Катерина Ромм
Зима на Полынной улице
Должно быть, там вовсю уже кипел праздник. В груди потеплело при мысли, насколько же ей повезло с коллективом. Всего три месяца прошло, а ощущение такое, словно они знакомы целую вечность. Пусть временами от количества посетителей закусочной кружилась голова, но это была прекрасная работа, на которую Демси ходила с искренним удовольствием.
Наверное, ей и правда стоит быть благодарной, вместо того чтобы вот так понапрасну тратить слезы. Ведь все у нее хорошо на самом деле. Грех жаловаться.
А о Пите Уилоке эльфийка условилась не вспоминать, пока боль не утихнет, не уляжется сама собой.
Быстро смахнув слезы, Демси распахнула дверь в теплое, опустевшее, прогретое камином помещение. Широко улыбнулась и провозгласила:
–Я вернулась!
А затем так и замерла в дверях. Потому что среди собравшихся оказался и ее Тайный Санта, Пит Уилок. Она знала это наверняка. Знала абсолютно точно, как уже доказанную, подтвержденную тысячу раз теорему.
Лесной эльф, которого она никогда прежде не видела, смотрел на нее с такой нескрываемой теплотой и радостью, с какой не смотрел на нее никто и никогда. Его зеленые глаза блестели, а на щеках обозначились самые милые ямочки на свете.
–О, Демси, к тебе тут пожаловал друг! – подала голос Эвелита. Подмигнув, ведьмочка занесла бокал с лимонадом над головой и одними губами проговорила: – Это ОН!
–Проходи скорее. Дует, – проворчал Винкинд, после чего отпил из своего бокала немного шипучего напитка.
–Мы уж тебя заждались, – вторил Мэл. Рядом с фавном стояла его симпатичная девушка Фиона в блестящем красном платье.
Закрыв дверь, потерявшая дар речи Демси прошла к вешалке. Пит застал ее там и галантно помог снять пальто.
–Привет, – тихо произнес он, рассматривая румяное лицо эльфийки. На нем был тот самый свитер, что она отправляла в подарок. – Надеюсь, ты не против, что я приехал? Ты не отвечала, и я забеспокоился. Вдруг что-то случилось…
–Я вовсе не против. Молодец, что приехал, – смущенно проговорила Демси, поправляя спутанные волосы. О том, что недавно сама отправилась на поиски резчика, она решила умолчать. – Как ты меня нашел?
–Ты написала, что работаешь в популярной закусочной, – пожал плечами Пит, – и я сразу приехал сюда.
–А, точно! – Демси рассмеялась. – Я и забыла, сколько всего успела тебе выложить за сегодня!
–Улыбка и правда как в том сне…
Не зная, что ответить, Демси лишь продолжила застенчиво улыбаться, ощущая, как счастье ласково касается ее сердца.
–У тебя замечательные коллеги, – сказал Пит. – Пригласили провести вечер здесь, угостили закусками и лимонадом. А еще, – он полез в карман и извлек оттуда золотой орешек, – дали вот это.
Демси отметила, что орешек еще не был вскрыт, и произнесла:
–Внутри предсказание.
–В самом деле? – Брови лесного эльфа взлетели вверх. – Что ж, посмотрим тогда, что там. Надо же когда-нибудь начинать.
Он поддел атласную ленточку, распутывая узелок. Золотые скорлупки раскрылись, освобождая блестки и небольшой сверток. Развернув его, Пит зачитал:
–Судьба удивит и не раз, и не два. Сердечного друга вам встретить пора. – Подняв внимательный взгляд на Демси, он некоторое время молчал, изучая ее черты, а затем хрипло проговорил: – Я понял это еще до предсказания.
–Эй, вы чего тут в закутке притаились?! – В проходе нарисовалась повеселевшая Эвелита. – А-а-а, предсказания читаете. Ну-ка, что там у тебя, Пит? – Она бесцеремонно заглянула в свиток, после чего хихикнула: – Похоже, в моих орешках попадаются повторки! У Демси выпало то же самое! Упс! – Она сделала вид, что сболтнула это случайно, а затем залпом выпила остаток лимонада. – Там Винкинд просит всех собраться. Или вы так и будете стоять здесь весь вечер?
–Не будем! – весело произнесла Демси, следуя в зал за подругой. А потом шутливо шепнула той прямо на ухо: – Я тебе этот маневр еще припомню, клянусь!
