Денис Александрович Игумнов
Моя Родина – Смерть
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МОЯ РОДИНА – СМЕРТЬ
Глава 0
Руины привлекают более, чем любые изыски архитектуры. Насилие будоражит нервы сильнее, чем любовь. Стресс меняет, а сытая жизнь провоцирует гниение духа. Что может быть больше и загадочнее смерти? Гибель цивилизации, пожары и взрывы. Резня, геноцид и вечная смерть. Лишь смерть никогда не умрёт. Служи ей, и она даст тебе шанс сдохнуть немного позже остальных. Чёрное знамя разрушение всего, и на бесконечно высоком холме, сложенном из человеческих костей, восседает в истлевшей рясе старуха с косой. Матушка Смерть. Кланяйся ей ниже, не жалей горба. Кланяйся.
Смерть – родина героев и злодеев. Всё приходит – выходит из неё, уходит от жизни под её опеку, под её тёмные крылья. Она всегда с нами, царство мрака здесь за углом, стоит сделать шаг, протянуть руку, и ты уже там, ты уже среди них. Знакомая мистика, повседневный быт и сила, безграничная сила.
Истинное познание в убийстве. Останавливаться нельзя, она этого не любит, но, как бы быстро ты ни бежал, она рядом, всегда рядом. Ждёт. Смерть – антиматерия? Или – не материя? Окончательная смерть – нематерия. Отсутствие того, чего уже давно нет. А если залить чёрным вселенную, погасить все звёзды? Тогда это кончится? Сомневаюсь, но надеюсь.
Ближе к пустоте, ближе к бессмертию. Победа.
Глава 1
Системы жизнеобеспечения корабля оживали. В отсеки закачивалось тепло, заработали кондиционеры, включился дневной свет. Живой, скомбинированный из четырёх полушарий мозг, управляющей космическим судном, ревностно следящей за исполнением воли хозяина, обнаружил очередную цель, оптимально подходящую под заложенные в него параметры неизменной вот уже тысячу лет миссии.
Корабль состоял из пересекающихся под разными углами плоскостей многочисленных прямоугольных призм. Цвета он не имел вовсе, сливаясь с мраком окружающего его глубокого космоса. Подлетая же к искомому объекту, поверхности корабля в лучах безымянной звезды приобретали свойства обратного зеркала, демонстрируя спереди то, что происходило позади и наоборот. Тем самым, он был идеально замаскирован от нескромных взглядов редких, но всё же возможных любопытных, случайно оказавшихся поблизости. Такой любознательный представитель местной разумной фауны смотрел прямо на десятикилометровую скалу корабля, а видел привычные для него хитросплетения мерцающих разноцветных созвездий и газовых облаков ближайших туманностей.
Хозяин космического корабля не спал, но и не бодрствовал. Он сидел, утопая в тени кресла, больше походившего на трон с загнутой вперёд и по бокам спинкой, подобного полузакрывшему свои створки хищному растению. И внутри, там, в тени сидел, склонив голову на грудь, он – неведомо откуда и неведомо куда летящий почти бог – охотник по имени Сил. Раньше его звали НаСил, но за тысячелетия странствий приставка отпала сама собой, ибо всё, что он творил, было изначально насилием, но создавалось силой разума и имело смысл лишь для него одного.
В рубке управления начали зажигаться огни, охотник прогнал из сознания грёзы тайного прорицания и поднял голову. Встав из кресла, он подошёл к обзорному экрану. Почувствовав его интерес, биологическая машина включила изображение. Сил увидел планету с единственным материком и множеством рек, озёр и внутренних морей. В отличие от большинства обитаемых миров, этот не имел океанов, да и такое количество суши называть просто таким незначительным слабым словом – материк, было бы кощунством – густая помесь участков зелёной земли и пресных, сверкающих яркими фиолетовыми красками освещённых рассветным солнцем водоёмов. Обо всём этом, а ещё о составе атмосферы, эволюционной ступени существования животного мира, разумных видах, населении, уровне развития цивилизации, ему за короткий миг единения с сознанием мозга корабля биологический компьютер прошептал на языке ненавязчивых мыслей и отчётливых образов. Охотник быстро учился и уже через несколько минут он знал всё, что могло пригодиться ему в предстоящей миссии.
