Дарья Донцова
Фейсконтроль на главную роль
Глава 1
Не бывает людей, с которыми легко жить…
– Идиот! – заорала Зайка. – Никаких сил нет это терпеть!
– Тебе, пожалуй, пора выпить валерьянки, – с напускным спокойствием сказал Аркадий. – Если человек перестает понимать шутки, значит, он умер.
– Ну Кеша! – вклинилась в разговор Маша. – Она же не знает, нужны ли дрова! Вдруг нужны?
– В принципе, – засмеялся брат, – глупость украшает женщину. Вот предложи мне кто выбор между умной дурнушкой и дурочкой-красоткой, я, не колеблясь, выберу второй вариант.
Воцарилась тишина. Потом до меня донесся оглушительный хлопок, треск, звон… Я на всякий случай натянула одеяло на голову. Можете считать мою позицию пораженческой, но я абсолютно уверена: во время семейных скандалов лучше всего притвориться мертвой. Я очень не люблю ругаться. Может, из-за слабых голосовых связок? Я не способна трубить, как атакующий слон, поэтому предпочитаю помалкивать. Есть и еще одно соображение, заставляющее меня не вмешиваться.
Поясню на примере. Зайка сейчас обозлилась на Кешу. Из-за чего? Скорей всего, последний подшутил над ней, а Ольгу иногда подводит чувство юмора. Если я побегу вниз и вмешаюсь в их ссору, то придется принять чью-то сторону, защищать одного и порицать другого. Предположим, из женской солидарности я поддержу Заюшку, и тогда на меня обидится Аркашка; если попытаюсь объединиться с ним – надуется Ольга. Потом они помирятся и решат, что скандал спровоцировала именно я, в недобрый час надумав примерить на себя тогу миротворца.
Ну уж нет! Затаиться под одеялом и прикинуться спящей – вот лучший способ дожить до старости без потрясений. Одна беда, меня сейчас будут вербовать в союзники.
В коридоре раздались легкие шаги, дверь в спальню распахнулась, послышался нервный голос Заюшки:
– Спишь?
– М-м-м… – промычала я.
– Дрыхнешь или нет? – не успокаивалась Ольга.
– Пребываю в объятиях Морфея, – соврала я. – Ничего не вижу и не слышу. Что-то случилось? Лопнула труба? В доме закончилось топливо, а нам отрубили электричество? У Хуча понос?
– Твоя реакция наглядно демонстрирует твое пофигистское отношение к людям, – не замедлила завестись Заинька. – Я вхожу, задаю тревожные вопросы. Нет бы тебе забеспокоиться, вскочить, забегать…
Я промолчала. Ну какой толк от женщины, которая в минуту опасности сумасшедшей курицей начнет метаться по дому, восклицая: «Что случилось? Что делать?» Логичнее постараться сохранить хладнокровие и трезвость мышления. Да и семейную склоку между нашим адвокатом и телезвездой никак нельзя отнести к разряду национальных трагедий.
– А ты вспомнила о протечках, – продолжала возмущаться Ольга, – об аварийном освещении и собаке! Конечно, я обожаю Хуча, но есть вещи поважнее поноса у мопса! Тебе даже в голову не пришло поинтересоваться: «Олечка, ты не заболела?..»
Я сдержала вздох. Больной человек так не орет.
Ольга всхлипнула и убежала. Ну вот, все равно я буду виновата!
Я откинула одеяло. Интересно, что на этот раз отмочил Кеша? В субботу он положил в карман Ольгиного пальто тяжелый брусок, на котором Ирка точит ножи, а когда Ольга возмутилась, с абсолютно серьезной миной заявил: «На улице сильный ветер, я беспокоился, как бы тебя, круглый год жующую одну капусту, не унесло ураганом».
Дверь в комнату опять начала тихо открываться, я живо юркнула под одеяло.
– Мать, ты спишь? – поинтересовался Кеша.
