Чарльз Весс
Королева Летних Сумерек
3
Несколько часов спустя Джанет нетвердой походкой брела по пустынной улочке в центре Инвернесса. По обе стороны тянулись припаркованные машины, а за ними стояли обшарпанные дома с конторами и магазинчиками на первых этажах, плотно запертыми в столь позднее время. Время от времени сверху наплывали пятна света от уличных фонарей, напитывая городской пейзаж своей хилой натриевой желтизной. Ночной холодок сдабривала вонь от непомерного числа переполненных баков. Не глядя по сторонам, Джанет вела углубленную одностороннюю беседу с каждой из припаркованных вокруг машин.
«Перебрала чутка. Алкашка из меня совсем никудышная. Ну и пойло… бррр! В основном…»
На лице Джанет тенью отразилась улыбка, и без напускной хмурости ее черты сразу же смягчились.
«Кажется, плеснула кому-то в мордашку? Ничего. Папиному подручному даже полезно. Он-то думал, что отвезет меня обратно в замок для моего же блага. Как пить дать. Вот я и дала ему хлебнуть».
Джанет с сожалением погладила продранный рукав своей новой кожанки.
«Здорово я от него ноги сделала, прямо из окошка в сортире».
С нетрезвым смешком она подошла к глянцевому спортивному авто и села на капот, слегка его прогнув. Джанет накренилась к машине, припаркованной рядом с ее «феррари», и прошептала:
– Ха! Да ладно. Это ж мое, подарок от дорогого папика, разве не понятно? Взяточка, больше похожая на…
Джанет затуманенным взглядом оглядела тусклое сияние раскинувшегося вокруг города и вздохнула.
– Уродливый, как не знаю что, весь как есть.
Затем она уставилась в маслянистую лужу непосредственно у себя под ногами и, ловя в ней изменчивую рябь отражения уличного фонаря, снова вздохнула.
– Хотя чего уж тут. Здесь я живу… уже привыкла.
В эту секунду раздалось громкое, настойчивое жужжание. Кусочек из ее любимой на сегодня песни звучал из внутреннего кармана куртки, растворяясь в ночном воздухе. Джанет нащупала мобильный и прищурилась, вглядываясь в экран:
– Ого. Какой сюрприз. Послание от его высочества.
Приложив руку ко лбу, она изобразила притворный обморок: «Вернись. Возвращайся домой. Я сделаю для тебя все, дочь, только вернись».
Даже не глядя на экран, Джанет продолжала отвечать на отправленную отцом эсэмэску голосом все более высоким и громким по мере того, как наружу вырывались сбивчивые мысли:
– Зачем ты забрал мою картину, старик?! Скажи, зачем? Тебе и ответить нечего. Ну а как насчет нескольких добрых словечек? Может, обнимемся на ночь? Или просто побудь рядом, когда я в этом нуждаюсь. Так нет же. – Она понизила голос, изображая голос отца: – «Нет, этого я не могу, дорогуша, я занят!» Тогда будь добр, скажи, где моя мать? Придурок!
Она сердито смахнула со щеки слезу.
«Я просто хочу ее увидеть… Хочу поговорить со своей собственной, черт возьми, матерью… Мне так много нужно ей рассказать. Только из-за моего отца этому никогда не бывать!
По крайней мере, я почти уверена, что она все еще жива. Если бы с мамой случилось что-нибудь серьезное, он бы ведь сказал? Разве нет?»
Подняв лицо, Джанет выкрикнула в ночной воздух:
– Отец, ты бы ведь об этом мне сказал, разве нет? Разве нет?!
Внезапно ее внутренний монолог прервал шершавый голос:
– Эй. Глянь, какая смугляшка нам досталась.
Джанет соскользнула на тротуар и, неловко обернувшись, увидела, что к ней приближаются двое парней.
– У тебя какие-то терки с твоим стариком, лапуля?
Ближайший уличный фонарь ясно высветил их обоих. У первого, с неказистым ирокезом, череп густо покрывали партаки, исчезая под облезлым кожаном. Второй был дылдой с лоснистой иссиня-черной кожей и кадыком таким острым, что впору им что-нибудь резать – например, бумагу. Длинные дреды кое-как заправлены под мешковатую шерстяную шапку.
