Дарья Булатникова
Изумрудная сеть
Лиза представила себе колье из изумрудов – переливающееся зелеными огнями. Да такое только в сказке бывает! Каждый маленький изумруд в ювелирном стоит… Сколько он стоит? Очень прилично. А колье из крупных натуральных камней – это целое состояние. Но зачем такое состояние, когда из-за него отрубают руки?
– И что, в отвалах можно найти что-то ценное? Или все больше мелочь? – медленно спросила она.
– Почему, думаешь, их охраняют? Говорят, японцы хотели эти отвалы скупить. А японцы знают, за что деньги предлагать. Только наши не продали. Технологии на руднике такие, что выбрать всё практически невозможно, часть камней уходит вместе с отработанной породой, с щебнем. Нужно какое-то специальное оборудование, а его нет. Но собираются купить, вроде бы. А пока те, кто порисковее, становятся «черными копателями», у них свои выходы к отвалам. Менты гоняют, но они все равно пролезают. Уже не одного за это дела загребли. Иногда находят очень хорошие камни. Да и мелкие изумруды в цене. Это ведь не щебенка! Самый ценный камень после алмаза.
– И потому, что ребята получили камни незаконно, нельзя обращаться в милицию? – спросила понятливая Лиза.
– Если парни с помощью милиции и вырвутся, тоже ничего хорошего. Потому что и камней они лишатся, и срок за незаконную добычу получат. Да и эти… узнают, я же тебе все время твержу: узнают! И убьют их!
Марина сорвалась на крик. Лиза испуганно оглянулась по сторонам, но вокруг было спокойно. Шумел в ветвях ветер, неслись по небу кучевые облака, похожие на бараньи морды с витыми рогами.
– Давай только без истерики, – разозлилась журналистка. – Я уже все поняла – в милиции нам делать нечего. Теперь объясни, раз дело в камнях, то почему их просто не отняли у ребят? Зачем этот кошмар с отрубленной рукой? Почему ты считаешь, что за тобой следят?
– Потому, что парни не знают, где камни, они даже под пыткой этого не выдадут. А я знаю.
– Даже так? Интересная картина… Почему они не знают, а ты знаешь?
– Потому что камни были в тайнике у Никиты. После того, как ребят похитили, я их вытащила и перепрятала. Теперь, если в его квартиру влезут, под половицей ничего не найдут. Думаю, что бандиты уже побывали там, проверили.
– Ясно, – кивнула Лиза. – А если отдать эти чертовы камни?
– Если отдать – ребят убьют. Вряд ли они не в курсе, кто их похитил. Свидетелей оставлять глупо. Поэтому, чем дольше мы сможем продержаться, тем больше шансов у парней. Я вообще думаю, что лучше вывезти изумруды на "большую землю", чтобы добраться до них было сложнее. Тогда можно будет поторговаться. Вот только знать бы с кем. Сейчас они только запугивают меня, но ведь должны будут как-то проявиться.
– Ага, теперь, кажется, начинаю понимать, – кивнула Лиза и задумалась. – Ты хочешь обменять камни на жизни Никиты и Глеба? Но так, чтобы иметь гарантии?
– Точно! Они должны вначале освободить ребят. Приходится рисковать – это единственный выход. Но и опасный. Сама я камни вывезти не могу – перехватят по дороге. Если ты мне поможешь, всё будет куда проще.
Лиза пожала плечами. Уж если двоих крепких парней скрутили, то две девицы для негодяев – вообще семечки. Но определенный резон в словах Марины был – только вот знать бы, с кем они имеют дело…
– Ну-ка, расскажи, кто мог организовать похищение, – попросила она. – Просто, чтобы сориентироваться. Хотя бы методом исключения. Это – мог, а этот – нет. Наверняка в поселке не там много тех, кто способен живому человеку руку оттяпать. А чужие здесь почти не ходят, я верно поняла?
Марина поморщилась и вздохнула.
– Давай тогда зайдем подальше в лес. Где нас точно никто не увидит.
