Дарья Донцова
Фейсконтроль на главную роль

Глава 7

– Эй, ты куда! Стой! Нахалка! – донесся до нас голос Валентины.

Дверь спальни распахнулась, в комнату молча вступила дама, одетая в розовое платье, явно предназначенное для вечеринки. Лицо незнакомки скрывала маска из темного материала, длинные волосы неестественно блестели. В руках незваная гостья держала пузатую бутылочку причудливой формы.

– Я не хотела ее пускать, а она вперлась! – крикнула, вбегая следом, Валя.

– Вы кто? – спросила Арина.

Дама молчала.

– Представьтесь, – не успокаивалась девушка.

Гостья стояла, не шевелясь.

– Сумасшедшая, – испугалась Валя, – из Полыновки сбежала, там интернат для психов.

– Нет, – возразил Эрик. – Ваша фамилия Скавронская?

Незнакомка кивнула.

– Вы принесли лекарство?

Дама опять кивнула.

– Давайте, – велел Эрик.

Тонкая рука протянула бутылку Лаврентьеву, он передал ее жене.

– Пей!

– Папа, ты свихнулся! – испугалась Арина.

– Нина, отдай склянку! – приказала я.

– Не слушай их, – жестко заявил Эрик.

Арина ринулась к матери, но Нина уже опрокинула в себя пузырек.

– Люди добрые, хозяева опсихели! – завизжала Валя.

Я упала в кресло, Нина медленно опустилась на подушку, тетка в розовом отступила к двери.

Арина кинулась к отцу.

– Что происходит? Ты в курсе?

– Немедленно нам объясните! – потребовала Валентина, забыв о том, как следует разговаривать с работодателем.

Я же пыталась справиться с сердцебиением и одновременно лихорадочно соображала. Примерно в двух километрах от Киряевки расположено село Полыновка, в нем действует интернат для умственно отсталых людей, от которых отказались родственники. Очевидно, Валя права, странная тетка удрала оттуда. Необходимо задержать больную и вернуть ее в интернат.

– Папа! – Арина продолжала трясти профессора. – Немедленно отвечай!

На лице Эрика неожиданно промелькнула улыбка.

– Я молодец, – неожиданно заявил он. – Я гений!

Арина растерянно повернулась ко мне.

– Отец того, да?

Я встряхнулась и с трудом выдавила:

– Это последствие стресса. Надеюсь, врачи рядом, помощь понадобится не только Нине, но и Эрику.

Он потер руки.

– Нет, Нина выздоровела. Смотрите, она спит!

Все присутвовавшие посмотрели в сторону кровати. Хозяйка дома и в самом деле мирно вытянулась, голова Лаврентьевой покоилась на подушке, руки были разбросаны в стороны, на лице умиротворение, никаких страдальческих гримас.

– Спит? – испуганно спросила Валя. – А почему?

Эрик сел в кресло.

– Вы не даете мне слова сказать, устраиваете истерики, а между тем я имею конкретные ответы на все вопросы.

– Так сообщи их нам! – воскликнула я.

– Пытаюсь, но вы мешаете, – надменно заявил Эрик.

– Мы будем молчать, – пообещала Арина.

– Заклятие Панкрата сработало, – загудел Эрик, – Варваркин, желая сохранить библиотеку, поступил слишком радикально. Он нашел Скавронскую…

– Мама выздоровеет? – не выдержала Арина.

– Ну вот! – всплеснул руками профессор. – И как прикажете разжевывать материал? Нина очнется на следующее утро. Думаю, вам хватит этой информации.

– Папулечка, – заплакала Арина, – ну прости…

– Эрик, не сердись и объясни толком! – взмолилась я.

– Я не умею беседовать с аудиторией, которая не уважает лектора, – патетично ответствовал профессор. – Допускаю, что я слегка зануден, но должен изложить все по порядку, научный доклад не терпит поспешности. Лучше, конечно, написать тезисы. Да, это правильная мысль! Пойду в кабинет, подготовлюсь. Давайте соберемся… э… в субботу, и тогда я изложу весь материал, дам список необходимой литературы.

– Ты сбрендил? – не выдержала я.

– В смысле? – вскинул брови профессор.

