Д. В. Ковальски
Парасомния
Глава 4
1
Инспектор Льюис и сержант Хилл сидели в небольшой комнате, освещенной лишь несколькими свечами, и ждали хозяина дома. Оба молчали, переваривая увиденное в этих стенах. Оливер Хилл не мог выбросить из головы старого мальчика, открывшего им дверь. Чарльз Льюис, наоборот, беспокоился о другом: количество посетителей у этого шарлатана Баро заметно выросло. К тому же многие из них уже не отдавали себе отчета в том, что происходит, находясь в одурманенном состоянии. Из двери, откуда должен был появится Баро, сперва неспешно вышла юная девушка в ночной рубашке. Она прошла мимо гостей, совершенно не обращая на них никакого внимания. Сержант Хилл наклонился к инспектору и тихо спросил.
– Сэр, вы обратили внимание на ее глаза?
– Не сейчас, Оливер…
В этот момент в комнату вбежал Велес, следом за ним неспешным шагом, будто бы паря, вошел Баро. Велес, сохраняя нелепость движений, обежал вокруг кресла, остановился за спинкой и, приложив немало усилий, отодвинул его от стола. Легкость ощущалась в каждом движении Баро, не складываясь с его возрастом. Первое впечатление указывало на то, что перед тобой дряхлый старик, стоящий на закате своего пути. Однако стоило узнать его немного лучше, как становилось понятно, что этот человек еще полон жизненной энергии и имеет достаточно силы в своих мышцах. Баро занял место напротив представителей закона, внимательно посмотрел на обоих и, не выражая никаких эмоций, заговорил:
– Кого я должен благодарить за ваше присутствие?
– Перейдем к делу, – первым начал инспектор, – вам знаком Луи Жерар?
– Нет.
– Он посещал ваши сеансы.
– Здесь нет ни у кого имен, они мне неинтересны, – Баро сложил руки так, что они образовали треугольник вместе со столом, и облокотил на них подбородок. – Вы, полагаю, заметили, что я не представился и тем более не спрашиваю ваших имен.
– Мы знаем вас, и, уверен, вы знаете нас и понимаете, зачем мы здесь…
– Я вас разочарую, но нет, вы ошибаетесь…
– Инспектор Чарльз Льюис, сержант Оливер Хилл, полиция Скотленд-Ярда. Направлены сюда по делу странных происшествий в этих местах, – после этих слов инспектор Льюис достал сигарету и закурил.
– У нас здесь не принято курить.
Инспектор сделал вид, что фраза была адресована не ему, и стряхнул пепел на пол. Баро, не подавая вида, жестом указал Велесу на жестяную кружку. Тот подхватил ее и поставил на стол возле Чарльза.
– Мы прибыли в Литл Оушен, потому что здесь не осталось ни одного констебля, способного вернуть закон и порядок в это место.
– Поверьте, у меня все под контролем, и ваши констебли в добром здравии спят у меня на сеансах, а днем способны нести службу…
Вальяжная манера разговора, нежелание сотрудничать и полное безразличие к ситуации вокруг взбесили сержанта. Он так резко встал, что табурет под ним отлетел на приличное расстояние.
– Вам кажется, что мы не знаем таких, как вы, но, поверьте, я повидал многое. Я догадываюсь, что за сеансы вы проводите. Одурманиваете их опиумом, после чего они лежат у вас в бессознательном состоянии. А как только выходят из него, то лезут в петлю либо прыгают с крыш! Вы не спасаете город, как вам, наверное, кажется, а помогаете убить его!
– Оливер, возьми себя в руки! – инспектор сжал предплечье сержанта и потянул его вниз, предварительно вернув его стул на место.
– Ваш сержант, инспектор Льюис, похоже, не спал последние пару ночей, оттого так остро на все реагирует, – Баро вытянул руки и положил их на стол ладонями вниз. – Красное воспаление вокруг глаз и синяки под ними указывают либо на частую выпивку, либо на бессонные ночи.
