Дарина Дэйд
Чёрная вуаль
Глава 15. Ты слишком близко
Он достал меня. Достал! Кровь, стекающая с моего ножа, обволакивала сердце спокойствием и удовлетворением. Можно сказать, он сам просил сотворить с ним такое. Его слова, которые пронзили моё эго, руки, которые сомкнулись на моей шее… Теперь он никогда так не поступит ни с кем.
Дыхание моё приходило в норму и дрожь из пальцев растворялась. Я не буду по нему скучать, абсолютно. Нужно уходить, ночь темна, но не безлюдна.
Повернувшись прочь от бездыханного тела, я наткнулась на взгляд карих глаз, которых здесь быть не должно. Не сейчас. Никогда. Нет.
– Алана?
Кареглазая девушка боролась со слезами и страхом. Её буквально трясло, как осиновый лист.
– Карина…
– Что ты сделала? – прошептала она.
Первая слеза скатилась по щеке, оставляя сырой след.
– Я? Нет. Э-это не я, – начала я переубеждать её, пряча за спиной окровавленное лезвие.
Я шагнула к ней, она от меня.
– Я видела. Всё видела. Зачем?
Вторая слеза отправилась вниз по щеке. В свете фонаря глаза её блестели.
– Карина. Давай поговорим. – Ещё шаг к Карине, она в ответ отступила на два. –Умоляю. Ты ведь знаешь меня. Я не способна.
– Ты и Емельяна убила? Это ведь была ты. – Слезы, скопившиеся в её глазах, вымыли тушь с ресниц, образуя пятна, губы тряслись при каждом слове.
– Прошу, солнце, выслушай… Я услышала крик, прибежала посмотреть, не нужна ли помощь, оказалось, уже поздно.
Карина мотала головой. Она не верит. И я прекрасно это осознаю, но пытаюсь убедить саму себя в обратном. Горькая правда лучше сладкой лжи, но не для неё, не сейчас.
Она сделала ещё шаг назад, громко вдохнула ночной воздух и побежала прочь. Нет! Я побежала за ней вдоль горящих вывесок и чёрной листвы деревьев. Холодный ночной воздух отрезвлял, позволял думать более рассудительно, и единственный вариант, которым закончится сегодняшняя ночь, мелькал перед глазами, но я его старательно игнорировала, пытаясь опять же убедить себя, что всё сложится по-другому.
Нагнав Карину, схватила её за хрупкое предплечье, отчего она вскрикнула. Повернув её лицом к себе, я замерла. Глаза, наполненные ужасом и отрицанием, волосы всклочены, тело дрожит. Её не должно здесь быть.
– Умоляю, солнце. Выслушай, – голос мой срывался.
Сердце налилось отчаянием и болью, дышать тяжело. Я не могу. И что же дальше? Больно. Очень больно. Она моя человечность, мой оплот в этом безумии.
– Не надо, – прошептала она голосом, похожим на писк.
– Я ничего тебе не сделаю. Нет-нет, – продолжала я её убеждать.
Первая слеза пробежала по моей щеке, холодный воздух обжигал. Умоляю, пусть всё сложится по-другому.
– Отпусти меня, пожалуйста.
– Я не могу. Выслушай меня, прошу. – Рука её выскальзывала из моей ладони, я чувствовала страх. – Не убегай. Выслушай.
– Нет.
Карина дёрнула руку, развернулась бежать прочь, но я быстро накинулась на неё со спины, обхватив плечи обеими руками. Рыдания её усилились, равно как и дрожь. Я ощущала её сердце, как оно колотится, ударяясь о грудную клетку, чувствовала тяжёлое дыхание, тонущее в слезах.
– Прошу, – рыдала я в шею.
– Алана, отпусти меня, – взмолилась Карина. Зубы её ударялись друг о друга. – Я никому не расскажу.
– Выслушай меня, – сжимая руки сильнее, лепетала я. – ВЫСЛУШАЙ!
