Д. В. Ковальски
Парасомния
3
– Тогда я был чуть старше тебя, парень, напомни, как тебя звать? Август, да-да, точно, ты говорил. Возраст дает о себе знать или шрапнель в голове, один хрен, не тот, что раньше. Тогда я был молод и силен, бывало, с удара мог расшибить бочку. Так вот, плавал я, значит, с двумя братьями, толковые сукины дети. Один умен не по годам, другой силен, как буйвол. Вместе они такие дела творили. Звали их Оллин и Фергус. Все у них ладно складывалось, что не замысел, то успех. Такими темпами они за пару годиков сколотили целое состояние – где-то честным путем, где-то не совсем, но кто их судит? Я – нет, я ж не чокнутый. За верность братьям мне всегда сполна платилось. О чем я… Ах да, было одно дельце, весьма деликатное, для королеского двора. Братья ловко все решили да себе в угоду, там и пожаловали им этот клочок земли. Оказалось, что и на суше они хватки не теряют. Потратив все свое состояние, отстроили небольшой город, да и осели на какое-то время. Вот только Фергуса, вопреки воли старшего брата, все тянуло на новые приключения. Каждый день он говорил с нами о том, чтобы уйти на своем корабле за горизонт. Там уж радостной истории конец наступил, – старый Марек вытер рукой влажные губы, наклонился ближе к Августу и сказал шепотом: – Разругались братья, в тот же миг Фергус поднял команду, всех, кого смог, и следом выплыл без подготовки, с левой ноги, да в пятницу…
Ричард Кимбол, сын Оллина, играл со своей сестрой на заднем дворе семейного поместья. Совсем недавно девочке исполнилось четыре года, и игры с ней стали куда интереснее. Любимой игрой Саманты были прятки, и в свои четыре года пряталась она ловко. Не сразу брату удавалось ее найти, хотя он был на десят лет старше. Лишь смешные песенки, которые он распевал во время поиска, помогали в поисках. Сейчас ее звонкий голосок смехом разливался из-за кустов у каменной ограды. Ричард готовился побежать, как на его плечо легла ладонь. Несмотря на жаркий день, он ощутил прохладу, идущую от руки. Мальчик обернулся и от неожиданности вскрикнул. Перед ним стоял высокий мужчина с длиной растрепанной бородой и косматыми прядями волос, неумело собранных в хвосты. Края и швы его кафтана были покрытыми белыми пятнами от морской соли. Сам он выглядел как бродяга, восставший с морского дня, – от него тянуло прохладой и сыростью. К его отцу часто приходили разные люди, так что мальчик не боялся, однако был настороже, что-то в этом чужаке настораживало.
– Не бойся, малец, – чужак сделал шаг в его сторону и так согнулся в ногах, что его глаза оказались напротив глаз Ричарда.
– Я не боюсь, – мальчик держался уверенно, – отец учит меня фехтовать.
– Хм…и как имя твоего отца? – на лице чужака мелькнула улыбка.
– Оллин Кимбол, – мальчик оглянулся на кусты. – Вам нужен мой отец?
– Так значит, ты Ричард, – чужак поднялся. – Мне говорили, что мой брат обзавелся потомством. Где-то должна быть еще мелкая девчонка, ну да ладно, познакомлюсь с ней позже. А пока веди меня к отцу.
Мальчик повел его тропой, которой обычно следуют гости. По пути чужак разглядывал поместье, где-то делая незначительные остановки для того, чтобы разглядеть очередной портрет. Внутреннее убранство дома, усердно созданное Лилит Кимбол, бабушкой Ричарда, впечатления на странного гостя не производило. Видя всю красоту и вычурность, он то и дело кривил лицо. Единственным, что надолго задержало его внимание, был портрет семьи Кимбол, где были изображены Этан и Лилит с двумя мальчиками.
– Я знаю эту дорогу, малец, – чужак остановил Ричарда, – дальше я пойду один.
Ричард стоял в коридоре и взглядом провожал незнакомца. Подождав еще немного, он отодвинул одну из декоративных досок и юркнул за стену. После того как отец показал ему сеть тоннелей за стенами, он взял их себе на вооружение, чтобы делать тайные вылазки и всех пугать. Первое время их новый дворецкий, совсем юный для такой должности, грешил на духов, воющих в стене. И хоть отец просил прекратить, испуганные глаза Джонатана сильно веселили Ричарда.
