Блейк Пирс
По соседству
Глава тридцать пятая
Если раньше Хлои казалось, что Рутанна в допросной была похожа на побитую собаку, то теперь, когда она вынуждена была снова наблюдать за развитием событий из-за стекла, она сама себя чувствовала собакой. Гончей, которую посадили на цепь, но которой очень хотелось рвануться к хромому кролику в другом конце двора и перегрызть ему горло.
Еще хуже было то, что она осталась в наблюдательной комнате одна, а Грин присоединился к Петерсону в допросной. Двое мужчин стояли друг на против друга у стола, как бы зажав Рутанну с обеих сторон. Под мышкой и Грина был большая папка для документов, и Рутанна не сводила с него глаз.
В этот раз Петерсон не терял времени на любезности. Она нагнулся над столом, сокращая дистанцию до Рутанны.
«Я спрошу вас последний раз… Хорошо подумайте, прежде чем ответить», – сказал он. «В последние двадцать лет у вас был роман с Эйденом Файном?»
Рутанна была не в состоянии отвечать. Ее губы дрожали, а взгляд был намертво прикован к папке. Хлои почти не сомневалась, что та понимала, что они нашли.
В конце концов Рутанна медленно кивнула. Грин открыл папку и стал по очереди вынимать и раскладывать на столе ее содержимое: письма и фотоальбом.
«Все они адресованы женщине по имени Рути», – сказал Грин. «Полагаю, это сокращение от «Рутанна». Поправьте меня, если я ошибаюсь».
Рутанна покачала головой. «Они написаны мне».
Как долго вы поддерживали с ним связь?» – спросил Грин.
«Около десяти лет», – ответила Рутанна. Она замолчала, пытаясь справиться с эмоциями и удержаться от истерики, которая явно подступала. Наконец-то она заставила себя поднять глаза на Петерсена и Грина. Осознав, что ее разоблачили, она испытала что-то вроде облегчения, обмякла на стуле и смотрела на мужчин с сонным интересом.
«А что насчет вашего романа? Сколько он длился?»
«Месяцев восемь до того, как…»
«До чего?» – спросил Петерсен. «До убийства Гейл Файн?»
«Да», – сказал Рутанна, будто плюнула ядом.
«Итак, мы установили, что у вас действительно был роман с Эйденом Файном», – заключил Петерсон. «Есть еще что-нибудь, в чем вы бы хотели сознаться?»
Рутанна задумалась секунд на пять. Хлои было ясно, что она пытается понять, сколько на самом деле известно мужчинам перед ней. В итоге она решила промолчать.
«Ваше молчание будет занесено в протокол», – раздраженно сказал Петерсон. «А я задам вам простой вопрос: вы имели какое-то отношение к смерти Гейл Файн семнадцать лет назад?»
«Нет».
«Вы уверены? Может, ваши чувства к Эйдену стали сильнее… и вам захотелось быть не просто любовницей? А избавиться от Гейл Файн было кратчайшим путем к желаемому?»
Хлои по другую сторону стекла сжималась в комок с каждым следующим вопросом. Она понимала, что с такой реакцией ей никак нельзя было идти в допросную, и она была благодарна Грину за то, что он настоял, чтобы она осталась снаружи.
«Нет, нет!» – вскрикнула Рутанна, но даже сквозь стекло Хлои видела, что что-то в ней вот-вот сломается.
Похоже, Грин тоже это заметил. Он применил высокоэффективную тактику и увел допрос в другую сторону. Всего на минуту.
«Ладно, тогда у нас есть еще один вопрос: вы знакомы с человеком по имени Алан Шорт?»
Этот вопрос потряс Рутанну до глубины души. Все эмоции мигом исчезли с ее лица. Она выдала себя. Теперь она могла лгать сколько угодно, но ее реакция на вопрос была лучшим ответом.
«Нет».
«Мне показалось, что вас потрясло упоминание этого имени», – сказал Петерсон. Он обернулся к Грину и добавил: «Хотите показать, что еще лежит у вас в папке, агент Грин?»
Грин сунул руку в папку, но не успел даже вытащить последнюю улику, когда Рутанна заговорила:
«Да, я его знаю. Мы недолго встречались, и он…»
Она остановилась, не зная, как продолжать. У нее внутри назревал взрыв.