«Боже, Джанет, как же ты их не заметила!»
Страх и адреналин вмиг разорвали плотную завесу алкоголя, гасившую до этого мысли.
«Сейчас бы сюда одного из папиных помощников… Только ты ведь бросила его в баре!»
Дылда с грязными дредами осклабился, обнажив во рту пеньки зубов. Он подался к Джанет, обдав ее затхлым перегаром.
– О, телефончик-то симпотный.
– И правда клевый, – хихикнул его напарник
– Сейчас, наверно, уронишь. Дай лучше сюда.
– У нас тут надежней.
– Да и сама давай к нам…
Джанет словно в ступоре наблюдала, как дылда небрежно подносит к ее лицу длинное лезвие, остро сверкнувшее в свете фонаря. А у его напарника в кулаке вдруг объявилась монтировка.
Джанет отчаянно подкинула вверх свой мобильный и, рванувшись, во весь дух припустила по улице, лихорадочно нащупывая в сумочке баллончик «перечника», а еще лучше ножик, который обычно таскала с собой.
«Они где-то здесь… Вот же лежали…»
Казалось, подкинутый телефон отвлек ублюдков, но уже скоро за спиной послышался быстро приближающийся перестук их ботинок по тротуару. Еще немного, и от них уже не скрыться. Джанет яростно перебирала содержимое сумочки. Наконец, отодвинув в сторону ключи от машины, она нащупала спасительный «перечник».
«Вот!»
Спеша вытащить баллончик, Джанет на бегу свернула за угол и буквально врезалась в молодого человека, сидящего на здоровенном мотоцикле. «Винсент Блэк Лайтнинг 1952». Его мотор нетерпеливо урчал. Водитель выровнял махину и улыбнулся Джанет, глубоко вглядываясь в ее темно-карие глаза.
Джанет же, не в силах оторвать взгляда, вдруг позабыла об опасности, таящейся в неприглядном городском пейзаже; мир вокруг словно сместился со своей оси. Утопая в мягком взгляде этого человека, она впервые в жизни ощутила себя в полной безопасности.
При этом ей безотчетно вспомнился рыцарь с похищенной картины.
«Надо же. Похож как две капли…»
В это мгновение стук тяжелых каблуков за спиной рывком вернул ее в мир, полный ночных громил и равнодушных отцов. Красавец на мотоцикле, однако, не обращал на ее преследователей никакого внимания. По-прежнему не сводя с Джанет глаз, он широко улыбнулся и произнес:
– Мой благородный конь к вашим услугам! Соблаговолите?
Джанет инстинктивно вспрыгнула на сиденье, крепко обхватив талию молодого человека. Мотор взревел, и железный конь безудержно пронесся между двумя преследователями, разгоняясь вверх по улице.
Выгнув шею, Джанет смотрела, как незадачливые воры быстро уменьшаются в размерах; из горла у нее вырвался радостный, залихватски-победный вопль.
Внезапно впереди из-за припаркованных машин выскочил кто-то коренастый – прямо на мотоцикл, пытаясь на лету схватить Джанет. Но ее все еще безымянный спаситель сноровисто вильнул в сторону, накренив своего коня, и легко обогнул протянутые руки злоумышленника. Когда тот споткнулся и упал на колени, Джанет узнала в нем охранника, от которого сбежала ранее в баре, и радостно выкрикнула:
– Быстрей! Гони!
Мощный железный скакун на скорости пронесся между несколькими встречными автомобилями, унося своих седоков к безопасности. Все еще смеясь, Джанет повернулась к своему спасителю и несколько мгновений изучала его профиль, когда он сам повернулся посмотреть на нее. Тогда же она увидела, что его кожаный шлем не похож ни на один тех, что она видела прежде. Искусно выполненный, он плотно облегал голову и был открыт над глазами и ртом, больше походя на убранство средневекового рыцаря, чем на обычный громоздкий шлем байкера.
Спаситель заговорил достаточно громко, так что было слышно сквозь бодрящий шум дороги и ветра:
– Куда велите вас доставить?
