Дара Преображенская
Полёт орла

– Я хотела помочь бедному Мирюду.

– Не всем можно помочь, и я хотела предостеречь тебя, но не успела. Так вот, нельзя слишком часто прибегать к силе этого Ожерелья, лишь в очень крайних случаях.

– Но почему?

– Иначе ты перестанешь работать над собой, над своей внутренней силой. «Глаз Орла» может стать тебе помощником, не допускай того, чтобы камень стал хозяином над тобой. Судьба Мирюда была предрешена уже до его рождения, и я знала об этом. Но ты вмешалась в естественный ход событий и навлекла на себя беду.

– Целитель обязан помочь умирающему.

– Нет, если душа человека не готова к изменениям. Задача целителя видеть картину в целом, а не часть её. Ты видела лишь следствие.

– Я видела Ангела Смерти.

И я рассказала Ярне о том, что произошло в доме Марены. Она помешала угли и посмотрела за окно на заснеженное поле.

– Это было не просто одно из твоих необычных видений, – сказала она, – Ты помешала Ангелу Смерти исполнить его работу.

Я сняла ожерелье с шеи и протянула его Ярне:

– Возьми, я не достойна его носить, ведь я совершила непростительную ошибку.

Ярне посмотрела в мои глаза.

– Нет, отдав однажды, я не смогу его забрать. «Глаз Орла» в моих руках потерял свою силу. Он будет слушаться только тебя. Теперь ошибки Мирюда станут твоими ошибками, таков закон, ты ответственна за его судьбу, ибо вмешалась в неё по своей воле.

Она задумалась:

– Ты ещё достаточно юна, и я возьму последствия твоего поступка на себя. Такова моя воля и желание, но впредь не повторяй больше подобного, потому что придёт время, время, и рядом с тобой не окажется наставницы Ярне.

Мы обнялись, и я зарыдала на её груди. В тот зимний вечер я поняла, Ярне питала ко мне больше любви, чем собственная мать, пытавшаяся выгодно устроить мой брак ради своих любовных утех.

….Летом Ярне слегла, и мне оставалось ухаживать за ней. Утром я уходила за водой и готовила еду, кормила целительницу с ложки. Затем выполняла работу по дому, пряла, ткала. Ко мне приходили больные люди, которым я должна была помочь, как это делала Ярне. Она была совсем плоха. Однажды, когда я кормила её с ложки похлёбкой, я спросила:

– Почему ты заболела, Ярне?

– За твоё вмешательство в судьбу Мирюда.

– Неужели это так серьёзно?

– Намного серьёзнее, чем ты думаешь, Освальда, – ответила Ярне, – Мирюд жив, но мне суждено понести наказание.

Ярне улыбнулась, мгновенно прочитав мои мысли:

– Нет, я не умру, успокойся.

– Как же мне понять, нужно ли использовать силу Кристалла или нет?

Она показала мне на моё сердце:

– Только оно скажет тебе об этом, Освальда. Только оно. Слушай своё сердце, моя девочка.

– Так меня не называла даже моя собственная мать.

Ярне хлебнула ещё ложку похлёбки и протянула мне обратно миску.

– Ты готовишь совсем не хуже меня, Освальда, из тебя бы вышла славная хозяйка, родись ты в простой семье. Но твоя жизнь будет полна странствий, разочарований и любви. Придёт время, когда я провожу тебя на Остров.

– Что это значит, Ярне? – спросила я.

– Ты вернёшься на свою родину.

Её слова заставили меня задуматься? Хотела ли я возвращаться? Всего год назад хотела бы и страстно стремилась к этому; часто выходя на берег Океана, я наблюдала за стаями перелётных птиц и диких уток. Они гнездились здесь неподалёку и жили своей собственной жизнью, отличную от человеческой жизни. Но теперь я привыкла к заботе Ярне, к доверию ко мне людей, которых я раньше боялась.

Король Годфрид иногда навещал меня вместе со своей королевой, когда они приезжали из странствий. В большинстве своём их дворец пустовал.

«Дворец» представлял собой огромный построенный из камня дом, а вовсе не те высокомерные замки, которые заполонили все семь графств Англии. Я выучила язык этого народа и в любое время могла помолиться в часовне отца Эйбла вместе с остальными, обращёнными им недавно в христианство.

