Денис Дьяконов
Алиса в стране чудес. Психоаналитическое путешествие
Я вообще очень люблю детей. Я фотографирую детей. И чтобы они могли немного посидеть спокойно я рассказываю им сказки. Но мне просто нравится рассказывать сказки. Я тогда даже меньше заикаюсь как будто.
А в детстве я придумывал массу игр для своих младших братьев и сестер и других детей.
Я даже создал свой театр – театр марионеток. Ну конечно не сам, мне помогал плотник. Так вот откуда моя страсть к театру! Да-да! Она у меня с самого детства.
ДД. Возможно, вы когда-то хотели, чтобы Вам рассказали сказку?
ЛК. Да, Вы правы. Я был кукловодом в детстве, но мне часто хотелось, чтобы мама могла рассказать мне сказку. Да, наверное, когда в детстве я играл в театр, с другими детьми мы эти сказки рассказывали и себе тоже, возможно в первую очередь себе.
Кто знает, может когда-нибудь я даже напишу сказку, как если бы писал ее для себя. Нет не для себя, а для всех нас, и мы все будем персонажами в этой сказке. Все мы и я. В семье? Да, наверное, мне не хватает семьи. И той из которой меня увезли так рано и той, которой у меня никогда не будет.
Вот и сон, который мне приснился он очень сказочный.
ДД. А о чем этот сон? Можете рассказать?
Глава 2. Сессия 1. Продолжение. Вниз по кроличьей норе
ЛК. Да, это сказка-сон о девочке, которой снится сон. У меня все-таки было 7 сестер. Алиса это и ученицы, и мои сестры. Я так хорошо их чувствовал, и, хотя мы давно не вместе я чувствую их до сих пор, как будто они часть меня.
Так вот в начале Алиса бежит за белым Кроликом и падает в кроличью нору. Но это не просто кроличья нора, это такой колодец, где она падает как будто бесконечно или очень долго, и она не знает, что будет дальше и куда она попадет.
А потом приземляется на кучу сухих листьев, но она невредима.
ДД. И Вам что-то приходит в голову?
ЛК. Ну да, Я помню какой восторг испытывают дети, когда их подбрасывают и ловят. Но только в том случае если они доверяют тому, кто это делает.
ДД. Мне кажется интересным, что этот сон приснился после того, как Вы начали задумываться обратиться к психотерапевту. Возможно у вас есть тревога каким будет Ваше психотерапевтическое путешествие вглубь к Вашим чувствам, будет ли приземление мягким и можно ли мне доверять?
ЛК. Хмм, ну что-то в этом есть, я действительно испытывал некоторую тревогу, ведь это же совсем новый опыт для меня. Интересно, а бывают ли люди, которые вообще не испытывают тревоги, при обращении к психотерапевту? И вообще можно ли не испытывать тревоги, перед столкновением с чем-то новым?
ДД. Мы можем поговорить о том, что тревожит Вас?
ЛК. Сможете ли Вы мне помочь, или не сделаете ли еще хуже. А ведь это совсем не одно и тоже, как думать, что говорить, и говорить что думать. О чем я Вам говорил раньше. Или «Так еще скажешь, будто «Что имею, то люблю» и «Что люблю, то имею»» (Кэрролл, 2023 с. 85)
ДД а что Вас больше тревожит?
ЛК – наверное – не сделаете ли Вы мне еще хуже. Ведь без терапии я как-то да жил и раньше. А вдруг в терапии мне станет больнее, чем я смогу выносить, а вдруг мои творческие способности ослабнут.
Примечание. В частности МакДугалл Дж. описывала, что страх потери творческой потенции является одним из страхов творческих людей при обращении в анализ. Хотя как МакДугалл, так же Грин А. и Гарильо, Д. Лизек.Д., писали, что в процессе анализа творческие способности могут увеличиваются. Грин называет увеличение творческих способностей одной из целей психотерапии.
С этим согласен и автор. Чем более турбулентным является внешний мир, тем важнее способность человека видеть и реагировать на изменяющиеся ситуации по-разному, а не только как он видел и поступал всегда.
ЛК продолжает. А еще я, кажется, начинаю понимать, как это работает. Так вот еще я видимо, переживаю, что скажу тут что-то глупое. Потому что во сне было следующее.
Примечание. Это тоже довольно распространенный страх в начале терапии, когда клиенты опасаются, что они скажут что-то не то или глупое. Или что будут себя неправильно вести.
ЛК. Покуда Алиса падала, она размышляла над всякими умностями, но дела в них ошибки, и думала, что если она пролетит всю землю насквозь, то не сможет сделать реверанс. И будет переживать, что первый же встретившийся человек подумает, что она страшная невежда,
ДД. Страшная невежда?
ЛК. Ох да, когда я был ребенком я тоже очень боялся прослыть страшным невеждой. Мои родители такие достойные и уважаемые люди.
ДД. А перед кем больше боялись прослыть?
Комментарий: этот вопрос был задан, чтобы повысить уровень асимметрии и разделить отца и мать. Слово родители – это гомогенная масса, которая не дает никакой информации. Даже отцов и матерей в голове у клиента бесконечное множество, все из которых отличались от реальных в большей или меньшей степени. Так же данный вопрос задан чтобы понять перед кем в лице терапевта ЛК боялся прослыть страшным невеждой.
ЛК. Наверное, больше перед отцом. Он так много знал и даже писал статьи на религиозные темы.
А потом она вспомнит о своей кошке, и подумает, что она должно быть будет по ней скучать. Алиса вообще очень эмпатичная девочка.