Инспектор внимательно посмотрел на Оливера, тот, в свою очередь, отвел глаза, чувствуя вину за свой необдуманный поступок и за то, что так легко позволил этому аферисту завладеть ситуацией. Баро понимал, что он попал в самую точку и теперь дело оставалось за малым, поэтому он продолжил:
– Позвольте я вам продемонстрирую, что обхожусь без опиума, лишь только мой голос и ваше сознание…
– Я вас предупреждаю, выкинете фокус – я снесу вам голову, – инспектор держался спокойно и не сводил глаз с Баро.
– Вы считаете меня шарлатаном? Я хочу доказать обратное, это не преступление.
– Сколько сейчас человек приходит к вам на сеансы?
– Я их не считаю, но они в каждом углу моей гостевой комнаты, они приходят и хотят спать, но не могут, – голос Баро стал тише, указательный палец правой руки стал отстукивать по столу, сохраняя определенный такт.
– У вас есть версия по поводу того, что случилось? – инспектор принялся писать что-то в блокнот.
– Прошу прощения, но я в это не вникаю, я просто помогаю спать (стук), жители этого города приходят сюда, чтобы спать (стук), и я им не отказываю.
– Вы утверждаете, что не используете опиум, но мы видели людей, мы видели девушку с пустым взглядом, что вышла из комнаты.
– Она не спала несколько дней, пришла ко мне, заплатила свою цену, и сегодня у нее получится спать (спать).
Оливер почувствовал, что тело стало тяжелеть, сил пошевелить рукой и ногой не осталось. Предупредить инспектора у него также не получится, потому что тело больше не слушается. Все, что он видит, это рука Баро и его палец, который бьет по столу. Каждый удар отражается звуком в голове Оливера, отчего путаются мысли. Инспектор продолжал вести записи, ничего не замечая, а может, ничего и не было, все это просто последствия двух бессонных ночей…
(спать)
…со сном проблем никогда не было, по крайней мере, Оливер такого не помнил, спать…
(спать)
…ему никогда ничего не мешало, даже в первые года службы, он приходил домой…
(спать)
…дом, там он не был уже больше трех месяцев, наверное, родители сильно по нему скучали, он прекрасно помнил момент, когда его перевели и мама…
(спать)
…мама, воспоминания о ней растекались по нему, разнося тепло в самые дальние части тела. Оливер уже не понимал, где он находится, словно кто-то выдвинул его за картину происходящего. Комната со столом, за которым сидел Баро и инспектор Льюис, была где-то далеко впереди, большего он не видел. Все было размыто, лишь он, стук пальца и мысли о матери.
– …эту технику я привез из Индии, там я прожил несколько лет, я использую мантру, чтобы заставить всех спать. Достаточно лишь одного звука с постоянным повторением «Таууууут»
Тело Оливера затрясло от сильной вибрации. Сперва звучание подняло его в воздух, а после, с невероятной силой, притянуло к столу. Все было прежним, вот только ни мальчик-старик, ни инспектор не шевелились. Баро повернул к нему голову, внимательно посмотрел в его глаза, а потом начал вставать. Для Оливера все выглядело так, словно Баро рос из-за стола, стремительно увеличиваясь в размерах. Как только он закрыл собой часть комнаты и навис огромной тенью над сержантом, Баро заговорил.
– Добро пожаловать в мой мир, сержант Оливер Хилл!
– Я сплю?
– Именно так, мой юный гость.
– Как это случилось?
– Когда мы встретимся в следующий раз, я скажу тебе: «adhiniyam8», и ты выстрелишь в инспектора, а после выстрелишь в себя.
– Я…я не могу…
– Поверь, так будет лучше всем.
– Но я…
– Аdhiniyam.
– аdhiniyam, – шепотом повторил Оливер.
