Дарья Михайловна Андриянова
Девятка
Искали мы ее не слишком долго. Сам ангел даже близко к двери подходить не стал, побоялся. Сказал, меня с Садрин в любом случае пропустят. И ушел в зеленую дверь моего внутреннего мира.
У двери в Рьяд летали двое вратовых ангелов. Когда мы подлетели к ним, они, не задавая никаких вопросов, открыли перед нами дверь.
Садрин вошла первой, я – следом. Я ожидал, что святая сейчас начнет загибаться от нехватки воздуха, но нет. Она стояла ровно, рассматривая окружение своими серо-зелеными глазами.
– Все же не понимаю, – мысленно заговорил я, – ты что, меняешь внешность так же, как и Сеир?
– Ниортан, – она повернулась ко мне всем телом. Я старательно не смотрел на ее вырез, но получалось с трудом. – Я сама ничего не понимаю. Честно, я даже не знаю, что я такое. Откуда во мне столько знаний… Меня просто однажды Вассил назвал святой – вот я и живу с этим. Но… Я так поняла, ни твой черт, ни твой ангел никогда о святых и не слышали…
Уголки ее губ опустились. Она закрыла глаза и наклонила голову. Мне стало ее даже жаль. Жить вот так столько лет и не знать, что ты за существо такое.
– Идем, – я взял девушку за руку. Кожа оказалась нежной, без единого изъяна. – Ангел сказал – Гортей тебе все расскажет. Так пойдем же сначала к Сеиру, а потом и к нему.
– Прямо так и горю желанием увидеть демона, – саркастически сказала она.
Мы шли мимо светлых купольных домов по аккуратной дорожке, выложенной большими камнями. У меня в голове сразу всплыла картина, как несчастные рабы укладывали эти дорожки под презрительными взглядами жителей Рьяда. На нас оборачивались. Даже ангелы, что встречались на нашем пути, провожали нас взглядами, но никто не подходил, никто не спрашивал, что здесь делает девятка вместе… с непонятной женщиной.
И правда непонятной. Она отличалась от окружающих душ как минимум одеждой. Да и от ангелов с чертами тем же самым.
– Хватит об этом думать! – она со злостью выдернула свою руку из моей. – Меня тоже это беспокоит. Но перестань. Я стараюсь не думать об этом, а ты со своими мыслями…
– Успокойся.
– Я спокойна, – соврала святая.
Я вел ее через город душ. Сеир уже знал, что мы здесь. И он знал, что мы здесь вдвоем. Оборачиваясь в прошлое, я все больше подозреваю, что Гортей сам позволил мне стащить «правду». Только вот зачем ему это понадобилось – мне никогда не понять.
Возле дворца Сеира я вдохнул. Плечи Садрин не поднимались, и, я так понял, она не дышала. Воздух, естественно, почувствовала – его невозможно не почувствовать. Но не дышала.
Архангел не вышел нас встречать. Я предложил поискать его самим, но Садрин возразила:
– Нам не нужно его искать. Я знаю, где он.
С этими словами она повела меня по дворцу, в котором прежде никогда не бывала. Но я был. Даже как-то неловко. В широком коридоре, справа и слева от нас стояли арки, одна за другой. Я все это уже видел, поэтому особо не озирался по сторонам. Святая тоже не осматривалась, как будто пытаясь проявить уважение к архангелу. Как по мне, то Сеиру вообще все равно, видит ли кто его библиотеки с галереями, или же нет.
Садрин привела меня на вершину башни. Это была, скорее, смотровая площадка, чем комната. На невысоком столике лежали тюбики краски и палитра. Сеир рисовал на холсте, установленном на мольберте.
– А ты зачем здесь? – спросил он, не оборачиваясь к нам.
Сейчас, со спины, я не мог понять, чей образ он принял. Скорее всего, это кто-то незнакомый.
– Захотелось, – ответила Садрин.
На колени она не вставала, а продолжала стоять прямо, с ровной спиной и вздернутым подбородком. Выглядела даже немного высокомерно. Ну, точно не так, как подобает святой смотреть на архангела.
– Сейчас, как только закончу, я отведу тебя, – сказал архангел, продолжая рисовать, стоя к нам спиной.