Они зашагали вверх по широкой тропе, усеянной рыжими сосновыми иголками, которые легонько похрустывали под ногами. Вокруг царила мягкая вкрадчивая тишина, нарушаемая только далеким стуком дятла и птичьим пересвистом. Между деревьями встречались огромные серые валуны, кое-где прикрытые мхом и травой, разноцветные сыроежки и заросли ажурного папоротника. Девушки остановились на холме. Внизу расстилалась живописная полянка, на которую, фыркая, выезжал старенький "москвич".
– Я думала, здесь нет никого, – недовольно нахмурилась Марина. – А гляди-ка – как назло кого-то леший принес! Пойдем отсюда быстрее!
– Погоди, давай посмотрим! – Лиза опустилась на четвереньки и спряталась за куст. – Что это за люди? Что им здесь надо?
– Выпивохи какие-то, – фыркнула Марина, но тоже согнулась в три погибели. – Что за ними смотреть?
– Я так поняла, что похитить наших парней мог только тот, с кем они выпивали? – Так что все выпивохи нас тоже интересуют!
– Не все, – возразила Марина громким шепотом. – Глеб – он ведь не очень пьющий. Да и Никита – парень с понятиями. Они пили только с друзьями, с поселковыми алкашами не связывались. Поэтому я и боюсь каждой тени. Что может быть хуже, когда не знаешь, кого подозревать… И за помощью обратиться не к кому!
Пока девушки препирались между собой, дверцы "москвича" открылись, и из него на полянку выбрались трое мужчин среднего возраста. С виду – обычные рудничные работяги.
– Знаешь их? – спросила Лиза.
– Ну да. За рулем – Васька Клюкин. Другие двое – кореши его. Кстати, Никита с Васькой общался немного. Они работают на одном участке.
– То есть он может быть в списке подозреваемых?
– Да какой из него подозреваемый? – хмыкнула Марина, но потом задумалась. – Хотя, в принципе, да, может.
Клюкин между тем широкими шагами подошел к багажнику своего автомобиля, открыл его. Девушки ожидали, что он извлечет оттуда бутылку и немудреную закуску. Может быть, одеяло, чтобы разложить снедь. Но дело обернулось гораздо интереснее. Из багажника показался мужчина – перевалился через бортик, упал на траву, потом не слишком твердо встал на ноги.
Водитель что-то начал говорить ему. Ветер дул в другую сторону, и слов разобрать было нельзя.
– Что бы это значило? – заинтересовалась Лиза.
– Не знаю…
Глаза Марины округлились.
Тем временем лицо Клюкина исказилось гневом, он заглянул в багажник, после чего отвесил пленнику хорошего пинка. Остальные двое тоже набросились на несчастного и начали избивать его. Тот неумело закрывался руками.
– Не подозреваемый, говоришь, этот Клюкин? – хмыкнула Лиза. – Почему они везли этого человека в багажнике?
– Понятия не имею, – протянула Марина.
Лиза выхватила из сумочки мобильный телефон, активировала цифровую камеру, несколько раз сняла живописную группу.
– Может, потому, что его тоже похитили? – сделала она вполне логичный вывод. – Знаешь этого мужика?
– Похож на Володьку Артемьева. Но тот – старый пьяница. На отвалы не лазает, не до того ему. Что могло им от него понадобиться?
Тем временем избиение прекратилось, и предполагаемый Володька Артемьев начал протягивать лихорадочно выворачивать карманы брюк и что-то совать в руки своих мучителей. Лиза сфотографировала и эту сцену.
Клюкин удовлетворенно кивнул, еще раз замахнулся на Артемьева, но не ударил. А затем пленник сам довольно шустро полез в багажник, и даже сам попытался его над собой захлопнуть.
Мужчины погрузились в автомобиль. Мотор, фыркнул, завелся, и "москвич", подскакивая на колдобинах, укатился.
– Вот и кранты ему, – трагически заявила Марина. – Теперь убьют и закопают.
Лиза подскочила:
– Мы должны что-то сделать! Ведь он еще живой!
Она кинулась по склону вслед удаляющемуся автомобилю. Марина пыталась удержать ее, крича:
– Стой, дура, стой!
Но догнать автомобиль не удалось.
Глава 3.
Потоптавшись на поляне, Лиза досадливо пнула сосновую шишку и вернулась обратно. Марина достала из сумочки пачку сигарет, закурила. Потом, вспомнив о спутнице, потянула пачку ей.
– Будешь?