Вот и сейчас, пройдя привычным путем, Ричард оказался за стеной кабинета его отца как раз в тот момент, когда в комнату без стука вошел чужак.
– Ох, какой черт тебя сюда принес? – Ричард впервые услышал, чтобы отец ругался.
– Брат, я думал, прием будет теплее, – чужак занял кресло напротив, открыл стоящую на столе бутылку и сделал несколько глотков.
– Фергус, ты зарекался, что ноги твоей не будет в этом доме, так зачем ты здесь? – голос Оллина стал вновь спокойным.
– Всем нам нужно бросить якорь, брат.
– Но не тебе, ты приватир10, твой дом море.
– Я не просто пират и разбойник, брат мой, я служу Ее Величеству, но дело у меня к тебе другое.
Оллин изучал взглядом своего брата, который сильно изменился. Сейчас он больше походил на больного лихорадкой пирата, нежели на корсара. Тем более он не был похож на того самого Фергуса, с которым их связывало лихое прошлое. Эти изменения настораживали Оллина, но больше – его глаза, по которым раньше он мог легко считать, когда его брат что-то недоговаривал. Сейчас же они вяло бегали по комнате, изредка задерживая взгляд на Оллине. В отличие от своего напряженного брата, Фергус вел себя вальяжно. В паузах во время беседы он успевал приложиться к бутылке, делая несколько глотков, затем вновь продолжал говорить.
– Знаешь, брат, буду честен, мне осталось недолго.
– Твой вид говорит мне об этом.
– Ты всегда видел больше других, брат, – Фергус улыбнулся. – Я хочу напоследок напомнить себе, как было здорово плавать бок о бок вдвоем.
– Что ты задумал, Фергус?
– Ничего такого, о чем ты пожалеешь. Есть одно дело, «Несокрушимый» доставит туда нас за десять дней. Как в старые времена, брат, последнее приключение…
Ричард за стеной не мог поверить в то, что его отец был когда-то пиратом и сейчас в шаге от того, чтобы уйти в долгое плавание с таинственным мрачным незнакомцем, назвавшим себя его братом. Слишком невероятным и завораживающим казалось все происходящее. Где-то внутри Ричард надеялся, что его отец согласится и, мало того, возьмет его на это жутко интересное приключение с собой.
– Фергус, чтобы ты ни предложил, мой ответ – нет.
– Я отплываю в ночь, пока буду у «Йорика», есть время подумать, – Фергус встал.
– Не скажу, что был рад тебя видеть, – Оллин встал, чтобы проводить.
– Кстати… твой сын… ты, наверное, уже видел его потенциал, – Фергус развернулся в дверях, Ричард за стеной затаил дыхание, – он может плыть с нами, из него выйдет отличная пороховая обезьяна11.
– Фергус, мой совет – не жди ночи, уплывай сейчас, – Оллин закрыл за ним дверь, подошел к столу, постоял секунду, а затем схватил бутылку, из которой пил Фергус, и выкинул ее в окно.
– Ричард, я знаю, что ты слышал наш разговор, зайди, – Оллин был серьезен.
Мальчик показался в кабинете.
– Ты все слышал?
– Ты был пиратом?
– Прежде чем спрашивать, отвечай!
– Да, я все слышал. Ты был пиратом?
– Я был вольным моряком и жил по чести, как и сейчас, но твой путь другой, – Оллин смягчил тон и положил руки на плечи сына.
– Какой?
– Твой путь – этот город, его будущее и жители, – отец приобнял его за плечи. – Ты им нужен.
– Отец, а что такое пороховая обезьяна?
– Самое ужасное, что может случиться с ребенком на корабле.
Больше Ричард ни о чем не спрашивал, он вернулся в свою комнату, поглощенный мыслями. После случившегося он отчетливо стал слышать море, которое хоть и было близко к особняку, но раньше оставалось незамеченным. Что-то его отец скрывал от него, и это ему не нравилось. А тот чужак, наоборот, выглядел не таким опасным. Он должен был ждать отца «У Йорика». Несмотря на внутреннюю тревогу, Ричард решил понаблюдать за ним издалека, как он умеет, чтобы понять это новое внутреннее ощущение.
