Crazyoptimistka
Что ты знаешь о любви?
От автора: Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны. Авторские права защищены. Размещать данный текст без согласия автора запрещено.
Глава 1."Катя"
Я ненавидела свой будильник. Честное слово. Особенно, когда тебе снились мускулистые мужские руки, которые так крепко тебя прижимали к себе и обещали положить весь мир к твоим ногам. И особенно на выходных, когда все порядочные люди нежились в своих теплых постелях, а мне нужно было подниматься на работу.
– Кааать, выруби его, – послышалось с другой половины кровати, – совсем совесть потеряла. Не видишь, тут люди пытаются спать.
Хотелось пнуть этот бурчащий комок под одеялом, но чувство, которое в народе называют "любовью" заставило поумерить свой гнев и лишь заботливо подоткнуть край под тело своего парня. А затем, поежившись, высунуться из своего теплого укрытия.
Помимо будильника, я ненавидела еще и зиму. Когда холодно было везде, где только можно. И чтобы выйти за хлебом в магазин тебе приходилось одеваться так, будто отправляешься в поход в Альпы. А в доме из теплых объектов был только закипевший чайник и обогреватель. Ибо батареи, как, собственно, и горячая вода перекочевали в раздел " Видишь суслика? А он есть!". Вроде бы все на месте, но в то же время фиг воспользуешься. Так как вечные ремонты труб в зимний период плавно перетекают в профилактический летний период, когда воды не видно месяцами. Собственно, удивляться я перестала этому еще на третий год нашей совместной жизни в этом доме. Просто периодически молюсь, чтобы дом достоял до того момента, когда мы наконец-то начнем зарабатывать чуть больше и сможем снять нормальную квартиру.
Натянув побыстрее свой длинный махровый халат и вскочив в тапочки, сонно побрела на кухню. По дороге естественно, наступив на вальяжно развалившегося кота. Единственный член нашей семьи, которому все было пофиг. Тепло ли или холодно, снег ли или дождь стеной. Я вам так скажу, с такой шубой, я бы тоже не особо парилась. Да и вообще, жил этот комок шерсти довольно шикарной жизнью.
– Но – но, я не специально, – буркнула я в сторону кота, который нацелился вцепиться мне в ногу. – Нечего значит под ногами валяться, словно прикроватный коврик.
Конечно же, это мохнатое чудовище с обиженным выражением морды прошествовало мимо меня и взобралось на постель, ближе к своему любимому хозяину. Ну, естественно, кто бы сомневался. Вообще, это создание было моим подарком на очередное восьмое марта. Правда, Сережа не учел того факта, что кошек я не люблю. Точнее, отношусь к ним без особой душевной теплоты. Да и вообще, мне по духу ближе собаки. Они хотя бы радуются при виде тебя, а эти? Выражение на морде у кота одно и то же, поэтому создается впечатление, что это не ты его завел, а он тебя. Но, как я уже говорила, Кокс был моим подарком. Да, вы не ослышались. У всех Васьки, Рыжики, Кузи, а у нас Кокс. И все потому, что Сережа однажды услышал тупой анекдот и воплотил его в жизнь. Теперь, когда очередные знакомые в кругу друзей спрашивают, есть ли у нас кто, Сережа гордо отвечает, что дома у нас есть целых семь кило кокса. Вообщем, как я подозревала, подарок был сделан больше себе любимому, чем мне. И у них это было взаимно, а я иногда вклинивалась в эти отношения. За что всегда получала когтями по всем открытым участкам тела. Но, да ладно, я как бы не сильно была этим огорчена.
Пока чайник закипал, я успела умыться в прохладной воде и почти докрашивала второй глаз, когда на кухне появился мой милый.
– Доброе утро, кофе будешь? – спросила я его.
– Угу, – Сережа уселся на стул и тут же рядом с ним материализовался этот черный демон. Была бы моя воля, назвала бы кота не Коксом, а Люцифером. Ему эта кличка намного больше подходила.
– Поздно лег?
– Да есть такое.
– Что-то случилось? – Я с двумя дымящимися чашками присела за стол и наблюдала за тем, как мой парень задумчиво окунает баранку в кофе.
– Глупо задавать такие вопросы человеку, который проснулся не по своей воли в шесть часов утра.
