Денис Александрович Игумнов
Моя Родина – Смерть
Глава 4
Следующая планета прозябала в веке паровых машин и газовых фонарей, по какой-то причине заклинившем на триста, тянущихся и продолжающих множиться, лет. Вычурные одежды аристократов, чумазые миллионы пролетариата, неграмотные крестьяне, изобретательные инженеры и хваты предприниматели – вот изысканное общество, населяющее единственный континент на планете, единственную страну, во главе которой стоял император. Дымное небо, испачканное постоянными вредными выбросами газообразных взвесей и прочей дрянью плохо переработанных отходов; железные дороги, как главные пути перемещения грузов; и железные гиппопотамы бегущих по рельсам паровозов, вечно гудящие и коптящие. Вот тот колорит, встретивший охотника, спустившегося с небес на землю.
Впрочем, ничего из предметов окружающей его сегодня цивилизации Сила не интересовало. Он прибыл сюда убивать и, безошибочно определив объект своего тёмного желания, направился, наняв в пригороде экипаж с усатым извозчиком в приплюснутом цилиндре и стеганом кафтане, в центр города. Там, на одной из главных улиц уездного города стоял особняк потомственного дворянина – богатого князя знатной фамилии. Единственный отпрыск князя, его непременный наследник в этом, по-своему, красивом, но захудалом, отставшем от истории мире, был самым сильным бойцом на планете. Он в совершенстве обладал искусством тайной борьбы Открытой Ладони и, хотя он никогда не участвовал в ярморочных соревнованиях простолюдинов, ни один из самых крепких крестьян, кузнецов, рабочих или моряков не продержался бы с ним на ковре и пяти минут.
Открытая Ладонь являлась довольно выхолощенным видом мордобоя, но так исторически сложилось: именно эта разновидность борьбы, постепенно, за несколько десятков лет последнего века, вытеснила все иные виды боевых искусств на периферию народного забвения. Среди разных стилей борьбы, вытолкнутых на обочину культуры боевых искусств, встречались и более брутальные, и намного более эффективные, но век парового котла диктовал свои условия во всех сферах жизни людей: не обошёл он и сферу обороны и нападения без оружия. Сейчас аборигены имели то, что имели. Суть системы Открытой Ладони заключалась в беспрестанном передвижении и молниеносных выпадах открытыми руками, и в меньшей части – ногами. Со стороны все эти кульбиты походили на балет или, на худой конец, на фехтование. Тем не менее мастера Открытой Ладони, несмотря на кажущуюся лишнюю в таких делах изящность и плавность движений, представляли собой не малую опасность для наглецов, дерзнувших бросить им вызов. Обеспечить паралич одним ловким тычком в нужную точку тела супостата для них не составляло особого труда.
Немаловажную роль (ключевую) для адептов искусства Ладони играли духовные практики, ментальная концентрация и медитации. Они ими пользовались в качестве инструментов совершенствования личности. Для высших мастеров, в коих число входил и сын аристократа, к которому направлялся охотник, не существовало понятия страха. И это привлекало Сила не меньше, чем предстоящая схватка. Он был вынужден искать новые вызовы, чтобы огонь желания непрекращающейся войны – противостояния грубой физической и могущественной духовной силы, не только не затухал со временем, а наоборот рос, креп, превращался во всепожирающий вселенную пожар.
Наряду с двуколками, каретами и экипажами разных форм по улицам города пыхтели паровые бочки автомобилей: топливом им служил каменный уголь, а движущей силой вода, превращающаяся под воздействием температуры в горячий пар. Много шума – мало скорости. До особняка Сил добрался за час. Он постучал в двери дома-дворца. Для посетителей прямо в двери, в качестве украшения в виде изящно изогнутого бронзового молотка и пятачка под ним, окружённого лепестками мифического цветка, вмонтировали механизм оповещения о появлении на пороге гостей.
Дверь открылась, и на пороге застыл привратник в зелёной ливрее, щедро расшитой золотыми нитями и в салатовых чулках на ногах. Он был похож на сухую жердь, на своём конце имевшую голову тыкву с коричневыми (крашеными хной) бакенбардами на лице, застывшем в маске напыщенной значительности. Тратить время на расспросы, охотник не стал, он просто сделал красноречивый знак рукой и тихо произнёс:
– С дороги.
