Дарья Воробьёва
Соседи
Задача 5. Сделать фотки три на четыре
Просыпаюсь от резкого звука, словно кто-то за стеной уронил кастрюлю. Ребята на кухне глухо переговариваются, вроде даже ругаются, а я пытаюсь понять, когда вернулась Анита. Ночью я не слышала, как она пришла, но сейчас подруга собственной персоной лежит на своём нижнем ярусе кровати: на лице косметика, рот приоткрыт, на полу вчерашняя одежда.
Решаю полежать ещё немного: вдруг усну. Завтра осень и первый день в университете. Неизвестность волнует меня, но не так сильно, как при переходе в новую школу. Тогда всё обернулось плохо.
Три года назад папу уволили с работы. Причину от меня скрывали, но я и сама о ней догадывалась. Отец пришёл на смену пьяный и поплатился за это. А мы вместе с ним. Чтобы не утонуть в долговой яме, родители продали нашу славную квартирку и купили двушку попросторнее, но в другом городе, больше похожем на посёлок. Школу тоже пришлось поменять. Становиться новенькой было страшно, но мне казалось, что я смогу вписаться.
Несмотря на то, что отец нашёл другую работу, а моя комната увеличилась на четыре квадратных метра, лучше жить не стало. Друзья из прошлой школы остались далеко. Вроде бы это звучит глупо – терять подруг из-за какого-то переезда, но на деле расстояние разъедает дружбу как ржавчина. Вы уже не ночуете друг у друга дома, не ходите в кино или по магазинам. Вы переписываетесь в чате и постепенно понимаете, что без общей школы, кино и магазинов тем для разговоров нет. Лишних денег на поездки к ним в гости тоже не нашлось: остатками от продажи квартиры родители погасили долги по кредитам.
В новом классе меня не приняли. Я долго не понимала, в чём была причина. В неуверенном голосе? В незамысловатой одежде и рыжих волосах? В высоких оценках и вечной книге под рукой? Может, одноклассники понимали, что наша семья променяла большой город на маленький не от хорошей жизни, и заочно не смогли проникнуться ко мне уважением? А может, всё сразу. Я до сих пор не понимаю, почему так вышло.
Не вписавшись в новый коллектив, я ощутила себя чужачкой, но надеялась, что всё наладится. Как оказалось, зря. Травля началась с двух задиристых парней, обозвавших меня «рыжухой», и одобрительных смешков одноклассников. Не привыкшая к подобному вниманию, я промолчала. Колкие замечания продолжились, к буллингу присоединились девчонки. Сперва они высмеивали только цвет моих волос, затем начали проходиться по фигуре и одежде. Однажды кто-то из одноклассников стащил у меня пенал, который в итоге летал по классу из рук в руки, а со звонком на урок приземлился у моих ног – заметно потрёпанный.
Равнодушие преподавателей объяснялось очень просто: для них травля казалась пустяком. Меня не били. Не воровали вещи. Если ребята смеялись надо мной при учительнице, шутка воспринималась ей как способ привлечь моё внимание, не более. Зато в коридорах меня могли толкнуть, обозвать или отнять книгу. В тот период у меня начались панические атаки.
Своим родителям я ничего не рассказывала – не верила, что они помогут мне. Что сделает папа? Придёт и начнёт кричать на всех матом, источая запах перегара, будто дракон? Станет ещё хуже. А моя тихая мама? Она даже не придёт. Скажет, чтобы я не обращала внимания… а я и так старалась не реагировать на издевательства. Но это не помогало. Потому что это не выход.
В итоге я стала собственной тенью. Больше не поднимала руку на уроках – отвечала, лишь когда спрашивали. На переменах утыкалась в книгу или телефон, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Перемещалась по школе, избегая столпотворения, держалась ближе к учителям.
Так прошёл год. А в одиннадцатом классе к нам пришла Анита. Её посадили за мою парту, потому что место рядом со мной всегда пустовало. Она светилась уверенностью, блистала роскошными чёрными волосами и стильным нарядом. Ей было плевать на других ребят.
Мы быстро нашли общий язык. Мне казалось, она заразила меня своей решительностью. С ней мои плечи расправились, а глаза перестали искать пол. Я активно помогала ей с учёбой, а она давала мне советы по уходу за собой, выбирала мне более подходящую одежду и поддерживала, если меня вконец одолевало отчаяние.