В ответ послышались лукавые смешки.
–Как славно, что вопреки обстоятельствам мы наконец собрались, – съязвил Винкинд Джокс, держа в руках яркую коробочку. – И теперь я могу раздать вам кое-какие подарки.
Открыв крышку, он принялся доставать из коробки небольшие мешочки и поочередно вручать их всем присутствующим. По-видимому, мешочков имелось с запасом, поскольку подарки достались и Фионе, и Питу.
–Что это? – полюбопытствовал Мэл, принюхиваясь к мешочку.
–Особый состав из наговоренной соли, полыни, шалфея, – буднично ответил хозяин закусочной. – Я произвел определенные колдовские действия, чтобы создать эти обереги. С ними ваш сон станет здоровее, са- мочувствие улучшится, злобные духи начнут облетать за версту, ну и все такое.
–Как здорово! – обрадовалась Фиона, и остальные с ней согласились.
–Вы можете хранить его дома, или в кармане, или в сумке, – продолжил Винкинд. – Эффект будет сильным в любом случае.
–Это очень мило, Винкинд! – Голос Эвелиты звенел от нежности. – Спасибо тебе!
При этих словах ворожей едва не поплыл. Казалось, все внутри него боролось с желанием подойти и стиснуть эту прехорошенькую ведьмочку в объятиях. И ведь всем, ну вот вообще всем, и даже Питу, который видел их впервые, было очевидно, что Эвелита вовсе не против такого поворота событий!
Вот только Винкинд по-прежнему дергался от неуверенности, любуясь смуглой ведьмочкой на изрядной дистанции. А потом, спохватившись, прочистил горло и произнес:
–Хм. Отнесу-ка я коробку в подсобку.
Стоило ему повернуться к компании спиной, как улыбка Эвелиты померкла. Не сдержавшись, она закатила глаза, не в силах больше ожидать первого шага от такого великолепного, красивого, прекрасного, талантливого, перспективного, но очень уж робкого ворожея.
Хорошо, что он этого не видел.
Проходя мимо ели, Винкинд задел одну из веток плечом, и последний золотой орешек сорвался вниз, стукнулся о паркет и прокатился к его ногам, ударившись о ботинки.
–Ну же, Винкинд, прочитай уже свое предсказание! – взмолилась Демси, подбегая к начальнику.
Тот, остановившись, недоверчиво глядел на орех с таким видом, словно тот выкрикивал гадости.
Склонившись, Демси подняла с пола орешек и протянула его со словами:
–Неужели ты не видишь, что это знак? Бери уже! Он твой!
–А если там что-то… не очень хорошее? – с сомнением произнес Винкинд так, чтобы слышала только Демси.
–Не очень хорошее? Под Новый год? Ты сам-то в это веришь?
–Хм. – Между плотно сдвинутыми бровями Винкинда залегла глубокая морщинка. В его голове очевидно боролись две мощные силы, пока он колебался.
–Давай, – шепнула Демси, держа перед ним золотой орешек на расстоянии выдоха.
Сдавшись, Винкинд поставил коробку на пол, схватил орешек и дернул за атласную ленточку с такой силой, что та не выдержала напора и оторвалась от скорлупки. Вытряхнув бумажку себе на ладонь, ворожей развернул ее и быстро прочитал.
Демси все пыталась угадать, доволен он или нет, потому как выражение лица ворожея оставалось непроницаемым. Между тем он шумно втянул носом воздух и не менее шумно выдохнул, после чего бросил бумажку себе под ноги и решительно направился к Эвелите. Никто и глазом моргнуть не успел, как он заключил ее в объятия и пылко поцеловал.
Не сумев побороть любопытство, Демси подняла предсказание и заглянула в свиток, побудивший Винкинда совершить невозможное. Предсказание гласило:
Час смелости пробил! Признаться спеши… тому, в ком давно уж не чаешь души!
А потом Демси счастливо рассмеялась, наблюдая за тем, как Мэл и Фиона никак не могут отойти от шока. Все казалось таким удивительно красивым и правильным! Словно вместе с ней сейчас смеялся весь мир! Словно она могла объять всю планету целиком одной только своей волей!
Ей хотелось петь и кружиться. Хотелось признаваться всем и каждому в своей любви, в своей благодарности ко всему, что ее окружало. Счастье захлестывало, как горячие волны гвоздичного чая. Обволакивало, словно она угодила в коробку с нежными булочками, пахнущими корицей. Щекотало, как сок от разломленной апельсиновой корки, скатывающийся по щеке.