ДД. Молчит и думает. Это очень интересный пример для рассуждений об эмпатии и проекции. Но считаю, что это все же два разных инструмента коммуникации, и что эмпирия начинает формироваться до проекции.
Поскольку проекция все-таки предполагает кого-то другого в кого можно закинуть свои части. А эмпатия или точнее протоэмпатия начинает формироваться когда другого еще нет, разделение еще не произошло т.е. этот механизм и его основы начинают закладываться еще до рождения. Потому что дети уже в утробе ведут себя по-разному.
При этом механизм проекции вполне может использоваться при сниженном уровне эмпатии.
Эмпатия предполагает непосредственное чувствование, а не только фантазии. В случае же с проекцией чувствование не является чем-то необходимым, а основано на фантазии.
Собака чувствует, что человеку плохо – это эмпатия. Несет ему мячик, потому что мячик всегда помогает – проекция.
В данном случае это больше проекция, поскольку кошке может быть вполне себе хорошо без Алисы.
ЛК продолжает. А потом Алиса задумывается о том – едят ли кошки мошек? Но потом у нее появляется вопрос – едят ли мошки кошек?
ДД – Едят ли мошки кошек?
ЛК, Да очень странно, как будто бы во сне объекты могут меняться местами. И представлять собой не то, чем они являются. Мошки поедают кошку, Мошки на кошке, нет, ничего неприличного мне в голову не приходит.
Примечание: довольно удивительно, что как в русском, так же в английском и французском языке слово кошка обозначает не только животное.
ЛК. А потом была очень странная сцена.
Когда она приземлилась, то увидела стол и маленький золотой ключик. И много больших дверей, но ключик не подходил ни к одной из них.
ДД не подходил?
ЛК. Да, как будто этот золотой ключик должен открывать что-то важное, но не для Алисы, то что предназначено не для нее. Она была еще слишком маленькой, чтобы открывать большие двери. Большие двери для взрослых. Я вот сейчас думаю, а достаточно ли я сам взрослый, и какие двери я не могу открыть. Возможно, я и пришел сюда, чтобы узнать, что за теми дверями, которые для меня еще закрыты.
Я сейчас вспоминаю, какими огромными мне казались двери в нашем доме, и дверь в спальню родителей нельзя было открывать.
Смотрите как удивительно, ведь потом Алиса увидела маленькую дверцу «дюймов пятнадцать вышиной… а за ней нору, не шире крысиной… нора вела в сад удивительной красоты» (Кэрролл, 2023 с. 34).
Ведь если бы она стала меньше, она смогла бы туда пройти. И возможно, когда я был совсем маленьким моя колыбель была в спальне родителей.
Возможно, как и Алисе, которой хотелось уменьшиться как подзорная труба и мне бессознательно хочется иногда стать маленьким.
Примечание: Кэрролл в своем тексте неоднократно показывает различные комбинации того, как размер в бессознательном соотносится с возрастом. Причем иногда линейно – большой значит взрослый, но иногда происходит и перевертыши. Об этом подробнее дальше.
ЛК продолжил. Еще там был пузырек, на котором было написано «выпей меня». И Алиса сначала решила проверить – нет ли там пометки яд. Такой пометки не было, и когда Алиса его выпила, она действительно начала складываться как подзорная труба.
Странно, пузырек сам себя предлагал, но Алиса боялась – не будет ли он отравленным, не почувствует ли она недомогания.
ДД. Пузырек сам себя предлагал?
ЛК – ну да, как грудь. Но если дать слишком много молока, то ребенок вместо облегчения может почувствовать недомогание.
Примечание. В данном моменте можно думать о концепции Мелани Кляйн о хорошей и плохой груди. Но данный пример говорит нам о том, что не только отсутствие хорошей груди воспринимается как присутствие плохой. Но и что слишком большое присутствие «хорошей груди» будет восприниматься как присутствие плохой груди. При этом не только восприниматься, а иметь и соматические последствия. Так слишком большое присутствие материнского и недостаточное присутствие отцовского, как минимум в голове у матери может приводить к диатезам и другим более серьезным соматическим проявлениям.
ЛК продолжил. Но уменьшалась она довольно быстро, и боялась – не исчезнет ли она совсем. «Если я и дальше буду так уменьшаться – я могу и вовсе исчезнуть. Сгорю, как свечка! Интересно, какая я тогда буду?.. как выглядит пламя свечи, после того, как свеча потухнет» (Кэрролл, 2023, с.36)
Примечание: в этом эпизоде мы видим сразу два крайне важных проявления бессознательного. Во-первых, желание уменьшения и соединения с материнским объектом, т.е. слияния соседствует со страхом этого слияния, поскольку полное слияние приводит к разрушению Я.
Во-вторых, мы наблюдаем отсутствие представления о смерти в бессознательном, когда Алиса задумывается о том, какой она будет, когда ее не будет. Подробнее можно почитать у Матте-Бланко И.
ДД. Возможно, Вы боитесь, что терапия станет для Вас ядом и вместо того, чтобы пойти на путь поиска ответа кто Вы, Вы себя потеряете и сгорите как свечка?
ЛК. Возможно, это очень точно, я пока не решил – можно ли вам доверять.
ДД. Мне кажется первым шагом на пути укрепления доверия может стать то, что вы говорите, что еще не решили – можно ли вам доверять. Ведь для того, чтобы об этом говорить тоже нужно какое-то доверие.
А сегодня мы завершаем и продолжим в следующий раз.