– Ну, если бы не дал машину своему Генке, я бы встала позже. А так, чтобы добраться до работы мне теперь предстоит трястись на автобусе.
– Я не мог отказать другу.
– Сереж, ладно если бы она ему была действительно нужна. – Я отодвинула уже пустую чашку. – Но поехать на рыбалку твой Генка мог и на электричке.
– На работу тоже можно кататься своим ходом.
– А я, по-твоему, на ковре самолете постоянно добираюсь? Единственный раз попросила машину и то пролетела. – Не выдержала я и чуть не ударила кулачком по столу. Но потом вспомнила недавний тренинг, который слушала по радио и представила ромашковое поле. А еще порхающих бабочек и то, как ласковый теплый ветер треплет мои волосы. И вроде бы помогло, пока идиллию в моем мозгу не нарушил грозный "мяв". Открыв глаза, обнаружила, что карие и янтарные глаза в свою очередь сверлят в моем лбу очередную дырку для трепанации. И чтобы не сорваться в такое чудное утро, молча пошла за своими вещами.
– Не забудь купить молока и хлеба, – донеслось из кухни. – И конфет к чаю. И Коксу что-нибудь вкусненькое.
– Всенепременно, – бурчала я сама себе под нос, пока обувалась и натягивала пуховик и шапку.
– Кать, ты что, обиделась? – Сережа уже стоял передо мной с мусорным пакетом наготове.
– Нет, все прекрасно!
– Каать…
– Ну что? Сейчас надену перчатки и возьму этот мусор.
– Я не про это.
– А про что? – Повернулась я и с вызовом посмотрела на него. Видимо, не суждено мне было отправиться на работу с хорошим настроением.
– Я люблю тебя, вот что. И не опаздывай, я буду готовить свои фирменные пельмени. – Сережа поправил мою шапку и чмокнул в нос.
Ох, даже и не знаю, что больше меня подкупило. То ли то, что меня любят. То ли готовый ужин на момент моего прибытия домой. Но все это было так мило, что я мгновенно растаяла, словно масло на сковородке. Тряпка.
– Я тоже тебя люблю. – Хихикнула я в ответ и, выхватив пакет с мусором, потопала на выход.
Морозный воздух ударил в лицо и заставил на секунду замереть, привыкая к температуре. Которая, кстати, была настолько низкой, что даже волосы в носу намертво сцепились друг с другом в надежде хоть как-то согреться. Доскакав до мусорного бака и отделавшись от ненужного багажа, бодро начала свое шествие к остановке. Честно, я думала, что буду единственным несчастным человеком, которому пришлось ехать на работу в выходной день. Но на остановке толпилось еще пять бедолаг и почему-то на душе стало не так тоскливо. Возможно, я даже где-то позлорадствовала. Но после получаса бестолкового ожидания, злорадство отступило и на смену ему, пришла жалость. Вдобавок к дикому холоду, начал сыпать снег, заставляя нас перебазироваться под навес остановки. И вдруг почему-то вспомнились "Игры престолов" с их зимними локациями, где людишки тусовались без шапок, шарфов и в каких-то накидочках. Мда, у нас бы они не выжили и вымерли б еще в первом сезоне. А мы вон живучие какие! Может, во мне течет кровь Старков? От этих мыслей я немного развеселилась и даже прихрюкнула от смеха. Но быстро взяла себя в руки и, прежде чем плотнее уткнуться носом в снуд, оглядела своих братьев и сестер по несчастью. Молодой человек, который стоял в метре от меня удивленно смотрел в мою сторону. Видимо, прибалдел от увиденного, а я же в оправдание возьми да и ляпни:
– Зима близко.
Да, представьте себе, седьмой час утра на остановке, холод и рядом стоит что-то, обмотанное в широченный шарф, в объемном пуховике и с шапкой по самые глаза. И вот это "что-то" сначала хихикает само по себе, а затем выдает такой "перл". Видимо, Сергей был в чем-то прав и мое чувство юмора было навсегда утрачено для человечества.