Это был совершенно чудесный вечер, полный шуток и звонкого смеха. Полный признаний, восторгов и теплых слов. Полный веселящей яркости искрамина и колкого свечения радужно-пламенных бенгальских огней, а потом и танцев под самые мелодичные песни.
–Понимаю, все развивается слишком быстро, – издалека начал Пит во время медленного танца, бережно прижимая за талию Демси, на которую никак не мог насмотреться. – Но я буду самым счастливым, если однажды ты захочешь отправиться в путешествие вместе со мной.
И, глядя в его очаровательные глаза, Демси заранее знала: она непременно захочет.
Как знала и то, что предновогоднее время – самое искреннее. Самое особенное. Самое волшебное. Это идеальное время для новых начинаний, для прощения и для веры в лучшее.
В преддверии грядущего года с каждым так или иначе случаются неожиданные, судьбоносные события. Глубинная древняя магия окутывает планету, пронизывая всех и вся. По этой причине и творятся всякие странности да чудеса. Исполняются предсказания и наши самые потаенные, самые заветные тихие мечты.
Главное – довериться этой магии.
Поверить в нее, поддержать, придать ей еще больше пламенной силы, открыться и податься навстречу, распахивая душу без остатка. И тогда… новогоднее чудо обязательно произойдет.
Снежана Каримова
Свет, который слышно
Водоросли на обнажившейся литорали[1] затвердели, покрылись по краям инеем и ждали прилива, чтобы оттаять в морской воде. А сама вода во фьорде вставала дыбом, стелилась туманом, как всегда бывало в морозы. Но зато наконец-то стало звеняще тихо.
До этого два дня бушевал шторм, в домах дальше, на изгибе фьорда, мигали окна нестабильным электричеством, птицы летали боком, а У́тэр отсиживалась в лодочном сарае. Не то чтобы ей это не нравилось: сарай скрипел, град дробью стучал по его стенам, а она лежала в старой облезлой лодке, подложив под голову белый спасательный круг, и читала разбухшие от влажности книги, которые заимствовала в соседнем заброшенном доме. Но с наступлением полярной ночи, Темного времени, в лодочном сарае объявлялся Ни́ссе – старик с седой бородой, в заношенном свитере, белом в черную крапинку, и красном колпаке. Он кряхтел, сопел, шмыгал носом и вспоминал одни и те же истории, рассказывал монотонно, как в соседнем доме на нижнем этаже раньше был хлев. И как там было хорошо. А на Юль[2] хозяева дома всегда выдавали ему кашу с большим куском сливочного масла.
–Что потом? – не отрываясь от книги, механически спрашивала Утэр.
А потом дом перестроили, нижний этаж тоже сделали жилым. Сдавали приезжим в аренду какое-то время. А ему где прикажете жить? В лодочном сарае напротив? Потом дом и вовсе опустел. Стоит теперь, ветшает на окраине северной рыбацкой деревни.
–Но сейчас зато он полностью твой, а тебе снова не так, – каждый раз говорила Утэр.
–Зачем мне целый дом, если никто в нем не приготовит мне каши? – возражал Ниссе.
–Торчишь в моем лодочном сарае. Ты же знаешь, люди любят держаться стаями. Твоих рыбаков не осталось.
Ниссе вздыхал и молчал. До Юля оставалось четыре дня, но никому не были нужны ни его помощь, ни присмотр за домом, ни удача на год, за которые он просил в награду пустячок, подарок на праздник – миску каши.
За стенами лодочного сарая наступил Розовый час – короткое время рассвета, сразу стремящегося в закат, время отсветов солнца, проходящего бесконечной полярной ночью под горизонтом. Нежная облачная пелена окрасилась в пудровый, лиловый и персиковый. Казалось, она пахнет цветами или конфетами.
Вода поднималась белым дымом вверх, как будто над фьордом блуждали призраки. Земля в худенькой снежной шубке с травянистыми проплешинами мерзла. Обманчивый запах весны, который витал в воздухе, несмотря на декабрь, был унесен штормом в море.
Утэр обернулась выдрой и скатилась на животе по остаткам снега прямо во фьорд, оставляя за собой длинный след.
Вернулась она с горстью морских ежей, выложила их перед Ниссе и с блестящими глазами сообщила:
–Подарки!
