Денис Васильевич Ломакин
Ярость
– Спасибо. Я подумаю. Извините, что не рассчитал силу, – тихо сказал Лёша.
Жгучее чувство стыда сковало его горло. Он впервые услышал правду, о которой не догадывался. Было бы намного легче, если бы сейчас наставник наорал на парня и выставил за дверь, как это обычно бывало в школе. Он почувствовал, что больше не может здесь находиться. Закинув рюкзак на плечо за одну лямку, Румянцев направился к выходу, провожаемый недовольными взглядами старожилов секции. Они осуждали его неспортивное поведение и смотрели, как на дикого зверя. Воздух звенел от напряжения, когда Лёша закрыл за собой дверь.
***
Холодный осенний вечер. Под светом одинокого белого фонаря ветер гонял вихри опавших листьев. Они кружились в хаотичном водовороте: то поднимались почти к самому плафону светила, то опускались на сырой асфальт. Этот вихрь напоминал жизнь Лёши. Парень шёл, засунув руки в карманы потрепанной куртки. Из нескольких дыр, служивших «для вентиляции» виднелся пух. Порой, сильный порыв ветра вытаскивал невесомые пушинки, и куртка худела еще больше. Душа подростка была такая же изодранная, как и его одежда. Вопросы громоздились в голове один за другим: Что мне делать? Кем я стану? Почему я так вёл себя на тренировке? Где взять деньги? Куда мне идти?
Когда Лёша подошел к своему подъезду, он с мутным взглядом прислонился спиной к стене и медленно сполз на холодную землю. Черное небо и белый, расплывающийся силуэт фонаря – последнее, что он увидел, прежде чем… заплакать. На самом деле, он слабо верил в своё светлое будущее. Он не мог строить планы дальше, чем на один день. Почему эта несправедливая жизнь досталась именно ему? Почему они с трамплина, а он с подвала? Почему ему достались именно такие родители? Почему ему настолько стыдно за произошедшее на тренировке? Он ударил стену и боль заставила его вернуться обратно в реальность. Сейчас есть ночь, улица, родной подъезд и искалеченная рука, которая ещё больше пострадала на этом дурацком занятии. Представление дома опять во всю разворачивается. Если прислушаться, то можно услышать смех, пьяные возгласы и соответствующую для такого мероприятия радиоволну. Видно, отец всё-таки смог продать починенный стул. Что ж, нужно идти снова смотреть на цирк. Нужно поспать. Забываться во сне не так уж и плохо.
Лёша встал, отряхнулся, утер слёзы и зашагал по грязным бетонным ступенькам.
Глава 4.
Утром Лёша вышел на косой общий балкон чтобы подышать воздухом и окончательно проснуться перед школой. Ветер противно задувал из щели между полом и балконной перегородкой и морозил голые ноги. Парень облокотился на ледяные железные перила и медленно втягивал прохладный воздух, который бодрил его сонный мозг с каждой секундой всё больше. Лёша не курил. Никогда, даже ни разу не пробовал. Ему был противен сам запах дешёвого табака, который исходил от отца и его друзей. Эта вонь ассоциировалась лишь с прожиганием жизни, которое и подчёркивала сигарета своей структурой. Если поджечь её, то та становится все короче и короче, доставляя разрушающий едкий дым в организм. Невольно вспомнился эпизод, который как раз и начался с зажжённой сигареты.
***
Весна 2017-го.
Оранжевый огонёк потускнел, после того, как тёмный силуэт затянулся и задержал дыхание. Дым утекал через открытую форточку на кухне, как вода сквозь пальцы.
– Доброе утро, пап! – Лёша выскочил из коридора, стараясь напугать задумчивого отца.
– Доброе.
Обычно утром папа был не в духе. Пока не откроет бутылку.
– Есть что-то покушать? – воодушевленно произнёс Лёша и плюхнулся на старый диван.
– Пожарь яйца, там было несколько в холодильнике, – голос отца был тихим и печальным. Он явно погрузился в свои думы с головой.
– Хорошо!