«Он что?» – спросил Грин. «Он был знаком с Мартином Шилдсом? И, раз уж на то пошло, вы были знакомы с Мартином Шилдсом? Я имею в виду, до квартальной вечеринки. Я спрашиваю потому, что кровь Алана Шорта была найдена под ногтями Мартина. Сложите два и два, миссис Картвиль. Ну же…»
Из груди Рутанны вырвался дикий утробный рев – Хлои никогда такого не слышала. Когда женщина снова смогла говорить, у нее получилась смесь крика и рыданий. Она вскочила со стула так резко, что Петерсон потянулся к пистолету на поясе.
«Я должна была от нее избавиться! Мы решили, что повесить на нее убийство будет проще всего!»
«Избавиться от кого?» – спросил Петерсон.
Рутанна еще не ответила, но Хлои уже знала, к чему все идет. Деталь за деталью, история сошлась у нее в голове, как паззл, и ей пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не побежать в допросную и не сломать Рутанне шею.
«Даниэль! Она не могла быть здесь, когда он вернется. Я должна была выжить ее отсюда…»
«Когда он вернется?» – переспросил Петерсон. «Я не понимаю».
«Когда Эйден выйдет из тюрьмы. Его должны выпустить условно-досрочно через два года. Я должна была все приготовить к его возвращению. Он тоже этого хотел. Мы спланировали это вместе, понимаете? Нужно было избавиться от всех помех. От всех следов прошлого… включая Даниэль. Потому что, когда она начала копаться в истории матери… звонить в библиотеку… у меня началась паранойя. Я посылала ей записки, чтобы напугать».
«Вы наняли Алана Шорта, чтобы тот убил Мартина Шилдса?» – спросил Грин.
«Нет. Он сам вызвался. Мне пришлось его немного поуговаривать ближе к делу, но он был рад мне помочь».
«Господи…» – пробормотал Петерсон. «То есть, вы хотите сказать, что мужчина, с которым вы сейчас встречаетесь, убил Мартина Шилдса?»
Рутанна открыла рот, но из него опять вырвались только рыдания. Она рухнула на стул и кивнула. «Да. А Мартин поцарапал его в драке. Через всю щеку».
«Где он сейчас?» – спросил Петерсен, доставая телефон.
Но тут его озарило. Ему в голову пришла та же мысль, что и Хлои тридцатью секундами раньше. Он вернулся к столу, уже не заботясь о местонахождении Алана Шорта.
«Семнадцать лет назад… у вас был роман с Эйденом Файном. Вы это сделали, так? Вы убили Гейл Файн, столкнули ее с лестницы. А сейчас, семнадцать лет спустя, вы не смогли убить снова. Поэтому вы посылали записки с угрозами, чтобы спугнуть Даниэль. А когда это не сработало, нашли какого-то идиота, чтобы он сделал это за вас…»
Рутанна выглядела жалко, отказываясь признать вину. Ее несчастный вид – такой, будто это она была жертвой, взбесил Хлои. Она больше не могла на это смотреть. Со слезами, текущими по щекам, она выбежала из наблюдательной и через несколько шагов распахнула дверь в допросную. Она нацелилась прямиком на Рутанну, но ее мгновенно остановил Грин.
«Подумай о том, что ты делаешь», – сказал он.
Хлои услышала его краем уха.
«Скажи это!» – сказала она твердо, но на удивление спокойно. «Скажи, что ты сделала. Признавайся, больная стерва!»
Взгляды Хлои и Рутанны встретились. Хлои увидела подлинную тоску и сожаление на лице женщины, и от этого у нее скрутило живот. «Ты пошла в кино с подружкой, а Даниэль в парке играла в футбол. Твоя мать была на работе. Он меня пригласил. Она вернулась раньше из-за приступа мигрени и застала нас. Мы начали ругаться, я столкнула ее с лестницы. Я по сей день не знаю, нарочно я это сделала или…»
Хлои сделала шаг вперед, но Грин встал у нее на пути. Успокойся, – сказала себе Хлои. Успокойся, или пропустишь развязку…
«Мы решили сказать, что это он сделал, и что это был несчастный случай. Домашнее насилие с печальными последствиями. Он спас меня от тюрьмы – так нам тогда казалось. Только убийству дали вторую степень, а это более суровый приговор. Но он все равно пообещал вернуться ко мне, когда выйдет на свободу. Мы должны были снова быть вместе. Он писал мне письма из тюрьмы… У вас тут не все», – она хлопнула рукой по столу с бумагами.