Хотя викинги продолжали, всё же, верить в своих воинственных богов, часто обращаясь в умах и мыслях своих к Одину.

Как-то раз после того, как я обошла тех, кто нуждался в моей помощи, я вошла в часовню в удручённом состоянии. Отец Эйбл приблизился ко мне, приняв мой поклон.

– Я рад, что Вы пришли сегодня помолиться, Элизабет, – поприветствовал он меня, – в последнее время Вы редко появлялись здесь.

– Да, я была очень занята делами, ведь Ярне больна, и на мне одной держится всё хозяйство. Я раскаиваюсь в том, что не приходила к Вам, отец Эйбл.

– Вы – славная девушка, простите, что Вас назвал так.

– Не извиняйтесь, отец Эйбл, мне всего пятнадцать, и скоро исполнится шестнадцать лет.

– Я вижу, Вас что-то тревожит.

Мы присели на лавку, я протянула священнику хлеб, которым угостила меня одна из болящих.

– Возьмите.

Он принял хлеб и поклонился.

– Благодарствую, г-жа моя.

– Не называйте меня так, я уже отвыкла от тщеславных почестей, свойственных моему народу.

– Так что же так тревожит Вас, Элизабет?

Я опустила голову и покраснела.

– Мне стыдно оттого, что отвыкла от своей родины и возлюбила тех людей, которых раньше боялась и ненавидела. Они раньше снились мне во снах, представляясь жуткими монстрами. А сейчас я поняла, что это не так.

– Вы не хотите возвращаться? – спросил отец Эйбл.

– Нет, не хочу.

– Ваше сердце открылось на ту доброту, которую Вы почувствовали здесь и не ощущали там. Я уже говорил Вам это, Элизабет. Бог везде независимо от места, где ты живёшь. Однажды Вы примете решение, и оно будет правильным для Вас.

….Викинги больше не появлялись в селении. Всё чаще и чаще я думала об изумрудных газах Эрланда, вспоминала его последние слова, обращённые ко мне перед тем, как он отправился в поход. Почему он длится так долго? Возможно, юный ярл конунга уже достаточно возмужал, чтобы присмотреть себе подходящую невесту там «на стороне», где и решил обосноваться?

Я вспоминала предсказание убитой цыганки Миранды насчёт моей любви к иноземцу. В это мне совсем не хотелось верить ещё два года назад, ибо я ненавидела вероломных викингов, регулярно вторгавшихся в пределы Англии, грабивших землю, которую несколько веков назад освоили мои предки.

И вот сейчас я думала об одном из них и думала совсем не с ненавистью в мыслях… я желала встречи с ним….Эти мысли и угнетали меня, и всё больше, и больше притягивали к себе….

Как-то раз из окна я увидела одинокого торговца разными безделушками. Так как Ярне спала, я могла ненадолго оставить её, чтобы встретиться с торговцем. Поселяне окружили его со всех сторон, а он предлагал женщинам подвески и серьги, изготовленные умельцами в южных землях. Они были действительно очень красивыми. Дети обменивали на деньги игрушки, казавшиеся довольно забавными. Торговец оставил свой лоток мальчишке-помощнику и, заметив меня в толпе, отвёл в сторону.

Неожиданно он достал сложенную вчетверо бумагу и передал её мне.

– Ты – Освальда, пленница с Острова?

Я кивнула.

– Вчера прибыл корабль с Острова, велели передать тебе.

– Корабль?

– Это – торговцы из Мессопотамии. Я покупаю у них товары, но эти торговцы часто причаливают к Острову, чтобы окончательно распродать свой товар.

Он отошёл к оживлённой толпе, а я поспешила в дом, зажгла лучину и начала читать. Это было письмо от королевы Редбурги. Благодаря отцу Эйблу, я не забыла свой родной язык, поэтому я начала читать.

«Нам ведомо, милая Элизабет, какое несчастье произошло с тобой. Эгберт хотел напасть на этих монстров и залить кровью их земли, однако силы наши неравны, и я отговорила его от этого. Вскоре прибудет корабль с выкупом за тебя. На этом корабле ты покинешь Скандинавию, чтобы встретиться с нами. Матушка твоя, леди Унгвильда, сестра короля, ужасно скорбит и готовит всё к твоей свадьбе, ведь лорд Корнуольский до сих пор холост, вскоре вы поженитесь.