Лёша готовил завтрак одной рукой, а вторая, в гипсе, висела, поддерживаемая повязкой, – травма на тренировке по футболу. Жаль, что у папы больше нет денег, чтобы оплачивать занятия – мальчик бы с радостью их продолжил. Но это не мешало напевать задорную песенку под нос и немного пританцовывать. И неудивительно – настроение у подростка было прекрасным, ведь сегодня он в первый раз идёт гулять с новыми друзьями! Хоть мальчики из новой школы и не приняли его, обзывая сыном алкаша и нищебродом, но зато получилось подружиться с девочками. Пусть остальные одноклассники идут куда подальше: они просто ещё не поняли, с кем имеют дело! Скоро привыкнут и тоже станут Лёшиными друзьями. А пока он начнёт знакомиться с новым окружением через девчонок – те сразу проявили к нему интерес и позвали на прогулку в воскресенье.
Позавтракав яичницей, которую Алексей научился мастерски готовить на новой квартире, он оделся, взял мяч, и, выходя, встретил новых папиных друзей, которые часто стали ходить к ним в гости. Он держал путь к школьному стадиону – туда, где и договорились встретиться.
Лёша пришёл раньше всех и, чтобы скоротать время, стал пинать мяч о школьную стену. Он так долго ждал подруг, что успел придумать новую игру. Когда они пришли, Лёша предложил свою выдумку. Правила простые: нужно сильно ударить мячом по стене, чтобы тот отлетел как можно дальше. Где следующий игрок остановит его, оттуда он и бьёт. Цель – попасть по стене и усложнить жизнь следующему «воде». Одноклассницы согласились, и ребята начали игру.
Было довольно весело, Лёша раньше занимался футболом и чуть обходил своих подруг, хоть те и не на много отставали. Вдруг одна из девочек, которая была перед Румянцевым, пнула мяч сильнее всех. Тот отлетел далеко, почти в самый конец стадиона. Как раз там проходил какой-то парень и Лёша решил сжульничать:
– Мальчик, пни мне, пожалуйста, мяч! – крикнул он, в надежде всех обыграть. Но, к сожалению, парень со всей силы отправил снаряд в противоположную сторону. Когда тот отлетел метров на сто, Лёша не выдержал и крикнул, крутя пальцем у виска:
– Ты что, дурак что ли?
Парень направился в его сторону. Не понимая, что тот хочет сделать, Лёша стоял и молча наблюдал за ним. Смотрел, как грузная фигура шла в его сторону. Чёрные короткостриженые волосы огибали череп, будто шлем. Кривой коршунский нос смотрел в правую сторону. Карие глаза неотрывно сверлили Лёшу. Парень явно был старше, примерно на три года. В это время Румянцев думал, что восьмиклассник хочет ему что-то сказать, может даже обозвать и толкнуть. Но он не испугается! Подруги стояли рядом, и Лёша не хотел позориться перед ними. Продумывая аргументы и вспоминая все ругательства, которые он уже успел подслушать у взрослых, Лёша прижимал к себе больную руку и смело смотрел на фигуру, которая остановилась почти вплотную. При близком рассмотрении разница в росте оказалась даже больше, чем предполагалась.
Вдруг его щеку пронзила жгучая боль. Мальчик думал, что был готов ко всему, но явно не к этому. Упав, он даже не заметил, как хулиган сел ему на грудь. Рука в гипсе больно стукнулась об асфальт. Восьмиклассник видел его травму. Видел, что Лёша был младше и слабее его. Видел его испуганные и беспомощные глаза. Но разве кого-то останавливает такая чепуха? Вот и старшеклассника не остановила.
Удары сыпались непрекращающимся дождём. Слева была школа, справа стадион. Алексей видел их поочередно, успевая рассмотреть картинку за пару секунд до того, как от нового удара голова поворачивалась в другую сторону.
Спустя какое-то время громила остановился, громко сопя носом. Мальчик сквозь слёзы смотрел на его расплывающийся силуэт. Горькая обида, осознание своей беспомощности и боль – всё, что он чувствовал. Наконец парень встал, переводя дыхание, – он будто любовался проделанной работой. Лёша лежал и плакал. Он смотрел на серое небо, в то время как слёзы стекали по вискам на холодный асфальт.
