Crazyoptimistka
Что ты знаешь о любви?
Глава 10. «Катя»
Как же раскалывалась моя голова. Такое чувство, будто меня посадили внутрь колокола и со всей дури молотили по нему. А в рот насыпали тонну песка да так, что даже глаза захватили. Ибо резало не по-детски, да и открыть их я смогла лишь с пятой попытки. Медленно приняв вертикальное положение, тут же об этом пожалела. К жуткой головной боли добавилось подташнивание. Еще чуть-чуть и я бы начала рвать прямо в постели. Обнимая фаянсовое произведение неизвестного скульптора, а в народе унитаз, я восстанавливала фрагменты вчерашнего вечера. Помню, как Снежа пришла со второй бутылкой водки. Помню, как мы сначала наревелись, а затем подруга потащила меня гулять на улицу, чтобы проветриться. Там мы зашли в еще два бара где, по-моему, танцевали на барной стойке и чуть не заказали стриптизера. А потом провал в памяти… Последний раз я до такого состояния напивалась на свои восемнадцать лет. И после того случая старалась больше подобного не повторять. Вывернув последнее содержимое своего бедного желудка, я устало откинулась на прохладную стену из кафеля и убрала прядь волос с липкого от пота лица. И все бы вроде ничего, да краем глаза заметила, что моя левая рука перебинтована от кисти и до плеча.
– Что это? – прошептала я и кинулась сдирать марлю. И с каждым снятым слоем, мои глаза все больше лезли на лоб. – Твою ж мать! Снежа!!!
Поскальзываясь, я влетела обратно в комнату и принялась звать подругу по имени. Неужели она уехала вчера? А как же я тогда добралась сюда?
– Да че ты так орешь, а? Пожар что ли? – Отозвался гневный голос откуда-то с боку кровати.
– Ты здесь! – Воскликнула я, когда обнаружила ее на полу в груде подушек.
– А где мне еще быть? Ох, моя голова… у тебя есть аспирин?
– Да какой нахрен аспирин? Это что? – я тыкнула пальцем в свою воспаленную кожу.
– Рука.– Снежа посмотрела на меня, словно я была сумасшедшей. – А что, на этом месте должно быть что-то другое?
– Я тебе за вот это говорю! Откуда это? Откуда у меня появилась татуировка?!
– Ааа, так я ведь тебя предупреждала, что не стоит идти в салон. Ты меня послала и заставила позвонить моему другу, который впоследствии и наколол тебе эту красоту.
– Ты что, не могла меня остановить? – Я расхаживала по кругу и боялась дотронуться до горящей руки. – И кто вообще решился сделать пьяной девушке эту процедуру?
– Во-первых, ты грозилась разбить бутылку об мою голову и сжечь к чертям этот номер. А во-вторых, на то он и друг, чтоб выручить меня в три часа ночи и сделать тебе то, что ты требовала. Даже не смотря на твое состояние. Кстати, ты вырубилась на половине работы. Но первые пол сеанса ты давала жару. Орала, что тебе не больно и просила поливать кожу водкой, так как внутри ты уже обезболена и осталось обезболить снаружи.
Я была готова провалиться под землю от стыда. Остановившись посреди комнаты, вновь уставилась на рисунок. Признаюсь, татуировки мне нравились, но лишь со стороны и на других людях. Сделать себе такое не позволяло мое воспитание и некий страх перед иглами. Теперь же вся моя рука была одной сплошной картинкой.
– Да не вздыхай, смотрится классно, – Снежа наконец-то поднялась с пола и зашлепала в ванную, где послышался шум включенного душа. Буквально через пять минут она вернулась. Относительно посвежевшая и неплохо выглядящая, чем немного начинала меня бесить.
– Вот одного не пойму, почему пили наравне, но ты при этом снова красавица, а я как расклеивающийся кусок говна?
– Потому что у меня нет времени на такой настрой. И у тебя, кстати, тоже. Хватит ныть и жалеть себя. Помнишь, о чем мы с тобой говорили вчера?
– Ты издеваешься? Я вообще ничего не помню. Зачем мы так нажрались вчера вечером?
– Кать, я всего лишь помогла тебе сделать то, к чему ты стремилась на протяжении трех недель. Логика проста: ты напилась до такого состояния, что тебе плохо. А значит, ты больше не захочешь такого повторять. Или я не права и стоит заказать шампанского?