Прошло уже два года с того времени, моя дорогая. Должно быть, ты очень изменилась и превратилась в прекрасную леди, ведь я запомнила тебя совсем иной – шаловливой девочкой с сосредоточенным взглядом».

Письмо было коротким, но оно напомнило мне о многом. Несколько слезинок скатилось из моих глаз и упало на ладони. О боже, я слишком много времени провела на чужбине! С одной стороны, мне хотелось встретиться с родными мне людьми, обнять их и долго говорить с ними о том, что изменилось за то время, когда меня не было рядом с ними. Сквозь время я видела лица Софии, Дженни, короля Эгберта, отца, матери, королевы, Этельвульфа, моего кузена, Брингвальда, моего брата; черты этих людей постепенно начали стираться из моей памяти. С другой, я привыкла к Ярне и не могла оставить её в беспомощном положении. Она научила меня всему, что знала сама и говорила то, что моя миссия заключается в помощи людям. Смысл моей жизни исчезнет, если я покорюсь воле моей матери и соединю свою судьбу с судьбой сластолюбивого лорда. С другой стороны, я думала об изумрудных глазах ярла Эрланда. Неужели я никогда его больше не увижу? Я была в смятении. И в то же время я вспоминала слова Ярне о том, что она ещё встанет на ноги и проводит меня на Остров. Это значило, что я, всё же, покину викингов….Мысли эти разъедали моё сердце, и я отогнала их прочь от себя.

Глава 4

«Изумрудные глаза»

«Не смотри в мои глаза,

Не смотри в моё сердце,

Ибо я хочу скрыть

Ту любовь,

Что живёт в них…..»

(Думы Странника).

 
………
 

Ярне стало лучше. Она могла уже садиться на ложе. Прошло уже полгода, а корабль так и не приехал за мной, и я перестала ждать, занимаясь своими делами. О письме с Острова я решила ничего не говорить своей опекунше, однако мои грустные глаза могли сказать о многом.

Однажды, возвращаясь из дома одного болящего, который уже выздоравливал, я встретила Иоланду. Она жила в добротном доме на холме возле королевского замка, ещё пустовавшего в ту пору. Завидев меня, девушка нервно передёрнула плечами. На ней было длинное платье чисто оливкового цвета и меховая накидка, из-под которой было видно само платье. Она поманила меня пальцем, игнорируя моё высокое происхождение, ведь для неё я была всего лишь пленницей, не более того. Я приблизилась к ней, сильнее закутавшись в шаль Ярне.

– Эй ты, я до сих пор всё ещё вижу тебя здесь?

По этикету полагалось поклониться, но я не сделала этого. Я только лишь гордо подняла голову и посмотрела в её карие глаза.

– Приветствую тебя.

Она едко ухмыльнулась:

– Вскоре твои приветствия мне уже не понадобятся.

Я промолчала, решив продолжить свой путь, я знала, Ярне голодна, а обед ещё не готов, мне нужно было спешить.

– Мне известно, ты получила письмо с Острова, и ты скоро покинешь эти края. Так что твоё желание исполнится. Как видишь, Один и наши боги очень милостивы к нам.

Я оглянулась и недоверчиво посмотрела на Иоланду.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты вернёшься к себе, а я выйду замуж за Эрланда.

Я холодно улыбнулась:

– Я желаю тебе счастья, Иоланда.

– Вовсе не желаешь. Я же видела, какими глазами ты смотрела на моего жениха.

– Тебе показалось.

Я ушла. Кошки скребли у меня на душе, когда я варила похлёбку.

– Положи побольше моих трав, Освальда, – сказала Ярне.

Она встала со своего ложа и проковыляла ко мне.

– Побольше?

– Да, зимой нужно класть больше трав, я всегда так делала и скоро буду делать.

Я помешала варево и заметила внимательный взгляд целительницы на себе.

– Я, ведь, вижу, ты страдаешь, моя девочка, – сказала она.

– Почему ты так говоришь, Яне?

– Этого не скроешь, твоё сердце выдаёт тебя.

– Сердце?