«Какой позор! Даже не смог толкнуть его! Что теперь обо мне подумают девочки?» – мысли громоздились одна на другую. В голове звенело.
На живот что-то упало, затем послышались шаги уходящего восьмиклассника. Румянцев поднял голову и вновь содрогнулся в приступе рыданий. На новой куртке красовался противный жёлтый плевок. Одноклассницы молча стояли рядом.
***
Настоящее время.
После этого он усвоил один простой урок: либо ты – либо тебя. Лёша озлобился на весь мир: одноклассников, учителей, отца, который даже никак не отреагировал на разбитое лицо двенадцатилетнего сына. Именно после этой ситуации парень стал драться. Если его не может защитить семья, тогда на кого надеяться? Только на себя. У Алексея было много стычек, и поначалу он проигрывал. Его били до потери сознания, разбитых губ и синих гематом. Но упорство взяло верх, как и опыт. Вскоре одноклассники ответили за свои слова, а затем Лёша переключился и на остальную школу. Через два года парень отомстил тому бывшему восьмикласснику. Выследив паршивца после школы, Румянцев встретил его в подворотне и избил так, что тот, лёжа в луже собственной крови, умолял о пощаде, словно малый ребёнок. Лёша почти не помнил себя в тот момент, неслыханная ярость обрушилась на него как цунами. Румянцев превратил лицо своей жертвы в сплошную кровавую кашу, раздавил и без того сломанный, кривой нос. Парень бил недоброжелателя ногами, втаптывая столь ненавистную рожу в асфальт. После этого в школе избитый больше не появлялся. Трусливо перешёл в другое место.
Молва о чудовищном избиении быстро проникла в массы и страх перед Алексеем крепчал. Он чудом избежал колонии для несовершеннолетних – тот, кого постигла месть, не узнал повзрослевшего Лёшу в тёмном переулке, так что не смог написать заявление. Репутация плохого парня полностью удовлетворяла Румянцева и он начал наводить свои порядки. Например, если Лёше не нравилось то, как ведёт себя человек рядом с ним – то тот становился новой жертвой. Вскоре все поняли, как им следует себя держать, чтобы угодить «хозяину школы». Не было человека, который его не боялся. До недавнего времени. Кристина. Эта тварь расшатывает то, что он строил годами. Пора показать этой курице, как следует себя вести рядом с ним.
Замёрзнув, Лёша вернулся в квартиру. Отец отсыпался после вчерашней пьянки – ничего необычного. Нужно срочно найти работу, денег хоть и хватает на еду, но было бы неплохо купить зимние вещи к надвигающимся холодам. Лёша займётся этим вопросом после школы. Туда он и отправился сразу после утренних процедур.
***
Румянцева редко подводило его предчувствие. Инстинкт, который выработался с годами вечной непредсказуемости и нестабильности, работал словно часы. Он чувствовал, что Кристина подрывает его авторитет в классе и не ошибся. Сегодня она была особенно дерзкой: смотрела на него с ухмылкой, имя Лёши не раз звучало в кабинете, когда она шепталась с подружками. Девушка даже позволила себе коснуться его плеча, когда они шли рядом, на что получила резкое:
– Не трогай!
Кристина явно что-то затеяла, хочет поднять Лёшу на смех. Он правильно делает, что ей не доверяет, нужно лишь выбрать момент и унизить ту при одноклассниках. Обычно с непонятливыми девушками такое срабатывало, так что он уверен – сработает и сейчас. Весь день они обменивались взглядами и одиночными репликами. Ситуация накалялась, пока не достигла своего апогея.
– Лёша!
– Чего тебе?
– А у меня для тебя кое-что есть, – Крис запустила тонкие пальцы во внутренний карман джинсовки и, что-то нащупав, подошла к его парте.