– Нет, не хочу…
Девушки побрели через лес прочь от казавшейся такой уютной, но мгновенно ставшей страшной полянки.
– Это же надо было – увидеть такое, – вздохнула Марина. – Что ж, последим за Клюкиным – может, найдем парней. А Артемьева жаль…
– Не думаю я, что они его убили, – вдруг заявила Лиза.
– Почему?
– Да потому – зачем им было запихивать его в багажник живым? И что он отдал? Карту, на которой указано, где спрятаны сокровища? Если у него ценности были с собой, зачем его было везти на эту полянку, избивать, а потом опять куда-то везти? Что-то здесь не так.
– Но, с другой стороны, зачем его вообще запихивать в багажник? – поинтересовалась Марина.
– Да, это вопрос… Но мне почему-то кажется, что к нашим друзьям этот эпизод не имеет отношения. Хотя нравы у вас здесь, хочу сказать, суровые. Даже дикие.
Неподалеку зашумела в камышах речка. Лиза подумала над тем, чтобы попросить у Фоминой сигарету, но подавила слабость, присела на ствол поваленного дерева.
– Итак, первый подозреваемый появился. Причем сам, – сказала она. – Учитывая увиденное, ставим против его фамилии жирную птичку, но не выносим окончательный вердикт. Расскажи, кто еще подозрительный живет в поселке?
– Подозрительных тут – куча.
– А конкретно?
Марина задумалась, потом почиркала дешевой пластмассовой зажигалкой и прищурилась.
– Вот откуда, думаешь, у Глеба интернет был?
– А правда, откуда? – задумалась Лиза. Судя по патриархальности быта и отсутствию компьютеров в бухгалтерии администрации, интернет в такой глуши – настоящая экзотика.
– Это всё Сенька Иванов организовал. Только не спрашивай, как – я в этом не разбираюсь. Но несколько продвинутых парней в поселке есть, и техника кое-какая – тоже. Конечно, все это на голом энтузиазме и на личных связях держится. – Марина глубоко затянулась и выпустила дым через ноздри. – А в своем кругу легко можно и лишнюю рюмку пропустить, и лишнего сболтнуть. Поэтому больше всего мне Сенька не нравится. Умный он, грамотный, но скользкий какой-то. Ничего просто так не сделает, даже по дружбе. Только за деньги.
– Хорошо, это один вариант. А ещё? – нетерпеливо подгоняла Марину Лиза.
– Ещё – апостолы…
– Апостолы? Это что ещё за хрень? – изумилась журналистка.
– Шигазино только с виду поселок простой, как пять копеек, а если покопаться, можно такое найти… Не хуже, чем на большой земле. Так что и секта у нас своя доморощенная имеется. «Последний апостол» называется. Как ты понимаешь, где секта – там потребность в деньгах. И фанатизм. И возможности кое-какие.
– Это уже интересно, – Лиза придвинулась поближе к новой подруге. – Сатанисты?
– Да, вроде, нет. Скорее, на упертых сектантов похожи. Корчат из себя святош, а рожи такие пакостливые. До них Панюшкин, начальник милиции, долго докапывался, но ничего сделать не мог. Они как клуб по интересам зарегистрированы. Библию изучают. Да только слышала я, что Библию они по-своему комментируют и выводы делают такие, что волосы дыбом встают. Главный у них – Олег Загородько. Он же один из этих самых последних апостолов, а остальные тоже вроде апостолы, но помельче рангом. Олег этот ко мне приставал, зазывал на собрание, предлагал свою брошюрку почитать, но я его подальше послала. А Никитка чуть по шее этому апостолу не дал. Мог он злобу затаить? Мог. Нужны им деньги? Еще как… Кстати, Колька Усик помогал им брошюру верстать. Так что имей в виду. Не то, что я ему не доверяю – но о нашем деле он ни слова слышать не должен.
– Ясное дело. А вообще, не люблю я секты, – Лиза поежилась. – Мутные обычно дела за ними стоят.
– А я что тебе говорю? Загородько, кстати, за день до того, как ребята пропали, в Новогорск уехал. Якобы на встречу каких-то братьев из другого города. Только этих братьев никто больше не видел. Да и сам он с того времени в поселок и не вернулся. Похоже, алиби себе обеспечивает.