Пару раз она дала отпор одноклассникам, пытавшимся меня задеть, но не стала изгоем, как я. С ней общались, звали на вечеринки, а она держала дистанцию, изредка появляясь на тусовках, и продолжала проводить время со мной. Мы много гуляли, обсуждая парней, и вместе готовились к выпускным экзаменам. Травля прекратилась, меня просто перестали замечать. И это было лучшее, что могло произойти со мной в этой ненавистной новой школе.
Ворочаюсь ещё несколько минут, но сон не идёт. Аккуратно спускаюсь по лесенке, пытаясь не разбудить подругу. В каком же состоянии она вернулась, что даже не стала смывать макияж?
Ребята сидят на кухне, я бросаю им «привет», пробираясь к ванной, и краем глаза замечаю, что Даня мрачнее тучи. Наскоро ополаскиваюсь под струями тёплой воды. Стараюсь не думать о том, что стою полностью обнажённая всего в трёх метрах от парней. Нас разделяет лишь стена и хлипкий шпингалет на двери. Однажды я к этому привыкну.
Высушив волосы, которые вечно напоминают мне львиную гриву, иду завтракать. Ребята, вопреки моим надеждам, всё ещё за столом.
– Как дела? – беззаботно спрашиваю я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Чайник горячий, и я бросаю пакетик в любимую голубую чашку. Оборачиваюсь, не слыша ответа на вопрос.
– Даня не в духе, лучше ничего ему не говори, – советует Арс.
– Почему? – вырывается у меня.
– Не твоё дело, – со злостью буркает Данил.
Замираю.
За что он так со мной? Не понимаю, где я успела провиниться…
– Эй, она-то тут при чём? – усмиряет друга Арсений. Только это, кажется, было лишним…
Данил поднимается, с грохотом задвигает стул и бросает свою кружку в раковину, отчего я вздрагиваю, а остатки кофе разлетаются по настенной керамической плитке. Затем размашистыми шагами удаляется в свою комнату, на ходу показав Арсу средний палец.
– Не бери в голову, – успокаивает тот, считывая моё недоумение. – Его вчера Алёна бросила.
Я не знаю, как относиться к этой новости. Мы знакомы с парнями всего пять дней. Я ни разу не видела Алёну, только слышала её смех за стеной, а ещё в курсе, что они уже пытались разойтись.
– На этот раз по-настоящему? – интересуюсь я.
– Видимо, да.
– А что произошло?
Мне любопытно, из-за чего можно бросить такого привлекательного парня. Причины должны быть вескими.
– Данил говорит, что просто разговаривал с твоей подругой, а Алёна решила, что они флиртуют. Так что лучше спроси у своей соседки, как всё было.
– Не очень-то мне интересно, – отвечаю я, отправляя в рот кусок хлеба с докторской колбасой.
Арсений молчит, только смотрит на меня с лёгкой улыбкой. А может, у него прикус неправильный, и улыбка мне чудится? У него светлые глаза – серые с зелёным оттенком. А ещё широкие брови в цвет русых волос и слегка оттопыренные уши. Они его совсем не портят, но неужели это из-за них он отращивает волосы и носит шапочку?..
– Как твоя гирлянда? – спрашивает сосед.
– Светится, – отвечаю я, и вдруг холодею. – Я же не поблагодарила тебя за стяжки!
– Да забей.
– Нет, спасибо тебе. Теперь гирлянды точно не сдует. Даже ураганом.
– Я рад.
Он поднимается и наливает себе ещё одну чашку растворимого кофе. Сейчас, когда Даня ушёл, я чувствую себя свободно, поэтому открыто наблюдаю за вторым соседом.
– Не многовато ли? – киваю я на кружку.
– Благодарю за заботу, – галантно кланяется он, рассмешив меня. – Но сегодня только так, иначе не проснусь. До трёх ночи работал.
– Ого. Значит ты вчера застал ребят? Когда они вернулись?
– Да вот в три и вернулись.
– Даня пришёл такой же злющий?
– Пьяный он пришёл. И злой, да… Еле уложил его. Мы тебя не разбудили?
