bannerbannerbanner
Закон молодильного яблочка

Дарья Донцова
Закон молодильного яблочка

Полная версия

Глава 3

– Вам нужен второй листочек, – подобострастно подсказала Ирина, – он, похоже, к первому случайно приклеился.

– Вижу, – сердито буркнул шеф. – Внимание! Кха-кха… Итак, пожар. При первых признаках задымления библиотеки архива коллектив должен сделать следующее. Первое: собрать документы и вынести их в безопасное место. Начальнице нужно взять огнетушитель и огнетушить им очаги возгорания. Второе: замзав надо с помощью лопаты создать вокруг библиотеки заградительный ров, чтобы пламя не перекинулось на помещение особой важности, а именно на личный кабинет начальника.

Перед моими глазами развернулась картина необыкновенной силы: дама по имени Наталья Владимировна яростно ковыряет заступом паркет в коридоре, создавая заградительный ров… Библиотека-то расположена в городском здании, это вовсе не сарай в поле. Ох и нелегко придется заместительнице Веры Васильевны! Я невольно хихикнула, но тут же закашлялась, чтобы скрыть смех.

– Третье, – нудил Шлыков, – сотрудницы низшей квалификации с помощью ведра воды (одна) и мешка с песком (вторая) перекрывают доступ кислорода к огню, одновременно вызывая в архив пожарную бригаду, «Скорую помощь», МЧС, аварийные Мосгаза, Мостелефона, Мосводопровода и Мосэнерго, сообщают о происшествии начальнику архива А. Н. Шлыкову, не отвлекаясь при этом от заливания водой и опесочивания территории, пораженной огнем.

Босс повернулся к Вере Васильевне.

– А что мы имеем сейчас? Никто из вас, кроме новенькой, даже не подумал спасти документы. Кстати, почему у сотрудницы пустое детское пластмассовое ведро?

– А какое надо? – еле слышно прошептала глава библиотеки.

– Цинковое! Двадцатилитровое! Полное воды! – заорал шеф архива. – В чем прок от пустого ведра? Отвечайте, Никитина!

– Э… э… э… – забормотала зав библиотекой, – ну… э… э…

А начальник уже налетел на Наталью Владимировну:

– Зачем у вас складная лопата в руке? Говорите!

– Ну… вроде…

– А какая требуется? – решилась задать уточняющий вопрос Вера Васильевна.

– Пожарная! Установленного по ГОСТу образца! – завопил руководитель архива. – Правильного размера! Вида! Формы! Цвета! И какого дьявола вы все, кроме новенькой, в домашних тапках?

– Ноги в туфлях устают, – призналась Лена.

– Вон оно что… – неожиданно залучился улыбкой начальник. И тут же взорвался воплем: – А у новенькой кроссовки на шнурках! Джинсы, кофта! Побежит с бумагами, папки не потеряет, документы спасет. Правильная одежда и обувь. К тому же она сообразила документы схватить. У вас же шлепки со ступней сваливаются… Все! Вера Васильевна, вы теперь сотрудник категории два. А она заведующая.

Увидев направленный в мою сторону указательный палец, я попятилась. Никитина скорчила гримасу.

– Тараканова не в штате архива…

– Она теперь заведующая! – рявкнул Шлыков. – Остальным молчать. Не нравится решение начальства? Дверь открыта. Шагом марш в сад!

Андрей Николаевич повернулся и был таков. Вера Васильевна зарыдала и убежала. Наталья Владимировна взглянула на меня.

– Очень вас уважаю и ценю.

Потом тоже унеслась.

– Вам чайку заварить? – поинтересовалась Лена. – Могу сбегать на улицу за шаурмой.

– Спасибо, – ответила я, – не старайтесь. Сейчас пойду к Андрею Николаевичу и объясню ему, что я писательница, не нанималась в его архив сотрудницей. Вера Васильевна опять возьмет бразды правления в свои руки.

– Да, да, я сношусь за лепешкой с курицей, – словно не слыша меня, решила Лена, – заодно куплю водички в бутылочке для чая. Верке-то всегда из-под крана наливала в сортире, а для вас хочется что-то хорошее сделать.

Девушка испарилась. Ирина рассмеялась и тоже ушла. Я осталась в библиотеке одна. Ну, Вилка, ты мастер художественных неприятностей!