Подняв глаза, я обнаружила наше с ней отражение в тёмном стекле магазина. Её лицо было искажено слезами, стиснутые зубы скрипели, а моя рука, держащая нож, упиралась в её горло.
– Это не я. Поверь мне, это не я. – Слезы выжигали мои глаза.
– Алана, дай мне уйти, – еле различимый шёпот срывался с её губ.
Она дёрнулась из моей хватки, я сжала руки сильнее.
– Не уходи! – взмолилась я.
Карина замерла, зубы перестали скрипеть, рыдания прекратились. Я подняла голову с её плеча с появившейся надеждой в сердце, что она всё-таки решила выслушать меня, дала мне шанс исправить. Обратив глаза на наше отражение, я перестала дышать. Нож, сжимаемый моей рукой, впивался в её горло, струйка крови стекала вниз, скрываясь за воротником пиджака.
– Нет, нет, нет, – тараторила я.
Я повернула Карину к себе лицом, сердце рухнуло вниз, возможно, даже прекратило биться. Я слышала только хрип, исходящий из её рта. Она упала на тротуар. Глаза, опухшие от слёз, прожигали меня отрицанием и негодованием.
– Солнце, нет. Всё будет хорошо. Не уходи! – я рыдала, надрывая горло.
Этого не может быть, просто невозможно.
– М..кх..мо… – пыталась она что-то сказать.
– Я позову на помощь. Только держись. ПРОШУ ТЕБЯ!
Кожа Карины холодела и бледнела, она не переставала смотреть на меня, брови её хмурились, а губы, залитые чёрной кровью, силились вымолвить слово. Она мучилась, задыхалась. Я могу всё это прекратить, претворить неизбежное, избавить от мучений и дать уйти.
– Ты. Монстр. Кха.
Горячая кровь забрызгала бледное лицо. Я осмотрелась вокруг и никого не обнаружила. Хоть кто-нибудь. Умоляю.
Я боролась с самой собой, реальность и фантазии смешивались в голове. Что же ты выберешь? Сделав несколько глубоких вдохов, я схватила рукоять ножа и выдернула его прочь из нежной плоти.
– Пожалуйста, потерпи! – с натянутой улыбкой произнесла я, пытаясь успокоить её. – Я не смогу без тебя… – губы мои тряслись, проигрывая борьбу истерике, нарастающей в горле.
Она боролась. Обхватив собственное горло, Карина надеялась спасти себя. Хрип усиливался, взгляд её приобретал оттенок жертвы, которая знала, что лев напротив неё не отступит и бежать некуда.
Перехватив нож, я занесла его вверх. Карина проследила взглядом за ним.
– Прости, солнце, – обронив слёзы, сказала я, и нож пронзил её грудную клетку.
Тяжело выдохнув, я разрыдалась. Ещё один удар. И ещё один. Истерика усиливалась, лёгкие съёживались на пару с желудком.
Глаза напротив в последний раз попытались заглянуть в мои, прежде чем превратились в стекло. Слеза покинула ресницы и, скатившись к виску, затерялась в русых волосах. Тело, залитое кровью, приобретало белый оттенок.
– Нет, – единственное, что я смогла сказать, осознав, что произошло… Что я натворила.
Заключив её лицо в объятия ладоней, я перестала видеть, слёзы заполнили глаза и встали поперёк горла.
– Прости, – с моих губ сошёл писк, на большее я не способна.
Перед глазами у меня оказался потолок, на который падала тень от цветка с подоконника. Я сделала глубокий вдох, несколько раз моргнула мокрыми глазами, пытаясь осознать, где я нахожусь. Сердце бешено колотилось, и в такой тишине я прекрасно слышала его. Сев на край кровати, положила лоб на ладони, ещё пару раз глубоко вдохнула и, включив телефон, осознала, что это был всего лишь сон. Слишком реалистичный и болезненный. Как я могла убить её? Слишком быстро я приняла решение расстаться с ней навсегда. Рука с ножом не колебалась.