Старик моргнул, челюсть отпала вниз, и весь вид его стал выражать идиотское удивление. Но быстро совладав с собой, он отошёл в сторону и даже поклонился. Застыв в позе прямого угла, он не разогнулся и тогда, когда Сил прошествовал мимо. Охотник безошибочно сориентировался внутри особняка, поднялся по широкой мраморной, в розовых прожилках лестнице и прошёл по длинному коридору.
Стены украшали гобелены со сценами охоты и просто изображениями гордых диких зверей планеты. Через каждые несколько метров на белых небольших подставках-колонах стояли фигурки сказочных существ, вырезанных из полудрагоценных камней – янтаря, хрусталя, ископаемых костей вымерших мастодонтов. По убранству дома становилось понятно – хозяин любит охоту и природу. Все вещички собранные здесь представляли собой настоящие предметы искусства и стоили дорого.
Внешние проявления богатства этого мира мало интересовали Сила. Его бы не удивил и более экзотический антураж. Чувство любопытства стёрлось от долгого употребления подобно грифелю карандаша, превратившись в огрызок способный разве чуть-чуть испачкать навсегда девственный лист его фантазии. Он добрался до библиотеки и вошёл в приоткрытую дверь без предупреждения.
Квадратная комната библиотеки имела, со стороны трёх стен, книжные полки десятками ступеней, поднимающиеся к самому потолку. Сотни, если не тысячи, разноцветных корешков книг. Богатство для любого образованного, думающего человека – книгочея, умника. Синие бархатные шторы на единственном окне, будто аккуратно вырубленном на одной из полок, были плотно занавешены. Серый свет пасмурного дня едва пробивался сквозь них. Слабоватое освещение для чтения, если бы не электрический светильник (настоящая диковина в городе), стоящий на письменном столе красного дерева, придвинутом к левой полке-стене. За столом сидел худой молодой человек в пенсе. Он поднял голову, оторвавшись от чтения толстенного фолианта в фиолетовом переплёте.
– А-а. То-то я чувствовал с утра тревогу. Проходите, сударь. Чем могу вам служить? – неожиданно произнёс отпрыск знатной фамилии.
Сил на секунду застыл на месте. За одно мгновение он определил, что сидящий перед ним человек обладает силой предвиденья. Тем лучше, тем интереснее. Он молчал, ожидая, что будет дальше. Продолжение не заставило себя ждать:
– Стойте, не отвечайте! – воскликнул аристократ. – Вы пришли вызвать меня на кулачную дуэль. Так? – Задав риторический вопрос, он уверенно и грустно улыбнулся.
Для мастеров Открытой Руки ритуалы значили едва ли не больше, чем сам поединок. Кто сильнее они выясняли на дуэли. В бою были разрешены любые приёмы. Дуэли проходили лишь утром, на восходе, и начинались с первым лучом солнца, упавшем с неба на землю в любое время года. Бились на смерть, но на практике летальных исходов, когда проигравший погибал, случалось совсем немного. Больше разговоров, чем реальных дел. И всё же.
Участники схватки стремились соблюсти все формальности. Противники обязывались правилами поединка явиться на место дуэли в ритуальных костюмах цветов своей школы. На схватке должен был, в обязательном порядке, присутствовать учитель. Мастер избирался из числа представителей третьей нейтральной школы, не участвующей в дуэли.
Аристократ предвидел всё верно, и Силу лишь оставалось, кивнув в знак согласия, назвать место дуэли. Его он выбрал заранее – поляна на опушке леса, не далеко от города. Сил предоставил выбор мастера-наблюдателя и обустройство прочих формальностей на усмотрение своего противника. Аристократ находился в прекрасной физической форме. Ждать, как в предыдущей раз, целый месяц не имело смысла. И всё же охотник дал наследнику князя три дня на духовную концентрацию, отрешение от мирского, моральную подготовку.
