Дарья Михайловна Андриянова
Девятка
Потом у меня появлялось право садиться за стол. Отец интересовался, как мои уроки, что нового я узнал, а мать рассказывала про соседку, которая ужасно (в понимании матери) воспитывала детей-недотеп.
Сестренка обычно молчала. Родителям не нравились ее увлечения непознанными науками. Она однажды сказала при родителях слово «аура», так ее наказали. С тех пор она делилась секретами и рассказывала о жизни только мне. Я первым узнал, когда пошла ее кровь, я первым узнал, когда она влюбилась. Иногда она ночами заходила ко мне, и мы долго разговаривали. Она рассказывала, а я слушал. Конечно, я не верил во всю эту чушь, но иногда она настолько занимала рассказами про ментальные миры, про астральные тела и про медитации, что я отчетливо видел их в голове. До сих пор понятия не имею, откуда она вообще знала такие слова. Может, книжек непонятных начиталась, или подруги рассказали.
К слову, все ее подруги были чокнутыми. Стоило им увидеть меня, как все разом замолкали, начинали хихикать и краснеть. Сначала меня это смущало, а потом я перестал обращать на них внимание.
Эх, как же я скучал по сестренке, когда мне поставили единицу и отправили воевать! Как же я по ней скучаю и сейчас!
– Можем поискать ее, – предложил черт.
– Нет, – ответил я из-под подушки. – Не надо подставлять ее. Думаю, общаться здесь с таким как я – это, во-первых, позор, во-вторых, опасно для жизни.
– Так и будешь жить до десятки, так никогда ее и не увидишь, – заключил черт.
Ну, не увижу, значит не увижу. Зато ей проблем не создам из-за своего минутного порыва к встрече. Таких, как она, в Ньяде точно не сыщешь. Скорее всего, живет спокойно в каком-нибудь скучном доме, да ничем и не занимается. Ест да спит. Ведь смысла выходить из тела больше нету, когда ты и так вне его.
Я крепче прижал подушку к лицу и шумно выдохнул, ощущая, как потеплела белая ткань. Надо постараться заснуть. Завтра тяжелый день. Как странно – чем больше человек думает о том, что произойдет завтра, тем дольше это завтра не наступает. Но в одном я уверен – завтра скучным не будет. Да и вообще, с тех пор, как я умер, ни один мой день не проходил уныло. Все время происходит что-то из ряда вон выходящее, что сначала ставит меня в тупик, а затем решается как-то само собой.
Надо спать.
Мне показалось, что я просто моргнул, а уже Аод упрямо дергал меня за плечо. Я открыл глаза и убрал с головы подушку. Солнечный свет, проникающий через не занавешенное окно, на мгновение ослепил меня, заставляя прищуриться.
Я сел на кровати. Одеяло скатилось с плеч и упало на бедра. Аод, убедившись, что я не сплю, сел на свою кровать и начал ощупывать единицу на своем лбу.
– Убеждаешься, что клеймо все еще одно? – спросил я, после чего протяжно зевнул.
– А то, – ответил он.
– Черт, а ты вообще спал? Хоть иногда спишь? Или этого вам не дано?
Искуситель пожал плечами, как будто и сам не знал, дано ему спать, или же нет.
– Я раньше спал, – сказал он. – А теперь перестал.
– Как же у тебя все просто… – сонно пробубнил я.
Сегодня я чувствовал особое вдохновение. Как будто я собираюсь заново родиться и пройти путь сначала. Но… есть одно «но».
– Ангел, – вспомнил я, а черт тут же дернулся.
– Мой напарник, – повторил он тихо.
– Твой напарник? – услышал я голос от двери.
Странно, но я не услышал, как вошел Вассил. Я даже не почувствовал его эмоций.
– Об этом не волнуйтесь, он отлично спрятался, – сказал Вассил. – Он сидит во внутреннем мире Ниортана.
– Замечательно, – раздраженно выплюнул черт.
Я почувствовал удивление. Именно почувствовал, ведь это была не моя эмоция, а архангела.
– Фетаад, – сказал Вассил, отчего мой искуситель дрогнул. – Не должен черт так себя вести. Где же сдержанность, где спокойствие?
Искусителю как будто бы стыдно стало. Он понурил голову и внимательно рассматривал пальцы своих ног.