Встав с кровати, я прошла на кухню, налила полный стакан холодной воды и, уставившись на чёрное небо, осушила его. Сердце и дыхание пришли в норму, пот со лба испарился, руки перестали дрожать. Редко в воздухе кружили снежинки, деревья покрылись небольшим инеем, солнце ещё и не думало выходить к горизонту. Пара часов у меня есть для сна, сегодня первый день практики у Гриши, нужно выглядеть презентабельно и свежо.
***
Перед моими глазами предстал офис с открытым пространством. Много светлых столов, ярких цветов в горшках и бумаги. Специфичный запах пластика и канцелярии мне уже пришлись по душе.
– Ты привыкнешь к шуму, – сказал Гриша, подходя ко мне.
– Привет! – воскликнула я.
А ведь я только хотела ему сказать о гуле, который бил по моим ушам.
– Привет, – ответил он. – Пойдём к моему столу.
– Всегда так?
– Нет. Сегодня очень много событий произошло.
Гриша указал ладонью на стул близ стола, заваленного бумагами, облепленного стикерами и закиданного ручками.
– Из-за гололёда аварии, есть жертвы. Промерзают трубы, где-то ещё не закончили ремонтные работы по восстановлению горячего водоснабжения.
– А чем ты занимаешься сейчас? – спросила я, усаживаясь на стул.
– Пытаюсь связаться с больницей для получения комментариев по поводу состояния жертв и точного их количества. Потом буду писать статью, которую отправлю редактору, получу кучу критики, исправлю косяки и потом снова отправлю ему.
Гриша улыбнулся, отодвинул несколько бумаг в сторону и открыл окно браузера.
– Получается, ты уже продвинулся дальше?
– Да, – ответил он, застенчиво улыбнувшись. – Если смогу написать достойную своевременную статью, то смогу напроситься к Кириллу. Он активно пробивается к полиции для работы над нашим маньяком. Они отказываются признавать серийность, ходят слухи о сборе команды для его поимки.
– Всё ещё нет команды у них? – изумилась я.
Обидно. Я столько работы им предоставила, а они даже не удосуживаются собраться. Хотя… О чём я? Чем дольше они тянут, тем лучше для меня, меньше шансов быть пойманной.
– Представляешь! – вскинув руки, ответил Гриша.
– Хабарин! – крикнула девушка из-за стола. – Докричаться до тебя не могу!
Гриша поднял на неё глаза, вопрошающе подняв брови.
– Да? – наконец выдал он.
– Скинула адрес больницы, куда доставили жертв аварии. Ноги в руки и бегом туда!
– О! Спасибо. – Гриша схватил телефон, блокнот и куртку со стула. – Поехали! Необходимо прибыть первыми.
Я подскочила, переполняемая чувством воодушевления и ожидания чего-то превосходного. Приехав на место, мы узнали, где именно разместили участников и жертв аварии. В коридоре наткнулись на нескольких людей, кто-то плакал, кто-то был расстроен, некоторые нервничали и выглядели напуганными.
– Сначала подойдём к семейной паре, скорей всего, тут находится их ребёнок, – шёпотом огласил Гриша, включив диктофон.
Женщина сжимала в руке платок, мужчина без устали гладил её по плечу, уложив подбородок на её голову.
– Здравствуйте! – негромко произнёс Гриша, посмотрев прямо в глаза супругам. – Можете сказать, что произошло?
Правильно ли он задал вопрос? Они, наверняка, попытаются его прогнать.
– А вы кто?
– Хабарин Григорий – журналист.
– Пошёл отсюда! Стервятники! – выпалил отец семейства, прикрывая жену.
– Я лишь хочу помочь осветить происшествие, – продолжал говорить Гриша мягко, но настойчиво.
– Я сейчас позову полицейских, и вас быстро свернут отсюда! – мужчина продолжал злиться, лицо его краснело.
