Дамина Райт
Крылья рух

V

Амарель заметил проезжавший мимо отряд, когда искал исцеляй-траву. Сначала услышал цоканье копыт и ржанье лошадей, потом человеческие голоса – и с любопытством выглянул из-за толстого ствола старой пихты. Внимание Амареля привлекла всадница, закутанная в серую накидку – в её манере держаться на лошади проскальзывало что-то знакомое. Амарель задумчиво поскрёб макушку, щуря глаза и стараясь рассмотреть как можно больше – и чуть не выронил пучок травы, когда всадница повернулась, что-то крикнула, и капюшон от резкого движения упал с её головы. Рыжие волосы засияли в лучах солнца, и сердце Амареля отстучало: «Мэ-ри-эн». Тем временем, отряд поехал быстрее и вскоре скрылся из поля зрения Амареля.

Вот это удачное совпадение! Амарель понятия не имел, зачем Мэриэн ехала в Драконьи горы, но был совершенно уверен, что ей пригодится его компания! Да и ему будет веселее добираться до святилища. В один миг день расцвёл яркими красками, и, сунув пучок исцеляй-травы за пазуху, Амарель выбрался на дорогу. Надо идти так, чтобы его не заметили, и приятно удивить Мэриэн при встрече. Не нарвать ли горных цветов? Амарель так бы и поступил, но вдруг засомневался, понравится ли это Мэриэн. Пожалуй, нет, никаких цветов… Занятый всеми этими мыслями, Амарель прошагал добрых три сотни шагов, прежде чем спохватился, что забыл свой плащ в лесу. Подумав, махнул рукой – не возвращаться же теперь!

Отряд Мэриэн заночевал в долине. Поблизости от палаток росли невысокие, но дружелюбно раскинувшие свои ветви ели. Как раз подходящее убежище, решил Амарель и направился к ним.

– Теперь только утра дождаться, – услышал он приглушённый женский голос и замер. Похоже, кто-то другой выбрал себе это убежище. Амарель хотел развернуться и уйти, но слова, прозвучавшие в ответ, приковали его к месту, как невидимыми цепями:

– И они все… умрут?

– Да, – мрачно ответила женщина, – но если подумать, так надёжнее. Представь, Моррис, что нас кто-нибудь заподозрит! Лойса пришлось отравить именно поэтому.

Голос женщины был смутно знаком Амарелю, и он пытался вспомнить, когда и где её встречал, пока Моррис вяло бормотал:

– Не нравится мне всё это.

– Так уж вышло, – отозвалась женщина. – Утром мы убедимся, что «простые» мертвы, и нам никто не помешает. Потом все вместе прикончим её, а королеве скажем, что на нас напал разбойник… как его звали…

– Меригардо Гроза Путников, – подсказал Моррис.

– Верно, – женщина помолчала и заговорила печальным тоном:

– Мне самой это неприятно. И Лойса было жалко… Но всё из-за неё, она виновата! Мы присягали на верность королеве, а не ей. А пока она рядом с королевой, мы не сможем убедить ту, что дэйя – избранные и должны править страной!

Амарель весь передёрнулся. В голосе женщины промелькнули такие же восторженные нотки, что были у него, когда он читал первые проповеди в храме Кальфандры. Вот оно как. Дэйя, избранные, править… Безумие – везде одинаково.

– Тут-то я с тобой согласен… Жаль, что столько народу погибнет. Они же бок о бок с нами сражались – помнишь?

После небольшой паузы женщина ответила:

– Помню. Но это не наша вина! Мы ведь думали, что яд только ей дали…

– Ладно, Арна. Потом напьёмся как следует в таверне, и всё!

Арна! Вспышкой мелькнуло воспоминание – худая женщина, которая прихрамывала на одну ногу, и сноп искр, который вырвался у неё из рук. Амарель начинал догадываться, кем была «она», стоявшая на пути у дэйя, и догадка эта заставила кончики его пальцев потеплеть.

– А Гедэй нас не предаст? Вон как легко он всех отравил, – угрюмо рассуждал Моррис. – А потом возьмёт и отравит нас, и королеву, и пошлёт весть Теркаю, чтобы со своим войском явился.

Гедэй? Тот самый лекарь, которого взяли в плен на Мервенской равнине, и он… теперь отравил весь отряд, кроме дэйя, чтобы… Амарель не закончил свою мысль, но пальцы его стали уже не тёплыми, а горячими. Он сдерживал своё волшебство, боясь спугнуть заговорщиков. Вдруг удастся услышать ещё что-то интересное.