Уникальный объект – единственного на этой планете человека такой необходимой ему силы, Сил, как всегда, решил найти сам. Не задерживаясь и ни на что не отвлекаясь, он прошёл по нескольким коридорам, спустился на нижнюю палубу, зашёл в десантный отсек. Там, выстроившись в ряд, стояли несколько сотен модулей с открытыми люками, предназначенные для высадки на других планетах, а на непредвиденный случай служащие спасательными капсулами.
Сев в одну из капсул, он провёл ладонью по матовой чёрной панели, заменявшей здесь пульт управления: Сил удобно расположился на одном из трёх изумрудных шаров на ножке растущих прямо из пола модуля. Лишь стоило его телу прикоснуться до кажущегося со стороны твёрдым драгоценным камнем шара и тот обмяк, принял в себя охотника, поддавшись его желаниям, превратился в оптимальную анатомическую форму. Кроме трёх сфер и таблички оживления десантной шлюпки внутри больше не находилось ни одного лишнего предмета. Пусто. Сил управлял модулем силой мысли: за исключением движения ладони, включающего машину, все остальные манипуляции по управлению модулем он проводил, неподвижно покоясь в зелёном желеобразном уюте. Модуль – чёрный куб размером пять на пять метров, провалился через в одночасье ставшей мягким, обволакивающе вязким пол палубы, прошёл внешнюю обшивку и вырвался в открытый космос.
Куб, пройдя по дуге низкой орбиты, вошёл в атмосферу с неосвещённой ночной стороны планеты. Нырнул под покрывала облаков и вместо того, чтобы притормозить, попав в более плотную газовую среду, наоборот ускорился. Он шёл легко, его оболочка не обгорала и не сияла ореолом рыжего пламени трения модуля о воздух и лишь у самой земли, на расстоянии ста метров от неё, он, без предварительного торможения, моментально встал, замер, зависнув в воздухе. После секундного замешательства чёрный куб медленно, надувной геометрически правильной, невесомой фигурой спустился вниз по невидимым направляющим. Модуль приземлился в центре лесного массива загородного леса на цветочную поляну, покрытую растущими на ней алыми светящимися в темноте крупными цветами. Не помяв ни одного стебля, не сбив ни одного лепестка, куб остановил движение. Одна из его сторон стала прозрачной и оттуда выпрыгнул Сил. Охотник, коренастый широкоплечий гуманоид с ничего не выражающим квадратным лицом, начисто лишённым эмоций, мраморной статуи и с единственным отличием, позволяющим безошибочно определить его сверхъестественную, но всё же живую природу, рвущуюся из плена ледяного разума, горящую прирождённой свирепостью из грозных очей прозрачного светло-серого цвета бога войны и смерти. Сил производил впечатление разрушительной безжалостной природной стихии, замурованной в монолит несокрушимого тела. И передвигался он так, как не умел никто, кроме него, – бесшумно, но при его приближении у всех без исключения, стоящих у него на пути, возникало непреодолимое желание уступить ему дорогу и те, кто, поддавшись гордыне, упрямились подсказке своего подсознания, потом горько жалели, что сразу не подчинились инстинкту самосохранения. Правда, жалели они недолго.
До ближайшего города Силу предстояло пройти около пятидесяти километров. Леса, поля, снова леса, скоростное шоссе и через сутки он должен прийти в пригород заштатного городка второстепенной провинции отсталой страны. Расстояние до цели его не пугало. Он легко преодолеет эти километры пешком, и пересечённая местность не станет тому помехой. Пока Сил спускался с космического корабля вниз, он успел изучить два основных языка, используемых аборигенами для общения между собой в этой части света; в этом ему помог мозг корабля, перехвативший для этого достаточно информации, плавающей в эфире. И первое что узнал Сил от искусственного интеллекта было то, что свою планету жители называли Кокол.
