Блейк Пирс
По соседству
Глава двадцать первая
Проглотив новость о том, что Даниэль не хочет ее видеть, Хлои решила дать ей успокоиться день или два. Не смотря на то, что последние годы они провели порознь, она чувствовала, что неплохо знает свою сестру, и не сомневалась, что после нескольких дней игры в молчанку она начнет к себе пускать – и сестру в том числе.
Грин заверил Хлои, что допуск к Даниэль будет открыт для нее и завтра, поэтому остаток дня она могла провести дома. По дороге она снова боялась столкнуться с реакцией Стивена – будет он сочувствовать или только обрадуется, что непутевой сестры больше нет на горизонте?
Несколько часов Хлои провозилась с домашними делами, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей о Даниэль мытьем и уборкой. Сразу после четырех у дома затормозила машина Стивена, и Хлои почувствовала себя на фронте невидимой и никому неизвестной войны. Вечером они должно были обедать с его родителями, и это само по себе было большим стрессом, но теперь из-за Даниэль ситуация грозила стать взрывоопасной.
Стивен, казалось, пребывал в хорошем настроении. Он любил заставать Хлои дома, когда возвращался с работы.
«Короткий день?» – спросил он.
«Ага».
«Есть подвижки в деле Даниэль?»
Хлои удивилась, что он спросил вот так, напрямую, и в его голосе даже слышался искренний интерес.
«Нет», – ответила она. «Пока никаких».
Он кивнул, угукнул себе под нос и направился в спальню. До помолвки Хлои не осознавала, насколько он был привязан к родителям. Всякий раз, когда они встречались на обед, он из кожи вон лез, чтобы прийти вовремя. Даже до переезда, когда они жили в разных городах, даже когда они встречались в ресторане, Стивен всегда очень нервничал, как бы не опоздать. Вот почему Хлои была уверена, что через десять минут он выйдет из спальни переодевшийся и полностью готовый к обеду, не смотря на то, что в запасе было еще полтора часа.
У Хлои и раньше было предчувствие, что забота его родителей может стать для них слегка удушающей, но теперь, когда опасения стали оправдываться, каждый такой эпизод становился иголкой, загнанной ей под кожу.
***
У Салли Бреннан было огромное множество недостатков и одно достоинство: она потрясающе готовила.
В тот вечер, когда ее любимый сыночек и Хлои сели за стол, там стояло жаркое из баранины, пряная спаржа и домашний винегрет. Увы, у них было немного времени, чтобы насладиться едой – Салли, казалось, не могла просидеть и пяти минут, не бомбардируя их вопросами.
«Стивен, что это за синяк у тебя под глазом?» – спросила Салли.
Хлои скривилась. Она думала, что синяк после драки с Мартином уже стал достаточно незаметным. Теперь мяч был на поле Стивена. Что он предпочтет: сказать правду, смакуя подробности того, как Даниэль привела к ним в дом парня, выставившего себя полным идиотом на вечеринке и устроившего драку? Или – дай бог – соврет матери, чтобы сохранить лицо своей будущей жены?
«Ой, так глупо вышло», – сказал Стивен. «Я забыл закрыть шкафчик в ванной, на секунду отвернулся, а потом так торопился в спальню, что с размаху врезался в чертову дверцу. Два дня ходил с жутким фингалом».
Уэйн Бреннан от души расхохотался. «Ты всегда был неуклюжим», – сказал он, отпивая большой глоток красного вина.
«Таким и остался», – сказал Стивен.
Он нащупал руку Хлои под столом и слегка ее сжал. Все ради тебя – говорил его жест.
На минуту за столом воцарилась тишина, нарушаемая только звяканьем приборов по тарелкам. Хлои стало не по себе, когда она заметила напряженное выражение лица Салли.
Когда та наконец заговорила, Хлои поняла, что стало причиной непривычного молчания за обеденным столом Бреннанов – хозяйка просто выжидала подходящий момент, чтобы сбросить свою маленькую ядерную бомбу.