Путь до таверны вышел недолгий. Но сперва Ричард отужинал с семьей, избегая пристального взгляда своего отца. Затем уложил Саманту спать – это была их маленькая семейная традиция, а после покинул дом. К тому моменту, когда Ричард был на месте, солнце село. Единственный источник света исходил из окна таверны, к которому и пристроился Ричард. Он увидел уже знакомого гостя в окружении таких же потрепанных людей. Слышно ничего не было, но Ричард понимал по лицам, что говорят они на серьезные темы. «Наверное, детали приключения обсуждают?» – подумал мальчик, и внутри загорелось желание услышать их голоса и речи. Тенью он скользнул к задней двери, избегая шума, вошел внутрь и оказался у лестницы, ведущей наверх. Пропуская скрипучие ступеньки, Ричард поднялся на второй этаж. Вопреки ожиданиям, слышать их лучше он не стал, разговоры по углам, стуки кружек, смех и ругань заглушали команду Фергуса. Как можно аккуратнее, не отрывая живота от пола, Ричард, подгоняемый любопытством, крался по балкону. Оказавшись над бандой, он наконец начал различать голоса. Правда, для этого пришлось успокоиться, потому что сердце к тому моменту било с такой силой, что звонким эхом отдавало в голове.
– Что, если он не придет? – кто-то внизу задал вопрос.
– Он уже не нужен, – ответил знакомый голос, – я встретил его сына, в нем большая сила.
– Твой брат не отпустит сына, – раздался хриплый голос.
– Мы с Оллином не спрашивали дозволения у нашего отца, в одну ночь уплыли, а затем вернулись – богатые и успешные.
– Он не такой, как вы…
– Марек, ты идиот, я видел его глаза, он гораздо лучше нас, и ждут его великие дела!
Вдруг в своей голове Ричард отчетливо увидел картину: Он стоит за штурвалом, паруса полны сил и несут его корабль к родным берегам. Дома его ждут отец и мать и повзрослевшая Саманта, которая смотрит на него с восхищением. На поясе сверкает сабля с серебряным эфесом, на плечах камзол с золотыми пуговицами, а в трюмах полно драгоценных камней, которые сделают его семью богаче. Эта картина ярко сияла в его сознании, но была еще одна, серая и невзрачная. Там он все свое время проводил в кабинете, решая проблемы приходящих к нему людей. Словно птица в клетке, свобода не дальше ограды особняка, а вокруг мир, яркий и манящий. Эти мысли заставляли его сердце биться чаще. Не отдавая отчета своим действиям, Ричард сбежал по ступенькам и оказался перед Фергусом.
– Поглядите, друзья, что я вам говорил, – Фергус похлопал в ладоши.
– А ты не из робкого десятка, – сказал один.
– Я в таком же возрасте уплыл, – поддержал второй.
– Настоящий боец, – одобрил третий.
Фергус поднялся и внимательно посмотрел на мальчика. Было заметно, что его тело бьет дрожь, но еще было заметно, что это вовсе не страх, а скрытая сила, которая ищет дорогу на волю. Фергус улыбнулся гнилыми зубами и произнес:
– Прекрасно.
4
В таверне практически не осталось людей, за исключением пары стариков, Августа и его собеседника. Тот сделал небольшую паузу в рассказе, чтобы раскурить трубку.
– Такое дело… за трубкой любая беседа слаще.
– Нет, откажусь, лучше расскажите, что случилось с мальчиком?
– Тогда мы верили капитану, до последнего дня, было в нем что-то такое… это же было и в пацане.
– Если он был старше Саманты на десять лет, сейчас ему должно быть около пятидесяти, но мистер Брукс ничего о ее брате не говорил.
– Послушай, парень, я стар, чтобы бережно хранить тайны, поэтому я поведаю его судьбу, а ты хочешь верь, хочешь нет, но я это видел своими глазами. Только возьми еще пинту.
Август поднял руку.
– Пацан действительно был талантлив, не боялся никакой работы, а фехтовал в свои четырнадцать лучше доброй половины команды. Но у капитана цель была иная. Ты веришь в духов?
Августа передернуло. В голове мигом пронеслись картинки прошлых ночей.
– Все лишь галлюцинация.
– А я верю, и капитан верил. А еще он верил в то, что если духа пленить, то он даст сил.
– И как собирался пленить духов ваш капитан?
– Свободных от тела – уже никак, ничего их не держит в этом мире. А тех, что в теле, можно.
– Живых людей?
– Да, и чем сильнее человек, тем сильнее после его смерти бхут12.
– Бхут?
