Борис Евгеньевич Евстигнеев
Новые приключения кота Мяунжика Враузера
История 7
Обычный день. Мяунжик занимался повседневными делами у себя дома, как тут он услышал знакомые голоса своих старых друзей-котят. Он оглянулся, и это и вправду были они.
– Здравствуй, Мяунжик!
– Здравствуйте, друзья.
– Спорим, ты не угадаешь, кого мы встретили по пути?
– И кого всё-таки?
– Мяучера! Проходил мимо КотНИИ, когда мы шли учиться.
– Мяучер? Я думал, он уехал из города: давненько его не видал.
– А никуда он не уезжал и не переселялся! Просто сильно болел, изолировался, чтобы кого не заразить, однако выздоровел теперь.
– Это отличные новости! Но вы ведь вряд ли только за тем, чтобы сообщить это мне, пришли? Небось, хотите услышать какую-нибудь историю?
– Конечно!
– Ну, ладно, начнём.
Дуэль
Как-то раз утречком я вышел погулять на улицу, предполагая хорошенько надышаться свежим воздухом перед работой. Всё предвещало то, что сегодняшний день будет самым обыкновенным, так что я, стараясь максимально расслабиться, медленным шагом прохаживался в сторону парка. Я уж почти было достиг душевного спокойствия, которое можно получить, лишь оказавшись на природе, или, по крайней мере, в «зелёных» частях городов, как вдруг моё наслаждение утренней свежестью было прервано внезапным появлением пса.
Пёс куда-то бежал, причём он показался мне знакомым. Я пригляделся. Так и есть: это не какая-нибудь собака – это был сам Рыкала! Но вот ведь странно: разве его ещё не упрятали в тюрьму после того, как Злючка согласился отдать Рыкалу в обмен на неразрушение «Собачника»? Мы тогда передали бывшего главаря собственной шайки под суд, и полагали, что ему присудили тюремное заключение. Как бы то ни было, следовало пса задержать и выяснить, что происходит.
По случайности, в моей вечной сумке оказалось оружие – дробовик «ДробоКот-12», который не так давно КотНИИ избрал в качестве оружия нового образца в рамках регулярной выставки. Задерживать до недавнего времени лидера псов-хулиганов без оружия в лапах было рискованно, поэтому я выхватил дробовик и, удерживая его одной лапой (благо, вес был невелик), помчался вдогонку за собакой.
Дистанция между нами стремительно сокращалась. Наконец, я подбежал на расстояние выстрела и выкрикнул в сторону пса: «Стой!». Рыкала остановился, как вкопанный, и обернулся, похоже, только теперь поняв, что за ним гнались. Пёс смотрел на меня испуганным взглядом, казалось, желая что-то сказать, но не решаясь. Поняв, что собачье смятение может быть вызвано оружием (у самого Рыкалы «ствола» я не приметил), я положил дробовик на землю и сказал, чтобы Рыкала пояснил мне, что происходит:
– Куда мчишься-то так? Неужто из-под суда сбежал?
– Нет, не совсем… – пёс затравленно огляделся по сторонам и продолжил, – Понимаешь, прежде чем сесть за решётку, я хочу справить одно неотложное дело. Пожалуйста, не мешай мне хотя бы до конца дня!
– Спокойно, успокойся, я не буду тебя трогать, только поясни всё-таки, что ты задумал.
– Ладно, слушай: во-первых, чтобы было понятно, от суда я не сбегал, но выпросил себе два дня сроку на одно предприятие. Сейчас спросишь, что за предприятие? Ну, хорошо, доложу. Наверняка ты знаешь, что у меня есть некоторые… трудности с одним из псов – со Злючкой. Долго рассказывать, что́ мы не поделили, но суть в том, что эта собака успела меня несколько раз нехило оскорбить. Я думал отыграться сполна, взяв власть в «Собачнике», но мне это не удалось. Теперь, поскольку я вот-вот должен угодить в тюрьму, я не вижу иной возможности решения наших разногласий, кроме как в немедленном времени. Короче, хочу вызвать Злючку на дуэль.