Ниссе хмуро посмотрел на иглистые шарики.
–У чаек обед и то лучше!
–Не глупи, – фыркнула Утэр. – Мы собирали с ними вместе!
Она взяла одного ежа и вгрызлась в него, словно в яблоко.
Ниссе сморщился.
Но вдруг Утэр напряглась, прислушалась, а потом вновь обернулась выдрой и выглянула из-под сарая, который приподнимался над землей на круглых, посеревших от времени столбиках.
К дому напротив подъехал старенький красный автомобиль с маленьким прицепом.
–У тебя гости, – заметила Утэр.
Ниссе выглянул следом.
–Повезло им, что шторм стих и снег растаял, а так пришлось бы долго искать подъездную дорожку, – сказала Утэр.
–Кто вообще мог пожаловать накануне праздника? – удивился Ниссе. – Это время, чтобы сидеть дома и готовить риббе [3].
–Сейчас увидим, – ответила Утэр.
Из машины с водительской стороны осторожно и медленно, словно улитка из раковины, вылезла старушка. Она была в непродуваемых кораллового цвета штанах и куртке и тут же накинула капюшон на пучок седых волос.
–Не знаю, что она тут делает, но мне не нравится ее решительный вид, – сказала Утэр.
–Я все еще хранитель этого места, – напомнил Ниссе.
–Так действуй, или зря я ношу тебе ежей? – фыркнула Утэр.
–Не торопи, у меня все под контролем. Лодочному сараю ничего не грозит. Давай понаблюдаем сначала.
Старушка тоже осмотрелась, а потом отправилась к крыльцу. И хоть сначала она и показалась еще довольно крепкой, но неуверенные шаги и скованность движений выдавали ее возраст.
С годами люди превращаются в деревья.
На крыльце незнакомка порылась в сумке, а потом принялась за замок.
–У нее ключ есть, – заметил Ниссе. – Так что гнать ее нельзя.
–Какой же ты хранитель места, если в твой дом любой может войти! – возмутилась Утэр.
–Она не «любой», а первая живая душа здесь за неизвестно сколько лет, – напомнил Ниссе.
Старушка скрылась в доме, и затаившиеся в лодочном сарае теперь видели только ее силуэт, переходивший из окна в окно.
Утэр скоро наскучило наблюдать, и она хотела было отправиться плавать в море, как вдруг старушка снова вышла. Она открыла дверь гаража, который почти примыкал к дому, и выкатила деревянные сани на длинных полозьях и с высокой спинкой. Опираясь на сани, как на ходунки, старушка двинулась к машине.
–Что она еще задумала? – пробурчала Утэр.
–Поглядим, узнаем, – терпеливо сказал Ниссе.
С опорой старушка стала двигаться увереннее и повеселела. Затаившиеся в сарае видели, что она улыбается.
–Какая красивая! – восхитился Ниссе. – Ее лицо как кусочек коры!
–Это не значит, что ей положены наши сани! – возмутилась Утэр. – Она собирается их забрать! Эй, хранитель! Вон она даже прицеп приволокла!
Старушка остановилась и посмотрела в сторону лодочного сарая. Следящие мигом стали невидимыми, и та открыла багажник.
–Постой, – прошептала Утэр. – Она не собирается забирать сани. Она собирается разгружаться!
И правда, старушка уже тянула из багажника сумку.
–Надо помочь ей, – тут же решил Ниссе.
–Нельзя! – испугалась Утэр. – Ты ничего о ней не знаешь! Поможешь, и она должна будет тебе кашу на Юль! Праздник совсем скоро, а есть ли у нее с собой каша? Тем более с маслом!
Но Ниссе не слушал Утэр. Он выскользнул из лодочного сарая. Утэр хотела было схватить его за свитер, но как поймать воздух? Она различала лишь слабые очертания духа, стремящегося к дому.
Ниссе подлетел к старушке, придержал сумку, которую та тянула, и тяжелая неудобная ноша вдруг стала неожиданно легкой.
Старушка теперь запросто достала сумку и поставила ее на сани.
–Дурень, – фыркнула сердито Утэр и тоже вылетела из сарая. Но полетела не к парочке у машины, а на гору, которая нависла над домом.
Утэр устроилась на выступающем камне, который серым драконьим зубом торчал из снега, и стала смотреть вниз, на дом. Рядом с ней вдруг приземлился огромный морской орел и обернулся юношей. Его звали Хавёрн.
