Денис Васильевич Ломакин
Ярость
Элеонора была очень умной и красивой женщиной, одной из тех, про которых неуверенные мужчины говорят: «Я такую не потяну». Она полюбила Александра простым парнем, ещё до карьерного взлёта. Закрываясь тихими вечерами в одной из роскошных комнат, Элеонора пересматривала старые фотографии и тихо плакала, осознавая, в какое ничтожество с каждым днём превращается её некогда уверенный, улыбчивый и сильный муж. Но так устроена жизнь, что на каждого человека с бедой всегда найдётся свой утешитель. Первому остаётся лишь сделать выбор: принять или отвергнуть поддержку. И Элеонора её приняла.
Александр проходил лечение в частной медицинской клинике. Богатые люди тратят баснословные деньги на то, чтобы заботой об их здоровье занимались самые квалифицированные врачи. По роковой случайности, когда Элеонора вышла в коридор, чтобы не показывать сыну свои слёзы, директор больницы делал обход. Коренастый мужчина с морщинкой меж бровей и роскошной бородой, заметил одиноко стоящую у окна убитую горем женщину, беспомощно обнявшую себя за плечи, и его сердце дрогнуло. Так они и познакомились. Потом выпили вместе кофе после очередного визита семьи к Александру. Чистая формальность – врач должен морально поддерживать своих пациентов и их родных. Позже мужчина подкинул Элеонору с сыном до дома – так ведь комфортней, чем на такси? Уже после выписки мужа пригласил женщину на ужин, просто для того, чтобы та немного развеялась и ненадолго оставила семейные проблемы. Из всех этих «просто» сложился роман, в котором Элеонору любили и ценили больше, чем дома. Когда мужчина предложил переехать к нему, она долго не решалась, но всё-таки согласилась. Ей было очень нелегко оставлять мужа, с которым они прожили вместе целую жизнь, но помочь ему она ничем не могла. Элеонора звала сына с собой, но Лёша категорически отказался от переезда. Не поняв и не простив ее поступка, он решил остаться с папой, на которого равнялся всю жизнь.
Как отважный рыцарь мальчик стал бороться с алкоголизмом отца. Лёша вставал по будильнику рано утром, выкидывал или раздавал алкашам на улице бутылки с «лекарством», чтобы отец осознал, что может обойтись и без этого. Но папа этого не понимал или не хотел понимать. Проснувшись, он молча искал бутылку и, если не находил, шёл в магазин. Там они почему-то не заканчивались. Возвращаясь, выпивал и только после принятия «дозы» делал что-то по дому. Из-за длительного отсутствия главного директора все дела в компании приостановились, возникающие вопросы никто не решал, контрагенты перестали обращаться за услугами, сотрудники отказывались работать – компания обанкротилась. Все активы были проданы с молотка, но и они не смогли погасить бездонную пропасть образовавшейся задолженности. Кое-как спасали ситуацию деньги Элеоноры, которая присылала определённую сумму каждый месяц, чувствуя свою вину перед сыном и груз ответственности за его судьбу.
Первое время в доме появлялся кто-то из друзей и знакомых, пытаясь поговорить, закодировать, спасти. Но не нужно быть гением, чтобы понять – всё, это конец. Отцу никто и ничто не может больше помочь. Был бы Игорь, может, и вытащил бы его из бездны, в которую Александр провалился. Всегда вытаскивал. Но брата больше не было, а бездна была. Всепоглощающая и бесконечно голодная, она с каждым днём забирала отца все дальше и дальше от Лёши, а тот ничего не мог с этим поделать. Прошло время, и мальчик сам понял, что проиграл в этой битве. Но что ему было делать, когда в школе стали появляться первые слухи о том, что его отец алкоголик…
***
Настоящее время.