Уютно припав щекой к спине его плаща, Джанет расслабилась. Плащ сладковато пах неизвестными травами, которые успокаивали ее взбудораженные нервы. Лицо Джанет расплылось в задумчивой улыбке, и она бесхитростно сказала:
– Езжай. Просто езжай, и все.
– С превеликим удовольствием.
4
Мотоцикл скользил мимо ярких огней встречных машин, а хладная свежесть ветра обдувала оголенную кожу головы. Джанет чувствовала, как ее прежняя жизнь растворяется, исчезает. В это мгновение она была уверена, что все будет хорошо.
«Но ведь это безумие. Я даже не знаю, кто этот человек и куда он меня везет!»
Крепко обвив руками талию своего спасителя, она исподтишка его рассмотрела. С первого взгляда он казался достаточно красивым: яркие темные глаза, высокие скулы. На рукавах его длинного кожаного плаща, хлопающего, будто крылья ворона, трепетали от ветра кружевные манжеты. Из-под кожаного шлема выбивались длинные темно-каштановые волосы, стянутые сзади красной шелковой лентой. Внезапно сердце Джанет екнуло, и ей пришлось унять в себе мысль о том, как выглядели бы эти волосы, не сдерживай их лента.
«Вот же черт, я пропала в его взгляде, словно в омуте, и никак не могу выбраться…»
Город остался далеко позади, и мотоциклист наконец остановился на краю поросшей вереском пустоши и заглушил двигатель. Справа по ходу едва угадывался смутный изгиб древнего каменного сооружения. Пейзаж вокруг погружался во тьму, освещенную лишь усеянным звездами небом.
Поняв, где они находятся, Джанет улыбнулась:
– Эй, а я это место знаю. Вон там старый мост, за которым начинается древняя Тропа Якобитов[1]. Если туда пойти, то можно набрести на каких-нибудь призраков в тартанах[2] – их там тьма-тьмущая; а еще в тех краях вечно щемится молодежь.
Тщетно пытаясь сдержать дрожь от сыроватой ночной прохлады, Джанет подалась ближе к своему спасителю:
– Минимум из того, что я, наверно, могу сделать, это представиться моему галантному спасителю.
Молодой человек обернулся к ней, и на его затененном лице она разглядела улыбку:
– Если вам это по нраву.
– А то. Может, и вправду понравится. Джанет Рэйвенскрофт. Спасибо, что спас мою задницу.
Молодой человек слез с мотоцикла и, повернувшись к девушке лицом, учтиво поклонился.
– Рыцарь всегда должен быть бдителен к опасностям на расстилающихся пред ним дорогах.
– Вот как? – Джанет с улыбкой качнула головой. – Ты прямо как в сказке, метишь стать моим рыцарем в сияющих доспехах.
– Быть может. А я, стало быть, имею честь огласить вам и свое имя. Томас Линн, к вашим услугам.
Джанет неловко пожала плечами.
– Томас. Звучит как-то официально. Могу я звать тебя просто Том?
– Под сим именем я тоже бывал известен.
– А почему у тебя такой говор, будто ты только что сошел с экрана «Принцессы-невесты»?[3]
– Миледи, я…
– Гляньте на него! Ну прямо точно оттуда. Так, между прочим, нынче никто не разговаривает. От слова «вообще».
На лице Тома мелькнула досада:
– Там, откуда я родом, таковым образом изъясняются все.
– Да ладно, я понимаю, это какая-то игра… Может, скажешь, в чем она состоит?
– Смею заверить, это никоим образом не игра.
Какое-то время они неловко смотрели друг на друга, пока Джанет, взявшись за руку Тома без перчатки, не слезла с сиденья мотоцикла. И тут ее глаза изумленно распахнулись, поскольку мир вокруг странным образом преобразился и замерцал. Чернота ночи внезапно смягчилась до сумерек, а звезды над головой запульсировали в такт учащенному биенью ее сердца. Поразительна была интенсивность и насыщенность цвета, которым теперь была напитана каждая веточка вереска, каждый камень и деревце вокруг, а в особенности так близко стоявший от нее человек.
Здесь, в этом странном новом мире, глаза Томаса, казалось, светились.
От этого мощного прилива ощущений, а также после нескольких стопок виски, которые она по неосторожности опрокинула вечером в баре, Джанет беспомощно обвисла на своем новом знакомом.