Утро. Вот-вот из-за горизонта ударит первый луч местного светила – источника жизни. На окружённой корабельными соснами овальной поляне клубится полумрак. Высокая трава покрыта изумрудными каплями росы; скоро они засверкают гранатовыми зёрнами, солнце окрасит их в цвет артериальной крови. Над острыми узкими стеблями травы вьётся лёгкая дымка тумана. Сил стоит на границе, прячется в густой тени, рождённой мохнатыми лапами елей, свисающими зелёными игольчатыми лопухами. Напротив него, в пятидесяти метрах впереди, он видит два человеческих силуэта – его противника и пришедшего с ним свидетеля – учителя другой школы.
Над верхушками деревьев вспыхнула золотая корона. Пора начинать. Сил вышел на центр поляны. Его примеру последовали и двое с другой стороны. Пока они шли до Сила по траве, их штаны до самих колен потемнели от насытившей прочную ткань утренней росы. После короткого приветствия – два кивка и последовавшие за ними пассы руками, нарисовавшими в воздухе знак бесконечности – восьмерку, лежащую на боку, – учитель (низенький человечек с ничего не выражающим стёртым лицом шпиона) отошёл на самый край поляны, заняв место свидетеля дуэли.
Сил надел костюм сиреневого цвета с двумя продольными полосами жёлтого цвета – эти цвета означали принадлежность к семье дома, чьё влияние особенно сильно ощущалась в северных провинциях империи; там же находилась и резиденция стиля. Далеко отсюда. Уличить его в лжи, в самозванстве, вряд ли сейчас представлялось возможным.
Аристократ носил зелёный с лимонным отливом костюм. Свободная рубашка на выпуск, без пуговиц, широкие штаны на резинке и грубые ботинки из буйволовой кожи с высокими каблуками. Довольно нелепый вид, что и говорить, но традиции значили много и высоко ценились, иногда слишком много и слишком высоко.
Схватка стартовала без перехода: секунду назад они кланялись и вот уже аристократ делает первый выпад. Шаг в сторону, кульбит, выпад рукой с растопыренными пальцами, нацеленными в глаза. Сил блокировал удар, схватил запястье и дёрнул. Противник устоял и, сделав изящный пируэт, с разворота ударил ногой. Неплохо, но медленно. Охотник видел его движения словно в замедленной съёмке. Аристократ продолжал плести кружева стоек, плавно перемещаясь по кругу: он атаковал, целясь в болевые точки, и пытался использовать свой экстрасенсорный дар для предугадывания действий Сила. И он не успевал, катастрофически опаздывал. Сила постигло разочарование. Он-то надеялся на сильного противника, а ему достался партнёр по танцам, имитатор. И это всё, что могла родить эта земля? Пора заканчивать шоу.
Сил двинулся навстречу и, дождавшись, когда молодой аристократ присел и попытался провести круговую подсечку, коротко ударил костяшками первой фаланги указательного и среднего пальца в затылок. Крык-Шмяк! – и конец. Осталось избавиться от свидетеля. С этим, так называемым учителем оказалось справиться ещё проще. Два гигантских скачка и Сил рядом. Скрывать свою истинную силу стало не нужно; он зарубил учителя, так к нему вплотную и не приблизившись, и даже не коснувшись его. Взмах открытой ладонью (какая ирония!) на расстоянии метра от горла мастера-свидетеля и у того разошлась в стороны свежей стружкой кожа, а наружу, скрывая повреждённые розовые пучки мышц, хлынула заблестевшая, заигравшая неожиданной радугой кровь.
Глава 5
Следующая планета ему сразу не понравилась. Ещё на подлёте, после того как в рубке зажегся обзорный экран и корабль начал приближаться к растущей огромной оранжевой родинкой планете, в животе Сила засвербело. Страхом здесь и не пахло: охотник давно забыл, что означало бояться. Зверек, оживший в районе солнечного сплетения, назывался раздражением, коронованным коричневой злобой. Не разум, а инстинкт.
Такой яркий, привлекающий внимание, неестественный цвет населённого разумными существами мира объяснялся сугубо технократическим развитием перенасыщенной достижениями технического прогресса цивилизацией. Ни один участок суши не оставался тёмным. Земля сияла. Океаны светились, словно они состояли из жидкого света: по ним дрейфовали острова, бездумно расходующие электроэнергию, сверхсовременных городов. Под водой тоже жили люди, прозябая под колпаками многомиллионных селений. А над всем над этим парили конусы воздушных мегаполисов. Царство перенаселения, муравейник, доросший до размеров целой планеты, пожравший свою дикую природу и заменивший её техногенной системой своей жизнедеятельности. Чванливое, самоуверенное человечество, успевшее выйти в космос, захватить несколько планет этой системы и построить первые форпосты на планетах ближайших звёзд, но так и не повзрослевшее. Они мнили себя особенными, избранными. Ничего, Сил разберётся, чего стоят их претензии.