– Потом сами от него избавимся, – резко ответила Арна. – Он слишком опасен!

– Вот это дело, – одобрил Моррис.

– А пока самое главное – убить герцогиню. Раз уж яд она не съела, а больше у Гедэя не оставалось…

Амарель дёрнулся, вскинул руку, чтобы испепелить дерево и стоявшую за ним женщину, но тут же остановился. Он ещё не знал, сколько там заговорщиков! Расправится с этими, наделает шуму, а там, может, целый десяток в палатках притаился. И в суматохе Мэриэн может пострадать… Амарель глянул на небо – ждать осталось недолго. Пожалуй, будет лучше сжечь их вместе, чем по одному! Амарель притаился за кустом и подождал, пока Арна и Моррис пройдут мимо.

– Больно… ооох… ооох… – раздались стоны, и Амарель увидел, как Арна и Моррис склонились над человеком, выползшим из палатки. Самое время нырнуть за деревья! Но пока Амарель пробирался к ним, до него донёсся чуть слышный голос Морриса:

– Ему что, меньше яда досталось? Почему он молча не умер? Не могу я это слушать…

Что ответила Арна, Амарель не разобрал, но, обернувшись, рассмотрел вспышку в темноте. Сноп искр ударил лежавшего на земле человека прямо в висок, и Амарель невольно потёр голову. Его самого Арна, помнится, поразила туда же.

– Затащи его обратно, – вздохнула Арна, и перед тем, как скрыться за деревьями, Амарель разглядел, как Моррис, пыхтя, поволок безжизненное тело обратно в палатку.

В представлении Амареля всё должно было случиться так: заговорщики собираются грозной толпой, наступают на Мэриэн. И тут он появляется из-за деревьев, красиво зажигает огонь и превращает врагов в кучки праха! После того разговора, который Амарель слышал ночью, он нисколько им не сочувствовал и жалеть не стал бы. И сначала всё шло, как надо – Амарель высунулся из-за елей и торжественно провозгласил:

– Да, время для смерти… вашей!

Все обернулись и уставились на него. И только зажигая на кончиках пальцев огненные стрелы, Амарель увидел, что среди заговорщиков не хватало Морриса.

А потом события понеслись вскачь, как испуганная лошадь.

Порыв сильного ветра потушил весь огонь Амареля, а затем что-то стукнуло его по голове. Фейерверк вспыхнул перед глазами – Арна!

– Это я удачно по нужде сходил! – раздался голос Морриса справа. Амарель наугад швырнул в его сторону целую порцию огня, услышал вопль и увидел, проморгавшись, что Моррис бежал. Запылала ни в чём не повинная ель.

– Амарель! – раздался предупреждающий крик Мэриэн, и он едва успел уклониться от нового фейерверка. Жонглёр метнул кинжал, который был при нём, а Мэриэн отбила его мечом. Затем Мэриэн в несколько прыжков очутилась рядом с Амарелем и схватила его за руку:

– Бежим!

– Нет! – Выхватив из-за пояса нож, разозлённый Амарель метнул его в Арну, но промахнулся. И в Жонглёра огнём не попал. Мощным порывом ветра Амареля и Мэриэн сбило с ног – Моррис вернулся и снова атаковал.

– Бежим, Кальфандра тебя подери! – Мэриэн вскочила на ноги и лихо отбила ещё один прилетевший от Жонглёра кинжал. – Он теперь мечи к себе призывает! Скорее, скорее!

Амарель, наконец, послушал её. Они мчались прочь, сзади горел наспех выставленный огненный щит, пока ветер Морриса не снёс его. Мимо Амареля пролетел меч и застрял в кустарнике.

– Скорее! – твердила Мэриэн.

Амарель на бегу оглянулся через плечо – за ними гнались Жонглёр и Моррис, лекарь с Арной отстали.

Всё ближе шумела река. Её можно было перейти – вода и до пояса не доставала. Но вряд ли враги позволят это сделать… Амарель остановился, и Мэриэн за ним:

– Что ты задумал?

– Сейчас, – Амарель, морщась, потёр лоб – у него заболела голова. Видимо, из-за удара Арны. – Сейчас…

Огненная завеса вспыхнула и зависла в воздухе, отгораживая их от Морриса и Жонглёра. Она колебалась под порывами ветра, и сквозь неё пролетели два меча в опасной близости от Мэриэн и Амареля.