– Да, с сектой надо будет разбираться, – решительно кивнула Лиза. – Ещё кто?
– Щупов Генка, кто ж ещё? Он как стал богатеем, во все дела нос сует. Обзавелся собственной службой безопасности, набрал в «Казино» бывших охранников с рудника. Так что вполне мог попробовать себя и в настоящем криминале. И конкурент его – Кузюлин, ещё тот кадр. Почти вся торговля в поселке – его. Хотя Щупальце он не трогает, за тем новогорский олигарх маячит. Зацепи Генку – тот немедленно бросится к благодетелю за помощью.
– А ты говорила – не мафия, – покачала головой Лиза.
– Да какая они оба мафия? Мафия тут раньше была, теперь небо в клеточку рассматривает или в Новогорск перебралась от греха подальше. А эти так – больше выпендриваются. Но куснуть могут, особенно если деньгами запахнет.
– Больше никого на примете?
– Это – первые, которые на ум пришли. Но ведь я тоже не всё и не всех знаю. – Марина затоптала подошвой кроссовки окурок и встала. – В общем, подруга, круг подозреваемых я примерно очертила. Но кто-то может оказаться и за этим кругом. А ребятам сейчас ой как несладко. Сама видела. – Она безнадежно взмахнула рукой.
Лизе не понравилось, что Марина постоянно напоминает ей о том, что Никита и Глеб в опасности. Впрочем, ей простительно, она наверняка все время только об этом и думает. Это для Лизы Глеб пока ещё не совсем реальный человек, виртуальный приятель. А для Марины её Никита – это голос, глаза, руки… Неизвестно ещё, как бы на её месте вела себя Лиза. Скорее всего, просто потеряла бы голову от ужаса.
– Темнеет уже, – вздохнула Марина. – Пора возвращаться. Давай завтра поговорим, а я пока выясню, дома Артемьев, или нет. У них пацан аллергик – я могу по дороге к ним зайти. Поинтересоваться насчет прививок, пригласить в медпункт.
– Может, и мне с тобой пойти?
– Шутишь, что ли? Нельзя нам вместе показываться. Иди в гостиницу, отдыхай. Да дверь покрепче запри. Утром во сколько встать сможешь? Лучше пораньше отправиться.
– Куда?
– На Мишкино болото. Не бойся, мы посуху пойдем, будто за грибами. Я для виду корзину прихвачу. В семь часов буду ждать на том же месте, под березой.
– Договорились.
Они расстались у мостков. Лиза отправилась обратно в гостиницу, а Марина свернула на незаметную тропинку. Да, конспирация на уровне каменного века. Любой разумный абориген вполне мог заметить их с огородов. Оставалось надеяться на то, что Марина знает, что делает.
Пугая вышедших на вечернюю гулянку котов, Лиза подошла к шигазинскому отелю. Закат над поселком пламенел пожаром. А воздух был чист и прозрачен, такого воздуха в больших городах не бывает. Любопытные старушки большей частью попрятались по домам, и чужих взглядов стало куда меньше. Зато где-то громко исполнялись народные песни с гиканьем и притопом.
Около гостиницы кто-то отчетливо шебаршился в кустах.
– Коллега? – окликнула Лиза.
– Тут я, – отозвался из сирени Николай. – Придется опять через окно лезть, Баба Рая ни в какую меня пускать не хочет. Придирается, что в паспорте печать о регистрации нечеткая. Вот ведь…
– Ну, в окно, так в окно, – усмехнулась Лиза. – Погоди, открою.
Баба Рая покачала головой. И почему это она делает каждый раз, завидев Лизу?
– Ты, девка, поздно-то не гуляй, – проворчала администраторша, не прекращая орудовать спицами. – Маньяк у нас тут завелся, так что сторожиться надо.
– Маньяк? – в голосе Лизы прозвучало одновременно удивление и сомнение.
– А что, у нас все, как у людей, – со странной гордостью парировала баба Рая и, перевернув книгу, лежавшую перед ней на столе, потыкала пальцем в картинку на обложке. На ней мужик с противной мордой выглядывал из-за забора, провожая горящим взглядом женский силуэт в светлой шубке. – Панюшкин с ног сбился, отлавливая. Настоящий маньяк! У Кольки своего спроси, если мне не веришь.