Вокруг Сила бушевало жаркое влажное лето. В траве стрекотали насекомые, вдалеке местные разновидности земноводных давали очередной ночной концерт – "Вауп, вуаааап, вуап, вууу ап». Окружающий его мир Сил в темноте видел отлично, и мог дать фору любым представителем вида кошачьих.
Оглядевшись по сторонам, он двинулся вперёд. Висевший за его спиной чёрным квадратным провалом модуль потерял свою глубокую черноту, размазался в воздухе быстро блекнущей кляксой и исчез, затаившись в ожидании возвращения хозяина.
Глава 2
Кут Рю разминался в борцовском зале. В свои двадцать семь лет он основную часть свободного времени уделял развитию тела и духа. Спортом он начал заниматься ещё в школе, в возрасте семи лет. В школе он занимался разновидностью борьбы, изобилующей болевыми и удушающими приёмами, а когда начал работать диспетчером в транспортной компании, стал посещать секцию классической борьбы. Ему нравилось силовое противостояние, а не вымученная эквилибристика искусных приёмов, и под его желание первобытного противостояния самца другому самцу, пусть и в более цивилизационном варианте, несравненно больше подходила классика. Впрочем, ни о каких высотах в профессиональной иерархии боевого спорта он и не мечтал. Занимался для себя, на соревнования ни ездил, а просто регулярно ходил на занятия. Спортивная форма, красивое тело не особенно Кут Рю и интересовало, его привлекало ощущение внутренней силы, которое всегда сопровождало Рю после окончания тренировки, пока он ехал домой.
Разминка кончилась, и спортсмены начали отрабатывать приёмы. Рю встал в стойку для отработки приёмов с давним знакомым – спарринг партнёром, мастером спорта, чемпионом, мужчиной фантастической физической силы, обладающим даром предугадывать любое намеренье своего соперника, Гарото. Рю никогда не мог у него выиграть: в какую бы трудную ситуацию этот вёрткий мастер не попадал на турнирах, он всегда находил выход и большую часть схваток заканчивал, победно вскинув руки, и здесь, в тренировочном зале, он специально подстраивал такие ситуации, в которых ему бы пришлось не сладко. Надо сказать, члены клуба, особенно молодые, неизменно покупались на эту его уловку: уж больно был силён соблазн прессануть заслуженного борца и отломать от доспехов его славы хотя бы меленький кусочек. Не избежал сей участи и Рю. Мастера Гарото он не жалел и, хорошо осознавая, в отличие от зелёных юнцов, что выгодная позиция всего лишь прихоть противника, отрабатывал свой хлеб спарринг-партнёра честно, за что его и уважал титулованный боец.
Сегодня отрабатывали проход в ноги: тренер – старичок, бывший грозный ветеран, прославившей столицу своей страны ни одной победой и привезший домой ни одну золотую гроздь медалей, дал сигнал, и основная часть тренировки началась. Но не успели бойцы провести и пару проходов, как дверь в зал распахнулась, и в него вошёл охотник. Ни на кого не обращая внимания, он прошёл по самой середине татами. Сил, не снимая обуви, направился прямо к Рю и его партнёру. Такая бесцеремонность незваного гостя очень не понравилась тренеру. Ветеран не страдал излишней скромностью и в своём доме (а тренировочная база всегда была для него домом) привык быть хозяином: он сделал шаг наперерез пришельцу и уже поднял руку и открыл рот, чтобы остановить, одёрнуть дерзкого наглеца, но, посмотрев в его лицо, замер, да так и остался стоять с приоткрытым ртом и вытянутой вперёд рукой.