* * *
Томас Линн грациозно опустил бессознательную смертную девушку прямо на вереск возле своих ног, не имея ни сил, ни желания отвести свой взор от ее прекрасных, смягченных сном черт.
Больше всего его удивила и восхищала ее насыщенная смуглая кожа. Его собственная, бледная как алебастр от долгого обитания в краю, освещенном лишь светом луны, составляла с ней разительный контраст.
Позади, в буйной вересковой поросли и на редких низкорослых деревьях, начали перешептываться и перепархивать с ветки на ветку странные зыбкие создания с небольшими крылышками – фэи. Наконец те, что посмелей, спрыгнули наземь и медленно прокрались к Рыцарю и спящей бренной. Том хоть и чуял их присутствие, но не подал виду, тихо пробормотав себе под нос:
– По-своему она так же прекрасна, как и сама Королева…
– Смотри-ка, дружок, мы все слышим!
Том нетерпеливо повернул голову, показав, что заприметил гостей, и шикнул:
– А ну тихо! Взгляните сами, если думаете, что я лгу.
Оба фэя подобрались ближе и с любопытством уставились на Джанет. Миндалинки их янтарных глаз наполнились растерянным удивлением.
– Томас, а ведь сущая правда!
– Да, ты прав!
– Но та ли она самая, которую ведьма послала тебя искать в такой дали от дома?
Молодой человек продолжал растроганно озирать мягкие черты лежащей без чувств девушки.
– Я почти уверен, что эта бренная и есть причина, по которой нынешняя ночь застигла меня здесь. Хотя для верности надо проверить.
Том слегка поник.
– Сказать по правде, мне это не по душе. Однако мой долг перед Королевой – единственная цель, по которой я здесь, прежде чем верну Королеву ее стране и двору.
Почесав в затылке, один из фэев с любопытством взглянул на Тома:
– Так вот чем ты здесь занят?
Том с вызовом ответил:
– Да уж ничем иным.
– Ладно зубы-то заговаривать, малыш Томми. Здесь, в землях бренных, ты гуляешь уже не первый день. Только вот по делам Королевы или, так сказать, по наущению старой ведуньи? Ужас как хочется узнать.
Крылатые существа искоса поглядели на Томаса, после чего первый лукаво добавил:
– Место это, надо сказать, весьма унылое. Если не сказать гиблое.
Глаза Тома зажглись внезапным оживлением.
– Вовсе нет! Мои воспоминания об этой земле были несправедливы. Я сам родился невдалеке от этих мест, и моя любовь к этой вересковой пустоши живет в самом моем сердце.
Кивнув друг дружке, словно его слова лишь подтверждали что-то и без того им известное, фэи посмотрели на юношу со своим всегдашним лукавством. Тот, что покрупнее, внезапно ухмыльнулся:
– Ладно-ладно, Томас. Не будем пытаться переубеждать тебя в тех вздорных представлениях, которые ты по той или иной причине вбил себе в голову.
Его наперсник снова поглядел на спящую девушку и поморщился:
– А от этих ее, с позволения сказать, волос ты тоже в восторге?
– Ужас – это лишь полслова.
– Хотя мы могли бы быстренько это исправить.
Но Томас, уже не обращая внимания на болтливых зловред, бережно поднял бесчувственную девушку на руки и понес ее к вершине арочного моста. Там рыцарь осторожно опустил Джанет на камень. Проворно сбросив с плеч свой длинный кожаный плащ, он сложил его в несколько раз и подложил под спящую, как подушку. И пока звезды продолжали свой степенный круговорот по небу, он никак не мог оторвать взгляда от этого бренного, смягченного сном чада земли.
«Ты такая невинная. Позже я испрошу у тебя прощения за то, что скоро произойдет. Но я должен быть уверен, что ты именно та, кого я ниспослан был отыскать».
5
Спустя какое-то время Джанет зашевелилась, неуклюже вскочила на ноги и, увидев оставленный внизу плащ, торопливо его подняла и, дрожа от холода, с благодарностью накинула, прижав для тепла к себе его кожу руками. Затем она огляделась.