– Идём, – одновременно вырвалось у обоих, и они кинулись к реке. Амарель изо всех сил удерживал завесу, пока они с Мэриэн шагали через бьющий пеной поток, хватаясь друг за друга. Брызги воды летели в лицо, а берег заманчиво зеленел перед глазами.

– Потом свернуть вон туда, – прошептал Амарель. Мало было Морриса – со стороны гор дул ветер, словно пытаясь отбросить назад. Мэриэн едва не поскользнулась, и Амарель поддержал её, когда ветер толкнул их ещё и сзади, вынуждая обняться, чтобы устоять. Правой рукой Амарель до боли вцепился в обломок скалы посреди реки.

– Они сняли твою завесу, – одними губами произнесла Мэриэн. Амарель оглянулся и увидел, как все четверо спешили к реке. Арна, вокруг которой плясали искры, Гедэй, сжимавший в руке нож – должно быть, отравленный. Жонглёр с двумя мечами в руках и Моррис с подпалёнными башмаками, из которых выглядывали большие пальцы. Всё-таки Амарель сумел его достать, и это приободрило.

– Ловите! – крикнул он, подбрасывая и посылая в четвёрку огромный шар из пламени. – Мэриэн, к берегу!

Два отчаянных прыжка среди брызг. Дикий вой позади. И, наконец, твёрдая земля под ногами. Миг спустя голова взорвалась болью, Амарель выпустил надёжную руку Мэриэн и заскулил, прижав ладони к вискам и закрыв глаза.

– Арна! – срывающимся от ярости голосом крикнула Мэриэн. – Ты за это заплатишь!

Ослеплённый болью Амарель ничего не видел, но Мэриэн дёрнула его за локоть, и он побежал. Слёзы выкатывались у него из глаз – одна за другой. Если бы Арна применила волшебство вблизи, она, вероятно, убила бы его своими проклятыми искрами.

– Сюда, лезем, лезем, – бормотала Мэриэн, помогая ему взбираться по склону невысокой горы. – Засядем в каком-нибудь лесу. Потерпи.

– И не такое терпел, – Амарель открыл глаза, хотя от слёз почти ничего не видел, а вытирать их времени не было. То и дело вниз сыпались мелкие камешки, а трава, за которую он хватался, резала пальцы. Набравшие воды сапоги противно хлюпали и чуть не свалились с ног. Рубаха под кожаной курткой тоже была вся мокрая, но ничего, на теле высохнет.

– Они там! – донёсся ненавистный голос Арны. – Взобрались на гору!

Амарель вздохнул с облегчением и утёр слёзы:

– Всё верно, мы взобрались на гору, а вы с неё полетите!

– Кстати, твой шар, – отозвалась Мэриэн, отводя от лба прилипшую прядь волос, – угодил в Жонглёра, и если он умрёт от ожогов – сбрасывать будем всего-то троих.

Амарель глянул вниз, на противоположный берег. Арна и Моррис о чём-то переговаривались, а Гедэй, стоя на коленях возле лежавшего на траве Жонглёра, был занят его ожогами.

– Гедэй! – крикнул Амарель. Его голос прокатился эхом по горам, перекрывая шум реки, и лекарь поднял голову. Амарель продолжал на бей-ялинском языке:

– Я бы на твоём месте так не старался! Они тебя всё равно убьют, потому что считают опасным. Ты же всех «простых» отравил! Вчера я прятался за деревьями и подслушал разговор Арны и Морриса! Будь осторожен, это я на память о том, как ты меня лечил, предупреждаю!

– Что ты там мелешь? – завопила Арна, явно почуяв неладное. – Лучше спускайся и прими бой, змеёныш! Дракона твоего извели, и тебя изведём!

Мэриэн тронула Амареля за плечо:

– Пойдём. А то ещё за нами полезут.

– Не полезут, – Амарель, пропустив слова Арны мимо ушей, отметил, как Гедэй оставил Жонглёра и, говоря о чём-то, жестикулируя, повернулся к тем двоим. – Им надо отдохнуть. И у них теперь появились… как бы это сказать… новые трудности.

Мэриэн потянула его в лес:

– Новые трудности, говоришь?

– Да. Раскол, – ухмыльнулся Амарель, – в дружных рядах.

Он посмотрел на Мэриэн – мокрую, растрёпанную, грязную, с россыпью знакомых, родных веснушек на щеках.

