Дарья Щедрина
Танго у ростральных колонн
© Дарья Щедрина, 2019
ISBN 978-5-4496-5589-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1.
Роковой звонок
Приходилось ли вам когда-нибудь сталкиваться с ситуацией, когда событие, незначительное на первый взгляд, в последствии полностью, кардинально меняло вашу жизнь, выворачивало ее на изнанку? Такая история случилась со мной. Тот телефонный звонок потянул за собой цепочку событий, словно железный каток, прокатившихся по моей, да и не только моей, судьбе и закатавших в асфальт все юношеские романтические бредни, гнездившиеся тогда в моей голове.
Впрочем, давайте по порядку.
Вообще-то я художник, зовут меня Андрей Клементьев, 30 лет от роду. С самого детства мною руководили два увлечения: чтение и рисование. Одно из них стало моей профессией, но и второе не выпустило из своих крепкий объятий.
Так уж повелось, что, читая хорошую книгу, я всегда видел перед глазами каждого героя, каждое событие во всех красках и подробностях, так сильно захватывало меня повествование. Под рукой всегда оказывался карандаш. И вскоре герои и события из моего воображения плавно перебирались на бумагу, постепенно превращаясь в иллюстрации. Однажды мой друг Артем Савельев заметил на моем столе пачку таких зарисовок к самому популярному на тот момент приключенческому роману, которым все зачитывались, и остолбенел.
– Касс, Андрюха! – в восторге воскликнул он, перебирая картинки. – С каждым персонажем ты в точку попал! Нет, я должен это показать отцу.
И только тогда я узнал, что отец у Тёмки владеет крупнейшим книжным издательством «Арена». Большому Боссу понравились мои творения, и я был тут же принят на работу в это издательство художником-иллюстратором. Вот такой «зигзаг удачи»! С тех пор я совмещал приятное с полезным: читал хорошие книги, творил в удовольствие и получал за это неплохие деньги.
Тот апрельский день был наполнен солнечным светом. Воздух казался звонко прозрачным, а скользящие по земле неуловимые тени от облаков создавали иллюзию движения пространства. Я смотрел в окно своей квартиры на кроны деревьев небольшого уютного сквера с гуляющими мамашами с колясками и воркующими на лавочках старичками. Ветер беззастенчиво трепал голые ветки лип и черемух. Вдоль песчаных дорожек журчали светлые ручейки талой воды. А в тени между стволами еще белели кучи грязного ноздреватого снега.
Вдруг сонную тишину квартиры нарушил телефонный звонок. Если б только я знал, если б только в душе моей шевельнулось недоброе предчувствие, я бы не стал отвечать на этот звонок. Но я ничего не почувствовал и нехотя взял трубку.
– Привет, Андрюша! – прозвучало сочное контральто главного редактора «Арены» Марины Львовны.
– Привет, Марин! – ответил я, вовсе не опускаясь до фамильярности с солидной дамой. Просто Марина Львовна, хоть и была в действительности солидной дамой с большим опытом работы, предпочитала общаться с друзьями именно таким образом. А оказаться в когорте друзей госпожи редакторши было для меня честью и удовольствием.
– Как твоя работа? Все еще корпишь над «Звездным саваном»?
– Вчера закончил и сдал все материалы, – отрапортовал я. Роман в стиле космической фантастики доставил мне массу сложностей, но и массу удовольствия, таким закрученным оказался сюжет, а герои яркими и нестандартными.
– Очень хорошо, дружочек, – обрадовалась Марина и в ее густом бархатном тембре зазвучали звенящие нотки, – у меня есть для тебя работка.
Честно говоря, в тот момент мне меньше всего хотелось работать. Творческое воображение требовало отдыха и новых впечатлений от жизни, а не от пыльных текстов (Ну, это образно говоря! Я давно не читаю бумажные книги. Рабочий материал в виде электронных версий мне присылают на мой почтовый ящик). Сегодня вечером я уже договорился с друзьями встретиться в клубе отдохнуть, пообщаться. Но у Марины были на меня другие планы.
– Какая еще работка, Марина? – мне не удалось скрыть недовольные нотки в голосе.