Вокруг в предрассветном сумраке смутно различался почти безлесный ландшафт, переходящий в лощины нагорья, где, куда ни глянь, не было ни единой души.
«И хоть бы один, блин, рыцарь на черном гребаном мотоцикле».
– Томас. Том!
Недалеко отсюда находилась небольшая и в этот час совершенно безлюдная автостоянка, от которой участок старого шоссе восходил вверх и через древний каменный мост вел к началу протяженной пешеходной тропы вплоть до национального парка Кернгорнс.
– Том! – выкрикнула Джанет.
Засунув руки в карманы плаща, она принялась расхаживать взад-вперед по короткому пролету моста в попытке расслабить задеревенелые мышцы и разогнать кровь. Однако через несколько минут она снова позвала в темноту:
– Ты меня слышишь? Нашел время для игр, на такой холодрыге! Ты где, блин, прячешься?
Слева, далеко в сумраке, едва проглядывал Инвернесс с башнями его высоток и старинным собором, золотящимся в лучах занимающегося рассвета. Ну а на юге тянулась лишь безбрежность вересковых пустошей, что укатывались вдаль, теряясь в густом вареве сизых тяжелых туч.
«Даже мобильника, чтоб его, нет – некому позвонить и позвать на помощь. Пешком до города тоже не дотопать, слишком далеко. А в такую рань движение здесь нулевое. Так что и с автостопом облом».
Джанет встала посередине моста и издала совсем уж неподобающий для леди рев:
– Том! Томас! Или как там тебя – я, блин, вот она, тут! А ты, чтоб тебя разорвало, где пропадаешь?
«Вот тебе, черт, и рыцарь в сияющих доспехах. Обыкновенный мудак, как и все прочие другие».
Кипя обидой и гневливостью, она схватила случайный обломок камня и со всей силы зашвырнула его в бурлящий внизу поток. Последовавший громкий, в целом ободряющий всплеск на минуту успокоил нервы. Горько рассмеявшись над собой, над миром в целом, но самое главное – над своим нынешним положением, Джанет оперлась обеими руками о грубую каменную кладку и вгляделась вниз, в глубокие тени, все еще густящиеся под арочными сводами моста.
«Мамуль, ну хоть ты подскажи, как быть?»
Джанет поймала себя на том, что, много раз в жизни задавая себе один и тот же вопрос, она всегда представляла себе теплое и любящее выражение лица своей матери. Во всяком случае, какой Джанет себе мать представляла.
«Ведь старый говнюк даже ее фотографии в своем доме не допускает».
Она взглянула на свои тонкие руки, пошевелив в полумраке пальцами, как будто в самом деле могла разглядеть их насыщенный коричневый цвет.
«Хотя одно можно сказать точно: папа настолько белый, насколько это вообще возможно, так что мама, наверное, была темнокожей, как я.
Так ведь?
В любом случае, всегда приятно перемолвиться с призраком того, какой она могла бы быть. Рассказать, какой долболоб мой новый препод, или как чертовски сложно делать домашку по математике, или даже что мне надеть на какое-нибудь там свидание.
Но если бы она действительно жила с нами, в том же доме… смогла бы я обсуждать с ней такие вещи, или же мне почти так же нечего было бы ей сказать, как и отцу?
Конечно, было бы здорово это узнать…»
Невеселые размышления Джанет враз оборвались, когда она скорее почувствовала, чем увидела огромную глыбистую тень, что выбралась из-под каменного моста, скакнула на грубую кладку и теперь маячила впереди. В темени не угадывалось ни единой черты, но что бы это ни было, оно заслоняло собою все звезды.
– Том?
В ответ раздался глубокий, утробный рык:
– Назови пароль или плати пеню!
Слова прозвучали не на английском, а на каком-то диковинном странном наречии, которого Джанет прежде не слышала, хотя поняла каждый произнесенный слог. Джанет опешила. Но по-настоящему запаниковала только тогда, когда обнаружила, что отвечает на том же языке.
– Что? Какой пароль?
– Назови пароль или плати пеню!
– Извините, я не понимаю, чего вам надо.
– Пароль или пеня!
– Ну ладно… Пусть будет «рыба-меч».
– Истинный пароль или пеня!
– А «пожалуйста» не подойдет?