«Прости, что спрашиваю, – начала Салли, глядя прямо на Хлои, – но я слышала от двух разных людей, что твою сестру арестовали по каким-то совершенно ужасным обвинениям. Говорят, она совершила убийство! Это же не может быть правдой или..?»
«Мам…» Стивен выглядел удивленным и даже слегка возмущенным.
«Я просто хотела узнать», – сказала Салли так, будто это на нее напали. «В конце концов, если Даниэль будет… задержана… это повлияет на свадьбу».
«При всем уважении, – заговорила Хлои, – мою сестру задержали за то, чего она не совершала. В такой момент я просто не могу думать о свадьбе».
«У тебя есть на примете кто-то, кто сможет ее заменить?» – спросила Салли.
Железные нервы у этой женщины, – подумала Хлои. Да, разумеется, они платили за большую часть свадьбы, но Салли брала на себя роль чуть ли не Папы Римского и явно злоупотребляла контролем. Теперь же, с учетом новых обстоятельств Даниэль, она думала, что у нее появится еще больше власти.
Да пошло оно все, – подумала Хлои.
«Вообще-то, нет», – сказала она вслух. «И, раз уж это вас так волнует, миссис Бреннан, возможно, пора задуматься о переносе свадьбы».
По лицу Салли было видно, что она не ожидала от Хлои такого хода. Она выглядела так, будто получила пощечину, и драматически воздержалась от ответа.
«Не я это начала», – сказала Хлои. Ей хотелось еще много чего высказать, но она прикусила язык. Вместо этого она встала из-за стола и посмотрела на Стивена. «Пожалуйста…. Не торопись. Наслаждайся обедом с родителями. Я подожду в машине».
«Хлои!» – сказал Уэйн своим отцовским тоном. Иногда он мог быть не менее надоедливым, чем Салли, но хотя бы притворялся здравомыслящим и великодушным. «Тебе не кажется, что это грубо?»
«Простите», – сказала она. «Может, стоит подумать, кто мог бы заменить на свадьбе меня?»
«Хлои, прошу тебя…» – начал было Стивен.
«Ой, хватит», – обрела дар речи Салли. «Мы так и будем делать вид, что не ожидали ничего подобного? От Даниэль всегда были одни проблемы. Судя по тому, что я слышала, она с самого начала была испорченной девчонкой».
«А что это вы слышали?» – спросила Хлои. «Вы всегда верите тому, что слышите? Вы способны хоть иногда думать самостоятельно и иметь собственное мнение?»
И снова реакция Салли была настолько нарочито драматичной, что больше походила на комедию. А Хлои тем временем отдавала себе отчет в том, что с ней самой тоже не все в порядке…потому что ей нравилось видеть гримасу боли на лице этой женщины.
Но с Хлои было довольно. Она вышла из-за стола не оглядываясь, дошла до машины, села на пассажирское сидение и захлопнула дверь. Несколько секунд она просидела, разглядывая свой телефон и думая о том, стоит ли позвонить Грину и попросить увидеться с Даниэль прямо сейчас. Ну и что, что та отказывалась ее видеть? Наверняка был способ это обойти.
Чтобы вытеснить ненависть к родителям Стивена, она начала перебирать в голове факты по делу. Два дня. Всего два дня, а мерзкие слухи уже достигли ушей Салли Бреннан.
В 19:47 Стивен сел в машину. Получается, он задержался примерно на пятнадцать минут после ее ухода. Хлои могла только догадываться, сколько гадостей они успели наговорить о Даниэль за это время. Черт… Возможно, они зашли настолько далеко, чтобы уговаривать Стивена отменить помолвку.
Он сел за руль, завел двигатель и выехал с родительского двора. Прошло три минуты, прежде чем он сказал первые слова:
«Ты немного перегнула палку».