Удивительно, почему Ольга с Аркашкой постоянно ссорятся? Они очень похожи, даже одинаковые вопросы задают, вторгаясь без приглашения в чужую спальню.
– Дрыхнешь? – не унимался Аркадий.
– М-м-м… – Я решила следовать избранной тактике.
– Тебе не интересно, что происходит у нас в доме?
Я растерялась. Отвечу «нет» – прослыву эгоисткой, скажу «да» – моментально окажусь в центре конфликта. Как поступить?
– М-м-м, – вновь промычала я. В конце концов, этот звук можно трактовать по-разному, пусть Аркаша расценивает его как «да» или «нет».
– Люди делятся на хороших и плохих, – неожиданно заявил Кеша. – Первые никогда не мучаются бессонницей, а вот вторые получают много, так сказать, удовольствия в часы длительного бодрствования. Советую подумать над этим!
Створка стукнула о косяк, я высунула нос наружу и тяжело вздохнула. Если в вашей семье есть адвокат, будьте готовы выслушивать занудные и непонятные сентенции… И все-таки я молодец, ухитрилась не встать ни на чью сторону! Сейчас домашние разъедутся по делам, а я спокойненько отправлюсь в магазин «Рай для животных» [Название придумано автором. Все совпадения случайны.] – надо пополнить запас собачьих консервов.
– Мамуся! – донеслось с порога.
Я машинально схватилась за одеяло.
– Не прячься, – захихикала Машка, – отмена боевой тревоги. Знаешь, из-за чего наши поцапались?
– Нет, – ответила я, – но, предполагаю, что имелся достойный повод.
Маня прищурилась.
– На днях у нас сломалась СВЧ-печка.
– Вот как? А я и не заметила.
– Сегодня рано утром приехал мастер, – продолжала дочь. – Стал он в агрегате ковыряться, а тут подлетает Зайка и кокетливо так спрашивает: «Вы не продадите мне микроволновые дрова?»
– Прикольно! – воскликнула я.
Машка кивнула.
– Мастер растерялся, а Зайка говорит: «У нас запас кончился, те, что мы при покупке печки получили, иссякли». Ну тут парень начал ржать!
– Понимаю, – улыбнулась я, – это работа Аркадия.
– Точно, – развеселилась девочка. – Кешка, как выяснилось, сказал Зае: «СВЧ-печки топятся специальными микроволновыми дровами, небольшое их количество дают при покупке прибора. Когда запас кончается, приезжает ремонтник. Но ему запрещено давать хозяевам поленья». Зайка поинтересовалась, почему. Тогда Аркашка заявил: «Фирмы-производители заинтересованы, чтобы люди покупали новые модели печек. Представляешь, какой геморрой нас ждет? Печка встроена в шкаф, придется короб ломать, а новый из Италии девяносто дней ждать. Да еще рабочих надо нанимать. Кстати, сейчас июль, а в августе у итальянцев отпуск… В общем, греть нам еду до середины осени на газу. Есть, впрочем, выход. Когда приедет механик, попроси у него чуть-чуть полешек. Тебе, телезвезде, он не откажет». Вот Зайка и пустила в ход свое обаяние, очень уж ей не хотелось ремонт на кухне затевать!
Я тихо посмеивалась, слушая Маню. Теперь понятна причина возмущения Ольги. А Кеша, очевидно, сообразив, что жена разозлилась на его очередной розыгрыш, прибежал ко мне, желая заручиться поддержкой.
– Ирка, – донесся с первого этажа гневный окрик, – почему в кладовке на полу валяются шкурки от апельсина?
– Дело плохо, – перешла на шепот Машка, – Зая решила заняться домашним хозяйством. Помнишь, что случилось, когда она в прошлом году стала разбирать кухонные шкафы?
Я поежилась:
– Разве такое забудешь!
– Ой, ой, ой, – засуетилась Маруська, – мне пора, тороплюсь в город… э… э… по делу! Очень спешному, боюсь опоздать!