– Мы за него волнуемся, ищем, – сказал черт полу. – А он спокойно отсиживается во внутреннем мире. И даже не дает знака, что с ним все в порядке.
– Не хочет подставлять себя, – сказал архангел, разводя руками. – Вы втроем намного громче думаете, чем ангел из внутреннего мира Ниортана. Сеир, быть может, и не заметил бы.
– Если бы не захотел вдруг из моих рыб сварить уху, – сказал я и скривился, вызывая улыбку у черта.
И вдруг я понял, почему у Сеира такая большая галерея. Сколько внутренних миров он повидал, таская из них еду! Сколько же бутылок вина он выпил!
– Не думай об этом, – сказал Вассил. – Тебя это просто не касается.
Я почувствовал, что архангел рассердился. Меня наполнило это чувство. А может, это сердился я? Трудно отличить. Но, думаю, он все же прав, и мне не стоит лезть в дела архангелов.
– Ладно, не буду вас больше задерживать.
Вассил прошел в центр комнаты. Он протянул руку – воздух хлопнул, появилась белая дверь. Я взял надкусанное яблоко с кровати, которое источало уже не столь аппетитный запах.
– Прощайте, господа, – сказал Вассил.
Черт открыл дверь. Там была пустота.
Глава 13
Человек молод или стар в зависимости от того, каким он себя ощущает.
Томас Манн – «Будденброки. История гибели одного семейства»
Искуситель шагнул внутрь и обернулся к нам. Он висел в пустоте, посреди центра распределения душ по загробным мирам.
– Была ни была! – выдохнул Аод, зажмурился и прыгнул следом.
Я обернулся на Вассила. Тот смотрел уверенно и серьезно. Возможно, я вижу Рьяд в последний раз. Кто знает?
Я развернулся и шагнул за Аодом. Тело повисло в воздухе. Я отпустил яблоко – оно тоже летало на месте. Мне тут же вспомнилась чернильница ангела-сопроводителя. Первого ангела, которого я повстречал. Дверь за спиной исчезла с тем же хлопком, с каким и появилась.
Мы остались посреди пустоты.
– И что дальше? – спросил Аод черта. – Мы же еще не в Алкеоне.
– Уже в Алкеоне, – ответил черт и камнем полетел вниз.
Я, в попытке догнать его, полетел следом, но не мог достичь такой скорости. Заметив это, искуситель притормозил, и мы с Аодом смогли с ним сравняться.
Мы вроде бы и летели вниз, а вроде бы и вверх. Казалось даже, будто мы стояли на месте. Черт петлял, как будто перед его глазами лежала карта этой бесконечной пустоты.
– Не стоит попадаться на глаза ангелам, – объяснил он, продолжая быстро спускаться.
– А сопроводители выше тебя? – поинтересовался Аод. – Ну, по должности.
Черт резко остановился, так, что я едва не врезался в него.
– Сопроводители – после надзирателей. Искусители перед судьями.
– А кто после судей? – спросил я.
– Демоны, – черт мягко улыбнулся.
На мгновение мне показалось, будто его глаза загорелись тщеславием, но скорее всего, действительно просто показалось.
– То есть совсем немного ступеней отделяло тебя от того, чтобы быть наравне с Гортеем? – спросил Аод.
– Ступеней – не много, – черт полетел дальше. – Но это почти невозможно. В смысле, стать судьей. Для того, чтобы стать судьей, нужно, чтобы уже существующий судья стал демоном. Ну, или искусителем, но это редкость. Демонов меньше, чем судей, а искусителей – намного больше. Большинство ангелов и чертей так и застревают в хранителях и искусителях, не продвигаясь дальше.
– Чтобы стать демоном, нужно демона, что ли, подвинуть? – спросил Аод, спускаясь все ниже.
Черт не ответил.
Белая пустота исчезла. Теперь мы парили в небе над Алкеоном, откуда леса казались размытыми зелеными пятнами, а города – желтыми тряпками, наброшенными на деревья.
– Куда летим? – спросил черт, глядя на нас с Аодом.
– В Виелдар, – откликнулся первым я.
– Ненавижу его, давайте в Идомей.
Мы медленно спускались, разглядывая под ногами мелкие реки, венами расчерчивающие леса.
– Ты из Идомея? – удивился я.