От Сила исходили флюиды ледяной угрозы, вокруг него клубилось облако могильных обещаний, адресованных любому, кто посмел бы преградить ему путь. Не доходя до Кут Рю всего шага, охотник, войдя в зону его комфорта, остановился. Сил выдвинул штыри своего взгляда и пронзил сущность Рю, достав до его сердцевины, достигнув дна его личности. Вокруг все и всё замерло: до входа Сила спортсмены занимались привычным для них делом, теперь же они стояли по стойке смирно и дышали через раз, хотя сами этого и не осознавали. Пауза тянулась не более пяти секунд, но для всех вокруг время, проведённое в разбитом параличом безмолвии, показалась невероятно долгой, ноющей, приближенной по своему ментальному статусу к застарелой, прогрессирующей хвори, болью – на вроде суставной или желудочной. Прервал паузу Сил не то утверждением, а не то вопросом:
– Ты.
Все ждали облегчения от прозвучавшего слова, а получили щедрые пригоршни фантомных жучков, осыпавших их с головы до ног, заползших под кожу и заелозивших по отходящим от столба спинного мозга отросткам нервов. Голос охотника, отпружинивший мрачным эхом под сводами низкого потолка, вывел их на новый уровень транса. Они все вместе, под предводительством старого тренера, продолжали пребывать в жуткой неподвижности, а Сил продолжил:
– Ты. Будешь. Драться.
Эти слова, обладая живительной мощью энергии космоса, стали ключом, повернувшим в замочной скважине души Рю тайный механизм замка. Оковы повседневности спали и источник силы, освобождённый от груза серых будней, забурлил, наполняя тело соками неизведанных желаний и устремлений. Рю стоял, полностью погружённый в новый мир ощущений, и радужные разводы, вспыхивающие перед его глазами, пульсировали в такт биению сердца. В таком состоянии Рю совсем упустил из виду момент, когда охотник покинул помещение. Лишь минуту спустя после того, как цветные вихри в его голове перестали бушевать с таким диким первородным неистовством, он вернулся в мир живых. Вокруг ходили возбуждённые спортсмены, со всех сторон раздавались их голоса – "Кто это был? Что это значит? Рю, ты его знаешь?", – но ответы на эти риторические вопросы их не интересовали: просто люди освобождались от накопившегося напряжения. Спортсмены говорили без умолку: один Рю молчал, он каким-то непостижимым образом понимал, что произошло. Ему предстояли тридцать три дня усиленных тренировок, а потом – бой. И он будет драться не за кого-нибудь, а за самое ценное для него на этом свете – его шкуру. Пришелец, прибывший из ледяной бесконечности, выбрал Рю из-за того, что он был (вот ведь сюрприз!) потенциально самым сильным бойцом на этой планете и поэтому охотник хотел его смерти. Отобрать и похоронить. Выбор у Кут Рю был не так уж велик – отказаться от боя и сдохнуть сразу или драться, надеясь на чудо – победу над таким ограниченным в своих желаниях боевым монстром. Бежать некуда, Рю помечен и обречён – вот только на что? Вопрос оставался с минимальной долей счастливой вероятности положительного исхода открытым.
Глава 3
Следующий месяц жизни Рю выдался тяжёлым и прекрасным одновременно. Он никогда не думал, не чувствовал и в мечтах не представлял, насколько он был силён, сколько в его мышцах заключено разрушительной энергии, насколько его разум заточен под противостояние с лучшими представителями мужского сообщества – свирепыми воинами, убийцами, захватчиками.
Уже на второй день ему стал тесен его родной, убогий спортивный зал. Он с лёгкостью победил в десяти тренировочных схватках подряд хитрого мастера – своего постоянного партнёра в еженедельных спаррингах. А заодно и всех остальных превратил в размазню, раскатав по борцовскому ковру в блины своих чистых побед. После таких подвигов, Рю пришлось искать новое место для своих тренировок (о работе он, естественным образом, забыл); им оказался "Дом Боли" – тренировочная база сборной команды страны по смешанным единоборствам. Сборы в этом чудесном месте проходили круглый год, там всегда толкалось немалое количество самых отъявленных головорезов из мира боевых искусств. За участие в тренировках элиты национальных костоломов пришлось заплатить, проще говоря, дать взятку главному тренеру. Все свои сбережения Рю отдал этому алчному типу. Правда, тот с самого начала не очень-то и возражал, мотивируя свой первоначальный отказ режимом. Но отказывать дураку, готовому расстаться со значительной суммой всего лишь за тем, чтобы через два-три дня с набитой мордой укатить восвояси, туда, откуда он выполз со своими бредовыми мечтами, тренер-директор не стал.