– Подожди немного, и поедем вместе, я сама собралась за собачьим кормом.
– Нет, – замотала головой Маня. – Пока ты умоешься, оденешься, кофе попьешь… Лучше побыстрее ноги унести, слышишь?
Я кивнула. Похоже, в столовой набирает обороты торнадо. До второго этажа долетел негодующий голос Зайки:
– В доме феерический бардак! Ну, слава богу, теперь у меня есть время. Я свободна целый месяц. Иван! Кто положил батарейки на полку с запасами крупы?
– Дарь Иванна, – пробасил в ответ садовник.
Я онемела. Какие еще батарейки? Я ими не пользуюсь! Даже не знаю, какой стороной их засовывать во всякие там пульты, будильники, калькуляторы! Помнится, для этого необходимо знать физику, ну где там плюс, а где минус. Нет-нет, это не моего ума дело!
– А чай! – гневалась Ольга. – Тут зеленый в одной банке с черным!
– Дарь Иванна перемешала, – мигом сдала меня Ирка.
Я подпрыгнула на кровати. Ай да Ира! Вроде и не соврала, но на самом деле сказала вопиющую неправду. Пару дней назад я приобрела несколько упаковок чая. Если честно, мне просто понравились жестяные коробочки с изображением очаровательных кошек. Вот я и подумала: «Когда чай закончится, заберу банки в спальню и буду складывать в них всякую мелочь». Но по дороге от гаража к дому я уронила пакет. Банки раскрылись. Содержимое высыпалось. Поэтому я попросила Иру выбросить смешавшийся в пакете чай, а жестянки оставить.
Но домработницу жалко выкинуть, как пустую бутылку из-под растительного масла. Одно время Ирка собирала в них яичную скорлупу, мотивируя свое странное поведение оригинальным заявлением: мол, в ней кальция много, нет нужды приобретать дорогие добавки, а если скорлупки помыть, высушить, раздробить в кофемолке, получится витамин. И еще добавила: «Если деньги постоянно расшвыривать, отправляя на помойку полезное, – умрешь в нищете».
Понимаете, почему Ирка не выполнила мое указание и ссыпала чайную смесь в банки, а не отправила в мусорное ведро? Не удивлюсь, если она заваривает зелено-черный чаек для «непарадных» гостей. Если вы живете в собственном доме, то раз в месяц непременно позовете сантехника, электрика, кровельщика. А еще к вам наверняка заглянут охранники поселка, доставщики почты, уборщики мусора и так далее. И все они, как правило, жалуются: «Ох и устали же, добираясь до вас!» Элементарное воспитание требует в таком случае предложить рабочему человеку перекусить.
– А груду оберток из-под конфет тоже Даша велела тут бросить? – не унималась Зая.
– Нет, это Маша! – в один голос заявили домработница и садовник.
Я обвалилась в подушки. Все верно, муж и жена – одна сатана!
– Ну, я побежала, – зашептала Маня, – меня Кеша подбросит.
Я посмотрела вслед умчавшейся Машке и только сейчас оценила масштаб катастрофы: у Зайки отпуск! Ольга не поедет на работу, она останется дома. И намерена привести в порядок запущенное, на ее взгляд, хозяйство.
– Я улетела! – закричала из холла Машка. – Вернусь очень-очень-очень поздно! У нас… э… э… научный эксперимент по выживаемости крыс!
– Всем пока! – подхватил Аркадий. – Вот беда, меня спешно вызвали к клиенту! Маруська, в машину!
– Ни сна, ни отдыха служивому человеку, – загремел Дегтярев. – Стоит только запланировать себе выходной, как в отделе шабаш начинается. Все! Я укатил! К генералу вызвали!
Я, стряхнув оцепенение, ринулась к шкафу. Хитрые домочадцы бегут в разные стороны, и только я, как всегда, опоздала. Сейчас до Зайки дойдет: ее оставляют в одиночестве, и мне не удастся улизнуть.