– Вообще-то она уже наступила, – промямлил он в ответ и отвернулся. А затем вообще постарался отойти от меня на безопасное расстояние. Далеко он, конечно, не ушел, но осадочек остался. И окончательно разочаровавшись в людях, я вновь погрузилась в свои мысли. Я любила мечтать и воссоздавать картины из книг в своей памяти. Как ни крути, но работа редактором в одном из крупнейших издательств Москвы, дало о себе знать. Хотя, я с детства любила этот мир книг. Могла часами напролет засиживаться за очередным романом, забывая о времени. И так было непривычно возвращаться из книжного мира в свой, где не было рыцарей и прекрасных дам, а за окном не сражались маги. Где чувства были такими яркими и чистыми, что ты плакал вместе с героями и радовался одновременно. Увы, в нашем времени такого не было, зато лжи, зависти и злобы было хоть отбавляй…
Еще через пятнадцать минут ожидания, я была готова потратить последние двести рублей на такси, когда увидела еле движущееся пятно на горизонте. С облегчением выдохнула и выступила вперед, тем самым подавая знак остальным пингвинам последовать за собой. Народ как-то оживился и живенько затоптался рядом со мной. Я никогда не думала, что буду так рада видеть нашего соседа, который водил эту маршрутку. Дядя Витя жил над нами и любил играть на гармони. В час ночи. Мы в свою очередь, дядю Витю за это тихо ненавидели. Поддержать нас было некому, так как весь двор обожал его игру, особенно на всяких празднованиях. Когда собирался полный двор бабушек и дедушек. И где они под очередные "пятьдесят грамм" для здоровья успевали обсудить политику, минздрав и Клавку из соседнего подъезда, которая щеголяла по двору с новыми вставными зубами. Стандартный двор и дом с такими же жителями, ничего нового, ничего сверхъестественного.
Оплатив проезд и устроившись на месте у окошка, я вновь вспомнила не злым и тихим словом Сергея и его Генку. Нет, я любила Сережу, честно. Он оказался для меня спасением в тот момент, когда мне казалось, что впереди меня больше ничего не ждет.
Тогда прошло полгода, как я переехала в этот чужой мне город. Полгода моей так называемой самостоятельности. Знаете, а ведь действительно существует та черта, которая делит жизнь на "до" и "после". Для меня такой чертой стало предательство отца. Он всегда был для меня примером того, каким должен быть мужчина. Я думала, что именно так и должен любить муж жену, как любил мой отец маму. Восхищалась тем, что по истечению такого солидного срока, они до сих пор вели себя как влюбленные школьники. Вот только ни она, ни я не знали, что на стороне у него давным-давно была любовница, а он все это время притворялся. Никто даже и думать не мог, что он способен на измену. А он смог. И чисто случайно все всплыло на поверхность. Так получилось, что мне пришлось возвращаться с дачи на несколько дней раньше. И электричка, на которой я ехала, по какой-то поломке остановилась в неприметном другом дачном поселке. Мы всегда проезжали его и даже не всматривались в окрестности. От нечего делать, я скучающе наблюдала за людьми и ожидала отправки дальше. И тут меня привлек знакомый силуэт, который так бережно тащил сумку по перрону. А затем его обняла миниатюрная блондинка и уткнулась лицом в широкую грудь. Я не слышала, о чем они говорили, но казалось, будто он успокаивал ее, гладил по крашеным волосам одной рукой, а второй крепко обнимал за талию. А затем они поцеловались и я вдруг отчетливо ощутила, как подо мной вздрогнула земля и стала рассыпаться на кусочки. Слезы застилали глаза и грудь сдавило от такой непередаваемой боли, что я даже и не поняла, что делаю и зачем двигаюсь на выход. Я даже не поднимала голову, когда врезалась в проходивших мне навстречу людям. И лишь такой знакомый голос и сильные руки вывели меня из этого состояния:
– Катя? Что ты здесь делаешь? – Отец испуганно стал осматриваться по сторонам. – Ты с мамой?
– Нет, можешь вздохнуть с облегчением. Твой концерт на перроне видела только я. – Каждое мое слово было пропитано ядом. Я смотрела на такого родного и то же время чужого человека.
– Тише.
– Не закрывай мне рот! Не имеешь права!
– Екатерина, возьми себя в руки! – Его тон стал строже. – Здесь не место для подобных разговоров.
– Убрал от меня свои грязные руки, – зашипела я в ответ и дернулась от протянутой руки. – Не надо со мной разговаривать и не надо мне ничего объяснять, я все видела.
