Бина Венкатараман
Оптимизм, который убивает. Большое исследование человеческой опрометчивости

Полная версия

Посвящается моим родителям, которые пересекли океан в погоне за будущим

Не все, с чем мы сталкиваемся, можно изменить. Но невозможно изменить то, с чем еще не столкнулся.

Джеймс Болдуин

Bina Venkataraman

THE OPTIMIST’S TELESCOPE

Copyright © 2019 by Bina Venkataraman

All rights reserved including the right of reproduction in whole or in part in any form.

This edition published by arrangement with Riverhead Books, an imprint of Penguin

Publishing Group, a division of Penguin Random House LLC.

© Проворова И., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Предисловие

Несколько лет назад одним летним утром я отправилась гулять по чудесным лесистым холмам и широким пастбищам Гудзонской долины. Тропа вела через луг и огибала скрывающийся за папоротниками водопад. На следующий день я вернулась домой в Вашингтон и заметила на ноге сыпь. Она густо покраснела и чесалась, а в центре появилась шишка, напоминающая укус паука.

Я сфотографировала сыпь на телефон и подумала, что надо провериться у врача. В то время я работала по 16 часов в день, метаясь между дедлайнами и ненадолго прерываясь на сон. Как бы глупо это ни звучало, мысль о том, что надо потратить час на поход в больницу, казалась невообразимой. Шли недели, и сыпь исчезала с моей кожи и из моей памяти.

Восемь месяцев спустя колено на той же ноге распухло до размеров грейпфрута. Это был тяжелый случай болезни Лайма, на лечение которой уходят месяцы. Ту суровую бостонскую зиму я провела на костылях. Каждый день приходилось ставить капельницу с лекарством, пока, наконец, мне не стало лучше. Клещ, который укусил меня в тот день в лесу, не оставил характерного круглого пятна, но я знала, что это в порядке вещей. Много лет назад я работала научным журналистом и писала статьи о распространении болезни Лайма. Я знала, что в районе Гудзонской долины самый высокий уровень заражения по стране.

Почему я игнорировала предупреждающие знаки? Пока я поправлялась, этот вопрос не выходил у меня из головы. Незначительные неудобства, связанные с посещением врача сразу после прогулки, могли предотвратить месяцы боли и сильное повреждение колена. Кроме того, я могла хотя бы принять меры предосторожности, используя средство от насекомых и специальную защиту.

Но как бы много я ни знала об этой болезни, я просто не могла себе представить, что когда-нибудь столкнусь с ней. Я побывала в сотнях походов, но меня никогда не кусали клещи, не говоря уже о заражении какой-либо инфекцией. Сколько себя помню, на природе я всегда превращалась в дьяволенка – прыгала с прибрежных утесов, ползала по деревьям, взбиралась на крутые скалы. Я чувствовала себя неуязвимой.

Я не единственная, кто совершал подобную ошибку и потом раскаивался. Любой, кто хоть раз пытался предостеречь подругу от свидания с подонком или просил водителя-новичка не ускоряться, знает, о чем речь. Это любопытный сбой в человеческом поведении: даже умные люди принимают безрассудные решения, несмотря на предупреждающие знаки.

С этим парадоксом я сталкивалась не только в своей личной жизни, но и на работе. В течение последних пятнадцати лет я разными способами пыталась предупредить людей о нависших над нами угрозах. Будучи журналисткой, я писала статьи, в которых говорила о грядущих опасностях пандемий и лесных пожаров, рассказывала о том, что произойдет с фермами, когда высохнут водохранилища. Сейчас я обучаю студентов Массачусетского технологического института своему ремеслу – делиться научной информацией с широкой аудиторией, чтобы помочь другим принимать взвешенные решения.

Все стало еще серьезней, когда я пошла работать в Белый дом в 2013 году. Передо мной стояла задача убедить мэров, руководителей предприятий и собственников жилья, что они должны подготовиться к повышению уровня морей, аномальной жаре, постоянным засухам и «библейским» потопам.