Дверь спальни приоткрылась, я похолодела. Ну вот, не спаслась. Ольга на пороге! Но из коридора донеслось нервное посапывание.
– Хучик… – выдохнула я. – Ну и напугал ты меня…
Мопс, не обращая на меня внимания, деловито пересек комнату и, кряхтя, залез в распахнутый шкаф. Тут же появилась Черри – престарелая пуделиха юркнула в ванную. Принесшаяся йоркшириха Жюли живо отыскала себе убежище – угнездилась в кресле за подушкой. Хуже пришлось Банди и Снапу – пит с огромным трудом заполз под мою кровать, ротвейлер шмыгнул за занавеску и попытался притвориться крохотным трепетным хомячком. Даже собаки оказались проворнее меня, залегли в укрытия, почуяв собирающуюся грозу.
– Я поехала за водой, – заверещала Ирка, – у нас минералка закончилась.
– Я тебе помогу, – проявил невиданное рыцарство Иван, – не следует бабе тяжести таскать. Все, в супермаркет порулили! Вернемся к ужину! Очередя повсюду – смерть прямо! Долго простоим!
– И пробки на шоссе, – быстро добавила Ирка.
В ответ из кухни раздался оглушительный звон. Похоже, Зайка уронила на пол тарелку. Хуч тихонько завыл, я схватила сумку и на цыпочках выползла к лестнице. Господи, если я сумею незамеченной выбраться наружу, непременно брошу курить…
Благополучно выехав за ворота Ложкина, я вытащила пачку сигарет и чиркнула зажигалкой. Каких только дурацких обещаний не даст человек в минуту опасности! Ладно, составим план действий: сначала я еду в магазин за собачьими консервами, потом…
Плавное течение мыслей нарушил звонок мобильного. Я схватила трубку, сказала: «Алло» и тут же испугалась – вдруг звонит Зайка?
Но услышала другой знакомый, чуть хриплый голос:
– Дашута! Привет!
– Нинуша! – обрадовалась я. – Как дела?
– По-разному, – неожиданно серьезно ответила Нина, чем немного напугала меня.
С Ниной Лаврентьевой я познакомилась очень давно – и ее, и меня вызвали к заведующей детсадом, в который ходили наши дети. Повод был серьезный: Аркадий и Арина, дочка Нины, подрались с особым остервенением. Но еще хуже оказалось другое. Времена стояли советские, в магазинах полки были пусты, а дети ухитрились разбить чуть ли не всю посуду. Вот грозная начальница детсада и заявила нам категорично:
– Покупайте новые тарелки и чашки!
Мы с Ниной попытались отделаться денежным эквивалентом, но обойтись малой кровью не удалось, пришлось гонять по Москве и области с высунутым языком в поисках сервиза. Не стану сейчас рассказывать страшилку про тотальный дефицит, незачем пугать людей. Тем более что в плохом, как обычно, нашлось нечто хорошее: в процессе охоты за посудой мы с Ниной обнаружили общность взглядов и подружились.
Укреплению наших отношений немало способствовал тот факт, что я и Лаврентьева практически занимались одним делом – вбивали в студенческие головы знания. Я растолковывала недорослям основы французской грамматики, а Нина пыталась просветить молодежь в области истории. Мы очень похожи и внешне: обе субтильные блондинки с голубыми глазами, любим животных, имеем кучу родственников и не выносим скандалы. И со мной, и с Ниной в жизни произошли настоящие чудеса. Я, после того как Аркадий и Маня стали наследниками барона Макмайера [Подробнее об истории семьи Даши Васильевой читайте в книгах Дарьи Донцовой «Крутые наследнички» и «За всеми зайцами», издательство «Эксмо».], превратилась в бездельницу и не скрываю своей радости по данному поводу. С Ниной же случилась поистине рождественская история: в девяностых она выиграла в казино большую сумму денег. Никогда ранее Лаврентьева азартными играми не увлекалась, и что ее потянуло в обитель «одноруких бандитов», она внятно объяснить не могла. Мне Нина описала ситуацию так:
– Шла мимо сияющего огнями здания, настроение было отвратительное, в кармане две последние копейки, и тут тихий внутренний голос прошептал: «Иди, любимая, поставь на двенадцать. Только не перепутай цифру!»