Хлои опять невольно подалась вперед. Ей пришлось до крови закусить губу, чтобы не заорать. Грин аккуратно оттолкнул ее назад и обернулся к Петерсону.
«У нас чистосердечное признание», – сказал он. «Вы дальше справитесь?»
«Кончено», – сказал Петерсон, все еще слегка ошарашенный.
Грин вывел Хлои в коридор, а оттуда – в наблюдательную комнату, пока никто больше не увидел, в каком она состоянии. Она вытерла глаза и сделал все, что было в ее силах, чтобы успокоиться. Сквозь стекло было слышно, как Петерсон зачитывает Рутанне права.
«Прочтите», – сказала Хлои. «Простите, пожалуйста… Я просто не могла стоять здесь и…»
«Ничего страшного», – сказал Грин. «Тут есть и моя вина – нельзя было подпускать тебя так близко. Но сейчас ты должна сказать мне честно: ты справишься? Ты можешь закончить это дело вместе со мной?»
«Закончить?»
«Да», – сказал Грин. «Если чувствуешь в себе силы, поедешь на задержание Алана Шорта за убийство Мартина Шилдса».
Мысль об этом заставила Хлои собраться и взять себе в руки. Ей напомнили, что она стала частью этого расследования не только из-за личных связей. Даже после всех шокирующих откровений, вылетевших изо рта Рутанны Картвиль, Хлои должна была довести дело до конца.
«Да», – сказала она, и не соврала. «Я в порядке. Когда едем?»
«Как только получим адрес», – сказал Грин, махнув рукой в сторону стекла.
Они оба смотрели на то, как Петерсон заканчивал читать права женщине, которая семнадцать лет спустя призналась в убийстве матери Хлои.
Глава тридцать шестая
Сидя на пассажирском месте в машине Грина, Хлои решила написать Даниэль. Позвонить, конечно, было бы лучше, но она не была уверена, что сможет сдержаться и не заплакать. Учитывая, что они были на пути на задержание убийцы Мартина, Хлои не хотелось, чтобы агент Грин видел, как она теряет самообладание второй раз за последний час.
Рутанна дала им адрес Алана почти сразу после того, как ей выдвинули обвинения в убийстве Гейл Файн. Больше того, она рассказа все подробности их плана. После убийства Алан отсиживался в мотеле «Супер-8» в городке Мейсвиль, крошечной точке на карте между Пайнкрестом и Балтимором. Он зарегистрировался под вымышленным именем и платил наличными. Согласно плану, по словам Рутанны, сразу после вынесения приговора Даниэль по делу Мартина, они должны были сбежать в родной город Алана, Шарлотсвиль в Вирджинии.
Все это, разумеется, не могло вместиться в одно сообщение, поэтому Хлои написала кратко и по делу: Буду поздно. Нашла кучу ответов и, думаю, сегодня закрою дело. Расскажу, когда вернусь. С тебя скоро снимут обвинения.
Ответ пришел быстро, как раз когда на обочине дороги замаячила вывеска «Супер-8». Впереди ехали две патрульных машины полиции Пайнкреста с детективом Петерсоном в одной из них. Никто не включал мигалки и не превышал скорость – они вовсе не хотели спугнуть Алана Шорта.
На парковке мотеля агент Грин свернул к рецепции, а патрульные машины объехали здание вокруг и практически скрылись из виду.
«Тебе со мной нельзя, иначе Джонсон мне голову откусит», – сказал Грин Хлои. «Но я хочу, чтобы ты участвовала». Он достал телефон и набрал ее номер. «Ответь и слушай. Я положу его во внутренний карман пиджака. Прости, не самые высокие технологи, но приходится обходиться тем, что есть».
Хлои приняла вызов и поднесла телефон к уху. Грин вышел из машины и быстрым шагом прошел на рецепцию. Хлои слышала, как он поздоровался с женщиной за стойкой и объяснил ей, что сейчас будет происходить. Без лишних вопросов и суеты та дала ему ключ от номера Шорта.