Его белая широкая рубашка уже заляпалась в краске. В основном – синие, зеленые и коричневые цвета. Мне даже стало интересно, что он там такое рисует. Но наглости не хватило, чтобы заглянуть. Я подошел к невысокому ограждению и посмотрел вдаль. Отсюда прекрасно виден Рьяд. Видны даже далекие владения Вассила, хотя они немного затуманены. Думаю, зрение у архангела получше моего, так что ему прекрасно видны и те места. Здесь даже дул ветер. Я оперся спиной на ограждение и посмотрел на спутницу. Она словно и не двигалась. Продолжала смотреть в затылок Сеира, как будто ожидая объяснений. Но, естественно, Сеир ничего ей объяснять не собирался. Вообще, с его характером и не стоит ожидать каких-то снисхождений. Ненавижу таких типов.
– Лестного же ты обо мне мнения, – сказал Сеир.
Я ничего не ответил. Мне было все равно, оскорбил ли я архангела своими мыслями, или же нет. У нас с ним и так отношения в край испорчены, хуже уже не будет.
– Собственно, я закончил.
Сеир отшагнул от картины, но поворачиваться не стал. Он стоял к нам спиной до тех пор, пока его внешность не изменилась. В этот раз он принял облик моего искусителя. То есть… до этого я видел настоящего Сеира?!
– В точку! – сказал архангел, разворачиваясь лицом. – Ниортан, зацени, похоже?
Он отошел в сторонку, и я увидел, что на холсте изображен океан. Большой, сине-зеленый, прямо как…
– Ты варил уху из моих рыбок?!
В ответ Сеир изобразил шок. Именно изобразил – выглядело это неестественно. А может, это потому, что я сам не привык к подобным эмоциям на лице моего искусителя.
– С чего ты взял, что я там что-то трогал? – спросил архангел, рассматривая картину.
– Ты же из внутренних миров еду подворовываешь. Я все знаю.
– Эм… Ну, да, подворовываю.
Больше он ничего не сказал, хотя я ожидал каких-то оправдательных слов. С другой стороны, чего архангелу оправдываться перед девяткой? Я слишком высокого о себе мнения.
Он повел нас вниз по спиральным лестницам своей башни. Картину захватил с собой. Не знаю, радоваться или плакать оттого, что мой внутренний мир теперь будет висеть в золотой рамочке среди коллекции архангела…
Я шел немного позади, а Садрин – плечом к плечу с Сеиром. Они выглядели как… равные?
Они как минимум равные. Она с легкостью читает мои мысли. Да кто же она, черт возьми, такая? Скорее бы услышать мнение Гортея по этому поводу. Хотя, если честно, вот совсем не хочется идти к нему. Но уговор есть уговор. В конце концов, мужчина я или кто?
Мы шли по городу душ. Люди озадаченно смотрели на нас. Думаю, в черте они легко узнавали своего архангела. Еще бы, даже мне, едва с ним знакомому человеку, достаточно бывает одного его слова, чтобы понять, кто стоит передо мной. А тем, кто привык к нему, и вовсе хватит его просто увидеть. И все же интересно, зачем архангелу скрывать свою истинную внешность? Со спины вроде ничего такой. Конечно, мне, как мужчине, тяжело оценивать других мужчин, но, думаю, отбоя от женщин у него бы не было. Многие дамы любят светленьких. А может, дело в лице? Что же там такого?
– Не твое дело, – прервал мои рассуждения архангел.
– Ниортан, веди себя приличней, – дополнила его слова Садрин.
Мне даже как-то не по себе стало. Называется, отвык, что мои мысли читают. Кровь прилила к голове. Показалось, что она сейчас взорвется. Но стоило вспомнить, что кровь во мне выдуманная, так сразу и полегчало.
Мы остановились у невысокого белого домика.
– Пришли, – сказал Сеир и пару раз стукнул в дверь.
– Иду! – раздался голос с обратной стороны.
Это был голос моей сестренки. Мне показалось, будто сердце замерло. А когда дверь открылась, и я увидел ее, вся старая жизнь пронеслась перед глазами.
Она немного повзрослела в сравнении с тем, какой я видел ее в последний раз. Сейчас ей можно дать лет двадцать пять. Взгляд ее метался от Сеира к Садрин, а на меня она даже не смотрела.
– Симпатичная она у тебя, Ниортан, – сказал Сеир, отступая от двери и открывая сестренке обзор на меня.