–Как жизнь, Утэр? – спросил он, движением головы смахивая с глаз длинную челку, пеструю, как перья орла.
–Гости, предпраздничные хлопоты, – пробурчала Утэр.
Хавёрн посмотрел вниз, где трудились Ниссе и незнакомка.
–Ого! А что духи говорят о ней? Надежная?
Утэр фыркнула:
–Духи? Думаешь, мы кого-то успели спросить? Побежал к ней, как лось на свет фар.
–Тогда что он делает? – нахмурился Хавёрн, пропустив шутку.
Утэр насупилась.
–Она ему, знаете ли, понравилась. У нее лицо, видите ли, как кусочек коры!
Хавёрн рассмеялся:
–Значит, тут мы бессильны.
–Можешь мне подарить одно перо? – неожиданно спросила Утэр.
–Зачем? – удивился Хавёрн. – Я тебе тоже понравился?
–Для дела, – буркнула Утэр.
Хавёрн пожал плечами и кивнул.
–Могу подарить за поцелуй.
Утэр сморщилась, как будто закинула в рот горсть незрелой смородины.
–Ты пугаешь меня своей реакцией, – засмеялся Хавёрн.
Утэр наклонилась к нему и быстро чмокнула в щеку, словно клюнула.
–Теперь перо!
Хавёрн потер щеку.
–Хорошо, что у тебя нет клюва, а то бы ты меня проткнула.
Он превратился снова в орла и вытащил большое светлое перо из своего хвоста.
Утэр стало неловко за свой поцелуй. Хавёрн вот не поскупился. Но было более неловко предлагать второй.
–Спасибо! – сказала она, забирая перо. – Выручил.
Утэр обернулась выдрой, взяла в зубы перо и проскользила на животе по снегу вниз. У дома она затаилась за единственной на весь двор елкой, вытянув тельце вдоль ствола и прижимая заветное перо лапами к брюшку.
А старушка тем временем с невидимой помощью Ниссе выгрузила большие фонари и приладила на дверь венок из искусственных еловых веток. Закончив с багажником, она откинула тент с прицепа. Он скрывал маленькую снегоуборочную машину.
–Да уж, сын был так горд, когда дарил мне ее на Юль. Но как я буду ее вытаскивать? – вслух проговорила старушка. Видимо, она привыкла говорить сама с собой. – В этом весь он. – Она вздохнула, но не печально, а с улыбкой. – Потом решу, может, и не пригодится она мне. С погодой повезло! Хотя и снега на праздник хочется!
Розовый час миновал, Темное время словно схлопнуло створки раковины. Чернота полярной ночи уже казалась привычной, а проблеск света – даром.
Старушка достала из сумки толстые свечи и поставила их в фонари. Хотела зажечь спичками, но руки слушались плохо, поэтому, вздохнув, она еще порылась в сумке и достала зажигалку с длинным металлическим носиком.
Потом включила гирлянды, работающие каким-то неведомым для Утэр способом, которыми они с Ниссе увили перила крыльца. Даже венок на двери теперь мигал огоньками.
Старушка снова спустилась с крыльца. Прозрачный Ниссе встал рядом. Оба смотрели на дом. Утэр видела даже в призрачных очертаниях соседа, как он сияет от счастья.
Утэр тоже посмотрела на дом. Теперь он выглядел живым, как и другие дома на берегу фьорда. Уютным. Теплым. Правда, для Утэр это ничего не значило, но она понимала, что чувствует сейчас Ниссе – домашний дух.
Понимала, но продолжала не одобрять.
Ниссе перевел взгляд на старушку, а та вдруг подалась вперед и скрылась в доме. Пошла пить чай, наверное. Люди любят, вернувшись с улицы, пить чай. А Ниссе теперь глядел на снегоуборочную машину, и та покорно полетела из прицепа к гаражу. Утэр закатила глаза.
–Мало того, что сам надрывается, да еще и у этой сердце остановится, если она вдруг увидит, – пробурчала Утэр себе под нос.
Хорошо, что темнота скрывала фокусы духа.
Наконец Ниссе побрел к лодочному сараю, медленно переставляя ноги. Он тоже устал, отяжелел, но при этом остался прозрачным, словно сосулька. Ниссе бубнил себе под нос:
–Да, маловато у меня теперь сил, даже в Темное время. Давно не ел я каши с маслом, только эти противные ежи.