Наверное, настала пора объяснить, почему я очутилась в столь странном месте? Что ж, приступаю.

Мой жених Степан Дмитриев улетел в Америку. Свадьбу мы сыграем в декабре, на календаре сейчас сентябрь, самое начало первого месяца осени. Я проводила будущего мужа в аэропорт, и не успел Степа помахать мне рукой, уйти в зону дьюти-фри, как я заскучала по нему. А через день после отлета Степы у меня случился творческий кризис – мне никак не удавалось начать новую книгу. Обычно из состояния коллапса меня выводит Степан. Но сейчас-то он находится далеко! Конечно, можно было позвонить в Нью-Йорк, но мне не хотелось отвлекать жениха от дел.

Неделю я маялась у письменного стола, пытаясь придумать первую фразу нового романа. С трудом родилось несколько вариантов – «Наступила осень», «Наступил сентябрь», «Наступило лето», «Наступила весна». На том моя фантазия иссякла. Стало понятно: времена года здесь совершенно ни при чем, наступили вовсе не они. Просто у меня наступило творческое бессилие, в связи с чем я впала в полнейшее уныние.

В тот момент, когда из моих глаз на лист бумаги, где толпились зачеркнутые фразы, каждая из которых начиналась со слова «наступить», закапали слезы, позвонила Ксения Зеленкина, начальница одного из отделов издательства «Элефант», и нежным голосом спросила:

– Вилочка, как ты относишься к деньгам?

– По-разному, – честно ответила я, – в зависимости от того, что с ними предстоит делать: получать или отдавать. В первом случае я радуюсь, во втором – восторга не испытываю.

– Ко мне обратился бизнесмен Александр Ферин, – продолжала Ксюша, – он просит написать для него книгу и предлагает шикарную оплату. Ему нужен детектив с сюжетом, который он сам придумал, – историческое убийство, случившееся четыреста лет назад.

– Давненько, – вздохнула я, – свидетелей в живых уже нет. И улик не найти.

– Верно, – хихикнула моя собеседница.

– Ты же в курсе, что я не могу похвастаться буйной фантазией, – продолжала я, – могу лишь описать то, что случилось в действительности.

– Так убийство произошло в реальности, просто очень давно, – возразила Зеленкина.

– Исторический детектив – не мой конек, – продолжала отбиваться я.

– Я отправила тебе на ватсап цифру аванса, который Ферин заплатит, как только ты согласишься работать, – прожурчала Ксюша. – А основная часть денег будет мигом вручена тебе в момент сдачи рукописи в «Элефант». Кстати! На обложке будет твоя фамилия, не Александра.

– Слышала про богатых людей, у которых жены хотят стать писательницами, – засмеялась я. – Красавицы мечтают на презентации раздавать автографы и чтобы журналисты под их снимками писали не «светская дама», а «писательница».

– Всем же понятно, что «светская дама» – красивое название бездельницы, которая живет за счет мужа-папы-брата, бегает по тусовкам, чья жизнь протекает по маршруту: салон красоты – магазины – ресторан – ночной клуб, – перебила Ксюша. – А «писательница» – это престижно и модно. Раньше считалось хорошим тоном открывать цветочный магазин, потом настала очередь кафе, затем все супруги и дочки запели, превратились в звезд эстрады или ходили по подиуму и снимались в телесериалах. А в этом году новая фишка – светские дамы становятся писательницами. Мужья нанимают…

– Тех, кто может состряпать повесть, – перебила я, – и та выходит под фамилией жены. Мадам гордо презентует свою «стряпню», оставляет автограф на книгах, и все довольны. Ух ты…

– Увидела сумму аванса? – предположила причину моего удивленного возгласа Ксюша.

– Да, – откликнулась я. – Однако странно, цифра уж очень большая.

– Денег много не бывает, – заметила Зеленкина.

– Верно, – согласилась я. – Но зачем бизнесмену столько денег платить? И за в десять раз меньшую сумму какой-нибудь журналист легко ему сагу сочинит. Все равно сей опус никто читать не станет, книга-то нужна лишь «светской даме» в качестве аксессуара, чтобы показывать ее и говорить: «Это я написала».