– Нет, я крепко спала…
– Ладно, пойду, – Арс встаёт из-за стола, не допив свой дилетантский эспрессо, и с кружкой в руках удаляется в комнату. А я не успеваю спросить, кем он работает.
Мне хочется поскорее поговорить с подругой, но она спит до обеда. Мы планировали сходить в местную фотостудию, чтобы сделать фотографии для зачётной книжки и пропуска, но Анита приходит в ужас, увидев своё отражение в карманном зеркальце:
– Как же крипово я выгляжу…
Она сидит в кровати, разглядывая потёки туши на лице и взлохмаченные волосы.
– А ещё башка болит, и во рту будто куры переночевали… Зачем ты меня вчера вообще отпустила с этим Даней придурошным? Не могла предупредить, что он неадекватный?
Я второй раз за утро застываю, не зная, чем парировать.
– Да я-то при чём? – в моём голосе сквозит обида. – Он тоже на меня сорвался с утра. Но я же просто сидела дома и читала книжку! Что у вас произошло?
Анита не спешит отвечать. Она выбирается из постели, небрежно заправляет её и идёт в ванную, еле волоча ноги и не закрыв за собой дверь. Я остаюсь в комнате, которая теперь кажется тесной, но не выдерживаю и выхожу на балкон. На улице тепло, и лёгкий ветерок освежает моё лицо. Здесь я замечаю, как душно и темно было в помещении, где я ждала пробуждения подруги и не ощущала затхлого воздуха. Открываю балконную дверь нараспашку, отодвигаю шторы, впуская солнце и ветер.
* * *
Когда мы идём по улице в сторону фотостудии, настроение Аниты улучшается, и она наконец оттаивает. Ещё полчаса назад её раздражали остывший кофе, новый неудобный бюстгальтер и тушь, которая не хотела ложиться на ресницы ровно, а теперь подруга даже улыбается. Пока она приводила себя в порядок и объясняла Илье, почему так долго не отвечала на его сообщения, я старалась не напоминать о себе и вообще слилась с обоями.
– Надеюсь, фотографии получатся не кринжовыми, – говорит она.
– Какая разница? – с осторожность отвечаю я. – Это же всего лишь фото на документы.
В свой паспорт я просто стараюсь лишний раз не заглядывать.
– Попрошу, чтобы мне замазали синяки под глазами в фотошопе, – продолжает рассуждать Анита. – Их никакой консилер не берёт.
– Нет у тебя никаких синяков. Ты, как всегда, красотка, – бубню я.
– Ты ж моя хорошая! – Анита на ходу обнимает меня одной рукой, больно прижимаясь щекой к моей щеке, и тут же отпускает. – Прости, что злилась на тебя сегодня. Сейчас голова прошла, и я больше не хочу убивать. И я сама во всём виновата, ты не при чём.
– Да что у вас вчера произошло?! – выпаливаю я, не в силах больше оставаться в неведении.
Лицо подруги принимает страдальческое выражение:
– Я мало что помню, честно!.. Сначала всё было отлично. Мы доехали с Данилом на такси, почти всю дорогу смеялись над какой-то фигнёй… В баре он познакомил меня с друзьями и своей девушкой Алёной, чтоб её… – враждебность в голосе подруги неприятно меня удивляет. – Я сыграла с кем-то из парней в бильярд. Потом мы все пробовали разные коктейли друг у друга… много смеялись… И потом всё так резко поменялось! Помню, что Даня и Алёна стояли и орали друг на друга. Парни пытались их вывести на улицу, но Даня только отпихивался. Чего я только о себе не услышала, Ев! Алёна гнобила меня так, будто я переспала с её ненаглядным Данилом, а мы всего лишь флиртовали! Потом она выбежала из бара, и они продолжили ссориться возле входа… А потом мы как-то добрались до дома… Наверно, на такси…
– Зачем ты с ним флиртовала? – перебиваю я.
– Ой, я знала, что ты не поймёшь… Мы напились… А вокруг был такой вайб… Он учил меня играть в бильярд…
– У тебя же есть Илья!
– Я не сделала ничего такого!
– Да, но из-за этого распалась пара.
– Думаешь, я в этом виновата?! Они давно хотели разойтись.
