Дамир Басангович Харинов
Сослуживец. Основной путь
Конечно, все его товарищи, включая Сидорова, знали его бывалую эмоциональность. Наряду с этим, человек он требовательный.
Являясь руководителем крупнейшей в Блокстане фракции, он начинал с малого бойца скромной группы. В этой группе её прежний лидер совершил предательский шаг, сдав своих на угоду другим, ради собственного выживания. Молодой Вернинский решил возглавить остатки группы и основал новую, назвав её Красный Союз. Постепенно, но им удалось мало того, что выжить в реалиях непростых 3016-3017 годов первого становления, но и подняться дальше.
Да, на пути Красного Союза встали монархисты Берзихова, которым Вернинский отказал в ультиматуме присягнуть императору. Во времена первой войны против НДО 3018-3019 годов Красный Союз сохранил свою идентичность и право на суверенитет.
Вернинский показал себя как абсолютно преданный своему клану человек с лидерскими качествами, но показавший своим бывшим товарищам не самые лучшие свои качества, из-за чего куча людей за пределами клана его осуждают, и даже ненавидят.
В декабре 3021 года, Сидорову пришлось зайти к нему лично в кабинет, поскольку оного он самостоятельно и вызвал. Увиденное позже удивило Сидорова. Стойкий офицер, прямо перед Сидоровым находился в упадочном положении, всяко потерявший смысл жизни. Алексей рассказывал Сидорову об очередной ссоре с Александрой, о том, как она даже не попыталась понять его.
– Сейчас бы выпить чего-нибудь такого крепкого или вкинуть наркотики, забыть обо всём и помереть… – высказался Вернинский.
– Алексей, всё закончится. Сейчас тебе просто нужно пройти этот небольшой временной период. – успокаивал Сидоров.
– Что закончится? – вскрикнул Вернинский.
Приходилось видеть Сидорову и такое. Но, как и с очередной ссорой, она закончилась и пара пришла в нормальное состояние. 3021 год подходил к концу. Уже по годовой традиции, Сидорову поручили написать статью для граждан Красного Союза об итогах уходящего года.
Из этого можно выделить непосредственную явную клановую пропаганду, которой хватало абсолютно везде. Каждый хвалил себя на фоне остальных. Но пропаганда всегда основана на определённой правде. Это определяет её. Чем больше информация правдива по своей сути и чем больше пропаганда указывает именно суть передачи своей информации, тем эта пропаганда ближе к истине.
Но каждый был ограничен границами допустимости пропаганды.
– Чем чудовищнее ложь – тем охотнее бывает в неё верить, и чем сильнее она распространяется, тем сильнее разгорается мировой пожар. – подытожил Сидоров.
3022 год. Этот год Сидоров считал новой надеждой. Он должен был стать финальным, показательным. Что-то Сидоров чувствовал в нём. Он должен стать особенным. Возможно, Сидоров и был прав.
2 января Красный Союз потрясла новая новость. Центр информации подвергся атаке диверсантов, канал связи войск фронта оказался под угрозой, но благодаря внимательности ВКБ и УКР, диверсия была сорвана, а зачинщики задержаны.
Ими оказались люди из Синдиката. Их цель и мотивы понятны, нанести существенный удар по связи фронта. Но найти кодовый доступ, местоположение главного центра, а самое главное проникнуть в охраняемый объект.
– Как им это удалось? – задавался вопросом Сидоров.
Друг Сидорова, самый первый человек, который помог ему выжить в этом новом мире оказался замешан в этом. Данислав снова бежал из Красного Союза. Из полученных данных из допроса удалось узнать, что Данислав оказался завербован сторонниками Васнецова. Как стало ясно, Данислав дал диверсантам всю необходимую информацию для проникновения на объект и его взлома.
Это второе его предательство. Если человек предал один раз, что ему мешает это повторить вновь?
Сидорову удалось связаться с Даниславом по телефону со скрытого источника звонящего.
– Данислав, это ты дал Синдикату наводку? – спросил Сидоров.
– Нет, Сидоров, просто мой кабинет с важными документами смогли обокрасть. – ответил Данислав.
– Ты можешь это доказать? – спросил Сидоров.