– Так в Индии называли не упокоенные души…Но ты не перебивай, простым оружием ты просто убьешь человека, а особенным все может получиться.
Август чувствовал нарастающую тревогу, которой объяснения не находил.
– Особенное оружие?
– Да… сделанное на крови… во время ритуала… – Старый Марек каждое слово подчеркивал пальцем в воздухе.
– Сперва капитан Кимбол сделал кинжал на крови Рейнара, нашего боцмана – ничего не вышло. Потом он узнал, что кровь должна быть родной, и тогда провел ритуал на своей крови – кинжал закалился, но был недостаточно силен, бхут чуть не убил капитана, лишил всех его сил. Тогда Фергус вспомнил о своем брате, – Август почувствовал растущую внутри него злость, потому что догадывался о судьбе ребенка. – Именно, никого сильнее в своей жизни он не встречал, однако, когда он увидел Ричарда, он понял, что плыл в Литл Оушен именно за ним.
– Фергус же не умер во время обряда? Ричард остался жив?
– Да, его кровь зарядила кинжал и сделала особенным, но в нем было достаточно силы не только для этого, Фергус сделал его своим первым духом, – Марек поднес два пальца к пустым выжженным глазницам, – я это видел, я видел, как сила пацана наполнила нашего капитана, он стал выглядеть моложе, а раны на его теле затянулись.
Август с трудом сдерживал порыв убежать прочь из этого места.
– А что его отец? Разве он не искал сына?
– Искал, Оллин сразу понял, что к чему, он выставил за наши головы такие цены, что на нас шла охота во всех морях. Но с каждым днем наш капитан становился все сильнее. Его не брали ни сабли, ни пули, и мы спокойно покоряли моря. А когда капитан заслужил доверие короны, потопив немало вражеских кораблей, награду с нас сняли, – Марек изобразил подобие улыбки. – Вот только Оллин не успокоился. Спустя несколько лет он нас поймал. Каждого члена команды он наказал лично. Тех, кто знал и не сказал, лишил языков, тех, кто держал руки его сына, лишил конечностей. Тех, кто встал на защиту капитана, вздернул. Что стало с капитаном, я не знаю. Как видишь, меня за то, что я видел, но не помешал, он лишил глаз – засыпал порох и поджег его. Но доброго человека всегда ждет добрая судьба.
«Доброго человека…», – Августа тошнило от этой фразы, в секунду он понял, что ненавидит этого старика, не понимающего, что они наделали. Кулаки чесались от желания расквасить рожу этого старого пирата, вот только Август сомневался, что от этого будет толк. Он резко встал.
– Ты куда, парень? – удивился старик.
Но ответа не было. Август спешно покинул бар. Для него он стал гнилым и темным. Сколько всего происходило там, внутри этих стен, если сейчас так спокойно старик ведет беседы об убийстве мальчика.
Дождь усилился.
Август ускорил шаг. Прогулка вышла скверной. Если бы его заранее предупредили, что история этого города не такая радужная, как он подумал вначале, то он предпочел бы не покидать комнаты. Обратная дорога казалась короче. Август не обращал внимания на дождь, на встречных людей. Он шел, поглощенный мыслями. С одной стороны, в духов и прочую нечисть он не верил, с другой стороны, была Саманта, был старик с выжженными глазами, было это все, что происходит вокруг.
Колокольный звон врезался в мысли, возвращая Августа в этот мир. Он не заметил, как дошел до церкви. В этот раз она выглядела иначе. Когда он проходил здесь впервые, двери были закрыты. Сейчас же они приглашали каждого войти. Колокол ударил еще раз, словно подгоняя с решением. В надежде на то, что посещение такого места избавит его от тревожных мыслей, Август вошел.
Внутри церковь оказалась скромно убранной. Главный неф вмещал в себя два десятка пустых скамеек, апсиду с алтарем да бедно расписанный полусвод. Церковь строилась лишь на скупые пожертвования. В этих краях, скорее, верили в морских демонов, чем в бога, потому сюда мало кто захаживал. Август шел к алтарю, по пути разглядывая витражи. Серость и дождь не давали им заиграть всей своей красотой, а потому картина была унылая. Лишь три свечи, горевшие на алтаре, разбавляли ее. Но, несмотря на это, внутри Августа росло умиротворение, вероятно, впервые за долгое время.
– Здравствуйте, – раздался голос со стороны колокольни, у самого входа.