– То-то и оно! – засмеялась Ксения. – Александру не нужно из супруги детективщицу делать, он вообще не женат, живет с мамой. Та астролог, вполне успешный, ведет колонку в гламурном журнале и телепрограмму. То есть ей не надо зарабатывать популярность за счет чужого труда. Ты не поняла: Ферину нужна книга именно Арины Виоловой на его сюжет. Он надеется, что твое имя привлечет читателей, об истории узнает широкий круг людей.

– Один раз я пробовала написать роман по заказу[3], – пробормотала я.

– И что? – полюбопытствовала Ксюша. – Получился?

– Ну да, – протянула я, – только совсем не тот, на который рассчитывала заказчица. Бизнесвумен задумала пропиарить свою гостиницу, а у меня получился детектив под названием «Кошмар в отеле». Короче, я раскопала кучу такого, что трогать не следовало, целая армада хозяйских и чужих семейных секретов на свет божий из-под камней змеями выползла.

– Включи ум! – потребовала моя собеседница. – Если один опыт оказался неудачным, это еще не повод не брать другой заказ. Писать просят не о современности, а о событиях, которые четыреста лет назад происходили. В живых-то никого не осталось! Какие бы там истории ни открылись, кому они повредят? Тебя сильно взволнует, если твой предок в тысяча четыреста девяносто девятом году убил своего соседа, чтобы заполучить его жену? Только честно!

Я призадумалась.

– Ну если честно, то, конечно, не особенно приятно знать, что во мне есть гены, которые позволили прапрапрадедушке стать убийцей. Но…

– Честно говори! – потребовала Зеленкина. – Ты очень испереживаешься, услышав о стародавнем преступлении?

– Да в общем-то нет, – призналась я. – Оно уже как легенда.

– Вот и ответ! – обрадовалась Ксю. – Короче, номер мобильного Александра Ферина я тебе отправила. Звякни ему, и поговорите. Деньги ну очень приличные! Тебе же они нужны?

 

– Ты знаешь человека, который на такой вопрос ответит: «нет»? – засмеялась я.

– Да есть один, способный на это, – усмехнулась Зеленкина. – Сейчас он живет в Индии, ходит босиком, ест горсть риса в неделю и совершенно счастлив. А среди моих московских знакомых аскетов нет. Ты в данный момент над чем-то работаешь? Новую книгу пишешь?

– Нет, – призналась я.

– Очередной сюжетец обмозговываешь? – не утихала Ксения.

Мне пришлось снова ответить:

– Нет. Ничего интересного пока в голову не пришло.

– А тут предлагают идею романа и отличные деньги за его написание, причем на обложке поставят не чужую, а твою фамилию. Что еще надо? – рассердилась Ксюша. – Не имею права тебе говорить, но скажу. Небось ты в курсе, чем я в «Элефанте» занимаюсь?

– Продакт плейсментом, – ответила я. – То есть соединяешь компанию, решившую прорекламировать свой товар, и писателя, который за некую сумму готов упомянуть про, допустим, ночной горшок производства данной фирмы в своем произведении. Но я таким бизнесом не занимаюсь.

– А зря! – отрезала Ксения. – Ночные вазы, между прочим, нужны, платят за них нормально.

– Не знала, что кто-то из писателей эти изделия рекламирует, – смутилась я, – просто пошутила сейчас.

– А еще ты не знаешь, что многим за продакт совсем крошечные денежки в лапки падают, и люди бывают счастливы, – затараторила Зеленкина, – тебе же повезло получить шикарное предложение: и сюжет, и деньги. Все, хватит болтать, звони Ферину, договаривайся о встрече. Не тормози! Вдруг он передумает?

Глава 4

Разговор с Александром меня удивил. Бизнесмен оказался хорошо воспитанным мужчиной. Первое, что он сказал при встрече со мной, было:

– Это будет книга Виоловой. Я не собираюсь требовать от вас писать чужими словами. Главное – сохранить сюжет, основную линию. А уж как вы ее подадите – ваше дело. Решите привнести парочку любовных линий? Я буду только за. Добавите еще несколько детективных поворотов? Прекрасно. Но не меняйте ничего в том, что придумано мною. Итак, слушайте…

Я включила диктофон и стала внимать Александру.