Тем временем на другом конце парковки Петерсон вышел из машины и медленно пошел к открытому коридору, соединявшему все номера. Когда он оказался под козырьком коридора, трое офицеров последовали за ним. Они шли цепочкой, один за другим, держа руки на открытых кобурах.
Грин вышел из приемной, притворяясь обычным постояльцем. Если бы кто-то его увидел, то решил бы, что он просто снял комнату на ночь. Он пошел в направлении Петерсона и копов, те двинулись ему на встречу, и все они встретились у двери номера 206.
В трубке Хлои услышала, как Грин считает: «Раз… два… три».
То, что произошло дальше, не было похоже на киношный боевик. Грин не стал выбивать дверь, он просто вставил ключ в замок. Петерсон и офицеры заняли позиции на флангах – по двое с каждой стороны за Грином, и они вошли в комнату.
С этого момента Хлои могла только слушать. Вдруг из динамика ее телефона раздались громкие звуки.
«На пол, мистер Шорт!» – крикнул кто-то.
«Что за..?» – послышался другой голос, очевидно, Шорта.
«Вы арестованы за убийство…»
«Держать руки на виду!»
«На пол, живо!»
Потом установилась тишина, но даже через телефон чувствовалось, что что-то не так. Тишину нарушил крик Петерсона:
«Пистолет!»
Затем Хлои услышала три выстрела. Кто-то вскрикнул, и сразу же раздался грохот, похожий на раскат грома.
Кто-то упал, – подумала Хлои. Или дверь хлопнула.
«Я ранен», – сказал кто-то. «Просто царапина».
«Черт. Где он?»
«Не знаю», – сказал другой голос, очень похожий на Грина.
Хлои подвинулась на край сидения, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. Кого-то подстрелили, – думала она. Но Шорт, очевидно, жив и прячется в ванной. Какая еще дверь могла так хлопнуть?
У Хлои включился инстинкт. Она отложила телефон и медленно выбралась из машины. Посмотрев направо, на окна приемной, а затем налево, на угол мотеля, едва освещенный неоновой вывеской «Супер-8», Хлои быстро подошла к углу. В темноте невозможно было ничего различить, но она услышала какой-то шорох. Она пошла дальше по темному тротуару за мотелем и разглядела какое-то движение впереди. Затем до нее донесся приглушенный крик:
«Выходите немедленно, мистер Шорт, или мы выломаем дверь. Вы ранили копа. Что бы вы сейчас ни сделали, будет только хуже».
Хлои сообразила, что она видит, и поторопилась туда. Ее догадка оказалась верной: Алан Шорт пытался сбежать через маленькое окошко в ванной. Он с трудом туда пролез и был уже на полпути вниз, доставая до земли левой рукой.
У Хлои не было оружия, поэтому, заметив пистолет в правой руке Шорта, она засомневалась, но только на секунду. Быстрыми тихими шагами она пошла вперед, прижимаясь к стене, и, когда Шорт услышал ее, была всего в паре метров от него.
Он попытался нацелить на нее пистолет, но начал скользить сквозь оконную раму. За ним с треском упала дверь ванной.
Пользуясь его замешательством, Хлои сократила расстояние и хуком справа попала Алану Шорту в висок. Он выпал из окна на тротуар. Хлои тут же наступила ему на правую руку, он выпустил пистолет, а она тут же обрушилась всем весом ему на спину. Впившись коленом в центр его спины, Хлои заломила обе его руки назад.
Преступник взвыл от боли и попытался вырваться, но она использовала такой захват, что люое его движение только ухудшало положение.
За углом послышался топот, и Хлои с облегчением увидела, что к ней бегут Петерсон и Грин. Ее куратор победно ухмылялся.
«Я накричу на тебя за то, что вышла из машины, но позже», – сказал Грин, надевая наручники на Шорта. «А пока – молодец, Файн».
Хлои отошла на шаг назад, а Петерсон начал зачитывать Шорту права. На секунду она прислонилась к стене мотеля и чуть не потеряла сознание. Справившись с головокружением, она пошла за Грином, который вел Шорта в машину. Хлои дрожала и едва сдерживала слезы. Только когда Алан Шорт скрючился на заднем сидении патрульной машины, она осознала, каким он был крупным. Она могла гордиться тем, что в одиночку одолела такого здоровяка.