Баро не дал ему договорить и звонко хлопнул в ладоши, отчего в голове Оливера зазвенело, он почувствовал, как начинает проваливаться под землю. Падение было быстрым и неожиданным, но, что странно, Оливер остался на месте и ничего не ощутил. Перед ним снова был Баро, только уже привычного размера.
– Не спать! – Баро хлопнул в ладоши и засмеялся. – Прошу меня простить, мои речи слишком утомительны для тех, кому не удалось нормально выспаться.
– Я думаю, мы на этом закончили, – инспектор встал из-за стола и потянул за собой плохо понимающего ситуацию сержанта. Позволив ему пройти вперед, инспектор обернулся, Баро провожал их взглядом. – Спасибо вам за информацию, но мы еще с вами увидимся.
– Буду ждать с нетерпением – еще шире улыбнулся Баро. Инспектор вышел вслед за сержантом.
2
Август Морган сидел у камина, не было нужды его топить, потому что дневная духота никуда не делась. Дышать было сложно, дневной дождь не принес никакого облегчения. Август сидел и читал The Times, удивляясь тому, что нет ни строчки про Литл Оушен. Хотя город был размером с Лондонский квартал, он все же представлял экономический интерес. Август пришел к умозаключению, что пока они не разобрались с ситуацией, освещать проблему не будут, дабы не поднимать панику среди населения. В целом довольно логичное решение. После прогулки с графом Август постарался вздремнуть, но ничего путного из этого не вышло. Записав все наблюдения за состоянием Оливии в свой блокнот, Август спустился в гостиную. Дом пустовал. Единственная, кто еще напоминал о своем присутствии, была мисс Уолш, которая не отходила от девочки, порхая вокруг нее. Улучшение состояния Оливии отразилось и на ней. Маргарет была готова рыдать от радости каждый раз, когда ей удавалось покормить девочку и при том, что той не становилось хуже.
Процесс подготовки ко сну Август менять не стал, и мисс Уолш уже приступила к приготовлениям. Спускаясь по лестнице в гостиную, Август встретил Нору, которая выглядела так, словно пережила чуму. Видимо, она направлялась спать, потому что утро выдалось для нее тяжелым. Где могли быть Норман и Гарп, Август понятия не имел, да и по большому счету его это не беспокоило. В голове шел спор между Августом, поддавшимся чувствам, и мистером Морганом, человек рациональным и логичным.
– Ты делаешь ее зависимой, ты хочешь, чтобы она скончалась от опиумной горячки?
– Отнюдь, я пытаюсь спасти девочку в то время, пока ты сомневаешься!
– Ее организм слаб, он может не пережить повторной дозы…
– Мы ее уменьшим. Сегодня ночью она спала, а днем ела, это ли не признак верности лечения?
Точного решения о том, давать ей отвар или нет, пока не было. Состав настойки включал много различных ингредиентов, но основой все же было высокое содержания опиума и спирта. После нескольких дистилляций и перегонов препарат Августа был в разы сильнее привычного аптечного Лауданума. Все же избавить ее от зависимости будет проще, чем решить проблему с бессонницей.
Над камином висел портрет Саманты, невольно наводящий на мысли о ее странном исчезновении. Августа настораживал тот факт, что никаких поисковых работ не проводилось. Объяснить такое поведение можно было сконцентрированным вниманием на здоровье Оливии. Однако то, что даже полиция не придала этому сильное значение, настораживало еще больше. Август пришел к мнению, что ситуация в городе настолько плоха, что пропажа одного человека меркнет на фоне остальных происшествий. Если верить ночному кошмару, Саманта была недалеко, в пределах этого особняка. В ее состоянии, даже если учесть лунатизм, уйти далеко она не могла. Наверное, все же стоило изучить пространство за стеной, на которую указывала Саманта (это точно была она?).
Джонатан Гейл постарался вежливо обратить на себя внимание, когда вошел в гостиную, но отвлечь Августа от мыслей оказалось гораздо сложнее. Пришлось покашлять громче, чтобы доктор услышал наверняка.