– Жил там лет до тридцати. Потом перебрался в Виелдар и там прожил лет двадцать.
Я выпучил призрачные глаза, а черт улыбнулся.
– Ты выглядишь на тридцать, но никак не на пятьдесят! – запротестовал я.
– Правда?
– Это так, – сказал искуситель, медленно спускаясь к лесу. – На сколько лет он себя воспринимает, на столько и выглядит. Это душа, а не тело, не стоит об этом забывать.
– В любом случае, в Идомей, я против Виелдара, – вернул тему Аод.
– Я не знаю их языка, – задумчиво ответил я.
– А зачем он тебе? Все равно твой голос никто не услышит.
Я задумался. Правда что, существовать целую вечность на Алкеоне, имея только двух собеседников – не очень приятная перспектива. Мне хотелось нормальной жизни, такой, какой она была раньше. До того, как я стал рабом. Хотя, если быть честным, быть рабом на Алкеоне немножко проще, чем в Ньяде.
– Это точно, – сказал черт. – Наверное. По крайней мере, ты у меня не первый, через меня прошли и цари, и рабы, и лжепророки, и даже дети, умершие при рождении. И все того же мнения.
– Сколько человек было под тобой? – спросил Аод.
Мы опустились настолько низко, что над головами уже видели кроны тонких аккуратных деревьев, как на подбор одной высоты.
– Ниортан был девятым.
– Как символично, – горько усмехнулся я, прикладывая пальцы к клейму.
Черт добавил:
– Аод был первым.
Аод замер посреди леса. Мы остановились. Черт с мягким, даже немного равнодушным выражением лица смотрел на своего первого подопечного. Должно быть, мысли его читает.
– Я… кажется, помню, – сказал Аод, становясь немного прозрачным. – Помню суд.
– Помнишь. И меня с ангелом тоже помнишь, – спокойно говорил искуситель.
– Да… но почему я не понимал раньше?
– Нас на то и делают одинаковыми, на то нам и не дают имена. У нас у всех схожие эмоции и образ мыслей. Все для того, чтобы человек не мог узнать своих хранителя с искусителем в толпе. – Черт немножко помолчал, а после добавил: – В случае с Ниортаном все сложилось немножко иначе. Нас перевели в привратники, и наши лица еще не размазались в его памяти.
– А каким был Аод? – спросил я у искусителя, но не у самого Аода.
– Эту информацию мы не имеем права разглашать смертным душам, – ответил черт. – Разве что сам Аод захочет.
– Ну… Мы с Ниортаном вроде как на братьев смахиваем. Нас одни и те же личности опекали. Поэтому, почему бы и нет?
– Хорошо, – искуситель кивнул. – Аод был царем Идомея.
Я заметил, как потускнел взгляд Аода. Лицо как будто в мгновение постарело, наполнилось тоскливой мудростью. Я раньше и не замечал. Кто-кто, а Аод уж точно на царя не смахивает. Болтливый, неугомонный и смиренный, он, подчиняясь правилам, вырос с девятки до единицы.
– Наши жизни чем-то похожи, – грустно заметил Аод, переворачиваясь в воздухе и укладываясь на спину. – Идомей вел с Виелдаром войну. Я, как преданный народу царь, возглавлял войско. Тогда-то меня и пленили.
– У большинства моих подопечных похожая история, – заключил черт. – Возможно, мы с ангелом что-то не досматриваем, а может, это череда случайностей. Мы надеялись на Ниортана, думали, может, он будет первым, кто попадет в Рьяд после смерти. Первым, не считая детей, конечно. Над ними даже суд не ведется.
– Почему так случается? – спросил Аод. – Почему мы попали в Ньяд девятками?
– Это держится в тайне, – задумчиво сказал черт. – Но что мне уже терять? Умерший рабом – рабом и останется. Раньше я воспринимал это как норму. А потом у меня появилась правда, и даже немножко собственное мнение… Все же нельзя разделять людей по такому признаку.
– Люди считают, что послушные и невинные попадают в Рьяд, независимо от положения в обществе, – ответил я.
– Ложь, – черт опустил глаза. – Ложь, придуманная Богом, чтобы держать хоть какой-то контроль над Алкеоном. Иначе люди, чувствуя безнаказанность, творили бы хаос. Представьте только, что бы произошло, если бы человечество понимало, что для полного счастья нужны деньги и высокое положение в обществе? Народ бы грабил друг друга. К этому бы приучали с детских лет.