…Тысяча шестьсот двадцатый год. Неподалеку от Москвы живет дворянин Евгений Златов. Он нищий. Жена Антонина сбежала от безденежного мужа с любовником, а дочь, пятнадцатилетнюю Наташу, оставила на попечении венчанного супруга. Евгений Михайлович живет в большом, но неуютном доме. Ремонта в нем не было со времен кончины Михаила, отца Евгения. Вот папенька нынешнего владельца был богат, получил состояние от предков, приумножил его, передал сыну. Евгений же заниматься делами не хотел, устраивал каждый день балы и играл в карты, а поэтому через пять лет оказался с пустыми карманами. Батюшкино наследство куда-то делось, деревеньки с крепостными отошли в руки его более удачливых партнеров по картам… У Евгения остался только дом, а в нем камердинер и дочь.

Наступили суровые времена. Барин и девочка мерзли в доме, так как у Евгения не было средств на дрова. Питались отец и дочка с огорода, который развел верный слуга. Несмотря на вынужденное вегетарианство, а может, из-за того, что голод заедался хлебом, Наташа сильно растолстела. Красивой одежды у нее не было, над девочкой смеялись в гимназии. Наталья переживала, плакала, но ничего не рассказывала отцу, чтобы не волновать его. А тот в конце концов ухитрился проиграть еще и дом вместе с садом. Пришлось семье переехать в двухкомнатную сторожку в глубине участка, где в былые времена жил садовник.

Теперь сторожка пустовала и оказалась еще грязнее господского дома, с текущей крышей и разрушенным камином. Но отцу с дочкой надо же было где-то голову приклонить. Камердинер Егор спал на кухне, барин и девочка имели по комнатенке с убогой мебелью. Вечера проводили в темноте, так как денег на свечи не было. Единственной радостью для нищих господ были приглашения в гости. Правда, Златовы жалко выглядели на фоне разряженных соседей, но зато они могли вкусно поесть. А еще Наташа придумала хитрый трюк – под широкую юбку своего единственного приличного платья она вешала полотняный мешочек, разорвав карманы в нижней части. Наташа брала с блюда пару пирожков, съедала один, а второй незаметно через дыру в кармашке отправляла в мешок. Дома он освобождался, и на следующий день Златовы продолжали пировать.

А в бывший их большой дом заселился купец Андрей Шлаков. Он отремонтировал его, привел в порядок сад. У Андрея была дочь Андриана, ровесница Наташи, поэтому девочка пошла в гимназию в тот же класс, где училась Златова. Андриана не достигла значимых успехов в учебе. Несмотря на то что ее папенька жертвовал большие деньги учителям, его дочь постоянно оказывалась последней в классе. А вот Наташа, которую учили исключительно из христианского милосердия, являлась примером для детей, была первой по всем наукам. И, понятное дело, Андриане такое положение вещей никак не нравилось. Богачка подбила учеников издеваться над Наташей, обзывать девочку жиртрестом, портить ее тетради.

Однажды юная Златова вдруг пропала. Евгений Михайлович обратился в полицию, но его дочь усердно не искали. Одновременно с Натальей пропал и семилетний брат Андрианы Гена Шлаков. Спустя год городовой получил анонимное письмо. В нем сообщалось, что Наташу Златову позвала в гости Андриана Шлакова, якобы на пикник. Несколько учеников, в числе коих были Егор Масленкин, Саша Феранин, отправились на берег реки. С ними пошла и Наташа. Очутившись в безлюдном месте, мальчики сначала поиздевались над Златовой, потом задушили ее и утопили. Все происходило под чутким руководством Андрианы. В момент убийства неожиданно появился маленький Гена Шлаков. Мальчик увидел, что старшие дети сделали с девочкой, и Андриана, чтобы он не болтал и не выдал преступников, оттащила его в цыганский табор, расположившийся неподалеку, отдала брата конокрадам…

Текст закончился.

– Ну как? – поинтересовался Александр.

Я замялась.

– Говорите честно, – велел Ферин, – у нас совместная работа.

– Пишущий человек, как правило, эмоционален, не хочется его ранить, – промямлила я.

Александр улыбнулся.