Тренера ждал сюрприз – всего второй такой сюрприз за долгую спортивную карьеру. В первый раз он был удивлён и потрясён, когда семнадцатилетний юнец из клуба конкурентов выиграл мировой кубок по микс файту, по ходу нескольких турниров разобравшись со всеми соперниками – матёрыми профессионалами, и в финальном соревновании победил в трёх боях подряд за один вечер. Причём одним из его поверженных противников оказался настоящий чемпион мира (всамделишный). Этого чуда-паренька после такого триумфа больше ни он, и никто другой из бойцов не видел. Мальчишка-вундеркинд, получив призовые деньги, ушёл в штопор загула, из которого так и не вернулся обратно в клетку. Бывает…
И вот сейчас тренер удивился по-настоящему во второй раз. Новичок не только не убежал из лагеря на второй день, но ещё и помимо того, что никому не позволил поменять геометрию своего лица, сам навёл знатного шороха среди бойцов. Никто из заслуженных ветеранов и талантливой молодёжи не смог достойно ему противостоять. Всех он заставлял признавать своё превосходство ещё до конца первого раунда. Обладая чудовищной силой, продолжающей расти день ото дня, и техникой, которая с каждым часом становилась лишь лучше, Рю мог выдержать любые тренировочные нагрузки и вытворял такое, что было не под силу ни акробатам, ни силовым жонглёрам. Для тренировки выносливости он использовал утяжелители, а точнее сказать веса, больше подходящие для подготовки элитных штангистов, и гонял с ними по залу словно спринтер-рекордсмен.
В последнюю декаду срока Рю проводил спарринги только сразу с несколькими партнёрами. Вёл бой против трёх-четырёх всесторонне развитых громил тяжеловесов. Победа неизменно оставалась за ним. Сотворив сенсацию в "Доме Боли", на тридцатый день Рю собрал вещички и уехал. Тренер-директор, наученный предыдущим горьким опытом, конечно, желал, чтобы уникум влился в его команду, но неожиданностью исчезновение нового таланта для него не стало. Был потрясающий мираж – раз и нету, растаял, как утренний дымок тумана под лучами солнца.
До назначенного охотником срока оставалось восемнадцать часов. Рю не испытывал тревоги или обычного, в таких случаях, мандража перед боем. Плотно поужинав, он вышел на балкон и окинул взглядом мерно двигающийся к часам тёмного покоя город. В его районе, да и во всём городе, даже в центре, было мало высотных зданий; дома обложенные чёрной глазированной плиткой щетинились множеством многопалых антенн, играя на своих боках бликами заходящего солнца. Ему это игра света и нарастающие с каждой минутой тени казались живым существом – мухой, попавшей в озеро малинового сиропа и медленно, в безуспешных попытках освободиться, барахтающихся в липкой ловушке. Пророческая картина.
Встал Рю с первыми лучами новорожденного светила в три тридцать, оделся, выпил стакан воды и вышел на улицу. Охотник не говорил, где и во сколько произойдёт их встреча, тем не менее Кут Рю хорошо знал это место. Рю шёл в свой бывший борцовский зал, в котором столько лет тренировался и прожил не такую уж и плохую часть своей жизни. У него с собой был запасной ключ: старый тренер доверял своим ученикам и почти каждый из них имел дубликат.