– Слышал про Ксению Преображенскую?
– Это недавнее открытие «Арены» о котором все говорят последние месяца три-четыре?
– Именно! Ее первый роман произвел фурор. Мы заработали на нем кучу денег, чего сами не ожидали. А теперь готов второй. И я хочу, чтобы обложку к нему сделал именно ты, дружочек!
– О чем сие нетленное творение? – поинтересовался я без особого энтузиазма. Я не читал первый роман нового автора, так как этих авторов в издательстве было очень много. За всеми не уследишь, но слухи до меня дошли восторженные.
– О любви, Андрюша. Он и Она, их сложные судьбы, запутанные отношения. В общем сплошная психология!
Мысленно я поморщился. Терпеть не могу женские любовные романы. Я их называю «розовые сопли». Все эти охи-вздохи, слезливые страдания и обязательный хэппи энд никогда меня не привлекали. От работы над этой любовной белибердой я упорно отнекивался, предпочитая детективы, приключения или исторические романы. Вот где можно развернуться! Я с удовольствием погружался в «археологические раскопки» в интернете, разыскивая информацию о исторических костюмах, о доспехах и вооружении, о средствах передвижения, об архитектурных стилях и прочих мелочах, с помощью которых я создавал убедительные, достоверные образы.
– Марин, а кроме меня некому взяться за эту твою «работку»? – спросил я с надеждой отговориться и на этот раз.
– Есть. Но я хочу, чтобы обложку к роману Ксении Преображенской сделал именно ты. Потому что, Андрюшенька, как мне кажется, ты лучше всех справишься с этой работой. Так подсказывает мое чутье, а оно меня давно уже не обманывает, ты же знаешь. Дружочек, – ворковала редакторша, – не отказывайся, роман действительно потрясающий. И обложка должна быть потрясающей, чтобы читатель, бросив на нее мимолетный взгляд, больше уже не мог оторвать глаз и купил книгу. Только ты, Андрюша, с твоим талантом способен сотворить такую обложку. Не отказывайся. Я тебя прошу! Мы помножим талант автора на талант художника и получим нечто потрясающее. Соглашайся, дружочек, соглашайся!
Этот ее «дружочек» по-матерински ласковый, теплый, как всегда, пробил брешь в твердой стене моего нежелания, и я согласился. Но согласился только ради самой Марины, которую я искренне любил и уважал. Так Судьба свела меня с Ксенией Преображенской, вернее, сначала с ее творчеством.
Решив для себя, что ничего сложного в этой работе не предвидеться, я согласился. Не удосужившись прочитать сам роман, я выспросил у Марины, как по тексту выглядят главные герои, чтобы не попасть впросак, изобразив героиню хрупкой блондинкой, а героя жгучим брюнетом, хотя на самом деле все наоборот – она брюнетка, а он блондин. И за пару дней намалевал в качестве макета обложки обнимающуюся влюбленную парочку, ну, как обычно рисуют на обложках женских романов.
Реакция на мое творение была неожиданной и быстрой:
– Андрюша, – вопила в трубку Марина Львовна, наращивая децибелы, – ты с ума сошел?! Это же роман Ксении Преображенской, а не какой-то Нюси Мухиной! Это серьезное произведение! Ксения, увидев то, что ты сляпал кое-как, задохнулась от возмущения! Срочно переделай и переделай как следует, а не то я обижусь.
Я обреченно вздохнул:
– Хорошо, переделаю. А что именно не понравилось нашему великому автору? – Ксения Преображенская представилась мне занудной старой девой, крапающей свои нетленные произведения с утра до ночи и с ночи до утра, с длинным носом и надменным взглядом. В общем противная тетка с претензией на гениальность.
– Ты не ёрничай, Клементьев, – одернула меня главный редактор, – а выясняй все у нее сам. Я скину тебе адрес ее электронной почты. И будь любезен, хотя бы постарайся найти с ней общий язык.
Деваться было некуда, и я ввязался в переписку с капризной авторшей любовного романа, пытаясь выяснить у нее, что же она хочет видеть на обложке ее нетленного, гениального творения? Но ответ, пришедший лишь на следующий день, меня обескуражил.