– Ниортан?! – спросила она.
Ее глаза широко распахнулись, и теперь она рассматривала меня.
– Привет, – сказал я.
Она бросилась мне на шею. Столько лет мы не виделись!
– Ниортан, где ты был все эти годы? Почему ты не давал о себе знать? Как давно ты умер?
Она заваливала меня вопросами. Я не успевал отвечать, да и не мог. Сколько счастья было во мне! Я уже и не думал, что после смерти можно испытать такое счастье!
– Ниортан, ну, скажи что-нибудь! – она отстранилась и теперь смотрела на меня как будто с упреком.
– Сара… – только и смог я выдавить ее имя.
– Заходи в дом.
Она взяла меня за руку и потащила за собой, но вдруг остановилась, посмотрела на мой лоб, а затем на Сеира.
– Можно ведь? – спросила она.
– Только не долго. Короче, Ниортан, я пошел домой. Помни об уговоре.
Он развернулся.
– А что за уговор? – спросила Сара, не дождавшись, пока Сеир уйдет.
– Понятно, значит, ваше неприличие – дело семейное, – сказал архангел, уходя в сторону дворца.
Сестренка моя вся запылала. Ну, а я, чтобы хоть как-то поддержать ее честь, крикнул в спину Сеиру:
– Кто бы говорил!
И быстро затащил сестру в дом, пока архангел не передумал.
Сара долго смеялась. Надо мной, или над Сеиром – в принципе, не важно. Важно то, что я уже почти забыл, как она смеется. Звонко и чисто, да так непринужденно…
– Пойдем же за стол! – сказала она, вдоволь насмеявшись.
– Пожалуй, воздержусь от местных угощений. Зная, где Сеир их добывает…
– Ну, пошли тогда, хоть расскажешь мне про все!
В доме у Сары было намного уютнее, чем в тех домах, где мне приходилось бывать в последние дни. Несмотря на небольшие габариты, светлые стены создавали впечатление широкого пространства. Мебель тоже была нежных цветов, в основном, голубых и розовых. Вокруг был порядок. Хотя, если вспоминать, при жизни Сара не очень-то следила за своей комнатой. Под ее кроватью всегда громоздились книги, на самой кровати была накидана одежда. Перед сном сестренка просто сбрасывала ее на пол, не утруждая себя уборкой. Слуг в комнату не пускала, хотя и относилась к ним лояльнее, чем я в свое время.
– Расскажи, как ты стал девяткой? Это же при жизни случилось? – она сидела рядом, на светло-розовом диване, и никак не могла отлипнуть от моего плеча.
– Да, – сказал я. – При жизни.
И я рассказал ей все. Про то, как изначально сбежал из армии, как пропивал все деньги, как убил человека и как сам стал девяткой. Я старался не затягивать рассказ, говорил коротко и только о фактах, не затрагивая своих эмоций. Интереснее было послушать и про ее смерть.
– А что было после смерти? Как ты смог договориться с Сеиром о встрече со мной? Ты же девятка!
– Прошу, не называй меня девяткой хотя бы ты, – я слегка улыбнулся. Улыбка выходила горькой, и я бросил это занятие. – Все началось еще с моего суда, когда я познакомился со своими хранителем и искусителем.
И я рассказал ей все. Совсем все. Про «правду», побег из Ньяда и про то, как занял чужое тело. Она слушала, слегка раскрыв рот. Меня и самого поражала вся эта история. Теперь поражала, когда я оглядываюсь назад. Это же надо мне было умудриться выжить при всех этих обстоятельствах!
– А теперь ты. Как же ты умерла, сестренка? – я поправил ее каштановые волосы, чтобы лучше видеть лицо.
– Я не поняла, как это случилось. Мы умерли всей семьей. Вру, отец жив остался. Думаю, нас отравили, хотя я в этом не уверена. Я просто в один день уснула, а когда проснулась, уже была вне тела, как и родные.
– Ну, тебе-то было к этому не привыкать, – заметил я.
– Ну, это как сказать. С возрастом я бросила подобные занятия. Хотя иногда на меня находило, и я летала вне тела. Но знаешь, Ниортан, мне было намного легче адаптироваться, чем нашей мамаше. Я даже немного посмеялась над ней, когда она в шоке смотрела на свое тело. Видел бы ты ее лицо!