Около пяти утра он добрался до зала. Внутри привычно пахло вчерашним потом и борцовскими матами. Осмотревшись по сторонам, Рю включил свет. Постоял рядом с дверью несколько секунд и выключил свет. Излишняя откровенность яркого освещения сейчас ему была ни к чему. Возможная смерть – дело интимное и не терпит сверкающей ярким светом рези хирургического стола. Во всяком случае, ему хотелось драться в привычной удобной для него обстановке. По той же причине Рю переоделся в свою старое борцовское трико и повидавшие виды борцовки. Подготовившись, он присел в дальнем конце зала на тренерский стул и начал ждать.
Ожидание продлилось совсем недолго и не успело превратиться в изматывающую душу пытку. Из мрака коридора в зрачок дверного проёма вплыл его враг. Сил, одетый в чёрный комбинезон, шёл молча. Внимание к себе привлекал даже не его угрожающий вид, а одна деталь, выбивающаяся из цельного образа пришедшей за ним смерти. У охотника на поясе, похожем на широкий армейский ремень, болтался пузырь с плоским дном, наверное, украденный (вырванный) у какой-то диковинной нездешней рыбы, закаменевший и превратившейся в прозрачную коробку неизвестного назначения. Больше всего такой формы предмет походил на упаковку для торта. Но к чему он здесь? Пузырь покачивался и с глухим пустым звуком бился об ляжку охотника, отсчитывая-отстукивая мгновения до начала схватки.
Они сошлись ближе к противоположной от выхода стене, так что Рю успел сделать всего пару шагов навстречу охотнику. Сил – господин насилия, нанёс удар первым. Подпрыг, и резкий удар локтем сверху вниз, нацеленный в свод черепа. Рю успел уклониться, хотя от неожиданности покачнулся и едва не потерял равновесие, и в ответ навстречу атакующему бойцу выкинул, с разворота, ногу, нацеленную пяткой в живот. Охотник сделал шаг в сторону и вперёд, провёл комбинацию, состоящую из двух прямых ударов руками, и закончил правым хай-киком. Рю поставил блок и ответил боковым, апперкотом и снова боковым. После этой атаки Рю перестал быть опасным для Сила, охотнику стали понятны все намеренья противника, теперь он читал его как страницы школьного букваря.
Сил не использовал в бою сверхспособности, с каждым избранным им и самой природой, на всех опущенных им планетах, соперником он дрался на их уровне силы. Насколько был развит в боевом отношении его сегодняшний враг, настолько и он позволял себе пользоваться внутренними резервами организма. Сейчас он мог с лёгкостью предсказать любое действие Рю, и тот, спустя несколько секунд, тоже понял, осознал, что теперь он обречён. Как настоящий воин, отчаявшейся выиграть бой и увидевший в глазах врага скорую гибель, он решил подороже продать жизнь и доставить максимальное количество неприятных мгновений охотнику. Рю рванулся в безрассудную атаку, вложив в неё всю свою безнадёжность и нерастраченное желание жить. Увы, к этому порыву неконтролируемой ярости Сил был готов и всё, что удалось добиться Кут Рю, вылилось всего в три жалких точных удара из выпущенных им двух десятков, вскользь задевших охотника. В свою очередь, единственный выпад Сила стал смертельным – кулак костяшками указательного и среднего пальца врезался коротким хуком в висок Рю и его ноги подогнулись, он качнулся вперёд, сделал шаг, откинул голову назад и свалился назад на спину. Кости черепа треснули и пронзили височную долю мозга зазубренными щепками. Но он ещё дышал. Тело не хотело признавать поражение и упрямо продолжало раздувать в себе жадными лёгкими неминуемо затухающий кислородный пожар жизни.