– Я не писатель, детектив для меня всего лишь бизнес-проект. Так как сюжетец?

Я решилась на откровенный разговор.

– В принципе такая история могла иметь место. Но! Она не закончена. Читатель захочет выяснить, что случилось дальше с Геной. Мальчик остался жить с цыганами? Наказали ли детей-убийц?

– Так… – протянул Ферин.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

– Кроме того, я не обладаю необходимыми знаниями по истории. Вот вы пишете, что Наташа и Андриана ходили в одну гимназию. Речь идет о Руси шестьсот двадцатого года. Разве тогда уже была такая система образования? По-моему, в семнадцатом веке дети обучались на дому. Или вот фраза: «Городовой получил анонимное письмо». Честное слово, не знаю, существовали ли четыреста лет тому назад полиция и почта. Понимаете, я автор детективов, действие которых разворачивается в современном мире, и то делаю порой ошибки. А прошлые века для меня нечто темное, совершенно неизвестное. Читатели мигом поймают меня на нелепицах. Ну, скажем, имена. Вроде тогда всех младенцев крестили, называли их в честь святых. Была ли в их списках Андриана? Теперь вам, надеюсь, ясно, почему я не могу взяться за очень интересный проект? Не хочу, чтобы люди говорили: «Арина Виолова написала роман на тему, о которой ни малейшего понятия не имеет».

Александр нажал на одну из кнопок на большой коробке на столе. Через пару минут в кабинете появилась дама лет сорока с безукоризненной прической, скромным макияжем, одетая в дорогой костюм.

– Звали, Александр Евгеньевич? – спросила она, поправляя очки.

– Знакомьтесь, Виола Ленинидовна, мой личный помощник Евдокия Михайловна, а у меня в гостях госпожа Тараканова.

Мы с дамой улыбнулись друг другу.

– Какое у вас образование? – неожиданно поинтересовался у вошедшей начальник.

Если помощница Александра и удивилась, то вида не подала.

– МГУ. Экономический факультет. Кандидатскую диссертацию я там же защищала.

– Прекрасно! – обрадовался Ферин. – Небось вы всегда отличницей в школе были? А потом красный диплом?

Евдокия сняла очки и снова посадила их на нос.

– Золотая медаль открыла передо мной, девочкой из провинции, двери лучшего университета страны. Я очень старалась получить достойное образование.

– У меня к вам вопрос. Где в тысяча шестьсот двадцатом году учились дети? – поинтересовался Ферин.

На лице Евдокии Михайловны промелькнула растерянность.

– Сейчас уточню.

– Нет, – возразил Ферин, – ответьте, опираясь на свои знания. В школе вы проходили курс истории?

– Конечно, – кивнула его помощница, – мне нравилась эта наука. Где получали образование ребята четыре века назад? Ну… наверное, в гимназиях. Ей-богу, не знаю.

– Спасибо, – кивнул босс и опять нажал на кнопку, – вы свободны.

На смену безукоризненной даме явился растрепанный парень в мятых джинсах и клетчатой рубашке с пятнами на животе. С Евдокией Михайловной его роднили только очки.

– Уже тут! – отрапортовал он.

– Василий Головин, – представил юношу Александр, – наш компьютерный гуру. Вася, ты где учился?

– В школе, – ответил юноша.

– А потом? – поинтересовался шеф.

– МВТУ имени Баумана, – начал загибать пальцы Головин, – год в США, два года в Лондоне…

– Сколько вам лет? – не выдержала я.

– Двадцать два. А что? – бойко спросил юноша. – В четырнадцать лет я школу окончил, а Бауманку за три года.

– Вася, кто такой городовой? – перебил компьютерщика босс.

Парень наморщил лоб и стал похож на мопса Фанди, который живет в соседней с моей квартире.

– Ну… типа мэр. В пьесе Гоголя «Ревизор» есть городовой, у него тупая дочь и жена.

– Городничий, – поправила я, – вот он действительно городской глава.

– Городовой, – повторил Ферин, – не городничий. Василий, напряги ум, он у тебя шире реки Днепр, до середины которой не всякая птица долетит. Городовой чем занимался?