«Да ладно? Мне показалось, что твоя мать вела себя очень грубо, и, позволю себе предположить, она заранее просчитала, что и как сказать, чтобы задеть меня сильнее. Она даже не дождалась, пока я подтвержу или опровергну слухи. Ее волновало только то, кто заменит мою сестру на всех этих табличках и схемах, которые она рисует для свадьбы. И уж если кто и перегибает палку со всем, что касается подготовки, так это она».
«Хлои, она моя мать. Выбирай тон, пожалуйста».
«Тебе не нравится мой тон? Серьезно? Она не имела права так говорить о моей сестре!»
«Хлои… Ты сама вчера сказала… Все улики против нее. Исход дела кажется вполне понятным. Возможно, мама права».
«В каком это смысле? Говори, Стивен».
«Хорошо. Я считаю, моя мама имеет право не хотеть, чтобы подозреваемая в убийстве участвовала в свадьбе».
Первым порывом Хлои было ударить его в лицо. Она никогда раньше не испытывала к нему таких чувств. Вторым порывом было потребовать остановить машину и выйти. Но она не сделала ни того, ни другого. Она проглотила горький комок и позволила гневу бурлить внутри. Выражения лица Стивена – виноватого и стыдливого – было в тот момент вполне достаточно.
Глава двадцать вторая
Следующим утром Хлои не теряла времени. Не смотря на субботу, она взялась за дело, как в обычный рабочий день, снова пропустила пробежку и умудрилась собраться, не перекинувшись ни единым словом со Стивеном. Когда она выходила из дома, он наконец-то набрался смелости и пискнул «Пока!» из-за чашки кофе, но она не ответила. Громко хлопнув дверью, она поторопилась к машине, чтобы поскорее оказаться от него подальше.
У нее в животе завязался маленький узелок тревоги, когда она наконец-то приняла решение: если Даниэль не хочет с ней говорить, ей придется добывать информацию другими способами. Она ехала в сторону квартиры Даниэль, и узел затягивался с каждой милей все туже. По дороге она пыталась понять, в какой момент дело становилось слишком личным для агента. Разумеется, она уже перешла эту черту, и ждала, что Грин вот-вот усадит ее в своем кабинете и объявит, что она больше не может принимать участия в расследовании.
Значит, до тех пор она должна была успеть как можно больше. У двери Даниэль Хлои достала из сумочки маленький набор отмычек, который «позаимствовала» во время учебы в академии. Не то чтобы она его украла – множество ресурсов и инструментов были в открытом доступе в тренировочных лабораториях – но без специального разрешения и инструкций за такое по головке не погладили бы.
Взлом замка отнял у нее секунд десять. Она вошла в квартиру и тихо закрыла за собой дверь, будто действительно не должна была там находиться. На пороге она огляделась по сторонам, не зная, что искать. Ноутбук Даниэль уже забрали федералы – они хотели проверить их переписку с Мартином.
Хлои медленно обошла квартиру по кругу, осматривая вещи сестры и понимая, что та осталась почти той же девчонкой, с которой они росли вместе: коллекция фильмов, коллекция музыки, и даже две футболки с названиями групп, валявшиеся на диване, выглядели очень знакомо.
Хлои прошла в кухню и порадовалась, что пузырек с таблетками отправился к Даниэль. Чувствуя себя предательницей, она начала поочередно открывать ящички и шкафчики. Она не знала, что искать, быстро решила, что на кухне нет ничего интересного, и прошла в спальню.
Там оказалось на удивление чисто. С другой стороны, для беспорядка понадобилось бы больше вещей, а в спальне Даниэль была только небрежно заправленная кровать, зеркало, тумбочка и корзина для грязного белья, под завязку набитая черными вещами.
Что я хочу найти?
Она не знала. В шкафу в спальне не нашлось ничего, кроме коробки старых книг в мягких обложках и охапки более нарядной одежды, которая, судя по всему, никогда не носилась. В ванной тоже не обнаружила ничего особенного, не считая нового теста на беременность, который, как ей показалось, говорил о беспорядочной жизни Даниэль.