– Нет… Этого доказать я не могу, но это правда. – ответил Данислав.
– Факты говорят о другом. Даже если документы и взяли, то использовали приказ, без него на объект проникнуть без штурма невозможно. – добавил Сидоров.
– Сидор… – едва сказал Данислав.
– Мне же придётся составлять дело на тебя, Данислав! – добавил Сидоров.
– Меня это совершенно не волнует, я тебе ещё раз говорю, мне это безразлично. Сейчас я среди других людей, кто действительно борется за свободу. Помнишь, как мы с тобой за это вместе бок о бок жили и ходили по Сити-16? – обратился Данислав.
– Данислав, это было так давно. Свободных больше нет. – ответил Сидоров.
– Да, их более нет. Но Васнецов и его люди действительные потомки этого дела, но с более совершенным взглядом на реальную действительность. – добавил Данислав.
– Данислав… Ты что, ушёл в Синдикат? – спросил Сидоров.
– Я ещё думаю. А что? – ответил Данислав.
– Это легкомыслие. Прошлым летом он спокойно перебегает к НДО, а теперь вовсе к монархистам. – подумал Сидоров.
– Сидор, ты слишком зациклен на этом клане, Красном Союзе котором. Это того не стоит. – заявил Данислав.
– Ты сейчас понимаешь, что говоришь?! – возмущённо спросил Сидоров.
– Что Сидор? Я же говорю, ты зациклен. Сам поверил во всю пропаганду, которую сам и пишешь. Здесь всё не так, как пишется у вас. Здесь нет анархии, нет постоянных бунтов, нет вечного беспорядка. Здесь живут свободные люди на свободной территории, для которых самый главный смысл жизни – их свобода. – ответил Данислав.
– Это всё после того, как ты проработал в Красном Союзе? Скажи мне, ради чего ты так трудился в верхушке власти? Ради чего? – возмутился Сидоров.
– Было весело и интересно, пока Лёха не начал давить. Он на тебя кстати тоже давит, если не замечаешь. – добавил Данислав.
– Я не хочу больше слышать о тебе… – заключил Сидоров.
– Мне печально видеть то, в кого ты превратился, Сидоров. Жаль. Я ушёл из Красного Союза потому, что с его победой будет полностью уничтожена вольность и свобода, которая была нам дана. Ты ей жертвуешь, а потому и страдаешь, теряешь своих друзей. Вспомни мои слова в нужный момент. Пойми же ты наконец на чьей ты стороне. – заключил Данислав.
Звонок подошёл к концу. В этот момент Люцер решил навестить Сидорова. Он в курсе всего дела по Даниславу. Выслушав Сидорова о звонке, он добавил свои нотки про Данислава.
– Ты бы знал, как он ругал Вернинского ещё прошлым летом. Анастасия его поддерживала в этом. А мне приходилось лишь наблюдать. Но теперь уже ничего не скажешь. – добавил Люцер.
15 января прошёл очередной съезд Исполкома. Алексей Вернинский поздравил всех с наступившим 3022 годом и отметил новые грядущие цели. Но, помимо этого, важной частью собрания была новость об успешном выполнении операции агентов Управления Клановой Разведки в Синдикате. При непосредственном участии и спланированном исполнении Николая Шеброва с Фёдором Викторенко удалось полностью уничтожить центр связи войск Синдиката и провести взрывы важных объектов инфраструктуры, в том числе заполучить важные документы. Эта операция является ответным ударом за попытку людей Васнецова взломать нашу систему связи.
Эта новость обошла весь Блокстан. Реакцией НДО стало усиление надзора над призывниками, и вступающих людей в Братство.
Новость прошла и в Камбериз.
– Ну и гады… – возмутился Сухов, увидев новость в газете, находясь за столом просмотра в зале Камбериз.
– Кто? – спросил Сидоров.
– Ну, этот, Красный Союз. – ответил Сухов.
– Ты бы повежливее обращался? – возмутился рядом сидящий Викторенко.
– С кем повежливее? С такими чертями, как вы? – возмутился Сухов.