«Это она, да?» – спросил Шорт, прежде чем Петерсон захлопнул дверцу. «Она меня сдала».
«Если вы имеете в виду Рутанну Картвиль, то да, это она. Но только после того, как мы заставили ее сознаться в убийстве семнадцатилетней давности. Вы о нем знали?»
«Да, она рассказывала. Ей снились кошмары».
Хорошо, – подумала Хлои.
«Ее арестовали?» – спросил Шорт.
«В процессе», – ответил Петерсон. «Может, найдем для вас двухместную камеру».
«Да ну ее к чертям», – сказал Шорт. «От нее никогда не знаешь, чего ждать. Именно поэтому я так долго с ней пробыл, но у нее не все дома, точно говорю».
«И все же, вы убили ради нее», – сказал Грин. «Интересно, кто после этого более сумасшедший?»
На этом Петерсон захлопнул дверь, и разговор оборвался.
Хлои почувствовала, что закрылась и другая дверь – дверь в прошлое, которое мучило ее на протяжении всей жизни. Но она понимала, что, если хочет закрыть ее раз и навсегда, сначала необходимо рассказать обо всем Даниэль.
Это будет непросто, потому что они обе наверняка будут много плакать.
Она только надеялась, что Даниэль еще не выпила все вино в доме, пока ждала. Им понадобится не одна бутылка, чтобы прожить эту историю до конца.
Глава тридцать седьмая
Двумя днями позже сестры сидели в машине Хлои и ехали за похоронной процессией Мартина Шилдса. Хлои протянула Даниэль свой телефон, показывая ссылку на новую статью, которую ей прислал агент Грин.
«Похоже, теперь все официально», – сказала Хлои.
Даниэль взяла телефон и начала читать. Хлои вместе с ней водила глазами по тексту, чтобы пережить все по второму разу. Заголовок гласил: «Бывшая девушка не убивала. Полиция раскрыла заговор».
В статье описывались подробности дела, обнаруженные Хлои и рассказанные Рутанной Картвиль. Семнадцать лет назад Рутанна Картвиль убила Гейл Файн, когда та застукала ее с Эйденом Файном. Преступление сочли актом домашнего насилия: муж толкнул жену в приступе агрессии, а та случайно упала с лестницы. Однако, в суде убийству присудили вторую степень, а теперь чувство вины вынудило Рутанну сознаться, что она сделала это нарочно.
По ее словам, Эйден был в ужасе от случившегося, но молча безропотно взял вину на себя. Однажды она навестила его в тюрьме, и он сказал ей, что принял приговор, так как чувствовал свою вину ща измену жене и за ее смерть, хоть и не был напрямую к ней причастен. Рутанна строила планы о том, что они снова будут вместе, когда Эйден выйдет на свободу, но он отказывался, и только несколько лет назад признался, что до сих пор любит Рутанну, и снова разрешил ей его навещать.
Дальше Хлои не прочла – Даниэль, кажется, устала от статьи, не дойдя до конца, закрыла окно браузера и отдала телефон Хлои.
«Если там в конце о том, как Рутанна «не спускала глаз с неблагополучной дочери Эйдена Файна» – цитата из утреннего «Фокс Ньюз» – то я не хочу этого знать. У меня от этого мурашки по коже».
Хлои понимала ее. Честно говоря, ей тоже было не по себе.
Хлои перехватила взгляд Даниэль, оглядывавшейся на могилу Мартина. Церемония была короткой, а группа скорбящих – очень небольшой. Хлои так и не поняла, зачем сестре понадобилось сюда приезжать. Возможно, не смотря на все проблемы, она доверяла Мартину Шилдсу больше других мужчин в ее жизни.
Теперь придется начинать поиски сначала, – подумала Хлои.
«Знаешь, завтра я начну искать новое жилье», – сказала Даниэль, все еще глядя на могилу. «Не могу вернуться в свою квартиру. Мне нужно… Повзрослеть, наверное».
«Мой дом для тебя всегда открыт», – сказала Хлои. «Живи, сколько хочешь. Стивен не вернется».
«Ты уверена?» – спросила Даниэль.
«Ага. Утром он прислал мне список окон в своем расписании, чтобы назначить встречу. Хочет забрать кольцо».
«Благородно, ничего не скажешь».