– Ты не так все поняла.
–Да? И что именно? Ты случайно споткнулся и попал в ее объятия? А затем она тебя насильно поцеловала? Тебе было дискомфортно или отбивался? А то я что-то пропустила этот момент.
– Катя, прошу тебя, успокойся и давай все обсудим.
–Нет. – Я оттолкнула его и прошествовала мимо в другой вагон. Скрываясь за стеклами солнцезащитных очков от посторонних взглядов, я всю оставшуюся дорогу домой глотала слезы. Мне было так жаль маму, себя и всю нашу семью. Которая будто хрустальная статуэтка разбилась от одного неосторожного движения.
Глава 2. «Катя»
С отцом я больше не разговаривала и старалась пропадать, где угодно допоздна, лишь бы не видеть его лицо и лишь бы не находиться под одной крышей. Знаете, когда слышишь о предательстве, но оно тебя не касается, то даже и представить себе не можешь, как сильно оно ранит. И то, что показывают в кино и рядом не стоит с тем, что происходит в реальной жизни. Мама приехала через неделю и вот тут начался настоящий ад. Сложно быть хорошей актрисой, когда все внутри кричит от боли. Я видела, как он целует маму и задумывалась, а кого он представлял на тот момент? Маму или эту крашеную швабру? Меня типало каждый раз, когда я видела его ужимки и заигрывания перед ней. И каждый раз я хотела ей все рассказать, открыть глаза. Но понимала, что ее рана будет больше моей и останавливалась. Останавливалась, потому что где-то в глубине души очень хотела все забыть. Чтобы в один прекрасный день я проснулась, а все было по-прежнему прекрасно. Но этого все не происходило и изо дня в день, злоба внутри все больше разрасталась так, что я едва контролировала себя.
–Катюш, не планируй ничего на вечер, – обратилась ко мне мама, суетясь на кухне, – сегодня на ужин мой фирменный пирог с грибами.
– Ммм, мам, я не могу, – на ходу придумывая отмазку, я попыталась протиснуться мимо нее к холодильнику. – Я уже занята.
– Меня не волнует. Мы и так редко стали собираться за одним столом, то у папы работа допоздна, то ты пропадаешь у подружек. Я хочу посидеть со своей семьей и нормально провести время, а не выуживать вас с отцом по очереди, это ясно?
– Да.
– Вот и славно, ужин в семь.
Что сказать, у мамы был такой склад характера, что она всего добивалась. Не важно какими путями, но она получала все, что хотела. И вот, семь часов. На кухне витают ароматы маминой стряпни, за окном шелестит листва, оповещая нас о надвигающемся дожде. Висевший на стене телевизор, показывал новости на приглушенном звуке, а перед носом стоял аппетитный кусок пирога. Обычно, люди наслаждаются такими моментами. Но не сегодня и не в нашей семье. Я вяло ковырялась вилкой в еде и почти не слушала болтовню родителей. И больше всего хотелось уйти в свою комнату. Я даже уже встала со своего места, когда мама неожиданно серьезным тоном произнесла:
– Сядь немедленно, Екатерина.
Конечно же, это для нее было несвойственно. Обычно мама юморила и была такой солнечной, а этот тон я слышала всего два раза и то, когда сильно шкодила.
– Итак, дорогие мои, кто из вас первым решится рассказать, что происходит в нашей семье? И почему я чувствую, будто бы вы специально избегаете друг друга? Все ведь было хорошо, верно? Или вы считали меня слепой и глухой? Вы думали, что я не слышу вашего общения? Надеялись, что сможете меня обмануть, но могу сказать, что вы провалились. Игорь? – Она по очереди повернулась к каждому из нас. – Катя?