Мы медленно полетели над землей. Аод забавлялся, проносясь сквозь стволы деревьев, иногда даже задерживаясь внутри. Все же сколько он уже здесь не был! Это я только недавно погиб, а Аод? Да что там, черт вообще здесь впервые. Он видел Алкеон только чужими глазами и не представляет, что такое жизнь. Даже летая призраком, он не поймет, что значит существовать в теле.
– Хорошая идея, – сказал черт.
– Ты мне? – спросил я.
– Да. Мы займем человеческие тела. Нарушать правила, так по-крупному.
– Займем тела? А это возможно? – Аод удивился.
– Я покажу, как надо, а вы повторяйте. Летим в Виелдар.
Мы с Аодом разом кивнули. Отлично, теперь я смогу жить так, как захочу! Выберу любое тело. То, которое понравится больше. И буду каким-нибудь графом, или даже королем.
– Нет, – сказал черт. – Ты не будешь королем. Я запрещаю.
– Это еще почему?! – возмутился я.
– Ты не сможешь править страной, потому что никогда этого не делал. Ты будешь публичной личностью, ты легко выдашь себя. В итоге либо сгоришь на костре, либо умрешь при восстании.
Я поморщился.
– Займем тела обычных горожан, сменим город, чтобы нас нигде не узнали. Желательно выбрать знакомых друг с другом людей, чтобы не вызывать лишних подозрений.
– А ты, похоже, все об этом знаешь, – сказал Аод.
– Иногда Бог отправляет в Алкеон ангелов и чертей. Но только для того, чтобы изменить ход истории. Я никогда здесь раньше не был, но слышал чужие рассказы о жизни здесь. Нам придется тяжко.
– Не сомневаюсь, – сказал я.
Мы прибавили. Черт летел с огромной скоростью. С такой, которая казалась мне невообразимой при жизни. Я пролетал сквозь стволы деревьев и задумался: как Вассил ворует с Алкеона еду, если он не может к ней прикасаться? Хотя кто знает этих архангелов. Вполне возможно, что может. В таком случае он самостоятельно спускается сюда, набирает много фруктов, поднимается, затем снова вниз… Прокормить-то нужно целый Рьяд, а он у Вассила огромен.
На огромной скорости мы влетели в город. По желтым дорогам шагали люди. Все они куда-то спешили, все передвигались россыпью, будто бы никто не имел семей. Черт полетел по домам, выстроенным из желтых камней. Он осматривал жителей, как будто выбирая подходящих. Попадались старые, бедные и больные. Нам же хотелось обрести нормальное здоровое тело, с которым впоследствии не возникнет никаких проблем.
И черт такое тело нашел. Это был молодой мужчина, на вид около тридцати лет. У него был небольшой одноэтажный домик на окраине города. Человек пил какую-то жидкость из чашки. Вокруг было тихо.
– Смотрите и запоминайте, – велел искуситель, подходя к человеку.
Черт просунул призрачную руку в грудь смертного. Мужчина, ничего не чувствуя, продолжал пить с отрешенным видом. Лицо черта как будто даже напряглось.
И тут произошло то, чего я никак не мог ожидать. Из потолка огромным черным камнем свалился еще один черт. Он был в ярости, глаза его горели, и направился он напрямую к нашему с Аодом искусителю.
– Ты что творишь?! – возмутился незнакомец, выдергивая чужую руку из груди человека.
– Уймись, – сказал наш искуситель.
– Ты собираешься вытащить из тела душу моего человека! Надеюсь, у тебя есть оправдание, которое ты скажешь Богу?
– Надеюсь, мне не придется с ним встречаться ближайшие лет тридцать, – ответил искуситель.
– Не придется, ведь ты сгинешь в бездне!
Я почувствовал, как тьма сгущается над обоими. Такое прежде я уже видел – в галерее Сеира, когда архангел дразнил моего искусителя.
Эта тьма поглощала воздух, окутывала призрачные тела чертей. И у моего черта она была темнее.