Тогда, помнится, их погнали с уютного кондоминиума за неуплату. Деньги, которые присылала мама, не могли покрыть все расходы на жильё. Скромных сбережений хватило лишь на то, чтобы снять маленькую квартирку на окраине города. Отец быстро договорился с хозяином, правильно расставив акценты в разговоре. Он умеет слушать людей и слышать то, что можно выгодно использовать в своих целях. Но, к сожалению, таких навыков хватает только на бытовые вещи, в социуме он больше не способен долго общаться с кем бы то ни было. Как вообще взаимодействовать с обществом, если реальной жизни не существует? Если реальность – это тот момент утром, когда болит голова, тошнит и хочется плакать. Зачем тогда в ней находиться? Может, такие вопросы отец обсуждает с друзьями? Впрочем, по хрюкающему смеху одного из алкашей – не скажешь. Закрыв глаза, сразу представляешь свиное рыло вместо обычной заплывшей головы одного из Семёнычей, Палычей и Василичей.
После вечернего душа, с которым в этот раз повезло – вода была не сильно ржавая и не напоминала своим цветом какао, Лёша вышел в коридор и крикнул гуляющим, чтобы те вели себя потише. Они сначала воспротивились, но, увидев тело парня, будто высеченное из камня, передумали спорить. Закутавшись в одеяло с головой, Алексей закрыл глаза, и мысли начали медленно путаться в голове, сплетаясь в один сплошной комок из образов и картинок. Затем наступила темнота. Через мгновение наступит и новый день.
Глава 2.
Ранее утро. Лёша проснулся от противного звона будильника. Выключив звук, уставился в потолок. Прислушался. Вроде тихо. Веселье на кухне уже закончилось, даже музыку не забыли выключить. Лёша любил порядок – аккуратно выглаженный чёрный костюм висел на стуле. Рассматривая своё отражение в тёмном окне вместо зеркала, парень поправил воротник. На улице только начинало светать. Слабые лучи осеннего солнца растворялись в серых петербургских тучах. С каждой минутой пейзаж проявлялся всё ярче.
Живот громко заурчал. Аккуратно сложив тетради в потрёпанный рюкзак, Лёша поставил его на стул и вышел из комнаты. В узком коридорчике по дороге на кухню распластался один из собутыльников Александра. Тот самый, что так громко смеялся вчера. Хрюкал как свинья, если быть точнее. Сейчас он мирно спал, обнимая недопитую бутылку, и посапывал, будто младенец. Лёшино лицо передёрнула гримаса брезгливости, когда он перешагивал тело пьяницы. На кухне, положив голову на стол, спал отец. Сидя на стуле и прислонившись к стене, храпел второй алкаш. Лёша сделал два бутерброда с обветренной колбасой и запил кефиром. Другой еды в доме не было. После этого парень зашёл в ванную, почистил зубы и причесался. Накинув потрёпанную куртку и не забыв про рюкзак, вышел из квартиры. Уже проворачивая ключи в замке, Лёша услышал еле различимый голос, искажённый эхом.
– Сколько раз тебе повторять? Сомни, потом прожги, проверь булавкой, накрути. Засыпь, смело подожги и только потом тяни понемногу. Когда затягиваешь – сразу не выдыхай. Держи-держи и «фу-у-ух». Всё. Чё сложного-то?
Голос доносился сверху. Лёша стал подниматься. Послышалось шуршание и звук молнии. Когда он нашёл источник звука, перед ним оказались двое подростков с большими пустыми глазами. Они сидели на ступеньках. За спинами находился рюкзак, а перед ногами серебряные ошмётки фольги.
– Доброе утро, чем занимаетесь, пацаны? – простодушно поинтересовался Румянцев, засунув руки в карманы.
– Доброго, доброго. Да так, отдыхаем, – начал первый, в красной испачканной куртке.
– Проветриться вышли. Иди куда шёл, парень, – подхватил второй, с опухшим лицом и аристократической «мушкой» над губой.