– В смысле, ты идиот, – уточнила я. – Хватит выпендриваться, живо говори, что ты знаешь! Если еще раз устроишь истерику, закапризничаешь, как избалованная девчонка, я вызову сюда Дегтярева. Поверь, Александр Михайлович мастер допросов, он вытянет из тебя все нужное и ненужное.

В комнате стало тихо.

– Ну трендец, – прошептала Валя. – Теперича он ваще вон уйдет и пять дней из кабинета не вылезет.

– Ладно, – неожиданно улыбнулся Эрик. – Сам виноват! Я ориентирован на студенческую или научную аудиторию, приучен к уважительной беседе коллег, а вам более близок стиль базара. Попытаюсь общаться на вашем языке. Но все же постарайтесь соблюдать тишину, сделайте над собой усилие.

– Чтоб мне сдохнуть, если вякну! – торжественно пообещала Валя.

– Папулечка, говори, – попросила Арина.

Я промолчала.

– Панкрат мучился из-за того, что для сохранения книг прибег к черной магии, – спокойно, словно у нас не было скандала, завел Эрик. – Церковь сурово осуждает колдовство. Но, видимо, Варваркин был готов гореть в аду ради сбережения коллекции. Однако он решил предостеречь человека, который залезет в тайник. В своем дневнике Панкрат написал о том, что на стене пещеры оставил запись, в которой описан метод купирования последствий взлома. Первое: надо покаяться во всех грехах, ничего не забыть, выдать самые неприглядные тайны. Второе: если раскаяние будет полным, в дом вора придет колдунья Скавронская и принесет лекарство. Выпив его, человек заснет на двенадцать часов, а когда проснется, то забудет о происшествии, таким образом тайна библиотеки будет соблюдена. Мы только что наблюдали обещанное Панкратом развитие событий. Сначала Нине было плохо. Так?

Эрик посмотрел на меня.

– Скажи, она почти потеряла сознание? – настаивал он.

– Да, – пришлось мне признать. – Нина задыхалась, кашляла.

– Но стоило ей рассказать про украденный у тебя кошелек, как ее состояние резко улучшилось, – продолжал профессор, – и я понял, что сейчас придет Скавронская.

– Но это невозможно! – Ко мне медленно стало возвращаться умение здраво мыслить. – Панкрат давно умер, заклинательница тоже на том свете. Она никак не могла материализоваться в вашем доме.

Валентина ойкнула и быстро убежала из комнаты, а я заявила:

– В твоем рассказе концы с концами не сходятся. Если человек после приема снадобья заснет и проснется, забыв о тайнике, то куда денутся вынесенные им из пещеры книги?

Эрик заморгал.

– Они же останутся у похитителя, – продолжала я, – назад в ящики не телепортируются. Уже непонятно. Далее. Как призрак Скавронской найдет квартиру вора? И что, колдунья даже на том свете хранит бутылку с лекарством?

Профессор оперся руками о колени.

– Дарья. Это магия! Необъяснимое для разума явление! Ну, допустим, это зомби. Коим образом можно…

– Вот в случае с зомби как раз и можно, – кинулась я в драку. – Гаитянские знахари владеют секретами яда. Колдун опаивает человека, и несчастный делается очень похож на мертвеца, его хоронят, а затем выкапывают и получают вполне здоровое физически, но абсолютно безвольное, покорное чужим приказам существо.

– Значит, ты признаешь существование зомби? – удивился Эрик.

– Да, медики давно ездят на Гаити, изучают культ Вуду. Но, полагаю, до конца белому человеку не разобраться в черной магии, – ответила я.

– Тогда почему ты отрицаешь силу русских ведьм? – удивился Эрик. – Издавна в деревнях жили умелые женщины-травницы, лечившие больных. А монахи? Ты не в материале, я же читал манускрипты и знаю, что при монастырях функционировали лечебные огороды, братья составляли микстуры, лепили пилюли, кое-кто из них достиг удивительных результатов. Есть сведения, что представители духовенства умели делать операции, даже брались за трепанацию черепа.