Зловещая тишина подарила время на безумную мысль дать стрекача от того, что представало перед ней в виде тени. Пальцы потянулись к газовому баллончику, но сумка исчезла, а с ней и нож.
Существо, чем бы оно ни было, прочно зиждилось между Джанет и смутной надеждой на безопасность, которую обещала автострада. Единственным другим вариантом было унестись в темную пустошь. Нерешительность пригвождала к месту. Но, вновь заслышав низкое животное урчание, Джанет метнулась вперед, юркнув мимо темного существа в попытке удрать через мост.
Следом раздался мягкий свист воздуха, и камень моста содрогнулся под весом, который на него обрушился. И снова огромный зверь преградил ей путь к отступлению.
– Пароль или пеня!
В ужасе Джанет выпалила:
– Не знаю я вашего чертова пароля!
– Тогда плати пеню!
На мгновение слова невидимого чудища, казалось, зависли в холодном воздухе, покуда их не подхватил ветерок, вкрадчиво коснувшись кожи Джанет, где, перед тем как исчезнуть, он на миг задержался. Джанет вздрогнула. И тут где-то глубоко внутри замысловатое хитросплетение воспоминаний о местах и жизнях, о существовании которых Джанет до этой ночи и не догадывалась, вдруг начали оживать и обретать форму здесь, в бренном мире.
Чувствуя, как ее тело содрогается будто от удара, Джанет издала властный, надменный возглас:
– Что мне твоя глупая пеня!
В этот момент не столько тело, сколько разум пошатнулся под натиском какого-то мощного, напористого потустороннего разума, подчиняющего себе все человеческие чувства, которыми она обладала. Некая хищная первородная сила, противостоять которой не может ни один из бренных, вольно и безудержно вливалась в Джанет, принимая новое обличье.
Девушка, которая еще несколько мгновений назад была обыкновенным человеком, теперь взирала иными глазами и видела темное существо во всей его подноготной. Над ней возвышался гигантский вепреподобный зверь, в грубых наслоениях кожи и меха, брюхо которого опоясывал широкий черный пояс, а снизу торчали короткие ноги с раздвоенными копытами. Под налитыми кровью глазками пасть от уха до уха распяливали длинные острые клыки, отчего зверь щерился в оскале.
– Тварь, как ты смеешь требовать пароль от меня? Не узнаешь своей Королевы? И почему ты все еще стоишь? А ну на колени, яви свою покорность!
Глядя под собой на ту, что все еще выглядела как юная смертная девушка, зверь замешкался.
– Ну же!
Прищурив глаза, зверь каким-то образом углядел что-то сквозь обманчивый внешний облик и покорно улегся, припав мордой к каменной кладке.
Когда поверх раболепно застывшего монстра Королева взглянула на другую сторону каменного моста, ее лицо осветила надменная улыбка: там в кожаных доспехах, отшлифованных до темно-красного цвета, стояла знакомая фигура, одной рукой держа шлем, а другой огромный меч.
С губ Джанет непринужденно слетели слова на том же диковинном языке:
– Томас, мой Рыцарь Розы, отчего мы здесь, в этом унылом месте? Где моя зала, мой дворец? Где мои сады, наполненные цветущими розами, столь же алыми, как твоя кровь?
Хотя ни ее бархатистая шоколадная кожа, ни грубая стрижка простой бренной женщины никак не намекали на царственные знаки, это был однозначно ее голос, ее присутствие. Том пал на колени, широко раскинув руки в жесте крайнего смирения.
– Миледи, я всецело в вашей власти. Какова будет моя участь?
Прежде чем странная повелительница успела ответить, тело, в которое она вторглась, вздрогнуло и стукнулось о борт моста.
– Томас, сюда! – выкрикнула она.
Джанет ни на секунду не прекращала своей неистовой борьбы с разумом, обуздавшим ее волю. А Королева, удивленная яростным сопротивлением бренной женщины, отступила до поры, наблюдая и изучая свою смертную хозяйку.
Разум, который так легко попрал истинное «я» Джанет, внезапно исчез, оставив ее растерянной и взъяренной, но более всего напуганной. Она истошно провопила в ночное небо:
– Что это было? Кто это был? Кем бы эта сука ни была, она решила, что я под ней прогнусь!