Вернувшись в гостиную, Хлои обратила внимание на секретер с откидным верхом, принадлежавший их бабушке. Он стоял у стены между кухней и гостиной. В детстве Даниэль его обожала – она игра на нем в школу, делала домашние задания, рисовала – не удивительно, что она забрала его, когда бабушка умерла.
Хлои пробежала по ребристой откидной крышке пальцами и улыбнулась от нахлынувших воспоминаний. Медленно, она отодвинула крышку, и перед ней открылась поверхность письменного стола. Там в беспорядке валялись конверты, марки, листки бумаги и ручки. Ничего полезного вроде адресной книги или чековой книжки не было видно. Хлои нахмурилась и уже собиралась закрыть крышку, когда заметила несколько плотных листков, задвинутых за коробок с конвертами. Было очевидно, что их засунули туда специально, чтобы не потерять, но и не держать на виду. Хлои достала их и обнаружила, что это записки.
Она стала их читать, и у нее замерло сердце. Все послания были короткими, даже не полными предложениями. Они были написаны от руки, очень ровным и твердым почерком, на бумаге, похоже на листы альбома для зарисовок. Очевидно, они приходили в конвертах, которые даже можно было назвать элегантными. При этом, конверты были чистыми – ни адресов отправителя и получателя, никаких других пометок. Хлои перечитывала записки одну за другой, и ей становилось все больше не по себе. Однако, в то же время у нее зарождалась надежда, что она нашла конец ниточки, благодаря которому можно будет распутать это дело и освободить Даниэль.
За каждой фразой она пыталась найти смысл или мотив:
Ты никогда не изменишься, ведь так?
Расскажешь кому-нибудь об этих письмах – я тебя убью. Прекрати копаться в прошлом.
Парень, которого ты привела домой прошлой ночью, наверняка женат. Шлюха.
Тебе не стыдно за то, кем ты стала? Ты должна умереть, как твоя мать.
Что больнее – быть неудачницей или потаскушкой?
ТЫ СДЕЛАЕШЬ ТОЛЬКОХУЖЕ.
Убей его или я убью.
Последнее было самым тревожным. Его – это Мартина? А если так, то кто, черт побери, подбрасывал эти письма? Хлои перечитала их еще раз и рассовала по конвертам. Прижав стопку к груди, она вышла из квартиры.
Она чувствовала, что нашла что-то важное. Теперь нужно было заставить Даниэль с ней поговорить. Хлои решила, что, если Даниэль знала, кто присылал ей письма, они смогли бы вычислить, кто убил Мартина.
Она все равно может быть виновна, – не унимался упрямый голос логики у нее в голове. И все же, когда она положила конверты на пассажирское сидение своей машины, он замолчал. Хлои казалось, что на месте зловещих посланий рядом с ней сидит настоящий убийца. И у этого человека есть что-то против Даниэль.
Но что? И почему?
Хлои не знала. Но она твердо намерилась выяснить.
***
Проезжая по Левендер-Хиллз, она позвонила агенту Грину. Он ответил сразу, как всегда, но голос его звучал так, будто только что начавшийся день уже успел его смертельно утомить.
«Устали?» – спросила Хлои.
«Нет, я в порядке. Просто за последние полчаса на меня свалилась гора информации. Для тебя, кстати, тоже кое-что есть. Правда, не знаю, считать эти новости хорошими или плохими».
«Они касаются Даниэль?»
«Да. С ней все нормально, но… ее перевели. Теперь она в «Риверсайдском исправительном учреждении». Примерно с пяти утра официально началось тюремное заключение».
«Но ведь приговора еще нет!»
«Верно. Но у нее очень слабое алиби, Хлои. И тот волос – просто гвоздь в крышку гроба. Ее волос на теле. Она согласилась на анализ ДНК, и образцы совпали».