– На дуэль?! Эк ты хватил! Кажется, дуэли запретили ещё в восемнадцатом веке… А, впрочем, думаю, можно это позволить, если вы будете драться не насмерть. В конце концов, последнее желание заключаемого почему бы не исполнить? Злючка предупреждён о твоём намерении?
– В этом-то беда. Я как раз бежал передать ему записку с вызовом, как тут ты появился.
– Просто передать? А ты уверен, что он бы её принял, если бы тебя ещё пропустили в «Собачник»? Кажется, тебе там в последний раз были не особо рады…
– Хвост мне в пасть, об этом я и не подумал! – с этими словами Рыкала сделал движение хвостом, словно и впрямь собирался засунуть его себе в пасть, – И чё теперь делать?
– Хм-м… Твоя дуэль, говоришь, очень важна? Что ж, думаю, я смогу устроить доставку вызова адресату. Дай-ка мне твою записку.
– Правда? Это было бы хорошо. Вот, возьми. Там чётко почерк моей лапы видно, так что, надеюсь, Злючка не усомнится в реальности вызова. Лишь бы не струсил…
– Неявка на дуэль – уже победа, так что если струсит – его проблемы. Ладно, можешь идти. К вечеру, полагаю, всё будет готово.
Рыкала, не веря тому, что всё так хорошо обходится, сперва постоял в нерешительности, затем пробормотал «Спасибо» и тихонько скрылся в проулке. Отпустив Рыкалу и дав ему обещание устроить желаемое, я поднял с земли дробовик и направился в КотНИИ, ведь пора уже было явиться на работу.
Рабочий день шёл, как обычно, если не считать того, что по мере его течения я как бы невзначай уведомлял всех сотрудников института, чтобы не атаковали Рыкалу и Злючку, ежели вдруг их увидят (если, конечно, те не нападут первыми). Я даже и предполагать не мог, какой интерес вдруг станут проявлять все, едва заслышав о предстоящей собачьей дуэли! Стоило мне заикнуться о том, что собаки задумали «мероприятие», как меня тут же засыпали вопросами, а узнав подробности, ахали и мчались разносить весть повсюду. Действительно необычное событие намеревалось случиться, и вот уж и вправду всем вдруг захотелось «хлеба и зрелищ». Однако мне следовало ещё сдержать обещание и устроить это дело, так что, едва начался обеденный перерыв, я, наскоро напихав рот кормом, на ходу дожёвывая, помчался с Рыкалиной запиской к Злючкиной базе.
Вскоре я уж стоял невдалеке от входа в «Собачник», оценивая обстановку и прикидывая, как бы доставить главарю послание. Проситься, чтобы меня впустили, или хотя бы просто передали записку Злючке, было ещё безнадёжнее, чем если бы на моём месте был Рыкала, так что следовало искать обходной путь – во всех смыслах. К счастью, я отлично запомнил внутреннее устройство «Собачника» во время его штурма, так что мог себе представить приблизительный план проникновения к главарю. Мало того, псы всё ещё не залатали брешь в заборе и хотя и держали её под охраной, была возможность проскользнуть незаметно.
Всё хорошенько прикинув и рассчитав, я стал думать, как отвлечь охранника. Ага, вот камень под лапой – сейчас швырну его, и пёс, по крайней мере, переведёт свой взгляд за ним. Как задумал, так и сделал: пролетевший камешек немало озадачил пса, и я успел прошмыгнуть почти что у него под носом, оставшись незамеченным. Помчался я сразу в сторону личной конуры Злючки, надеясь застать его там, скрываясь за разбросанным по двору хламом и затем перебежав от него к выступающей наружу части входа в подвал. У подвала я притормозил, огляделся по сторонам, а увидев, что никто на меня не смотрит, ломанулся прямиком к главарской конуре.