–Морские ежи ему не нравятся, – бурчала Утэр за деревом. – Если бы не они, давно бы исчез, никому не нужный. Свалились на меня две развалины.
Наконец Ниссе скрылся в сарае. Утэр подбежала к снегоуборщику и воткнула рядом перо.
–Тягает такую махину, а потом жалуется на слабость, – фыркнула Утэр. – Но теперь эта точно поймет, что ей помог местный дух. И на Юль его, как и полагается, надо наградить кашей.
Довольная собой Утэр поскользила на пузе к лодочному сараю.
Ниссе лежал в ее лодке, прикрыв ноги дерюжкой, и рассматривал книгу с картинками из запасов Утэр. Как только он заметил соседку, сразу сказал, широко улыбаясь:
–Я прочитал ее имя на чемодане!
–И что?
–Ее зовут Анна!
–И что?
Но Ниссе уже улыбался своим мыслям, глядя в потолок.
Утэр закатила глаза.
Весь следующий день жильцы сарая наблюдали за жильцом дома. В Розовый час Анна вышла на прогулку и не спеша обошла дом, шаг за шагом рассматривая его со всех сторон.
Она остановилась возле снегоуборочной машины.
–Смотри, – сказал Ниссе, – какое красивое перо скинул орел.
–Какое красивое перо от орла! – вслед за ним радостно повторила Анна. – Вот удача!
Она медленно согнулась, подобрала его и двинулась к фьорду.
–Подождите, а снегочистка? – промолвила Утэр и удивленно посмотрела на Ниссе. – Ты знал, что она воспримет это как должное?
Ниссе улыбался. Но улыбка в этот раз была какая-то особенная – светлая и грустная одновременно.
–У ее деда было так же, когда ему недолго оставалось. Старики – они же как дети. Многое воспринимают как должное.
–У деда?
Теперь уже Ниссе посмотрел на Утэр изумленно:
–Это же Анна. Внучка хозяина дома. Ты не помнишь?
Утэр пожала плечами:
–Ну да, кто-то давно приезжал. Какая-то девочка все крутилась, да. Я особо тут не гуляла, когда дом был полон людей.
–Это она, – снова широко улыбнулся Ниссе и добавил, с нежностью глядя на старушку: – Такая хрупкая.
Утэр пренебрежительно зевнула.
–Как скорлупка морского ежа, – добавил Ниссе.
Утэр посмотрела на старушку внимательнее. И правда, в своей кораллового цвета куртке она походила на лишенного иголок, выброшенного на берег морского ежа.
Анна смотрела на фьорд, пока Розовый час не стал увядать, а потом пошла обратно к дому.
На кухне зажегся свет. Анна приготовила себе чай. Потом ее силуэт в своей особенной медленной суете снова заскользил из окна в окно.
–Она убирает дом, – понял Ниссе. – Пойду помогу ей.
–Чем ты ей поможешь?
–Тяжести поднимать. Подстраховать. Она же как сухой листочек.
И он невидимкой полетел к дому.
Утэр вздохнула и отправилась в лодку читать.
К вечеру Ниссе вернулся.
–Ну как? – спросила Утэр, выглядывая из лодки. – Как там сухой листочек?
–Она расстроена, – грустно ответил Ниссе, видимо, сам опечаленный не меньше хозяйки дома.
–Ты расстроил?
–Конечно нет! – возмутился Ниссе. – Она искала елку и елочные игрушки. Ей казалось, что они были, но их нет.
–И что она будет делать? – спросила Утэр. – Пойдет в деревню? Может, и кашу заодно купит, если не запаслась.
–Она не собирается в деревню. И каши, мне кажется, у нее и правда нет, – признался Ниссе.
–Нет каши?! – воскликнула Утэр.
Она хоть и догадывалась об этом, но все равно надеялась. Как и Ниссе. Тот молчал.
–Жаль, что у нас нет елочных игрушек, – вздохнула Утэр.
–Тебе жаль? – удивился Ниссе.
–Да. Отдал бы ей. И напросился бы на праздник. Тебе надо что-то съесть в праздник. Раз не принесет каши, придется встречать Юль с ней.
–Я думаю, игрушки ей привезут близкие. Не будет же она одна в семейный праздник, – возразил Ниссе.
–Ага, они просто послали подготовить дом к празднику самую молодую, – фыркнула Утэр.