Они сидели очень близко друг к другу, плечом к плечу и смотрели снизу-вверх. Только зрачки «красной куртки» не могли остановиться на одном объекте дольше трёх секунд. Взгляд постоянно прыгал: с клочков фольги на Лёшу, с него на товарища, с товарища на стену, со стены снова на беспорядок под ногами. Он мелко-мелко дрожал, как побитая псина, в отличие от своего соседа, который, наоборот, сидел спокойно и вальяжно, словно находился в удобном кожаном кресле, а не на холодных заплёванных ступенях. Наркоман внимательно смотрел на Лёшу.
– Покажите, что в рюкзаке.
– С какой стати?
– Лучше покажите. Если мне не понравится содержимое – пеняйте на себя.
– Слушай, парень, давай не будем доставлять друг другу проблем? У нас свои секреты – у тебя свои. Разойдёмся на мирной ноте, а? – Трясущийся подросток попытался сгладить ситуацию.
– Выворачивайте.
– Запомни, ты сам напросился! – «аристократ» не выдержал такой дерзости и начал подниматься.
В ответ ему прилетел смачный удар с ноги в лицо. Маргинал неуклюже упал на спину.
– Стой, стой, ст.…, – второй торчок не успел закончить, как его постигла та же участь, что и приятеля.
В одно мгновение Лёша оказался на лестничной площадке. Пьяный смех Александра внезапно зазвучал в его голове вместе с набатом стучащей в висках крови. Красная пелена ярости вмиг затуманила его сознание. Продолжая пинать наркоманов, Лёша представлял, что проделывает это с родителем и его собутыльниками. Под рёбра, по животу, в голову, по почкам. Они согнулись в позе эмбриона, закрывая голову, но удары не прекращались и приходились уже по спине.
В глубине души Леша сочувствовал отцу. Взрослея, он понимал, насколько тому тяжело нести на плечах смерть родного брата. Но не мог его простить, как бы ни желал этого. Не мог закрыть глаза на постоянно пустой холодильник, на ежедневные попойки и толпы незнакомых людей у них дома, на то, что Александр никак не участвует в его жизни. На родительскую слабость. Именно поэтому, когда парень бил торчков, он неосознанно представлял отца. Уж очень живо ложился образ худого, усатого мужчины на эти высохшие и костлявые тела.
– Знаете, почему я не бью вас руками, суки? Да потому что чёрт его знает, чем вы болеете! О вас мерзко рассекать костяшки – вдруг через кровь мне что-нибудь передастся! А? Как думаете, может передаться?! – Лёша наклонился и кричал им прямо в лицо.
– Нет, нет! – выпуская кровавые пузыри и чуть ли не рыдая, отзывались подростки.
Оставив их, Лёша расстегнул рюкзак, который стоял рядом, и высыпал содержимое. На полу появилась кучка из разбитых шприцов, маленьких склянок, свёрточков и фольги.
– Это что такое?! – взревел он и принялся вновь бить наркоманов, но уже пустым рюкзаком.
После этого вернулся к кучке и пнул её, разбросав по всей площадке.
– Если я ещё раз вас тут увижу – живыми у меня не уйдёте. Соберите своё дерьмо, вернусь – проверю!
Лёша ушёл, оставив торчков лежать и отплёвываться кровью. На улице уже полностью рассвело. Стояло октябрьское утро.
***
Школа. Коридоры полны учащихся, которые все как один ходят в однотипных серых костюмах. Несмышлёные пятиклашки постоянно носятся то в поисках кабинета, то просто играя между собой – будто передвигаться пешком им запрещено. Классы постарше открывают марафон поисков новых зависимостей по туалетам. Лишь немногие учителя, у которых еще остался «запал», ходят на проверку злачных мест, чтобы поймать там юных курильщиков, пьяниц, наркоманов и тщетно попытаться вразумить их. Старшеклассники уже своё отбоялись. Высокие, вальяжные и надменные они передвигались по школе не спеша, зная, что «рыбы покрупнее» в этом месте теперь не найдётся. Обычно на переменах старшие сидели в кабинете и громко разговаривали. Уже вышедшие из возраста беготни по коридорам, они старались отбыть оставшиеся месяцы учебы наиболее беззаботно. Вся параллель одиннадцатых классов просиживала перемены, оставаясь на своих местах до начала следующего урока. Или почти вся – исключением были «бэшки», предпочитавшие проводить своё время в коридоре. Лишь пять-шесть человек оставались в кабинете. Большинство же людей чувствовало себя спокойно, только находясь вне стен класса, потому что он редко покидал своё место.