Заглянув в окно, я увидел то, что и предполагал и чего боялся: Злючки там не было, значит, он сейчас находился либо в главном здании, либо на стрельбище. Сюда, по-видимому, он вернётся только под вечер, так что придётся оставлять записку каким-то образом прямиком в казарме. Вновь оглядевшись, я быстрым шагом двинулся к главному зданию, подходя к нему сзади. Псов не было видно, наверное, они и впрямь были на стрельбище, что даже к лучшему. Подобравшись вплотную к казарменной стене, я пощупал её и прикинул, что по ней вполне реально будет вскарабкаться на крышу, что я тотчас же и сделал. Крыша казармы была треугольной, но не настолько крутой, чтобы не было возможности на ней стоять, хотя и не особо пособляющей в этом деле. Уцепившись когтями покрепче, я медленно принялся обходить крышу по периметру, ища какой-нибудь лаз на чердак, без которого никогда не обходятся треугольные крыши. Вскоре лаз был найден, вернее, не лаз, а самая банальная дыра, образовавшаяся невесть когда и невесть отчего, до сих пор не обнаруженная либо проигнорированная местными обитателями. В эту-то дыру я и нырнул, если можно так выразиться.
Теперь я оказался в душном и тесном поросшим паутиной чердаке, на удивление свободным от различного хлама, которыми чердаки обычно уставляют, но от этого не выигрывающем в просторе. Почти около того места, куда я влез, была ещё одна дыра, на этот раз сделанная специально, вероятно, к ней должна была приставляться лестница, которую успешно унесли. Склонившись над дырой, я прислушался, однако никого не услышал, значит, все определённо были на улице и тренировались. К ещё большему счастью оказалось, что внизу недалеко от двери находился помост со столиком-тумбой, не иначе как предназначенный для здешнего главаря. На него-то, пожалуй, и следовало положить записку. Записка! В последний момент вспомнил, что хоть и знал её приблизительное содержание, но так и не удосужился прочитать. Хорошо хоть, что я спохватился об этом раньше, чем спрыгнул в казарму!
Вынув из заспинной сумки записку, я принялся бегло её проглядывать. Вот, что там было написано, лаконично и ясно: «Вызываю тебя на дуэль, Злючка. За что – догадываешься. Сегодня, в семь вечера, в центре у фонтана, на пистолетах. Рыкала». Прочитав, я свернул записку вдвое, зажав её промеж когтей, и приготовился к прыжковому спуску в главное собачье здание. Прежде, чем прыгать, я ещё хорошенько принюхался, убедился, что псы и впрямь ушли наружу по крайней мере полчаса назад, а тогда спрыгнул, приземлившись максимально мягко и бесшумно на все подушечки лап. По приземлении я так же тихо подошёл к главарскому столу и аккуратно положил на него вызов так, чтобы его нельзя было не заметить, и чтобы было ясно, что его тут не было. Половина дела справлена – осталось выбраться, что будет непременно сложнее, ведь тем же путём уже не выйдешь.
Изнутри казарма выглядела намного обширнее, чем снаружи, что обуславливалось почти полным отсутствием перегородок: окружавший место Злючки зал собраний плавно переходил в спальную зону, плотно уставленную спальными местами, а чуть дальше уж виднелась стена и дверь наружу. Как же мне всё-таки повезло, что псы тренировались, иначе бы я тут точно прогорел: скрыться-то негде! На всякий случай сохраняя тихость шага, я подобрался к выходу и собирался было вырваться наружу и незаметно ускользнуть, но вовремя додумался глянуть в почти примыкавшее к дверям окно. Прямо у входа стоял охранник! Но я тут же придумал, что делать: я со всей силы стукнул в дверь (открывавшуюся вовнутрь, к слову) и тут же отскочил на такую позицию, чтобы при её открытии оказаться скрытым от взора входящего. Как и предполагалось, охранник тут же отреагировал на внезапный звук изнутри казармы и, чтобы перестраховаться, заглянул внутрь, любезно прикрыв меня распахнувшейся дверью. Постояв чуток на пороге, пёс сделал шаг в здание, и тут-то я ловко прошмыгнул от него сбоку, мгновенно скрывшись за углом. Переведя дух, я двинул по уже проверенной методике: прячась за небольшими грудами мусора в ближней ко входу на базу части двора подобрался к дыре в заборе и, улучив момент, когда очередной сторож отвернётся, прошмыгнул назад в город.