–Самую свободную, – пожал плечами Ниссе. – Это хорошее дело на пенсии.
–Уехать в старый дом, о котором все это время помнили только духи.
–Но ей звонят по телефону. Узнают, как дела, я слышал, – возразил Ниссе.
–Вот пусть и везут ей кашу, – пробурчала Утэр.
–Согласись, уютнее, когда дом жилой, – сказал вдруг Ниссе из глубины сарая.
–Это ваши заморочки, домашних духов, – ответила Утэр.
А ночью пошел снег, огромными хлопьями, наряжая землю к Юлю. Рыхлый и пушистый, Утэр не любила такой, по нему неудобно было кататься на пузе. Нужно тогда ждать, чтобы ветер пригладил его, чтобы он затвердел немного, как корочка на пироге в духовке.
Из-за ненастья Розового часа сегодня не было, просто серые сумерки разрезали черное покрывало Темного времени на пару часов.
Утэр смотрела в сторону дома, ожидая, когда на прогулку выйдет Анна. Вот она появилась, смахнула снег с крыльца жесткой метлой и, тяжело прокладывая себе путь, направилась к снегоуборочной машине. Та уже превратилась в сугроб, торчала только черная петля ручки. Анна постояла возле нее задумчиво, по щиколотку уйдя в снег, словно увязнув в белой трясине, и отправилась снова домой.
Утэр обернулась, чтобы доложить обстановку Ниссе, и увидела, что тот уплотняется, становится ярче. Становится реальнее. Прихорашивается: разглаживает седую бороду, поправляет красный колпак. Перед ней стоял теперь высокий и худой старик. Человек.
–Для чего это? – спросила Утэр. – Не помню, когда ты в последний раз уплотнялся настолько.
–Надо помочь Анне, – ответил Ниссе.
–Ты умеешь обращаться с такими штуками? – усомнилась Утэр. – С этой снегочисткой?
–Видел в деревне. Разберусь.
–Раскидай снег невидимкой.
Ниссе посмотрел на Утэр укоризненно.
–Анна, может, ведет себя иногда странновато, но из ума она еще не выжила.
–Тебе, конечно, виднее, – развела лапами Утэр.
–Ты же сама сказала, что я должен напроситься на праздник. Как я сделаю это?
–Как все другие ниссе, магическими намеками, а не идти на свидание.
Так как Ниссе уже достаточно уплотнился, то невольно покраснел.
–Я просто помогу почистить снег!
Ниссе подошел к воротам сарая и толкнул одну створку, но та не поддалась из-за снега.
–Можешь пролезть снизу, – съехидничала Утэр.
Нисе подергал створку туда-сюда, чтобы образовалась щель, в которую можно было бы пролезть на улицу.
–Во что ты впутываешься? – вздохнула Утэр. – Она просто обычный неблагодарный человек.
–Мне все равно, – сказал Ниссе и вышел.
Утэр тяжело вздохнула, обернулась невидимкой и отправилась следом, разглаживая следы Ниссе. Раз уж Анна еще не выжила из ума, то мужчина, пришедший прямиком из лодочного сарая, ей точно не понравится.
Утэр скользнула за елку, на свой наблюдательный пост, а Ниссе тем временем в задумчивости стоял у снегоуборщика.
«Видеть – это не самому пользоваться», – злорадно подумала Утэр.
Ниссе глянул в окно дома. Анна стояла к нему спиной и разговаривала по телефону, видимо, пыталась узнать, как совладать с этой штукой.
Тогда Ниссе взял из гаража обыкновенную лопату и стал чистить снег привычным способом.
Анна вышла на крыльцо.
–Здравствуйте! – окликнула она неожиданного помощника.
Ниссе распрямился и улыбнулся ей:
–Здравствуйте, соседка! Я из деревни. Часто прогуливаюсь здесь.
И он махнул в сторону других домов дальше по фьорду.
Анна проследила за его движением и вежливо улыбнулась.
–Вижу, что дом ожил. Думаю, надо помочь, – добавил он.
–А я подумала, что вы ниссе. – Анна указала на его красную шапку.
Ниссе по-доброму засмеялся.
–Скоро Юль. Радую детишек. Меня Нильсом зовут. – Он протянул руку.
И она вложила в нее свою, хрупкую и дрожащую, словно маленькая птичка.
–А меня Анной.
