Денис Васильевич Ломакин
Ярость
Но Лёша чувствовал себя здесь как рыба в воде. Все знали его одежду и походку. Заприметив высокий силуэт, каждый сразу понимал – свой. Никого и ничего не боясь, парень прогуливался мимо жутких подъездов, пока его внимание не привлёк шатающийся человек. Неуверенными шажками он подходил к мусоркам возле подъездов и пинал их с такой силой, что те перекручивались в железных подставках, и, переворачиваясь, разбрасывали всё содержимое по большой дуге. Мужчина заливисто смеялся и оглядывался в поиске новой жертвы. Видя это, Лёша начал закипать.
– Уважаемый! Вас не учили, что мусор разбрасывать нехорошо?
В ответ донёсся ряд нечленораздельных ругательств с пожеланиями пойти куда подальше. Скорее всего, пьяница просто не разглядел того, кому надерзил. И очень зря. Лёша стал приближаться.
В это время алкаш нашёл новый объект для вандализма. С громкими криками: «Ракета стартует в космос через четыре, три, два, один!», он снова пнул урну и согнулся от смеха. Лёша уже успел до него дойти. Весь кипя от злости, он стоял прямо за спиной невежи. Неожиданно вспомнилась сцена с дневником. С животной яростью парень схватил нарушителя порядка за капюшон и притянул к себе. Посмотрев в мутные косые глаза, он услышал, как пьяница закашлял от удушья.
Перед глазами внезапно вспыхнули красные дреды Крис. Выставив ногу и со всей силы опрокинув тело на асфальт, Лёша ударил. Лицо мужчины неестественно дёрнулось, из носа брызнула алая кровь. После первого соприкосновения кулака с туловищем другого человека парня уже ничто не могло остановить. Удар, удар, ещё удар – с каждым разом Румянцев закипал всё больше и больше. Кровавые пузыри, рассечённые скулы, сбитые в мясо губы. Голова несчастного моталась в разные стороны, как у безвольной игрушки. Намотав длинные волосы на левый кулак, Лёша продолжил бить до тех пор, пока из-за перенапряжения руку не свело судорогой.
– Чёрт! – выругавшись, он схватился за плечо и сел на корточки.
– А-а-а! – в тот момент Лёша ненавидел абсолютно каждую молекулу, каждый атом этого мира. Он ненавидел себя, своего отца, глупую девушку с красными волосами, этого вонючего ублюдка, ноющую боль в плече.
– Да пошло оно всё! – Слёзы покатились по щекам. Падая на пыльный асфальт, они оставляли на нём чёрные кружочки. Вдруг ещё что-то капнуло. Ещё и ещё. Это «что-то» обожгло его руку. Лёша посмотрел на свой кулак и ужаснулся – костяшки были содраны до кости. Кровь стекала струйками из открытой раны, куда и пришлась одна из первых капель начинающегося дождя. Избитое тело не двигалось. Страх пробежал по позвоночнику. А вдруг он… всё? Не может быть! Встав, Лёша встряхнул рукой и перешагнул через красную полосу. Лицо алкоголика представляло из себя кровавое месиво. Спутанные, грязные волосы прилипли к асфальту. Достав из рюкзака бутылку воды, Лёша вылил её на лицо мужчины. Внимательные глаза ждали движений, пока кровь теряла свою краску, смешиваясь с водой. Она становилась розовой – цвет примирения. Вода попала в нос, и алкаш, придя в себя, рефлекторно закашлял. Лёша выдохнул.
– Где я? – прохрипел он.
– В раю. Но если выдашь ещё нечто подобное, то познакомлю и с адом. Собирай манатки и катись к себе трезветь. Утром придёшь убирать мусор, который раскидал. Вечером проверю.
От пьяного угара ни осталось и следа. Опёршись на локти, мужчина внимательно смотрел на Лёшу. Сосуд в одном глазу лопнул и залил весь белок кровью. Было немного не по себе, от этого взгляда снизу-вверх. Исподлобья. Со злобой.
– Ты меня понял?!
– Да.