Я часто замечала, что мне не удается убедить людей принять меры. Я снова и снова застревала в одном и том же месте, будто попадала в пробку, куда бы ни направлялась. Как и я, большинство людей при принятии решений не задумывалось о последствиях, которые ждут их в нескором будущем. Семьи покупали жилье из-за низких ипотечных платежей, хотя на следующий день их дом, стоящий вниз по течению, могло снести наводнением. Руководители пищевых компаний увеличивали выплаты своим акционерам, вместо того чтобы инвестировать в защиту ферм от будущих засух. Ну а политики, разумеется, тратили гораздо больше энергии на подготовку к выборам, чем на защиту своего города или штата в течение следующих десяти лет. Сложно было винить кого-либо из них, ведь на момент принятия решения все эти вещи действительно имели бо́льший вес. Я и сама часто поступала безрассудно.

Десятилетиями я наблюдала, как сообщества^[1] узнают об угрозах самым тяжелым способом – переживая их. Только когда сильные засухи обрушились на Калифорнию и Кейптаун в Южной Африке, а наводнения затопили Хьюстон и Мумбаи, жители этих мест поняли, какой ценой расплатились за бездействие. Чтобы предотвратить катастрофу, мало прислушаться к предупреждениям. Люди, предприятия и сообщества должны научиться глубже анализировать последствия решений, которые они принимают каждый день.

Мы живем в эпоху, когда должны уделять больше внимания последствиям своих действий – ради себя и будущих поколений. Мы живем гораздо дольше наших бабушек и дедушек, а наши возможности поражают воображение. У нас есть инструменты для редактирования свойств человеческих эмбрионов и создания умных машин – технологий, которые вскоре изменят представление о человеке. Мы настолько влияем на климатические условия, что способны уничтожить урожаи, затопить прибрежные города и лишить домов миллионы людей. Чтобы предотвратить смертоносные пандемии или остановить ужасающие изменения климата, мы должны с умом распоряжаться своей силой.

Я называю наш век безрассудным, но не потому, что мы чем-то хуже или слабее предшественников. Просто никогда еще цивилизация настолько не нуждалась в заботе о будущем: ставки высоки как никогда. Наше общество из семи миллиардов человек, способное посылать роботов на Марс и изобретать новые биологические виды, повлияет на будущее человечества в беспрецедентных масштабах. В то же время мы обладаем исключительными знаниями: способностью обнаруживать ранние признаки катастроф намного быстрее и точнее наших предков и предвидеть последствия своих решений. На нашем фоне люди, погибшие в древних Помпеях, предугадывали опасность не лучше динозавров, уничтоженных метеоритом Чиксулуб. Когда вы не видите приближения катастрофы, вас нельзя назвать безрассудным. Вам просто не повезло.

Каждый из нас хоть раз был свидетелем того, как люди принимали недальновидные решения. Избиратель остается дома в день выборов, потому что стирка кажется важнее, а затем сожалеет о неиспользованном праве. Врач назначает обезболивающие, чтобы пациент сразу почувствовал себя лучше, но вскоре это приводит к опиоидной зависимости. Замужняя женщина заводит роман, о котором потом годами сожалеет. Руководитель сокращает бюджет на исследование нового продукта, и позже его компания терпит неудачу. Семья строит на берегу моря домик мечты, а через несколько лет его смывает наводнением.

Еще опаснее опрометчивые решения, которые распространяются на все общество. Ранние признаки бедствий (к примеру, мировой эпидемии эболы 2014 года или ипотечного кризиса в США 2007 года) остаются без внимания, пока не становится слишком поздно. Люди в самых богатых странах мира откладывают на будущее меньше предыдущих поколений, которые были беднее их. Рост доходности фондового рынка успокаивает инвесторов, маскируя тенденции, которые могут помешать будущему развитию мировой экономики. Человека, который использует Твиттер для создания внешнеполитической доктрины, могут избрать президентом Соединенных Штатов, потому что его мимолетные оскорбления попадают в новости и управляют нашим вниманием.