Сара рассмеялась, и вдруг я понял, что тоже вижу картинку – удивленное лицо пожилой матери, которая летает над своим телом и не понимает, что происходит. Видел я ее так, как будто действительно стал свидетелем этой смерти, и во мне просачивались воспоминания.
– Как ты это сделала? – поразился я.
– Мыслеобраз? Да точно так же, как ты говоришь с закрытым ртом, – она сказала это в моей голове.
Только сейчас я начал понимать, что вовсе не являюсь самым особенным среди мертвых. Вот она – действительно особенная. А все, что я умею – просто отголоски ее рассказов.
– Да уж, будь у нас больше времени, я бы взял у тебя несколько уроков по управлению мыслями, – проговорил я.
– У нас будет время! – Сара подскочила и теперь стояла передо мной, весело раскинув руки. – У нас будет полно времени, когда с тебя сотрут клеймо! Ты же у меня такой умный братик, так что тебе мешает подняться до единицы и дальше?
Я опустил взгляд.
– Меня ждет только десятка, Сара.
– Да брось, не выдумывай! – она скрестила руки на груди. – С чего ты такое взял?
– Не взял. Мне Гортей сказал. Уж словам демона можно поверить?
Сестренка еще секунду постояла. Счастливое лицо стало кислым, и она рухнула на диван рядом со мной.
– Сколько тебе осталось? – спросила она.
– Я не уверен, но, думаю, всего ничего. Я же сейчас к Гортею и иду. Совсем не хочу этой встречи, но уговор есть уговор. Я пообещал Сеиру.
– Взамен на что? Что он тебе предложил?! Судя по твоему рассказу, этот архангел не совсем тот, кем мне казался раньше.
– Взамен на встречу с тобой, Сара.
Она замолчала и совсем потухла. Я даже пожалел, что рассказал ей об этом. Не стоило. Теперь она будет считать себя виноватой.
– Ты знаешь, Ниортан, я ведь по тебе очень, очень скучала. И я даже не знаю… Что сказать. Стоит ли эта встреча твоей жизни? Наверное, все же не стоит. Тебе не нужно было соглашаться на это.
– Да брось. Может, я и не получу десятку в ближайшее время. Сара, мы с тобой еще встретимся! – я честно попытался поднять ей настроение.
– Ниортан, – она подняла кислый взгляд. – Ты сам-то веришь в то, о чем говоришь?
Я не верю. И она об этом знает. Всегда, как бы ни складывались обстоятельства – я верил в лучшее. Но сейчас все немного иначе. Что сделает со мной Гортей, когда меня увидит? В прошлый раз я повернулся к нему спиной и ушел – это была наша последняя встреча. Я на это надеялся. Он отпустил меня. Но теперь, после всех моих прегрешений, не думаю, что я уйду от него со своей девяткой. Хотя Аоду ведь он единицу оставил, а тот тоже не святой…
Видимо, даже у демонов есть свои любимчики.
– Давай не будем думать об этом, – я взял сестру за руку. – Клянусь тебе, мы когда-нибудь еще встретимся.
Сара скептически на меня посмотрела.
– Душой клянусь, Сара. Мы точно еще увидимся. Пусть мне поставят десятку – я вырвусь и прибегу к тебе прежде, чем меня отведут к Богу. Клянусь тебе.
– Очень хотелось бы верить, что ты поступишь именно так. Но сам-то представляешь, что значит вырваться от демона? Я ни разу не видела Гортея. Но, думаю, он ни капли не уступает Сеиру по ментальной силе.
– По какой такой силе? – не понял я.
– Ментальной, глупый брат, ментальной. Той силе, что есть у всех, но не у всех раскрыта. Той, благодаря которой можно говорить с закрытым ртом, читать чужие мысли и двигать предметы взглядом. Чем больше этой силы, тем больше возможностей. Развивай это, братец, развивай, и со временем ты поразишься собственным умениям.
– Ты развивала эти силы еще при жизни. Чего ты достигла теперь?
– Ну, думаю, меня можно сравнить с ангелами… Хотя нет, это слишком высокомерное заявление. Их разум полностью чист, мой же завален воспоминаниями и привязанностями. Они же не привязаны ни к чему. Ни к чему, кроме людей, которых опекают как хранители, братец.