– Вот и славно. – Лёша поднялся и, закинув пустую бутылку в рюкзак, пошёл домой.
***
Вода жгла раны словно раскалённая лава. Кожа лоскутами висела на сбитых костяшках, из которых сочилась кровь. Лёша крепко держался за край раковины, стараясь не закричать от невыносимой боли. Больше всего пострадала правая рука – левой он держал пьяницу за волосы. Промыв всё начисто, он обработал кисть и перевязал бинтом. Опёршись о раковину, парень взглянул в зеркало, переводя дыхание. На него смотрели злые глаза, полные слёз.
– Не ной, тряпка! Боль – это всего лишь слабость. Сейчас это не имеет смысла. Пройдёт.
В доме было тихо, отец мирно храпел в комнате. Доковыляв до кровати, Лёша лёг и сразу уснул.
Глава 3.
Когда Лёша зашёл в класс, дверь за ним громко захлопнулась, чуть не отбив пальцы. Гудел ветер из открытого окна, задувая в дверную щель. В кабинете было холодно. Сквозняк открывал тетради и хаотично перелистывал страницы, словно хотел списать конспект пропущенного урока у одноклассника.
Лёша поёжился и огляделся. Никого. Лишь разбросанные вещи на партах. Казалось, что те, кому они принадлежат, покидали помещение в спешке. Разве была эвакуация? Школа горит? Почему он не слышал сигнализацию? Лёша ринулся к двери, пытаясь не терять самообладание. Та не поддавалась, будто кто-то держал снаружи. Со злости он ударил дерево кулаком и немного отошёл, готовясь выбить её с ноги.
– Лёша, – звучание приятного женского голоса разлилось внутри его головы.
– Кто здесь?! – оглянулся вокруг себя парень, но никого не обнаружил.
– Не заметил меня за своей же партой, дурачок? – голос по-прежнему был в его голове.
Вновь обернувшись, Алексей не понимал, как такое возможно. На его месте вальяжно сидела Кристина. Почему он сразу не заметил её?
– Где все? Что ты тут делаешь…одна?
Девушка медленно поднялась со стула, поправив красные косички, и пошла между партами.
– Какая разница, что я тут делаю? А вот что здесь делаешь ты! – подойдя вплотную к парню, она ткнула пальцем в Лёшин лоб.
Он хотел уже было возмутиться, но Кристинин нежный пальчик обогнул нос и спустился на губы. Она смотрела в его непонимающие глаза так ласково и так искренне, что внутри Лёши что-то дрогнуло. Веки прикрылись, их лица становились всё ближе и ближе друг к другу и…
Лёша проснулся на пять минут раньше будильника.
Сев в кровати, он протёр заспанные глаза. «Странный сон. И что он значил? Плевать, неважно. Какой сегодня день? Точно, среда. Директриса говорила про какие-то тренировки по средам. Нужно пойти отметиться, чтобы больше не докапывалась». Лёша посмотрел на руку. За ночь бинт сполз, обнажив плотные корочки на костяшках. Пошевелил кистью. Болит, но терпимо. Перчатки смягчат удар, так что проблем быть не должно. Парень заранее собрал вещи на тренировку и сложил их на стол. После утренних процедур и завтрака он сменил повязку на чистую и заглянул в комнату отца. Тот спал прямо в одежде, сбив все простыни и подушки в одну кучу. В помещении царил бардак, везде валялись пустые бутылки, видеть которые Лёша не мог с самого детства. В ноздри бил сильный запах перегара. Румянцев собрал мусор в мешок и открыл окно. На свежем воздухе родитель быстрее придет в себя. Вчера отец сидел с друзьями не допоздна. Видно, последние деньги кончились, а мама ещё не успела прислать. «Братьям по бутылке» придётся найти нового спонсора вечеринок. На время.