– Множество раз я был свидетелем того, как виновные уходили от ответственности из-за банальной несговорчивости пострадавшей стороны. Я всем сердцем желаю помочь вам восстановить справедливость, призвать к ответу людей, которые сотворили это с вашим… ребёнком? – неуверенно произнёс Гриша с посылом услышать, прав он или нет.
Женщина убрала платок от лица, покрытого пятнами, глаза её опухли и налились кровью. Платок был изрядно вымочен слезами. Я вытащила из своего кармана упаковку одноразовых носовых платков и протянула женщине, когда они оказались в её ладони, в ответ на вопрос Гриши она кротко кивнула.
– Дочь… – голос её дрожал. – Она ехала с собеседования, с соседнего города. Ей всего восемнадцать, – женщина расплакалась.
Мужчина сильнее прижал её к себе и, поцеловав в лоб, поднял на нас глаза, которые смягчились.
– Один из пассажиров рассказал нам, как всё произошло, пока его не увели полицейские для свидетельств и всякого такого… Водитель легковушки ещё за сто метров от них привлёк внимание, он ехал по встречке. Вилял туда-сюда, вытворял какие-то финты. Урод. Вот как таких вообще земля носит? Творят одни, а страдают другие! – Голос мужчины повышался, лицо приобретало красный оттенок. – У них же каша в голове. И ничего не делают с ними. Видео снимают, они же выкладывают это, хвастаются, а им ничего не предъявляют. Хорошо, что он… – мужчина осёкся.
Мы с Гришей переглянулись, прекрасно понимая, что мужчина имеет в виду и мы с ним солидарны.
– В общем, он выехал на встречку, вильнул, припугнуть типа, и не смог вернуться на свою полосу… Потому что перед ним ехала фура! Осёл! И не нашёл ничего более умного, чем вмазаться в автобус вместо фуры.
– Я правильно понял, водитель легкового автомобиля погиб? – мягким голосом спросил Гриша, черкнув что-то в блокнот.
– Да, и второй дебил, который рядом с ним ехал на пассажирском.
– Они непристёгнутые были, – отозвалась женщина, вынырнув из рубашки мужчины. – Вот тот паренёк нам фотографии показал. Он сам быстро выскочил из автобуса, сфотографировал всё, – женщина указала мельком рукой на парня, которого опрашивали полицейские. – Снимки страшные. Оба вылетели из машины, один под колёсами оказался.
– Через сколько времени приехали скорая и полиция?
– Говорят, минут двадцать ждали. Там же до города километров тридцать. Это ж ещё быстро, в городе-то не дождёшься ни тех, ни других, – ответил мужчина.
Он полностью расслабился, от лица отлила кровь, перестал прикрываться женой и руками.
– Вы знаете, какие травмы у вашей дочери? – ещё более мягким голосом спросил Гриша, подойдя ближе.
Женщина, поджав губы, тяжело выдохнула.
– Нет. У всех спрашивали, а отвечают одно – на операции, ждите. Не знаем, что и думать, выживет ли, – женщина опять уткнулась в грудь мужчины и тихо заплакала.
– Я уверен, с вашей дочерью всё будет хорошо. По вашим словам, она боец и очень решительная. Так просто её не сломить.
Мужчина в ответ улыбнулся, поглаживая женщину по голове. В его глазах тоже копились слёзы, но он не давал им выхода.
– Спасибо.
– Вам спасибо за разговор, – Гриша закрыл блокнот и тепло улыбнулся.
– Вы это, словечки мои не пишите, я ж сгоряча. Понимаете? Не то чтобы я жалел о них, ну, вы ж знаете людей, им дай повод, и они кинут на амбразуру.
– Да, я понимаю вас. Не беспокойтесь об этом.
Гриша и мужчина кивнули друг другу и разошлись.
– Подойдём к этому парню, попросим фотки, – Гриша указал взглядом на парнишку, от которого только отошли полицейские.
На лице у него виднелся синяк, на руке – небольшая ссадина.