Рю дышал через рот, его живот быстро вздувался и опадал, прилипая к позвоночнику. Агония умирающего была привычным зрелищем для молодого бога, и дожидаться прихода костлявой карги с косой он не стал. Отцепив от пояса пузырь, он приложил его к лицу Рю. Плоское дно тут же растаяло и пузырь ожив, приобретя удивительную эластичность, наполз на лицо полутрупа: черты Рю стали кривиться, растекаться и меркнуть, будто помещённые под многометровую толщу воды. Человека тряс мелкий озноб, впрочем, в нём не было ничего осмысленного, просто животный рефлекс, ненужный подарок эволюции. Кожа сползла, обнажились ярко красные мышцы и белые нити сухожилий, а затем и их пучки расползлись, лопнули вишнёвыми брызгами. Глаза растворились под невидимым кислотным воздействием, на несколько секунд мелькнул оскаленный в неизменной насмешливой улыбке сахарный череп, но и он не устоял, а распался на кусочки зловещей мозаики и исчез. Пузырь освободил начинку головы от ненужной кожуры плоти. Мозг выполз из дыры и, устраиваясь поудобнее, повозившись по прозрачным стенкам, присосался к ним. Дно пузыря материализовалось вновь и отрезало головной мозг от отростка, соединяющего его с позвоночником. Сил поднял пузырь и прикрепил к поясу. Рю был мёртв: он лежал, раскинув в стороны руки, с дырой на месте лица и выеденным изнутри кровавым орехом головы.
Здесь, на этом островке разумной жизни, затерянном в космосе, охотнику делать было больше нечего. Добившись цели – победив, убив и забрав трофей, Сил поспешил к посадочной шлюпке. Меньше, чем через час после поединка, он оказался на его невидимом корабле, висящем молчаливой угрозой на орбите.
Сил шёл по длинному и широкому туннелю-коридору, ведущему далеко в глубину корабля, в его хвостовую часть. От чёрных угольных панелей стен потолка и ребристой поверхности пола исходил холод настоящей пустоты космоса. Здесь находилось личное хранилище охотника – его коллекция смертей. За стенами в индивидуальных сотах-ячейках ждали своего часа мозги всевозможных представителей гуманоидных рас.
Не доходя до середины коридора, Сил остановился, отодвинул панель в правой стене. В чёрный туннель, освещённый пронзительно белым отрешённым светом – визуальным воплощением холода, оттуда, изнутри морозильной камеры, заструился зелёный желеобразный туман. В геометрически правильных шестиугольниках, вмонтированных в вертикальную плоскость, сидели ажурные куски розового мяса, покрытого извилинами, служившие своим хозяевам при жизни вместилищем беспокойства мыслей и устремлений. Несколько сот оставались пусты: в одну из таких прозрачных ямок Сил и поместил свежий трофей. Он прямо вставил в ячейку пузырь коробки со всем содержимым и, дождавшись, когда оболочка пузыря расползётся по границам шестигранника, кинул последний взгляд на принадлежащее только ему и только ему подвластное богатство, и задвинул панель на место.
Охотник не отдыхал и не бил баклуши, он ни одной секунды не позволял себе проводить в праздности, боясь закостенеть и не вырасти до звания полноценного бога. Только что закончив одну охоту, он уже вёл приготовления к следующей. На время перелёта к следующей планете его ждало капитанское кресло, конструирование многомерных зданий планов, мысленный эксперимент участия в глобальной вселенской войне, затачивающий боевые навыки молодого бога – вечного пожара сражений и удушливого дыма коптящих гор трупов – до степени абсолютного оружия – бесконечно острого меча, с лёгкостью разрубающего планеты и звёзды. Новая цель – новая боль. В его корабле-колыбели до неизвестного ему самому часа хранились зерна будущей армии бога-завоевателя. Пока их было недостаточно, всё ещё недостаточно: две тысячи лет скитаний, несколько миллионов биологических образцов и всё равно этого было мало. Власти всегда мало и никогда не бывает достаточно. Сил имел силу бога, и не осознавал этой простой истины. И если не произойдёт коренного перелома в выстроенной им системе поисков и безудержного жадного накопления, ему предстояло блуждать и дальше до полной победы энтропии над живой и мёртвой материей вселенной. Бесконечность пути и смерть в конце как награда.