Накинув потрёпанную куртку, Лёша вышел из дома. Внимание сразу привлекла толпа, которая стояла у соседнего подъезда. Он пригляделся: это были не просто засидевшиеся на лавочке пьянчуги, в толпе также были женщины и дети. Что может так заинтересовать людей в столь ранний час? Лёша подошёл к ним. Они окружили распластанное на земле тело, очевидно, выпавшее из окна. Район состоял в основном из пятиэтажек, но и такой высоты хватает, чтобы разбиться насмерть. Зеваки переговаривались между собой, делая предположения о том, был ли это несчастный случай или самоубийство, дети плакали. И не удивительно: вывернутая от удара челюсть, пробитая голова, неправильное положение ног и рук в суставах – всё это живо отпечатывается в сознании ребёнка, который шёл с мамой в детский сад. Жаль, что любопытство последней взяло верх, и она подошла посмотреть, что же случилось.
– В «скорую» звонили? – громко спросил Лёша, чтобы быть услышанным среди беспорядочных разговоров и плача.
– «Скорая» здесь уже ничем не поможет, внучок, – ответила старушка в платке – мать несчастного.
– «Скорую» вызывают не только для того, чтобы кого-то спасти. Они также диагностируют смерть и увозят тело. Или лучше, чтобы он тут лежал у всех на виду?
– Звонили. Сказали, что приедут, как освободятся.
– Ему работу долго не давали, наверное сам решил со всем покончить, – сказал усатый мужчина, держа в руках шапку.
– Да выпал он, как пить дать! Я вчера видел, как они вдвоём с Серёгой за бутылкой ходили! – не унимался полный дядька с большим красным носом.
– Может он вообще… – начала было говорить женщина, которую за подол тянул плачущий мальчик, но её перебил Лёша.
– Женщина, вы куда шли? В детский сад? Вот и идите. Разве не видите, что у вас ребёнок плачет? Не задумывались о том, что детям не стоит видеть обезображенные трупы с утра пораньше? Разве не понимаете, что он эту картину на всю жизнь запомнит? – не выдержал юноша.
– Во-во, а я сразу им сказал, но кто меня слушать будет? – вставил красноносый.
– А вы тут для чего стоите? На работу не опоздаете? Уже без пяти девять. Идите, идите, тут и без вас разберутся, когда приедет «скорая».
Толпа нехотя разбрелась. У тела осталась лишь старушка в платке. Утирая слёзы с морщинистых щёк, она находилась в растерянности. Лёша взял всё в свои руки.
– Поднимитесь домой и возьмите какую-нибудь ткань. Хотя бы тело накроем.
Пока бабушка несла ткань, Лёша позвонил в «скорую» и напомнил о происшествии. Накрыв тело белой простынёй, сказал старушке ждать машину и пошёл в школу.
***
На учёбе Кристина вновь не оставляла попыток заполучить внимание Лёши. Во время литературы девушка особенно часто оглядывалась на него и, написав что-то на бумажке, попросила соседа передать ту на задние парты. Но никто не хотел участвовать в этой затее. Предназначалось бы послание кому-нибудь другому, тогда оно бы дошло до своего адресата, но не в ситуации с Алексеем. Не встретив поддержки, она скомкала лист. Выждав, когда учительница повернулась к доске спиной, Кристина бросила бумажку прямо на последнюю парту. Класс затаил дыхание. Парень, старательно переписывающий информацию с доски, просто скинул посторонний предмет на пол, даже не развернув. Девушку не устроил такой расклад. Она сделала вторую попытку и третью, но каждый раз записки оказывались на полу. Когда на парту прилетел четвёртый по счету комок бумаги, Лёша не выдержал и кинул ручку в голову Крис. Та застряла в хвостике между дредами и по классу пробежали смешки.
– Что случилось? Что вас так развеселило в биографии великого классика? – не понимала учительница.
– Все хорошо, просто у нас в классе урод, ой, простите, удод завёлся. Видите, как перо торчит? – съязвил Лёша, показав пальцем на Крис.
«Перо» зафиксировалось вертикально и, правда, чем-то напоминало хохолок птицы удод.
– Кристина, не балуйся с канцелярией, – сказала преподаватель и продолжила урок.