Казалось бы, вот он момент, которого я так ждала. Момент истины, когда я должна была получить облегчение, видя, как мой отец бледнеет и прячет свои глаза. Но все было наоборот. Я чувствовала, что сейчас наступит конец. Конец нашей семье, в котором отчасти виновата я. Может, стоило потерпеть? Может быть, это был единичный случай, и отец больше не возвращался к той женщине, а я своими собственными руками рушу этот мир? И когда я была уже готова сказать, что все хорошо, отец начал говорить:
– Оля, ты же знаешь, как я вас люблю, верно? И готов весь мир положить к вашим ногам, мои девочки. – Он судорожно вытер пот со лба и, пытаясь унять дрожь рук, завертел салфетку. – Черт. Я даже не знаю, как тебе сказать и с чего начать…
– Хочешь, я тебе помогу? – мама откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – "Но, дорогая, несмотря на то что я вас люблю, в моем сердце живет другая женщина. И я мучаюсь, не зная, кого выбрать. При этом, не причинив кому-то из вас боль". Я ничего не упустила? И судя по всему, наш ребенок тоже в курсе?
– Ты знала? – прошептала я, пораженная ее словами. И судя по выражению отцовского лица, он так же пребывал в состоянии шока. – Как давно?
– Достаточно давно, – мама на секунду отвернулась к окну, – просто это не та тема, которую можно свободно обсуждать за чашкой чая. Скажи мне, Игорь, как наш ребенок узнал о твоих похождениях? Неужели ты опустился до того, чтобы привезти свою любовницу сюда?
– Нет, что ты, как я так мог низко пасть?
– Действительно, – съязвила мама в ответ. – А измена у нас стала на уровне похода в магазин за хлебом. Совсем не низко с твоей стороны.
–Оль, не надо так.
– А как надо? Игорь, то, что я так "спокойно" реагирую, еще не означает, что я не зла на тебя. Поэтому не смей мне рассказывать, как мне поступать в данной ситуации. Иначе твои сумки будут собраны за считанные минуты. Теперь, когда все стало на свои места, что ты думаешь делать? Не смотри на Катю. Наша дочь уже взрослая и имеет право знать твой ответ.
Отец замолчал и уставился в пол. Я видела, как одинокая слезинка скатывается по его щеке и утопает в густой бороде. И мне стало его жаль.
– Я не знаю, что мне делать.
– Ты любишь ее? – дрогнул голос матери. Как бы она не храбрилась, было видно, что она боялась ответа.
– Я думаю, что да, люблю. Не так как тебя, это какое-то другое чувство…
– Хватит, я не хочу ничего больше слышать. – Мама встала со своего места и отошла к окну. А, затем, не поворачиваясь, продолжила, – Игорь, мне очень больно. Но еще больнее будет, если я буду удерживать тебя рядом. Давай не станем мучать друг друга. Я искренне надеюсь, что ты будешь счастлив рядом с той женщиной.
Больше она ничего не сказала, просто вышла из комнаты, оставив нас вдвоем. И звенящая тишина моментально заполнила все пространство.
– Прости меня Катюш, я не думал, что все так получится. – После долгого молчания произнес отец.
– Чем она лучше мамы? – горько вздохнула я в ответ. – Чем она лучше нас?
– Это сложно объяснить, просто так получилось. Она не лучше вас, она совершенно другая. Я все так же люблю твою маму, но уже другой любовью. А Анна… она дала мне свежий глоток воздуха. Мама меня так любила лишь в молодости, но сейчас все по-другому. Я думаю, когда ты станешь чуть старше, возможно, поймешь меня.
– Не думаю, что когда-нибудь мне будет понятна измена. – Ответила я ему и, встав со своего места, вышла вслед за мамой.
Он уехал на следующий день. Я из окна своей комнаты наблюдала за тем, как он складывает чемоданы и сумки в машину. А затем поднял голову и тоскливо улыбнувшись, махнул мне рукой и сел за руль. Уехал, чтобы начать свою новую жизнь. Без нас. Возможно, он страдал, но не так как мы. Как бы ни печально, но оказывается, что отсутствие одного человека может изменить привычный ход вещей. В квартире без папы стало пусто, тоскливо и одиноко. Больше никто не комментировал мамины любимые сериалы, никто не готовил на выходных свою фирменную яичницу и никто не помогал мне с уборкой. Наши дни сливались в одно сплошное серое пятно. И как бы мама не старалась скрывать, я видела, что она горюет и все больше закрывается в себе. Все чаще мы проводили вечера и выходные раздельно или сидя в разных комнатах. Я чувствовала, что нас затягивает это болото и что-то надо с этим делать.