Внезапно этот разговор надоедает мне. Мне больше не хочется блуждать в чужих воспоминаниях, выясняя подробности прошлой ночи. Пусть разбираются сами. Если моя лучшая подруга говорит, что не делала ничего криминального, то так оно и было. Отношения Алёны и Дани давно трещали по швам, а мне до этого треска вообще не должно быть дела. Лучше заняться собой и своей новой жизнью в роли студентки.
В студии нас встречает высокий парень в очках и с небольшой бородкой. Пока он готовит аппаратуру к съёмке, успеваю заметить на его рубашке бейдж с именем «Сергей». Анита прилипла к зеркалу, поправляя причёску и макияж, поэтому я, пригладив руками волосы, сажусь на стул и фотографируюсь первой.
– Чуть ровнее спинку. Правое плечо повыше. Слегка улыбнитесь, – направляет меня Сергей, а потом делает пару кадров. Ослеплённая вспышкой, я вижу, как быстро он приближается ко мне на своих длинных ногах и показывает моё полусерьёзное лицо на дисплее фотоаппарата.
– Отлично, – киваю я.
Фотография и правда удалась! Довольная, я плюхаюсь на диванчик в зоне ожидания.
– Так быстро? – изумляется подруга, укладывая брови щёточкой с гелем.
Пока она готовится, Сергей успевает распечатать мои фотки, сбросить на почту цифровой вариант и получить оплату. А потом случается то, чего я опасалась и о чём даже не смела думать всерьёз.
Анита заставляет фотографа потратить полчаса на создание удачного снимка. Она пробует разные выражения лица и наклоны головы. Убирает волосы за плечи и снова выправляет их вперёд. Прикусывает щёки изнутри, чтобы скулы стали более выразительными… Я знаю, что раньше людей фотографировали на плёнку, и в те времена никто не стал бы тратить столько времени и расходников на одного человека. Но прогресс шагнул вперёд, и сфера услуг вместе с ним. Мы долго выбираем удачный кадр на компьютере, из-за чего в студии скапливается небольшая очередь. Затем Сергей под чутким руководством подруги ретуширует её кожу, стирает выбившиеся из причёски волосинки и делает глаза на портрете чуть больше и выразительнее. Отдавая результат, он замечает:
– Чем красивее девушка, тем идеальнее фотографию она хочет получить.
Конечно, он не думает о том, как его слова восприму я. Мы уходим из студии, где стало не продохнуть от новых клиентов.
Да, в сравнении с броской подругой я просто серая мышь…
– Покажи свои фотки, – просит Анита.
С деланным равнодушием вытягиваю плотный листок из конверта. Четыре одинаковых меня смотрят серьёзно, грива волос едва умещается в рамку три на четыре сантиметра.
– Нормально получилось, – оценивает подруга и добавляет: – Но от ретуши ты зря отказалась.
Разговор по пути домой у нас не клеится.
Задача 6. Отметить день первокурсника
Ночью прошёл дождь, и на улице похолодало, но не настолько, чтобы менять уже подготовленную с вечера одежду. На мероприятие в честь первого сентября я иду в свободном чёрном платье ниже колен, джинсовой куртке и чёрно-белых конверсах. Пушистые волосы завязаны в красивый хвост, а на лице лёгкий мейк. Анита поднимает оба пальца вверх, оценивая мой образ, и мы выходим из дома.
У всех старшекурсников сегодня пары, а мы, перваки, держим путь в актовый зал, который находим на втором этаже, хорошенько покружив по коридорам. Новоявленные студенты следуют указаниям куратора, занимают пустые кресла и выглядят немного растерянными. Мы с подругой держимся вместе и усаживаемся рядом, а по соседству приземляется ничем непримечательный парень и тут же погружается в телефон. Я осматриваюсь, и моё внимание привлекает девушка, которая идёт к свободному месту через пару рядов от нас.
– Зацени нефорку, – тихо произносит Анита, указывая на неё.
– Уже заметила. По-моему, круто выглядит.