Только при одном упоминании о спиртном, желудок вновь взбунтовался. И зажав рот руками, я помчалась в уборную.
– Так, родная, сейчас ты доделаешь все свои тут дела и мы поедем в больничку. – Послышался голос надо мной.
– Все так плохо?
– Ну, тебе бы не мешала капельница. А то вид у тебя и впрямь не ахти. – Снежа придерживала мои волосы пока я умывалась.
– Я не хочу в больницу, честно, я почти в порядке.
– Придется поехать, ведь справка о больничном сама не попадет в руки Вадику. Тебе еще проблем с работой не хватало для полного счастья.
– Точно, – вздохнула я.
– Поэтому совместишь приятное с полезным.
– А может обойдемся без игл? Хватило уже на всю оставшуюся жизнь.
– Не скули. – Снежа собирала мои вещи и забрасывала в сумку. – За три недели беспросветной пьянки твоя печень просто умоляет о помощи. Да и нам на работу завтра надо выходить. Думаю, что Вадик не оценит твоего перегара.
Снежа была как всегда права и пришло время взять себя в руки. На этой ноте раздумий, я подхватила сумки и вышла вслед за подругой. По дороге к ее знакомому врачу, в теплом салоне машины меня немного разморило и начало клонить в сон. Но стоило мне прикрыть глаза, как я съезжала на правую руку и та сразу же отзывалась тупой болью. Вот какого черта меня дернуло содрать повязку? Скажу так, что надевать свитер на горящую огнем кожу было не лучшей идеей. К тому же рука жутко чесалась и я просто мечтала о том моменте, когда я уже освобожусь от куртки и прочей одежды. Подруга припарковалась у главного входа и поманила вслед за собой.
– Вы к кому? – Строго обратилась нам бабулька из окошка регистратуры.
– У нас назначено, Игорь Александрович нас ожидает. – Снежана даже не глянула в ее сторону и зашагала дальше.
– Ишь ты, умная какая! А бахилы есть? – Не унималась регистраторша.
– Стой тут, – подруга развернулась в сторону ординаторской и не обращая внимания на протесты, скрылась за дверью. При этом оставив меня один на один с этой бабкой. Та долго сверлила меня взглядом, а затем она демонстративно вышла с тряпкой и стала яростно драить полы, стараясь забить меня шваброй. И забила бы, если бы из кабинета не показалась Снежа и далеко не молодой дядечка.
– Лидия Николаевна, что ж вы девочку в угол загнали? Пропустите мою пациентку сюда.
Та нехотя, но все же отодвинулась и дала мне пройти.
– Добрый день, Екатерина. Пройдемте в смотровую?
В полной тишине он осмотрел меня и что-то пробурчал себе под нос, когда записывал что-то на листке.
– Все поправимо? – спросила его Снежана.
– На лицо явная алкогольная интоксикация. Тошнота, головная боль, головокружения и многое другое может проявляться в течении нескольких дней.
– Игорь Александрович вот нам бы желательно убрать эти признаки до завтра.
– Солнышко, ты же понимаешь, что полностью я ее не поставлю на ноги. Было бы в запасе хотя бы дня два-три, тогда не вопрос.
– У нас есть всего несколько часов, – Снежа посмотрела на телефон.
– Тогда не теряем время и приступаем. Екатерина, вам придется потерпеть. Волшебных таблеток еще не придумали, так что воздействуем на ваш организм старыми методами.
Если бы я только знала заранее, что со мной собирались делать, я бы никогда не согласилась бы сюда приехать. Для начала мне обработали руку и наложили повязку. Это оказалось самым безобидным действием. Затем провели чистку желудка, две капельницы и наконец-то отпустили из этой камеры пыток.
– Ну что, как себя чувствуем?– В палате показался врач и подруга.
– Я больше пить не буду, честно. – Отозвалась я.
– Похвально. Но меня все же интересует ваше состояние.
– Была недобитым оленем. Но сейчас такое ощущение будто бы этого оленя внутри меня реанимировали словно Франкенштейна.
– О, отлично. Вы просто прелесть, Игорь Александрович, – Снежа заулыбалась, – вернули мне подругу к жизни.
– Да что ты, прекращай. Обращайтесь если что, но вам девушка, советую больше такого не повторять.
–Угу. Спасибо. – Буркнула я и буквально вылетела из больницы.
– Так, справку держи, – подруга протянула сложенный лист. – Смотри, сейчас едем ко мне и там уже будем решать проблему с твоим жильем.