Я увидел, как одна тьма заходит на другую. Зрелище невероятное, как будто посреди комнаты образовалась густая пустота. Я понял, что сейчас будет драка, и на всякий случай отошел от них. Так и случилось. Незнакомый черт скривился и болезненно застонал сквозь зубы. Лицо нашего искусителя немного подрагивало.
– Стой! – крикнул незнакомец.
Но черт продолжал давить его тьмой, продолжал использовать преимущество. Тьма уже заполнила комнату. Я не видел предметов, окружающих нас, не видел стен и потолка. Человек, сидя на пустоте, ничего не подозревал и продолжал пить.
Мне стало тяжело дышать, голова кружилась, перед глазами пульсировало. Ноги подкосились, я упал на колени и с ужасом обнаружил, что Аод лежит на полу вниз лицом и, кажется, ничего не чувствует.
– Да стой ты! – повторил незнакомый черт.
Мука на его лице сгладилась, тьма утратила густоту, и сквозь нее уже проглядывались очертания предметов.
– Если ты убьешь меня, кто защитит душу на суде?
Мой искуситель только улыбнулся.
– Ангел, – сказал он, и тьма вновь наполнила окружающее пространство.
В этот раз она стала еще гуще, еще плотнее. Мне казалось, будто я нахожусь под давлением тяжелой воды, с каждым вдохом наполняющей мою грудь. Незнакомый черт упал перед нашим искусителем. Он кривлялся и мучился, пока его тело не растворилось во тьме. И тогда вокруг посветлело.
– Я извиняюсь, – спокойно сказал черт, подходя к нам.
Я глубоко дышал, призрачное тело трясло. Человек допил и мыл чашку в ведре, он так ничего и не почувствовал.
– Аод! – позвал искуситель.
Аод не отвечал.
– Ангел, – сказал черт, почему-то глядя на меня. – Помоги.
Я не понял, почему искуситель назвал меня ангелом, но мое тело тут же начало источать приятное сияние. Оно исходило не от призрачной кожи, а изнутри, согревая воздух.
Черт, как будто даже испугавшись, отошел от меня на несколько шагов.
– Больше, – сказал искуситель, и тело мое вспыхнуло ярче.
Мне полегчало, и теперь я уже спокойно поднялся.
– Ниортан, просто подойди ближе к Аоду, чтобы его касался свет.
Я так и поступил. Аод невнятно пробубнил в пол какие-то слова, видно, на идомейском, и поднялся, безумным взглядом осматривая меня.
– Спасибо, – сказал искуситель, после чего сияние исчезло так же резко, как и появилось.
– Как?.. – только и спросил я.
– Это был свет хранителя, – объяснил черт, подходя к человеку.
Он снова ввел в него руку.
– Нужно просто слиться с телом, – сказал он. – Нужно… сильно думать.
После этих слов черта как будто втянуло внутрь, а из тела выскочила обнаженная душа. Он с недоумением смотрел то на меня, то на Аода и не двигался, но мне было интересней наблюдать за чертом. Тот вынул руки из воды и посмотрел на них. Затем промочил губы, огляделся по сторонам и подвигал плечами в разные стороны, как будто привыкая к новому телу.
– У нас не получится, – сказал Аод, а я лишь пожал плечами.
Черт не отреагировал на слова. Возможно, просто не услышал. Я заметил, что его лицо побледнело. Живой румянец пропал со щек, а губы немного подрагивали. Искуситель прижал ладонь к груди и, закрыв глаза, оперся на спинку стула.
– Эй, Ниортан, – тихо проговорил Аод. – Мне кажется, или он не дышит?
Глава 14
Вотще простирали мы руки к пустому серому небу,
Призывая новых Богов.
Нет нам ответа.
Равнодушно молчит Небо…
Маргарет Уэйс и Трейси Хикман – «Драконы осенних сумерек»
Черт прикрыл глаза. Цвет его кожи медленно сменялся с бледного на синеватый, тело шаталось. Искусителю пришлось опереться на спинку стула, чтобы не упасть.
– Черт! – воскликнул Аод. – Дыши!
Но искуситель не реагировал. Казалось, будто он и не слышит Аода, и я начал подозревать, что он сейчас потеряет сознание и выйдет из тела так же, как и вошел.
Душа, которой это тело принадлежало, с недоумением наблюдала за чертом. Она смотрела то на нас, то на искусителя и начала потихоньку шевелиться.