– Хорошо, спрошу, – кивнула Лиза головой и улыбнулась. – Когда увижу его.
– Ага, ага, – ехидно протянула баба Рая. Не иначе, засекла в кустах "вражьего агента".
На вопрос о маньяке, вскарабкавшийся и усевшийся на подоконнике Николай вначале отвел глаза. Потом уныло вздохнул:
– Любит у нас население преувеличивать. До настоящего маньяка нашему придурку ещё расти и расти.
– А если понятнее? – не отставала Лиза.
– Ну, настоящий маньяк он вроде как убивать должен, как Джек-Потрошитель. А наш…
Из краткого Колиного рассказа следовало, что шигазинский маньяк орудовал в поселке с прошлого года. Вначале пугал девчонок, возвращавшихся поздно вечером с дискотеки, выскакивая из-под моста в темноте и демонстрируя им голый зад и прочие части тела. Потом прошел слух, что одну из них подкараулил-таки и изнасиловал. Правда, сама девушка и так слыла особой не слишком тяжелого поведения, да и о поругании чести в милицию заявлять не стала. Кое-кто даже заподозрил Таньку – так звали потерпевшую – в том, что она сама же маньяка и совратила, дабы завоевать популярность. Или выдумала все.
Версия была не лишена оснований, потому что некоторое время Танька слыла местной звездой и ходила со скорбным ликом обесчещенной добродетели. Так что когда маньяк напал на следующую жертву, скепсиса у шигазинцев было много. Правда, на этот раз налицо были синяки на руках и лице, да и девушка настрочила заявление о попытке изнасилования неизвестным лицом. Лицо искали, но не нашли, хотя заявительница утверждала, что она его довольно сильно поцарапала.
Дальнейшие похождения маньяка выглядели либо крайне неудачными, либо просто глупыми. Особенно нападение на заведующую универмагом Ольгу Макаровну. Дама весом в полтора центнера, на которую из темноты налетел неизвестный субъект, завопила, словно пароходная сирена. После чего отшвырнула нападавшего метра на три в сторону, и тот попросту сбежал, видимо, решив, что выбрал добычу не по зубам.
– И это всё? – удивилась Лиза.
– Ага. Панюшкин, правда, рвет и мечет, потому что кому понравятся такие безобразия на вверенной территории. Так что ты одна лучше по вечерам не ходи. Днем он никого не трогает.
– Не буду, – пообещала журналистка.
– А, может, и нет никакого маньяка, – вздохнул Усик. – Кто разберет?
Посчитав свой долг выполненным, Николай спрыгнул с подоконника и робко прошелся по комнате, разглядывая висящий на стене натюрморт в металлической рамке.
– Ну, так как? – присел он краешек стула.
– Что как? – не поняла Лиза.
– Стихи будешь слушать? Я, вообще-то, не поэт… Но других поэтов у нас тут мало. Только один, и тот модернист. А я – реалист.
– Ладно, давай, – смирилась Лиза, по опыту зная, что если человек решил ознакомить публику со своим творчеством, останавливать его бесполезно. – Только у меня просьба – давай недолго. Я устала с дороги.
– Хорошо, – кивнул Усик. – Долго и не получится, у меня стихи короткие.
Николай достал из кармана рубашки маленький блокнот, встрепал шевелюру и продекламировал:
Изумруд сияет дивным светом,
Глаза твои прекрасней лета!
На них осела пыль рудничная
Так образ твой мне видится привычнее!
– Это производственное, – объяснил он. – Посвящается всем работницам рудника. Выходило в нашей газете в номере к восьмому марта.
– Ой, – не сдержала изумление Лиза. – А рудничная пыль может осесть на глазах?
– Она на всем оседает. И на глазах тоже. А потом глаза – как накрашенные, – объяснил Усик. – Что, не понравилось?
– Ну, нет, почему же… Весьма своеобразно…
– Тогда слушай еще!
Шумит тайга, гуляет ветер в сопках,
Пылает уголь жарко в наших топках,
Мне так тепло зимой с тобой, любимая,
Прекрасна ты в накидке соболиной.
– А у вас тут соболи водятся? – живо поинтересовалась Лиза, представив себе шигазинских красоток, разгуливающих по поселку в роскошных меховых палантинах.