– Снеж, мне так неудобно…
– Неудобно спать на потолке и в туалет на морозе ходить. – Обрубила она меня. – И не спорь со мной, иначе отведу обратно на процедуры.
Я благодарно улыбнулась ей и заспешила к машине. Снежана превратилась для меня в волшебную фею, которая вытащила свою золушку из грязи. Но даже при всех ее стараниях, моя жизнь все равно оставалась разбитой вдребезги. Пусть мы и решили вопрос с квартирой и я временно обосновалась у ее дальней знакомой, еще множество проблем оставались нерешенными. Я надеялась, что хотя бы работа меня будет отвлекать, но там оказалось еще труднее, чем я думала. Приходилось улыбаться тогда, когда душа рыдала. Поддерживала разговоры на перерывах тогда, когда больше всего хотелось молчать. Но самым ужасным было то, что приходилось врать всем и даже себе о том, что все хорошо и жизнь продолжается как ни в чем не бывало. Выдумывать истории о том, как проходят весело выходные, в то время как на самом деле я все дни напролет нахожусь в четырех стенах. Но и дни меня не пугали, меня страшили ночи. Когда ты лежишь в холодной постели и задумываешься о том, что страдает ли он вообще? Болит ли его сердце, так же как и твое? Или же его согревают уже чужие руки, а мысли заняты другой женщиной?
Я потерялась во времени, перестала следить за тем, как дни сливались в недели, а недели в месяца. Я завалила себя работой, хотя понимала, что перестала ее качественно выполнять. Рукописи находились на редактуре несколько недель, что было для меня плохим показателем. Но не могла я читать весь этот бред про счастливые хэппи энды, где пары расставались и сходились, а затем жили долго и счастливо. Я хотела кричать, что так не бывает и что после измен никто не возвращается к привычной жизни. Что люди жестоки и бессердечны даже к самым близким. Для меня жизнь потеряла краски и я просто существовала. Возможно, что когда-то мне станет легче. Но не сейчас, не тогда как рана в сердце еще слишком свежая и огромная как каньон.
Знаете, ведь правду говорят, что если беды случаются, то они сваливаются все разом. Я пустейшим взглядом гипнотизировала монитор на работе, когда надо мной прозвучал голос Вадима Алексеевича:
– Измайлова, смотрю, работа у тебя аж кипит?
– Работаю изо всех сил, – соврала я ему.
– В мой кабинет, пожалуйста, – сурово произнес начальник и, не дожидаясь меня, зашагал к двери. – И захвати готовые рукописи с собой.
Ох, если бы они у меня только были. Я печально посмотрела на заваленный бумагами стол и схватив первую попавшуюся копию, засеменила следом за ним.
– Ну? – Вадим Алексеевич уже находился за своим дубовым столом и сложив руки на груди, сверлил меня взглядом. – Что в руках?
– Эмм… – я запнулась словно школьница, которая не приготовила домашнее задание. К тому же у этого задания куда-то делся титульный лист, так что я понятия не имела что это.
– Измайлова, мне долго ждать?
– Простите, дайте мне минуту.
– На что она тебе, если я вижу, что ты даже представления не имеешь о том, что в твоих руках. Вот скажи мне, у тебя все в порядке? – шеф еле сдерживал себя.
– Вполне.
– Может, ты мне решила отомстить за то, что я поставил тебя перед выбором?
– Нет, что вы. – Я крепче вцепилась в бумагу, так как чувствовала, что сейчас отхвачу по первое число.
– Так чего же ты так меня подставляешь, а? Я закрыл глаза на твой фальшивый больничный. Да, Измайлова, да. Подумал, что тебе надо немного времени, чтобы ты оклемалась. Я закрывал глаза на твои ошибки в работе, я понадеялся на твою честность и трудолюбивость. Но ты сначала села мне на голову, а затем совсем охренела! – Взревел Вадим и ударил кулаком по столу так, что я подпрыгнула и вжалась плотнее в стул. – Ты всегда была такой ответственной, что я даже не поверил в то, что ты могла допустить такую ошибку!
– Я не понимаю, о чем вы сейчас говорите. Точнее, вы правы и я действительно стала медлительной…
– Медлительной? Это единственное, с чем ты согласна? А как на счет твоего последнего романа, который ты одобрила на печать?
– А что с ним не так? – Я пыталась вспомнить хотя бы суть текста.