– Попробуй ты, – сказал Аод. – Ты же сильно думаешь.
– Черт, – неуверенно позвал я. Искуситель открыл глаза и посмотрел куда-то в сторону. – Дыши давай.
«Как?..» – услышал я в голове ответ искусителя.
– Открой рот и дыши! – меня постепенно охватывала паника. Конечно, разумом я понимал, что черт не умрет. Максимум – перестанет функционировать это тело. Но не хотелось бы еще раз увидеть схватку между искусителями. Мало ли, как будет происходить переселение.
Черт открыл рот, но не дышал. Это ведь должно происходить на уровне инстинктов тела, так почему у него не выходит? Он, конечно, никогда ничего подобного не делал, но тело, требующее воздуха, должно само его брать. С другой стороны, находясь во дворцах демона и архангелов черт тоже не дышал, и инстинкты не срабатывали.
– Сделай что-нибудь! – молил меня Аод.
Эта ответственность давила на меня. Осознание, что с чертом могу общаться только я, что объяснить ему, как дышать, могу только я, возносило мою гордыню и угнетало совесть.
– Просто надуй грудь!
Черт пошатнулся так сильно, что едва не упал вместе со стулом, на который опирался. Он закрыл глаза, казалось, сосредоточившись, и, наконец, сделал первый шумный вдох. Его глаза удивленно распахнулись. Должно быть, то же самое бы почувствовал человек, рожденный слепым, но вдруг ставший зрячим. Он впервые чувствовал запахи, по его телу впервые расползался живительный воздух. Дыхание было частым и глубоким, как у спасенного утопающего. Дышал он ртом.
Душа, которая, казалось, только сейчас начала осознавать свою смерть, пролетела сквозь свое старое тело, будто пытаясь в него вселиться.
– Не пытайся, – Аод прихлопнул душу по плечу. – Теперь нашего черта ничто из этого тела не вытащит.
Душа распахнула глаза и смотрела на нас так, как смотрел в пустоту и черт, видно, не замечая и не улавливая происходящего.
– Лети восвояси, – сказал я.
Душа дернулась, отлетела от меня и смотрела с каким-то непониманием, но молчала.
– Черт, слышишь меня? – спросил я.
Он кивнул, глядя в пустоту. Слышит, но не видит.
– Приходи в себя, да будем нам тела разыскивать.
«Надо быстрее», – мысленно сказал искуситель. Видно, еще не может говорить, используя воздух.
И правда что. Перспектива того, что Сеир может сюда заявиться, меня не очень радует. А мы, как мне кажется, у него на особом счету.
Черт, наконец, выпрямился. Дыхание его успокоилось, плечи подпрыгивали уже не так резко, и вдохи стали мягкими и ровными. Он посмотрел на свои руки. Человеческие, из плоти и крови – искуситель никогда прежде не носил подобных рук, никогда прежде он не пользовался ими. Существование в Ньяде все же притупляет чувства, мы не так ярко чувствуем, не так ощущаем себя в пространстве. Да, осязание там есть, но оно скорее основано на нашем воспоминании человеческой жизни. Мы привыкли, что, если чего-то касаемся, то мы это чувствуем. Черт, возможно, никогда ничего не осязал.
Он прокашлялся, ощупал себя руками, как будто проверяя целостность своего «чехла», вместилища для души. Он повернулся в сторону и сказал:
«Идемте искать тела для вас».
– Мы с другой стороны, – я улыбнулся и помахал рукой.
Искуситель покрутил головой, и, видимо, не обнаружив нас, пошел к двери. Мы двинулись следом, на желтую пыльную улицу, наполненную унылыми людьми. Они шли, опустив головы в землю, как будто их ничего не интересовало в этом мире, как будто весь их смысл жизни – работать, чтобы купить еды, чтобы можно было работать. Как бы парадоксально это ни звучало.
Душа следовала за нами и немножко раздражала. Аод, казалось, вовсе не обращал на нее внимания, но та раз за разом пролетала сквозь свое тело в бесполезной попытке вернуться к жизни.
– Лети наверх, – сказал я и кивнул головой в небо. – И удачи на суде.
– На каком суде? – спросила душа дрожащим голосом.
– На… небесном, – неуверенно ответил я. – И защищай своего хранителя, он у тебя один.
