глаза напротив, словно ища понимания. Взгляд его постепенно таял, теплел и уже не казался привычно давящим.
– Скорее себя. Я видел в твоих глазах своё упрямство, но промахнулся, ведь, ты – не я, и не мои ошибки.
– Да вы ещё больше мудила, чем казалось. Можно вам врезать в ответ?
– Так хочется?
– Очень.
– Валяй.
Шеф улыбаясь подошёл ближе, раскинул руки и прикрыл глаза-щёлочки. Я долго думала куда ударить побольнее и мужчина заскучал:
– Давай в челюсть, если дотянешься.
– Не очень-то высоко тянуться, я вам скажу.
– Тебе повезло. – Теперь он в открытую смеялся и рубашка на его груди болталась, красиво переливаясь дорогой тканью. – Бей коленом в пах, оставь империю Гратинов без наследников.
– Всё нормально, её продолжу я.
– Ах, да. Ты у нас тоже Гратин, маленькая Эмма.
– Что, расслабился? – Мой кулачок насколько мог сильно впечатался в мужской пресс, а тот даже не дрогнул. – Блять! Я так не играю. – Опасаясь возмездия, я отшагнула назад, но сильные руки нашли меня быстрее. Притянули к себе словно добычу, смелую, но почти беспомощную. А, ведь, у него самого должны были закончиться силы. Раф наравне с нами, стажёрами, бесконечно мотался по ресторану без выходных.
– Мы не будем играть. Позволь мне извиниться.
– М? – В плену некомфортных объятий было сложно думать, однако, его резкий как нашатырный спирт аромат, отрезвляюще ударил в нос. – Ослабьте хватку, у вас парфюм слишком… дурацкий.
– Кто бы говорил о прекрасном? На себя посмотри, принцесса.
Я только сейчас вспомнила, что на мне до сих пор надета взмокшая рабочая униформа: лавандовая блузка и чёрный сарафан. Окей, должно быть видок и правда так себе. Однако, властные пальцы игнорировали факт того, что перед ними подчинённая – чёрти кто и хрен знает откуда, без титулов, денег и тем более дорогого шмотья. Гратину оказалось плевать на такое.
Своими губами он накрыл кучу невысказанных вопросов, с нежностью затягивая меня в водоворот новых чувств. Языки, вслед за руками жадно цеплялись друг за друга, чтобы снискать простого человеческого понимания и тепла. Я бы ни за что не подумала каким чутким может быть этот грубоватый тип.
– Тебе нравится? – Раскрасневшийся Гратин часто дышал, вздымаясь передо мной широкой грудью. За мощными плечами я и вовсе не видела горизонта мира. Ничего, что окружало нас.
– Постарайтесь ещё, босс…
– Тш-ш-ш.
Словно хрупкое изваяние, он подхватил меня и усадил на барный стул, ни на миг не прекращая целовать. Только убедившись в удобстве и надёжности позы, мужчина оторвался и припал губами к моим не сопротивляющимся рукам, рассыпая на них драгоценные, жаркие поцелуи. От его близости голова шла кругом, на фоне усталости я могла лишь подаваться навстречу, наслаждаясь шёлковостью этого монстра.
– Прости меня, пожалуйста. – Возбуждённый мужской голос уносил мысли далеко за пределы стульчика, сиденье которого через несколько мгновений станет предательски влажным.
– Продолжай…те. – Как к нему сейчас обращаться, я понятия не имела. Всё, что я хотела понять на данный момент – это насколько либидо Рафаэля соответствовало его претенциозности и поэтому невесомо прошлась ладонью по его паху, горячему как раскалённая сковорода.
– Обожжёшься, не торопись. Или ты так сильно хочешь меня? – Прикусывая нижнюю губу, он становился ещё симпатичнее, распалённый и жгучий брюнет.
– Хочу, но… я усну, если будете тупить и задавать вопросы.
– Отдашься начальнику прям здесь?
– Да-а, а потом буду требовать повышения зарплаты. – Я неловко рассмеялась и укрылась за его щекой. – И хотя бы пару выходных на сон.
– Сильно спать хочешь? – Он отстранился, из-за чего телу стало холоднее.
Господи, никогда Раф не выглядел таким озабоченным и ласковым как сейчас. Хотелось даже запечатлеть это выражение лица, а потом шантажировать его перед публикой. Нет. Ладно. Просто я не знала что делать с внезапно зародившейся заботой в чёрством руководителе.
– Чуть больше, чем вас. Но… когда высплюсь, ни дай бог вы не будете ко мне приставать! Я… я… жалобу напишу!
– Ха, обойдёмся без этого. Моё предложение остаётся в силе. – Раф по-щенячьи потянулся, слабость одолевала и его непримиримую сущность.– Как минимум сутки. А пока давай отвезу тебя домой.
– На вашей машине?
– Угу. Траты на бензин вычту из твоей зарплаты.
– Только попробуйте. – Я потянулась вперёд руками, чтобы он помог мне спуститься со стула. Через миг наши лица вновь оказались на одном уровне.
– Какая наглая девчонка, боже.
– Учусь у самого противного начальника на свете.
– Умница.
После недолгого поцелуя, он отправил меня переодеваться и забрать вещи из раздевалки, признаюсь, из-за ватных ног я долго копошилась, но Рафаэль терпеливо ждал возле выхода, курил и подставлял красивые черты лица рассветному солнцу.
– Хоть на работу ты приходишь вовремя, черепаха. – Упрёк выпустил струйки дыма из уголков его губ.