И Лаврентьева послушалась. Кстати, она до сих пор не понимает почему. Внутренний голос весь вечер подсказывал Нине выигрышные комбинации, и к утру моя подруга превратилась в миллионершу. Если учесть, что дело происходило шестого января, то в голову начинают лезть всякие мистические мысли. Самое интересное, что хозяева заведения не обманули наивную посетительницу, более того – даже помогли ей. Самый главный босс завел Нину в свой кабинет и сказал:
– Видал я всякое! Тебе просто повезло. Не ходи сюда больше, такое везение бывает раз в жизни, лучше подними на выигранные деньги бизнес. Подумай, чем хочешь заняться, у нас тут в посетителях полно разного люда, я сведу тебя с нужными человечками…
Вот так и решилась Нинина судьба. Не колеблясь, она ответила:
– Открою собственный вуз.
И теперь у нее частное учебное заведение. Известное и престижное.
Глава 2
– Ты не поверишь, – возбужденно зачастила Нина, – у нас приключилась волшебная история.
Я, только что вспоминавшая про казино, засмеялась:
– Рассказывай.
– Эрик нашел тайник! – заорала Нина.
– Врешь! – выпалила я. – То есть, извини, ты ошибаешься.
– Ни на секундочку, – перешла на тон ниже Лаврентьева.
– Значит, Эрик был прав. А мы над ним посмеивались… – изумилась я.
Конечно, вы ничего не понимаете. Сейчас растолкую суть дела.
При всей схожести между мной и Ниной есть одно кардинальное различие. Я многократно выходила замуж и каждый раз наступала на пресловутые грабли – все мои браки закончились крахом. В конце концов пришлось признать: мне лучше существовать без супруга. Странное дело, я совсем даже неплохой друг, много лет терплю Дегтярева, отлично понимаю, что сама не являюсь образцом для подражания и снисходительна к заскокам Александра Михайловича. Но если представить на секунду, что бравый боец с преступностью станет моим супругом… Делайте ставки, господа, сколько дней продлится наше совместное проживание? Лично мне кажется, что мы и недели вместе не протянем!
А Нинуля всю жизнь живет с Эриком. И, если честно, меня сей факт весьма удивляет. Можно ли считать хорошим супругом человека, который постоянно отсутствует дома? Впрочем, я не права, Эрик как раз практически не выходит из квартиры. Да-да, физически он постоянно в семье, но…
Эрик с Ниной познакомились будучи студентами, и она сразу влюбилась в парня. Однако для меня до сих пор остается загадкой, коим образом моя подруга ухитрилась затащить избранника в загс. Понимал ли Эрик, на что идет, и вообще, знает ли он в настоящее время, кем ему доводится Нина? Потому что Эрик – классический экземпляр ученого, о которых пишут в романах, то есть абсолютно не приспособленный к жизни, близорукий, начисто лишенный здравого смысла человек, плохой муж и никакой отец.
Думается, наш профессор до сих пор не в курсе, кто у него родился: мальчик или девочка. В доме Эрик столь же бесполезен, как и кот Венедикт, безобразно толстый представитель британской породы. Впрочем, я несправедлива к Венедикту, иногда котище, покрытый плотной блестящей шерстью, выпадает из нирваны и может с вами поиграть, помурлыкать. А Эрик сидит в своем кабинете и строчит книги. Он защитил все возможные диссертации, получил множество научных званий и килограммы регалий. Когда у Нины не было собственного дома, Лаврентьевы снимали квартиры, и всякий раз переезд из одной в другую проходил одинаково: сначала Нина и ее маленькая дочь Арина, отдуваясь, перетаскивали сумки, затем дочка торжественно выносила перевозку с котом Мурчиком (Венедикт появился позже), а мама выводила Эрика, который недоуменно вопрошал: «Что происходит? Верните меня в кабинет, я не дописал главу!»
