Carinetta
Государство Склеп
Так мы и сделали. Труп трясся, сидя с нами за круглым столом, и периодически бил ладонью по столешнице. Друг мой плеснул и ему чаю. Труп не переставал смотреть мне в глаза.
– Что будем с ним делать?
– Похоронить его нужно. Родным наконец сообщить. Устроить вечеринку в баре. Хотя… Они все наверняка давно уже знают – сплетни расторопнее телеграмм. И наверняка, стоя на табуретках, вовсю рядят паб «Грими» в гирлянды.
– Может, сводим его выпить напоследок? Ему неплохо будет развеяться.
– Нет, будем людьми. О нём ещё спляшут на крышке гроба его родные и близкие. Даже не пришедшие за ним. Пусть отдохнёт у нас. Завтра ему всю ночь развлекать публику…
Друг вышел в коридор – прикрыть внезапно отворившуюся скрипучую дверь. Но не вернулся.
Трот прилёг поспать. Труп сидел за столом, успокоившись наконец и окаменев.
Труп и Трот
Трот проснулся под совершенно прозрачным стеклянным журнальным столиком. Он увидел, что сверху на столике стоял совершенно прозрачный пустой стеклянный бокал.
– Грааль, – произнёс Трот и открыл глаза…
Он очнулся на кровати. В своей чужой квартире.
В зловещей тишине было слышно, как громко шлёпают тяжёлые капли из крана.
Труп сидел за столом неподвижно.
Трот подошёл к столу и сел напротив.
Труп сидел за столом неподвижно.
Трот встал. Нужно было что-то делать. Отношения зашли в тупик. Это плохо кончится. Нужно срочно что-то решительно предпринять…
Трот протянул ему руку.
Он хотел было проделать детский трюк с кошмаром: преодолеть свой страх и ужас перед преследовавшим его чудовищем. Прекратить бежать от Чудища, спотыкаясь из последних сил. Остановиться, развернуться к нему лицом и душой и протянуть ему руку.
Обычно Чудище терялось, что ответить, хлопая большими синими глазами. Мешкало, что-то мямлило. Стеснительно приближалось и наконец обнимало Троттера всеми силами. Они вместе плакали – Чудище и Тротти. Мягкое Чудище впитывало его мальчишеские слёзы. В этот-то момент и подкрадывалось пробуждение вместе с ясным рассветом. Троттер и безумно родное ему Чудовище рыдали от раздирающей тоски и братской любви двух непохожих существ. Трот обещал обязательно заснуть и увидеться с ним снова. Пока не просыпался рядом с гладящей его спину матерью, весь в соплях, цепляясь ногтями за подушку как за ускользающий кусок сновидения.
Но его Труп не отвечал.
Трот втиснул палец ему в рот в нервном ужасе.
Трот оскалился и надрывно хохотнул. Но убедившись, что Труп непоколебим и неподвижен, резко выдернул палец.
Трот пригласил его в ресторан в 6 вечера на пересечении Лондонской улицы и Пихтового сквера. Бар назывался «Грибблик».
Троттер оставил Труп сидящим за столом кухни и испарился в гостиную.