Зайдя в школу без десяти девять, Лёша не застал обыкновенно полупустой кабинет. Что же вызвало такую аномалию и оказалось сильнее страха перед ним? Недалёкие одноклассники окружили одну из парт и сыпали вопросами. Федя заметил Румянцева и шикнул на остальных. Разговоры затихли. Виновнику столь обильного внимания стало интересно, кто произвёл такое впечатление, и пара любопытных голубых глаз в обрамлении пушистых ресниц показалась из-за спин учеников. Это была девочка, пришедшая, видимо, из другой школы, так как раньше Лёша ее не видел.
«Кукла» – промелькнула первая мысль в его голове, ведь новенькая была действительно красива. Чистое, ухоженное лицо было словно фарфоровое – даже в тусклом свете школьных ламп, оно светилось, как у детской игрушки. Вокруг вздёрнутого к верху носика рассыпались веснушки, губы украшала приветливая улыбка, а завершали образ ярко-красные дреды, собранные в длинный хвост.
Она смотрела на Лёшу в упор – за последние несколько лет ни у кого не хватало смелости провернуть такое. По его лицу пробежала тень раздражения. Не обращая внимания на новенькую, Румянцев не спеша прошел мимо и сел на своё любимое место. Оно чем-то приглянулось ему ещё с самого первого дня обучения в этой школе. Третий ряд у окна, последняя парта. Она чуть отличалась от других. Была не из этого класса, немного больше остальных, потёртая и изрисованная пошлыми комментариями бывших учеников. Но Лёша ценил её за удобство и простор – можно достать сразу все учебники и не копошиться в рюкзаке до конца занятий. Разве не плевать на то, как выглядит вещь, если тебе комфортно?
Подготавливаясь к уроку, Алексей время от времени ощущал на себе взгляд – это раздражало. Будто снайпер целится прямо в голову и готовится медленно нажать на спусковой крючок. С началом занятия в класс вошла учительница и, поприветствовав учеников, попросила новенькую представиться.
Девушка уверенно подошла к доске, окинула взором класс и, устремив его на Лёшу, громко проговорила:
– Меня зовут Кристина. Я была не в лучшей школе и только недавно поняла, что мне не хватает знаний, которые там получить не смогу. Стараюсь учиться хорошо, без четверок. В свободное время люблю рисовать и гулять. Надеюсь, мы со всеми подружимся!
– Спасибо Кристина, присаживайся. Итак, сегодня мы начинаем проходить новую тему…
***
Как только прозвенел звонок, девушка попыталась завести разговор с новыми подругами, но те скорее поспешили на выход.
– Почему вы уходите? Давайте посидим в классе, я вам кое-что покажу…
– Тебе лучше выйти. Тут такие, так скажем, правила.
– Что за глупые правила? Ни в одной школе не запрещают оставаться в классе на переменах! Я принципиально никуда не уйду.
– Как скажешь, но мы тебя предупреждали.
Послышался противный скрежет металлических ножек о пол. Лёша решил устроить «лежанку» из трёх стульев в ряд. Он слышал разговор девушек и не мог оставить своеволие новенькой незамеченным.
– Сгинь по-хорошему. Я хочу почитать в тишине.
– А если не сгину, то что? – бойко качнула головой Крис.
– То я намотаю твои патлы на кулак и помогу тебе одуматься. Надеюсь, что как закончится перерыв, обратно ты будешь в состоянии зайти сама.
– Да кем ты себя возомнил?
– Предупреждений больше не будет.
Закатив глаза, девушка встала и направилась к зеркалу, которое висело рядом с доской.