«Здравствуйте, Андрей, – писала она, – вы прекрасный художник, от вашей картины глаз не отвести, так восхитительны, обворожительны герои. Проблема в том, что герои моей книги не так хороши. Они совершенно обыкновенные люди со своими достоинствами и недостатками, со своими слабостями и доблестями, со своими страхами, сложными характерами, со своими ошибками. Они такие же, как окружающие нас люди, только умеют любить сильно, самоотверженно, жертвенно. Как это можно выразить словами, я знаю, а как с помощью кисти и красок… Это знаете только вы, Андрей. Помогите мне, пожалуйста, вы же мастер!»
После этого письма я попросил ее прислать мне сам текст романа. Я лег на любимый диван, уткнувшись в экран планшета, и… позабыл обо всем на свете. Я читал весь день, пропустив обед и ужин, не отрываясь на перекуры, не реагируя на жалобные вопли кота Лёлика, выпрашивающего корм. Я не дочитал роман, а очнулся на последней странице, вынырнув из придуманного Ксенией Преображенской мира, как из глубокого омута. Еще час я пребывал в состоянии легкого обалдения, механически насыпав корм в миску коту и сунув в собственный рот бутерброд с колбасой, а потом схватился за карандаши и нырнул уже в свой мир, создавая его линиями и штрихами, конурами и контрастами. Я рисовал всю ночь, с удивлением поняв, что так и не спал почти сутки лишь когда на востоке неба появились первые розоватые проблески, заливая солнечным сиянием притихшие кроны лип.
Утром я отправил Ксении письмо, прикрепив к нему файлы с рисунками, коих набралось гораздо больше необходимого.
«Уважаемая Ксения, посылаю вам наброски иллюстраций. Устраивает ли вас такой стиль? С обложкой я пока не определился. У меня к вам большая читательская просьба: пока еще роман не напечатан, измените, пожалуйста, финал! Даже я, закаленный брутальными бандитскими сагами и детективными сериалами, не смог сдержать скупую мужскую слезу, когда главный герой в конце умирает от инфаркта в больнице. Это же не справедливо! Пусть он останется жив, очень прошу! С большим уважением к вашему таланту, Андрей».
Я ничуть не преувеличил и не покривил душой. Роман действительно был потрясающим. Повествование захватило меня с первой страницы, с первого абзаца и не отпускало до самого последнего слова. Читатель я опытный, со стажем и с уверенностью могу сказать, что Ксения Преображенская была настоящей жемчужиной в короне современной российской прозы. А я записался в первые ряды поклонников ее таланта.
Ответ на мое письмо пришел к вечеру.
«Здравствуйте, Андрей! Рада, что вам понравилось чтение. Стиль иллюстраций меня устраивает. Я отметила те, которые мне больше всего понравились. Хорошо, что мы с вами поняли друг друга. Изменить финал не могу, увы, потому что в жизни именно так и бывает. Счастливый конец типа „и жили они долго и счастливо и умерли в один день“ бывает только в сказках. А я не сказочница. Так что простите и не судите строго. А если этот роман выжал из вас скупую мужскую слезу, значит душа у вас живая, сострадательная. И это прекрасно! С уважением, Ксения.»
О том, что иметь живую сострадательную душу хорошо, я бы еще поспорил со своей собеседницей, но захватила работа. Все иллюстрации и обложка книги были полностью готовы уже через две недели. И я получил заслуженную похвалу от самой Марины Львовны. Еще через месяц роман вышел из печати. А в середине июня издательство «Арена» устроило презентацию книг своих новых, но уже ставших популярными авторов, пригласив в банкетный зал гостиницы «Европа», на самой верхотуре, под стеклянной крышей, большое количество гостей и представителей прессы.
Я тоже был зван самой Мариной с условием, что вместо старых потертых джинсов и любимой футболки надену приличный костюм с галстуком и загляну в парикмахерскую. Я пытался отговориться от галстука (ненавижу эту удавку!), но суровая редакторша заявила, что иначе меня перепутают с каким-нибудь мальчишкой – курьером, а для серьезного художника это обидно. И вообще нечего позорить солидное издательство!