– Я не отрицаю траволечения, но…

– Но всякая медаль имеет оборотную сторону, – иезуитским тоном перебил меня Эрик. – Наперстянка помогает при больном сердце, но может и убить. Весь фокус в дозе: пять капель или пять литров. А насчет заговоров… Умение «заговорить» грыжу или зубную боль не редкость. Тут, в Киряевке, жила некая Антонина, к ней со всей Московской области ездили. Редкостных способностей была старуха. Она мне один раз приступ мигрени сняла – чего-то пошептала, дунула, плюнула, и боль ушла. Можно верить в знахарство, можно считать его мошенничеством, но оно существует. Панкрат сумел найти сильную колдунью, вот и весь ответ. Нина завтра проснется здоровой. Кстати, мы теперь можем спокойно идти в пещеру. Заклятие срабатывает лишь один раз.

– Почему? – шарахнулась к стене Арина. – И зачем туда шлепать?

– Там коллекция. Боже! – закричал Эрик. – Я только сейчас сообразил – книги! Они лежат в ящиках! Огромное научное богатство! Скорей, несите фонари! Нет, нет, опасно так сразу, свет может разрушить бумагу… О! О! О!

Продолжая кричать, Эрик опрометью бросился вон из комнаты.

– Немыслимо, – прошептала Арина.

Я закивала, потом подскочила в кресле, как укушенный змеей заяц.

– Куда делась колдунья?

– Она же давно умерла, – напомнила Арина.

– Знаю, – отмахнулась я, – имею в виду сегодняшнюю тетку со склянкой. Мы совсем о ней забыли! Кричали тут, требовали у Эрика объяснений, а следовало поговорить с дамой. Извини, при всем моем уважении к народной медицине, я не верю в призраки. Сюда приходила вполне живая женщина.

– Представим на секунду, – залязгала зубами Арина, – что папа сказал правду, и к нам заявился дух Софьи Скавронской. Но за каким чертом ему звонить в дверь? Насколько я помню из художественной литературы, всякие там демоны и иже с ними материализуются прямо в комнате, им никакие двери не помеха. А Скавронская позвонила, и она общалась с нами. Нематериальная субстанция не расположена к контактам. Хотя я не специалист, просто читала книги, в которых действуют призраки.

– Где бутылочка? – очнулась я.

– Какая? – продолжала дрожать Арина.

– С остатками лекарства. Хм, похоже, дух утащил с собой пустой пузырек, – вздохнула я. – Очень предусмотрительно. Наверное, у них там, в преисподней, можно сдать бутылки.

– Ты о чем?

– Полагаю…

Договорить мне не удалось – в комнату ворвалась Валентина, за ней вошла старушка в черном платке.

– Иконы нет, лба не перекрестить, – безо всякой агрессии констатировала она.

– Это Лариса, – зачастила домработница, – пусть она на Нину глянет.

– Лучше дождаться врача, – твердо сказала я.

– Боишься, что я глазами дырку прожгу? – прищурилась бабка.

– Нет, – не дрогнула я. – Посмотреть можно, но издали. Руками ее трогать нельзя. И будить Нину не дам, равно как и не разрешу поить ее всякими там снадобьями. Хватит нам глупостей.

Лариса склонила голову набок и изрекла:

– А ей не выпить даже воды, не то что снадобья. Плохая совсем. И не спит она вовсе, на тот свет отходит, через пару часов будет покойница. Я здесь не помощница. Могу молитву прочитать, да только у вас иконы нету. Принесите божье изображение, и я останусь. Не захотите – уйду.

Арина зарыдала. Я вскочила, схватила Валентину за плечи, встряхнула ее и велела:

– Немедленно уведи старую каргу!

– Охохоюшки… – не обиделась Лариса. – Сама утопаю. А насчет карги ты зря, никто вечно молодой не остается. Старость не грех. И предупредить вас я должна: не спит хозяйка, она без сознания. Ей помощь нужна, но не моя. Оставите ее так лежать – умрет.

– Валите обе отсюда! – пошла я вразнос. – Да что здесь происходит? Хоть один нормальный человек в доме есть?

Лариса глянула на меня из-под платка.

– Пойду, коли не понадобилась. Прощайте!

Не дожидаясь моего ответа, старуха шмыгнула в коридор.

Тут же раздался стук, шаги, и я с огромным облегчением увидела двух мужчин с железными ящиками в руках. До Киряевки наконец-то доползла машина, на которой, словно в издевку, красовалась надпись «Скорая помощь». Учитывая, что после моего звонка диспетчеру прошло больше трех часов, таких врачей только за смертью посылать.