– Соболи – нет, – нахмурился Коля. – А соболиные накидки бывают. Я сам в кино видел.
– Впечатляюще, – мрачно вздохнула девушка.
Ещё некоторое время Усик развлекал её стихотворным живописанием природы, поселкового быта и технологических процессов, внедряемых на руднике. Причем в этих процессах непременное участие принимала некая лирическая героиня. Героиня была прекрасна и противоречива – то кареглаза, то зеленоока, то блондинка, то брюнетка, то вообще рыжая. Из этого Лиза сделала заключение о любвеобильности и ветрености поэта.
Заметив, что Лиза начала украдкой зевать и тереть глаза, Колька, наконец, сообразил, что за окном уже темень, и его коллеге попросту хочется спать. Прочтя напоследок замысловатый сонет, в котором ноги его прекрасной дамы сравнивались со стволами сосен и кедров, а руки почему-то с виноградной лозой, гость с неохотой откланялся. Вообще-то Лиза с удовольствием оставила бы его ночевать на коврике возле двери. Вот только поймет он её непременно неправильно.
Закрыв за Колей окно и прихватив полотенце, халат, мыло и шампунь, девушка вышла в коридор. Душ обнаружился рядом с общим туалетом. Горячей воды, как и предупреждала ее Марина, не оказалась. До последнего момента Лиза предполагала, что это розыгрыш – уж горячая вода в гостинице должна быть! Хоть и в одном-единственном душе!
Поэтому голову мыть она не стала. Облилась холодной водой, что оказалось неожиданно приятным, переоделась в халат – и вернулась в свой номер.
Хорошо бы было посмотреть снимки, которые она сделала на полянке. На ноутбуке можно было бы увеличить их, изучить детали. Впрочем, что отдавал Артемьев своим мучителям, разглядеть все равно не удастся. А идти к администратору за компьютером, потом возвращать его совсем не хотелось. Да и смотреть перед сном на такие ужасы – тоже.
Тишина стояла просто оглушающая – если в гостинице и были другие обитатели, то они никак себя не проявляли. Привыкшая к шуму ночного города, Лиза некоторое время ворочалась под одеялом. И только начала засыпать, как под её окном раздался протяжный жалобный стон. Казалось, кто-то в невыносимых муках расстается с жизнью.
Журналистку сковал ужас. Стон повторился, с тоскливым подвыванием и всхлипом. Подброшенная, словно пружиной, Лиза вскочила, попыталась в темноте нашарить что-нибудь тяжелое, но ничего не нашла и на цыпочках бросилась к окну. И увидела в свете луны трех котов.
Перестав трястись от страха, она опустилась на подоконник и некоторое время, не в силах вернуться в кровать, наблюдала драматическую сцену. Один из котов явно был кошкой. А два остальных добивались её расположения в конкурентной борьбе. Вздыбив шерсть и выгнув спины, они с утробным воем и шипением демонстрировали собственную крутизну, изредка обмениваясь оплеухами. Продолжалось это довольно долго и кончилось ничем: кошка, которой надоело наблюдать за начисто забывшими о ней претендентами, попросту задрала хвост и убежала. Надо полагать, к интеллигентному и галантному котику, чуждому брутальных драк и ора.
После этого Лиза распахнула окно и шикнула на неудачливых ловеласов, жалея, что запустить в них нечем. Те исчезли в кустах, а она наконец-то добрела до постели и почти мгновенно уснула.
Утро началось с вякания и зудения поставленного на полседьмого будильника мобильного телефона. Лиза захлопала ладонью по тумбочке, не в силах открыть глаза – в Москве была всего половина четвертого. Будильник замолк.
«Надо!» – приказала себе Лиза. Организм протестовал и просыпаться не желал. И только страшным усилием воли удалось не дать ему снова уснуть и отправить умываться.
Включив маленький кипятильник, журналистка соорудила себе чашку кофе. Есть, как ни странно, не хотелось. Но это явление временное, поэтому она сунула в карман ветровки плитку шоколада, привезенную из Москвы.
Мимо дремлющей за стойкой администратора толстощекой девицы («свиристель» – вспомнила Лиза слова бабы Раи) она прошла к выходу из гостиницы и потянула на себя дверь. С первого раза не получилось – дверь была заперта на задвижку, которой впору запирать оборонные объекты.