Смирившись со своей участью, я затерялся в толпе гостей и, попивая из высокого бокала французское шампанское, скромно стоял у стеклянной стены зала, разглядывая тонущий в летних сумерках город. Далеко под моими ногами сиял золотыми нитями фонарей проспект с несущимися по нему вереницами автомобилей, лабиринты крыш свято хранили древние тайны дворов-колодцев, манили своей изысканной красотой дворцы и старинные особняки. И все это великолепие постепенно невидимой вуалью накрывала волшебная белая ночь.
– А вот и он!
Я вздрогнул от неожиданности и обернулся на знакомое контральто. Моя дорогая редакторша, сверкая бриллиантами в ушах и на пышной груди, потянула меня за рукав к компании незнакомых мне гостей.
– Это наш замечательный художник Андрей Клементьев, автор иллюстраций к новому роману Ксении. Прошу любить и жаловать.
Я улыбнулся, кивая и пожимая протянутые мне руки. Имена бизнесменов, меценатов, директоров, крупных чиновников влетали мне в одно ухо и тут же вылетали в другое. Я никогда не любил этих светских тусовок с демонстрацией своего высокого социального статуса и богатства, с дежурными, словно приклеенными к лицам улыбками, с пустыми, ничего не значащими словами.
И вдруг я замер. Марина Львовна подвела ко мне девушку в скромном сиреневом платье без всяких украшений. Но сам цвет платья так оттенял ее большие серые глаза в обрамлении длинных густых ресниц, так гармонировал с темно русыми локонами, укрывавшими плечи, что никакие украшения и не были нужны. Сама девушка была чистейшей воды бриллиантом. Я онемел от неожиданности.
– Это и есть Андрей Клементьев, который чуть не запорол макет обложки вашего романа, Ксения. Передаю его вам на растерзание, если заслужил. – Марина с торжествующей улыбкой представила меня незнакомке и шепнула на ухо, уходя, – это автор того самого романа, Андрюша, Ксения Преображенская. Будьте знакомы, господа!
Я и так никогда не отличался красноречием, да и не нужно оно художнику, а тут совсем онемел. Ксения Преображенская, автор самых популярных романов современности, безусловный талант, была так прекрасна, что я, как дурак, стоял столбом и таращился на нее, растерянно хлопая ресницами. Нет, ее нельзя было назвать красавицей в классическом смысле этого слова. Черты лица, тонкие, изящные, обладали той легкой долей асимметрии, которая делает лицо неповторимым и незабываемым. А в больших серых глазах таилась загадка. Тонкий стан, охваченный сиреневым шелком, навевал воспоминания блоковских строчек:
И каждый вечер, в час назначенный,
(Иль это только снится мне?)
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
В моей голове и правда поплыл туман. Ксения не была похожа ни на одну из моих многочисленных знакомых девушек. А среди них были настоящие красотки и сердцеедки. Но все они вместе взятые перед ней блекли, как помпезная бижутерия перед маленьким, но настоящим драгоценным камнем. Она была особенной, неповторимой.
– Ну, что же вы, Андрей, язык проглотили? – спросила она и улыбнулась.
О, дивная улыбка, от которой внутри меня что-то дрогнуло и стало растекаться теплой волной, наполняя все мое существо легкостью и жаждой полета, как воздушный шарик гелием.
– Очень рад личному знакомству, Ксения, – наконец смог заговорить я, но голос предательски дрожал, – а я вас представлял совсем другой.
– Какой же? – она удивленно изогнула левую бровь, не переставая улыбаться.
– Мне почему-то казалось, что вы значительно старше, этакая серьезная книжная дама с легким налетом занудности. – Ответом мне был серебристый веселый смех. – Хотите шампанского?
Я подхватил бокал с подноса пробегавшего мимо официанта. Ксения кивнула и протянула руку к бокалу. Ах, какие у нее тонкие руки с нежными пальчиками без угрожающего, агрессивного маникюра! Мне вдруг безумно захотелось коснуться губами каждого пальчика, прижаться щекой к мягкой, прохладной ладони, но я одернул себя. Не время и не место отпускать в полет собственное воображение!