– Мистер Морган, – только после того, как Август услышал прямое обращение, он отвлекся от своих мыслей.
– Мистер Гейл, я думал, вы отсутствуете.
– Я отлучался по делам, но не покидал особняка. Позвольте задать вам один вопрос касательно бессонницы?
– Само собой, что вас беспокоит?
– Есть ли симптомы у этой болезни, я имею в виду, как понять наверняка, есть проблемы у человека со сном или нет?
– Вас что-то беспокоит?
– …Н-нет… я просто хочу быть вооружен, когда враг так близко…
– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, – Август встал, завел руки за спину и сложил их на пояснице. Описывая симптоматику болезни, Август начал ходить из стороны в сторону. – Вначале можно определить по глазам: края век воспаляются, белки глаз краснеют. Под глазами выступают синяки. Кожа лица теряет цвет и приобретает серо-зеленые оттенки. В руках появляется дрожь. В общем, легко спутать с человеком, который часто прикладывается к бутылке, – Август постарался пошутить, но понял по лицу дворецкого, что неуместно, и решил вернуться к описанию. – Спустя время появляются язвы на губах. Развиваются лунатизм и ночные недержания. Больной разговаривает не связанными между собой словами, часто случаются провалы в памяти и галлюцинации…
(будь внимательней)
От шепота в голове по телу Августа пробежали мурашки, сознание начало отдаляться от происходящего, чтобы как-то вернуться, Август повернулся к дворецкому. На секунду ему показалось, что за спиной Джонатана кто-то есть, но стоило моргнуть, как видение пропало.
– Мистер Морган, вы говорили про галлюцинации, – Джонатан постарался продолжить, но, увидев недоумение в глазах Августа, остановился. – С вами все в порядке?
– Да… галлюцинации… они случаются, – тут в голову пришла другая мысль. – Мистер Гейл, вы давно служите семье Бруксов?
– Я служил в этом доме еще тогда, когда он принадлежал семье Кимбол, точнее, отцу Саманты, Оллину Кимболу.
– Тогда скажите мне, этот дом хранит много секретов?
– Не меньше других старых домов.
– Тогда вы, вероятно, знаете, здесь есть потайные комнаты?
– Есть и немало, но если вы надеетесь найти в них Саманту, то, увы, комнаты, что нам известны, уже были осмотрены.
– Спасибо, мистер Гейл, но, возможно, не все…
Их разговор прервала мисс Уолш, которая пришла за Августом, чтобы готовить Оливию ко сну. В том момент, когда она появилась, Август и Джонатан, не сговариваясь, умолкли, словно школьники, обсуждающие пахабные темы, в тот момент, когда в класс зашел учитель.
– Мистер Морган, у нас все готово, девочка в кровати, и, как она сказала, ей хочется спать.
– Отлично, Маргарет, уже иду, если нужна будет помощь, мистер Гейл, вы знаете, где моя комната.
– Спасибо, мистер Морган, ваш ответ меня полностью устроил.
– Идемте, Маргарет.
Мисс Уолш была, наверное, единственным человеком в доме, у кого было приподнятое настроение. Во-первых, положительные результаты лечения, во-вторых, ей очень нравилось, когда Август обращался к ней по имени.
3
В этот раз прошло все гораздо быстрее, Август сразу дал девочке настойку, полностью рассчитав дозу исходя из ее веса. После потребовалось лишь несколько минут беседы, чтобы девочка уснула. В этот раз обошлось без гипноза, чему Август был рад. Оливия уснула, словно до этого и не было никаких осложнений, ее дыхание было ровным и спокойным. Несмотря на это, Август готовился к худшему варианту, поэтому на столе ждала настойка с большей дозой на случай истерии во время приступа лунатизма. Спустя несколько часов наблюдений изменений никаких не произошло, Оливия мирно спала. Сон действовал заразно: веки Августа, как заевшие кулисы, никак не хотели подниматься. Терять сонливость было бы преступлением, поэтому Август поручил мисс Уолш стеречь ее сон и в случае чего тут же его позвать, но внутри он надеялся, что эту ночь девочка проспит до раннего утра.