Девушка быстро вынула ручку и, покраснев, сделала вид, что читает учебник. Лёша усмехнулся. Он был доволен своей маленькой победой.
***
Возвращаясь домой, Румянцев проходил мимо подъезда, где утром видел тело. На скамейке сидела уже знакомая бабушка. Она положила руки на колени и смотрела куда-то перед собой. Когда Лёша подошёл ближе и понял, почему она не уходит. Труп по-прежнему лежал, покрытый белой простынёй.
– Не приехали, бабуль?
– Нет, милок. Жду, – механически ответила она, не поворачивая головы.
Лёша позвонил в скорую ещё раз и напомнил, что тело лежит уже шесть часов.
– Молодой человек! Я же вам сказала – ожидайте! У нас живые в госпитализации нуждаются, так что машин пока нет. Как кто-то освободиться, я сразу сообщу информацию.
Лёша взорвался. Высказав всё, что он думает об этой ситуации и наорав благим матом на диспетчера, он незамедлительно потребовал машину.
– Это всё потому что у нас не самый престижный район? Даже если мы с краю, это не значит, что с нами можно обращаться как с отбросами общества. У вас есть полчаса или я обращусь в специальные службы, и всё ваше отделение уволят нахрен. – припугнул диспетчера Лёша.
На том краю провода зашуршали, затем раздалось клацанье по клавиатуре и голос: «Ожидайте».
Связь оборвалась. Лёша ещё раз выругался и подошел к старушке.
– Я их поторопил. Скоро приедут.
Ему не ответили. Взглянув на засохшее бурое пятно на асфальте, Лёша пошёл домой.
Зайдя в квартиру, он услышал какой-то стук. Сняв куртку, парень проследовал на кухню. Там сидел отец и, орудуя молотком, чинил незнакомый старый стул. Увидев недоумённый взгляд сына, глава семейства оторвался от своего занятия и пояснил:
– Нашёл сегодня на помойке. Выкинули почти новый. Сейчас ножку прибью, почищу и можно Петровичу продать – он говорил, что недавно стул сломал, когда на спор прыгнул на нём. Какие-никакие денежки будут.
– Которые ты сразу пропьёшь.
– Что?
– Ничего.
Лёша закинул приготовленные на тренировку вещи в рюкзак и покинул квартиру.
***
Он был знаком с тем ПМК, о котором говорила директор. Это был некий оплот доброты и единства среди подростков. Ну, так задумывалось. Тренеры прекрасно понимали, что имеют дело с детьми из неблагополучных семей, и старались дать юнцам то, что не способны предложить родители и убогий район. А именно – должное воспитание и знакомства с ровесниками, дружба с которыми закрепится на тренировках. Однако далеко не всегда это получалось. Трудные подростки предпочитали курение и токсичные вещества, вместо сложных тренировок, на которых нужно выкладываться. Многие не посещали этот клуб, а те, кто оставался, всё равно балансировали на грани между здоровым образом жизни и тусовками.
Воспитание было жёстким. К примеру, на секции рукопашного боя, куда и направлялся Лёша, существовала игра под названием «пушечное мясо». Если тренер видел подростка, который ходит на его занятия, с сигаретой, пивом или чем похуже, то он устраивал такое наказание: оступившийся надевал на себя всю имеющуюся экипировку: шлем, перчатки, защиту торса, ног и вставал в спарринг со всеми участниками секции по три минуты без отдыха. Поначалу, когда дыхание ещё не сбивалось, это было весело – тебя бьют, а ты не чувствуешь ударов, можешь даже ответить противнику. Но буквально спустя две-три драки начинаешь задыхаться. Соперники постоянно меняются, наступления с каждым разом всё мощнее, а твоя ответная реакция ослабевает. Ты не успеваешь защититься либо уклониться, атаки приходятся на защитное обмундирование, удары через которое всё равно ощутимы. Последним участником всегда был сам тренер, который бил хоть и не в полную силу, но довольно болезненно, а выдохшийся «курильщик» дрался хуже немощного старика. Такой воспитательный процесс проводился в начале тренировки и должен был отбивать желание курить, но обычно после такого слабохарактерные ребята больше не появлялись на занятиях.