– А я вас представляла молодым лоботрясом и прогульщиком, который предпочитает всякие развлечения скучным рабочим обязанностям!
– Увы, ваше предположение совсем недалеко от истины! – признался я, наслаждаясь обществом моей новой знакомой.
Мы стояли рядом среди толпы важных, разодетых, переполненных чувством собственной значимости людей, но я видел только ее. Все остальное слилось в пестрый, шумный фон. Зрение мое чудесным образом сфокусировалось на ней, растворив все остальное в разноцветном тумане. Я видел только ее, слышал только ее голос, голова моя шла кругом от аромата ее легких духов. Вдруг из толпы незнакомых, чужих лиц снова вынырнула Марина и, подхватив Ксению под локоть, повлекла в сторону.
– Прошу прощения, – скользнув по мне взглядом, сообщила редакторша на ходу, – я должна представить нашу звезду нужным людям.
Ксения бросила на меня растерянный взгляд, и я остался один. Мир ярких обложек и больших денег украл ее у меня, оставив в душе чувство невосполнимой потери.
Я еще долго перемещался по залу, переходя от одной группки знакомых и незнакомых людей к другой, перекидываясь с ними ничего не значащими фразами, а мои глаза искали в разноликой толпе тонкую фигурку в сиреневом платье. Звучали торжественные речи, глаза слепили фотовспышки, хрустально позванивали бокалы в руках гостей.
Я уже собрался покинуть помпезное мероприятие, исчезнув незаметно, не привлекая внимания, но вдруг почувствовал взгляд больших серых глаз и встрепенулся. Эти глаза искали меня в толпе! Я ринулся вперед, обходя лениво болтающих «нужных людей» с безразличными лицами, бесцеремонно расталкивая скучающих толстосумов в конец зала, куда манил меня сиреневый силуэт, как маяк затерявшийся в океане корабль.
Я почти достиг цели, когда кто-то схватил меня за руку и остановил. Я резко обернулся, готовый выплеснуть на нежданное препятствие все свое раздражение. Это оказался Артем Савельев, мой старый друг. Откуда он здесь? Ах, да! Он же сын и наследник Большого Босса!
– Ты куда так несешься? – на круглой физиономии Тёмки сияла добродушная улыбка.
– Извини, дружище, я сейчас.
Я вырвался из дружеских объятий Артема и снова двинул в конец зала. Но девушки в сиреневом уже не было. Она исчезла, растворилась в пространстве, не оставив и следа. Я крутил головой во все стороны, поднимаясь на цыпочки, чтобы видеть весь большой, заполненный людьми зал, но все мои усилия были напрасны. Больше я так и не увидел Ксению.
Спустя час я все-таки ушел с мероприятия, не поставив в известность Марину Львовну, в подавленном настроении. Когда такси увозило меня сквозь жемчужную дымку белой ночи по сонным набережным и площадям Питера, я невольно вспоминал взгляд серых глаз и светлую улыбку, пробудившие в моей душе музыку. Девушка в сиреневом платье прекрасная как мечта и нереальная как сон… А может это и был только сон? Может быть, она приснилась мне?
Я вернулся домой, покормил благодарно мурчащего кота и лег спать. Внутри возникло и вскоре заполнило все мое существо странное чувство, будто встреча эта предназначена мне самой Судьбой, и теперь жизнь моя изменится неотвратимо. Ах, как же я был недалек от истины! С твердым намерением на утро разыскать неуловимую писательницу я заснул.
Глава 2.
Цветы для богини
Разбудил меня Лёлик, бесцеремонно взгромоздившейся мне на голову и начавший громко мурлыкать прямо в ухо. Никакие мои ночные бдения не могли повлиять на его распорядок дня. Пришло время кошачьего обеда, значит нечего хозяину спать!