– Какого хранителя?
Я улыбнулся, чувствуя себя знатоком. Как приятно осознать, что ты знаешь нечто, чего не знают другие, что ты можешь кого-то чему-нибудь научить.
– Своего ангела.
Душа посмотрела наверх. Ее ноги мягко оторвались от пола, и казалось, что это пугало будущего жителя небес. Он с ужасом смотрел на отдаляющуюся землю, поднимаясь все выше, пока совсем не скрылся в небесах. А мы с Аодом продолжали следовать за нашим искусителем. Он восторженно все рассматривал, как будто бы видел это впервые. Люди на него оборачивались. Его поведение, неумелая походка и по-детски удивленный взгляд озадачивали прохожих. В один момент мне даже стало казаться, будто мертвы они, а не мы. У нас есть цели, эмоции, страхи. А у этих людей пустые лица, сгорбленные тела и потупленные взоры.
Но тут мы увидели толпу. За ней ничего не разглядеть, люди стоят плотным слоем и шумят, галдят все наперебой. Черт пошел посмотреть, что же там случилось. Мы тоже.
Растолкав людей, искуситель остановился над мужчиной. Его скрючило в неестественной позе – лопатки и пятки уперлись в землю, когда спина выгнулась колесом. Он издавал нечленораздельные звуки и громко кричал, будто бы говоря на другом языке. Но я таких языков прежде никогда не слышал.
– Дорогу! – выделился в толпе женский голос.
Люди, как по команде, затихли и расступились, освобождая путь стройной девушке. Взмахнув длинными черными кудрями, которые едва не задели черта по лицу, она быстрым и уверенным шагом прошла к мученику.
– В этого человека вселился демон! – уверенно заявила она, приложив руку ко лбу пострадавшего.
Человек этот попытался ее укусить и звонко щелкнул зубами в воздухе, однако девушка успела отпрянуть.
– Сейчас я его изгоню, – сказала она.
Я, конечно, слышал об одержимости. Но теперь, когда своими глазами увидел, как черт занял чужое тело, понял, что это не более чем обычные выдумки. Возможно, человек этот просто болен или сошел с ума.
Брови черта изумленно поднялись.
– В нем нет демона, – сказал искуситель.
Голос его прозвучал тихо и медленно. Черт впервые говорил, используя воздух, и для первого раза, как мне кажется, вышло неплохо.
Толпа удивленно ахнула и уставилась на искусителя. Женщина в недоумении на него посмотрела, как будто видела перед собой сумасшедшего. И вдруг она с удивлением посмотрела за его спину, где стояли мы. Мне показалось, будто бы она смотрела прямо на нас, как будто она нас видела.
– Есть.
Ее голос дрогнул, но обращалась она не к черту, а как будто бы к нам. Затем она склонилась к человеку, который уже выпрямился и просто лежал. Из его рта вывалился язык, а пальцами одержимый впился в собственную грудь, раздирая одежду вместе с кожей и оставляя под грязными ногтями кровь.
– Поклонись нашему Богу!
– Нет! – сказал человек неестественным рыком, таким, что даже у меня, духовного существа, свело челюсть.
Толпа разом отшагнула назад, но продолжала молчать. Один черт остался на месте и теперь выделялся среди остальных.
– Ты будешь гореть в Ньяде, если не подчинишься! – говорила женщина.
– Ты будешь гореть вместе со мной! – рычащим голосом отвечал одержимый.
– Ты никогда не увидишь вечного счастья! – говорила женщина.
– Да сгинет в Ньяде Господь с его архангелами! – прорычал человек, и толпа испуганно ахнула.
– Ты не ведаешь, что говоришь, – сказала женщина.
Это очень походило на постановочный цирк.
– Ты не ведаешь, какие муки вас ждут после смерти! Всех вас! Вы будете гореть в Ньяде!
– Нет, – женщина заговорила особенно нежно. Она присела на корточки подле головы одержимого, ласково пригладила его волосы и улыбнулась. – Ты обретешь вечное счастье, если подчинишься. В обратном случае ты не попадешь ни в Ньяд, ни в Рьяд и будешь вечно скитаться по Алкеону.
– И буду жить вечно! – прорычал одержимый.