– Спасибо вам, мистер Морган, не сведу с нее глаз.
– Пока еще рано благодарить.
На этих словах Август вышел и направился в свою комнату. Подходя к ней, он понял, что с того момента, как он покинул ее утром, больше здесь не появлялся. Ничего сюда не тянуло. В мыслях то и дело всплывал ночной образ, который безуспешно старался отогнать Август. Прежде чем войти внутрь, он открыл дверь справа и осмотрел комнату. Она была гораздо меньше и хранила старые вещи и картины, аккуратно накрытые простынями. Он внимательно изучил стену, разделяющую эту комнату и свою, периодически переходя из одной в другую. Все выглядело так, как и должно было быть, однако внутренний покой не наступал.
Вернувшись в свою комнату, Август открыл окно с надеждой проветрить комнату перед сном. Привычка эта привилась с детства, когда его еще укладывала мама. «Так хорошим снам легче попасть в твою комнату», – прозвучал ее голос в голове Августа, когда он распахнул окно. Дневная духота никуда не делась, а лишь усилилась к вечеру. Безветренная погода и низкие тучи над городом консервировали воздух, наполняя его влагой и окружающими запахами. Все, что чувствовал Август, это неприятный липкий воздух вперемешку с навязчивым ароматом нарциссов, сладким до першения в горле. В надежде на то, что ночью температура спадет и в комнате станет немного прохладней, Август оставил окна открытыми и прежде, чем лечь, налил в стакан остатки Лауданума.
Лауданум не содержал в себе волшебства – классическая настойка опиума на спирте, отпускаемая в аптеках без рецепта. Август понимал, что не получится все лечение строить только на опиуме. Скоро возникнет привыкание, и тогда пользы от него будет мало. Тем более этой дозировки не хватит, чтобы помочь местным жителям, но для надежности своего сна выпить стоило. Август лег на кровать в ожидании, пока настойка начнет действовать. Спать хотелось сильно, мозг туго соображал, то и дело окружая кровать размытыми иллюзиями. То, что-то выплывет с краю, заметное лишь боковому зрению, то почудится, будто его кто-то зовет, то и вовсе по телу проскочит дрожь, как от укола или легкого прикосновения. Август прекрасно понимал, что все это проделки воспаленного мозга, срочно требующего отдыха. Концентрируя все свое внимание, Август мысленно переносил себя подальше от этого места.
– Ави, ты что-то выглядишь неважно…
– Тяжелый день, мам…
– Ты здесь с нами, сынок, отдохни.
Яркие солнечные лучи окрашивали все желтыми оттенками. Даже море выглядело гораздо ярче, чем оно было на самом деле. Отец курил трубку, готовя лодку к отплытию, его брат старался ударить по воде так, чтобы брызги все же задели Августа, а мама смотрела на него и улыбалась. Август зарыл ноги в песок, сухой и теплый, подложил руки под голову и закрыл глаза. Он понимал, что он сейчас здесь рядом со своей семьей, хоть и не физически, но все же здесь, а значит, переживать ни о чем не стоит.
– Засыпай, малыш, на зеленой ветке.
Ветер шумит у твоей колыбельки…
Голос матери звучал вдалеке и очень тихо, но Август все еще различал его среди других звуков. На второй строчке он ощутил, как погружается в сон. Не было ничего – ни звуков, ни картинок, ни полноценного сна, только понимание, что он действительно спит и здесь, на берегу, и на кровати в особняке Литл Оушена.