– Там живёт ярл Эрланд, ведь так?

– Я….не знаю. Я думаю о нём.

– И тебе не хочется покидать Скандинавию.

– Мне бы хотелось встретиться с родственниками, но я и к тебе привыкла, Ярне.

Её глаза устремились куда-то вдаль, будто, она читала по Книге Судьбы, как это делала всегда, когда её просили об этом. Я не просила, потому что не хотела знать, что меня ждёт впереди.

Не удивляйся, Сильнестрина, знать свою судьбу хотят лишь глупые люди, не понимающие того, что ноша не бывает лёгкой, если мы говорим о человеческой жизни. Но Ярне в тот день поведала мне сама то, что я больше всего боялась услышать.

– Ты уедешь на Остров и выйдешь замуж за очень высокомерного человека, которого тебе не суждено полюбить. Эрланд будет с тобой, но ваше счастье окажется недолгим. Однако свою любовь вы пронесёте через всю свою жизнь и смерть. Я знаю, Эрланд найдёт свою погибель в земле саксов, но не стану отговаривать последовать за тобой.

– Почему?

Она показала мне ладонь своей правой руки.

– Разве можно изменить судьбу человека, начертанную богами здесь?

– Можно попытаться, – возразила я и налила похлёбку в миски.

Ярне заглянула в мои глаза и долго смотрела так:

– Ты действительно хочешь расстаться с ним навсегда? – спросила она.

– Хочу.

– Твой ум говорит сейчас, но не сердце. Слушай сердце, тогда ты заслужишь уважение богов.

– Но разве твои боги станут от этого благосклоннее к людям?

Ярне нежно похлопала меня по плечу:

– Ты ещё слишком молода, Освальда. Придёт время, и ты поймёшь мои слова.

…..В середине декабря в свой дворец приехал король Годфрид с королевой в сопровождении длинной кавалькады. Всё селение перешло в возбуждение, потому что никто в тот день не ожидал короля.

Когда король спрыгнул с коня, он огляделся, всматриваясь в толпу людей, вышедших приветствовать его.

Они поднесли королю огромный круглый хлеб, который следовало вкусить и запить чаркою с вином. Вино ассоциировалось с соками земли, а тело – с телом Одина, давшему начало всему. Это касалось мира людей.

– Пусть выйдет ко мне пленница, которая находится под опекой знахарки Ярне, – сказал король, как только опустил чарку.

Ярне робко подтолкнула меня вперёд и прошептала на ухо:

– Иди, Освальда, и поклонись королю.

Она была уже совсем здорова, если не считать той грусти, которая с недавнего времени поселилась в её глазах. Причину этой грусти я не знала, да и целительница больше молчала на этот счёт.

– Ярне, что тревожит тебя? – спрашивала я её, помогая раскладывать целебные травы по холщовым мешочкам, чтобы затем вручить их болящим селянам.

– Это – мои думы, Освальда, и они останутся со мной.

– Разве тебе не станет легче, если ты поведаешь их мне? – спросила я.

Она лишь мотнула головой:

– Нет. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе о своих мыслях, а, возможно, и нет.

Теперь спустя много лет после рассказываемых мной событий я понимала, почему Ярне скрывала от юной Освальды свои мысли. Она не хотела травмировать ещё не окрепшую душу юной девушки. Передав мне все знания и «Глаз Орла», Ярне не была уверена в том, что моя судьба сложится благополучно. Не была уверена в этом и я, но в силу своей молодости я жила ожиданием чего-то лучшего. Я ждала счастья, надеясь на него. Ошиблась ли я? Нет, Сильнестрина, но мне бы хотелось, чтобы оно было намного длиннее….

Я поклонилась королю Годфриду и королеве Метлиб. Королева запомнилась мне совсем юной на том пиру три года назад. Теперь после рождения сына, будущего наследника земли викингов, она стала ещё прекраснее, глаза на похудевшем лице казались ещё больше, чем тогда.

– Приветствую вас, король и королева земли викингов, – произнесла я те слова, которым научила меня Ярне, шепнув их напоследок.

Метлиб долго глядела на меня. Зимний ветер слегка потрёпывал её светлые волосы, доходившие до её стройных плеч. Затем королева улыбнулась и протянула мне руку в знак приветствия.

– Мы рады видеть тебя, Освальда, – произнесла она совсем грудным голосом.

– А ты изменилась, стала ещё красивее, чем тогда…..И ты уже знаешь наш язык. Я слышала, о тебе ходят легенды по всей Скандинавии о том, что ты можешь лечить и предсказывать будущее.

– Обо мне?

Я была удивлена, потому что ничего не знала об этом. Слухи среди людей распространяются быстро, особенно если ты занимаешься помощью людям.

– Ты – достойная преемница нашей Ярне, – сказал король, – но обещание – есть обещание, и я вынужден буду тебя возвратить, как только корабль с Острова прибудет сюда. Ты расскажешь своим родичам о том, что викинги вовсе не так жестоки, как они думают о нас.

– Я обязательно расскажу.

Я старалась не выдать своего волнения, однако голос мой дрожал.

Если бы ты только знала, Сильнестрина, как мне тогда хотелось спросить короля о походе конунга Рёрика Ютландского, о его изумрудноглазом ярле, последовавшим за ним, чтобы снискать себе славу в иных землях. Но я промолчала.

Никто не должен догадаться о моих чувствах. На пиру в честь появления короля я была представлена будущему наследнику Кэю. Мальчику пошёл третий год, он всем улыбался, однако его серые глаза могли выдать его железную волю, которая обязательно проявится в будущем.

– Что ты скажешь о нашем сыне, Освальда? – спросила королева Мэтлиб, – Видишь ли ты его будущее?

Энергия камня, висевшего на моей груди, передалась моим мыслям, я «увидела» картину из будущего: воин на коне с золотым обручем на голове был окружён своими подданными. Один из них, темноволосый, смотрел как-то не по-доброму на воина.

– Ваш сын станет славным королём Скандинавии, но среди его соратников окажется предатель.

Я описала облик этого человека и умолкла, как смолкла музыка и рожки в пиршественной зале дворца. Я заметила, какая сосредоточенность царила на лице королевы Мэтлиб, затем она улыбнулась.

– Так наполним же наши кубки вином и выпьем за здоровье будущего короля Кэя! – вдруг произнесла она, – может быть, наша ясновидящая ещё что-нибудь желает сказать? – обратилась она ко мне.

Вновь заиграли рожки, и музыка полилась рекой, напомнив мне о моей родине. Это был обычай приглашать на пиршество ясновидящих, Ярне тоже сидела в зале и наблюдала за мной; иногда мой взгляд встречался с её взглядом, я опускала глаза, не в силах вынести ту печаль, которую я читала в грустных глазах скандинавской целительницы.

Около трёх лет я прожила в селении викингов, но я чувствовала – родной и близкой для этих людей я так и не стала, они воспринимали меня чужестранкой, несмотря на то, что я выучила их язык. Я ощущала себя неприкаянной между двух берегов….

Король Годфрид коснулся моего плеча.

– Ты сказала вполне достаточно, Освальда. Мой сын станет королём. То же касается предателей, их слишком много там, где есть великие личности, ибо людская зависть и жадность власти не знает границ. Что же ты хочешь за своё предсказание?

Я взглянула на Ярне, сидевшую в череде других гостей, приглашённых на пиршество, и смотревшую на меня в тот миг.

– Боюсь, моё желание не осуществится.

– Ты хочешь остаться здесь, с нами?

Я кивнула.

Он опустил свой кубок.

– Нет, обещание нужно выполнять. Отдельные набеги – это ещё не война. Оставшись здесь, ты явишься той искрой, которая разожжёт вечную вражду и войну между викингами и саксами. Будет много крови. Хочешь ли ты этого?

– Не хочу. Скоро прибудет мой корабль?

– Он прибудет. Обязательно прибудет.

– Когда же вернётся конунг Рёрик из похода?

– Это знает Один.

Мельком я увидела насмешку Иоланды. Столкнувшись со мной на выходе, Иоланда произнесла:

– Ты ждёшь моего жениха, верно? Только он никогда не будет твоим, дорогая. Даже не надейся на это. Моя рука давно обещана Эрланду. А как ты только что убедилась в том, что король Годфрид никогда не нарушает своих обещаний.

Ярне посмотрела на Иоланду недобрым взглядом:

– Госпожа, несмотря на то, что у Вас высокое происхождение, а Эрланд является родственником короля, я не позволю Вам насмехаться над Освальдой, моей подопечной.

Девушка презрительно скривилась, передёрнула плечом, села на своего коня, подведённого к ней слугою, и ускакала вперёд туда, где находился её дом.

Ярне обняла меня и прошептала:

– Мне ведомы твои мысли, Освальда. Положись на силу «Глаза Орла» и успокойся.

Но я не была спокойна. Позже я поняла, что прибытие короля Годфрида в свою резиденцию не было случайным.

Через три дня издали на море показались корабли викингов, державшие курс на берег. Эскадра конунга Рёрика Ютландского причалила к побережью Скандинавии, чем вызвала в селении настоящий переполох. Дети бегали, кричали, хлопали в ладоши, взрослые сосредоточенно наблюдали за тем, как рослые воины сходили на побережье. Они были усталыми, измотанными, но не показывали своей усталости. Помощники конунга выгружали на землю множество сундуков с украшениями и монетами. Наконец, вышел сам конунг Рёрик, спустившись с главного корабля эскадры. Он изменился с того самого дня, когда я впервые увидела его на пиршестве ещё перед походом. Он постарел, и в рыжих волосах появилось ещё больше седины, но взгляд его серых глаз был таким же неистовым, как и раньше. На поясе его висел длинный меч, уже вкусивший много крови. Конунг снял свой рогатый шлем с головы, подошёл к королевской чете и поклонился.

– Приветствую тебя, конунг Рёрик! – воскликнул король.

Толпу людей всколыхнули приветственные крики, я приложила ладони к ушам, чтобы не быть оглушённой этим неистовым гулом толпы. Ярне и я стояли на холме и могли видеть всё, что происходило внизу, избежав давки. Она наблюдала за моим взглядом, понимая, что в этой многолюдной толпе мои глаза искали одного человека с изумрудными глазами. Я почувствовала, как её ладонь сжала мою ладонь, и мне стало легче от её поддержки.

– Ты ждёшь его, я знаю, – прошептала она.

Ещё одна девушка на вороном коне, стоявшая чуть поодаль, так же, как и я, вглядывалась в толпу. Это была Иоланда, гордо восседавшая в седле в своём голубом манто, отороченном лисьим мехом. Капюшон был одет на её голову, я видела, как развивались её светлые волосы в неистовом потоке ветра. Викинги продолжали выгружать к ногам короля Годфрида ещё множество сундуков. Он с улыбкой посмотрел на конунга:

– Теперь я вижу, Рёрик Ютландский, как ты предан мне. Если послужишь мне ещё, я щедро награжу тебя.

– Ты хочешь сделать меня королём, Годфрид Великий?

Король сдвинул брови и ответил так громко, что я могла слышать его слова:

– Что касается награды, я жалую тебе третью часть этих сокровищ. Две третьих я использую вовсе не для себя лично, а для укрепления государства викингов. Через месяц я уплыву в Ирландию, чтобы продолжить строительство города. Один из моих городов я пожалую тебе.

Рёрик ничего не ответил, по выражению его лица было видно, что он рассчитывал на большее. Через несколько лет я узнала о борьбе между конунгом и королём Годфридом, в которой проиграл грозный вояка. Он был заключён в темницу и обезглавлен.

Воинственность и сила этого народа была сокрушающа. К тому же, как я узнала позже, Рёрик вовсе не был верен королю Годфриду Фризскому, ибо незадолго до своей гибели он присягнул на верность немецкому королю Людвигу. Я, также, слышала о том, что впоследствие король женился на Гризелле

Вдруг с корабля вышли четыре викинга, неся кого-то на носилках. Вглядевшись, я увидела бледное лицо Эрланда, который был без сознания. Носилки были также поднесены к ногам короля. Он склонился над лежавшим человеком, коснулся его лба.

– Что с ним?

– Он ранен.

– Несите его в дом Ярне.

Я почувствовала, как рука Ярне вновь сжала мою ладонь.

– Иди с ними и затопи огонь, – сказала она, обратившись ко мне, – я сейчас подойду.

Огонь в очаге громко трещал, вскоре дом наполнился теплом и светом. Носилки с Эрландом оставили на полу возле очага, я помешала угли.

Шуршание одежды отвлекло моё внимание от огня. Я увидела Иоланду, склонившуюся над бледным телом своего жениха. Она поцеловала его в лоб и яростно посмотрела на меня.

– Я оставляю его здесь, чтобы Ярне вылечила Эрланда. Но если он умрёт, ты лишишься своей головы.

Подойдя к ране6ному, я попыталась нащупать его пульс, который был редким. Ярне научила меня, как распознавать быстротечность смерти по пульсу. Очень частый пульс был плохим предвестником. Я улыбнулась:

– Не бойся, твой жених не умрёт.

Она с недоверием взглянула на меня, затем улыбнулась:

– Значит, мы скоро поженимся. Я уверена, ты ещё погуляешь на моей свадьбе.

В этот момент король Годфрид со свитой приблизился к раненому, он взял его ослабевшую руку и приложил её к своему сердцу.

– Ты всегда был честен со мной, Эрланд, я не позволю тебе умереть и покинуть нас.

Королева Мэтлиб утёрла слёзы. И только громовой голос Рёрика Ютландского раздался в этой гробовой тишине так, что едва не пали стены дома Ярне.

– Он – воин, а вы столпились возле моего ярла, словно, повитухи вокруг младенца. Эрланд не нуждается в такой опеке, отойдите от него.

Все расступились. Рерик занёс свой меч над телом ярла, но я остановила конунга.

– Я не позволю Вам!

Гневный взгляд его серых глаз вперился в меня, конунг с такой силой оттолкнул меня, что я упала, ударившись оземь.

– Да кто ты такая!

Внезапно он схватил мой подбородок.

– Это – та самая маленькая потаскушка, которая хотела проучить меня на том пиру перед походом!

Я опустила глаза, отведя их в сторону.

– Однажды ты станешь ублажать меня, конунга Рёрика Ютландского, в постели, как рабыня!

– Оставь её, Рёрик, – вмешался король, – эта девушка – чужестранка, скоро она покинет Скандинавию. Так решено, и я не позволю, чтобы с ней что-то случилось.

Конунг отступил, показал на ярла.

– Как воину ему лучше умереть, чем испытать мучения.

– Эрланд – мой двоюродный брат, я верю, Ярне со своей помощницей спасёт его.

Рёрик спрятал меч в чехол и с грохотом вышел из дома Ярне. Годфрид помог мне подняться, из моего виска всё ещё капала кровь.

– Эрланд очень дорог мне, – произнёс король, – ты получишь всё, что пожелаешь, если он будет жить.

– Идите, Ваша милость, юноша выживет, а нам ничего не нужно.

Ярне выступила вперёд; как она оказалась в доме, я совсем не видела. Все удалились, а я ещё сильнее расшевелила угли и гревшие и трещавшие головешки, поэтому в комнате стало невыносимо жарко.

Целительница принесла несколько трав из своей коллекции (эти травы летом собирала я, потому что Ярне болела) и бросила их в котёл с кипящей водой. Она забурлила ещё сильнее, а комната насытилась дотоле незнакомыми мне ароматами.

– Помоги-ка мне.

Ярне осторожно сняла металлические латы с груди юноши. Они были очень тяжёлыми. Затем мы сняли латы с ног и рук. Это оказалось нелегко, так как было очень много застёжек, на которых держались разные части этих лат.

Она ненадолго вышла из натопленной комнаты, а у меня было достаточно времен, чтобы рассмотреть юношу. Он был действительно очень красив настоящей мужской красотою. Он возмужал и уже не производил впечатление того самого юного героя Эрланда, которого моя память запечатлела со времени нашей последней встречи. Ожерелье «Глаз Орла» начало нагреваться на моей груди; в тот момент мне даже показалось, что на коже в области сердца образовался ожог. Кожа там лишь покраснела, однако поведение «Глаза Орла» заставило меня задуматься. Я осторожно провела пальцами по его волосам.

– Неужели это Вы, Эрлданд, преданный ярл конунга Рёрика Ютландского? – прошептала я.

Нет, он не мог меня слышать, иначе я бы никогда не произнесла этих слов. Никогда. Ярне вернулась. В её руках была небольшая коробочка с мазью. Подобные мази мы хранили в сенях, чтобы они не становились «текучими».

Осторожно мы освободили Эрланда от холщовой рубашки. Она была пропитана кровью из-за большой раны на груди. Из неё всё ещё сочилась кровь, часть из неё уже спеклась. Рана была глубокой, как от большой алебарды. О боже, должно быть, он сильно страдал, и эта боль передалась мне.

– Налей немного отвара из котла в небольшую миску и остуди. Нам нужно промыть рану.

– Это причинит ему боль? – спросила я.

Ярне с сочувствием посмотрела на меня:

– Только любящее сердце могло бы сказать так, как говоришь ты, Освальда. Не бойся, он выживет, его время ещё не пришло.

Я исполнила в точности задание Ярне, и мы осторожно промыли рану. Воин застонал, но в сознание не пришёл. Затем Ярне наложила на рану свою чудодейственную мазь и осторожно перевязала грудь.

– Он без сознания, – сказала целительница, – но ему нужно набраться сил. Поэтому ты будешь поить его жирным бульоном через несколько часов до тех пор, пока он сам не придёт в сознание.

Он больше не стонал, и ночью я испугалась за его жизнь. Прочитав «Отче наш», я приложила кристалл к ране Эрланда и прошептала:

– О Боже, вылечи его, умоляю Тебя, если мне нужно понести наказание, я его понесу, но он будет жить, а рана его скоро затянется.

Утром я сварила жирный бульон и выпоила его больному, следя за тем, как медленно он глотал. А затем я рассказала Ярне о том, что Кристалл едва не обжёг кожу моей груди, когда она выходила в сени за мазью.

– Ваши души связаны одной нитью, и Кристалл сообщил тебе об этом, – произнесла Ярне после некоторого раздумья.

О том, что в ту ночь я использовала силу Кристалла для исцеления Эрланда, я не сказала Ярне. Возможно, она и догадывалась о моём вероломстве, во всяком случае, целительница никогда не дала мне об этом знать.

Однако ярл Эрланд так и не пришёл в сознание, он лишь изредка стонал, когда я перевязывала ему рану или кормила жирным бульоном, который я или Ярне варили специально для раненого.

Однажды приходил король Годфрид, чтобы проведать своего двоюродного брата. Он старался нащупать его пульс и, не удовлетворившись увиденным, низко опустил голову.

– Неужели всё ваше знание и искусство врачевания бессильны? – удручённо спросил он, – возможно, Рёрик был прав, и для воина лучшим выходом является смерть?

– Не спешите, Ваша милость. Он накапливает жизненные силы, чтобы в один прекрасный день посмотреть в Ваши глаза, – возразила я.

Но я не была уверена в своих словах, исцеление изумрудноглазого викинга затягивалось, и это всех повергало в панику. Даже Иоланда уже не была так агрессивна ко мне, как всего неделю назад. Она принесла Ярне масло и ещё несколько даров.

– Возьмите, Ярне, мне ничего не жалко для моего Эрланда. Главное, чтобы он выжил, – сказала она.

Ярне кивнула в мою сторону:

– Ваша милость, почему Вы не желаете облагодетельствовать вот эту девушку? Она лечит и ухаживает за Вашим женихом. Она кормит его, я же лишь помогаю, так как ещё сама не совсем здорова.

Иоланда была сбита с толку, она не знала, что делать. Девушка подошла ко мне и протянул свои дары.

– Возьми. Только спаси его. Я клянусь, тогда Один будет благодетелен к тебе.

– Спасибо. Ваши боги чужды мне. Я хочу спасти ярла Эрланда вовсе не из-за каких-то даров или благоденствия.

– Почему же ты так жертвуешь собой? – подозрительно спросила Иоланда.

– Тебе не понять. Я просто хочу, чтобы он был счастлив. Возьми то, что ты принесла.

Я кивнула в сторону яиц, молока, масла и драгоценных камней. Но Иоланда оставила всё это на столе.

– Помни о том, что если он умрёт, я сама лично лишу тебя головы, – напоследок угрожающе сказала Иоланда, – помни об этом, чужестранка!

За окном послышался стук копыт, Иоланда ускакала прочь на своём вороном коне.