Всё было улажено, до вечера все без исключения в городе уже пронюхали, где и когда будет дуэль, и постепенно в центре стала собираться толпа зевак. Я успел ещё кое-что доделать в Кошачьем Научно-Исследовательском Институте, в частности, посоветовал нескольким котам прихватить пистолеты на случай, если дуэль будет очередным подлым замыслом Рыкалы, а к половине седьмого тоже пришёл к фонтану, насилу пробившись сквозь толпу на удобное место. Батюшки, что тут творилось! Сотни, нет, казалось, тысячи котов и собак – целый город собрался на центральной площади, предвкушая великое зрелище, оставив свободным лишь небольшой коридор для главных участников сегодняшнего события. Где-то примостился и Бобик-затулянт: он, похоже, оккупировал заранее самые хорошие места, и теперь продавал их всем желающим, не успевшим прийти пораньше. Вот бизнес-дог, вот барыга! В следующий раз надо будет нам так же продавать места на крыше КотНИИ, откуда весь центр видно, как на подушечке лапы, хе-хе…
Вот и появился Рыкала. Все тут же повынимали котобильники и догофоны, приготовившись запечатлевать действо. Пройдя сквозь толпу и остановившись на краю «коридора», пёс взволнованно принялся подкидывать в лапе свой пистолет и то и дело озираться по сторонам, видимо, думая: «Придёт, или нет? Струсил, или тоже хочет со мной поквитаться?». Интересный у него пистолет был, явно из подполья или вообще из-за пределов города, судя по длине рукоятки – не менее чем четырнадцатизарядный. Однако недолго пришлось стоять псу самому: вскоре с другой стороны оставленного толпой прохода выросла ещё одна собачья фигура – Злючкина. Он сжимал в лапе револьвер, происхождение которого было ещё неяснее, чем Рыкалиного пистолета. С револьвером на дуэль – это сильно. Видимо, наверняка драться хочет, чтобы ничего не заклинило, и чтобы выстрелы прогремели безотказно, мощно и со скоростью… со скоростью револьвера, ограничивающейся лишь усердием при нажатии спускового крючка. Рыкала хоть и обещал драться не насмерть, но оружие собак заставило меня в этом усомниться: всё-таки и полуавтоматический пистолет, и револьвер – это вам не дуэльные однозарядки из прошлых столетий…
Толпу зрителей, однако, возможные последствия не смущали: поднялся всеобщий азарт, гул и призывы скорее начинать, забытые уж со времён функционирования Колизея и гладиаторских боёв. Псы-противники недолго смотрели друг на друга с явной злостью, а потом вдруг, как по команде, вскинули оружие и стали сближаться. То не два гладиатора сходились на арене на глазах у тысяч аристократов и плебеев – то два пса подходили на расстояние меткого выстрела под взорами целого кошаче-собачьего города, то не Пушкин и не Лермонтов разрешали недоразумение с оскорбившим их человеком – то Рыкала и Злючка хотели раз и навсегда разрешить между собой свои собачьи дела.
Расстояние между дуэлянтами сблизилось шагов до сорока. Первым выстрелил Рыкала, но взял слишком влево и, не желая растратить магазин преждевременно, продолжил сближение. Рыкалина первая пуля, кажется, задела кого-то из котов-наблюдателей, однако мало кому было до этого дело – все пялились лишь на сражающихся собак. Тридцать пять шагов, тридцать… Теперь попытался попасть Злючка, но тоже скосил, лишь подзадорив толпу громким револьверным бумом. Двадцать пять, двадцать четыре шага… двадцать один, двадцать… Рыкала вновь приготовился стрелять, но Злючка опередил его и с превеликой скоростью выпустил из револьвера одну за другой шесть пуль. Вслед за хлопками пороховых газов послышался небольшой скулёж, а затем с противоположной стороны раздались ответные восемь выстрелов и вновь послышался скул, уже отсюда – это Рыкалу ранило в левую лапу (пистолет он держал в правой), и он ответил Злючке несколькими схожими ранениями. За восьмым Рыкалиным выстрелом вдруг послышался глухой щелчок – застряла гильза, и пёс аж побледнел. Казалось бы, всего пару секунд – передёрнуть затвор, но в таких условиях эти пару секунд стоят очень многого. А между тем, и Рыкала, и Злючка механически продолжали сближение, и расстояние между ними уж не превышало и дюжины шагов. Увидев задержку оппонента, Злючка ехидно усмехнулся и нацелил вновь на Рыкалу ствол, готовясь выпустить свой последний патрон. Выстрел и… промах. Промах с десяти метров! То-то толпа взлютовала! А между тем Рыкала, действующий уже более машинально, нежели осознанно, таки устранил неполадку пистолета и пальнул в ставшего пятиться и утратившего подлую улыбку Злючку. Две пули – и обе в заднюю лапу. Злючка подкосился и плюхнулся боком чуть ли не на стоящих рядом зевак. Рыкала поднял вверх ствол пистолета, однако не успел он даже подумать, что делать дальше, как из толпы вдруг вынырнул Мяучер, встал между дуэлянтами и закричал:
– Довольно, Рыкала! Ты его уже победил. Теперь отдай оружие, чтобы случайно чего не вышло: зрителей слишком много, и непредвиденный выстрел может привести к плачевным последствиям.