Ледяная волна хлестнула по ногам Августа, от неожиданности он открыл глаза. Вокруг все еще пляж, вот только солнца уже не видно, тучи сгустились над морем, усилился ветер и волны поднялись. Его семья была далеко, они что-то кричали и махали ему руками, но ничего слышно не было. Август поднялся и побежал к ним навстречу, но каждый его шаг утопал в мокром и холодном песке, не давая разогнаться. Кричать было бесполезно – порывы ветра уносили слова прочь. Члены его семьи уже сели в лодку, продолжая его звать, но ближе не становились. Сделав еще шаг, Август ощутил, что под его ногой нет ничего и он падает. Собрав все силы в другой ноге, он постарался оттолкнутся и прыгнуть, но…
Толчок ногой привел к тому, что Август слетел с кровати. Удар об пол был ожидаемым, но от этого не менее болезненным. Так получилось, что Август не успел подставить руки и сперва сильно ударился плечом, а затем уже рухнул всем телом. Пошевелиться или перевернуться не получилось, все тело парализовало. Август лежал лицом вниз, медленно приходя в себя. Боль в голове, словно волна, периодически накатывала, становясь сильнее с каждым приливом. Кроме своего сдавленного сопения, Август больше ничего не слышал, и это его радовало, потому что воспаленный мозг болью реагировал на окружающие звуки. Все, что удалось Августу спустя несколько минут, это лишь повернуть голову в сторону кровати, чтобы лицо перестало вдавливаться в пол. Кровати, которая должна была быть рядом, видно не было, его окружала густая темнота (чернота).
В полной тишине Август услышал шорох под собой. Звуки доносились из-под пола. В голове рисовалась картина бегающих туда-сюда мышей. «Не хватало того, чтобы Крысиный король9 погрыз мое лицо», – подумал Август, и тут же в голове всплыл образ сросшихся между собой хвостами крыс. Если днем мифическое создание было далеко от реальности, то сейчас, лежа на полу в полной темноте, оно всерьез начинало пугать. Август напряг слух и понял, что звук изменился. Теперь никто не шуршал под ним, а уже скребся, причем в нескольких местах сразу. Ни о каких крысах речи идти не могло, звук был не тот. Казалось, кто-то царапает ногтями половицу с обратной стороны. С каждой новой секундой скрести начинали в новом месте. Минуту спустя, звуков стало настолько много, что голова Августа затрещала от боли. Громкость и интенсивность росли, пол в комнате задрожал.
«Это точно не крысы», – решил Август, и словно подтверждая его догадку, под ним провели ногтями. Ими так сильно царапали с той стороны дерева, что Август почувствовал боль на кончиках своих пальцев. Шум был сильный, сосуды в голове пульсировали, боль становилась невыносимой. Когда терпеть сил не было, все в момент затихло. Август лежал и медленно приходил в себя. Чувствительность легкими разрядами тока возвращалась в конечности. Решение было одно – ползти в сторону кровати, как бы тяжело ни было. На привычном месте ее не оказалось, чему Август не удивился. «Конечно, ведь это сон». Приложив немало усилий, Август перевернулся на спину, так было легче ждать, когда тело восстановится. Тогда он покинет комнату, тогда он проснется. Темнота в комнате не давала ничего разглядеть. Ни кровати, ни шкафа, ни даже открытого окна. Их просто не существует в этом мире. Чтобы унять головную боль, Август сконцентрировался на тишине, она отличалась от привычной, словно его окружал вакуум, не пропускающий ничего. Такая тишина устраивала, и, несмотря на неудобство, Август начал ей наслаждаться. Стук в дерево прервал его мысли.
Сначала постучали тихо и неуверенно, будто собирались вежливо войти. Затем сильнее. Стучали под Августом, и каждый удар отчетливо ощущался спиной. Стоило затихнуть последнему стуку, как тут же начали бить сразу в нескольких местах. Начали и не прекращали. Входить уже никто не собирался, собирался бесцеремонно вломиться. Били так, что пол уже не вибрировал, а скрипел и дрожал, выгибаясь под каждым ударом. Где-то в углу треснуло дерево, похожий звук раздался в стороне кровати, еще один – рядом с ним. Пол трещал и ломался под давлением снизу. Где-то совсем близко в темноте проломили доски и схватили Августа за руку. Множество рук пробились и схватили его, вдавливая в паркет. Из-за слабости Август оказался парализованным десятками рук, которые крепко держали его. В обычной жизни от таких тисков остались бы синяки. Но это же сон. Под постоянным давлением пол наконец сдался. Раздался громкий треск, и Август провалился в темноту, в сопровождении досок и щепок.