В окно постучали.
– Вы долго? – произнес в моей голове голос Садрин.
– Вот же зараза такая! – выругалась сестра. – Мы столько не виделись и должны вот так скоро расстаться?
– Да, – сказал я, вставая с места.
– Братик, ты точно еще придешь? Ты клянешься? Клянешься моей жизнью?
Не хотелось давать подобных клятв, тем более тогда, когда я меньше всего был уверен в своем будущем. Но она так на меня смотрела…
– Клянусь нашими жизнями, сестренка.
Глава 21
От надежды дрожал я каждой жилкой, от надежды обрывалось у меня все внутри. О, надежда, победительница скорбей, это она нашептывает слова утешенья обреченным даже в темницах инквизиции.
Эдгар Аллан По – «Колодец и маятник»
Я не хотел давать эту клятву. Но лучше видеть рядом счастливую сестру, чем несчастную.
Мы с Садрин спешили к двери в Ньяд. Там умирали со скуки вратовые ангел и черт. Этих я узнавал – они когда-то взяли у Аода бутылку вина взамен на то, чтобы тот смог пробыть в Рьяде подольше.
Меня они узнали, но никак не препятствовали переходу в другой мир. Неужели Садрин внушает страх ангелам с чертами?
– Садрин, в Ньяде жарко, – любезно предупредил я.
– Ничего.
Она открыла дверь и ступила на ту сторону. Низкое красное солнце отсвечивало от ее кожи. В тумане Садрин казалась белым призраком в черном платье. Ей шел красный цвет, которым был окутан весь Ньяд. Она держала спину прямо, и рядом с ней я чувствовал себя вошью. Мое призрачное тело выделяло литры пота, а ей, казалось, все равно. Она как будто и не чувствовала этой жары.
Ей шел Ньяд. Святая как будто была создана для него, чтобы быть в его центре. Я вел ее по знакомому пути. Ничего не видно, но тело помнит дорогу. Пройдя двести раз туда и обратно, я отлично ее запомнил. Садрин шла рядом. Слишком близко, даже слегка касаясь своим плечом моего. Здесь слишком легко потеряться, тем более тому, кто находится тут впервые.
Кругом снуют черти, подгоняя несчастных девяток и восьмерок. Доставалось даже тем, кто нормально работал. Бедные. А ведь я такой же! И я мог сейчас быть рядом с ними, точно так же таскать камни, получая плетью по красной прожаренной Ньядом спине. Но я выбрал свободу. И смерть.
Садрин, как бы ни пыталась держать статную осанку, невольно вздрагивала, когда в очередной раз кому-то из рабов прилетало от надзирателя. Она сжимала одной ладонью вторую и поджимала губы. Я замечал, как она старательно избегает смотреть в сторону местных жителей. Но то и дело прямо перед нами из тумана возникали очередные мученики.
Здесь было тихо. И, если оставаться в одиночестве, то каждый сойдет с ума.
– Тут и правда нет огня, – заметила святая.
– Да, – ответил я.
Мне было не по себе. Я не мог на все это смотреть только из-за той мысли, что могу оказаться на месте любого из девяток. Есть какую-то непонятную слизь, получать от надзирателей и быть низшим среди низших. А сейчас несмотря на то, что я, по сути, остался девяткой – есть те, кто прислушивается к моему мнению. Это Аод, ангел и даже Садрин. А еще у меня есть младшая сестра – это самый важный повод для того, чтобы остаться в живых.
Нет, я не дамся Гортею. Я не позволю расчертить на моем лбу десятую линию. Я выполню уговор, но я вырвусь, найду способ убежать. Ведь у меня всегда это получалось. О чем речь: бегство – лучшее, чему я научился в жизни. Если бы за побеги давали награды, они бы все принадлежали только мне.
С другой стороны, бегство редко приводило меня к чему-то хорошему. Смерть – самое худшее, что случалось со мной из-за него. Хотя, наверное, клеймение похуже, чем смерть. Лучше бы я умер еще тогда.
– Здесь нет никаких домов, – сказала Садрин, все еще вглядываясь в туман. – Где же живут люди?
– Нигде, – ответил я. – Они спят и едят на улице, по расписанию. У чертей есть дома, но те в них редко когда заходят. Там ужасный бардак. Хуже я видел разве что у тебя дома.