Можно принять на веру, что недальновидность укоренилась в человеческой природе, и с этим ничего не поделать. Но такая позиция серьезно занижает потенциал человечества и позволяет нам пренебрегать обязательствами. Она основывается на ложном предположении, что думать наперед невозможно. Но мы знаем, что иногда люди, предприятия и сообщества действительно предотвращают кризисы и действуют с заботой о будущем: они делали это на протяжении всей истории и продолжают в наши дни. Цивилизации возвели пирамиды и грандиозные соборы, остановили разрушение озонового слоя и предотвратили ядерный армагеддон. Общества обеспечили образованием бедные слои населения, избавились от полиомиелита и отправили людей гулять по Луне. Почему они проявили дальновидность, когда другим этого не удалось?

Этот вопрос и привел меня к этой книге. Семь лет я изучала, что позволяет мудрости победить безрассудство; какую роль играют наши биологические особенности, окружающая среда и культура; какие изменения возможны в наших малых сообществах и обществе в целом. Я проводила исследования в забегаловках, на заседаниях городского совета, в девственных лесах, на семейных встречах и в иностранных делегациях по всему миру. Я посетила фермы Канзаса, фирмы Уолл-стрит, лаборатории виртуальной реальности в Кремниевой долине, рыбацкие деревни в Мексике и радиоактивную зону в японском городе Фукусима.

Я встречала людей, знакомых с проблемой не понаслышке. Доктора, который пытается остановить распространение смертоносных супербактерий. Инвестора, доказывающего свои будущие перспективы на фоне текущих убытков. Местного лидера, борющегося с безумной застройкой. Полицейского, предупреждающего о возможном теракте. Фермера, который пытается предотвратить очередную Пыльную чашу^[2]. Каждый из них, как и я, пытался помочь другим прислушаться к предупреждениям, пока не становилось слишком поздно. Большинству приходилось перешагивать через себя, чтобы сделать будущее других людей лучше. Их неудачи и триумфы служат уроком для всех нас.

Для этой книги я также использовала результаты исследований широкого круга дисциплин и привлекла экспертов из разных областей: археологии, права, землепользования, инженерии, экономики и эволюционной биологии, от гуру общественных движений до идеолога искусственного интеллекта, от часовщика до министра обороны США. Я хотела выяснить, во что верят современные ведущие эксперты, и что наука и история могут сказать нам об оценке будущих последствий.

Я обнаружила, что вместе с большинством людей неверно оценивала наше безрассудство. То, что мы считаем неизбежным в человеческой природе и обществе, на самом деле – наш собственный выбор. Как и пленники аллегорической платоновской пещеры^[3], чьи оковы мешали им видеть реальный источник теней, наше положение ограничивает наши представления о возможном. Теперь пришло время найти выход из этой пещеры.

Я написала эту книгу, чтобы рассказать об индивидуальной и коллективной силе, которую мы не замечаем. Эта сила поможет нам избежать безрассудных и опасных для будущего решений.

Примечание автора

Ни один вид доказательств не обладает монополией на правду. В этой книге я обращаюсь к специалистам из разных областей и опираюсь на различные источники: исследования, полученные в результате рандомизированных контролируемых испытаний и естественных экспериментов; опыт людей и сообществ, а также мудрость поэтов и философов. Я ищу истину в собственных репортажах, верифицируемых научных исследованиях, экспертных мнениях, исторических прецедентах и древних догадках.

Что касается области поведенческих наук, я прибегаю к конкретным исследованиям, только когда они подкрепляются более широким кругом доказательств. В ином случае я привожу уточнения в тексте или концевых сносках, приглашая читателя ознакомиться с ними.

Я прибегаю к проверенной веками практике – рассказываю истории. Пусть ни одна отдельная история не может претендовать на статус универсальной истины, эти рассказы демонстрируют важные аспекты того, кто мы такие и с чем сталкиваемся.