Первое, что встретило охотника, был шум – непрекращающейся гул никогда не спящей городской конгломерации. Спирали, пирамиды, столбы, трамплины и шары тысячеэтажных зданий, потоки средств передвижения – на земле, под землёй, в небе, внутри зданий. Машины, машины, машины. Силу стоило немало усилий, чтобы спрятать десантную шлюпку среди всего этого искусственного многообразия архитектурной мешанины. Отчаявшись найти тихий уголок для тайной стоянки, он отдал приказание электронному мозгу, и шлюпка изменилась, подстроилась под окружающие её предметы машинного быта таким образом, что отличить её от местных летающих автомобилей стало невозможно. То, что вначале мешало, теперь помогало.
Избранник Сила жил в центре одного из мировых нервных узлов, откуда политические и религиозные лидеры осуществляли управление своим беспокойным хозяйством. Сложный механизм общества требовалось смазывать финансами, кормить новыми идеями и эксплуатировать так, чтобы на выходе получать качественно и количественно всё время увеличивающийся денежный надой. Материальные ценности – золото, деньги, вещи, одним словом, питательный гумус заставляющий раскручиваться пружину человеческих желаний и позволяющий умелым садоводам искусно управлять процессом с великой выгодой для себя. Чем больше желаний, тем выше урожай наличности.
Избранник оказался типичным представителем золотой пенки высшего общества наживы. Жлоб, выбившийся в люди из-под самого низа гнилых отбросов, вынырнувший из тухлого сока поддонков и преступников. Хитрый, подлый, алчный. Теперь ему одному принадлежал контрольный пакет акций корпорации, занимающейся выращиванием, переработкой и продажей продуктов питания. Более десяти тысяч наименований и одна треть рынка. В тридцать три года он, казалось, достиг всего, о чём мог только мечтать корыстолюбивый человек, и всё же ему всего всегда было мало: он хотел получить ещё больше и пить, насасывать власть до тех пор, пока сам не станет размером с мир. Звали этого ненасытного паука – Кри Кьюли
Работал избранник по четырнадцать часов в сутки. Офис, разъезды, переговоры, спорт, секс – все удовольствия за исключением алкоголя и наркотиков. Кри любил соревнование в любом проявлении жизни и поддерживал темп, никогда не уставая и никогда не делая себе поблажек. Особо его привлекали подпольные состязания современных гладиаторов: они были его слабостью, его хобби. Мужчины из низших слоёв общества, желая заработать на жизнь, бились насмерть. Холодное оружие в мозолистых руках тружеников – мечи, копья, топоры, кувалды, отсутствие защитных приспособлений (щитов, кольчуг) и голый торс. Кри всё это прошёл десять лет назад. Все круги ада и выжил. По трупам вскарабкался наверх и теперь с удовольствием наблюдал, как молодые, да кровожадные рвали друг другу глотки за несколько универсальных единиц электронных денег. Весело, млять, когда ты можешь покупать и продавать смерть. Задёшево. Смех и ветер.
Форму избранник держал: генетика скроила его тело так прочно, что Кри и сейчас мог навалять любому из тех, кто корчился в судорогах смертельного боя на арене. Ему нравилось убивать и порой (в последнее время всё чаще и чаще) он, сидя в своём офисе, высоко в облаках, на скале принадлежащего лишь ему одному небоскрёба, возвышаясь над всеми остальными зданиями и людьми, с ностальгией вспоминал прежние времена. Вот и сегодня Кри был в офисе один и, смотря в панорамное окно, наблюдая за пышным бугристым покрывалом облаков, подсвеченных изнутри оранжевым огнём, дрожащего в постоянном ознобе информационного голода города, вспоминал свои прежние победы.