В тот день, я возвращалась домой и проходила мимо скамьи, на которой сидели местные бабульки. Стоило мне пройти мимо, как за спиной послышалось приглушенные пересуды. Недолго думая, я развернулась обратно и подошла прямо к ним, чем заставила их замолкнуть.
– Добрый день, Катюша. Как поживаете?
– Добрый, теть Зин. А чего спрашиваете? Сами ж знаете, вот вы и скажите, как мы поживаем.
– Ох и молодежь, языки длинные, – пробубнила соседка рядом.
– Можно подумать, что у вас они короткие? Я не впервые слышу, как вы распускаете сплетни, что больше поговорить не о чем?
– Батюшки, Катенька, да мы же ничего плохого не говорим. Все как есть, а что хочешь сказать, что у вас все гладко? Я вон вашего отца видела на той неделе, когда к внуку ездила. Ходит павлином с новой бабой, будто хвастается. А как так можно – то? И не позорно ведь! Семью бросил и с головой в омут подался. А вы брошенки, маетесь тут с горя. Матушка твоя раньше такая хохотушка была, весь двор слышал. А сейчас что? Ходит серой тенью, да и ты хмурой тучей стала.
– Хватит! – Не выдержав, заорала я на них. – Мы не брошенки! Еще раз услышу такое в наш адрес, спилю эту лавку и спалю дверь каждой из вас. Не лезьте не в свое дело!
– Катя? Что происходит? – послышался голос матери за спиной.
– Ничего. Объясняю тут кое-что этим милым бабушкам.
– Ольга, дочь твоя совсем обезумила, – подала голос третья бабка. – Приструнить бы надо.
– Я знаю свою дочку и просто так она бы себя так не вела. А значит, вы сами виноваты. Пойдем, Катюш, ужин надо готовить.
В полном молчании мы поднялись в квартиру. Мама выгрузила продукты, я же переодевшись, села чистить картошку. Но слова этой бабки так и крутились в моей голове. Брошенки… Как мерзко, противно и обидно это звучало. Словно мы превратились в отбросы общества. И из-за чего? Из-за того, что мой отец не удержал свой причендал в штанах!
–Черт, – зашипела я от боли, прижимая порезанный палец к губам. Не знаю, это ли стало финальной каплей в чаше терпения, но я больше не могла сдержать своих слез. Я отползла к стенке и, уткнувшись лицом в колени, заплакала. Как будто бы внутри что-то сломалось и я ревела в голос, пока нежные руки не обхватили меня, а голос мамы не стал успокаивать:
– Тише, солнышко, ну что ты. Катюш, все ведь хорошо.
– Ничего… не хорошо… они говорят… мы брошенки… а он… с новой гуляет… а мне даже не звонит, – всхлипывала я в ее объятиях.
– Кать, успокойся, иначе мы не сможем поговорить. Брось этот нож и картошку. Откуда кровь?
– П…порезалась, – благодаря маме, я поднялась на ноги и уселась за стол.
Пока она обрабатывала мою рану, на плите уже вскипел чайник. Она не спеша заварила свой любимый ромашковый чай и поставила две дымящихся кружки на стол, а затем достала сигареты из кармана халата и открыла окно.
–Да, я закурила, – ответила она на мой немой вопрос. – Стресс это не убирает, так что все врут, когда говорят, что успокаиваются после выкуренной сигаретки. Не советую даже начинать.
– Так зачем ты это делаешь?
– Не знаю. Бунтую что ли. – Мама пожала плечами и щелкнула зажигалкой. – Захотелось делать то, о чем раньше даже и не думала. Итак, Катюш, давай проясним одну вещь. Запомни дочь: никогда не слушай сплетни. Они могут ранить еще сильней, чем поступок.
– Ты так говоришь, как будто тебя это не задевает. Но я же не слепая, я же вижу, как тебе больно.
– Больно, Катюш, больно. – Мама аккуратно струсила пепел в блюдце.
– Почему ты терпела? Почему мне не сказала?
– А ты почему молчала?
– Не хотела делать больно тебе и надеялась, что отец одумается. – Честно ответила я и в сотый раз поправила пластырь на порезе.