– День добрый, – воскликнул Гриша.
Лицо парня скривилось от боли, когда повернулся в нашу сторону.
– Здрасьте, – парень ответил шепеляво, как будто язык был распухшим.
– Хабарин Григорий – журналист новостного портала Д.К.С.
– О!
– Могли бы вы рассказать, что случилось в поездке?
Парень ответил на все вопросы, которые задал ему Гриша. Предоставил видео и фото с места аварии, рассказал, кто и как себя вёл из пассажиров и что говорили полицейские, когда прибыли на место.
Довольный собой, Гриша поблагодарил парня и кивнул мне, указав на дверь. Выйдя на улицу, мы смогли начать свободно говорить.
– Как он легко и просто всё выложил тебе, – восхитилась я.
– Хе. Практика. Этот парень молодец. С огромным чувством долга и всё такое, но многие за свои слова и уж тем более за материалы, типа фото и видео, просят денег.
– Серьёзно?
– В таком мире мы живём. Деньги делаются из всего. Если не куплю я, то купят другие и сделают громкую статью.
Вернувшись обратно, Гриша кивнул девушке, которая ранее его отправила в больницу, она в ответ показала ему «Палец вверх» и продолжила заниматься своей работой.
– Почему она помогает тебе? Друзья? – спросила я, вешая куртку на спинку стула.
– Хм. Мы приятели или просто хорошие коллеги. Как стало известно, что я могу попасть к Кириллу, она стала мне помогать. Довольно активно и агрессивно даже иногда. Есть ещё один, кто может занять моё место, – Гриша хихикнул. – Бывший её. Поэтому, как мне кажется, она и взялась за меня, но напрямую я не спрашивал. Но я не жалуюсь. Неважно как, мне необходимо туда попасть. Может, он даже на связь выйдет. Этот Скорбящий убийца.
– Не страшно? – сердце моё затрепетало.
– Немного. Интереса больше.
– Ах, ты вот говоришь, а у меня по коже мурашки бегают от страха, – лгунья Алана, от волнения и предвкушения.
– Тебе нечего бояться. Твоё имя нигде не будет фигурировать и упоминаться. Со мной ты ходить будешь немного даже незаконно, – чуть тише сказал Гриша, сморщив нос.
– О как! Я не против. Лучше так, чем сидеть в окружении всего этого, – рукой указала на кучу бумаг и раскиданных ручек. – А если я получу информацию, то ты сможешь её использовать?
– Хм. Если у тебя будет запись на диктофоне или камере, то да. Но просто с твоих слов – нет. Ведь Д.К.С – это достоверность каждого слова!
Гриша принялся писать статью, попутно комментировал для меня свои действия, изредка я делала записи в свой блокнот. Когда статья была готова, мы со скрещенными пальцами ждали одобрения редактора, и спустя ещё пару правок статья ушла на всеобщее обозрение.
***
Улицы замело снегом. С самого утра он, образуя пушистые хлопья, летал и кружился в воздухе. Приехав в гости к родителям, я расположилась за кухонным столом, интенсивно обдувая горячий чай в кружке. Папа, как всегда, был на работе, мама наслаждалась выходным, который предполагался как последний в этом году, потому что близятся новогодние праздники.
– И долго ты планировала молчать? – внезапно спросила мама.
Я, засовывая в рот кусок торта, подняла глаза на неё и свела брови, не понимая о чём она говорит.
– М?
– Что у тебя молодой человек появился, – мама ухмыльнулась.
– Кто донёс? – спросила я, прожёвывая кусок.
– Социальные сети. Он оставил комментарий под твоей фотографией, я перешла в его профиль и увидела там на одной из его фоток кусочек тебя, – мама горделиво подняла подбородок. – Я – Шерлок!
– Ха. А что меняется от этого знания?
– Кто он? Кем работает? Где живёт? – начала мама сыпать вопросы.