– Назови его название! – Потребовал начальник.
– Кажется " Лед в стакане".
– И, о чем он? Чего ты на меня уставилась, как баран на новые ворота? Или чтение и редактура романа уже не входит в твои обязанности?! Измайлова, я не буду ходить вокруг да около. Я никогда не проверял тебя, ведь всегда знал, что ты отличный работник. Я одобрил печать романа следом за тобой и теперь мне наяривают со всех книжных магазинов, возвращая партии книг! А знаешь почему?
– Почему?
– Ну конечно, откуда ж тебе знать! Ты ж ее даже не открывала! И не смей мне лгать об обратном! Если бы ты хотя бы открыла файл, то увидела, что там помимо грамматических и пунктуационных ошибок, отсутствует три последних главы! Да, здесь и моя вина. Я должен был проконтролировать и тебя, и себя. Но, как я уже говорил, я слепо доверился тебе.
Шеф встал с кресла и отошел к окну, на ходу ослабляя галстук. Я же не могла прийти в себя. Как я могла допустить такую ошибку? И ведь действительно, я не помнила этого романа. Я вообще не помнила, что я делала последние несколько недель, не помнила ни единой рукописи, которые приходили на редактуру.
– Что… что теперь будет? – Подала я голос.
– Издательство понесло убытки даже не смотря на то, что тираж был небольшим. С одной стороны, я бы должен разбить выплаты и вычесть все с твоей зарплаты. Но в таком случае, я бы был полнейшим козлом. Но с другой стороны, я не могу все оставить так как есть. Измайлова, мне очень жаль, но ты уволена.
Его слова прозвучали как гром среди ясного неба. Но он был прав, я должна была его еще и отблагодарить за то, что он не затаскал меня по судам и не заставил выплачивать долг до конца моих дней.
– Я понимаю.
– Твое заявление лежит уже подписанным в отделе кадров. Так что тебе осталось только собрать свои вещи и убраться отсюда.
– Да, конечно. – Я сглотнула слезы. – Простите меня.
– Мне не легче от твоих извинений. Екатерина, пойми ты, что в этом городе как и в жизни не любят таких ошибок. Ты выставила нас идиотами и непрофессионалами. Это непростительно, но я просто не хочу портить жизнь молодой девчонке. На этом лимит моей доброты и вежливости заканчивается. Пошла вон отсюда.
Я держалась до последнего и старалась не разреветься на глазах у других сотрудников. Многие уже были в курсе произошедшего и это не удивительно. Учитывая то, как Вадим орал на меня, странно, что еще охрана с первого этажа не прибежала на его крики. Пару человек скупо посочувствовало, а все остальные делали вид будто все в порядке. Конечно же, многие из них уже облизывались на вакантное место. И вот, сидя на автобусной остановке, я уже не сдерживала эмоций и вовсю упивалась своими слезами. Я никого не винила, кроме себя. Это я была виновата в том, что жизнь пошла под откос. А еще появилось стойкое ощущение, что город пытается избавиться от меня. Посылая мне испытания, с которыми я не смогла справиться. Я была чужой здесь и никому ненужной. И в данный момент, мне так остро не хватало элементарной поддержки. Достав телефон из кармана, я набрала один единственный номер, который знала наизусть. После долгих гудков, на том конце провода отозвался голос:
– Алло?
– Мам… – выдохнула я и всхлипнула.
– Катя? Что случилось? – Обеспокоенно спросила она.
– Мама, можно я приеду к тебе?
– Конечно. Когда ты будешь?
– Мне надо собрать вещи и уладить пару вопросов. Буду к вечеру. – Отозвалась я и сбросила вызов.
Глава 11. «Катя»
Дорога домой… как много скрыто в этих простых словах. Сколько эмоций и сколько чувств проносится стаей по твоей душе. И если бы не печальность всего положения, возможно бы я чувствовала нечто иное, чем отвращение к себе и к тому, что сейчас происходит. Но моя жизнь напоминала мне тонущий корабль, а я была крысой, которая пыталась сбежать. И главное, куда? Туда, куда я зарекалась возвращаться. А это означало, что морально я была совсем слаба и за что начинала себя ненавидеть.
Оказалось, что собрать вещи и купить билет на автобус, было легкой задачей. И совсем другим делом было нажать на дверной звонок у дома. Я проигрывала в голове все возможные варианты развитий события и ответы на вопросы матери. Но так и не решалась сделать последний шаг. И даже хотела уйти обратно, как калитка распахнулась и мама вышла мне навстречу.