Пока прибывшие осматривали больную, мы с Ариной, обнявшись, стояли в коридоре. Потом доктор крикнул:

– Родственников можно?

Я быстро вошла в спальню.

– Слушаю.

– Мы не знаем, куда ее девать, – сурово сказал врач.

– Что с мамой? – заплакала Арина, вошедшая за мной.

– Дай ей там чего-нибудь, – мрачно приказал врач фельдшеру.

Тот послушно вытащил из чемодана пузырек и протянул Арине.

– Выпейте и успокойтесь, – сказал он. – Только с водой.

– Нине совсем плохо? – спросила я, когда Арина ушла на кухню.

– Вы ей кто? – задал вопрос врач.

– Близкая подруга, – пояснила я, – думается, единственный нормальный человек в доме. Нина выживет?

– К сожалению, я не имею необходимого оборудования, чтобы уточнить диагноз, – ушел от прямого ответа врач, – но чем быстрее мы доставим больную в специализированную клинику, тем лучше.

– Сюда долго ехали, назад будет еще хуже, – заявил фельдшер. – Попрем по шоссе, оно однополосное, пробка до Никологорска.

– Больница хорошая, – перебил его врач, – но, увы, у нас плохо с оборудованием. Хирург, правда, золотые руки и акушер гениальный, к нему даже из Москвы рожать тянутся.

– Акушер Нине без надобности! – взвилась я. – Сделайте что-нибудь!

– Ну… помочь мы должны, – без особого энтузиазма вклинился в беседу фельдшер. – Петр Сергеевич, может, ей укольчик какой сделать?

Врач нахмурился, я ощутила себя анемоном в пустыне. Ну какой толк в такой скорой помощи? Три часа ехала по вызову, столько же проплюхает назад. И даже не в состоянии хоть чем-нибудь облегчить страдания больной.

– Сейчас! Сейчас! – закричала Арина, врываясь в комнату. – Ничего не колите! Очень близкий мне человек, Володя Королев, заведует отделением в клинике имени Родионова. Это огромная больница, слышали про нее?

– Конечно, – кивнул врач. – Вот у них небось все есть.

– Володя возьмет маму к себе и вылечит, – зачастила Арина, тыча пальцем в кнопки сотового. – Мама с ним даже встречаться не захотела, злилась, что Вова уже два раза разводился, но кто виноват, что ему стервы попадались? Вот как бывает, мама была против моих отношений с ним, а он ее спасет. И тогда мы поженимся… Вова! Алло! Случилось несчастье…

Я попыталась справиться с головокружением. Клиника имени Родионова – крупное лечебное учреждение, целый город, там огромное количество корпусов. Прав местный доктор, такая клиника, в отличие от сельской больнички, оснащена по последнему слову техники.

– Вова сказал: везите как можно скорей! – заорала Арина. – Живо, «Скорая», мы вам заплатим сколько хотите! Только едем в Москву!

– К завтрашнему утру как раз припрем, – вздохнул фельдшер. – Шоссе-то стоит. Хотя мы не прочь подработать…

– Что делать? – затряслась Арина. – Альтернативы нет, кладите маму на носилки!

И тут меня осенило.

– Вертолет! Он домчит Нину за считаные секунды!

Медики переглянулись.

– Круто, – хмыкнул фельдшер. – Но у нас нет летательного аппарата.

Теперь я схватилась за телефон. Только бы Макс ответил…

– Алло, – недовольно пробасил в трубку Полянский.

– Привет! – обрадовалась я. – Мне нужен твой вертолет.

– Отличное начало, – не замедлил съязвить бывший муж. – Не звонила год – и здравствуйте вам… Что случилось?

– Надо транспортировать в клинику больную женщину. Срочно!

– Надеюсь, у нее не чума?

– Инфаркт или инсульт. Это совсем не заразно. Макс, умоляю!

– Куда машину прислать? Диктуй адрес. Там есть площадка? – деловито спросил Полянский.

– Волейбольная? – не поняла я. – Зачем?

– Ну ёксель-моксель! Вертолету же сесть надо. На ровном месте.

– По дороге к деревне мы видели футбольное поле, – ожил врач.