Стоит ли упоминать о такой мелочи, как финансовое благополучие? Увы, в России ученые, если, конечно, они не работают на оборону, получают копейки, оклада Эрика едва хватало на соль, хлеба на него уже нельзя было купить. Когда Нина основала институт и стала ректором, она записала мужа в заместители по научной работе. Сейчас Лаврентьев сидит на большом окладе, и в конце каждого месяца в семье разыгрывается комедия. Эрик получает в бухгалтерии конверт, расписывается в ведомости и торжественно несет жене ее же деньги.
– Солнышко, – говорит профессор, – это тебе на хозяйство.
Нинуша многословно благодарит супруга и демонстративно кладет купюры в ящик письменного стола. Одно время я сомневалась: неужели доктор наук не понимает, что огромную сумму ему платит собственная супруга? Но потом убедилась: Эрик – сущий ребенок, как все дети, он эгоистичен и занят лишь собой. Впрочем, справедливости ради следует отметить: Лаврентьев не жаден, не делает заначек, не конфликтен, не притязателен ни в еде, ни в одежде, считает Нину авторитетом во всех вопросах, никогда с ней не спорит, не имеет собственного мнения, не изменяет жене, и вообще он шагу не ступит без ее согласия.
На моей памяти Эрик лишь однажды устроил скандал, и это было связано с выбором места под строительство загородного дома Лаврентьевых. Нина приглядела замечательный участок в относительно тихом месте – в лесу около озера. Подруга настолько была уверена в согласии мужа на облюбованный ею участок, что даже не рассказала ему о том, где возведут здание. А вот мне, приехавшей в гости, Нина принялась демонстрировать фотографии местности. Во время изучения снимков в гостиной раздался голос Эрика:
– Я категорически против.
Я от неожиданности икнула, а Нина с изумлением спросила:
– Милый, что ты сказал?
– Я категорически против, – решительно повторил муж.
– Против чего? Строительства дома? – оторопела она. – Боишься хлопот? Не волнуйся, я сама решу проблемы с рабочими.
– Мне не нравится участок, – заявил профессор. – Я давно нашел другой.
На короткое мгновение Нина лишилась дара речи, затем осторожно осведомилась:
– Что ты сделал?
– Минуточку… – буркнул ученый и, проявив небывалую прыть, побежал в кабинет.
– Он заболел? – в ужасе повернулась ко мне Нина.
Я растерянно пожала плечами, но ответить не успела – Эрик примчался назад с картой Подмосковья под мышкой.
– Смотрите внимательно, вот деревня Киряевка, – захлебываясь словами, затараторил Лаврентьев. – Я хочу жить там!
– Милый, – нежно возразила Нина, – оцени, в какое захолустье ты нацелился.
– Это совсем близко, – не дрогнул муж, – двадцать пятый километр от столицы.
– По Ленинградке! – фыркнула я. – Эта магистраль постоянно забита. Да еще в сторону от нее сколько ехать!
– Киряевка… – подхватила Нина. – Ничего себе названьице!
– Сомневаюсь, что вам удастся провести в новое здание водопровод и газ, – в унисон ей пела я. – Эта, извините за выражение, Киряевка – богом забытая деревенька, вокруг ничегошеньки, кроме леса, нет. Нина нашла место намного лучше.
– Нет! – стоял на своем Эрик.
– Послушай, – Нина, не привыкшая к возражениям мужа, начала выходить из себя, – чем тебе это идиотское село приглянулось?
Эрик ткнул пальцем в карту.
– Здесь есть кладбище.
– Вот здорово, – воскликнула я, – жизнь у погоста! Хотя, если с другой стороны посмотреть, там тихо. Ну разве какое привидение забредет, завоет в полночь под окном.