Лёша стоял перед трёхэтажным серым зданием. Он не хотел заходить внутрь, ведь ему не нравилось делать то, что ему говорят. Он не выполняет приказы, он тот, кто их отдает. Но ничего не поделать – ему нужно отметиться на тренировке, чтобы директор не сдала его полиции. Алексей выдохнул и зашёл внутрь. Поднявшись на третий этаж, преодолел стеклянную дверь. Его сразу поприветствовала молодая девушка, которая стояла за стойкой и отмечала входящих.
– В первый раз?
– Да
– Как зовут?
– Алексей Румянцев.
– Записала. Раздевалки там, тренировка начнётся через 15 минут.
Подросток развернулся и уже хотел уйти, ведь его цель выполнена – фамилия в бланке. Но он увидел тренера: короткостриженый высокий парень стоял у двери и о чём-то беседовал с переобувающимся воспитанником. Лёша сразу понял кто есть кто. Открытые рукава майки оголяли испещрённые татуировками мускулистые руки. Большие, опухшие уши – явно сломанные, напоминали два вареника, приделанных к черепу. Лёша узнал это лицо, этот кривой нос и серьёзные карие глаза. Он видел его бои по телевизору когда-то. Парень явно метил в большой спорт, но почему он здесь? Лёше стало интересно. Не всегда подворачивается возможность потренироваться со звездой. Он направился в раздевалку, где уже во всю готовились старожилы секции. Лишь худенький парень с приятными чертами лица и объёмной причёской пытался правильно намотать на кулаки «бинты». Неопытность его выдавала, получалось громоздко и небрежно – новичок. Когда Лёша переоделся, мальчишка подошёл и сказал:
– Тоже в первый раз? Не вижу у тебя экипировки. Давай сегодня вместе стоять в паре?
– Давай.
Он не знал к кому обратился.
Прозвучал гонг, оповещая о начале занятия. Молодые люди зашли в зал. Стены были увешаны мотивационными плакатами, а пол покрыт плотными матами. Несмотря на открытое окно, в воздухе царил запах пота. Все выстроились в шеренгу в ожидании слов тренера. Никто ни с кем не разговаривал – идеальная дисциплина.
После вступительных слов наставника и разминки ребята перешли к основной части. Тренер рассказал о технике и особенностях боя. Затем подростки попрактиковались на грушах. Занятие было полезным, Лёше нравилось, и он очень старался. Мышцы болели, пот заливал глаза, воздуха не хватало – но ему было весело. Негативные эмоции потихоньку выходили, становились чем-то бессмысленным и мёртвым. Если учесть, что всё это совершенно бесплатно – Лёша всерьёз задумался остаться здесь надолго. Если бы не одно «но». Спарринг.
В конце тренировки всегда приходилось драться, бороться со страхом перед болью и пытаться закрепить изученные приёмы на практике. Как всегда, ребята надели перчатки и выбрали себе пару. Лёша по-прежнему оставался с новичком. Гонг.
– Давай вполсилы? Это всё-таки мое первое занятие, – сказал напарник.
– Как получится, – с азартом ответил Лёша.
Спарринги начались. Чем отличается драка от отработки в зале? В зале присутствует уважение к сопернику, специальные правила нанесения ударов. Нельзя опускаться до своей животной сущности и калечить людей до их полного или частичного уничтожения. В зале нельзя вгрызаться в кадык, бить «ниже пояса» и выкалывать глаза, как делают это на улице. Лёша это знал, но он не смог почувствовать ту этику, что присутствует во время спарринга. Он не знал, что такое вполсилы. После бесчисленных уличных драк Лёша видел только соперника и задачу – уничтожить полностью. Никто бы не позавидовал новичку после сигнала о начале боя. Лёша тотчас налетел на него, будто коршун. Он помнил, что тренер учил работать «по ярусам», и безостановочно сыпал ударами то в голову, то в живот, то по ногам. Ухо, подбородок, челюсть. Пропустив три удара, новичок закрыл голову. Наставник насторожился. Желудок, печень, селезёнка. Несчастный выдохнул и согнулся, один из ударов пришёлся в «солнышко». Перестав дышать, он попытался закрыть уязвимое место.