– Есть! – закричала я. – Но не асфальт, просто лужайка. Записывай: деревня Киряевка.

– Сойдет, – согласился Полянский. – Сейчас он вылетит. Я, правда, собирался в Тверь, летчик уже крылья намылил…

– Макс! Я тебе этого не забуду!

– Звучит впечатляюще, – отметил Полянский. – Тащи свою бабу на поляну, по карте до тебя лету семь минут.

За определенную мзду доктор и фельдшер согласились сопровождать Нину до приемного покоя.

– Ужасно, – шептала Арина, глядя, как устанавливают носилки внутри вертолета.

– Нас назад привезут? – спросил доктор.

– Да, не волнуйтесь, – пробормотала я.

– Похоже, никто кроме меня особо и не волнуется, – вдруг жестко сказала Арина. – Отец куда-то умчался. Его как будто обрадовало то, что случилось с мамой. Он словно ждал несчастья! Еще этот призрак. Интересно, привидение оставило на дверном звонке отпечаток пальца? Если так, то оно человек. Что-то мне не нравится происходящее… Совсем. Даша!

Я вздрогнула.

– А?

– Мы улетаем! Спасибо, спасибо, спасибо!

– Ерунда, поторопись, – отмахнулась я.

Арина села около мирно спящей матери, мне места не нашлось, поэтому, проводив глазами быстро удаляющуюся в небе точку, я вернулась в Киряевку. Входить в дом к Лаврентьевым и разговаривать с Эриком мне не хотелось. Не было даже желания забирать свою сумку. Но в ней лежали ключи, права, паспорт, не говоря уже о косметичке. Я подняла руку, чтобы нажать на звонок, и внезапно замерла. Вспомнились слова Арины насчет отпечатков. Врачи не звонили, их привела Валя, проводив Ларису.

Быстро оглянувшись, я влезла в единственное распахнутое настежь окно первого этажа и очутилась в спальне Нины. Сердце сжалось – Валентина и не подумала убрать в комнате. Смятая постель, сдвинутые кресла, брошенные на пол пледы, пустые ампулы на тумбочке… Все говорило о том, что здесь случилось несчастье.

Я взяла свою сумочку, подошла к туалетному столику Нины и порылась в ящичках. Конечно, нехорошо без разрешения хозяйки шарить в ее вещах, но мне нужна пилочка для ногтей. Причем не новомодный вариант из стекла, а самая обычная железка с заостренным наконечником. И еще понадобится пакетик.

Глава 8

Отыскав необходимое, я через окно же вылезла в сад, сделала шаг и вдруг поняла, что кто-то держит меня за блузку. Мне стало не по себе, но потом я сообразила: около дома Лаврентьевых никого нет, я зацепилась одеждой за высокий шипастый куст, надо просто дернуться – и я обрету свободу, вот только кофта будет безвозвратно испорчена.

Я не принадлежу к армии неуправляемых шмоточниц, хотя и люблю красивые вещи, однако не делаю из них фетиш и никогда не стану рыдать над порванной юбкой. Но, как и у всякой женщины, у меня есть особо приятные сердцу наряды. Шелковую блузу, которая сейчас на мне, привезла из Лондона Маша. Мало того, что она идеально угадала размер, так еще блузка оказалась моего любимого нежно-голубого цвета, не мялась, не теряла форму и легко стиралась. Можно пролить на нее чай, кофе, кетчуп, красное вино, и вода все смоет. Но если я сейчас рванусь вперед, шипы вырвут клок… в общем, прощай блузочка!

Но из любого безвыходного положения всегда есть выход. Я уронила на землю сумочку, затем осторожно расстегнула пуговицы, аккуратно вылезла из кофточки и начала осторожно вытаскивать шипы из легкой ткани. Главное, не сделать зацепку и не порвать шелк, а маленькие дырочки можно потом ликвидировать.

В конце концов блузка очутилась в моих руках, я глянула на куст и расстроилась почти до слез – на ветке болтался довольно большой лоскут, ярко-розовый. Неужели я все-таки разодрала блузу? Но не стоит расстраиваться, всегда можно найти решение любой проблемы. Кстати, дырку на блузе можно прикрыть аппликацией. Или художественная штопка поможет. Не унывать – вот основной принцип борьбы с жизненными проблемами.