Джанет в полном изнеможении снова рухнула в ждущие объятия Тома. На мгновение она припала головой к его груди, но тут же вспомнила, что случилось, и ее голова упрямо дернулась вверх. В глазах сверкали искры, а гнев жаждал своего утоления.
– Придурок! Какого черта ты бросил меня на этом ублюдочном мосту? Говори!
В своей ярости Джанет не обращала внимания ни на меловую белизну его лица, ни на сумрачность глаз, взирающих на нее с тревожным удивлением. Вместо этого она отвесила ему такую оплеуху, какую только могла.
После секунды ошеломленного молчания он тихо проронил:
– Сознаюсь без утайки: не могу сказать.
В это время Джанет снова уловила присутствие притененного зверя, который до этой поры молча следил за странной драмой, что разыгрывалась перед ним. Монстр пожал валунами плеч, как бы показывая, что видывал на этом мосту вещи и постраннее. Сейчас, глядя на него, Джанет вполне ясно различала его очертания там, где раньше ей просто виделась глыба из тени и тьмы. До нее разом дошло, что чуждое присутствие в ее голове фундаментально изменило ее восприятие внешнего мира.
Как раз перед тем, как эти странные ощущения начали сглаживаться, она оглядела мир, который был теперь окутан не глубокими ночными тенями, а мягкими сумерками с ярким полумесяцем, плывущим высоко в небе.
Существо еще какое-то время с любопытством поглядывало на Джанет, после чего повернулось и, неторопливо перебравшись через закраину каменного моста, исчезло в темноте. С минуту Джанет стояла, глядя на теперь уже пустой мост, и вид огромного черного мотоцикла Томаса, прислоненного к парапету, показался ей чем-то успокоительно обыденным.
– Том, – позвала она, – а что это была за штука… что за мир мог породить такое ужасное существо?
Рыцарь Розы секунду невозмутимо смотрел на Джанет, а после дал совершенно неудовлетворительное объяснение:
– Сие, миледи, был тролль.
– Тролль? В самом деле?
Джанет не сводила с Тома пристальных глаз, пока тот не вздохнул и не дал более подробный ответ.
– Тролль Из-под Моста. Он обитает здесь уже невесть сколько, под этим самым местом. Так было и на прошлом веку, и даже раньше. Он души не чает бросать вызов всем, кто проходит этим путем.
Том попытался обезоружить ее широкой улыбкой. Но ничто не могло ослабить первозданного страха Джанет, что этот потусторонний ум вдруг снова вторгнется и скует ее тело, сделав его абсолютно неподвластным.
– Том, я должна знать, кто или что только что было внутри меня. Я смотрела чужими глазами, а то, что видела, не было этой чертовой Землей… Вот ты, например.
Вспомнив, как Томас стоял перед ней на коленях в доспехах, Джанет нахмурилась:
– Кстати, а где твои рыцарские доспехи? Как тебе удалось снять их так чертовски быстро?
Небрежно пожав плечами, Томас стоял молча, не предлагая никаких объяснений тому, что недавно произошло. Это глубокое, неловкое молчание продолжалось до тех пор, пока не превратилось в почти бездонную яму, которую нужно было так или иначе заполнять. Джанет решила наполнить ее своим гневом, благо его было в избытке:
– Ты, черт возьми, меня сюда притащил, так что ты, наверное, хотел столкнуть меня с этим ужасным зверюгой. Почему?
– Я не желал навлечь на вас вреда и оборонил бы от тролля, если бы пришлось, но клянусь честью, более я не в силах изречь ничего.
– Почему… почему ты продолжаешь так говорить? Нет больше никаких рыцарей, или всяких там дам, если на то пошло. И после всего этого ты все еще играешь в какую-то глупую игру?
Поскольку Том по-прежнему не давал никаких разъяснений, Джанет развернулась и направилась к дороге.
* * *
Не обращая внимания на едкое хихиканье вездесущих фэев, Том последовал за расстроенной смертной девушкой.
Снова почувствовав его рядом с собой, Джанет обернулась. По ее щекам стекали слезы, а губы задрожали в злой усмешке.