Леонид Сухов явно разозлил Фёдора своими словами и мнением об этой операции. После, Сухова едва не арестовали и не привлекли к соответствующей ответственности, если бы Сидоров не вмешался.
– А когда совершали такие диверсии в нашем клане, это тебя не волновало? – обратился Сидоров.
–…Своими кланами ты испортил Камбериз. – заключил Сухов.
– Почему? Сближение Камбериз с Красным Союзом напротив, улучшило положение. – ответил Сидоров.
– И привело к изгнанию известных личностей? Я помню Полярова, Конграмова, Козловского. Как же с ними было весело и уютно, пока их не изгнали. А выгнали их из-за клана. – возмутился Сухов.
– Их выгнали за дело. – ответил Сидоров.
– А ещё эти реформы… Зачем они? – возмутился Сухов.
– Ты так ничего и не понял, Лёня! – возмутился Сидоров.
Такой душераздирающий диалог продолжался довольно внушительное время, но далее Сидорову удалось успокоить Сухова. Он был один из первых пользователей и фанатов Камбериз, которых Сидоров попросту не хотел терять.
Говоря о Григорском.
Вскоре после своих загулов по Блокстану и попытке жить по прошлому образу жизни, он решает вступить в ряды Красного Союза. Как это бывает с любым вступающим – он проходил проверку, и ему предоставили к изучению клановые документы, в виде Устава. Но спустя пару дней он нарушил основные постулаты общения.
Сквернословие является ненадлежащим для кланслужащего гражданина Красного Союза, которое свойственно лишь недостойному обществу.
– Хорош ругаться, а? – возмутился Диганов, наблюдая за поведением Григорского в столовой Цитадели.
– Да ты не указывай мне! Как считаю, так и буду говорить. Я прошёл через многое сквозь огонь и воду, и ты, будешь мне ещё указывать?! – возмутился Григорский.
– Понятно. Товарищи, уведите его. – обратился Диганов к своим рядом стоящим сотрудникам.
Недолго Григорский был на клановой службе, уже следом он подал заявление об уходе. Он снова надумал вернуться к прежнему образу жизни. Помешать ему в этом никто не смел. В отличие от Данислава он не пошёл на предательство.
Зима подходила к концу. Вернинский постоянно говорил, что клановая война скоро подойдёт к концу с победным концом для Красного Союза.
В это хотелось верить и Сидорову. Бои против НДО уже не такие, как в первые месяцы войны. Армия обрела необходимый боевой опыт и главным образом приобрела плановую тактику наступлений и обороны, обрела новое компетентное командование.
Сидоров, как и многие офицеры чаще оставались в тылу боевых действий. Но именно Сидорову первым, после Генкома, приходили сводки о произошедшем наступлении или столкновении. Сравнивая сводки конца зимы 3022 с сводками лета 3021 разница видна на лицо.
Но одно не давало Сидорову покоя. Что если он не прав в своих действиях? Сомнения в правоте своих действий он опровергал собственным самоанализом.
Но слова Данислава, его самого близкого друга, но уже предавшего его, повергли Сидорова в новые витки сомнений.
Однако работы по службе хватало, думать о таких мелочах было попросту некогда. До очередного сна.
Конец пятого тома.
Эпилог
И снова сны. Снова она. Ныне сны Сидорову уже не так запоминаются, как это было ранее.
Вместе с ней Сидоров находился в комнате аудитории университета. Они отпросились по важному делу, но открыв дверь и выйдя наружу, они оказались в метро.
Она кричит Сидорову, чтобы тот последовал за ней в поезд. Но она быстра и легка, что Сидоров едва мог догнать её.
Поезд тронулся, она уже в нём, а Сидоров не мог добраться до него, переходя, словно, бесконечное пространство до него.
Сидоров проснулся. – Очередная бессмыслица. – подумал Сидоров.
Первая зима нынешнего 3022 года прошла довольно быстро, уже вступила весна.
Работы становится меньше, наступает период затишья на фронте. Все эти съезды, собрания, учения клановых войск, на которых Сидоров по своему статусу обязательно должен быть. Фанаты Камбериз, которые ждут и не дождутся новинок от своего автора.