– Фиг его знает, – пожал плечами Головин. – Александр Евгеньевич, лучше у бабы Дуси спросите, она всякую такую ерундовину помнит. Лет ей много, а я родился, когда городовых уже не было, и у меня в башке только комп. Городничий, говорите? Если он не мэр… Блин, ну тогда городил чего-то. Заборы, что ли, строил?

– Еще вопрос. Где учились дети в тысяча шестьсот двадцатом году? – продолжал Ферин.

– Ни фига се! Ну вы и спросили, – опешил Вася и полез в карман. – Щас, гляну…

– Нет, без Интернета ответь! – велел начальник.

– За фигом мне такой ерундой голову забивать? – заныл Головин.

Глава 5

– Понятно, да? – засмеялся Александр, когда обескураженный Василий, недовольно ворча себе под нос: «Ни фига се, вопросики…», удалился. – И Евдокия, и Головин умнее многих, но вопрос про гимназию их поставил в тупик.

– Понимаю ход ваших мыслей – никто ничего о давних временах не знает, – кивнула я. – Но все равно я не хочу писать чушь.

Ферин взял телефон.

– Я предполагал, что услышу от вас такой ответ, поэтому вот мое предложение. Дадите интервью СМИ, журналистов я пришлю. Пара съемок на телевидении, несколько бесед для радио, газет и журналов. Речь пойдет о ваших творческих планах. Расскажете, что пишете исторический детектив, изложите сюжет. Его нужно рассказать так, как он написан, с именами-фамилиями. Выучите их, пожалуйста. Этот же текст – основа интервью для СМИ. Слова «городовой» и «гимназия» я уберу. Как вам фраза: «Наташа и Андриана обучались вместе с другими детьми местных дворян»? К такому предложению придраться трудно. То ли они в школе за партой сидели, то ли их родители просто посадили в одной комнате и учителей наняли. Я восхищен вашим творческим чутьем. Сюжет и впрямь незавершен, но это намеренно. Вы заявите прессе: «Не могу открыть все свои творческие замыслы. Это же детектив! Читатель купит книгу, прочитает ее и тогда все узнает». Непременно добавьте к этому: «Идею романа мне подсказала Елизавета Максимовна Ферина». Это моя мама. Как-то раз пили мы чай, одним глазом в телевизор смотрели, на экране псевдоисторическая ерунда крутилась. Мама вдруг говорит: «Чушь снимают. Вот я придумала сюжет…» И выкладывает историю про Наташу, Андриану, цыганский табор. А я решил мамин роман издать. Ей приятно будет, и мне выгода.

– Вроде в начале разговора вы обронили фразу, что сами сочинили сюжет, – удивилась я.

Ферин расхохотался.

– Отлично! Я проиграл! Придется покупать Ксении ее любимое печенье.

Я опешила.

– Не понимаю, о чем речь?

Александр взял со стола роскошную авторучку и снял с нее колпачок.

– Ни в коей мере не желая вас обидеть, признаюсь: я не читаю детективные романы. Не только те, где автором является Арина Виолова, но вообще любые. Не потому, что презираю легкий жанр, просто времени нет. С Зеленкиной мы делали несколько пиар-проектов, весьма удачных. Когда мне пришла в голову очередная идея, Ксения посоветовала обратиться к очень талантливому человеку, дала вам такую характеристику: «Умная, с удивительно цепкой памятью. Если в понедельник скажете ей, что любите пряники, а через неделю оброните: «Никогда не ем знаменитые тульские изделия», Вилка удивится: «Вы же прежде признавались в любви к ним». Я усомнился, что писательница может помнить малозначительные фразы, и мы с Ксюшей поспорили. Сейчас я хотел подловить вас, – сначала заявил, что сам придумал сюжет, теперь про авторство мамы сообщил. А вы сразу отреагировали. Не вышло! Ксюша любит только наборы из парижской кондитерской Эрме, так что придется мне лететь во Францию.

 

– Наверное, это вкусно, никогда не слышала об этом магазине, – призналась я.

– О’кей, за мной набор и для вас, – мигом пообещал Ферин. – Только потом не отказывайтесь.

– И не подумаю, – рассмеялась я. – Покажите мне женщину, которая откажется от такого презента.

Александр закрыл ноутбук.