Подруга снисходительно хмыкает. У необычной девушки обесцвеченные дреды, закрученные в объёмный пучок на макушке. В ухе несколько серёжек, а одета она в тёмно-синий комбинезон без рукавов, но закрытый под горлом. На тонких запястьях браслеты. В руках чёрная кожаная сумка в виде… кого?! рыбы?! Никогда таких не видела. Я невольно улыбаюсь. Девчонка выглядит белой вороной посреди моря вполне обыкновенных на вид однокурсников.
Вскоре начинается официальная часть. На сцену церемонно выходит ректор и знакомит нас с деканами и кураторами. Представители администрации рассказывают о традициях вуза, достижениях выпускников и о перспективах, которые со временем открываются прилежным студентам.
– Они так вкусно распинаются, что я сама себе начала завидовать. В таком престижном универе буду учиться! – шепчет мне Анита. Её едва слышно, но нотки скепсиса я улавливаю.
Наконец торжественные речи утихают, раздаётся ритмичная музыка, и молодые парни и девушки показывают нам зажигательный танец в каком-то незнакомом мне стиле. Они двигаются выразительно, словно профессиональные танцоры, и я не могу оторвать от них взгляд. Краем глаза замечаю, как девчонка с «рыбной сумкой» танцует корпусом в такт музыки, будто сама готова прыгнуть на сцену. По окончанию номера женский голос нашего куратора, усиленный микрофоном, представляет ребят как победителей городского конкурса танцев, и мы с Анитой уважительно переглядываемся.
Мероприятие завершает университетская команда КВН. Мы смеёмся незамысловатым шуткам парней, и в конце концов с хорошим настроением покидаем зал. Сегодня у нас нет пар, а значит, со своей группой я познакомлюсь только завтра.
Заглянув по пути домой в продуктовый магазин, мы с Анитой возвращаемся в тихую квартиру. Ставим стулья на балкон, запрокидываем ноги на перила и наслаждаемся солнечными лучами. Подруга потягивает какой-то слабоалкогольный коктейль, но не допив, ставит бутылку на пол.
– До сих пор не могут отойти от той ночи. Не понимаю, чем меня тогда напоили.
– А что не так?
– Иногда голова кружится. И подташнивает.
Я киваю на её бутылку:
– Ты сейчас влила в свой отравленный организм ещё немного яда.
Я жду, что она огрызнётся, но в ответ слышу:
– Ты права. Пора завязывать. И тебе, кстати, тоже.
– У меня лимонад!
– Вот именно. Хватит с тебя сладкого, скоро в штаны не влезешь.
Я кротко вздыхаю, мысленно соглашаясь с подругой. Пора ограничить сахар и начать больше двигаться. Мы загораем и молчим, но тишина для нас необременительна. Анита берёт в руки телефон и долго с кем-то переписывается. Мои веки, защищённые от солнца тёмными очками, потихоньку смыкаются, но подруга быстро вытаскивает меня из полудрёмы:
– Илья спрашивает, приеду ли я домой на выходные… Странный такой.
– Почему?
– Он ревнует, думает, я не приеду. Считает, что мы тут развлекаемся с соседями, пустились во все тяжкие. Дай-ка я нас сфоткаю.
Подруга делает селфи: мы в солнечных очках и на высоте птичьего полёта выглядим классно и расслабленно.
– Твоего спасателя можно понять. Вы так мало знакомы. Он тебе не доверяет.
– Вот именно. Ему пока рано предъявлять на меня права.
Я прикусываю язык. Чуть было не напомнила, что Анита уже успела переночевать у Ильи, а это что-то да значит. Вместо этого я спрашиваю:
– Так ты поедешь домой?
– Конечно. А ты?
– Нет. Меня там никто не ждёт.
Подруга внимательно смотрит на меня:
– От твоего поклонника из кафешки совсем никаких вестей?
Я грустно улыбаюсь:
– Вообще ничего.
С самого приезда я старалась не вспоминать о человеке, который появился в моей жизни так же внезапно, как и исчез. Когда я работала в кафе на пляже, ко мне подошёл симпатичный парень в ярко-красном худи и купил капучино, а потом попросил номер телефона. От неожиданности я ему отказала. Испугалась, потому что посчитала его слишком неотразимым. Как видите, это моя обычная реакция.