За прошедшее время пост председателя ведомства внешнего надзора Кайдаровский уже покинул. Оставив за собой заявление об отставке с желанием уйти на пенсию, его никто не остановил. Он принялся жить спокойной мирной жизнью в одном из восточных населённых пунктов в Западной Деревне.
Иван Диганов следом подал своё заявление об отставке. Он был намерен устроиться на работу в Западную деревню и мирно существовать, пожить на пенсии, даже этому никто не мог помешать.
Мирная жизнь вдали за линией фронта продолжает налаживаться. С развитием клановой экономики, Красный Союз уверенно двигался к государственному устройству. Ассортимент рынка смешанной экономики, появление первых услуг Жилищно-коммунальных услуг, магазины одежды. Создание подобных государству институтов власти, развитие судебной и исполнительной системы.
Появляются первые предметы обмена, валюта, деньги.
Однажды Глеб Приходин поднял вопрос о большем расширении имущественных отношений, расширение понятия рынка, закрепление частной собственности законодательно, отказ от воздействия клана на экономику. Проще говоря, стал инициатором более глубоких рыночных реформ.
Привлёк Приходин также сотрудников Министерства Строительства и Инженерии для дальнейшего обустройства Цитадели, чтобы обратить её в крупный город наподобие Сити-16. Всё шло успешно до тех пор, пока на процесс его реформ и строительства не обратили внимания из отдела политической работы.
Комиссар Щерменков всерьёз начал расследование дела по реформам Приходина. По итогу он пришёл к выводу, что реформы, а равно следующие строительные работы по Цитадели являются отходом от постулатов Красной идеологии, и есть реставрация эксплуататорского буржуазного режима.
Щерменков подал соответствующий рапорт к Политкому Тарасиму и Генкому Вернинскому. Вскоре Приходиным занялись офицеры ВКБ.
Вернинскому не удалось отговорить Приходина от работ по Цитадели и реформ. Даже проведя разговор с ним лично по поручению Алексея Сидорову не удалось образумить Глеба от таких стремлений. Вопрос был очевидным, уже вскоре Приходин покинул ряды служебных обязанностей в Красном Союзе.
Кажется, что слова Хуборовой становились явью.
Пока был решён вопрос с Приходиным, комиссар Щерменков продолжил свои копания в работе и биографиях остальных офицеров. Так, он угрожал подать соответствующую жалобу в Рукбюро на Викторенко за его неординарный взгляд на войну. Своим наблюдением Сидоров заметил, что он желает докопаться и до него самого.
– Алексей знаешь, если этот Щерменков решит докопаться до меня, то я дам приказ в Мин.Опер.Дел на его арест за злоупотребление уставом. – сообщил Сидоров Вернинскому.
Правда, позже Щерменков таинственно исчез. Как видимо, решил сбежать.
Почему? Сидорову не было ясно. На душе лишь было спокойнее, что не будет этого нарушителя порядка. Между тем друг Приходина Егор Ефиренко внезапно покинул пост в Исполкоме. Оставленное им письмо обратило самого Вернинского в шок от такого поворота.
Ефиренко ушёл к Васнецову. Свои действия он оправдывает тем, что там находятся его друзья, которых он не смог оставить.
С этим Сидорову пришло воспоминание о нём, как он когда-то вёл с ним разговор ещё в Камбериз.
– Они могут звать меня кем угодно. Но разве они мне друзья, раз так поступили со мной? Я не вступал ни в какое восстание в Красном Союзе, а стойко и верно исполнял свой клановый трудовой долг, нежели они, поддавшиеся страстям. – подумал Сидоров.
– После такого они меня предавшим считать станут? Их предал не я, они сами предали меня. – заключил Сидоров.
– Для тебя Красный Союз дороже друзей? – спросил Ефиренко.
– Вовсе нет. Все мои друзья рядом со мной, мы вместе. Они не предали меня, а я не предал их. Весь Красный Союз для нас общая цель. Я бы мог пойти за Поляровым, поддержать его. Однако нет, я не предавал самого себя, и не предам. – ответил Сидоров.
– Я восхищён тобою, Сидор… Я бы не смог, наверное, такой выбор сделать в эту пользу. – ответил Ефиренко.