Первое, что я сделал, накормив кота, был карандашный набросок женского профиля: высокий лоб, тонкий изящный нос, легкая воздушная тень от длинных ресниц, губы, которые хочется целовать и целовать… Мысли о новой знакомой не выходили из головы. Чтобы узнать телефон Ксении я позвонил Марине Львовне и наткнулся на возмущенный рык редакторши.
– Я еще сплю, Клементьев! Чего тебе надо? – и никаких вам бархатных ноток в голосе.
– Извини ради бога, Марина! Мне нужен телефон Ксении Преображенской.
В трубке повисло недовольное молчание, сопровождавшееся сопением. Я затаил дыхание. Марина Львовна была единственной надеждой, ведь телефон Ксении могла знать только она.
– Ты мужик, Андрюша, или кто? Не мог сам попросить телефончик у понравившейся девушки?
– Да я хотел…
– А чего тогда стоял дурак-дураком и ушами хлопал?
– Растерялся…
– Растерялся он, – я услышал обреченный вздох и шуршание, – ладно, сейчас найду ее телефон и скину тебе эсэмеской. А ты, дружочек, в следующий раз не теряйся, сам проявляй инициативу, чтобы меня, старую женщину, от оздоровительного сна не отвлекать. Понял?!
От привычного и добродушного «дружочек» на душе сразу стало легко, и я благодарно затараторил:
– Понял, понял, Мариночка! Спасибо тебе огромное!
Спустя пару минут телефон звякнул, получив смс. На экране высветились цифры долгожданного номера.
Со мной явно что-то происходило странное. Для меня никогда не составляло труда просто подойти к незнакомой девушке на улице и попросить телефончик. Я легко знакомился в любой компании, в музыкальных клубах, ресторанах, любых тусовках. Друзья даже немного завидовали моей уверенности в себе с легкой примесью нахальства. А я искренне не понимал, что тут такого сложного? Ну, откажет надменная красавица. Ничего страшного. Этих красавиц вокруг пруд пруди! Подойду к другой.
С телефоном Ксении в руках я ходил по квартире из угла в угол и никак не решался позвонить. А вдруг она еще спит? Вечерника вчера закончилась далеко за полночь. Хотя она же ушла еще раньше меня. Может она занята, а я ей помешаю своим звонком? Сомнения терзали душу, и я тянул время. А вдруг она пошлет меня куда подальше? Что тогда делать? Отказ Ксении казался настоящей катастрофой.
Устав от собственной неуверенности, бросив взгляд на изящный женский профиль, изображенный на обрывке бумаги, я наконец решился.
– Алло? – прозвучал в трубке ее нежный голосок.
– Здравствуйте, Ксения, это Андрей Клементьев, художник-иллюстратор, мы с вами вчера на вечере познакомились.
– Здравствуйте, Андрей. Я вас узнала. – Голос спокойный, доброжелательный, и не спросила откуда у меня ее номер телефона!
– Ксения, у меня к вам есть предложение, вернее просьба… – я замялся, подбирая слова, – в общем хотелось бы с вами кое-что обсудить.
– Хорошо, давайте обсудим, – с готовностью ответила моя собеседница. Я воодушевился.
– Не по телефону. Могу я вас пригласить в какой-нибудь ресторан, где за столиком в спокойной обстановке мы могли бы поговорить?
– В ресторан?.. – кажется, Ксения немного растерялась.
– Да, например «Легран» или «Русский ампир». – Я называл дорогие и престижные рестораны города. Ведь литературная дива, суперпопулярная писательница могла не согласиться на обычный ресторан или кафе.
– Слишком пафосно и дорого, Андрей. Давайте лучше в какое-нибудь кафе.
– Я вас приглашаю, Ксения, и хочу, чтобы вам понравилось место!
– Я предпочитаю скромные, но уютные кафе. Знаете «Квартирку» на малой Садовой?
– Нет…
– Тогда я вам покажу это милое местечко. Назначайте время.
То, как быстро Ксения согласилась на встречу, окрылило меня, воодушевило и заставило метаться по квартире в поисках достойного прикида. Хотелось прийти на свидание во всеоружии.
