Александа Брик
Три дня в Петербурге
Смотрю на голубое облачное небо, залитое солнцем, на глаза наворачиваются слёзы. Почти уже дала им волю, но тут ко мне приближается маленькая девчушка, лет пяти, с хвостиками и чёлочкой. Смотрит в мои печальные глаза, на мои руки, щипающие травку, сама отщипывает траву и бросает в меня. Так начинается наша недолгая игра в счастье. Мы кидаем в друг друга коротенькую газонную траву и улыбаемся, ничего не говоря. Стараюсь не сильно засыпать её. Вскоре прибегает девочка чуть старше, буквально на год или два. С суровым и немного злым выражением лица она заявляет мне: «Это моя сестра, Соня! Оставь её в покое, не кидай в неё траву». Соня же не смущается и не встаёт с колен, а продолжает кидать мне на голову полувысохшую траву. Я же опускаю руки. Через минуту приходит мать девочек, повышенным тоном предъявив Соне, что она вновь к кому-то пристаёт, зовёт дочерей идти дальше. Соня смотрит на меня и не хочет уходить. Мать же с сестрой делают вид, что бросают Соню, чтобы та побежала за ними, но нет, Соня не оставляет меня. В конце концов, мать с ором уводит за руку Соню, а я остаюсь одна. Эта маленькая девочка с детскими нелепыми хвостами и чёлочкой, голубыми глазами и доброй душой, совершенно непохожая на мать и сестру напомнила мне меня в детстве. Когда её уводили, мне казалось, что так уводят моё детство: с силой, с нежеланием и сопротивлением.
Спустя пятнадцать минут одиночества пришёл папа. Булочку с малиной он съел сразу, не пожелав оставить её на чай в поезде. Вместе грустили мы на осенней траве по уходящему путешествию, лету, годам жизни и счастью. На крыше торгового дома «Зингер» фотографировали свадьбу, что вызвало у папы насмешку неодобрения. Я смотрела в сторону канала Грибоедова, пытаясь ухватить мгновенье, невероятно скользкое. Уже тогда мне казалось: вот только сидим мы напротив собора, а уже почти сейчас, сейчас унесёт нас поезд. Время отняло у нас мгновенье. Приподнялись и направились в сторону Московского вокзала. По пути зашли в продуктовый, взяли почему-то названное местным мороженное «Чистая линия»: рожок с пломбиром для меня, рожок с пломбиром со вкусом клюквы – папе. На полпути папа решил исполнить большое желание маленького ребёнка, живущего во мне. Мы заходим в недавно открывшийся магазин сладостей «Пират мармелад», где мои глаза разбегаются во все стороны, а руки кладут в пакет всё подряд. Огромные бочки с мармеладом – мечта сладкоежки. Невероятно довольные выходим мы из магазина с двумя пакетами мармелада.
На площади Восстания играет моя любимая песня, неизменно ассоциирующаяся с Петербургом – Би-2 «А мы не ангелы, парень», слёзы уже бегут по щеке.
Два дня в Петербурге были ясными, а в этот появились облака и даже тучи. Питер хмурился, но не плакал вместе со мной. По перрону нам пришлось уже бежать: оставалось несколько минут до отхода поезда, а наш вагон снова находился в самом конце, прицепленный к локомотиву. Проводница спросила нас, уезжаем ли мы домой, на что я ответила, что уезжаю из дома. Купе принадлежало только нам, вагон был практически пустой. Невесело ужинали вкусным «Строгановским» хлебом, мармеладом, принесли и рис с овощами. Я старалась не плакать, слушала русский рок. Ближе к вечеру начала читать купленную в «Зингере» книгу, тоже невероятно грустную. Заснуть ночью удавалось плохо, хотя спала крепко, не просыпаясь. Утро нового дня началось с плохо скрываемых слёз. Дочитав печальную книгу, осознавая неизбежное приближение к Казани, я уже рыдала, не пытаясь остановить слёзы. Папа пытался утешить меня, говоря, что всё лучшее заканчивается, а счастье бессмысленно. И по дороге от вокзала домой я не могла не плакать, не могла смотреть в окно в автобусе, зная, что не увижу Петербург. Плелась от остановки, уставившись в асфальт.
На второй день после приезда я не выходила из дома, стараясь не думать о том, что я нескоро буду в Питере вновь. Сегодня уже четвёртый день, как я вернулась домой, но до сих пор, а я думаю, даже дольше продлится это, до сих пор я не могу смотреть и воспринимать свой город. Будто читаю скучнейшую книгу, не понимая, о чём идёт речь, не желая понять. Гуляю по городу, стараюсь смотреть на небо, чтобы не стирались из памяти дома Петербурга. Недолго длится настоящее счастье, но не бессмысленно оно для меня, какова бы ни была его цена.