Без единого вопроса она взяла мои сумки и пошла по тропинке обратно к дому, чем заставила и меня сдвинуться с места. Оказавшись в теплом помещении, я немного замялась.
– Не стой на пороге, раздевайся и проходи. – Мама поставила мои вещи и повесила курточку на крючок, а затем пошла на кухню. Все так легко и просто, будто бы между нами ничего не произошло. И как будто бы я здесь постоянно жила.
Да, отчасти этот дом еще был тем самым домом, куда я ездила на летние каникулы. Но в то же время это было абсолютно чужое мне место. Мама вложила сюда много сил и средств. И из простенького домика с небольшим огородиком, красовался двухэтажный красавец с верандой и плетеной мебелью на ней. Внутри все было выдержано в едином стиле, мило и уютно. На стенах висело множество рамок с фото, где была мама, я и на кое-каких отец. Я смотрела на наши улыбающиеся лица и не могла поверить, что мы когда-то были семьей. Как будто я смотрела на чью-то чужую жизнь.
– Это мы впервые отвезли тебя к морю. – Раздался голос за спиной и я вздрогнула. – Прости, не хотела тебя напугать.
– Зачем тебе это здесь? – Я кивнула на стену.
– Кать, не смотря на поступок твоего отца, я не хочу забывать и выбрасывать лучшие моменты своей жизни.
– А не больно ли смотреть каждый день на это лицо?
– Почему ты так спрашиваешь? – Мама всматривалась в мое лицо и изучала каждую черточку.
– Он ведь сделал тебе больно и вроде бы как жизнь разрушил. Как ты это пережила?
Она не отвечала и лишь продолжала смотреть на меня. А затем поманила за собой обратно на кухню.
– Поначалу было больно. А когда и ты ушла, то и жизнь поблекла. – Мама принялась наливать чай, чтобы хоть как-то унять дрожь в руках. – Все эти мысли… они меня съедали изнутри. И в какой-то момент мне уже показалось, что я не справлюсь с этим одиночеством. Признаюсь, всякие мысли проскакивали. Ты права, наша жизнь разрушилась, но ведь не вся. И в одно прекрасное утро, встав в очередной раз после почти бессонной ночи в обнимку с кипой носовых платков, я решила остановиться. С меня хватило этих укоров и упреков, вечных переживаний. Жизнь ведь продолжается даже не смотря на уход твоего отца. Я увлеклась эзотерикой, начала заниматься йогой. Вообщем стала делать то, на что раньше не решалась. Но вскоре и этого мне стало мало. Помнишь Лидию Андреевну, мою дальнюю подругу? Так вот, мы однажды встретились в магазине и оказалось, что она переехала в наш дачный поселок. Как ты наверно заметила, то дома здесь стали выкупать довольно богатые люди. Лида с мужем как раз относятся к такой категории людей. И она предложила мне работу у себя. Немного поразмыслив, я согласилась и стала управляющей в ее доме. А что? Солидная должность с хорошей зарплатой.
– Я вижу, ты отлично поработала над нашей дачей. – Я обвела взглядом комнату. – Вложения оправдали себя.
– Спасибо. Я старалась не только для себя и надеялась, что однажды ты простишь меня за мою слабость и приедешь. – Мама неловко улыбнулась. – Но вижу, что не это привело тебя обратно ко мне.
Глупо было бы отнекиваться и выдумывать что-то другое, ведь мама прекрасно видела мои опухшие от слез глаза. Но говорить об этом сейчас не хотелось.
– Давай позже, я так устала, – как бы ни старалась, но голос дрожал и с головой выдавал меня.
– Хорошо. Твоя комната там же где и была, я успела приготовить постельное белье и прочие принадлежности. – Мама понимающе кивнула мне. – Увидимся завтра, спокойной ночи.