– А пока тихо, можно посушиться и отдохнуть. Хочешь, поищем чернику?

VI

Посол хана Теркая, великий бей Гемухан, был высоким, величественным, с лицом мудрого старца и внимательными чёрными глазами. Над верхней губой у него росли внушительные седые усы, а халат, из-под которого виднелась простая белая рубаха, был красиво вышит серебряной нитью.

– Я, Гемухан, пришёл по воле могучего хана Теркая и Совета великих беев, – старательно выговаривая слова на афирском, произнёс посол. Он медленно поклонился Эсфи, держа в руках свиток с печатью – письмо от Теркая, в чьей «могучести» Эсфи, впрочем, сильно сомневалась. Она до сих пор помнила, как убегавшие из Афирилэнд бей-ялинцы с большим трудом усадили Теркая на телегу, запряжённую тремя лошадьми, и повезли прочь. Эсфи подавила смешок.

Она сидела на троне, высоко подняв голову, вся в голубом и с сапфировым ожерельем на шее, и по обеим сторонам – стражники с копьями. Эсфи так привыкла, что справа от неё раньше стояла Мэриэн, что никак не могла побороть свою неуверенность. А всего-то надо было принять ханского посла!

– Письмо, – кивнула ему Эсфи и требовательно похлопала ладонью по подлокотнику трона. Естественно, она не собиралась брать письмо в руки – бумага могла быть отравлена. Гемухан кивнул и, сломав печать, развернул послание. Он читал на своём языке, стоявший слева от Эсфи стражник переводил на афирский. Слушая, Эсфи невольно улыбнулась: Теркай опасался её! Он предлагал мир и дружбу!

– Пусть лунные боги поразят проклятьем каждого, кто нарушит этот мир, – едва эти слова прозвучали, Эсфи поняла, что храмы Кальфандры, скорее всего, разрушены, и в Бей-Ял вернулась старая религия. Хорошее решение! Как и собрать новый Совет великих беев.

– И в знак своей дружбы я присылаю дары лучезарной королеве Эсферете, – перевёл стражник последние слова Гемухана. И тот, свернув письмо и сунув его за пояс, трижды хлопнул в ладоши.

Двери тронной залы открылись, и стража впустила троих бей-ялинцев с дарами; Эсфи увидела, с какой усмешкой Гербен проводил их взглядами – ага, дескать, теперь прибежали, поджав хвосты!

– Наш хан присылает в дар лучшие драгоценные камни из своей сокровищницы, – Гемухан бросил попытки говорить по-афирски, так что стражнику опять пришлось переводить, – дорогой бархат и прекрасные ковры, которые днями и ночами ткали мастерицы Сархэйна! Могучий Теркай прислал бы больше, – Гемухан улыбнулся одной стороной сморщенного рта, – да времена настали тяжёлые…

«Не только для вас», – Эсфи смотрела, как бей-ялинцы суетливо разворачивали и показывали ей дары, и на одном из ковров увидела чудные синие узоры. Они переплетались вместе, образуя картину – крылатый конь, летящий над полем. Эсфи немедленно загорелась желанием постелить этот ковёр у себя в спальне.

– Благодарю могучего хана Теркая за дары, – сказала она послу, – и… принимаю его дружбу. Мир!

Гемухан, довольный, вытер лоб. Всё это время он, наверное, страшился, что Эсфи выгонит его, и возвращайся потом к Теркаю, а там прощайся с головой или… как у них… повязывай на шею шёлковый шнурок. Говорили, когда-то бей-ялинцы переняли этот жуткий обычай у ихранджанцев. Хотя, может, Теркай не стал бы трогать старика.

– Гербен! – крикнула Эсфи и, когда он пришёл, велела с почётом отвести посла и его людей в комнаты для гостей, а дары унести. Потом Релес на всякий случай посмотрит, не отравили ли их каким-нибудь искусным образом. И если это не так, нужно будет сочинить письмо для хана – конечно, на афирском языке, – и отправить с послом ответные дары. Алмазы? Нет. Шкуры? Серебряные чаши? Пожалуй, Эсфи поручит всё это кому-нибудь из королевского совета – тому же лорду Гэртону. У неё после обеда ещё служба в Благословенном храме, а потом – другие дела.

Спускаясь с трона, поправляя голубую мантию, которую решила надевать по особо торжественным случаям, Эсфи подумала, что не так уж трудно без Мэриэн управляться! Хоть и непривычно.