Лёша внимательно следил со своего места. Сейчас он точно готов ко всему. Его опыт не сравнится с тем двенадцатилетним мальчишкой-футболистом. Что она сделает в следующую секунду? Разобьёт тухлое яйцо об его голову? Обольет водой? Ткнёт ручкой в глаз? Что она от него хочет?
– Прочитай это после школы, – Крис протянула самодельный бумажный конверт.
Время в классе остановилось. Никто не смел шевелиться. Все ждали реакции Алексея.
– Ещё чего! – вскочил он. – Когда ты уже, наконец, от меня отстанешь? Ты меня раздражаешь. Твоё лицо, костлявое тело и… кривые ноги – всё это бесит меня! Не смей даже дышать в мою сторону! Что это за макулатура? – Лёша выхватил конверт.
– Там кое-что важное… – прошептала Крис.
– Если ты мне не важна, то как меня может заинтересовать какой-то поганый клочок бумаги, который ты мне суёшь? Подавись! – Лёша демонстративно начал рвать конверт перед всем классом. Ошмётки кружились и невесомо падали на парту и пол. С каждым его движением, глаза Крис всё больше и больше слезились. Нижняя губа затряслась как у ребёнка, и вдруг, неожиданно даже для самой себя, она выпалила:
– Ты не лучше меня. Нет, совсем не лучше, но и не хуже. Ты – такой же. Я вижу и чувствую это. Ты мог бы сейчас попробовать хоть раз засунуть свое эго в жопу и подумать о других. Но нет, ведь тебе страшно. Ты трус, который боится открыться людям, боится показаться слабым, ведь над его слабостью могут посмеяться и плюнуть в душу. Поэтому ты закрылся ото всех и ведёшь себя как последний мудак. Я сама через такое прошла и хотела помочь тебе. Но ты оказался ещё большим трусом, чем я себе представляла. Жаль, что ты теперь не сможешь прочитать моё сообщение и навсегда останешься слепым котёнком. Больше я не буду мозолить тебе глаза, всего хорошего!
Кристина развернулась и широкими шагами вышла из класса. По подбородку текли слёзы – все видели это, но никто за ней не пошёл. Не пошли даже те, с кем она уже успела неплохо подружиться. Они сидели смирно. Абсолютно каждый усвоил одну простую вещь – не имей дела со всем, что касается Лёши. А уж тем более – с самим Лёшей.
Он посмотрел на разлетевшиеся клочки бумаги и задумался.
– А ну вышли все!
Класс замер в оцепенении. Никто не двигался с места.
– Я сказал, утилизировались отсюда! – рявкнул Лёша, теряя терпение.
Когда последний одноклассник закрыл за собой дверь, Румянцев наклонился и принялся собирать обрывки бумаги, невольно морщась от приторного аромата духов. Значит послание писалось дома, специально, чтобы передать в школе. Соединив все фрагменты воедино, он смог разобрать следующее:
«Привет, Лёша. Мне очень нелегко писать тебе это письмо, но я не могу больше молчать. Мы почти не общались, многие отговаривали меня идти с тобой на контакт, да и сам ты не особо этого хочешь. Но я вижу то, чего ты сейчас разглядеть не способен.
Я такая же как ты.
Хочешь казаться грубым и устрашающим, но я чувствую, что в глубине души ты не такой. Удивительно, как ты смог запугать абсолютно всех людей в школе? Каждый, будь то первоклассник или выпускник, сторонится тебя и делает всё возможное, чтобы не привлечь твоего внимания. Кроме того, они даже за спиной боятся обсуждать тебя. А если звучит твоё имя, то сразу меняют тему или делают вид, что не услышали. Меня много кто отговаривал писать это письмо, предостерегали, что будет только хуже, и ты будешь злиться. Но я, как видишь, их не послушала.
Ты не такой.
На самом деле, страх выстраивает твое поведение, все это лишь защитная реакция, которую ты довёл до максимума. Я прекрасно понимаю, каково это: защищаться каждый день, глушить проблемы, закапывать страх внутри сознания, чтобы просто спокойно прожить день. Я знаю насколько это тяжело и хочу помочь тебе, пока не стало слишком поздно. Пока ты окончательно не потерял себя и не превратился в безжалостного монстра.