Я еще раз посмотрела на блузку, потом на лоскут. Что это со мной? Совсем перестала ловить мышей! Моя кофта голубая, а обрывок-то розовый! Ага, значит недавно под окном проходила женщина-призрак, она и порвала свой наряд. Конечно же, наше привидение вполне даже живое! Оно не только носило земную одежду, но и пило «колу», вон около куста валяется маленькая бутылка из-под напитка.

Отчего я решила, что «колой» баловалась «Софья Скавронская», а не члены семьи Лаврентьевых? Нина фанат здорового питания, она никогда не пьет никаких напитков, кроме минералки без газа, даже квас подвергла остракизму. Профессор не употребляет сладкую воду, Арина вечно сидит на диете, а у Валентины проблемы с желудком. Кроме того, никто из них не кинет мусор в тщательно ухоженном саду. Нет, тут топталась баба в розовом платье, она чего-то выжидала, пила газировку, швырнула пустую тару под куст и зацепилась одеждой за ветку.

Кстати, платьишко призрака было вполне современного покроя, в таком спокойно можно пойти на вечеринку, а вот днем оно совершенно неуместно. У привидения явно плохо со вкусом! Зато у него, похоже, есть деньги. Материализовалось с того света, зарулило в бутик и купило платье. Прибарахлилось, так сказать. И трюк с маской, капроновой занавеской, прикрывавшей все лицо, кроме глаз, весьма хорош. Думаю, волосы дамы – это парик, но где его взять выходцу с того света? А там же, где потустороннее существо приобрело вечерний туалет – в модной лавке!

Я живо натянула кофту, очень аккуратно отцепила кусочек розовой, тоже шелковой ткани, сунула его в сумочку, в маленький кармашек на молнии, затем поднялась по ступенькам к входной двери и вытащила унесенные из столика Нины маникюрные ножницы и пилочку. Простите, дорогие хозяева, но вам временно придется потерпеть неудобства. Сейчас я сковырну звонок, положу его в пакетик и прямиком порулю к Дегтяреву. Надеюсь, меня не долбанет током во время данной операции. Хорошо, что Лаврентьевы живут в богом забытой Киряевке и им в голову не пришло установить домофон или приобрести охранную сигнализацию.

По дороге в Москву я попала в многокилометровую пробку. Большинство автомобилей, продвигаясь вперед черепашьим шагом, превращается в кипящие чайники, у которых паром сносит крышку, и водители похожи на медведей гризли. Хотя мало кто из вышеупомянутых мишек станет держать при себе бейсбольную биту. Вот и сейчас перед моей малолитражкой разгорелась драка. Парень на красной «девятке» попытался пролезть в левый ряд, а мужик на экономичном автомобиле то ли китайского, то ли корейского производства счел действия юноши оскорбительными для своего достоинства и решил остановить наглеца. На мой взгляд, стоя в пробке, можно понять того, кто торопится. Если человек упорно втискивается перед вами, значит, у него дома остался включенным утюг или жена рожает. Остальным-то ясно, что суетиться в автомобильном коллапсе бессмысленно.

Но у мужчин свои обычаи, нам, женщинам, недоступен ход их мыслей. Ну почему надо беситься, если кто-то обошел тебя на дороге? Даже всегда невозмутимый Аркадий проявляет признаки беспокойства, поняв, что его «делает» какой-нибудь доморощенный Шумахер. И уж совсем необъяснимо для меня желание мужиков наказать тех, кто, по их мнению, едет слишком медленно. Сколько раз меня обходили машины отечественного производства, а потом не удалялись прочь, а начинали тащиться перед моим носом со скоростью двадцать километров в час. Я долго удивлялась таким выходкам, пока Зайка не объяснила суть происходящего.

– Тебя учат.

– Чему? – спросила я.

– Быстрой езде, – засмеялась Ольга. – Есть такие идиоты, им хочется, чтобы все летали со скоростью света.

– Но я же еду во втором ряду.

– Все равно!

– И негодуют лишь владельцы российских машин, – не успокаивалась я.

– За рулем пафосных иномарок в основном сидят профессиональные водители, – улыбнулась Ольга, – им с бабой за рулем смешно состязаться. Владельцы чуть более дешевых тачек, вроде «Форда», «Пежо», «Рено» и т. д., тоже не нервничают. А вот бродячий металлолом комплексует, ему хочется доказать свою крутость на дороге.