– Щас! – встрепенулась девица и поспешила на помощь. Задвижка грохнула, дверь открылась, и Лиза окунулась в зыбкий молочный туман. Где-то в нем лаяли собаки. Потом замычала корова.
«Только бы не заблудиться» – думала девушка, бредя по ирреальному миру, где кроме белого марева была только довольно хорошо различимая под ногами тропинка. Пару раз, правда, Лиза свернула не туда и уперлась в чьи-то тесовые ворота. Но, в конце концов, вышла таки к реке и почти на ощупь перебралась через мостик. Теперь направо. Туман тянулся от реки, но постепенно редел и словно размывался легким ветерком. Пахло дымом и сыростью.
– Марина! – негромко окликнула Лиза подругу.
– Тут я! – сквозь белые пряди проступил темный силуэт. – Молодец, а я боялась, что вовремя не придешь. Как спалось?
– Коты мешали, – пожаловалась Лиза. – Орали, словно их кастрировали.
– Да, шигазинские кошаки – ещё те паразиты.
– А у тебя что нового? – Лиза поежилась и застегнула ветровку на молнию – утренняя свежесть пробирала до костей. – Заходила к Артемьевым?
– Значит, так, – почти вплотную подошла к ней Марина. – Володькина жена вчера сказала, что дома он. Спит пьяный. Вот только стоит ли ей верить? Сама-то я его не видела.
– Думаешь, боится сообщить о похищении мужа? – напряглась Лиза.
– Черт её знает. Ведь если меня сейчас спросят, где Никита, я и сама совру что-нибудь.
– Да, наверное, ты права. Вопрос остается открытым. Так куда мы идем? Обшаривать лес? Думаешь, их могут держать в какой-то землянке? Или где-то в дачном поселке? Я слышала, у вас тут есть сады…
– Прогуляемся. Поговорим. И покажу я тебе кое-что, – ответила Марина, направляясь в чащу леса. Может быть, и не совсем в чащу – в таком тумане и в трех соснах заблудиться недолго. Лиза зашагала следом, гоня прочь остатки сна. Было очень тоскливо – как всегда, когда плохо выспишься.
– Я слышала, к тебе Усик вчера приходил. Ничего ему о нашем деле не рассказывала? – поинтересовалась Марина.
– Нет. Мы же договорились. Он мне кое-что читал.
– Что именно? – заинтересованно спросила Фомина.
– Стихи.
– Стихи? Он влюбился, что ли?
– Вряд ли. Впрочем, кто его знает… По-моему, любому поэту меда не надо – лишь бы кому-то стихи свои почитать. У нас в редакции такие по три раза на день ходят. Хотя журнал поэзию почти никогда не печатает.
Марина, идя вперед, отвела с тропинки влажную ветку. Возвращаясь, ветка ударила по Лизиному плечу и окатила её брызгами холодной росы. Хорошо, хоть по лицу не попала!
"В лесу ходят на расстоянии друг от друга", – вспомнила Лиза, отставая от проводницы метра на три.
Туман постепенно редел. То ли солнце поднималось, разгоняя сырость, то ли они выходили на бугорок из ложбинки, утонувшей в тумане, как в густом деревенском молоке.
– И далеко это Мишкино болото? – спросила Лиза.
– А вот, в низинке оно и есть, – кивнула Марина куда-то влево.
– Мы туда не пойдем?
– Нет, конечно. Обойдем посуху. Хотя через болото путь был бы короче – да в такой туман в топь лезть незачем. Туда вообще незачем соваться.
Сказала это Марина с какой-то странной интонацией – у Лизы даже мурашки по коже пробежали. Нет, непростая девушка подруга Никиты, совсем непростая…
Тропинка вилась между деревьев, поднималась на холмики и ныряла в овражки. Иногда она совсем пропадала, потом снова появлялась. Когда Лизе показалось, что они зашли уже на край света, и она стала подозревать, что сама обратно не выйдет, даже если туман полностью исчезнет, впереди выросла огромная желтоватая скала.
– Вот, правильно пришли, – натянуто улыбнулась Марина. – Ты, я смотрю, не боишься совсем?