Услышав, что дуэль завершена, толпа зевак взгудела каким-то необыкновенным бессмысленным гулом, который хоть и является пустым набором звуков, отлично передаёт всеобщее настроение на взбудораживающем «мероприятии».
– Что, уже пушки сдают? А как же в небо пострелять, отсалютовать за победу? – послышалось вдруг из толпы.
– Обойдёмся без этого, – ответил уже я, – пули с неба имеют тенденцию возвращаться. Никто же не хочет эдакую железяку на голову поймать, верно?
Толпа стала потихоньку замолкать, а Рыкала тем временем отдал оружие и, зализывая рану в лапе, принялся покорно ожидать. Злючка попытался подняться, однако тут же вновь опустился: простреленная опорная лапа болела. Сквозь зрителей просочилась медсестра Мурка и принялась оказывать дуэлянтам первую медицинскую помощь. Толпа потихоньку расползалась, и вскоре на месте дуэли кроме самих участников, меня, Мяучера да Мурки остался лишь один котёнок – тот, который был нечаянно задет первым Рыкалиным выстрелом. Рыкала посмотрел на того, кому он, решая личные вопросы, ненароком нанёс ущерб, пусть и небольшой, и псу вдруг стало обидно и совестно за всё случившееся. Победа над своим противником враз вдруг отошла для Рыкалы на задний план, и он посчитал необходимым загладить свою вину перед тем котёнком и перед самим собой.
– Слушай, Мяунжик, я ведь того котёнка задел… Нельзя просто так это оставить. Ему же теперь лечиться придётся… Знаешь, вот что: возле моей бывшей конуры сделана одна заначка с пятью тысячами собаксов. Хоть это и крайне мало за такое, но всё же, будь добр, найди их и передай семье этого котёнка, скажи, что я приношу извинения.
– Хорошо, Рыкала, как скажешь.
На том и закончилась собачья дуэль, а к следующему дню ничто уж и не напоминало о вчерашнем событии. Ничто, кроме сделанных горожанами видеозаписей в котобильниках – напоминаний о том, как всё-таки не стоит решать вопросы…
– Вот и всё.
– Да, грустноватая история. Однако, тем не менее, интересная и поучительная.
– Спасибо за рассказ, Мяунжик!
– До свидания, Мяунжик!
– Пока, котятки.
История 8
Лужи, оставленные вчерашним дождём, за ночь почти полностью высохли, а во второй половине дня о бывшей непогоде уже и ничего не напоминало: земля была суха, а солнышко сияло, как ни в чём не бывало. Кот Мяунжик пришёл во двор нынче раньше обычного, и ему пришлось немного подождать, пока соберутся все слушатели. Если Враузер приходил раньше, то это означало одно из двух: либо у него были какие-то запланированные дела, либо история, которую кот собирался рассказать в этот раз, была длиннее и необычнее других. Котята, с нетерпением ждавшие рассказов, надеялись на второе.
– Все собрались? – спросил кот прежде, чем приступать к повествованию.
– Погоди, Фырсика нет!
– Есть-есть, я уже здесь! Начинай, Мяунжик!
– Тогда слушайте!