– Договорились. Вот вам адрес частного архива, им заведует Андрей Николаевич Шлыков, потрясающий зануда, но опытный специалист в своем деле. Лично я с ним не знаком, но кое-что о нем от разных людей слышал. Скажите ему, что вас в архив направил бизнесмен Александр Ферин, расскажите о будущей книге, и Шлыков вам предоставит весь необходимый материал по теме. Изучите документы внимательно, получите кое-какие знания для работы. Прямо завтра и начинайте. Вот аванс. Вопросы есть?

Я сложила руки на коленях.

– Пока только один. Но не гарантирую, что с течением времени другие не возникнут.

– Задавайте, – велел собеседник.

– Зачем вам эта книга? Сейчас вы заплатили мне одну большую сумму, по окончании работы вторую. Сердце Виолы Таракановой радуется, моя жаба пляшет кукарачу. Но вам-то что с этого? В чем выгода господина Ферина? Я не испытывала бы недоумения, закажи вы роман с фамилией вашей матери на обложке.

Александр щелкнул пультом, на стене вспыхнул большой экран.

– Я выпускаю корма, лекарства для животных, биодобавки, шампуни, кондиционеры, домики, комбинезоны, игрушки. Ассортимент обширный, рынок гигантский, но и конкуренция злая. Наш отдел продаж провел исследование и выяснил: собачники-кошатники и другие зверолюбы – большие любители криминального чтива. Вот и родилась идея – рейтинговый автор пишет роман, не совсем обычный для себя, что уже привлекательно для читателя, новенькое всегда вызывает интерес, но книга будет не завершена. Последним абзацем писателя станет: «Какова судьба Гены Шлакова? Что станет с Андрианой, Егором Масленкиным? Хотите знать ответы на эти вопросы? Зайдите на сайт «Догсобакаповодокмиска», там их и найдете».

Я показала на конверт, который протянул мне Ферин.

– Раскрутка вашего интернет-портала? Однако дорого.

– Нет, – возразил Александр, – не о повышении посещаемости сайта идет речь, хотя оно тоже мне в плюс. Человек увидит объявление: «Покупайте товар нашей фирмы не менее чем на тысячу рублей и получите в подарок билет на шоу «Правда в лицо». Женщина, которая лично знает Наталью, Андриану и Гену Шлакова, откроет всем шокирующую правду».

Я не выдержала и расхохоталась.

– Простите за такую реакцию. Сколько лет даме?

– Она вполне еще молода, – не дрогнул владелец фирмы.

– Она медиум? Общается с духами? – веселилась я.

Александр Евгеньевич выключил экран.

– Виола, даже вам я не могу рассказать, что придумал. Но поверьте: шоу произведет эффект взорвавшейся бомбы. СМИ с цепи сорвутся.

Я взяла свою сумку с соседнего кресла.

– Как только вы повесите сообщение в Сети, мой телефон оборвут корреспонденты.

Я положила конверт с авансом в сумку.

– Спокойно говорите каждому представителю прессы: «Приходите на шоу и сами все увидите-услышите», – сказал Ферин.

– Надеюсь, что расчет оправдается, – вздохнула я, – иначе много денег улетит впустую.

Собеседник встал.

– В бизнесе всегда есть риск. Рекламную кампанию, которую мы придумали, еще никто не делал: книга и шоу с раскрытием секретов. Народ не прочь поучаствовать во всяких забавах вроде конкурсов. По нашим прикидкам, интерес к проекту будет огромным. Хотя все может и провалом обернуться. Но тут уж пан или пропал. Кто не рискует, тот не выигрывает. Трус не играет в хоккей. Ох! Самое главное забыл! Хорош гусь. Незадолго до вашего прихода я отчитал сотрудницу за то, что она ничего не помнит, а сам… Вы должны слить дезинформацию.

– Какую и кому? – деловито уточнила я.

– Расскажите заведующему архивом о книге, сюжет озвучьте, про шоу разболтайте. А потом «проговоритесь»: мол, знаете, какая дама выйдет на сцену сообщать нечто сенсационное – Елизавета Ферина.

– Ваша мама? – уточнила я.

Владелец фирмы потер ладони.

– Именно! И вы не солжете, она на самом деле покажется из-за кулис. Главное, постарайтесь побыстрей написать детектив. На календаре начало сентября, и если к пятнадцатому октября «Элефант» получит текст, то к Новому году книга появится в продаже, а Восьмого марта мы устроим шоу.