«Блин…»
«Думаю, сейчас она не откажется с тобой поговорить. Я только что звонил в Риверсайд. Она пробыла там совсем немного, но, говорят, ведет себя покладисто и сотрудничает со следствием».
«Стоит попытаться…»
«Я так и подумал. Я предупредил их, что скоро пришлю стажера из ведомства, дал им твое имя, и они, конечно, обратили внимание на совпадение фамилий. Они не в восторге от этой идеи, но не станут препятствовать, потому что, чисто технически, ее пока не признали виновной».
«Спасибо, агент Грин».
«Пока не за что. Для стажера это сложная задача. Я не слишком надеюсь, что ты сможешь успешно отделить личное от рабочего».
«Смогу. Увидимся в штабе после того, как я с ней поговорю».
«Отлично», – сказал он с улыбкой в голосе. «До скорого».
Хлои отложила телефон и надавила на газ. Мысль о том, что Даниэль в тюрьме, возвращала ее в прошлое и отбрасывала тень на лучшие воспоминания. Она должна была поговорить с Даниэль и выяснить все, что той было известно – добраться до человека за найденными ею записками.
Как только она найдет их автора, она сможет очистить имя сестры.
***
Офицеры оказали ей теплый прием и без задержек повели по коридорам «Риверсайдского исправительного учреждения». У Хлои сразу начали сдавать нервы. В другом конце здания слышались какие-то крики, а где-то неподалеку женщина вполголоса повторяла ничего не значащую абракадабру.
И здесь была ее сестра. Помоги ей бог.
Офицеры передали Хлои охраннику, который провел ее по последнему коридору и открыл замок на двери маленькой комнаты. Внутри стоял маленький стол для переговоров и три стула, на одном из которых сидела Даниэль. Она подняла глаза на Хлои, когда та вошла, и выдавила подобие улыбки.
Даниэль держалась лучше, чем Хлои могла надеяться. Она ожидала видеть раздавленную горем женщину на пороге безумия, но Даниэль выглядела просто усталой. А поскольку она всегда выглядела слегка усталой, то и особой разницы не было заметно.
Но она также выглядела рассерженной. Впрочем, это было неудивительно, учитывая, как прошли последние сорок восемь часов ее жизни.
«Даниэль… Мне так жаль», – сказала Хлои. «Как ты?»
Хлои искреннее надеялась на объятья, но Даниэль не встала с места, а только покачала головой. Она по-прежнему очень злилась. Когда она заговорила, голос ее был хриплым и отчужденным: «Так себе, Хлои».
«Я пыталась понять, как…»
«Я не жду, что ты меня вытащишь», – сказала Даниэль. «Я знаю, что у тебя недостаточно полномочий. И знаешь, что? Когда меня начали допрашивать и описывать дело… Я поняла, почему ты решила, что я виновна. Звучит действительно ужасно. И то, что я утопила машину, не помогает. Я не виню тебя за то, что ты думаешь, что это я его убила».
«Ты права, я не так много могу сделать», – сказала Хлои. «Но агент, который меня курирует, – очень понимающий человек. Он хочет помочь. Он даже разрешил мне осмотреть твою квартиру. И я нашла письма, Даниэль… Записки с угрозами в конвертах без адресов».
Даниэль промолчала. Она уткнулась взглядом в столешницу, как ребенок, которого отчитывают родители.
«Почему ты мне о них не рассказала?» – спросила Хлои.
«Ну, ты же их читала. Та, в которой меня угрожают убить, если я кому-то расскажу, не прибавляла желания делиться информацией. К тому же… Что я должна была сказать? Я не знаю, кто их шлет, они появляются в разное время. Но последняя… Этот человек знал, что я встречалась с Мартином, и… Хлои, ты правда считаешь, что я его убила?»
«Все указывает на это. Но слишком уж все гладко. Похоже на подставу».
«Хлои… Клянусь, я его не убивала. Я понимаю, что то, что я сделала с машиной, свидетельствует против меня, но ты должна мне поверить».