Ниссе бережно пожал ее руку, чуть дольше, чем требовал этикет, а Анна добавила:
–Спасибо за помощь! Сын подарил мне эту машину, но я понятия не имею, как ею пользоваться, а инструкцию куда-то задевала.
–Я тоже не умею, – улыбнулся Ниссе. – Я за старую добрую лопату!
У Ниссе была такая счастливая открытая улыбка, что Утэр подумала: если бы она была человеком, особенно старой дамой, то пригласила бы этого пожилого джентльмена на чай. Анна словно услышала ее мысли и сказала:
–Я бы пригласила вас на чай, но только обживаюсь. Дом долго пустовал.
Ниссе кивнул:
–Я знаю.
Анна смущенно-виновато улыбнулась.
–Да, маленькие деревни. Это дом моего деда. Никак не продавался сначала, а потом его оставили как дачный. Но что-то желающих сюда приезжать не нашлось. Вот только я за все эти годы… вспомнила.
–И вы решили встретить тут Юль?
Анна неопределенно пожала плечами. В своей толстой куртке она была похожа на цыпленка, спрятанного в рукавицу.
–Да, решила встретить.
–Не забудьте про кашу для ниссе, – улыбнулся он, потянув себя за колпак.
Анна засмеялась.
–Он приносит удачу? Удача мне уже не нужна.
–Вы не верите в ниссе?
–Ниссе я не встречала. Но я точно знаю, что в лодочном сарае живет выдра.
Ниссе обернулся и посмотрел на сарай. Он увидел только белую простыню снега. Без следов. И мысленно поблагодарил за это Утэр.
–Но выдра эта не простая, – продолжила Анна. – Она тролль.
Ниссе резко повернулся и удивленно посмотрел на Анну. Она, увидев его изменившееся лицо, снова виновато улыбнулась, смущенно кашлянула и быстро сказала, переводя тему:
–Вчера я нашла перо морского орла. Помню их с детства. Они всегда прилетали сюда зимой, а весной пропадали. Я любила раньше ходить по фьорду и собирать такие сокровища.
–Видимо, так приветствуют вас эти места, – улыбнулся Ниссе. – Можем вместе прогуляться. Я люблю гулять. И тоже люблю такие сокровища.
Утэр за елкой закатила глаза. И как теперь оставлять намекающие подарки, ведь Анна будет думать, что это дело рук доброго соседа, а не добрых духов.
Утэр невидимкой скользнула в лодочный сарай. Нужно было первой занять лодку, пока герой-любовник побредет дальше по дороге, делая вид, что просто гуляет. Она взяла рекламный журнал, который с другими похожими когда-то неведомым образом попал в почтовый ящик пустующего дома, и принялась изучать древние скидки.
Вскоре Ниссе вернулся в сарай.
–Ну что, напросился на праздничный ужин? – сразу спросила Утэр. – Или пока тебе даже чашку чая за труды не предложили?
–Я не хочу, чтобы она думала, что я с ней из-за каши, – тихо сказал Ниссе.
Утэр хрюкнула, давясь смехом, и прикрыла лицо журналом.
А Ниссе вспомнил важную новость.
–Она знает, что ты живешь в лодочном сарае и что ты тролль.
–И что? Я тоже ее знаю, – откликнулась Утэр.
–Почему ты не говорила мне об этом? – удивился Ниссе. – Ты ведь ее даже не вспомнила сначала?
Но Утэр ответила мрачно:
–Потом вспомнила. И у нас с ней свои тайны. На то они и тайны, чтобы о них не рассказывать.
Снежный день резко сменился на морозный, и Розовый час выдался особенно красивым. По небу плыли маленькие пухлые розовые облачка, словно обрывки сладкой ваты.
Ниссе широко распахнул ворота, и лодка поплыла низко над снегом к воде. Утэр в образе выдры была внутри лодки и протестовала:
–Я первая ее нашла! Это мое!
–Она не для того, чтобы читать отсыревшие книги, у нее другое предназначение, – упорствовал Ниссе. – А тебя попрошу помочь мне, чтобы прогулка обошлась без происшествий.
–Ох, ладно, – пробурчала Утэр и плюхнулась из лодки в воду.
Как всегда, в этот час из дома вышла Анна. Поглядела на лодку, потом на соседа и двинулась к берегу. Она походила на соломинку, как будто была одной из тех сухих злаков, которые росли между камнями.
Ниссе хотелось броситься к ней, поддержать, но он оставался на месте, только бодро крикнул:
