Даниил Сергеевич Пиунов
Губернаторские блины
Маруся спряталась за лестницей, хоть и знала, что мама ругать не будет – не за что. Постепенно все вернулось на прежний лад: бабушка прибавила громкости, чтобы послушать о кознях президента Америки, о гей-парадах в европейских столицах и зверствах украинских оккупантов; папа и мама разговорились о мясе, которое выходит «в копеечку», и новой одежде, которую лучше покупать на «Вайлдберизе», чем в торговых центрах.
Маруся, пожевав с мамой сухарей, кружила вокруг родителей, занимавшихся подсчётом расходов за предыдущий месяц. Каждое первое число они дружно садились за большим кухонным столом, доставали калькуляторы, тетрадки с чеками, открывали онлайн-банк и скрупулезно высчитывали любую копеечку, ушедшую и на корм коту, и на лекарства бабушке, и периодически на обновление «железа» Юрия.
К одиннадцати вечера, изможденные и покрасневшие, они едва разбирали каракули, однако понимали, что потратили больше, чем заработали, то есть снова залезли в конверт, отложенный на Турцию и санаторий. Уже второй год подряд, с тех пор, как пролилась кровь, Юрий и Лариса, как и миллионы других соотечественников, выбирали на чем сэкономить. «Раньше было не так» – вздыхала мать и уходила в ванну, чтобы подготовиться ко сну.
– Папа, может сходим на агитацию? Папа! – требовала Маруся.
– Доча, не до агитации сейчас. Ты на море хочешь?
– Хочу…
– Хотя какое сейчас море. В Крым теперь не съездишь – обстреляют. В Турции цены скаканули. Перелеты подорожали. Придется поменьше тебе сладкого есть. Бабушка сухари будет нам печь.
– А агитация? – вновь вернулась к ней дочь и топнула ножкой. – Я очень хочу побывать на агитации. Нам сегодня в школе рассказывали, что ответственные граждане участвуют в жизни страны. А мы что…не граждане?
– Граждане, Маруся, граждане, – тоскливо ответил Юрий и отпил клюквенной настоечки. Чтоб лучше спалось, так сказать.
– Пошли ты сходим, Юр, – вклинилась в разговор вышедшая из ванны Лариса.
Из ванны вырвался не запах подвальной сырости, как пахло у некоторых одноклассников Маруси, а запах фруктового шампуня, бальзама для волос из экстракта лечебных трав и нежного крема для рук.
– Ребенка хоть выгуляем. Когда там эта агитация будет? Вроде на выходных. Вот и сходим. Мам, ты пойдешь?
– Нет, что ты. А вы сходите, сходите. Погоду хорошую передают. Я сейчас почитала в Интернете. Кстати, а вы слышали, что…
И бабушка начала рассказывать про диверсантов, которые взрывают дома по всей России. Мол, они работают на СБУ и ЦРУ, вывозят мертвых детей, распродают их на органы, финансируют войну в Украине. Жутко стало Марусе от этих историй, и мама отвела ее в комнату, почитала «Алису в стране чудес» и, поцеловав в теплый лоб, исчезла за дверью.
К выходным Маруся принарядилась. Она попросила маму заплести не простые косички, а косички с белыми бантами. К выходу на агитацию она отнеслась серьезно: почитала вместе с бабушкой о политических партиях, о выборах, которые пройдут в этом году в их регионе, поинтересовалась у папы, чем отличается ЛДПР от ЛГБТ, на что Юрий, стесненный вопросом, ответил коротко: «Первые – партия, а вторые – враги народа». Почему это так, девочка не поняла, но, расправляя розовое летнее платьице, нанося, как мама, духи на шею и запястья, она представляла, как будет хвастаться одноклассникам, как покажет классной руководительнице фотографии с мероприятия. Тем более что сегодня должны были агитировать за действующего губернатора, который собирался избираться на третий срок подряд.
Лариса и Юрий оделись попроще, но тоже прилично. Лица их приобрели восторженно-праздничный вид, будто бы они и сами уверовали, что идут на праздник. Добирались до парка полчаса на автобусе, где надышались чужим потом, старушечьими болезнями и подростковым дымом от электронных сигарет. В душном, тесном автобусе Маруся сидела у окна, глядела, как по мере приближения к центру города растет толпа, как на билбордах возникают изображения их бессменного, розовощекого губернатора в очках.