Второе космическое путешествие
После того, как мы предупредили угрозу со стороны Злючки, показав ему, где крысы зимуют (люди почему-то предпочитают говорить «где раки зимуют», но это абсурдно), Кошачий Научно-Исследовательский Институт снова занялся обыкновенными разработками для улучшения уровня жизни горожан. Неизвестно, что бы было разработано в то время, если бы не случилось одно знаменательное событие.
Как-то раз в нашем городе появился неизвестный кот. Вероятно, никто бы на него и не обратил внимания, ведь приход новых желающих поселиться здесь не был чем-то экстраординарным, однако именно этот кот разговаривал, весьма странно расставляя ударения в словах, и явно чувствовал себя тут чужим. Ввиду этого сразу после его появления по городу поползли всевозможные слухи и догадки, порой невозможные и смешные донельзя. Кто-то из постоянных жителей города хотел, чтобы этого кота нашли и поговорили с ним, узнав, кто он да откуда, но делать этого не пришлось: вскоре он сам явился на всеобщее обозрение, причём не куда-нибудь, а именно в КотНИИ.
Увидев столь нежданного гостя, все без исключения сотрудники института буквально обступили кота, но заговорить почему-то не решались, ровно как и он сам. Я тоже был в КотНИИ в этот момент, и вскоре подоспел вслед за остальными поглазеть на посетителя. Кот этот, как оказалось, был необычен и внешним видом, чего городские сплетни не учли: он был очень пушистым, с оттопыренной шерстью (прям как я) и ярко-рыжего окраса. Странно, мне показалось, что кота этого я уже когда-то видел, причём явно не у нас в городе или в окрестностях. Кот, увидев меня, вдруг приободрился и осмелел, шагнув мне навстречу.
– Мяу-унжик? – спросил он, потянув ударный слог.
Где же я видел этого кота?
– Да, это я. А кем ты будешь?
– Хм… Помнишь Американское Кошачье Государство, АКГ?
– АКГ? – тут я напряг голову и принялся припоминать, – Название знакомое… Ну точно! Я же с полгода назад побывал там во время кругосветки! Так значит, ты из Америки?
– Именно. Мы даже виделись с тобой, если помнишь. Хотя, вряд ли помнишь: я тогда просто наблюдал за тобой, особо не болтая. Зато слышал и хорошо запомнил твой рассказ про то, что ты живёшь в кошаче-собачьем городке, где есть даже собственный научно-исследовательский институт. Ты тогда всех просто сразил, и многие из тамошних котов не могли поверить в такое, постепенно придя к мысли, что надо бы посетить твой город. Однако больше всего мы были удивлены тем, что ваш институт организовал космическую экспедицию. Жителям АКГ тоже захотелось слетать куда-нибудь за пределы Земли, однако без вас это было бы нереально. Тут-то я вызвался добровольцем посетить ваш институт и город и, как видите, оказался здесь.
– Занятно. А как тебя зовут-то?
– Меня все называют Дандела́ян.
– Как-как, извини?
– А, вы же человечески-английским не владеете… Давайте-ка я лучше напишу где-нибудь своё имя, чтобы яснее было.
Не успел я придумать, где бы писать, как Мяучер уже тащил деревянную дощечку нашему гостю.
– Вот, можешь здесь нацарапать.
Кот выпустил когти, и вскоре на дереве появилась английская запись его имени – Dandelion.
– Угу… Дандалио́н, значит?
– Вообще-то Данделаян, но такой вариант произношения мне даже больше нравится. Он… пафоснее, что ли.
– Определённо. Слова Данделаян у нас никто не поймёт, а Дандалион звучит, прям как… как князь Багратион, во! Сразу понятно будет: почётный гость! Кстати, а что значит-то это слово?
– Dandelion – это такое растение, жёлтый пышный цветок на довольно толстом стебле. Когда созревает, он ещё белеет, и если дунуть, то разлетится по ветру.
– Одуванчик, что ли?
– Да, наверное. Меня так за мою пышную рыжую шерсть прозвали.
– Понятно. Что ж, раз познакомились, то можешь теперь тут осмотреться. Хочешь экскурсию по институту?