Поэтому я и не рассказываю своим родителям о большей части своей личной жизни. Гиперопека. С самого детства. Которая ослабла, когда я стала подростком, но полностью не ушла из их привычки.
– Какая разница? – простонала я, выпив чая.
Мама, ничего не сказав, продолжала смотреть на меня.
– Зовут Игнат. Работает. Очень хороший.
– Где работает? Сколько зарабатывает? – не унималась она.
– Работает с техникой, типа телефоны, ноуты и компы. Зарабатывает нормально, себя обеспечивает.
– Хм. Ремонтирует технику? – мама поджала губы. – Там вроде не очень уж хорошие деньги крутятся. Знаешь, у моего зама сын есть. Тридцать лет, имеет свой бизнес, ездит на Мазератти, в браке не состоял.
– Ты шутки шутишь? – спросила я, отодвинув от себя кружку. – Сейчас какой век, чтоб женихов дочерям подсовывать?!
– Ну, если дети сами не способны выбрать себе…
– Мам! – вскипела я. – Не суйтесь с папой! Забыла, чем кончилось сватовство в прошлый раз?
– Ой, вспомнила тоже, – отмахнулась она. – Ты же не глупая с самого детства, выкрутилась.
– Это так ты называешь попытку растления сорокалетним мужиком?
– Тебе уже шестнадцать было, – мама абсолютно не понимала своей ошибки.
– Хах! Ты действительно надеялась на мой брак с педофилом? Даже если б всё и выгорело, то он благополучно послал бы меня через пару лет.
– Не говори ерунды.
В кухню вошёл запыхавшийся папа, в руках держал документы и ключи от машины.
– Что происходит? Чего ругаетесь?
– Ничего, – бросила я, натянув улыбку.
– У неё парень появился.
– Да? Кто он? – спросил папа, вытирая пот со лба.
– Зовут Игнат, это всё что нужно вам знать, – я обвела взглядом родителей и встала из-за стола.
Закинув кружку в посудомоечную машину, вышла прочь с кухни. Папа что-то шёпотом спросил у мамы и уехал на работу. Поднявшись в комнату, открыла шкаф, достала несколько свитеров и сложила в пакет. На улице становится холодно, стоит позаботиться об утеплении.
Щёлк! От неожиданности я вздрогнула, осмотрела комнату и медленно направилась к окну. Щёлк! Опять вздрогнула. Я выглянула, и мои глаза сразу впились в человека, который стоял неподвижно на заднем дворе. Женя. Он поднял нож вверх, покачал им и поманил меня пальцем. Некоторое время я стояла на месте, потом, быстро развернувшись на пятках, пошла прочь из комнаты на задний двор. Мама сидела перед телевизором, потягивала красное вино и не замечала, что я вышла на улицу.
Жени уже след простыл. Осмотревшись и обежав весь двор, я остановилась под деревом, на котором висела бумажка, прикреплённая ножом.
«Вечная дилемма. Кого больше любишь, папу или маму? Кого бы принесла в жертву? А кого не прочь и своими руками умертвить? Могу помочь тебе в любом вопросе. Земля, покрытая снегом, скрывает много тайн. Открыть тебе мои?»
Осмотревшись ещё раз и не найдя автора письма, я вернулась в дом. Выглянула из окна своей комнаты, разочарованно поджала губы и убрала письмо в свою сумку. Действительно, никогда не задумывалась, если встанет выбор между папой и мамой, кого я выберу, кто для меня более важен? Оба? Никто? Стоп. Опять я клюю на его удочку. Передо мной не встал выбор, так зачем мне тыкать в кого-то пальцем, укрепляя приоритет?
Встряхнув головой, я спустилась к маме, около часа мы с ней пили вино и разговаривали. Приехав домой, я написала сообщение Жене:
«Твои попытки тщетны. Наша с тобой тайна, покрытая снегом, меня будоражит. Какие можешь поведать ещё?»
Но ни через час, ни на следующий день Женя не ответил. Заговорили вновь мы с ним спустя несколько месяцев.