Введение
Будущее в беде

Допустим, вы идете в супермаркет. Вы приезжаете и с благими намерениями отправляетесь в продуктовый отдел. Возможно, вы берете бананы, апельсины и салат – такие продукты, после которых чувствуете, будто только что пожертвовали деньги в приют для бездомных. Вы целомудренный и добропорядочный гражданин.

Но вот вы углубляетесь в продуктовый отдел и проходите мимо чертовски привлекательной пачки картофельных чипсов. Врач не советовал ими увлекаться, но как же хочется! Глядя на пачку, вы почти ощущаете этот соленый вкус и хруст во рту. К седьмому проходу мимо этой пачки у вас уже текут слюни. Может, это не лучший выбор для будущего, но прямо сейчас он вас очень порадует. И вот чипсы летят в тележку.

Взяв еще несколько продуктов из своего списка, вы отправляетесь на кассу. Там вам предлагают поучаствовать в лотерее. В этом году вы планировали не тратить сдачу, чтобы пополнить сбережения, но лотерейный билет стоит всего пару долларов. Кто знает, возможно, вы даже выиграете. Вы берете несколько билетов. В будущем вы можете пожалеть об этом, но сейчас так приятно проявить к себе небольшую снисходительность. Вы платите и возвращаетесь домой.

Каждый из нас постоянно сталкивается с решениями, в которых нужно выбирать между тем, что хочется прямо сейчас, и тем, что будет лучше для нас и других в долгосрочной перспективе. Мы решаем, стоит ли тратиться на ужин в ресторане или сэкономить на черный день, ехать на работу на велосипеде или на машине холодным утром, чистить ли пластиковый контейнер, чтобы сдать его на переработку, или выбросить вместе с остальным мусором. Наш выбор зависит от настроения, занятости, усталости, и даже от взглядов на жизнь. Возможно, вам удается подавить свои желания в супермаркете, но иногда вы все же потакаете им. Порой и я ем шоколад так, будто завтра уже не наступит.

Иногда выбор между настоящим и будущим так же тривиален, как мои нападки на шоколад: от этого вряд ли зависит, выживу я или умру, и даже буду ли в конце концов счастлива. Такие поступки сложно назвать безрассудными, даже если впоследствии мы раскаиваемся – это просто проявления человеческой слабости.

Но есть решения и поважнее. Возможно, вы хотите отправиться в путешествие в следующем году, но не можете перестать тратить свои сбережения на сиюминутные желания. Или вы хотели бы усердней учиться, чтобы выучить новый язык или получить степень, которая позже откроет вам много возможностей. Пытаясь избежать неудобств здесь и сейчас, мы часто жертвуем собственными устремлениями. Даже незначительный выбор как, например, пренебрежение физическими упражнениями, в один прекрасный день может привести к серьезным последствиям вроде сердечного приступа. Глупый пост в социальных сетях, сделанный сгоряча, может нанести непоправимый ущерб карьере или репутации.

Решения, которые мы принимаем сегодня, определяют наше будущее. Это правило работает как для отдельных людей, так и для предприятий, сообществ и всего общества. Я знаю много историй, в которых выбор повлек за собой серьезные последствия. Я слышала об игроке в покер, который расчетливо шел на риск, чтобы заработать сотни тысяч долларов, но чей отец растратил семейные сбережения на ипподромах. О техасских рыбаках, чьи решения чуть не привели к вымиранию популяции красного луциана в Мексиканском заливе, а затем возродили его. О сотрудниках спецслужб, не сумевших защитить спортсменов от теракта на Олимпийских играх 1972 года в Мюнхене, о тысячелетних каменных памятниках, которые спасли японские деревни от современных катастроф. Я знаю о философе, который заверял жителей древних Помпей, что город в безопасности, и о команде, которая разрядила Кубинский кризис и предотвратила ядерную войну.

Решения обществ несут в себе самые долгосрочные последствия. Выбор людей древности выращивать однолетние культуры на Ближнем Востоке привел к появлению американского Пыльного котла и сокращению площади плодородных почв по всему миру в наши дни. Строительство сети федеральных скоростных автомагистралей в США определило, как люди будут путешествовать и передвигаться в течение нескольких поколений, а бесплатное высшее образование стало следствием экономического роста страны в ХХ веке.