Ефиренко сделал свой выбор в пользу своих друзей в Свободном Синдикате. Для него это оказалось важнее. В шоке находился сам Викторенко, который тоже с ним хорошо сдружился. Совершенно неверно сказать, что у Ефиренко не собралось товарищей в самом Красном Союзе.
Хуборова оказалась права и проницательной.
Но война продолжалась. Ради чего она идёт? Ради уничтожения неверных нашей идее? – стал задумываться Сидоров.
– Но в чём она заключается? Все мы руководящие офицеры Красного Союза должны с точностью понимать, за что ведём борьбу и ради чего трудимся. Мы работаем во благо торжества равного и справедливого общества, которое нужно построить, чтобы вновь не опрокинуться в грязь анархии 3016-3017 годов. Но разве мы только одни? – подумал Сидоров.
Народное Движение Освобождения – стремятся к воссоединению всего континента под властью пролетарской вооружённой силы. Но если говорить точнее, то тоталитарной профессионально-вооружённой силы.
Монархисты Империи Львов – стремятся к созданию монархического государства в Блокстане, с абсолютной властью своего монарха Берзихова.
Всё ещё оставалась некоторой загадкой для Сидорова почему бойцы империи так верны своему императору. Хотя большое количество заговоров в его власти и не высокая мотивация его армии говорят о не лучшем всеобщем настрое.
Свободный Синдикат – их цель создание свободной территории в Блокстане. Очередной осколок наследия анархии, но Васнецов заставляет поверить ему остальных, что модель кланового устройства Синдиката заключается в том, чтобы не приходить к государственной стадии развития, а остаться на прежней, но совершенствуя её.
Соединённые Штаты Блокстана – совершенно другая модель. Они считают, что уже перешли стадию “кланодарства” к государству. Их экономика основана на свободной частной собственности, наличие конкуренции, борьбе с монополией. Под собой они объединили многие нейтральные кланы, которые оказались по неволе в огне наступившей третьей войны.
Провозгласив за собой штаты, кланы решили объединиться в единую формацию.
Красный Союз не стремился к воссоединению всего континента под своей властью, в этом его основное отличие от гегемонии Язовского. Союз стремится к созданию отдельного государства на территории Блокстана, которое бы могло взаимодействовать с прочими формированиями. Но этому мешают идеологически настроенные НДО, а также монархисты империи. Неужели среди всего нельзя найти компромисс?
Со временем Сидоров стал понимать насколько длительным будет идти процесс движения к определяющему реальность будущему. За уходом старых офицеров приходили новые, не менее подававшие надежду на дальнейшее развитие.
Однажды Вернинский обратился к Сидорову, они решили обсудить вопрос наступившей войны с НДО, что она собой представляет и ради чего она идёт.
В свою очередь Сидоров предположил, что если бы были предприняты соответствующие дипломатические меры, то войну бы удалось избежать и не допустить нынешнего тревожного положения на фронте.
Рассуждение длилось не долго, Вернинский был непреклонен в своей позиции. Сомнения в правильности действий всё ещё не оставляли Сидорова. Так, почувствовался первый раскол в отношениях между Вернинским и Сидоровым.
С тех пор, как Данислав дал Сидорову свои слова, Сидорову пришла мысль принять новое, важное решение. Над этим Сидоров раздумывал целые месяцы, начиная со 2 января до наступившего осеннего апреля. 30 апреля 3022 года стало для Сидорова важной датой. Сидоров уже сообщал Алексею о намерении уйти, но ему не одобряли.
Теперь Сидоров был намерен просто уйти. Он не хотел, чтобы он даже упоминался в истории. Перед уходом Сидоров встретил Фёдора, увидев его с вещами и понимая, что Сидоров желает сделать, он смотрел на Сидорова шокировано, но понимающе.
– Сидор?.. – недоумевающе спросил Викторенко, увидев Сидорова.
– Я ухожу. – ответил Сидоров.
– Почему. – спросил Викторенко.
– Я прошу без шума. – добавил Сидоров.
– Хорошо, без шума. – ответил Викторенко.