– А чего мне бояться? – лязгнула зубами Лиза.
– Да хоть того, куда я тебя заведу…
Лизе стало совсем не по себе, но виду она не подала. Сказала только:
– Ну, тебе, вроде бы, никуда заводить меня не нужно.
– Почему ты так думаешь? – хмыкнула Марина.
– Ты не можешь быть причастна к похищению парней – если их похитили из-за изумрудов, – пожала Лиза плечами. – Потому что тогда просто мне на глаза не показалась бы. Но ты захотела, чтобы я тебе помогла! Значит, я тебе нужна.
– Да, нужна. Без тебя мне ребят не спасти. Это хорошо, что ты мне веришь, Лиза. Нам по-другому нельзя сейчас. Видишь, как судьба повернулась?
В судьбу Лиза не верила. Слишком много факторов, влияющих на эту самую судьбу. Вот не пойди она тогда на вечеринку к Наташке, и не встретила бы Вадика. Не заведи ЖЖ – не познакомилась бы с Глебом и не тащилась бы сейчас по лесу в промокших кроссовках. А, может быть, поехала бы в Венецию или на Кипр с кем-то, о существовании кого так и не узнала. И не узнает. Нет – судьба вещь эфемерная.
– Но это если из-за изумрудов все случилось, как ты говоришь, – решительно заявила журналистка. – А вот если ты изумруды выдумала…
Марина тихо, не очень радостно засмеялась.
– Не проведешь тебя, подруга! Не проведешь. Сейчас посмотришь, выдумала я, или нет!
Марина шагнула с тропинки и исчезла в кустах. Лиза замерла. Это что еще за номер?
– Иди сюда! – позвала Марина.
– Там сыро…
– Ты все равно вся мокрая. Иди, не бойся!
Лиза начала продираться через куст то ли боярышника, то ли волчьей ягоды – не поймешь, плодов на ветках не было, да и ботаник она ещё тот. За кустом обнаружилась небольшая неровная полянка с поваленной сосной. Огромные корни, словно осьминог топорщились над довольно глубокой ямой, наполовину заполненной водой. Марина присела на высохший ствол около самого комля, опустила правую руку назад, что-то нащупывая под ним.
"Что у нее там? – вихрем пронеслась мысль в голове Лизы – Оружие? Да нет, она пистолет в сумке носит – зачем же прятать оружие в тайнике?"
Марина между тем выпрямилась и продемонстрировала Лизе грязный пластиковый пакет. Внутри пакета что-то лежало.
– Подойди сюда, – предложила Фомина. – Смотри!
Лиза с опаской опустилась на бревно. Её джинсы вымокли в росе почти до колен. Интересно, тут прачечная есть? Или придется стирать одежду в душе, под холодной водой?
Марина вынула из пакета ещё один пакет, а из него – чистую белую тряпицу, и развернула ее.
Лиза забыла о грязных брюках, мокрой ветровке и обо всех неудобствах этого утра. В сомкнутых ладонях Марины лежали зеленые кристаллы, похожие на осколки бутылочного стекла, – ни сияния, ни вспышек, только ровный внутренний свет. Изумруды. Штук пятьдесят, не меньше. Самый крупный был чуть больше наперстка. А самый мелкий – с крупную горошину.
Удивленно чирикнула над ними птица, вспорхнула с ветки и наступила звенящая тишина.
– Красота какая… – выдохнула Лиза.
– Знала бы ты, сколько эта красота стоит, Если нужным людям продать, до конца жизни можно не работать. Так что ставки высокие, подруга. Что, веришь мне теперь?
– Я тебе всегда верила, – быстро солгала Лиза.
– От этих камешков зависит, останутся живы ребята, или нет. – Марина взяла двумя пальцами крупный камень, по форме напоминающий скошенную шестигранную призму, и подставила его под луч солнца, пробившийся сквозь кроны сосен. Зеленые блики заиграли на тонкой девичьей руке. – Если и парней найдем, и изумруды сохраним – Никите легче придется, без руки-то. Да и твой сможет в столицу перебраться, он парень умный, не его это дело – на руднике горбатиться.
«Странно, – подумала Лиза. – Раньше Марина вроде бы собиралась отдать камни похитителям. Хотя черт её знает, что у неё на самом деле на уме».