В самом офисе никого кроме него уже не было: все сотрудники, включая секретаршу, давно разъехались по домам. Но снаружи всегда оставалась охрана. Собрав всех бойцов охранного подразделения его корпорации вместе, можно было в необходимый момент выставить целую армию наёмников, готовых ради хозяина на любое злодеяние: Кри знал, где таких брать, как вербовать и чем прикармливать, чтобы они не разбежались в поисках лучшей доли – львиной доли. Тем удивительнее для Кри стало появление в его кабинете постороннего человека. Он заметил его отражение в стеклах панорамного окна. Обернувшись, он замер. Напрягся. Многие хотели его смерти и это мог быть только киллер, подосланный конкурентами или обиженными им когда-то партнёрами: врагов у Кри хватало, не всех он уничтожил, раздавил, сжёг, закопал. Всмотревшись в лицо пришедшего к нему (за ним?) человека, Кри догадался – это не ассасин, это гораздо хуже. Шансов выжить после встречи с банально купленным за деньги убийцей было намного больше, чем с воплощением смерти, стоящим перед ним, и немигающим взглядом кобры, просвечивая сознание рентгеном холодного, не знающего сомнений и жалости разума, изучающем его.
– Через месяц я приду снова. Готовься.
– Вали отсюда на х*р. – Избранник не привык, когда с ним так разговаривали, а точнее – угрожали. Да, кто бы ни был этот отсос, он пожалеет.
Выражение лица гостя не изменилось. Ни один мускул не дрогнул, он повернулся и пошёл к выходу.
– Правильное решение, мужик. Первое и последнее недоразумение, – с угрозой в голосе процедил сквозь плотно сжатые губы от лютой ненависти, накатившей на него алой волной, избранник. Кри знал, что перед ним не просто уличный бандит, чувствовал. Уж в чём в чём, а в людях он умел разбираться. И вся его неуёмная агрессия была внешней реакцией на факт реальной угрозы. План ответных действий созрел сам собой. Он не сопливый юнец, чтобы его вот так, на испуг, мог взять жуткий прощелыга, пускай и обладающей некой силой, от которой у Кри по спине забегали кусачие мурашки. Ну а с охранников он спросит: до кровавых соплей разговор получится.
Прошло тридцать дней. Избранник Сила – Кри, летел на деловую встречу. Он сидел в капсуле броневого летуна президентского класса, и его с шести сторон защищал объёмный ромб, состоящий из летунов сопровождения с экипажами бойцов-телохранителей.
Рядом с побережьем океана пошли на снижение. Летун Кри снизился до самой земли, а остальные остались висеть в воздухе. Избранник вышел на улицу и посмотрел на приплюснутое сооружение – бункер без окон и видимых дверей, похожий на сидящего в засаде паука. Схожести добавляли антенны, грубыми отростками, как волосками, покрывавшие выступающие вперёд лапы-колонны. Здание штаб-квартиры компании, производящей удобрения, не вселяло позитива. Не место для веселья. Кри нужно было её поглотить. Последний шаг к полному замкнутому циклу производства овощей и фруктов, а значит к независимости и новой ступени могущества. Химики упорствовали и не хотели ложиться на спину перед агропромышленным тигром. Но Кри был уверен в успехе. Не подпишут контракт сегодня, завтра их труппы будут плавать в бочках в грязном океане и лакать ими же произведённые жидкие токсичные отходы, оставшиеся после разложения удобрений.
Он двинулся от стоянки в сопровождении взвода боевиков к туннелю, прямой бетонной кишкой тянущемуся к зданию. На полдороге из-за скульптуры женщины, вскинувшей правую руку к небу, вырастающей из чешуйчатого яйца рептилии, с волосами в виде извивающихся змей, вышел мужчина. За мгновение до того, как он появился, сердце Кри защемило тягучей тоской.
Избранник готовился к встрече и несмотря на то, что принял определённые меры, последний месяц тренировался в полную силу. Он отдал приказ и боевики, взяв наизготовку оружие, прикрывая хозяина, бросились вперёд на потенциального агрессора. Раздались выстрелы. Кри видел, как очереди трассеров били в пустоту. За миг до попадания в объект атаки, он исчезал и появлялся в шаге впереди. Пламенные шары трескучей плазмы, выпущенные из толстых стволов плазмотронов, отклонялись в сторону, взлетали вверх и лопались безвредными детскими хлопушками в небе.