– С радостью соглашусь!
Я лично повёл нашего гостя осматривать все отделы института, а несколько сотрудников, хоть и знали всё тут сами, тоже захотели понаблюдать за экскурсией, быть может, пользуясь возможностью слегка отдохнуть от работы. Первым делом был показан пищевой отдел, где было давно уж налажено производство корма «Мяу!». Дандалион, наверное, даже не думал, что еду можно вот так вот производить, а не побираться у людей или ловить её, так что расхаживал тут с открытым ртом, в который ему предложили вложить изготовляемый продукт. Далее я отвёл посетителя в бытовой отдел, где постоянно изготовлялось что-нибудь во благо горожан, и кот был удивлён ещё больше, увидев, сколько всяких сверхполезных мелочей было здесь, которых он даже не мог себе представить ранее. Оружейный отдел мы умышленно обошли: мало ли, не сотрудникам института его видеть не нужно. Следующей было лаборатория, в которой ежедневно велись всевозможные эксперименты во всех направлениях, впрочем, на данный момент чего-то совершенно нового пока тут найти было нельзя, разве что полюбоваться оборудованием.
И вот, наконец, мы пришли в самое интересное место института – космический отдел. Работ здесь не велось с момента нашего первого и последнего полёта на Луну, зато тут хранилась использованная при нём ракета, скафандры и кое-что ещё, привезённое из нашей экспедиции и не отправленное в музей. Дандалион пожелал здесь задержаться подольше, и лишь осмотрев абсолютно всё, вновь обратился ко мне:
– Собственно, я уже говорил, что больше всего жители Американского Кошачьего Государства хотели поучаствовать в космическом путешествии (или хотя бы его подготовке), и это, возможно, основная цель моего прихода сюда.
– Предлагаешь, чтобы КотНИИ приготовил ещё одну космическую экспедицию?
– Очень бы этого хотел. Могу даже слетать обратно в АКГ и привезти столько умных котов и рабочих лап, сколько потребуется для этой затеи.
– Хм… В принципе, мы бы справились и сами, но за довольно продолжительный срок. Если бы у нас было ещё с полтора десятка сотрудников, то было бы возможно подготовить экспедицию, скажем, за неделю-две. Кроме того, потребуются ресурсы не только трудовые.
– Американское Кошачье Государство с радостью проспонсирует хоть всю экспедицию целиком.
– Было бы отлично. Однако, скорее всего, в полёт удастся отправить не более десяти членов экипажа, так уж технически получается. От КотНИИ полетят минимум пятеро, так что тех, кто хочет полететь от АКГ, следует вам тщательно выбрать. В первую очередь коты-космонавты должны быть выносливы.
– Хорошо, мы отберём лучших из лучших. Значит, мне отправляться в Америку и возвращаться с рабочими лапами и ресурсами? Тогда буду через пару дней. Приятно было пообщаться!
– Удачи.
Дандалион распрощался со всеми сотрудниками института и, видимо, отправился искать транспорт для возвращения на родину. Интересно, он так же, как я путешествовал – поездом и самолётом? Когда гость ушёл, я передал институтскому руководству всё, что им было предложено, и в результате было организовано собрание, на котором вынесли вопрос об организации новой космической экспедиции. Как я и предполагал, никто даже не стал возражать, поэтому на собрании решали, не нужно ли вообще лететь в космос, а куда именно мы полетим. После недолгих обсуждений был выбран новый полёт на Луну: мы там уже были, следовательно, знали, к чему готовиться, да и лететь куда-либо дальше спутника нашей планеты было бы слишком затратно и рискованно. Угрозы со стороны собак пока что можно было не опасаться, так что почти все сотрудники КотНИИ из оружейного и бытового отделов были направлены в космический.
Следующим шагом был сбор экипажа. Я, как и в прошлый раз, должен был руководить экспедицией, и потому стал собирать команду лично. Было решено взять тех, кто уже побывал в космосе: Мурочку, Мяучера и Грозу Крыс, а также Рекса, как самого крепкого из наших сотрудников. Котят брать не планировалось, но, как всегда, Васька стал так напрашиваться, что пришлось его тоже включить в состав экипажа. Также я предложил полёт и обоим Бобикам, но Затулянт наотрез отказался, всё ещё помня о своих острых космических ощущениях, и отговорил Террориста.