Эрик сердито зыркнул на меня:
– Заткнись! Дай сказать!
Я прикусила язык. Похоже, профессор впал в крайнюю степень возбуждения, до сих пор он никогда никому не грубил.
– Солнышко, может, врача вызвать? – забеспокоилась Нина.
Эрик набычился.
– Я пишу книгу про историю рода Варваркиных, – завел он голосом лектора, – меня давно интересовала эта семья, корнями уходящая в десятый век.
– Офигеть! – пискнула Арина, до сей поры молча наблюдавшая за скандалом.
– Последний представитель семьи Панкрат Варваркин, – не обращая внимания на дочь, продолжал Эрик, – был книголюб, хранил уникальную коллекцию изданий, собранных его дедом и отцом, но никому ее не показывал. Старинные тома требуют особых условий содержания, им вредны яркий солнечный свет и высокая влажность, поэтому коллекционер построил в усадьбе специальное хранилище, куда не допускал ни одного постороннего. Современники говорили, что собрание Варваркина лучшее в мире.
– Но как они могли судить о нем, если хозяин не демонстрировал книги? – задала справедливый вопрос Арина.
– Варваркины составили каталог коллекции, – терпеливо пояснил отец, – подробно описали все сокровища.
– Фу! – поежилась Арина. – А вдруг они все придумали?
– И как тебе такое пришло в голову! – возмутился историк. – Ученые никогда не лгут.
– Ага, а ангелы не писают, – захихикала Ариша. – Папа, соврать способен любой, в особенности если хочет прославиться.
Эрик на секунду зажмурился, а потом сурово сказал:
– Считай, я не слышал твоего заявления! Иначе я могу разочароваться в дочери.
– О, так, значит, ты помнишь, кто я, – с подростковой вредностью констатировала Арина. – Это радует. Обрати внимание, я не требую назвать мой возраст и озвучить имя, просто счастлива, что отец, великий человек, помнит: у него есть дочь. Кстати, кто из двух присутствующих тут блондинок твоя жена?
Эрик уставился на Нину, щеки его покраснели.
– Арина, замолчи! – гневно оборвала девочку мать.
– Отлично, ма! – сказала дочь. – Я нема, глуха, слепа, тупа и полна почтения к великому человеку – своему отцу.
Эрик, не обращая внимания на откровенное хамство Арины, продолжил:
– Панкрат обладал уникальными произведениями. Такими, о которых ранее никто не знал. Ну, например, «Летописью монаха Аристарха». Это потрясающий документ. Взглянуть на него – мечта любого историка.
– Папа, – снисходительно усмехнулась Арина, – если никто ничего о рукописях не слышал, в глаза их не видел, то почему ты решил, что они были у этого дядьки?
– Карточки! – менторски поднял указательный палец родитель. – Я проделал гигантскую работу и обнаружил в архивах каталог библиотеки Панкрата.
– Опупеть! – отозвалась в своем духе Арина.
– Более того! – вдохновенно вещал Эрик. – Я знаю, где искать сокровище!
– Папуля, – неожиданно ласково спросила Арина, – а когда умер Пафнутий?
– Панкрат, – поправил отец.
– Однофигственно, – отмахнулась девочка. – Он что, жив?
– Панкрат уехал из России в тысяча девятьсот двадцатом году, – сообщил Эрик. – Ему бы следовало бежать раньше, но коллекционер прятал книги, оборудовал тайник. Лишь тщательно схоронив раритеты, он подался во Францию. К сожалению, до Парижа Варваркин не добрался, умер на пути в Одессу от тифа.
– Печально, – кивнула Нина. – Но при чем тут Киряевка?
– Вопрос по сути, – кивнул Эрик. – Я предполагаю, вернее, абсолютно уверен: библиотека находится неподалеку от деревни, рядом с бывшим поместьем Варваркиных.
– Понятно. И ты хочешь поселиться рядом с тем местом, где, возможно, хранится богатство, – резюмировала Нина.