– Я давно хотел покинуть это место, на самом деле говорил я об этом ещё товарищу Генкому. Я хотел уйти тихо и без особого шума, мне не нужно какое-то особенное обращение или добавляющая суета касательно моего ухода. Ухожу, потому как работу свою считаю завершённой и не хочу более здесь находится. – заключил Сидоров.
– На самом деле это было видно ещё тогда, когда ты сделал заявление о прекращении работы над Камберизом. – ответил Викторенко.
– Значит, ты всё понимаешь. – ответил Сидоров.
– И куда ты теперь? – спросил Викторенко.
– На запад. В степной. Я займусь фермерством. Для этого у меня есть средства. –ответил Сидоров.
– Я пойду за тобой. – добавил Викторенко.
– Я не собираюсь идти с кем-то ещё. – ответил Сидоров.
– Сейчас я сам потерял смысл нахождения здесь. Подам в отставку, уйду в Камбериз работать. – добавил Викторенко.
– Дело твоё, но я бы не хотел твоего ухода из армии. Ты ещё нужен здесь. Одна просьба к тебе. – обратился Сидоров.
– Сообщи о моём уходе остальным офицерам сам. Не нужно поднимать тревоги или что-то в этом духе, чтобы никто мне не преградил дорогу. – попросил Сидоров.
– У меня создаётся ощущение, что после всего, ты меня просто отталкиваешь, Сидор. – разочарованно добавил Викторенко.
– Тебе кажется. Выполни мою последнюю просьбу. – заключил Сидоров.
Сказав свои слова другу, Сидоров ушёл. Люцера он так и не встретил. В последнее время у Люцера наблюдаются проблемы со здоровьем, из-за чего он чаще проводит время в больнице. Но должность министра за ним всё ещё стоит, судя по всему, временно.
Уехать за пределы Цитадели оказалось просто.
– Видимо, Федя выполнил мою просьбу. – подумал Сидоров.
Проверяя документы, пограничный пункт востока без проблем пропустил Сидорова. Он заселён не так сильно, как огромный Сити-16 или как город Цитадели.
Теперь Сидоров начинал новую жизнь. Он присматривал это место ещё ранее, во время своих поездок по командировке.
Степь. Вокруг одна степь и небольшой городок. Реки вокруг, не такие крупные, как к северо-западу.
Сидорову пришлось развивать навыки земледелия с нуля. Благо сразу нашёлся человек опытный, решивший ему помочь. За быстрые недели Сидоров овладел средними навыками работы на ферме. Позже, Сидоров решил трудиться над этим один.
Периодически, но появлялись воспоминания яркой службы, прошлые товарищи Сидорова. Теперь он оставил их, уйдя сам. Начинал с простой походки по неизвестному городку, а теперь собственноручно покинул его и живёт в глуши равнин.
Однако Сидорова это вполне устраивало. Покой. Пожалуй, вот чего он желал найти.
Но спокойствие Сидорова прерывали кошмары, которые ему периодически снились. А снились они ему часто. Отголоски воспоминаний, яркие жизненные события часто сверкали в них.
– Но я никак не могу избавиться от неё! Что ей от меня нужно? Я даже не знаю, как её зовут, не запоминаю её отличительную внешность, кроме её кажущегося прекрасного лица и чёрных волос. За такое время я даже научился действовать сам во сне, стал задавать ей вопросы. Спросил, как её вообще зовут, но ответа мне не подавали. – задумывался Сидоров.
В очередном сне Сидорову приснился клановый парад, но совсем не такой, какой мог быть. Это больше похоже на выпускной какого-то училища. Все вокруг молодые ребята и девушки собрались, чтобы провести последний танец словно перед уходом во взрослую жизнь и работу.
Тогда Сидоров будто должен был выполнить важную роль. Но он отошёл ото всех и стоял один, сам наблюдая за ходом событий. Ощущая своё самочувствие и настроение, Сидоров желал поскорее закончить всё это и уйти, из-за разговора с одним человеком во сне его настроение резко ухудшилось.
Но в один момент все стали вдруг переспрашивать друг друга, пока их взгляд не дошёл до него самого.
– Ты же должен участвовать в этом? – спросила девушка.
– Ну… – не успел ответить Сидоров.