Я тоже поднялась.

– Вы же понимаете, что вместе с завершением шоу окончится и весь интерес к роману?

– Пиар-акция не может длиться вечно, – кивнул Ферин, – мы думаем, что название нашей фирмы «Догсобакаповодокмиска» будет муссироваться прессой с сентября, когда вы начнете раздавать интервью, до конца марта. И рассчитываем, что к началу апреля пожар, который вспыхнет в концертном зале в день женского праздника, утихнет.

Меня охватило любопытство.

– Где вы предполагаете провести спектакль?

Ферин пошел к двери.

– Выбираем между Кремлевским дворцом, «Олимпийским» и «Лужниками».

Я улыбнулась.

– Большой размах. А зачем вам господин Шлыков? Почему именно он выбран объектом слива дезинформации?

– Мы основательно готовимся ко всем проектам, – не упустил возможности похвастаться Ферин, – разрабатываем многоходовые комбинации, учитываем нюансы. Слышали о Леониде Сокине?

– Если речь идет о владельце газетно-журнального холдинга «Крот», то да, – кивнула я.

– У него теперь и телевидение работает, – добавил Александр. – У Сокина есть лучший друг – заведующий частным архивом Андрей Шлыков.

– Я расскажу ему про вашу мать, и историк, возможно, донесет приятелю о моей книге, Сокин опубликует информацию в своих СМИ, похвастается, что знает про Елизавету Ферину, – выстроила я цепочку. – Получится бесплатная реклама мероприятия. Но Шлыков может и промолчать.

– Вы мне сразу понравились способностью логически мыслить, – сделал мне комплимент бизнесмен. – Отправляю вас в архив за сбором материала, а слив инфы – просто приятный бонус. Не получится? Не страшно, у нас будут заряжены СМИ. Но попробовать стоит. Всегда приятно получить пиар бесплатно.

– Я, конечно, могу увязывать некоторые события друг с другом, но дальше рассуждения «Крапива жжется, следовательно, лучше воспользоваться варежками» – мои способности не распространяются, – заметила я и ушла от Ферина с пухлым конвертом в сумке.

И вот уже третий день подряд я, Арина Виолова, сижу в комнате с женщинами, которые панически боятся господина Шлыкова и готовы исполнять все его идиотские распоряжения: носить при себе раскладную лопатку, ведро, мешок с песком, огнетушитель. А сейчас я и вовсе попала в идиотское положение: хозяин архива решил назначить меня заведующей. Он не понимает, что я не числюсь в штате его конторы?

Передо мной на столе возникла чашка с бледной заваркой.

– Чаек с чабрецом и медом, – сообщила Ира. – Не переживайте вы так, а то у вас прямо щеки позеленели.

Я сделала глоток.

– Спасибо, очень кстати чай пришелся. Глупо, однако, все получилось. Я понятия не имела об инструкциях, просто хотела выйти с бумагами в холл. А Шлыков все не так понял.

– Я здесь всего несколько месяцев, – сказала Ира, – но успела понять: с Андреем Николаевичем очень трудно работать. Шеф э… э… излишне нервный, даже истеричный. Я несколько недель назад по дури ему сказала: «Ой, какая у вас рубашка прикольная, в особенности на груди, где красные пятна». Вообще-то так не принято с начальником себя вести, но нас тут всего пятнадцать человек. И сорочка правда красивая. Необычная, хамелеон: под одним углом посмотришь – синяя, под другим – зеленая, а спереди на ней красные отметины, они не меняются. Супер просто! Сама б такую носила. После моих слов шеф на меня исподлобья глянул, ничего не сказал, в кабинет забился. Потом вызвал меня к себе и допрос устроил: «Почему ты сказала про рубашку? Она плохо на мне сидит? Я глупо в ней выгляжу? Что ты имела в виду, когда сказала, что рубашка красивая? Каков истинный смысл выражения? Намек на что-то, связанное с сорочками? Почему красный рисунок тебя так будировал? Он похож на кровь?»

3Читайте книгу Дарьи Донцовой «В когтях у сказки».
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18 
Рейтинг@Mail.ru