Встретимся после школы на заднем дворе».
Сев на своё место, Румянцев открыл учебник и сделал вид, что готовится к уроку, но в голове его творился хаос. Бетонный фундамент, состоящий из одиночества, ярости и недоверия к миру, дал трещину. Кто-то способен его понять… Но понять такого, как он – невозможно! Никто за все эти годы даже не пытался это сделать. Ни учителя, ни одноклассники, ни семья. Никто. Он был один и, видимо, после этой выходки, останется таковым навсегда.
Лёша закрыл лицо руками: – «Так вот, что это было. Она не хотела как-то подставить меня, а пыталась помочь. Но я не нуждаюсь в помощи! Я самодостаточный, взрослый парень. У меня есть цели, и я ежедневно усердно работаю, чтобы их достичь. Зачем мне помогать? Пусть лучше себе поможет».
Парень задумался, запустив пальцы в волосы: – «А всё-таки она интересная. Как же она хочет мне помочь? В чём будет заключаться её терапия? Что произошло у неё в жизни, раз она сделала такие выводы? Впрочем, я немногое потеряю, если немного задержусь после школы».
Со звонком все вернулись обратно в класс. Лишь Кристина немного опоздала, но, извинившись, села за своё место. За этот урок она ни разу не посмотрела в Лёшину сторону.
***
После занятий парень вышел на задний двор. Прогуливаясь между унылых школьных турников, он ежился под порывами холодного ветра. Погода не менялась уже несколько недель. Осень быстро выгнала лето и изволила творить, что вздумается. Уродливые голые деревья стояли вдоль аллей словно монстры, а парки были их убежищами. Гнилые листья гуляли по улице и никак не могли найти своё пристанище: место, где бы они смогли окончательно разложиться. Сквозь свинцовые тучи слабо пробивался солнечный свет. Но в моменты, когда лучи попадали на людей, они их ни капли не грели, будто служили лишь для того, чтобы напомнить об ушедших лучших днях.
Кристина не пришла ни через десять минут, ни через пятнадцать, ни через полчаса. Когда Лёша окончательно замёрз, громко выругавшись, он побрёл по улице.
«Всё-таки обиделась. Неудивительно: я ляпнул довольно обидные вещи. Даже про кривые ноги зачем-то добавил, хотя всё у неё с ними в порядке. Если бы знал, что всё так сложится, не наговорил бы всего этого. Теперь ничего не исправить. Ну и чёрт с ней!» – думал Лёша, направляясь к сосисочной – заведению, которое только открылось. Как-то, проходя мимо него по дороге в школу, Румянцев увидел рекламу о том, что требуются промоутеры, которые будут раздавать листовки. Работа не пыльная, деньги сразу, но много не заработать. Парень решил начать с малого.
Стоило Лёше зайти в помещение – в нос сразу ударил солёный аромат сосисок. Милая девушка-администратор мгновенно обратилась:
– Здравствуйте, столик на одного?
– Нет, я по поводу работы, – ответил Лёша, стараясь скрыть громкое урчание живота.
– А, хорошо. Распишись здесь. Минимальная время смены – три часа.
Лёша подписал документы, взял листовки и уже собрался выходить, как его остановили:
– Стоп! Куда собрался? А костюм надеть?
– Какой костюм? В договоре не было такого.
– Нужно всегда читать то, что написано мелким шрифтом, парень. Пригодится на будущее. Подпись ты уже поставил, согласие есть, так что будь добр – отработай.
– Ладно, где костюм? – закатил глаза Лёша.
– Вон там, – девушка указала тоненьким пальчиком куда-то в подсобку и хихикнула.
Лёше не понравилась её реакция. Зайдя в маленькую комнату, он увидел огромный, розовый костюм сосиски, пропахший потом и непосредственно самими мясными изделиями. Выругавшись, он брезгливо нацепил на себя это уродство и вышел обратно в зал под заливистый смех администратора.