Во второй раз он вернулся ко мне за сэндвичем, но уже в одних мокрых шортах, поскольку купался неподалёку:
– Меня зовут Руслан. Давай я просто провожу тебя после твоей работы, а там посмотрим, – предложил он и дал мне смартфон, чтобы я записала свой номер. Мельком оценив его обнажённый торс, я сдалась.
Он и правда дождался окончания моей смены. И действительно проводил до дома, болтая, задавая мне вопросы и рассказывая о себе. Я не верила, что смогла понравиться такому парню. А в выходные позвала его на ярмарку хенд-мейда в центр города, чтобы посмотреть на творения местных мастеров и отпраздновать моё поступление в университет. Там Руслан купил мне чудесную керамическую кружку с голубым верхом, проводил до дома и… поцеловал. А затем перестал писать мне. И исчез без всяких объяснений.
– Я до сих пор думаю, что это из-за твоего отъезда, – произносит Анита в попытке меня утешить. – Если бы ты сюда не поступила и осталась дома, вы бы до сих пор встречались. Чел просто искал лёгких путей. Радуйся. А то было бы как у нас с Ильёй. Вон опять бесится.
Я лишь пожимаю плечами: лучше уж как у подруги, чем совсем в одиночестве.
Мы загораем ещё час. Когда солнце перестаёт греть, а наши желудки начинают требовать внимания, возвращаемся на кухню с полупустыми бутылками.
– Я придумала, – сообщает подруга, безжалостно выливая свой коктейль в раковину. – Я отказываюсь от алкоголя, а ты от сладких напитков. И чипсов. И пирогов!
– Какой-то неравноценный обмен, ты не находишь? Тем более у меня скоро день рождения.
– Блин! Забыла. Тогда давай попробуем продержаться до твоего дэ-рэ.
Вместо того, чтобы возмутиться, я чувствую радостное предвкушение: новая жизнь поворачивается ко мне всеми своими гранями. И решительно отправляю остатки лимонада в слив.
В недрах шкафов я обнаруживаю огромную хозяйскую сковородку, и мы решаем приготовить плов. Режем куриное мясо, обжариваем его с луком и морковью, добавляем каких-то мудрёных приправ, которых накупили сегодня в порыве вдохновения, закидываем рис и заливаем всё водой.
Когда наш любительский плов без пяти минут готов, в квартиру заваливаются парни.
Вчера мы с ними почти не пересекались: Даня весь день проспал, а Арсений перемещался по квартире словно призрак, выходя только в туалет.
– Арс, это всё-таки из нашей квартиры запах.
Обычно я легко распознаю чужую интонацию. Долгие годы с непредсказуемым отцом натренировали мою эмпатию. Зная человека, я могу предугадать его расположение духа даже по шагам. Не скажу, что мне нравится эта суперспособность: «сканировать» окружающую обстановку и впитывать чужое настроение слишком энергозатратно. Особенно тяжело это давалось мне в школе.
Сегодня парни пришли довольные.
– Привет, девчонки!
Из кухни их почти не видно, но это не имеет значения: атмосфера в квартире всё равно сразу меняется. Только что спокойная и тихая, она наполняется шумом и каким-то странным напряжением. Помыв руки, ребята заходят на кухню, и Даня направляется прямо ко мне: я даже не успеваю положить деревянную лопатку, которой перемешивала плов.
– Ев, прости, что нагрубил тебе вчера утром. Ты была вообще не при делах.
Я выхожу из оцепенения и всё же устраиваю лопатку на тарелке:
– Ничего страшного. Ты просто был слишком расстроен.
Не отводя от меня глаз, парень вдруг разводит руки, приглашая к объятью, но не дождавшись ответного движения, сам обнимает меня. Его аромат сбивает с толку: свежий, чуть сладковатый, как от спелого мандарина, и я глубоко вдыхаю его. Затем кладу ладонь на его спину и чувствую, как его твёрдая грудь чуть сильнее прижимается ко мне…
– Кхм.
Подруга смотрит на нас, поджав губы.
– Да… И ты меня прости, – Данил отпускает меня и поворачивается к Аните. – Я почти ничего не помню. Но я вроде на тебя наорал. Хотя ты была не виновата.
– Ладно. Забыли.
Они тоже обнимаются, но очень коротко, быстро отступив друг от друга. Смутно подозреваю, что между ними произошло что-то такое, о чём никто не хочет говорить.