Вопреки ожиданиям, падение вышло плавным. Под полом ничего не оказалось, Август медленно тонул в темноте. Руки, которые до этого держали тело, словно змеи начали его обвивать. Пульс нарастал, артерия плясала на шее. Казалось, от давления на тело она скоро лопнет и выдаст фонтан крови. Падение продолжалось, дыра в полу постепенно отдалялась. И хотя видно ее не было – тьма закрыла ее, память комнаты с пробитым полом над головой осталось.
Одна из рук, медленно опутала шею и ладонью зажала рот и нос. Воздух перестал поступать в легкие. Паника росла, слишком реальными казались эти ощущения, чтобы называть их сном. Август бился в припадке, стараясь выпутаться, но сражение было проиграно заранее. Сознание готовилось отключиться, и чтобы хоть как-то этого избежать, Августу пришлось мотать головой из стороны в сторону. В один из таких моментов Август увидел человека, который стоял. «Забавненько, он стоит или парит?» – подумал Август и отключился. Человек вытянул руку без оружия – лишь два пальца, сложенные в подобие револьвера. Стрелок прицелился в голову и сделал вид, что выстрелил, откинув руку назад. В ту же секунду в левом полушарии Августа произошел взрыв, будто в ухе взорвался динамит. Август проснулся.
Его тело вернуло чувствительность, головная боль стихла. Несколько минут прошло, прежде чем Август понял, что он не падает, а лежит, и скорее всего в своей комнате на кровати. Сперва одной рукой, затем второй он ощупал место, на котором лежал. Это была кровать. Несколько минут в левом ухе перестало звенеть. В тот же самый момент стало понятно, что в комнате он не один. Кто-то или что-то находится слишком близко к нему, возможно, стоит у кровати или лежит под ней. Удары сердца отражались в горле, паника вкрадывалась в сознание, вызывая образы сна. Неужели кошмар продолжается? Что-то зашуршало под кроватью. Ждать повтора событий Август не собирался, потому соскочил с кровати. От резкого подъема голова закружилась, но это не помешало двумя шагами добраться до противоположной стены и посмотреть в сторону кровати. Какое-то время глаза привыкали к темноте и старались хоть что-то увидеть. Вокруг была привычная картина – закрытое окно, шкаф и кровать. Август уже начал грешить на слуховые галлюцинации, вызванные сном, как вдруг из-под кровати показались женские руки.
Словно пара пауков, неуверенно выползающих из гнезда, сотрясаясь от каждого звука, палец за пальцем кисти ползли в сторону Августа. Как только руки показались полностью, ногти впились в пол, подтягивая окоченевшее тело. Следом за руками показалось лицо.
Словно пара пауков, неуверенно выползающих из гнезда, сотрясаясь от каждого звука, палец за пальцем кисти ползли в сторону Августа. Как только руки показались полностью, ногти впились в пол, подтягивая окоченевшее тело. Следом за руками показалось лицо.
На лбу и щеках уже появились первые трупные пятна, стеклянные глаза смотрели в разные стороны, зрачки помутнели. Все же черты лица были знакомы, хоть и сильно исказились. Из тени медленно выползала Саманта. Она направила свой взгляд на Августа и застыла.