– Но почему надо упражняться на женщине? – пролепетала я.

– На ком же еще? – откровенно забавлялась Зайка. – Попробуй, сделай козью морду тонированному джипу. Он тебя вмиг нагонит, к обочине прижмет и насует в нос. Кстати, теток на «Лексусах», «Бентли» и прочем пафосе такие уроды тоже боятся – еще запишет водительница номер и пожалуется тому, кто ей красивые колеса купил. Поэтому ты их самая лакомая добыча: блондинка на не очень шикарной иномарке.

После беседы с Ольгой я перестала удивляться странному поведению некоторых водителей-мужчин, в моей душе поселилась жалость к ним. Бедные! Если у них есть только один способ самоутверждения, то – на здоровье. Мне без разницы, в каком ряду и с какой скоростью ехать, пусть меня воспитывают сколько хотят, главное, чтобы им от этого стало легче. И еще я отлично понимаю: в пробке надо не злиться, а заниматься делом: посылать смс, поправлять маникюр, перекусывать. Я давно завела термос и наслаждаюсь кофе при вынужденных остановках. Еще можно познакомиться с товарищами по затору – опустить стекло, поглядеть по сторонам. Совет хорош для тех, кто ищет мужчину, стопроцентно найдете кавалера…

Я откинулась на спинку сиденья. Кофе не хочется, романтическое знакомство мне без надобности, лучше подумаю о том, что случилось у Нины.

Лаврентьева пошла в пещеру, вытащила книгу и… заболела. Я не верю в заклятие, поэтому надо искать логичное объяснение произошедшему.

Эрик давно носился с идеей отрыть коллекцию Варваркина. Он только и говорил о коллекции Панкрата с тех пор, как обнаружил в архиве каталог собрания, и начисто потерял покой. Нина любит мужа, но она иногда обижается на него, ей хочется получить от супруга хоть немного любви и ласки, порой Нине кажется, что она кормит овсом деревянную лошадь, настолько Эрик эгоистичен. Но моя подруга прекрасно понимает: ее муж – талантливый ученый, энциклопедически образованный человек, думающий лишь о науке!

Легко ли жить с гением? Упаси господь от такого счастья! Все великие люди сродни детям, они хотят заниматься лишь своим любимым делом и точь-в-точь как малыши не думают ни о хлебе насущном, ни о деньгах, ни о квартплате, ни о других житейских мелочах. Около выдающейся личности непременно присутствует жена, мать или сестра, которая обеспечивает гению комфортное существование. На мой взгляд, всегда находящимся в тени дамам, тоже следует давать Нобелевские премии. Да, ученый сделал выдающееся открытие, но что бы сталось с ним, не имей он рядом домработницу, няньку, психотерапевта, повара, прачку, секретаря в одном флаконе? Ни один наемный сотрудник не согласится исполнять такое количество обязанностей одновременно. На это способна лишь беззаветно любящая женщина.

Нина, правда, имела к Эрику никогда не высказываемые вслух претензии. Вчера ее прорвало, завеса чуть приоткрылась, и мне стало понятно, как измучилась подруга. Но Лаврентьева не перестала считать мужа гением, она ему верила и поэтому пошла в тайник. Эрик не ошибся в расчетах, Нина вытащила на свет бесценную книгу. Думаю, коллекционер Грегори Давиньон вмиг согласится отвалить за летопись целое состояние.

Но почему Нина заболела? Самый простой ответ: она уже была нездорова, а прогулка ранним утром и связанные с ней переживания обострили заболевание. Или другой вариант. Нина находилась под влиянием Эрика и в глубине души все же считала, что в истории с проклятием есть рациональное зерно. А в психологии известны случаи, когда руку человека прикладывали к чайнику с холодной водой, и бедняга получал ожог. В мозгу испытуемого срабатывала привычная мысль: чайник – значит, кипяток. Подопытный сам вызывал у себя ожог. Способности человеческой психики пока плохо изучены. И ведь такая штука как плацебо работает! В глубине души подруга опасалась мести Панкрата Варваркина и верила в колдунью. И вот результат: самопроизвольно вызванный бронхит или воспаление легких.