– ТАК БЫСТРЕЕ ИДИ ТУДА! – крикнула девушка Сидорову.
Девушка толкнула в спину, указав Сидорову куда идти. На этом сон закончился. В этот же день 19 июля к домику Сидорова в Степном приехала служебная машина.
– Вспомнили что ли? – подумал Сидоров.
Но её вёл исключительно один человек. Сидоров предположил, что это будет Викторенко. Но это оказался совершенно не он. Всемиров. Это был он.
– А ведь хорошо устроился ты, Сидор. Так тихо вокруг. Рад тебя видеть, дружище. – поприветствовал Сёма, выйдя из машины к Сидорову.
–: Ну, здоров будешь Сёма. Здесь спокойно. – ответил Сидоров.
– Я бы тоже хотел так отдохнуть, правда, не здесь, а на море. Жарковато в Степном летом. – добавил Всемиров.
– Я привыкну. – ответил Сидоров.
– Так ты в отставку ушёл, выходит? – спросил Всемиров.
– А по мне видно? – спросил Сидоров.
– Вроде как… – ответил Всемиров.
– Что-то случилось раз приехал? – спросил Сидоров.
– Навестить тебя я пришёл. Хорошо ты так карьеру закончил. – добавил Всемиров.
– Ты бы лучше консервных банок принёс с КамЦеха, давно их не видел уже… – заключил Сидоров с улыбкой.
– Сам съездь в Цитадель и купи. Ну, извини, конечно, не подумал заранее о них. Хотел сказать, что ты был самым лучшим нашим участником. Как сослуживца тебя мы всё равно все помним. Меня-то самого Вернинский лишил удостоверения офицера Исполкома, потому я в гражданке. Но по связям у меня хорошо. Мне кажется, что тебя это заинтересует. – добавил Всемиров и взял какие-то бумаги из-под бардачка машины.
– Что это? – спросил Сидоров.
Всемиров предоставил документы. В документах фигурирует чрезвычайный приказ Ведомства оперативных дел Республики Блокстан от 26 июня 218 ПЗР года. Помимо всей остальной воды, фамилия Сидоров здесь чётко указывалась, наряду с фотографией.
"Дело было поручено Майору Внутренней Безопасности ВОД Сидорову Антону Павловичу", – выделено в конце, что привлекло внимание Сидорова.
– Антон. – сказал Всемиров.
Тут Сидорова осенила память, это имя ему кажется сильно знакомым.
– Откуда у тебя это? – спросил Сидоров.
– Викторенко подогнал, просил передать тебе. – ответил Всемиров.
– У него это откуда?! – спросил Сидоров.
– Ты же знаешь, в Управлении Кланразведки он важная персона. Сейчас он уже в Комитете Обороны работает в основном, но до резкого перевода в должности его резидентура в НДО раздобыла этот документ. Когда НДО ещё было, Язовский был очень заинтересован в научном комплексе на востоке. Но проникнуть вглубь всего комплекса им не удалось, не найдены входы. – рассказал Всемиров.
– А что с НДО? – спросил Сидоров.
– Забыл ещё упомянуть. НДО исчезло начисто. – добавил Всемиров.
– Чего? – спросил Сидоров.
– Говорю же, НДОшники исчезли начисто. Их нет нигде на их прежней территории. – ответил Всемиров.
– Как это исчезли, сквозь землю провалились? Что за бред? – спросил Сидоров.
– Похоже на то. С их позиций просто исчезли люди, ставка НДО пуста. Ощущение, что они все испарились в воздухе. – ответил Всемиров.
– Сёма, ты шутишь или что? – спросил Сидоров.
–Я бы не стал шутить над этим, Сидор. Потому я и здесь. – ответил Всемиров.
НДО исчезли? Очередная паранормальщина. Не может человек, а именно целая куча исчезнуть. – подумал Сидоров.
– И что ты от меня хочешь? – спросил Сидоров.
– Этот документ разгадка ко всему. УКР и ВКБ занимались вопросами паранормальщин в Блокстане. Мы полагаем, что эти процессы как-то косвенно связаны с исчезновением НДО. Наши войска исследуют эти пустые территории, оставленные после НДО. – рассказал Всемиров.