– Прошу прощения, – Август обернулся, но разглядеть человека не удалось. – Я просто…
– Не извиняйтесь, друг мой, двери этого места всегда были открыты, – человек не спеша шел в сторону Августа, при каждом его шаге левой ногой он опирался на трость. Она отчетливо стучала по плитам на полу, создавая звонкое эхо.
– На улице дождь, вот я и решил переждать его здесь, – Август двинулся навстречу.
– Этому я очень рад, оставайтесь, друг мой, скоро здесь будет гораздо больше людей с похожими проблемами.
– С чего вы взяли, что у меня проблемы?
Незнакомец приближался, но свет свечей был позади Августа, отчего его тень закрывала лицо. Незнакомец сделал несколько шагов и остановился, опершись двумя руками на трость, поставив ее между стоп.
– Такие места посещают люди, одолеваемые тревогами, а тревоги, как мы знаем, не возникают на пустом месте.
– И какие у меня проблемы?
– Вас мучают кошмары, – спокойно произнес человек – и вы не спите…
Холодный пот прошиб Августа, неожиданно он почувствовал, что, несмотря на духоту, он замерз. Кровь отступила от рук, которые холодели и теряли чувствительность. В коленях появилась слабость. Август постарался взять себя в руки.
– Вероятно, я знаю, кто вы, – имитируя безразличие, сказал Август, получилось неубедительно. – Вы тот, кто дурит местным людям голову.
– А я знаю Вас, доктор, вы тот, кто пичкает ребенка опиумом, – незнакомец звонко стукнул тростью об пол.
Август не мог пошевелиться.
– Я тот, кто помогает, – сказал Баро грубее и еще раз стукнул тростью.
В глубине сознания Август понимал, что его сковывает гипноз, но ничего поделать с этим не мог. Каждый удар трости, который доносился до него, отдалял его сознание от тела.
– Я тот, кто может спасти этот город! – Баро стукнул заключительный раз и подошел к оцепеневшему Августу. – А ты просто наблюдай, – Август услышал эту фразу издалека.
Он мог пошевелить руками и посмотреть на них, но это были руки в его воображении. Его сознание стало его тюрьмой, закрывая от реальности плотным непробиваемым барьером. В одно и то же время Август находился в церкви и в темной комнате, из которой наблюдал за происходящим. Он видел Баро, распахивающего двери, видел странного мальчика, хвостом бегающего за Баро. Время за пределами его сознания в несколько раз ускорилось. Внутри же оно шло своим чередом.
Август не понимал, сколько времени прошло на самом деле, потому что для него все длилось лишь несколько минут. Но за это время скамьи в церкви перестали пустовать. Больше сотни людей заняли места. Тем, кому не хватило скамьи, пришлось сесть на пол вдоль стен, оставляя центральный проход свободным.
– Я к тебе обязательно вернусь, – Баро похлопал Августа по плечу.
Люди, собравшиеся в церкви, не обращали на него никакого внимания. Их не беспокоило ничего, кроме их собственного благополучия. Поэтому им не терпелось начать сеанс.
Первое время Баро устраивал сеансы по вечерам, но как только к нему пожаловал весь город, стал принимать и днем. Людям же не было дела до того, в какое время засыпать, особенно если до этого были проблемы.
Баро плавно шел вдоль рядов, осматривая людей. Каждый сеанс он видел новые лица, уставшие и изнеможденные, но порой среди них были…
– Ты, встань… – Баро обратился к юной девушке. – Впервые здесь?
– Да, – тихо ответила она.
– Кто тебя привел?
– Моя мать…
– Пойдем со мной, сегодня я помогу тебе, а ты поможешь мне, – Баро взял ее за руку.
Они шли вдвоем – словно отец вел свою дочь к алтарю, где ее должен был ждать жених, но ждал ее там карлик, в руках которого была изогнутая деревянная труба.
– Братья мои, – раздался голос Баро, – сегодня будет вам спасение, тьма примет вас и дарует вам исцеление, закройте глаза и повторяйте…
Баро повернулся к карлику и кивнул, Велес кивнул в ответ, хорошенько смочил губы и подул в трубу. По залу прошелся глухой низкий звук, сопровождаемый легкой вибрацией.
«Таууут», – повторили люди хором. От их голосов вибрация усилилась.