Я выдавила подобие улыбки и отправилась в комнату. Которая преобразилась так же, как и весь дом. Исчезли те ужасные зеленые обои и теперь все стены были окрашены в приятный персиковый цвет. Вместо подростковых постеров висели картины и мои дипломы. И вместо продавленного маленького диванчика теперь красовалась двуспальная кровать. Сумки с вещами сиротливо лежали у встроенного шкафа, но сил и желания разбирать их не было. Точнее, я даже не знала и не решила для себя останусь ли я здесь. Приняв горячий душ и переодевшись в пижаму, я забралась под одеяло и чуть ли не с визгом от счастья обнаружила своего любимого плюшевого кролика. Местами он где-то потерся, пару пуговиц на пузике были оторваны, но все же это был мой талисман, мой ключик от детства. Прижав к себе игрушку, я закрыла глаза. Но сон не спешил идти ко мне. Возможно, бессонница теперь навсегда стала моей попутчицей. Как и соленые слезы, которые в очередной раз стали застилать мои глаза. А я ведь почти поверила и уговорила себя, что больше не стану плакать.
Дверь в комнату еле слышно отворилась и послышалась легкая поступь по ковру, а затем меня обняли. Мама просто лежала рядом и обнимала меня, гладя по волосам в то время, пока я вновь упивалась своими слезами.
– Тише-тише, солнышко. Все пройдет и боль уляжется, нужно только время. – Шептала она.
– Знаешь,– всхлипнула я, – теперь я тебя понимаю как никто другой. Прости меня, ведь я была такой эгоисткой. Я даже не представляла себе, насколько ранит предательство.
– Ничего, Катюша, я пережила это и ты переживешь.
– Я не знаю, как это можно вынести. Пытаюсь, но не выходит. Каждое слово, жест или вещь напоминают мне о нем.
– Время расставит все по своим местам. – Мама вздохнула. – Не старайся убегать от этой боли, прими ее полностью. Пропусти через себя, даже если тебе придется выплакать все слезы. Не отгораживайся, переживи в уме все ваши самые лучшие моменты и тот удар, который он нанес тебе. И только после этого, твоя душа начнет излечиваться. Поверь мне, зайка, потом станет легче.
И под ее убаюкивающий шепот я уснула, впервые мой сон был таким крепким и долгим. И наконец-то я почувствовала себя дома. А когда пришло утро, меня разбудил запах блинов и заварного кофе. Как будто я вновь вернулась в детство. Мама хозяйничала у плиты и параллельно поглядывала на монитор ноутбука, где шел какой-то сериал.
– Доброе утро, – я уселась на стул и потянулась за дымящейся чашкой. – Смотрю, ты все так же встаешь рано.
– Дурная привычка, – хмыкнула мама, – как спалось?
– Не плохо. Ты уже уходишь? – Я окинула взглядом ее строгий костюм.
– Да, сегодня столько дел предстоит сделать. И за продуктами заехать, и в химчистке побывать. Лида с мужем должны вернуться из путешествия, стоит дом подготовить к их возращению.
– Мда, действительно очень загруженный день, – согласилась я с ней. – Может… может тебе нужна помощь? Я все равно осталась без работы и делать мне нечего. Если ты, конечно, не возражаешь.
– Нет, что ты. Это было бы чудесно, – она оживилась. – Я покажу тебе, как работаю, да и Лида будет рада тебя увидеть. До выезда еще полчаса, тебе хватит этого на завтрак?
– С головой,– кивнула я.
А когда выскочила на заснеженный двор, то слегка обомлела. К моему большому удивлению, мама сдала на права и теперь уверено выезжала из гаража на старенькой хонде.
– Ну что, готова?
– Конечно. – Я запрыгнула на переднее сиденье и захлопнула за собой дверь.
Переделав все дела и попутно заскочив в кондитерскую за тортом, мы подъехали к огромному забору, за которым скрывался шикарный дом. Да, наш некогда маленький дачный поселок теперь был сплошь усеян дорогими домами с бассейнами и оранжереями. Чуть ли не с открытым ртом, я изучала стильное убранство комнаты в то время, как мама командным тоном отсчитывала молоденькую девочку.
– Что я тебе говорила по поводу твоих выходок, Вера?
– Ольга Владимировна, честное слово, я в последний раз прихожу в таком виде.
– Я это слышу не впервые и каждую твою смену вижу тебя в таком состоянии. Я тебя предупреждала?
– Да, предупреждали. Но я вам обещаю, что это действительно в последний раз. Дайте шанс, я исправлюсь.
– Нет, Вера, не дам. Этих шансов у тебя было достаточно. Собирай свои вещи, я увольняю тебя. – Строгий голос мамы неприятно звучал по гостиной. На секунду я вспомнила, как совсем недавно была на месте той бедолаги, которую мама отсчитывала в данный момент. Вслед за последней фразой послышался плач и топот ног. А затем ко мне вернулась мама с очень расстроенным выражением лица.