– Всё как обычно, там живут простые мирные жители. Жизнь налаживаем, хоть монархисты тоже приступили к разведке. Ты – не просто так здесь упомянут. Нам нужна твоя помощь Сидоров, как никогда. – добавил Всемиров.
– Я вообще-то тут отшельничеством занимаюсь, гляди. – ответил Сидоров.
– Да знаю. Но ты нужен, должно быть, ты наверняка знаешь что-то. – добавил Всемиров.
– Я только сейчас узнаю своё возможное имя, что я по-твоему могу ещё знать? – спросил Сидоров.
– Всем осознающим своё прошлое так кажется. Но если показать на детали, то память будет приходить. Она не стёрта полностью, Антон. – ответил Всемиров.
– Теперь ты меня этим недоказанным именем зовёшь? – спросил Сидоров.
– Да это точно ты! – ответил Всемиров.
Слова Сёмы не давали весомых ответов на вопросы, которыми Сидоров задавался годами ранее. Освободив себя от кланового бремени, Сидоров снова мог приступить к поискам ответов.
– Я должен тебя отвезти на западный научный комплекс. Перед этим мои люди дадут тебе больше документов. То, что я сейчас тебе принёс лишь малая часть информации о тебе. – рассказал Всемиров.
– О себе хоть что-то находил? – спросил Сидоров.
– Да. Я гражданский. Был им. – ответил Всемиров.
– Что значит был? – спросил Сидоров.
– Был до глобального сброса. Поехали уже, Антон. Наплюнь на это хозяйство. – заключил Всемиров.
Сидоров решил согласиться. Сев в машину с Сёмой, Сёма продолжил свой рассказ и погрузил Сидорова в свой план, и начал рассказывать, что стало происходить в Красном Союзе дальше.
Управление Кланразведки подверглось резким кадровым изменениям. Фёдор Викторенко совсем недавно с Николаем Шебровым раздобыли эту важную документацию, выхватив её из рук НДО. Но едва ли Фёдор начал выстраивать линию хронологии, как Рукбюро издало указ о его переводе в Комитет Обороны, якобы по причинам его повышенной значимости на фронте.
На Шеброва же было совершено неудачное покушение, о котором, как оказалось, он предполагал. После этого он ушёл в подполье.
Сейчас Викторенко сделал вид, что забыл об этих документах. Хоть Сёма не является офицером Исполкома, он связан с УКР, будучи её агентом. Находясь под видом гражданского Красного Союза, он продолжал свою работу в агентуре.
Сейчас он везёт Сидорова на научный комплекс, где с отрядом УКР планируется начать продвижение вместе. Всемиров видел в Сидорове особую роль, считая, что с ним он сможет разгадать эту тайну.
– Откуда мне знать обо всём этом? Но чем “отшельничать” на западной степи, лишний раз прогуляться на другом краю не такая уж и плохая идея! – подумал Сидоров.
Дух авантюризма стал просыпаться в Сидорове. Их путь практически никто не преграждал, всякий пропускной пункт просто не останавливал надолго, как увидят удостоверение, которое им показывал Всемиров.
– Это Федька мне удостоверение сотрудника ВКБ достал. С ним мы без проблем доедем до Сити-18. – рассказал Всемиров Сидорову, проехав очередной пост.
Всё было так, как уже договорил Сёма. Сидорова и Сёму действительно пропускали бойцы Красного Союза. К моменту приезда в Сити-18, Сёма связался с остальными людьми по рации. В комплекс они ехали не одни.
–Мы будем подниматься в гору. – вздохнул Всемиров.
– В какую гору? – спросил Сидоров.
– В Пиромс. Так она названа. НДОшники что-то пытались там исследовать, может даже смогли зайти внутрь бункера в горе. – рассказал Всемиров.
– Какого Бункера? – спросил Сидоров.
– На самой вершине горы расположена установка. Язовский ничего про неё, правда, не говорил, как и его люди. Сейчас, когда все они с Братством загадочно исчезли, нам ничто не преграждает путь до этого бункера. Мы должны узнать, что там находится, Антон. – ответил Всемиров.