– Почему сразу «патлы»? Эта прическа одна из самых древних, между прочим. И цвет приятный. – беззаботно поправляла дреды Крис. – Если увидел что-то новое и незнакомое, то не обязательно сразу плохо отзываться об этом.
В стенку, рядом с головой Крис, прилетел толстый учебник, оставив после себя вмятину. Девушка вскрикнула и обернулась. Вскочив со своего лежбища, Лёша в три шага пересёк кабинет. Когда он подошёл, Кристина оказалась прижатой к стене. Она смотрела на него снизу-верх – парень был на голову выше неё.
– Твою мать, ты вообще не понимаешь? – Лёша сильно ударил стенку ладонью. – Мне нет никакого дела ни до тебя, ни до твоей чёртовой причёски. Я сказал, что хочу почитать в тишине и велел тебе выйти, чтобы ты, дура, не шумела. В чём сложность перенести свою тощую задницу в коридор?
– А ты уверен, что тощую?
– Что?
– Ты, наверное, не разглядел, но с фигурой у меня всё в порядке. И с головой тоже. Ты мог бы не пугать меня своими дешёвыми трюками и вежливо попросить.
Лёша явно ожидал не такой реакции. Обычно все слушались его с первого слова, тем более хрупкие девушки. Сопротивление он встречал только со стороны парней, но разговор с ними был короткий. Однако услышать такую дерзость от девчонки – это было что-то новенькое.
– Выйди отсюда.
– Пожалуйста.
– Пожалуйста, выйди из класса. – буквально процедил сквозь зубы Румянцев.
– Хорошо! – Кристина улыбнулась и, пригнувшись, проскочила под его рукой.
Качнув напоследок красным хвостом, девушка закрыла за собой дверь, и Лёша остался один.
***
– Ты думаешь, я не вижу, что ты даму королём другой масти бьёшь? Ты за кого меня держишь, а?!
– Да я правда не заметил! Бывает, чё…
– Так я тебе и поверил! Теперь нищеброда уговариваешь пива купить.
– Договаривались же на проигрыш.
– Мухлёж не считается!
По дороге домой Лёша проходил детскую площадку. Выцветшие, ржавые трубы, которые когда-то были «детским раем», теперь уже не привлекали ребят и стояли одинокие, дожидаясь своего полного разложения. Старый, деревянный стол оказался более подходящим местом для веселья. Компания подростков лет пятнадцати собиралась за ним каждый день и играла в карты. Если их не было на месте – значит кому-то перепала бутылка, которая распивалась в подъезде в кругу друзей. Ведь так круто почувствовать себя взрослым, последовать примеру родителей и посмеяться среди своих, даже если до этого тебе смеяться не очень-то и хотелось. Так эти подростки и жили: от тройки до двойки и от одного забытья до другого.
Лёша посмотрел на них и ускорил шаг. Ему не хотелось дышать одним воздухом с потерянными людьми без амбиций. Но он был благодарен им за одно – они вновь и вновь напоминали парню о том, каким Лёша станет если сдастся. Он навсегда останется в этой дыре среди пустых оболочек, если перестанет учиться и совершенствоваться. Будет похоронен в братской могиле на кладбище потерянных мечтаний. Нужно поторопиться.
Парень быстро зашел в квартиру и прошмыгнул в комнату. На этот раз повезло – никто не заметил прихода младшего Румянцева и не тратил его время на глупые разговоры. Лёша повесил куртку на стул и взглянул на календарь. Аккуратным почерком там были отмечены важные даты контрольных, а также дни тренировок по программе, разработанной лично Алексеем. Сегодня был день отжиманий. Он никогда не пропускал тренировки и несмотря на усталость, размялся и приступил к упражнениям.
– 45.. 46.. 47..
– Алексей! – донёсся пьяный голос отца с кухни.
– 48.. 49.. – упрямо вёл счет подросток.
– Лёша! Н-неси дневник!
Ему не хотелось показывать свои оценки. Да, ниже балла, чем «4», парень не получал уже которую неделю, но не хотелось делать отцу приятно. Алексей учится не для похвалы, а ради цели: выбиться в люди и не закончить так же, как его родитель. Лёша молча продолжал отжиматься.