Святая не ответила. Она смотрела на красное солнце, что висело уже низко к горизонту. Вид у нее был несчастный, и я подумал, что можно было бы попробовать… Но тут я оборвал свою мысль, чтобы Садрин ее невзначай не услышала.
Я взял ее за руку. Она оказалась удивительно холодной для такого горячего места. Садрин никак не отреагировала – руку не вырвала, но и не пошевелилась, чтобы сомкнуть пальцы на моей ладони. Казалось, она даже не заметила этого прикосновения. Интересно, о чем же она сейчас думает? Как жаль, что я не могу читать мысли, как она.
– Я думаю о том, – начала Садрин, – как странно видеть движение солнца по небосводу. Солнце на Алкеоне движется незаметно, а здесь я вижу, как постепенно оно клонится к горизонту, как оно медленно движется, подобно…
– Ну, не надо мне тут речи двигать, я все равно этого не пойму. Не создавай романтику из Ньяда. Дело в том, что здесь сутки короче. Из-за этого людям и приходится трудиться постоянно, практически не уделяя время на сон. Самое страшное в Ньяде – не жара, как думают жители Алкеона. Больше всего страданий приносит нехватка сна. Именно из-за этого девятки и лишаются рассудка.
Садрин промолчала.
Солнце окончательно село за горизонт, и теперь туман, не подсвеченный внешним светилом, выглядел более густым и непроницательным. Мы шли в полной тишине. Люди и черти остались позади, и я знал, скоро мы будем проходить дверь. Ту дверь, которую стерегли искуситель с хранителем, ставшие привратниками. Странно, но необычная ностальгия опустилась на меня в этом месте. Можно сказать, отсюда все и началось. Мне даже немного приятно вновь находиться здесь. После всего, что я прошел, я не могу относить себя к обычным девяткам. Я силен и проворен, как бы высокомерно это ни звучало. Я ушел от демона, подержал в руках «правду», сбежал из Ньяда и даже смог получить разрешение архангела на посещение сестры. Нет уж, к жизни девятки я не вернусь ни за что. И окончательно умирать я теперь не намерен. Черт возьми, да мне даже начинает нравиться такая насыщенная жизнь и постоянный риск ею! Даже поход к Гортею. Страшно, но любопытно.
Ангел и черт, как и всегда на этом месте, перебрасывались картами. Они сидели на земле и, только когда мы подошли совсем близко, удостоили нас вниманием. А я надеялся пройти незаметно.
– Куда? – спросил черт.
– К демону, – ответила Садрин, рассматривая карты.
– Мы не можем вас…
– Можете, – перебила ангела святая. – Играть на посту в рабочее время вы можете. И не создавать себе и нам лишних проблем – тоже.
Черт внимательно рассматривал Садрин. На меня эти двое и внимания не обращали – я так, просто небольшое дополнение к ней.
– У нас будут проблемы как раз наоборот, если вы пройдете, – сказал ангел.
– В прошлый раз я легко прошел, всего лишь обойдя дверь, – заметил я. – Просто сделайте вид, что не видели нас.
Как со стенкой поговорил. Ни черт, ни ангел, даже не посмотрели на меня.
Садрин пошла дальше. Ангел взял ее за свободную руку.
– Дальше нельзя.
– Ангел! – неожиданно громко сказал черт.
Садрин остановилась.
– Пусть идут. Отпусти. Я тебе объясню.
Он послушался. А мне показалось, что черт испугался Садрин. Да, действительно страшная женщина. Не внешне, а своей особенностью. Я даже и представить не могу, чего можно от такой ожидать.
Мы шли по пустынному Ньяду, лишенному душ. Сейчас, когда солнце село, было трудно разглядеть сквозь туман очертание дворца Гортея. И я не мог представить, сколько еще придется идти. Мы шли прямо, никуда не сворачивая. Начинало даже казаться, что мы заблудились.
Туман сгущался, и с каждым шагом обзор становился все меньше. Вскоре я перестал видеть даже Садрин. Единственное, что напоминало про ее присутствие – это холодная рука, которую я все еще держал. И хорошо, что я вовремя позаботился об этом. Иначе мы бы могли потеряться. Шла она совсем беззвучно, хотя в отличие от меня носила туфли. Рука стала влажной. Думаю, это все же мой пот, потому что несмотря на жару она почему-то все не теплела.