Август не видел, что происходило у алтаря и что делал Баро с девушкой, приходилось лишь догадываться. Вокруг него один за одним люди запрокидывали головы, так что их рты открывались. Постепенно голоса стихали, оставляя одинокое звучание трубы. Он не заметил, в какой момент его окружили спящие люди. Вероятно, они были в таком же глубоком трансе, что и Август.
– Теперь, доктор, вы увидели, – Баро возник в сознании Августа, вошел сквозь созданный барьер и оказался рядом.
– Вы вводите людей в транс и пользуетесь этим, это не спасение.
– Люди благодарны мне, а иные сделать ничего не могут, – Баро говорил мягко. – Я позволю вам уйти, но при одном условии: вы покинете город.
– У меня нет возможности покинуть город, пока дороги размыты!
– Сейчас достаточно того, чтобы вы сказали графу, что не в состоянии вылечить девочку, и прекратили о ней заботиться.
– Я не могу этого обещать.
– Поверьте, будет лучше, если вы пообещаете, – Баро ударил тростью.
Люди, спавшие до этого момента, открыли глаза и уставились на Августа. Ртов никто не закрыл, словно желая проглотить его целиком. Люди медленно вставали с мест и, шаркая ногами, шли в его сторону. Подходя ближе, они окружали его, но не касались. Август все так же мог только наблюдать. Среди толпы, которая собиралась вокруг него, он разглядел тех самых женщин, которых встретил по пути в таверну. Когда они подошли совсем близко, Август заметил, что их глазницы пусты.
– Вы сообщите новость мистеру Бруксу, а затем вернетесь ко мне, я о вас позабочусь.
Баро, не дожидаясь ответа, хлопнул в ладоши. Вмиг оцепенение ушло, контроль над телом вернулся. Август попробовал сделать пару шагов, ноги послушались. Пальцы легко сжимались в кулак. Август осмотрелся, люди, окружавшие его мгновение назад, были на своих местах, тихо спали, запрокинув головы.
– Я думаю, мы договорились, – Баро улыбнулся.
Избегая ответа и стараясь не смотреть Баро в глаза, Август бросился к выходу. Правым плечом он оттоклнул дверь и выскочил на улицу. Лил дождь. Тучи затянули небо так, что было не ясно, который час. По ощущениям, было не позже пяти, однако неизвестно, сколько времени он провел под гипнозом. Не теряя времени, Август побежал в особняк.
«Надо бежать…», – крутилось в голове Августа. Бежать нужно было не только из церкви, но и из этого города, который напрочь слетел с катушек. Здесь творилось слишком много вещей, необъяснимых для психики заурядного человека. Особенно того, кто привык всему находить причину. Пока бежал, Август думал еще о том, что стоило предупредить Нормана и забрать с собой девочку.
Когда он добрался до поместья, то никого в нем не застал. Дом был пуст. Нора взяла отгул до конца дня, для нее потрясений после тела Саманты оказалось достаточно. В комнате Оливии он нашел записку от мисс Уолш:
«Дорогой Август, не волнуйтесь, мы вышли на вечернюю прогулку. Джонатан предложил мистеру Бруксу провести время с дочерью. За здоровье девочки не беспокойтесь, к тому же летний дождь освежает. P.s. Мы взяли зонты».
Оливия была с мисс Уолш и отцом (и с Гарпом), это успокаивало. Да и от письма веяло теплом и заботой мисс Уолш, а потому Август решил отложить важный разговор до их возвращения. До тех пор стоило вздремнуть. Возможно, в другой спальне кошмаров не приснится. За последние трое суток Август спал не больше девяти часов, сон был жизненноважен.
Кровать оказалась жестче, но Августа это не беспокоило. Он лежал на спине, закрыв глаза, и мысленно переносил себя в райское место.
– Милый мой Август, твой вид куда хуже нашей прошлой встречи, – его мама упаковывала корзинку с едой. Отец складывал рыболовные снасти в лодку. Младший брат лежал на песке. Капли на его теле говорили о том, что он только вышел из воды.
– Ты так и не сразился со мной, Ави, а значит, проиграл!
Август телом чувствовал теплоту солнца, оно нежно грело, оставляя розовые следы на коже. Волны слабо набегали на берег, едва касаясь ног. Все, что так старательно рисовал его брат на песке, вмиг стиралось. Отец сел рядом и заговорил с Августом.
– Сын, – он всегда обращался к нему так, словно никак не мог запомнить его имя, – я вижу, нелегкая работенка выпала тебе.