«Я верю. Но я вынуждена признать, что против тебя есть веские улики. Отпечаток и волос не оставили вариантов. Как они туда попали, если ты этого не делала. Отпечаток – еще куда ни шло, но волос?»
«Я не знаю», – сказала Даниэль. «Но я была в его машине много раз. Не так уж невероятно, что мой волос мог приклеиться ему на руку или что-то в этом роде».
Хлои обо всем этом думала, но понимала, что в суде такие объяснения прозвучат неубедительно. В последние две минуты она окончательно убедилась, что Даниэль невиновна, но сестринский инстинкт тоже нельзя было предъявить как улику.
«Как тебе тут?» – спросила Хлои. «Ты наконец-то чувствуешь себя в безопасности?»
«Ну, они выделили мне камеру в углу здания, подальше от всех. Но лекарства не отдают. Не знаю, где они… Наверное, вместе с личными вещами. Я чувствую себя в ловушке… Но для этого и сажают в тюрьму, верно?»
Ее попытка пошутить не имела успеха. Хлои пыталась держать эмоции под контролем. Ей нельзя было чувствовать себя беспомощной, когда ее сестра нуждалась в помощи, как никто другой.
«Я сделаю все, чтобы тебе отдали лекарства. И клянусь, я сделаю все, что узнать, кто на самом деле убил Мартина. Я не знаю, сколько тебя тут продержат до вынесения приговора…»
Дверь открылась, и в комнату вошел высокий седоволосый мужчина в дорогом костюме.
«Мой адвокат», – пояснила Даниэль. «Назначенный штатом».
«Так и есть», – сказал мужчина, протягивая Хлои руку. «Пит Джексон. Я буду работать с Даниэль и делать все, что в моих силах, чтобы снять с нее обвинения. Полагаю, вы та самая сестра, о которой она рассказывала?»
«Да. Агент Хлои Файн». Конечно, она еще не была агентом, но штатному адвокату это было знать необязательно.
«Что ж, и как агенту, и как сестре, думаю, вам важно знать, что дело выглядит плохо. Этот отпечаток…»
«Да, на ключе», – перебила его Хлои. «А на теле Мартина нашли ее отпечатки?»
«Нет, но…»
«А орудие убийства нашли?»
«Нет», – сказал Джексон, понимая, куда она клонит.
«Тогда попрошу воздержаться от выводов, потому что вердикт по делу еще не вынесен. Может, вам стоит серьезнее относиться к своей работе?»
«Разумеется, я буду стараться добиться вердикта «невиновна»», – сказал Джексон. «Но вы должны понять, что работать мне особо не с чем, и я вынужден принимать во внимание улики. Сейчас моей клиентке светит пожизненное заключение за убийство второй степени. В итоге, нам, возможно, придется пойти на сделку. Я всего лишь пытаюсь подготовить ее тому, что ее ждет».
Похоже, эти слова задели Даниэль за живое – как только адвокат закончил фразу, у нее вырвался стон. Хлои никогда не слышала такого от Даниэль, и ее сердце дрогнуло. Она бросила ненавидящий взгляд на Джексона. Тот вздохнул и вышел из комнаты, закрыв дверь за собой.
Только тогда Даниэль встала и подбежала к Хлои. Сестры обнялись так, как не обнимались с детства, и на Хлои нахлынули воспоминания о веселых летних каникулах, и об общих ночных кошмарах. Она задушила на корню собственный скорбный стон и крепче сжала Даниэль.
«Я хочу сказать тебе, что все будет хорошо, но пока не могу», – сказала Хлои.
«Я знаю», – ответила Даниэль ей на ухо. «Ничего страшного. Это не твоя работа».
Но Хлои не была с ней согласна. Если она собиралась стать агентом, то лучшим способом пробить себе дорогу было раскрыть это железное дело и спасти сестру.
Если она как агент хоть чего-то стоила, это была ее работа.