Я понял, что мы пришли, только тогда, когда мой нос вписался в стену. Даже ее мне не удалось увидеть через столь плотный туман. Это равносильно тому, что я шел бы с закрытыми глазами. Я пошел вдоль стены, прощупывая ее свободной рукой. Я помнил, с какой стороны должна быть дверь.
– Что ты делаешь? – спросила Садрин.
Я вздрогнул от ее голоса в этой тишине. Надеюсь, она этого не заметила.
– Ищу дверь. Она должна быть где-то здесь.
– Идем, – сказала она и потянула меня за руку.
Я поддался, но не забывал, что она здесь впервые. Возможно, она просто хочет показать мне независимость и найти дверь сама. Но, тем не менее, как-то странно выходит. Как она видит стену?
– Мы пришли.
Туман расступился, и передо мной возник вид на двор Гортея. Я понял, что она сама нашла и открыла дверь.
– Как ты видишь через туман? – спросил я.
– Какой туман?
Она прошла вперед, а я остался за пределами дворца, ошарашенно рассматривая ее затылок.
Она что, не видит тумана?
– Не понимаю, о каком тумане идет речь. Пожалуйста, не задерживайся.
Она пошла дальше. Я догнал ее, по пути вдыхая желанный воздух. Ее грудь так и не начала вздыматься. Как и во дворце Сеира, Садрин оставалась бездыханной.
– Ты знаешь, где он? – спросил я, вспоминая, как быстро мы нашли архангела.
– Конечно.
Ледяной ветер пронизывал до костей. Хотя, если думать логически, какие во мне могут быть кости? В принципе, если так рассуждать, то я легко могу перестать чувствовать этот холод, как перестал чувствовать боль недавно. Может, так и сделала Садрин, благодаря чему ее рука и оставалась холодной в такой жаре. Она намного лучше владеет мыслями. Ей не приходится для этого задумываться, в отличие от меня.
Мы вошли во дворец. Двери, как и прежде, были открыты, и нас окутала полная тишина. После рева ветра мне показалось, будто нас поместили в глубокую могилу.
С каждым шагом во мне рос страх. Я старался слишком не задумываться о встрече с Гортеем, чтобы лишний раз себя не пугать. Будь что будет, как говорится. Но страх этот был вызван старыми воспоминаниями. Каждый мой визит в это место заканчивался страхом, поэтому и теперь я не мог не бояться. Странно, но перед Сеиром такого сильного страха не было. Возможно, потому что этого несерьезного архангела можно даже к черту в шутку послать, и он ничего со мной не сделает. Права не имеет. Я во власти Гортея.
Она вела меня по знакомым красным коридорам, мимо толстых деревянных дверей. Она шла так, как будто точно знала дорогу. Я могу представить, что она каким-либо образом чувствует Гортея. Но откуда ей известно, как до него дойти? Почему-то и у Сеира я об этом не задумывался. Сдается, она здесь все-таки не впервые.
– Впервые, – ответила на мысли святая, останавливаясь перед дверью. – Мы пришли.
Я взял в легкие побольше воздуха. Она пару раз стукнула в дверь, и этот звук отразился от широких стен пустынного коридора. Гортей ничего не сказал, но Садрин толкнула дверь и вошла внутрь. Это был кабинет, здесь я уже бывал прежде. В камине спокойно потрескивали дрова, а в настенных канделябрах горели свечи. Зажмурившись, я сделал шаг вперед. И, открыв глаза, я не стал смотреть на демона, а первым делом закрыл за собой дверь. Эта секундная неторопливость помогла мне успокоиться и, наконец, посмотреть на Гортея. Он сидел за тяжелым столом и смотрел на святую. Густые брови были привычно сдвинуты к переносице, но в его взгляде не таилось привычной для демона строгости или злобы.
– Подойди.
Он сказал это не мне, а святой. На меня Гортей даже не взглянул. Садрин не спешила. Не похоже было, что она боится. Все та же статная осанка и вздернутый подбородок. Что при разговоре с архангелом, что при демоне. Она медленно подошла и остановилась в шаге от стола Гортея. Демон встал. Он внимательно всматривался в ее лицо, как будто пытаясь разглядеть в нем что-то необычное.