Женщина погрустнела, она опустила взор, несколько раз хлопнула пышными ресницами затем снова как будто на меня посмотрела.
– Хорошо, не хочешь по-хорошему, значит…
– Стой!
– Я взываю к именам трех великих архангелов! – она вскочила на ноги и подняла глаза к небесам. – Услышьте меня, Вассил, Юарис и Сеир!
Я увидел, как плечи черта дрогнули при упоминании этих имен.
– Явитесь сюда и спасите несчастную душу.
Я замер. С трудом, конечно, верилось, что кто-то из архангелов явится из-за такой просьбы, но толпа в восторге замерла и как будто бы действительно ждала появления архангелов. Шли секунды, а их так и не было.
– Не слышат тебя твои архангелы! – сказал одержимый. – Небеса отвернулись от тебя, святая!
– О, Величайшие! Отзовитесь! – продолжала женщина.
– Не придут, – высказал черт догадку, отчего толпа разом загудела.
– Нечистый! – проговорил кто-то.
– Он тоже одержим!
– Величайшие, спасите!
Одержимый посмотрел на черта оценивающим взглядом. Он немного помолчал, затем вскочил на колени и схватил черта за штаны.
– Спаси меня, темнейший! – молящим голосом попросил он.
Мне показалось, что черт растерялся, хотя ни одна мышца на лице его не дрогнула. Пусть лицо его выглядело иначе, чем когда он был полноправным чертом, все равно в этом взгляде сохранилась прежняя мягкость.
Послышался хлопок – появилась белая дверь. Черт перевел спокойный взгляд с одержимого на нее, облизнул пересохшие губы и тихо произнес:
– Не могу.
Дверь открылась, женщина упала на колени, подобно одержимому человеку. Толпа, казалось, ничего не замечала. За дверью послышался металлический перезвон, и твердым шагом вышел Гортей. Он посмотрел на меня, затем на Аода и широко улыбнулся.
– Ого! Какие души у нас здесь гуляют! А Гортей в курсе?
Я вздрогнул.
– Сеир? – предположил Аод.
– О! А меня уже узнают! Как это славно, глядишь, исправитесь! Хотя, в вашем случае, заблудшие души, вас ждет скверне-е-ейшее будущее, – протянул архангел, разводя руками. – Собственно, кто меня звал?
– Я, Величайший, – сказала женщина, сидя на коленях.
– Ты. И что?
Женщина отвела взгляд и замялась.
– Одержимый… Я… Нужно спасти душу человеческую, – наконец сформулировала она просьбу. – Ею завладел демон.
– Ну, демоном тут не пахнет, – сказал Сеир, рассматривая человека. – Если бы душой завладел демон, дамочка, ты бы этого не заметила.
Архангел подошел к человеку. Одержимый затрясся, обнял ноги искусителя и заплакал.
– Спаси, умоляю! – простонал он.
– Ты обретешь спасение, – ответил вместо черта Сеир и проник рукой в его грудь подобно тому, как искуситель вселялся в тело человека.
Архангел резко выдернул руку, и на ладони его осталась черная сфера тьмы. Такой тьмы, какую я видел у искусителей, только намного меньше и слабее. Человек потерял сознание. Толпа снова ахнула и отступила еще на шаг.
– Благодарю, Величайший! – воскликнула женщина.
– Ага, – бросил Сеир, рассматривая темную сферу. – Вот зараза такая! Надоели уже.
И он, бросив на меня короткий взгляд, вернулся в дверь, после чего та сразу исчезла. Женщина какое-то время еще сидела на коленях с блаженным выражением на лице. Ее немного потряхивало, но не в страхе, а в трепете перед Сеиром.
– Никогда бы не подумал, что архангелы занимаются подобным, – сказал я, на что искуситель с Аодом разом кивнули.
Святая посмотрела на источник голоса, то есть, на меня, лицо ее похолодело. Она поднялась, отряхнула белое мешковатое платье и уперла руки в бока, как будто ожидая чего-то. Толпа потихоньку оживала после оцепенения. Люди переговаривались тихо, затем все громче и громче, пока их голоса не слились в один сплошной шум. Но стоило заговорить женщине, как все разом замолчали.
– Приведите несчастного в чувства, – сказала она. – А мне бы хотелось побеседовать с тобой, кого демон назвал темнейшим.