– Стой! – крикнул тренер.
Лёша его не услышал либо не хотел слышать. Его ничто не могло остановить. С каждой секундой спарринга, ему становилось всё легче и легче на душе. Он наконец-то нашёл способ скинуть бремя, которое отягощает жизнь каждый день. Лоу-кик во внутреннюю часть бедра. Новичок смешно зашатался. Его рот раскрывался как у рыбы – воздуха не хватало. Руки были скрещены на животе, нельзя допустить нового удара – можно задохнуться. Одна нога перестала слушаться из-за точного попадания и, пытаясь удержать равновесие, он опирался на другую. Лёша тяжело дышал, так как не привык к подобным нагрузкам, ведь обычно уличная драка завершается за один-два точных удара.
– Разошлись! Кому говорю? – взревел тренер.
Все уже прекратили драться и смотрели на Румянцева. Он ничего не видел и не слышал, поддавшись бесконтрольному потоку ярости. Для того чтобы закончить поединок, Алексей собрал все свои оставшиеся силы и что есть мочи ударил противника в челюсть. Новичок тупо принял удар, глаза его закатились, и он упал, не подавая признаков жизни. Наставник бросился к лежащему, пытаясь привести того в чувства. Тормоша новенького, он обнаружил, что тот едва дышит – последствия удара в солнечное сплетение.
– За аптечкой, живо!
Один из старших рванул в каморку. Через несколько секунд раскрытая аптечка лежала перед неподвижным телом. Когда тренер убедился, что дыхание у пострадавшего восстановилось, он оперативно откупорил баночку нашатырного спирта, смочил вату и помотал перед его носом. Глаза открылись, парень опёрся на локоть и быстро задышал, направив мутный взгляд куда-то в стену.
– Всё хорошо? – спросил глава секции и отстранился – новичка фонтаном вырвало на татами.
– Я уберу, тренер!
– Я доведу его до туалета.
– А я до больницы.
В коллективе всё было слажено, каждый стоял горой друг за друга, выступая в роли единого механизма, которым руководил тренер. Он был молод, пять минут как потухшая звезда большого спорта и только-только создал свою собственную секцию, которой очень дорожил. Совсем недавно он смог привить старшим ребятам любовь к спорту, и те получили свои первые награды на соревнованиях. Пока более опытные подопечные помогали бедолаге, мужчина отошел от остальных и подозвал Лёшу на разговор.
– Ты головой совсем не думаешь что ли, так человека калечить. Разве не видишь, что он начинающий, только на первое занятие пришёл?
– Так я тоже, – невозмутимо ответил Лёша, разминая костяшки. «Бинты» – это вещь, можно драться и даже не пораниться при этом. Пожалуй, стоит их носить постоянно. Удобные штуки.
– Какой из тебя начинающий? Ты дерёшься как профессионал. За что ты его так? Вы знакомы и он тебе что-то сделал?
– Ничего он не делал, тренер. Я его первый раз сегодня увидел. Вы сказали драться, вот я и выложился на полную, разве сюда не за этим приходят?
– Сюда приходят для того, чтобы уметь постоять за себя, а не калечить людей. Чтобы научиться дисциплине, ведь она и в жизни, и на тренировках залог всего. Ты понимаешь, что мог его убить? Я несколько раз сказал остановиться, почему ты не слушал?
Лёша не мог ответить на этот вопрос.
– Я тебя просвещу. Для тебя драка не является самообороной. Ты вкладываешь в неё свою накопившуюся подавленную агрессию. Я знал таких людей, когда сам тренировался. Дрались они хорошо, но ни бойцы, ни друзья из них не выходили. Такие люди как спичка. Быстро загораются и тотчас затухают. Я готов помочь тебе измениться, если ты сам этого захочешь. Мы можем тренироваться вместе первое время, пока ты не привыкнешь.