– Дай руку, – велел он.
Садрин медленно протянула руку вперед, ладонью вниз, как будто подавая для поцелуя. Гортей стянул свою белую перчатку, небрежно кинул на стол и взял пальцы святой. Он смотрел то на них, то на ее лицо, затем отвернулся.
– Не смешно, Сеир. Проваливай, пока я даю тебе шанс.
Не может быть. Не может быть, чтобы это был Сеир! Хотя, я ведь не знаю, действительно ли он ушел тогда. Может быть, что это архангел тогда постучался в окно моей сестры.
– Я не Сеир, – тихо сказала святая.
Гортей не поворачивался. Он замер в одной позе, держа голову ровно. Я почувствовал себя лишним в их компании.
– Ты не Сеир? – переспросил демон.
– Да.
Он положил руку на спинку стула.
– Тогда кто же ты?
– Мое имя Садрин, я святая.
– Нет, – сказал демон.
Пламя свечей и камина заколыхалось.
– Ты не Садрин, – сказал демон, поворачиваясь к нам лицом. – И ты не святая.
Его взгляд переметнулся ко мне.
– Тогда кто я? – спросила Садрин, но Гортей уже ее не слушал.
Он сжал спинку стула так, что дерево под пальцами хрустнуло.
– Девятка. Нет, десятка.
С этими словами он пошел на меня. Вся жизнь пронеслась перед глазами под перезвон висюлек на его сапогах. Сестра. Я должен идти к сестре. Но я не могу. Тело не слушается, босые ноги пустили корни и вросли в пол. Гортей шел стремительным и твердым шагом. Он шел быстро, но мне казалось, что подходил слишком долго.
– Кто я? – повторила вопрос Садрин.
Демон остановился.
– Алексатра.
Он стоял передо мной, но смотрел куда-то в пустоту. Я не видел Садрин, но знал, что она сейчас смотрит в его спину и ждет объяснений.
– Алексатра, – повторил он тихим, хриплым голосом.
– Нет, я Садрин.
Она подошла ближе и остановилась прямо за его спиной. Я почувствовал, что ноги отлипли от пола. Нужно бы бежать, дверь рядом. Но я слишком неосторожно поступил, когда закрывал ее. Не стоило делать этого. Теперь я не смогу убежать. Он успеет меня остановить. Шанса не осталось.
– Садрин, – повторила святая.
– Нет.
Он смотрел мне в лицо, но глаза казались пустыми. Он не видит меня сейчас. Даже демон может быть человечным.
– Ты демон, – сказал Гортей.
– Нет! – святая прикрикнула. – Нет, нет! Молчи!
– Ты демон по имени Алексатра, – тихо прохрипел Гортей. – И Бог тебя уничтожил.
– Молчи!
– Это случилось двадцать пять лет назад…
– Я не демон!
– Ты была ему неугодной. Слишком живой, слишком доброй. Для демона.
– Я святая!
– И работала в паре с таким же. Вас с Вассилом считали сильнейшими в загробных мирах.
– Гортей, – голос Садрин дрогнул. Было слышно, что она плачет.
– Не плачь, Алексатра. Ты сильнейшая. Сильнейшие не плачут.
Гортей поджал губы. Его кожа стала столь же бледной, как и у Садрин. У Алексатры, если быть точнее. Она зарыдала в голос. Гортей не двигался. Садрин упала на колени, видно, не в силах больше стоять на ногах. Я сделал короткий шаг к двери, надеясь на удачу.
– Алексатра, – повторил ее имя демон. – Ты всегда очищала лбы душам. Но только до тройки. Ты считала, что жизнь тройки самая комфортная и безопасная для Ньяда.
– Замолчи!
– Тебя ненавидели другие демоны.
– Потому что я святая!
– Другие демоны, – он сделал акцент на слове «другие». – Почти все.
– Не рассказывай мне больше ничего. Я не хочу этого слышать!
– Не хочешь?
Гортей повернулся. Не думаю, что он забыл про меня, но попробовать стоит. Я делаю еще шаг к двери, и моя рука нащупывает прохладную ручку. Гортей проводит пальцем по щекам Алексатры и убирает слезы.
– Я расскажу тебе все, как бы ты ни хотела, чтобы я замолчал.