«Она не могла быть все это время под моей кроватью!» – крутилось в его голове. Саманта продолжала лежать на полу. Ноги ее скрючились в позе эмбриона. Она постаралась подняться на руках, но не вышло. Все, что ей удалось, – лишь пошевелить рукой и направить ее в сторону шкафа. «Будь внимательней…», – послышался шепот. Август посмотрел на шкаф. Что-то в этот момент изменилось. Привычные краски заиграли намного ярче. Окружающие объекты насытились цветами настолько, что излучали легкое и теплое свечение. При повороте головы свет оставлял за собой мерцающие линии, нежно растворяющиеся в воздухе. Комната заиграла свою мелодию. Август впервые слышал звук дерева, из которого был сделан шкаф. Пол скрипел неладной музыкой. Кровать, стены окно – все звучало в едином мотиве. Каждая деталь, каждый звук складывался в мелодию. Не происходи это здесь, с трупом под кроватью, Август бы постарался насладиться магией момента. Но продолжалось это недолго, яркость росла, мелодия становилась громче, а число звуков росло. Дышать становилось труднее. Август ощущал духоту, наполненную запахом нарциссов. Между тем в воздухе было еще что-то. Что-то гораздо хуже, чем приторный аромат цветов. Что-то едкое, вызывающее удушье. С каждым вдохом память рисовала образ лечебницы, в которой он практиковал.
Что-то знакомое. Как тот случай, когда один из пациентов пытался изгнать духов из своего соседа. Обряд экзорцизма свелся к банальному избиению, отчего «одержимый» испустил дух. Нашли убитого лишь на третий день, под кроватью, только когда поднялась вонь.
«Так пахнет труп!» – осознание пришло неожиданно. Следом за этим вонь усилилась, и стало понятно, что комната пропитана запахом мертвеца. Уже ничего не могло его заглушить. Для Августа теперь все пахло мертвечиной – кровать, шторы, шкаф и даже он сам. От всего этого становилось тошно. Голова продолжала кружиться.
– Мне нужен воздух… – Август направился к окну, не обращая внимания на Саманту. Каждый вдох обжигал легкие. Каждый шаг давался с трудом. Стопы, налитые свинцом, нехотя отрывались от пола. В центре комнаты пришлось сделать остановку. Август поднял голову в надежде на то, что сверху воздух чище, и постарался вдохнуть полной грудью. Комната поплыла по кругу, окружение слилось в единую серую массу. Затылок как будто весил тонну и тянул за собой Августа. Сопротивляться этому было бесполезно. Тьма поглотила, и он упал.
Первое, что услышал Август, был звук дождя. Дождь начался около полуночи и лил больше двух часов. Вместе с циклоном пришел и ветер. Ему не хватило сил, чтобы флаги на берегу вытянулись во весь размер, но его было достаточно, чтобы проветрить город. Частицы свежести попадали и в комнату. На полу у открытого окна образовалась небольшая лужа. Август лежал на спине, пытаясь понять, что из произошедшего было реально, а что оказалось ночным кошмаром. Кроме стука дождя по крыше, никаких звуков больше не было, особенно подозрительных, и Август уверил себя, что сейчас он не спит. Встать с кровати получилось не сразу. Мышцы схватил спазм, словно пришлось пробежать несколько километров без подготовки.
Путь до уборной затянулся, то и дело приходилось опираться на стену. По пути Август сделал несколько остановок. Голова продолжала кружиться, вызывая рвотные позывы. С того момента, как он сошел с поезда, не было ни дня, когда бы его не тошнило. Эта мысль заставила вяло улыбнуться.
Остатки ужина были отправлены в раковину. Стало немного легче. Август сел на пол, опершись спиной об дверь. Если бы кто-то вздумал сейчас открыть дверь и войти, то Август просто вывалился бы из комнаты. Однако была глубокая ночь, все должны были спать.
– Стоило взять за свои услуги побольше, – прокряхтел он.
После того как стошнило, состояние улучшилось, однако разум никак не мог прийти в себя. О том, что люди могут видеть сон во сне, Август знал, но не думал, что это так отразится на восприятии реальности. Тот, второй, был гораздо реальнее этой действительности, где молодой доктор из Лондона сидит, заблеванный, в ванной комнате особняка Литтл Оушена. За этой мыслью Август не заметил, как уснул.