Обедала Эсфи у себя в спальне, отослав служанок. И только она зачерпнула полную ложку овощного супа, сваренного по гафарсийскому рецепту, как прибежал Анриэ и устроился между тарелок.

«Что такое?» – Эсфи отложила ложку, видя, как ларм мнёт свою шляпу в руках.

«Да вот, одну беседу подслушал», – Анриэ оставил шляпу в покое и посмотрел Эсфи в лицо.

У неё всё ещё было хорошее настроение:

«Опять заговор?» – Эсфи не знала, смешно она шутит или нет, но ларм не улыбнулся, а кивнул, и она отодвинула тарелку так, что суп пролился на стол:

«Не может быть!»

Только не сейчас, когда и Мэриэн, и Тарджинья где-то далеко! На Эсфи нахлынуло позабытое, казалось, чувство тоскливого одиночества, но она тут же рассердилась на саму себя. «Ты ещё заплачь!»

«Впору и заплакать, – услышал её Анриэ. Лоб его собрался крошечными морщинками. – Потому что я подслушал Рекалью, Ваше Величество, а она близка к вам. Вдруг чего-то подсыплет».

Рекалья причёсывала Эсфи и одевала её, но казалась такой безобидной и милой, что Эсфи нипочём бы её не заподозрила!

«А что она мне может подсыпать?»

«Что-нибудь… для сговорчивости, – задумался ларм. – Она беседовала с Ферреем. Я слышал пару фраз и сбежал, чтобы меня не заметили…»

«Так о чём же они говорили?!»

«Феррей спросил: когда дэйя станут править всеми? А Рекалья ответила: мы пока выжидаем, но Арна всё устроит, как вернётся, – Анриэ расправил шляпу и снова надел её себе на голову. Наклонился и стал слизывать капли супа с деревянной столешницы. – Вкусно, Ваше Величество. Могу я поесть из тарелки?»

«Можешь», – проворчала Эсфи, отодвинулась и стала думать.

Значит, Арна опять взялась за старое. Права была Мэриэн – рано или поздно всё это плохо закончится, и Арну придётся остановить, пусть даже силой. Эсфи вздохнула, приподняла и со стуком поставила стул на пол. У неё есть время собраться с духом, пока Мэриэн, Арна и весь отряд погостят в Гердении и приедут обратно.

«Сейчас мы Рекалью и Феррея трогать не будем, – Эсфи глянула на ларма – тот шумно ел, вычёрпывая суп ладошкой из тарелки. – Только незаметно присматривай за ними, хорошо?»

Анриэ кивнул, утирая мокрый подбородок:

«Постараюсь не подходить так близко, чтобы они… почувствовали».

«А затем всех вместе проучим», – угрюмо закончила Эсфи. Интересно, кто ещё был на их стороне? Релес? Нет, только не он! Арсильда? Она училась владеть магией воды, и Тарджинья, помнится, хвасталась, что она из любого дэйя сделает превосходного волшебника за пару месяцев… Хорошо бы Арсильда оказалась непричастной к заговору!

«А на службу когда пойдём?» – спросил Анриэ, поглаживая себя по животу, но Эсфи не успела ответить – в дверь постучали, и раздался голос Гербена, да такой встревоженный, что она мигом вскочила со стула.

– Ваше Величество! Тут к вам… охранный отряд Её Светлости… герцогини Сагрельской…

С Тарджиньей что-то случилось?! Стол поднялся в воздух и перевернулся бы, не возьми Эсфи себя в руки. Анриэ взвизгнул.

– Пусть заходят, – Эсфи села, оглянувшись на ларма. Недовольно пыхтя, он вытаскивал свою шляпу из-под опрокинувшегося кубка, а стол был залит жиденьким, смешанным с водой вином, которое капало на пол.

«Хорошо, что не на голову упал, – буркнул ларм. – Кубок-то тяжёлый».

«Прости», – виновато подумала Эсфи и перевела взгляд на распахнувшуюся дверь. Вошли трое и тут же упали на колени – это напомнило Эсфи, как Амарель сбежал из Башни Смерти, а Гэстед и двое гафарсийцев точно так же страшились, что их казнят.