– Заткнись, – процедил Лёша, взял листовки и вышел на улицу. – Худший день в моей жизни!
***
На районе есть свои законы и моральный кодекс. К примеру, женщин бить нельзя – эту мысль закладывают в голову каждому парню, начиная с раннего возраста. Обычные гопники никогда не переступают эту грань, иначе потеряют уважение в своей же компании. Также существует и ещё одно правило, довольно обнадёживающее – нельзя докапываться до парочек. Никто не хочет прерывать приятную прогулку с любимой на драку, а особенно проиграть в ней и быть униженным на глазах у собственной девушки. Так что гопники, которые соблюдают «пацанский» кодекс, обходят пары стороной, надеясь, что другие на их месте поступят точно также.
Только настоящие отморозки не соблюдают этот «кодекс чести». Они могут грабить и избивать пожилых людей, женщин, детей, нищих ради собственной выгоды. В этих «людях» не остаётся ничего нравственного и человеческого, они сразу показывают свою гнилую сущность, им не рады в большинстве компаний, так что для них ничего не остаётся, кроме как сбиваться в свои «шакальные» стаи, с такими же падшими и отвергнутыми.
Лёша прекрасно знал эти правила улиц, но больше придерживался своих взглядов на жизнь. Уставший и раздражённый, он возвращался с подработки домой. Всё-таки, раздавать листовки – это не для него. Три часа стоять под порывами холодного ветра в жарком, габаритном костюме сосиски – это как минимум унизительно, а как максимум вредно для здоровья, а лишних денег на лекарства нет. В семье Румянцевых болеть категорически запрещалось всем. Если для Лёши это сказывалось банальным отсутствием денег на еду после болезни и пропусками в школе, то для отца это было вдвойне хуже. Принимая антибиотики, да и вообще большинство лекарств – нельзя пить спиртные напитки. Лечение алкоголика от простуды занимает больше времени, чем лечение обычного человека. Дольше – значит дороже.
– Прибил бы тех людей, которые не берут листовки. Разве так сложно пройти пару метров и выкинуть? – негодовал Лёша.
Он решил срезать через парк – старый, запущенный и страшный как последний выживший в автокатастрофе. Только Лёша ступил на брусчатку, как из-за деревьев послышалось что-то похожее на сдавленный крик. Ему вспомнился недавний выпуск новостей, кажется, отец тогда смотрел телевизор на кухне, пока ждал очередного друга по бутылке. Там говорилось, что в этом парке не так давно изнасиловали и убили девушку. Как раз ровесница Лёши. Словом – не самое благоприятное место для вечерней прогулки.
Но Лёша был молод, а молодость и бесстрашие – это почти синонимы. Хрустнув пальцами, он засунул руки в карманы и зашагал, широко переставляя ноги, в сторону дома. Внутри него все кипело: недостаток финансов, безразличные и надменные люди, проходящие мимо, которые брезгуют коснуться пальцем промоутера. Кристина. Неужели всё потеряно навсегда? Неужели нельзя ничего изменить, вернуться в начало дня и молча принять конверт? Первый раз Лёша жалел о своей вспыльчивости. Всё это давило на него многотонным грузом, ещё чуть-чуть и придавит насмерть. Вдруг в белом свете фонаря он увидел два силуэта. На этот раз это были не алкаши, хотя встретить их тут вероятнее всего. Даже неплохо, пожалуй, было бы выплеснуть накопившуюся злость и заодно преподать урок жизни тем, кто осознанно ставит крест на своём будущем. Но нет, не в этот раз. На скамейке сидела пара – парень и девушка. Они забылись в долгом поцелуе, иногда прерываясь, чтобы посмотреть друг другу в глаза, а затем снова продолжали. Фонарь находился рядом со скамейкой, всё что они делали было хорошо видно всем проходящим мимо зевакам. Девушка нежно касалась щеки парня, который в свою очередь, что-то искал у неё под кофтой. Идиллия. Хоть фотографируй и ставь на обложку типичного современного романа. Для Лёши это стало последней каплей.