Я вскочил в свою машину и рванул вперед, навстречу мечте, чуть не поцарапав соседскую иномарку. Сердце мое билось в ускоренном темпе, руки с усилием сжимали руль, точно это могло как-то ускорить долгожданную встречу. Я притормозил возле цветочного магазина с намерением купить самый роскошный и самый дорогой букет, но растерялся, войдя в стеклянное помещение магазина. Что подарить Ксении? Розы? Эти царственные цветы смотрели на меня белыми, розовыми, желтоватыми, пурпурно-красными бутонами, напоминая светских красавиц – пациенток знаменитого пластического хирурга – дивно красивых, накачанных силиконом и похожих друг на друга как сестры.
Нет! Ксении пафосные и помпезные розы не подойдут. Ей нужно что-то нежное, утонченное, изысканное. И я выбрал белые тюльпаны. Крупные шелковистые бутоны были еще закрыты и казалось, что внутри них спрятана какая-то тайна. Для таинственной и загадочной писательницы – в самый раз!
Потеряв в цветочном магазине какие-то десять минут, я попал в пробку на проспекте. Поток машин впереди то двигался черепашьим шагом, то замирал на месте. Черт побери! Эдак я опоздаю на первое свидание! Что подумает обо мне Ксения? Лучше бы я поехал на метро! От нетерпения я то и дело постукивал ладонями по оплетке руля или сжимал руль с такой силой, что кожа над суставами белела.
Доехав до малой Садовой, я еще целую вечность искал, где припарковаться в окрестных дворах. К месту встречи я прибежал бегом, сжимая в правой руке букет и глядя на запястье левой, стрелки часов на которой показывали, как я безбожно опаздываю. Ксения спокойно стояла у вывески с названием кафе.
– Ух! – выдохнул я, останавливаясь в шаге от нее и переводя дыхание. – Не велите казнить, королева, велите миловать! Каюсь, виноват! Будь прокляты эти пробки!
– Думаете, стоит помиловать? – усмехнулась девушка и я с облегчением понял, что она не сердится, ну а если и сердится, то совсем чуть-чуть.
– В знак моего покаяния примите эти скромные цветы, – и протянул ей букет.
Да, я угадал с цветами! Лицо ее вспыхнуло мгновенным румянцем, глаза удивленно расширились, а губы тихо выдохнули восхищенное «Ооо!». И я понял, что прощен. Ксения поднесла хрупкие бутоны к лицу и вдохнула их слабый аромат. Ах, как же она была прекрасна в этот момент! Мне сразу захотелось написать ее портрет именно с этим букетом у лица. Нет, она не королева, она богиня!
– Так и быть я вас прощаю! – Милостиво произнесла богиня и указала на ступеньки, ведущие в полуподвал. – Пойдемте в кафе, а то все столики займут.
Обитая дерматином подозрительная дверь отворилась и… мы оказались в коммунальной квартире советской эпохи. Крашенные в коричневый цвет стены первого зала навевали воспоминания о длинных коридорах знаменитых питерских коммуналок, в которые выходили двери многочисленных комнат. Нас встретил приветливый мальчик-официант и проводил по лабиринту маленьких комнатушек и уютных закутков, заполненных свидетельствами эпохи 60—70 годов: столики, покрытые ткаными скатертями, древние черно-белые телевизоры с ламповыми кинескопами, старомодный проигрыватель виниловых пластинок, допотопный трельяж, на стенах, оклеенных бумажными обоями с давно вышедшими из моды рисунками, репродукции советских художников и черно-белые фотографии популярных киноартистов минувшей эпохи… Я с удивлением осматривался по сторонам.
Ксения выбрала столик у окна. Мягкий свет торшера с желтым абажуром создавал уютную атмосферу.
– Как вам это кафе? – спросила моя спутница, усаживаясь за стол и бросая свою сумочку на соседнее кресло.
– Очень стильно и необычно.
– Я давно заприметила это местечко и иногда захаживаю сюда перекусить и отдохнуть, – заговорила Ксения. – Мне здесь нравится. Я чувствую себя здесь, как дома. И кухня у них вкусная, будто ваша собственная бабушка приготовила.