Потом полыхнуло. Яркая вспышка на секунду лишила избранника зрения, а когда плёнка белой слепоты растаяла, все его боевики лежали, скукожившись в трупики, опалённые чудовищным огнём, больших чёрных муравьёв, а к нему продолжал, не торопясь, подходить его незнакомый заклятый враг. С неба, подстёгнутые картиной боя и воплем ярости хозяина, пикировали боевые летуны эскорта. Они быстро вырастили стену огня между избранником и охотником. Продержалась, правда, она недолго. Летуны, теряя скорость, начали падать словно в миг истратившие всё топливо бесполезные куски металла. С воем пикирующих бомбардировщиков они повтыкались острыми носами в землю и, вспахав её как плугами, замерли, а через секунду взорвались, раскрывая горящее нутро в расходящиеся в стороны лепестки умирающей материи. Горячая волна воздуха свалила избранника с ног; вот-вот и огненный смерч должен был испепелить его. В последний момент сильная рука отвела пламя в сторону, скрутила Кри и упрятала обратно за прокопчённые останки летунов.
Избранник встал на ноги. Силу до него осталось пройти пятьдесят шагов. Избранник сплюнул, снял пальто, пиджак и посмотрел на часы. Пора кидать джокер. Он нажал на кнопочку сбоку от циферблата, снял часы с запястья и отбросил в сторону. Кодовый сигнал был отправлен. Сейчас он выиграет.
Просидевший весь скоротечный бой и пять часов до этого в засаде снайпер получил сигнал от хозяина. Он ждал нужного момента целый месяц. Всё это время он, и с десяток таких же, как он, профессионалов, находился всё время рядом, но вне зоны видимости, как хозяина, так и его потенциального убийцы. Всегда чуть впереди, заранее выбирая и занимая место засады, там, где хозяин должен был появиться. Его оружие – крупнокалиберная мощная снайперская винтовка, снаряжённая реактивными бронебойными пулями (такая могла и броню лёгкого танка пробить) никогда его не подводила. С того момента, как неизвестный мужчина вышел из-за статуи, от которой теперь остался лишь обглоданный осколками пьедестал, он держал его в перекрестие активного электронно-оптического прицела.
Как только в наушниках протяжно пикнуло, снайпер плавно нажал на курок. Хлопок. Пуля вошла точно под правую лопатку. Мужчина дёрнулся, выгнул спину коромыслом и не упал. Чушь. Такого быть не могло. Спереди у него должна была образоваться дыра размером с тыкву. Вот надо же… От удивления снайпер даже не успел передёрнуть затвор и послать вслед первой пуле вторую. А мужчина повернулся и посмотрел, как стрелку показалось, прямо ему в прицел. Спереди у мужчины, там, где должно было быть сердце, действительно дымилась рваная воронка, заполненная чёрно-красным, стекающим по его рваной одежде киселём. В остальном повернувшаяся лицом к снайперу нежить ничем не выдавала своего беспокойства по поводу, для всякого другого, смертельного ранения.
Наконец он загнал патрон в ствол. Снайпер ещё до второго выстрела понял, что нежить умирать не хочет и решил стрелять в голову. Так и не успев как следует прицелиться, снайпер выронил винтовку. В мозг ему словно вбили толстенный раскалённый гвоздь сотку. Он застонал, на губах повисла розовая пена, а из уголков глаз выплеснулись тонкие струйки крови. Он заскрежетал зубами, вцепился ногтями себе в виски, пытаясь выскребать из-под черепа страшную, разламывающую кости на щепы боль, вытянул шею и умер.
Между охотником и избранником больше никто не стоял. Внутренности Сила спеклись и вывалиться наружу уже не могли. Дыра мешала, но драться он мог. Главное было не сорваться и не раздавить одной лишь силой воли стоявшую перед ним козявку, осмелившуюся с ним в игры играть. В бою с лучшим бойцом на планете, он не хотел использовать способности, которые изначально бы давали ему преимущество. Другое дело, если избранник действовал вот так, как сейчас, из-за угла. Отдавая дань его изобретательности, Сил двинулся вперёд.