Только я, в отличие от остальных действующих лиц, сохранила способность трезво мыслить. Явление призрака Скавронской не лезет ни в какие рамки! Кто такая женщина в розовом платье, представшая перед нами? Лица ее я не разглядела. Его закрывали пряди волос, челка и маска. Что она притащила в склянке? Похоже, мы все, находившиеся в спальне Нины, впали во временное безумие, если разрешили хозяйке дома взять бутылочку. Пришелица прихватила с собой пустую тару. С другой стороны, ведьма все же оставила следы. Арина права, звонок сам по себе не заработает. Пусть в лаборатории снимут с кнопки отпечаток пальца и прогонят его через базу данных, авось отыщется личность, исполнившая главную роль в спектакле. А еще розовый лоскут. Он висел на кусте недолго, скорей всего появился там сегодня в районе полудня.

Отчего я пришла к такому выводу? Вчера ночью шел сильный дождь. Впрочем, он моросил еще и утром. Когда я подходила к крыльцу дома Лаврентьевых, с крыши капало, но солнце уже вышло из-за тучи и стало пригревать. Шелковому обрывку не удержаться на кусте во время ливня, и уж совершенно точно он не сохранится чистым. Следовательно, незнакомка прошмыгнула под окном уже после непогоды. Смею предположить, что изображала привидение вполне реальная женщина. Кстати… Неужели колдунья при жизни ходила в одежде поросячьего цвета? Скорее всего, она носила черную одежду. И вот ведь ловкая особа. Воспользовалась тем, что мы бросились к Нине, и незаметно испарилась.

Течение моих мыслей прервал звонок мобильного.

– Мама в коме, – сообщила Арина, – без сознания. Ни на что не реагирует.

– Она жива! – обрадовалась я.

– Физически да, – заплакала Арина, – ее к аппарату подключили. Прогнозов никаких. Соображений по поводу того, отчего она впала в это состояние, тоже. Сейчас врачи делают всякие анализы, я сижу в коридоре.

– Езжай домой, – посоветовала я.

– Оставить маму одну? Нет.

– Ты ей ничем не поможешь. Нина не видит тебя.

– Я буду с ней разговаривать, – упорствовала Арина.

– Думаю, Нинуша тебя не слышит, – осторожно сказала я, – кома не дает человеку возможности общаться.

– Ты не врач!

– Верно.

– А медсестры сказали: необходимо сидеть и держать ее за руку, – кипятилась Арина. – Они видели, как люди неожиданно из комы выходят. Кое-кто из больных потом сообщал, что все чувствовал и понимал, но сказать не мог. В общем, я с места не сдвинусь.

– Конечно, конечно, – поспешила согласиться я. – Привезти тебе поесть?

– Тут есть буфет. И люди очень милые, разрешили около мамы ночевать. Володя, мой жених, постоянно рядом, он здесь главный, обо мне все заботятся. Королев гениальный врач и непременно спасет маму. Ей станет лучше!

– Если Володя советует, то активно беседуй с Ниной. Она обязательно поправится! – оптимистично сказала я. – Вернется домой, обнимет Эрика, погладит Венедикта… Вот черт!

– Что случилось? – закричала Арина, у которой, похоже, нервы были натянуты как гитарные струны.

– Ерунда, какой-то идиот решил меня подрезать, – лихо соврала я, включая левый поворотник.

– Ты за рулем?

– Ну да, на шоссе.

– Тогда тебе лучше не болтать, – занервничала Арина, – я позвоню позже.

Я поставила трубку в специальную подставку на торпеде. Ее подарил мне Аркадий, и мне помимо воли приходится ею пользоваться. Я не люблю думать о мелочах, предпочитаю, завершив беседу, швырнуть сотовый на пустое сиденье, но Кеша аккуратист и пытается приучить окружающих, в том числе и меня, к порядку.

Я опустила стекло и помахала рукой машине из соседнего ряда. Окошко иномарки приоткрылось.

– Что случилось? – спросила дама за рулем.

– Разрешите встать перед вами, – попросила я, – хочу развернуться.

– Пожалуйста, – кивнула она.

Я довольно ловко вклинилась перед милой особой, поморгала аварийкой и повторила трюк с окном. На этот раз откликнулся мужик в кепке.