«Но вполне понятно».
Даниэль вздохнула. «Тебе легче от того, что папа фактически не виновен в смерти мамы?» – спросила она.
«Нет. Я ненавижу его еще больше».
«А знаешь, что меня бесит? Что с этого подонка снимут все обвинения. Его освободят, ведь так?»
«Не знаю», – сказала Хлои, хотя Петерсен и Грин думали, что после признания Рутанны освобождение Эйдена – только вопрос времени.
«Поехал отсюда», – попросила Даниэль.
Хлои завела мотор и выехала с кладбища. Они и так просидели в машине четверть часа после конца церемонии.
Через пять минут пути Даниэль прижалась лицом к окну и заплакала. Она плакала открыто и горько.
Хлои никогда не видела, чтобы сестра так ярко выражала эмоции. Она не знала, что делать, поэтому последовала сестринскому инстинкту и взяла Даниэль за руку.
Даниэль взяла ладонь Хлои и слегка сжала. Так они и ехали держась за руки. Хлои не могла не вспоминать о том, как семнадцать лет назад они точно также держались за руки на заднем сидении бабушкиной машины, пока тело их матери везли в морг, а отца – в тюрьму.
На секунду она почувствовала, что все повторилось и круг замкнулся. Она вернулась домой, пытаясь понять, почему умерла ее мать. Теперь у нее были ответы, и она надеялась, что сможет вырваться из этого круга.
Эпилог
5 месяцев спустя…
Хлои полагалось радоваться выпускному. Ей полагалось радоваться тому, что отныне она была не стажером, а настоящим агентом со значком, вести дела без инструктора и без набора специальных ограничений.
Но больше всего Хлои радовалась тому, что видит Даниэль. Ее сестра стояла среди почти трех тысяч зрителей, но, как всегда, каким-то образом умудрялась выделяться. Она начала отращивать волосы, и, хотя их фамильный светло-русый по-прежнему прятался под черной краской, Даниэль выглядела копией матери. Она поймала взгляд сестры и помахала ей. Хлои помазала в ответ, безуспешно пытаясь вспомнить, когда еще она чувствовала такую любовь и поддержку сестры.
На сцене договорили вступительную речь, и по открытому двору прокатилась не слишком громкая овация. Вся церемония вручения дипломов казалась Хлои немного чересчур формальной, но когда к микрофону вышел ведущий и объявил: «А теперь приглашаются выпускники Школы оперативного реагирования…», она почувствовала себя вдохновленной школьницей, которой не терпелось вырваться в большой мир.
Список будущих оперативников был недлинным, Хлои вызвали шестнадцатой по счету. Она встала и пошла на сцену, и в голове у нее мелькали события, которые привели ее сюда.
В этот момент она вспоминала не Петерсона, закрывавшего дверь машины за Аланом Шортом, и не многочисленные комплименты Грина. Она вспоминала, как Даниэль плакала на пассажирском сидении. Это было после того, как дело закрыли, после того, как они получили все ответы о смерти матери, и это был пример того, как даже в конце истории не всегда удается поставить точку.
Что-то оставалось с ними навсегда, и за прошедшие пять месяцев они с Даниэль с этим смирились.
И все же, когда Хлои спускалась со сцены с дипломом в руках, она знала, что иногда лучший способ покончить с прошлым – это начать что-то новое и смотреть в будущее. Она не верила, что жизнь можно начать с чистого листа, но верила, что с должным старанием можно освободиться из оков демонов прошлого.
По пути на место она заметила агента Грина, сидевшего рядом со сценой с другими агентами и инструкторами. Когда их взгляды встретились, на его лице было написано столько гордости, что Хлои почувствовала, будто у нее наконец-то появился отец, считавший ее достойной дочерью.
Конечно, она не знала, как это бывает на самом деле, но не мучилась от этого. Почти никогда. В конце концов, у нее начиналась новая жизнь. Она потеряла родителей, жениха и чуть не потеряла сестру, но ей снова было к чему стремиться.
Быть может, ее будущее принесет ей больше счастья. Быть может, ее ждет то, о чем она не могла даже мечтать, и что затмит ее мучительное прошлое.
Она оглянулась на Даниэль, которая по-прежнему улыбалась и махала ей, и будущее показалось ей светлым и достижимым, как никогда.