– Я не нуждаюсь в деньгах, – напомнил ученый. – Мой долг вернуть России культурные ценности. Придется долго и кропотливо трудиться, я не смог точно вычислить координаты библиотеки.
– Я не хочу жить в каком-то медвежьем углу из-за папиных капризов, – взвилась Арина. – Как мне оттуда на учебу ездить?
– Очень удобно, – заявил Эрик, – я вовсе не такой уж неприспособленный к жизни, каковым ты меня считаешь! От Киряевки ходит автобус, два раза в день, в шесть утра и восемь вечера. Идет до станции, а там электричка.
– Ты всерьез? – заморгала Арина. – Прикажешь мне вставать в полпятого? Зимой, осенью, весной? В темноте переть на остановку? А если автобус сломается? Самому-то в город надо раз в месяц ездить! Эгоист!
– Это ты самовлюбленная девчонка, – отбил подачу папа. – Речь идет о деле всей моей жизни!
– И о моей учебе, – надулась Арина. – Искать то, чего никто не видел и чего, скорей всего, нет в природе, просто идиотизм! Лучше бы ты, как отец Кати Виноградовой, водкой торговал. Тот Катюхе машину подарил!
Понимая, что сейчас на моих глазах разразится семейный скандал, я откланялась и убежала.
Спустя месяц после этого разговора Нина начала в Киряевке строительство особняка. Большой дом быстро не возвести, работы шли четыре года. Когда была повешена последняя занавеска, Арина уже закончила школу, вышла из возраста щенячьей вредности, обзавелась кавалером и без всяких скандалов перебралась в Подмосковье. Нина купила дочери малолитражку, поэтому вопрос о поездках на автобусе и электричке отпал. К тому же оказалось, что Киряевка совсем неплохое место. Несмотря на мои опасения, там имелись водопровод, газ, электричество и даже городской телефон с Интернетом. Конечно, Ленинградка превратилась в ад, поток машин стоит на ней плотной массой, но ведь движение затруднено по всем столичным магистралям. Особенно на Садовом кольце или Тверской. Несчастные обитатели Центрального округа вынуждены часами мучиться, мечтая выехать за его пределы. Причем кислорода в центре нет, а в Киряевке изумительный воздух, зимой он несет аромат антоновских яблок, а летом – жасмина, сирени, тюльпанов, нарциссов.
Жизнь Лаврентьевых теперь течет вполне мирно, Нина руководит институтом, Арина работает, Эрик бегает по окрестностям Киряевки, пытаясь отрыть – в прямом смысле слова! – бесценное собрание книг. После долгих лет, которые ученый посвятил поискам, логично было прийти к выводу: Панкрат Варваркин либо распродал библиотеку, либо врал о ее существовании. Иначе почему до сих пор нигде не всплыли издания, описанные в пресловутом каталоге? После смерти Панкрата прошло почти сто лет, наследников у Варваркина не осталось, так где книги? Неужто лежат в укромном месте?
«Их просто и не было», – решили все, знавшие об этой истории, и успокоились. И только профессор постоянно вычислял все новые и новые координаты тайника, но, увы, каждый раз терпел сокрушительную неудачу.
– Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, – философски отвечала Нина на мой дежурный вопрос о делах ее мужа. – Пусть ищет, занят чем-то – и ладно.
И вот сейчас Лаврентьева в ажиотаже сообщила:
– Эрик обнаружил библиотеку.
– Не может быть, – ахнула я.
– Я сама не поверила! – еще громче закричала она. – Да, ему это удалось! Хочешь к нам приехать?
– Уже лечу! – завопила я. – Минут через сорок буду в Киряевке.
– Не задерживайся, – попросила Нина.
Я, начисто выбросив из головы мысль о собачьих консервах, вырулила на шоссе и понеслась прочь от Москвы. По «бетонке», некогда секретной, закрытой военной дороге, а теперь самой обычной магистрали, я доберусь до Ленинградки намного быстрее, чем по МКАД.