– Будете ужинать? – предлагает Анита. – У нас тут целая сковорода плова. Вроде даже съедобного.
Парней не надо приглашать дважды. Мы усаживаемся за нашим круглым столом и трапезничаем, беседуя как старые друзья.
– Как ваш первый день в универе? – интересуется Арсений. Только что, не отвлекаясь от разговора, он наскоро покромсал свежие огурцы с помидорами, полил оливковым маслом и разложил всем по тарелкам, словно заправская хозяюшка.
– Отлично. Нас почти не грузили нудными речами, – отвечает Анита.
– Оказывается, у вас есть танцевальная команда в универе, – говорю я. – Они круто выступили.
– «Была», а не «есть». От команды ничего не осталось, выпустились все, – сообщает Данил. – Но слышал, кто-то из них собирается преподавать у нас танцы, туда можно записаться, если хочешь. И если умеешь танцевать, конечно.
– Она умеет, – улыбается Арсений.
Я делаю большие глаза:
– Ты же не видел, как я танцую!
– Зато слышал, – не стесняясь, смеётся он.
– Заткнись, – беззлобно отвечаю я. Надеюсь, моё позорное выступление под «Panic! At the Disco» останется нашим секретом. Вон, у тех двоих тоже какие-то тайны.
Чайник на плите громко свистит, и к счастью, Анита переключает внимание на себя:
– Сейчас заварю вам настоящий китайский чай!
И устраивает целую чайную церемонию. Сначала вынимает из шкафчика древний заварочный чайник, который отмыла дочиста ещё вчера, истребив каждое пятнышко, оставленное предыдущими жильцами, и прогревает его кипятком. Затем кладёт пару ложек листового чая и заливает их горячей водой.
– Первую воду нужно слить, – сообщает она и выплёскивает жидкость в раковину.
После чего наполняет чайник почти до краёв. По кухне разносится знакомый аромат лета.
– Ты сегодня решила нас побаловать? – усмехается Данил.
– Я же обещала.
Минуты через три, закончив колдовать, она аккуратно разливает готовый напиток по нашим чашкам.
– Это улун с дыней. Пейте горячим, но маленькими глоточками.
Мы послушно отпиваем по глотку. Я закрываю глаза, потому что к несравненному запаху теперь примешивается приятный насыщенный вкус.
– Если добавить сахар, на вкус будет совсем как дыня, – делится секретами Анита. – Но тогда будет не по канону. В настоящей чайной церемонии обходятся без подсластителей.
– Очень вкусно, – кивает Арс, – спасибо.
– Раньше одну чашку чая передавали друг другу за столом, как трубку мира у индейцев, – добавляю я, вспоминая подробности чайной церемонии на Востоке. – Это считалось символом единения и доверия друг к другу…
– Но у нас свои чашки, – перебивает Данил и снова не отрывает от меня дерзкий взгляд. – И до твоей даже пальцем нельзя дотрагиваться.
Съязвил и смотрит за моей реакцией.
– Если я тебе расскажу, о ком думаю, когда пью из неё, тебе самому не захочется к ней прикасаться.
– Воу, полегче! Даже знать не хочу.
Я не удостаиваю его ответом.
– О, я прям чувствую единение и доверие между нами! – саркастически замечает Арсений.
– Да всё нормально, – отмахивается Данил и встаёт из-за стола. – Ладно, спасибо за приятную компанию и чаёк, – он кивает Аните, – но мне пора.
– Стоп! – подружка решительно останавливает его. – А посуду кто будет мыть?
Через минуту мы уже в комнате. Я подбираю наряд на завтра, Анита переписывается с Ильёй, а Даня шумит на кухне водой и сердито гремит тарелками. Соседи определились с ролью Золушки на «камень-ножницы-бумага»: Арс выиграл и ушёл на тренировку.
– Давай укладываться, – говорит Анита около одиннадцати. – Завтра рано вставать.
– Не хочу, чтобы наступало завтра…
– Да всё будет супер.
– Ага. У тебя.
Я ещё долго лежу в кровати с книгой, пытаясь оттянуть первый учебный день. Подруги рядом не будет, защищаться от одногруппников придётся самой.