Эта книга о выборе, который мы принимаем самостоятельно и коллективно, который отразится на нашей жизни и жизни других людей. О решениях, которых мы стыдимся или за которые можем порадоваться. Я изучила те случаи, когда мы делаем выбор, не обращая внимания на предупреждающие знаки, и обнаружила потенциальную силу, которую мы можем направить на принятие более верных решений.

Как на уровне личности, так и на уровне группы решения зависят от информации, которой мы обладаем, и суждений, к которым мы приходим. Мы проявляем дальновидность, когда верно оцениваем ситуацию. На мой взгляд, дальновидность – это умение взвесить известное и неизвестное и сделать выбор, полезный как для настоящего, так и для будущего. При этом не обязательно пытаться предвидеть будущее подобно мифической пророчице Кассандре, предсказавшей падение Трои.

Я считаю, что многие решения принимаются людьми при наличии информации о будущих последствиях, но при отсутствии здравого смысла. Мы пытаемя узнать будущее поточнее и делаем слишком мало, чтобы подготовиться к его наступлению. Из-за этого в мире яростно бушует эпидемия безрассудства – мы просто не способны думать наперед. Чтобы скорректировать курс, по которому движется человечество, мы должны отточить свою дальновидность.

Сегодня многие хотят действовать во благо будущего. Мы жаждем расширить наше мышление за пределы текстового сообщения, чтобы наши жизни имели смысл как ниточка в длинной, сложной ткани времени. Мы хотим, чтобы будущие поколения поступали правильно и смотрели на нас с восхищением или, по крайней мере, без отвращения. Мы подозреваем, что могли бы быть богаче и здоровее, если бы думали наперед. Предприятия могли бы получать больше прибыли, сообщества – процветать, а цивилизации – избегать предсказуемых катастроф. Сегодня люди изо всех сил пытаются взвешивать будущие последствия как в повседневной жизни, так и на высших управленческих постах. Но нам все еще трудно отсрочить получение награды и легко поддаться моменту, даже если это грозит будущей катастрофой. Чем дальше от нас последствия наших решений, тем сложнее проявлять мудрость по отношению к ним.

Действовать во благо будущего легче всего, когда мы делаем это для себя и без лишних жертв. Чистка зубов два раза в день – мелочь, которая поможет избежать пульпита или протезирования. Раз в несколько лет стоит уделить время на составление завещания, чтобы позаботиться о будущем вашей семьи. Чем больше у вас времени и денег, тем легче планировать наперед. Чем больше у вас контроля и уверенности в важности собственного выбора, тем больше вероятность, что вы будете действовать во имя будущего.

Когда мы с нетерпением ждем чего-то – пикника с друзьями, отпуска или дня свадьбы, – представить будущее становится намного легче. Мы хотим увидеть себя в этом моменте и мысленно отправляемся туда, когда есть время. Но когда мы чего-то боимся – уплаты налогов, старения, подъема уровня моря или надвигающегося миграционного кризиса, – большинство из нас не хочет попадать в это будущее. Даже зацикливаясь на нем, мы лишь переживаем и даже впадаем в оцепенение. Мы не хотим, чтобы оно наступило.

Думать о будущем особенно трудно, когда оно требует жертв прямо сейчас. Когда сообществам нужно подготовиться к возможным землетрясениям, бизнесу – инвестировать в будущие изобретения, обществу – прекратить чрезмерную добычу рыбы. Действовать от имени наших будущих «я» достаточно тяжело. Действовать от имени будущих соседей, сообществ, стран или планеты кажется невозможным. Намного проще думать о современных проблемах. Это объясняет, почему, например, мы не смогли предотвратить эпидемию эболы в 2014 году, в результате чего погибло более десяти тысяч человек. Создание вакцин и поддержка медицинских учреждений обошлись бы в миллионы долларов дешевле, чем реакция на смертельную вспышку после ее возникновения. Но почему же так трудно действовать ради будущего, даже когда мы очень хотим сделать его лучше?