– Что случилось?– Я хотела быть ненавязчивой, но в то же время беспокоилась.
– Я вот сколько раз говорила Лиде, чтоб она согласовывала со мной всех, кого нанимает через агентство. И каждый раз одно и то же: приходит молоденькая девочка, которая либо не справляется с обязанностями, либо позволяет себе прийти на работу после гулек. Да еще и с перегаром на три километра. Ты даже себе не представляешь, как трудно подобрать надежный штат. Ладно, Вера любительница подвыпить, но, а другая дамочка оказалась воровкой! И чуть не увела жемчужное колье Лиды прямо у нее под носом!
– Страсти прям как в мексиканском сериале, – прокомментировала я и тут же замолчала под пристальным взглядом матери.
– Есть кто дома? – раздался щебечущий голосок из коридора. И тут же показалась его обладательница. Женщина примерно такого же возраста, как и моя мама. Ухоженная, красивая и видно, что следящая за собой. Морщинки умело спрятаны за косметикой, фигурка упакована в стильный брючный костюм. Серые глаза прошлись по мне, а затем остановились на моей маме.
– Олечка, я так скучала! – Воскликнула она и бросилась обниматься.
– Лидочка, я тоже соскучилась, – улыбнулась ей мама. – Позволь тебе представить мою дочь. Катюш, ну что ты стесняешься, подойди ближе.
– Какая красавица! – Воскликнула Лидия Андреевна.– А я тебя помню совсем крошкой в коляске, но это было так давно. Олечка, как летит время! Наши детки так быстро выросли и стали такими самостоятельными.
– Есть такое, – согласилась мама, – как отдохнули? Где Саша?
– А то ты не знаешь этого трудоголика! Как только сел самолет, он сразу же помчался на свою фирму. Ты бы знала, как он ныл на пляже. В следующий раз поеду с тобой, а не с этим занудой. А что новенького здесь? Или все как всегда?
– В принципе, за неделю ничего не поменялось. Кроме того, что мне пришлось уволить Веру. Я прошу тебя, Лида, давай я сама найду человека. Ну это же нереально, четвертая за три недели.
– Странно, мне она показалась довольно милой.
– Ты так обо всех говоришь, – мама хозяйничала за столиком и нарезала торт к чаю.
– Что я могу поделать, если я люблю людей?
– А они любят только твои деньги и зачастую пользуются твоей добротой, – парировала мать.
– Ох, ты права. Катенька, мама всегда была такой строгой?
– Даже и не знаю, что вам сказать Лидия Андреевна.
– Так, я не настолько стара, чтоб меня так называли. Для субординации будет достаточно называть меня по имени и на "вы". А то чувствую себя шестидесятилетней бабушкой.
– Хорошо, – я улыбнулась. Мне нравилась эта женщина и то, как они с мамой общались, чем-то напоминало мне себя и Снежу. В груди вновь болезненно кольнуло при воспоминании о подруге. Снежана скептически отнеслась к моему желанию уехать, но отпустила. Взяв чуть ли не клятву на крови, что как только "эта дурь в моей башке уляжется", я обязательно позову ее к себе.
– Я приступлю к поиску с завтрашнего дня, – голос мамы вернул меня к реальности.
– А может, я подойду? – внезапно даже для самой себя, подала я голос.
– Это было бы прекрасно! – Лида захлопала в ладоши. – В ней ты будешь уверена на все сто процентов.
– Кать, ты вообще понимаешь, о чем просишь? – Мама насторожено поставила чашку на стол. – Я ведь буду относиться к тебе так же, как и к остальным горничным и рабочим. Я не стану выделять тебя из толпы и как то превозносить над остальными лишь потому, что ты моя дочь.
– И что? Так ведь и должно быть, я согласна. И хватит со мной сюсюкать, мне уже не пять лет. Я справлюсь. И я могу разделять рабочие отношения с семейными.
– Точно?
– Конечно. А что, мне сидеть дома взаперти и страдать в четырех стенах? – Я вытерла потеющие ладошки об салфетку. Явный признак того, что я дико нервничала.
– Оля, у тебя очень умная дочка и она мне нравится. Чего думать-то? Так что я беру ее! – Лидия улыбнулась.
Я так же улыбнулась ей в ответ. Не знаю, правильным ли было это решение или нет, покажет время. Но раз я решила изменить свою жизнь и перевернуть страницу, то почему бы не начать с работы?