– Моя задержка – это вобще сверхурочные!
– Сколько тебе нужно?
– Два выходных.
– Как скажешь.
– Три!
– Иди к чёрту.
– Ненавижу вас, господин Гратин. – Шептала я, по ошибке усаживаясь на водительское сидение. Ох уж эти чёртовы праворульные тачки!
Последний танец
#драма #измена #любовники
“Сотворил Бог Дьявола и назвал его – Канн Александр. Одарил блестящим умом и безупречной внешностью. От него пахло Voyage d’Hermes, неожиданной утренней встречей, теплотой дома и, как ни парадоксально, ветром новизны. Древесно-ореховый запах вперемешку с табаком, делали его загорелую шею самым привлекательным местом для моих губ. Приятно, что он не пытался стирать следы от моей помады, а носил их с вызовом, словно дорогое украшение, когда мой муж Дэмиан постоянно стыдился выйти “испачканным” и по двадцать раз протирал щёки салфетками.”
В ресторане становилось запредельно жарко. От выпитого. От ленности ночи. От близости моего потрясающего спутника. Мы впервые куда-то выбрались с Александром, показательно наплевав на все правила.
Да, я всё ещё замужем, но мне не было дела, что где-то там офицер Дэмиан Лайне отчитывал подчинённых, а сам из под стола лакал бесконечную флягу Мартини, сводимый с ума собственным занудством.
– О чём думаешь? – Спросил Александр, игриво вскидывая угольный разлёт бровей.
– О тебе. – Это было чистой правдой. Мысли о муже испарились под жгучим взглядом страстного брюнета. – Я хочу тебя. – Мимолётно в танце я расстегнула вторую, а затем третью пуговицу его чёрной атласной рубашки, а мысленно вовсе отбросила её к черту.
– Так чего же мы ждём, Муза?
Ох, уж этот льющийся раскат грома из мужской твёрдой груди. Бархатный голос щекотнул мне висок и теплыми прикосновениями оставил чувственные дорожки поцелуев. Мы просто не могли оторваться друг от друга, сливаясь в очередном танце.
– Здесь играет такая умопомрачительная музыка. – Подметила я.
– Ты и сама – музыка, я хочу сыграть тебя.
Его бессовестная реплика совсем одурманила меня.
– Пойдём.
– Нет. Я не могу тебя отпустить.
Продолжая вульгарные объятия, он бесстыдно присвоил мои бёдра, сжимая их под шёлковой юбкой. Признаюсь, от такой настойчивости у меня дрожали не только колени. Всё женское нутро переворачивалось и просило быть беспощадно побеждённым. Впервые за несколько лет я чувствовала рядом мужчину жаждущего завоёвывать больше, чем он имел.
К концу композиции мы сбежали в темноту улицы, чтобы словить такси. Уличный ветер забрался ко мне под платье, а я представляла, что вскоре его сменят пальцы Александра и сыграют ту самую мелодию, о которой он говорил.
Но у Господа были другие планы.
Из подъехавшего такси наружу вылетел Дэмиан. Мой муж, мать его, Лайне Дэмиан. В форме, с кобурой и позвякивающими наручниками. Следом за ним вышли ещё трое полицейских. Их настрой совсем не казался намёком на домашний арест неверной жены, от того я прямо вздрогнула.
– Канн Александр, вы обвиняетесь в изнасиловании трёх женщин и причинении особо тяжкого вреда, в одном случае повлёкшего за собой летальный исход. У вас есть право хранить молчание до встречи с адвокатом. Советую так и сделать. – Дэмиан опёрся спиной о дверцу авто и размеренно доставал сигарету из пачки. – Парни, в машину его.
– Какого чёрта? – Я оттеснила Александра от загребущих лап и крепко обняла. Его завораживающие чёрные глаза оставались жадными и ищущими, но ничуть не испуганными. – О, мой непоколебимый маяк.
– Всё нормально, малыш.
– Нет, не нормально! Это всё он подстроил! – Я вслепую указала назад, совсем не желая встречаться взглядом со своим врагом номер один. Со своим мужем.
– Замолчи, Уна. – Сказал Дэмиан через затяжку сигареты. – С тобой я дома поговорю.
– Я не поеду домой, ублюдок!
– Эй. – Александр одной рукой обнял моё лицо, ничуть не боясь поцеловать его перед мужем. – Скоро станет понятно, что это ошибка. Меня явно с кем-то спутали.
Я нисколько не сомневалась в этом и потянулась к его лицу. Мой дьявол в последнем поцелуе был особенно нежен. На кончике наших языков горели огни, губы таяли как мармелад с водкой. Вы себе представить не можете, как долго мы прощались, пока дикари в чёрном не разорвали наши объятия.
– Жаль что наш вечер закончится так.
– Ничего, поезжай домой.
– Обещай, что позвонишь мне после, Александр!
– Обещаю, моя дорогая Ундина.
Он не позвонил. Доказательной базы обвинения оказалось более, чем достаточно для вынесения сурового приговора. Через две недели Александра казнили на электрическом стуле. Не удивлюсь, если подачу тока запустил сам Дэмиан.
На этом история не закончилась. Спустя много лет, среди личных документов мужа, я нашла письмо. От Александра. Мои руки задрожали и первые строки я уже читала в слезах. Он просил меня прийти повидаться перед казнью и станцевать с ним последний танец. Не знаю, может, оно и к лучшему, что тогда мы не увиделись. Так, я хотя бы помню его не преступником, и не за решёткой, а как самого потрясающего человека в своей жизни.