– Да, пап, но давай не будем о ней, я здесь как раз ради того, чтобы на время ее забыть.
– Понял тебя, сын, отдохни, а потом я прокачу тебя на лодке и даже дам самому грести.
– Август, смотри, – раздался голос брата, он стоял в лодке и размахивал палкой. – Я капитан Черная борода! Только без бороды! – ребенок разразился хохотом от собственной шутки.
– Я тебя поймаю, жалкий пират, – в его сторону побежал юный Август, полностью растворившийся в своей фантазии.
Ветер сорвал с его головы панаму, но огонь битвы манил, а значит, сейчас не до нее. С каждым новым порывом ветер становился сильней. Тучи постепенно затягивали небо, волны пеной били о берег и лодку. Одной такой волной смыло корзину, и Август бросился на ее спасение. Поймать ее удалось уже на глубине, когда вода ударялась о живот. Обратное течение мешало Августу выйти на берег, каждый раз оттаскивая на глубину. Во время очередного отлива ноги подкосились и Август упал. Его тут же накрыло волной, и мир перевернулся. В водовороте было непонятно, в ту ли сторону он гребет и куда плыть. Августа спиной протащило по песку – осталась большая ссадина. Следом колено влетело в камень, и стало еще больнее. Его вертело вокруг своей оси, то прибивая к берегу, то оттаскивая обратно. В один момент показалось, что его голова над водой, и Август уверенно вдохнул – ошибка, соленая и холодная вода попала в легкие и желудок, наполнив их тяжестью. Дикая волна была не по плечу маленькому мальчику, он уже не наделся, что окажется на суше, пока в воду не вошла рука. Они схватила его за плечо и вытянула на берег. Отец смотрел на Августа со злостью и страхом и не мог решить, как стоит поступить. Отлупить за невнимательность или обнять с облегчением, что все обошлось? Ситуация внесла свой вариант. Второй сын кричал и звал его. Отец посмотрел в его сторону, ужаснулся и бросился к нему. Лодка с братом Августа отплывала от берега. Ее качало на волнах и с каждым новым ударом подкидывало.
– Вытащи его, пока я держу лодку, – Август видел, как его мать держит веревку, привязанную к корме.
Его отец бросился сквозь наступавшую волну в море и ловко нырнул под нее. С каждым отливом лодка отдалялась, отдалялся и отец. В какой-то момент лодку уже ничего не держало. Мама, выругавшись бросила ее на берег и стала с тревогой следить за двумя точками в море. Очередной волной лодку подбросило в воздух, младший брат Августа вылетел из нее, но отец поймал его за руку. Он обвился вокруг руки, но паника заставляла забираться выше на шею, сдавливая ее. Отец периодически уходил под воду, а когда показывался из нее, выкрикивал имя. Август не слышал его, но понимал, кому оно адресовано. Его мать побежала им навстречу, она понимала, что происходит, и боялась своих мыслей. Август сидел на берегу, поджав ноги и обхватив руками колени. Он не отрывал глаз от воды: расстояние между мамой и папой становится меньше, это радовало. Отец передает брата матери, тот напуган и не хочет убрать руки от шеи отца – «ну же, братишка, не сопротивляйся», волна сбивает его раньше, чем мама успевает схватить его, и брат Августа уходит под воду. Родители ныряют следом за ним, и их нет достаточно долго для того, чтобы начать переживать. Первым показывается отец, лишь на секунду, чтобы вновь нырнуть. Теперь он видит маму, волосы прилипли к ее лицу, но она не замечает этого, делает вдох и вновь уходит под воду. Еще несколько попыток, но ничего не выходит. Отец что-то кричит, до Августа доносятся лишь обрывки фраз «…берег… устала… сам…». Он все понимает: она должна быть на берегу, сидеть с ним и ждать папу с братом. Но она там, в море, с отцом. Они ныряют еще раз, а когда появляются за новым глотком, волна накрывает их.
Ближе к вечеру волны успокоились, ветер стих, но тучи все еще нависали над водой, встречаясь с ней на линии горизонта. Август блуждал по колено в воде и звал родителей.
Слезы бежали из его глаз, пугающая мысль билась в голове. Он все прекрасно понимал, но верить в это не хотел.
Август проснулся. Подушка промокла от слез.
Он лежал и медленно входил в текущую реальность, в которой давно победил боль этих событий в своей голове. Но все вернулось.
Где-то в поместье раздался взрыв.