Во-первых, мы не можем понюхать, потрогать и услышать будущее. Будущее – это идея, которую мы должны вообразить у себя в голове. В то же время наши желания здесь и сейчас мы часто можем почувствовать как, например, жажду.

Чувственные искушения горят внутри нас своеобразным эмоциональным пламенем, утверждал Уолтер Мишель, покойный профессор психологии из Стэнфорда. Аромат свежих пончиков в пекарне или яркий лотерейный билетик на кассе автозаправки вызывает горячее чувство, которое затрудняет рациональное мышление, даже если в более спокойные моменты, вдали от таких соблазнов, мы предпочли бы отказаться от этого решения ради будущего. То, что ждет нас в будущем, – здоровье в старости, возможность финансовой стабильности и сообщества с более чистой водой или безопасными улицами – мрачно, изменчиво, неопределенно. Это совсем не похоже на стопроцентное наслаждение от порции картошки фри. Мы не можем знать наверняка, гарантирует ли сегодняшний отказ от соблазна желаемый результат завтра.

Отчужденность наших будущих «я» играет не в нашу пользу. Если большинство людей не знают, чего захотят на ужин в следующий вторник, как же им понять, чего они захотят в следующем десятилетии? Сегодня мы переживаем головокружительные социальные изменения в сочетании с технологическим прогрессом, который еще сильней разделяет прошлое и будущее. В 1960-х годах футуролог Элвин Тоффлер предвидел эту тенденцию и ее разрушительные последствия для человеческой дальновидности, назвав это «футуршоком». Это тревожное состояние только усилилось в XXI веке, когда мы все чаще меняем способы общения, путешествий и работы. Принимать решения мирового значения с огромными последствиями для будущих поколений с позиции сегодняшнего дня может показаться бессмысленным и бесполезным.

Веками мыслители пытались понять, почему, принимая решения, мы саботируем наше будущее «я», даже когда мы знаем о вероятных последствиях. Аристотель писал, что акрасия – слабость человеческой воли – мешает нам приобрести смысл жизни. Но он также считал нелепым стремиться к совершенству, отказывая всем своим желаниям, которые иногда дают нам силы и приносят удовольствие. Нужно искать баланс, говорил он, избегая необдуманных решений с помощью практики, которую мы оттачиваем с течением времени.

Ради выживания наши предки охотники-собиратели полагались на свои инстинкты, убегая от рыка дикого зверя или выискивая дичь. Антропологи предположили, что мы могли унаследовать склонность хвататься за любую возможность, не думая о последствиях. Эти инстинкты все еще спасают нам жизнь, когда мы бежим из горящего здания или уклоняемся от мчащейся машины, но они и подводят нас, когда мы пытаемся откладывать деньги или подготовить наш район к следующему пожару.

Современные психологи говорят, что опрометчивые решения возникают из-за человеческой склонности к рефлексивному мышлению, известному как «система 1»^[4]. Рациональный способ мышления «системы 2» обременителен для мозга и поэтому реже используется, утверждает Даниэль Канеман, когнитивный психолог и лауреат Нобелевской премии. Нейробиологи указывают на мощную лимбическую систему^[5] организма, управляющую нашими реакциями на эмоции вроде страха, как на механизм, с помощью которого наши непреодолимые желания побеждают осторожность в отношении будущего.

В 380 году до н. э. Платон писал в своем диалоге «Протагор», что причина глупых поступков – в неверной оценке будущих последствий. В 1920 году британский экономист Артур Сесил Пигу сравнил искаженный взгляд людей на будущее со сломанным телескопом. Исследование гарвардского психолога Дэниела Гилберта показывает, что люди зачастую зацикливаются на том, что ждет их впереди, но неверно оценивают грядущее. Гилберт утверждает, что мы переоцениваем влияние единичных будущих событий и недооцениваем потенциал незначительных происшествий. Сегодняшние экономисты называют эту модель принятия решений гиперболическим дисконтированием или предубеждением настоящего.