– Я на дух не переношу возле себя непонятных мудаков, которым нельзя доверять! В самом деле, что мне остается: жить здесь возле монстра из моего дурного кошмара или каким-то образом отыскать дорогу домой и смириться с чудовищем, которое там живет?
Какое-то мгновение Томас пристально на нее смотрел, после чего неохотно кивнул и наконец заговорил с нотками мрачной обреченности:
– Джанет, ты говоришь правду, по крайней мере, насколько ее чувствуешь. Наши миры разделяет лишь тонкая завеса. Зверь, которого ты видела нынешней ночью, в моем мире столь же обычен, как и металлические звери, заполняющие ваши странно гладкие дороги.
В эту секунду их обоих обдало порывом дождя и ветра, но пригожий рыцарь лишь улыбнулся и продолжал:
– А посему, миледи…
Под быстрым хмурым взглядом на лице своей спутницы он спохватился, стараясь придерживаться ее манеры речи:
– Эту ночь, Джанет, я проведу здесь, на вересковой пустоши, но ты заслуживаешь неизмеримо большего комфорта, чем могу предложить тебе я. Куда ты хочешь, чтобы я тебя отвез?
– Браво! По всей видимости, к моему старому чудовищу, потому что твой приятель-тролль меня слишком уж ужасает. – Джанет устало поникла. – Я так устала бороться… с тобой, с моим отцом, со всеми. А ведь все, что меня ждет, если я вернусь домой, так это новые схватки. Нынче вечером я пообещала себе, что покончу с этой жизнью, но теперь… Теперь я не знаю, что еще мне остается.
– Может, тебе просто объяснить отцу, чего ты так искренне желаешь?
Плотно обхватив себя руками, Джанет ответила:
– Он не станет прислушиваться к доводам разума, особенно моим. От него не дождешься.
Понимая ее отчаяние, Том заметил:
– Мне тоже доводилось иметь дело с теми, чья воля глуха к тому, чего могут хотеть или даже в чем нуждаться другие. Вразумить такого человека подчас бывает непросто.
* * *
Взгляд Джанет прошелся по мглистому бескрайнему пространству вокруг, после чего она снова посмотрела на бесстрастное лицо Тома, и по ее губам скользнула натянутая улыбка.
– Я и правда не очень хорошо спланировала свой побег. И уж точно не надо было пропускать те рюмашки для подъема настроения. – Смирившись, она устало махнула рукой. – Ладно, отвези меня домой. Я покажу, как туда добраться.
Не прошло и минуты, как Джанет взобралась на железного коня и обняла сзади Тома. Когда мотоцикл пересек гравийную стоянку и, набирая скорость, выехал на пустынную автостраду, она нежданно для себя вновь уткнулась лицом в широкую спину перед собой, отчаянно пытаясь перебороть гнетущее чувство пустоты, что росло в ней вот уже столько лет. В тот день Джанет поистине ошеломляла уверенность, что она неизбежно утонет в мире, где каждое желание Джона Рэйвенскрофта – непреложный закон.
«Как же мне туда вернуться и не сойти с ума?»
Джанет молча уставилась в проплывающую мимо темную пустошь, а холодный ночной воздух сушил слезы, которых она даже не замечала на своих щеках. Невероятно, но после всего, что произошло между ними минувшим вечером, где-то по краешкам сознания в ней теплом трепетали мысли о мужчине, которого она сейчас так крепко обнимала.
«Так! Я, видно, уже сошла с ума! По какой-то глупой причине он сам привез меня сюда. А ведь мне могло хорошенько достаться, или того хуже».
Странно, но без своей обычной гневливости Джанет чувствовала себя легче, словно ярость была для нее просто обузой.
«Кто же и что же ты, человек-загадка?»
* * *
Рассвет окрашивал серые облака в розоватый цвет, когда Том остановил свой «лайтнинг» перед воротами в поместье Рэйвенскрофтов, и Джанет слезла с громоздкого черного мотоцикла. И она, и Том были так погружены в свои мысли, что оба на протяжении долгой поездки не произнесли ни слова. Немного постояв рядом с мотоциклом, Джанет медленно стащила с себя кожаный плащ, который все это время был на ней. Рука Тома легла ей на запястье.