– Вот и я не хотела. Понимаешь, Катя, когда ты взрослый и когда есть дети, ответственность за слова и поступки совершенно иные. Ради призрачного будущего приходится многое терпеть. Ты не можешь просто хлопнуть дверью или бросить все и уехать. Все это отобразится на ребенке, понимаешь? Как женщине мне было невероятно больно от его измены. Больно от того, что твой отец предпочел кого-то другого. Как ни банально, но я ведь подарила ему лучшие годы своей жизни.
–Так почему ты его не остановила? Почему не заставила остаться?
– Нет, так нельзя. Мы оба были уже несчастны, так зачем мучать друг друга всю оставшуюся жизнь?
– А если бы он передумал? Если бы он бросил бы ее?
– Нет, Кать, мы бы все равно расстались. Смотреть на отца и думать, как он утопал в объятиях другой женщины, как он целовал ее для меня невыносимо. И эти мысли, словно черви, проедали меня изнутри. Рано или поздно, все бы вылилось в упреки и скандалы. Мы бы мучили и себя, и тебя. Поэтому пришлось сделать этот шаг.
– И что теперь?
– Катюш, – мама потушила сигарету и протянула мне руку. – Я хочу уехать отсюда. Здесь каждый сантиметр пропитан старыми чувствами, а я не хочу их чувствовать. Я предлагаю тебе переехать в Москву.
– Куда? – от неожиданности я поперхнулась чаем. – Надеюсь, ты не серьезно сейчас говоришь.
–Почему?
– Да потому что здесь наша жизнь! У меня учеба, друзья… у тебя ведь тоже работа. И друзья тоже есть.
– Кать… меня достала эта жалость, которую я вижу в глазах у каждого знакомого. Меня бесит, что за моей спиной постоянно шепчутся и смотрят… смотрят так, будто у меня на голове выросли огромные рога. Я тоже хочу начать жизнь с чистого листа. Но не здесь. Ты можешь доучиться в другом институте. Я позвонила твоей крестной и она с радостью согласилась помочь. Поживешь у нее, пока не сможешь обустроиться, ее сын покажет тебе все, может с кем-нибудь полезным познакомит. Я буду помогать тебе, приезжать часто или ты приезжай ко мне на дачу.
– Такое чувство, будто ты уже все решила вместо меня.
– Решила и так будет лучше. Здесь нам уже нечего делать, – мама встала со стула, – посуди сама. Этот городок слишком мал и бесперспективен. Тебе будет лучше в Москве. А твои друзья не пропадут. В век скайпа и других технологий это не так уж и сложно поддерживать связь. Вот в моей молодости приходилось ждать письма неделями. И ничего, как видишь, связь не оборвалась.
Я смотрела на нее и не верила своим ушам. Как будто передо мной сидела чужая тетя, которая рассказывала о жизни на Марсе. Одной половиной себя я понимала, почему она бежит от всего и что именно она хочет оставить в этом городе. Но вторая половина разрывалась на части от обиды и разочарования.
– Ты сейчас поступаешь, как и отец. Ты бросаешь меня. Ты бросаешь нас. – Едва слышно прошептала я и увидела, как мои слова, словно пощечина воздействовали на маму. Она побледнела и дрожащими руками достала еще одну сигарету.
– Никогда в жизни больше не сравнивай нас. Он поступил подло и гадко, я же действую из лучших побуждений.
– Скорее всего, отец тоже так себя успокаивал.
– Ты встала на его сторону? Так может, попросишься к нему обратно? В его новую семью, а? Выросла такой же эгоисткой, как и папаша! – Сорвалась мама и тут же зажала рот ладошкой. Но было поздно, слова мечом рассекли воздух и мы обе замерли. Она в ужасе, я же в шоке. Моя мама, мой лучик света и вот так со мной поступила. Это стало для меня еще страшнее, чем предательство отца. Я думала, что большей боли больше не выдержу. Но на удивление, даже к моему ужасу, внутри воцарилась мертвая пустота.
– Катюша, прости, я не хотела такое говорить. – Еле сдерживая слезы, обратилась она ко мне.
– Знаешь, я уеду. Прямо сейчас соберу вещи и укачу первым автобусом. Но знай, не потому что я вошла в твое положение. А потому что видеть тебя не хочу. И знать тоже. Ты ничем не лучше отца, оба решили начать жить как вам удобно, забывая о том, что у вас есть я. Знаешь, еще не понятно кто из нас больший эгоист!