Шатаясь по коридору, будто маятник, негнущиеся тело ввалилось в комнату.
– Алексей! Я как глава семейства, обезь… обязан принимать участие в твоем взрослении и контролировать учебный процесс! – язык еле ворочался во рту, слов почти нельзя было разобрать, но Лёша давно привык к этому, как мать понимает язык своего ребёнка, когда тот только учится говорить.
– Пап, иди к себе, тебя друзья на кухне ждут. – Лёша встал, переводя дыхание.
– А-а-алексей! Отец я или кто? Я думаю, что отец пока что. Ну-ка, давай дневник!
Внутри Лёши все кипело. На папу он никогда не мог поднять руку, хотя порой очень хотелось. Парень понимал, что тот не выйдет из комнаты, пока не получит желаемого – «игра в семью» началась, но скоро снова закончится.
До хруста пальцев Лёша сжал кулаки и аккуратно взял школьный дневник со стола. Протянул отцу. Тот сперва промахнулся, потом оправился и схватился сразу двумя руками, чтобы просто удержать равновесие. Потянул на себя. Лёша крепко держал документ двумя пальцами.
– Ну! – не выдержал отец.
Лёша разжал хватку, и папа по инерции полетел в коридор с заветным дневником. Парень был готов к такому повороту событий и в последний момент, когда голова отца почти коснулась пола, поймал его за руку. Аккуратно уложив тело Александра, нагнулся и прошептал почти на ухо:
– Тебе на сегодня хватит. Выгоняй друзей и ложись спать.
Дверь закрылась.
Удивительно, но при негативных эмоциях выполнять упражнения гораздо легче. Мозг переступает барьер лени и через физическую активность выплескивает негатив. Закончив тренировку, Лёша принялся за уроки. Алгебра, английский, биология, физика – он всегда тратил множество часов на штудирование учебника, так что пробелов в знаниях не было. Новые темы осваивались довольно быстро и, сделав все задания, парень откинулся на спинку стула. Почему-то вспомнилось лицо новенькой и её проникновенный взгляд. Без страха или заискивания, в отличие от остальных. Странная девушка, но интересная. Стоп, интересная? Как его могут увлекать какие-то девушки? Бедняжка просто ещё не поняла с кем имеет дело и задирает нос, пытаясь показать свой характер. Что ж, скоро девчонка оставит эту затею, или же Лёша поможет ей. А вообще, что это за мысли такие пошли? Нужно пройтись, подумать ещё раз над всей этой ситуацией. Лёша не хочет потерять свой статус в школе. Не хочет возвращаться во времена, когда он только туда поступил…
***
Ночь обняла за плечи сумерки. Через пару минут они растворились друг в друге, и наступила беспросветная тьма. Редкие фонари слабо освещали обшарпанный двор, старую детскую площадку и пустой деревянный стол. Мальчишек уже не было. Скорее всего, в одном из подъездов прямо сейчас вовсю разворачивается «праздник жизни». Накинув куртку, Лёша посмотрел на своё отражение в случайном окне первого этажа и пригладил волосы рукой.
На улице было свежо. Холодный ветер катал какого-то невидимого путника на качелях. Несмазанные петли противно скрипели. Засунув руки в карманы, молодой человек шёл, не спеша втягивая в лёгкие октябрьский воздух. Район, в котором жил Лёша, не отличался благополучием. Квартиры были дешёвые – в основном их покупали люди, находящиеся по каким-либо причинам на низкой социальной ступеньке. В этом месте не было достойных примеров для подражания. Казалось, что люди живут здесь инстинктивно. Молодёжь предпочитала сбиваться в стайки, в которых обязательно находился вожак. Старшее поколение боялось пробовать что-то новое и неизвестное. Десятилетиями они работали в одних и тех же местах за гроши, отвергая существование более перспективных профессий и мировой прогресс в целом. Будто время здесь замерло, как в страшной сказке.