А богиня оказалась экстравагантной! Мое воображение рисовало ее в окружении зеркал и золоченой лепнины, в сверкании хрусталя, под звуки живой классической музыки. Но я готов был признать, что и в этих скромных интерьерах она смотрелась очень органично. Королева, богиня, волшебница!
Ксения читала меню, а я не отрывал глаз от ее лица. Она была обворожительна в обычной белой блузке-рубашке, без всяких украшений, почти без косметики. И я готов был любоваться этим очаровательным личиком бесконечно. Я почувствовал, что снова погружаюсь в состояние транса и в голове моей прозвучал упрек Марины Львовны: «Ты мужик, Клементьев, или кто?» Я стряхнул с себя наваждение и решительно произнес:
– Ксения, может вы будете так добры, что позволите обращаться к вам на «ты»?
Девушка удивленно приподняла изящные брови:
– Фу, Андрей, зачем же так вычурно? Конечно, давай на «ты»! И брось ты все эти церемонии.
Она слегка презрительно наморщила нос и сразу стала похожа на простую, милую девчонку.
– Так о какой такой просьбе или предложении ты хотел поговорить? – спросила она, вернув меня с небес на землю.
– Я очень хочу написать твой портрет, Ксения. Не согласишься мне позировать?
Она недовольно нахмурилась.
– Позировать? Это стоять застыв часами в одной позе, устремив взгляд в одну точку? Нет, не хочу.
– Часами не надо! – воскликнул я, пытаясь уговорить девушку. – Хотя лично я был бы не против смотреть на тебя часами. Ты очень красивая.
– Это в тебе говорит профессиональный художник? – и хитро прищурилась.
– Не только художник, – пробормотал я, опуская глаза. Боже мой, кажется, я смутился! Давно за мной такого не наблюдалось. Да что со мной твориться?!
– Расскажи-ка лучше, как ты стал художником? Где учился? – Ксения умело перевела беседу на другою, более безопасную тему.
– Как я стал художником? Я им родился и рисовать стал, как только научился держать в руке карандаш. Я вообще-то везунчик. Мне повезло родиться в обеспеченной семье. Мой отец занялся бизнесом еще в эпоху перестройки и теперь у него крупная, устойчивая и успешная фирма. Мне повезло иметь старшего брата, который пошел по стопам отца и теперь помогает ему с бизнесом. А мне было позволено заниматься тем, чем я хотел с детства, то есть рисовать. Я закончил нашу Академию художеств, что на Васильевском острове, потом два года учился в Италии, изучал живопись эпохи Возрождения. И вот уже пять лет работаю в издательстве «Арена», обеспечивая себе хлеб с маслом, а на досуге пишу картины в свое удовольствие. Иногда продаю их через галерею своего старого друга. Очень прошу, позволь мне написать твой портрет, Ксения!
– Зачем тебе мой портрет?
– Я повешу его на самое видное место и буду любоваться.
В ее глазах плясали лукавые искорки, а уголки губ слегка подрагивали, сдерживая рвущуюся наружу улыбку. И я чувствовал, как невидимые нити протягиваются между нами и соединяют, связывают наши судьбы. Волшебное ощущение предвосхищения будущего! Что-то внутри меня уже знало, что я встретил наконец свою судьбу, но в то же время боялось поверить в счастье. Уже в этот момент я мог бы абсолютно искренне сказать: «Я люблю тебя, Ксения!», но язык мой немел в испуге и неуверенности. Разве такое может со мной случиться? Ведь любовь с первого взгляда существует только в книгах. Это выдумка обманщиков-писателей.
Мальчик-официант принес наш заказ, и мы принялись за еду. Ксения оказалась права: кухня в этом кафе действительно была замечательной и по-домашнему простой. Исподтишка я наблюдал за моей собеседницей, как она изящно держит нож и вилку, как подносит кусочек мяса ко рту, как делает глоток вина из бокала. Что-то внутри меня таяло в присутствии этой девушки, как снег под весенним солнцем, растекалось теплыми волнами, заполняя каждую клеточку. Вот и не верь после этого в любовь с первого взгляда!