Рубка. По-другому то, что случилось затем, просто не назовёшь. Кри действовал на контратаках, уповая на силу своих хуков и твёрдость колен. Печень, челюсть, висок. Висок, рёбра, челюсть. Оба бойца работали по этажам, защищались корпусом, проваливали друг друга, били по глазам, в пах – лишь бы нанести больше повреждений. ШТРАМБ! Правый кулак Кри влетел в нижний треугольник челюсти. Сил отвечает апперкотом в район сердца и сразу по челюсти снизу. Двойной левый джеб прерывается двойным левым крюком. Рассекает воздух лоу-кик и бедро избранника наливается изогнутой сарделькой лиловой гематомой. В пылу боль можно терпеть дольше, приход отсрочен горячкой борьбы.
Левое колено взлетает на уровень головы избранника и, попадая в надбровную дугу, рассекает кожу до кости. Он падает на колени и обхватив Сила за ноги заваливает на спину. В воздухе охотник разворачивается и опускается сверху, обрушивая молот кулака на переносицу Кри. КРАНК. Нос сломан. Лицо заливает кровь. Красная лужа и в ней плавают два вытаращенных в ярости голубых шара ошалелых глаз. Сил лупит прямо по одному из них. Хлопок.
Прострел чудовищной боли и Кри, окосев и получив адреналиновый удар, сбрасывает с себя охотника. Он бросается вперёд, левой пятернёй вцепляется в кадык Сила, а правую запускает в дыру ранения, оставленную снайперской пулей. Он шарит внутри и давит пальцами попискивающие отростки органов, разрывая кровеносные сосуды и лёгочные альвеолы. Вмявшись в один катающийся по гравию мясной шар, два изуродованных бойца мутузят и рвут друг друга как бешенные псы. Шея избранника попадает под колено, на изгиб. Сил подтягивает ступню и закрывает узел; давя руками на затылок, он перекрывает приток кислорода в мозг коварного избранника. Тот крутиться и пытается освободиться. Рывок, другой, но ловушка становиться лишь безнадёжней. Кри задыхается. Оттолкнувшись ягодицами, Сил подпрыгивает вверх, скручивается всем телом и ломает шейные позвонки избранника.
Шум воя сирен слуг правопорядка нарастает, пора завершать начатое дело. Мозг Кри перемещается в коробку-колбу и Сил покидает поле боя победителем. Такая лютая схватка, такое бескомпромиссное противоборство ему нравится. Не просто пустая трата времени, а заслуженное убийство.
И всё-таки этот фекальный мир с его тупой жадностью и худым духом следует наказать. Не просто ловить и ампутировать лучших бойцов из реальности миров, но и разрушать цивилизации ему было не впервой. Он поднялся на десантной шлюпке на орбиту, оставил розовый гостинец в холодильнике хранения и перешёл в боевой блок. Блок отшвартовался от невидимой громады корабля, перестроился, подстроил боевые системы под прохождение защитных порядков ПВО планеты и нырнул в атмосферу, неся смерть всем встречающимся на его пути городам.
Боевой блок, ставший зубчатым диском, летел на высоте пяти километров и с его вращающихся по краям круга зубцов срывались тяжёлые жидкие искры и падали каплями негасимых пожаров в города. Здания взрывались словно стеклянные, небоскрёбы трескались от жара, разваливались, и тучи пыли, поднимаемые их падающими на землю обломками, быстро краснели и начинали гореть яркими газовыми облаками. Центр мегаполиса подламывался, оседал вниз, стекленел, становясь раскалённой линзой, фокусирующей жар в небо, уничтожающей конусы обитаемых воздушных островов столбом направленного пламени. Попытки остановить полёт диска, предпринимаемые истребителями, успеха не имели: все самолёты плавились, стекали жидким металлом ещё на расстоянии ста километров от боевого блока корабля Сила. Ракеты же, выпущенные по диску, откланялись от курса и, как правило, возвращались назад, уничтожая породившие их комплексы ПВО.
Целую неделю Сил творил уничтожительный беспредел, пока его злоба немного не поутихла, а дыра в груди не зажила, и большая часть городов планеты ни оказалась уничтоженной.