«Рассказывайте», – велела Эсфи начальнику отряда – барону Дэрли. К счастью, эти трое не были ранены или побиты, и Эсфи ухватилась за мысль, что ничего опасного не случилось. Дэрли заговорил, волнуясь:

– Ваше В-Величество… светлая к-королева… м-мы не виноваты… она с-сама нас б-бросила…

Эсфи сдвинула брови, но к тому времени, как Дэрли закончил свой путаный рассказ, она постаралась придать своему лицу спокойное выражение.

– М-мы не знали, ч-что делать… и в-вернулись, – Дэрли беспокойно посмотрел на своих людей, и те поспешно закивали. Эсфи не прослыла жестокой, но «простые», как их называла Арна, стражники побаивались её гнева. Эсфи ведь была не только королевой и дэйя, но и девочкой, ещё недостаточно взрослой, чтобы Дэрли и его люди могли быть уверены – взрывом её ярости их не швырнёт об стены.

– Гербен, – позвала Эсфи. Дверь заскрипела, а стоявшие на коленях люди ждали, что она прикажет. – Уведи их. За то, что не исполнили мой приказ… вы, барон Дэрли, пойдёте в тюрьму.

– А эти двое? – кивнул на них Гербен. – И остальные?

– Дэрли ответит за своих людей, – Эсфи кликнула служанок, чтобы убрались в комнате, а сама, причесавшись и переодевшись с помощью весёлой и болтливой Рекальи, пошла на службу в храме.

Впервые во время службы Эсфи думала не о богах, и голос Верховного жреца не вызывал у неё никаких чувств. Анриэ, сидевший у Эсфи на плече, был мрачнее северных туч.

«Вляпается она в беду… Я же видел, какая она… неосторожная. Эх, что теперь делать… Вот взяла бы Тарджинья с собой пирамидку, мы бы хоть знали, что та беду отведёт! Кариман говорил, от него всегда отводила!»

Пирамидка. Она стояла у Эсфи в спальне – на ощупь тёплая, даже если в комнате не топили. Эсфи призадумалась и вовсе перестала слушать Верховного жреца.

«Послушай, Анриэ. Пирамидка же волшебная?»

«Разумеется, – фыркнул ларм. – Я её осмотрел, ощупал как-то раз…»

«И она принадлежит Тарджинье, – перебила его Эсфи, захваченная новой мыслью. – Наверняка может помочь!»

Анриэ просиял и, когда Эсфи спросила его о своей догадке, уверенно подтвердил её.

Служба близилась к концу, когда Эсфи разглядела в толпе прихожан высокую худощавую фигуру лорда Бэрна. Как всегда, он был одет в жемчужно-серый кафтан и такие же узкие штаны, а серебристый плащ волочился за ним по земле.

Лорд Бэрн. Один из дэйя. Он был сравнительно молод – не старше тридцати лет, – светловолос, болезненно бледен и страдал какой-то неведомой болезнью. На королевском совете Бэрн чаще молчал или поддерживал других лордов, но сейчас Эсфи был нужен именно он.

– Ваше Величество, – с лёгким удивлением проговорил Бэрн, когда Эсфи подозвала его к себе, и склонил голову, приветствуя ларма. – Я могу быть вам полезен?

– У меня есть для вас поручение, Бэрн, – они вместе вышли из храма. – Поручение, с которым справитесь только вы…

Сидя за столом в королевской спальне, Бэрн водил руками по пирамидке, прикрыв глаза, раскачиваясь и что-то говоря себе под нос. Эсфи следила за каждым его движением, словно Бэрн мог взмахнуть плащом и прямо из пирамидки вынуть живую и невредимую Тарджинью. Чтобы зрение не затуманилось, Эсфи приходилось, как обычно, парить в воздухе. Тем временем Анриэ совсем притих, его выдавало лишь едва слышное сопение.

– Мне нужно время, – открыв глаза, сказал Бэрн, и Эсфи вздрогнула. – И… я сделаю фигурку, похожую на герцогиню Сагрельскую. Тогда мы узнаем, что с ней, – Бэрн улыбнулся, и на его худых щеках появились глубокие складки. Эсфи улыбнулась в ответ, обнадёженная.

– Сколько времени у вас уйдёт на эту фигурку?

– Совсем немного. Есть у вас, – прищурился он, – её волос?

– Да сколько угодно, – оживилась Эсфи, – когда Релес обрезал Тарджинье волосы, мы их собрали в мешочек и спрятали.

– Замечательно. Воск, волосок и волшебство – три «в». Думаю, скоро мы узнаем всё, что нам нужно, – Бэрн отвёл руки от пирамидки.

И Эсфи радостно кивнула.