Через три дня вновь прибыл наш американский гость, привезя с собою целую орду, по его словам, умелых котов, и тут-то мы все вместе принялись сооружать космический корабль. От АКГ лететь сподвигнулись только двое: сам Дандалион, да ещё огромный котяра породы мейн-кун, которого я тоже видел во время своего кругосветного путешествия. Новый летательный аппарат сперва мы хотели строить на основе старой ракеты, но тут американские коты предложили отличную идею, как сделать космический корабль многоразовым. По их словам, такой технологией пользуются люди в их стране, и она им показалась весьма надёжной. Суть заключалась в том, чтобы к ракете прикрепить некое подобие самолёта, в котором-то и летел бы весь экипаж. Этот космический самолёт, у людей именуемый шаттлом, должен был нести достаточно топлива для возвращения с Луны на Землю, и по возвращении его бы можно было использовать снова, просто соорудив новую ракету-носитель. Идею все одобрили, и сотрудники КотНИИ вместе с жителями АКГ приступили к созданию шаттла.
За неделю космический корабль был готов, а на восьмой день после старта проекта была произведена загрузка провианта, снаряжения, экипажа, и, собственно, запуск шаттла. Те, кто уже побывали в космосе, без особых проблем выдержали перегрузки на начальных этапах полёта, а вот американским котам стало немного не по себе. К счастью, наша медсестра Мурка оказала им необходимую медподдержку, и к моменту выхода корабля в открытый космос все уже находились в нормальном физическом состоянии и хорошем расположении духа. Начались даже шалости. Так, Васька захотел получше изучить невесомость и, «ненароком» пролив немного воды из бутылки, принялся наблюдать за её поведением. Вода превратилась в шар и принялась парить по отсеку шаттла, пока вдруг не угодила котёнку за шкирку. От неожиданности Васька так фыркнул и дёрнулся, что сам взлетел под потолок, едва не ударившись обо все подряд стенки, и с этого момента зарёкся больше баловаться.
Далее в полёте не происходило ничего необычного, утечек, как в прошлый раз, никаких не случилось, а весь экипаж уж подустал от полёта и хотел поскорее высадиться на Луну. От скуки все много спали и ели, благо, запасы провизии мы взяли изрядные. В общем, в ничем не примечательной обстановке добрались мы до спутника.
Прилунение прошло мягко, даже мягче, чем при первом полёте, быть может, из-за того, что шаттл был слегка легче ракеты, а может, из-за более хорошего управления посадкой вследствие уже приобретённого нами опыта. Вся команда одела скафандры, немного замялась в шлюзовом отсеке, а затем лёгкой походкой ступила на поверхность Луны. Лишь только мы вышли, Васька, видимо, позабыв об уроке с водой, вновь принялся шалить, высоко подпрыгивая и делая всевозможные кульбиты, но Гроза Крыс приструнил его. Немного осмотревшись, мы приняли решение, что всей команде идти на исследование не стоит, а потому её часть должна была остаться у шаттла. Бросив жребий, мы определили, что гулять по спутнику отправлюсь я с Рексом, Муркой, Мяучером и американскими котами, а сторожить корабль остались Васька с Грозой Крыс.
Перед нами расстилалась безграничная каменистая лунная пустыня, усеянная кратерами, холмами и даже горами. Со спины ярко светило Солнце, лучи которого здесь не блокировались земной атмосферой, а потому нещадно жгли по скафандрам, к счастью, термостойким и снабжённым системой охлаждения. В солнечном свете лунная поверхность не была таинственной, которой мы привыкли её предполагать и видеть с Земли ночью, но казалась похожей на почву, обагрённую недавним извержением какого-нибудь Везувия, словом, пустыня пустыней, только моря где-то на горизонте не хватало. Мы уже знали, что жизнь здесь процветает только в пещерах, где каким-то образом сохранялся и воздух, и приемлемая температура, а потому принялись двигать в сторону возвышенностей, где найти пещеры была наибольшая вероятность.