Все эти мыслители и ученые помогли миру понять, почему люди принимают безрассудные решения. Но их слов недостаточно, чтобы исправить курс, по которому движется история человечества. В ходе игры в «сломанный телефон» между этими экспертами и широкой общественностью возникло неправильное представление, что безрассудство – неизменная черта человеческой природы. Это убеждение игнорирует роль культуры, организаций и общества, а также результаты недавних исследований, которые показывают, что мы можем контролировать и даже подавлять безрассудство. Человечество – это больше, чем биологическая программа. Мы можем сознательно менять наше поведение. То, что кажется нашей неизменной судьбой, намного больше зависит от нашего собственного выбора.

Доминирующая в нашем обществе культура мешает думать о будущем. Мы привыкли ожидать мгновенного удовлетворения потребностей, немедленной прибыли и быстрого решения проблем. Поисковые системы предсказывают наши запросы еще до того, как мы заканчиваем их вводить. Пока я нетерпеливо постукиваю ногой по вокзальной платформе, рекламный щит Uber дразнит: «Хорошие вещи происходят с теми, кто отказывается ждать». Срочность и удобство диктуют нам решения, крупные и незначительные.

Мы часто отвлекаемся, думая о будущем, и упускаем то, что нужно сделать сейчас. Наши почтовые ящики и мессенджеры переполнены сообщениями, требующими немедленного ответа. Мы измеряем себя и других успехами сегодняшнего дня, будь то достижение цели продаж, победа в игре или хороший результат на экзамене. Поскольку каждую минуту мы поглощаем новости и публикации друзей в социальных сетях, наше внимание сосредоточено на сиюминутных мелочах. Мы теряем из виду то, чем хотим заниматься через некоторое время, и игнорируем будущее, потому что мы можем себе это позволить. По крайней мере, пока.

Но мы можем спасти наше будущее, объединившись. Традиция собираться вместе проистекает из нашей потребности помогать друг другу сделать то, с чем мы не справляемся в одиночку. Вместе мы обмениваемся товарами и навыками, препятствуем насилию и наказываем преступников, воспитываем молодежь, регулируем валюту и кормим голодающих. Культурные нормы и институциональные правила побуждают людей действовать в своих собственных интересах и во имя общего блага. Точно так же люди могут принимать взвешенные решения по отношению к будущему, если организации, сообщества и общество в целом будут готовы помогать каждому прислушиваться к предупреждающим знакам и оценивать потенциальные последствия.

Проблема заключается в том, что сегодня эти коллективные институты не просто не помогают, но и мешают нам мыслить наперед. Условия, которые мы создали в нашей культуре, бизнесе и сообществах, работают против дальновидности. То, что может стать фальшбортом^[6] от недальновидности, напротив, создает дыры в корабле и затопляет нас проблемами.

На работе и в школе быстрые результаты гораздо чаще вознаграждаются квартальной прибылью и хорошими оценками, а долгосрочные достижения остаются незамеченными. Быстрые перемены закрепляются законами и провоцируются создателями потребительских товаров, например, гаджетов, которые молниеносно устаревают. Государство восстанавливает одно и то же место после стихийных бедствий, вместо того чтобы помочь местным жителям заранее к ним подготовиться. Политики систематически игнорируют будущие поколения в своих решениях.

Писатель Стивен Джонсон утверждал, что с ходом истории люди стали лучше принимать долгосрочные решения. Я с ним не согласна. Факты доказывают, что со временем мы теряем свою дальновидность: корпорации скупают собственные акции, а непоследовательные решения приводят к серьезным климатическим изменениям. Джонсон утверждает, что мы стали лучше прогнозировать будущее, а значит и лучше к нему подготовлены. Но, как мы узнаем в первой главе, прогнозирование и дальновидность – далеко не одно и то же. Я согласна с Джонсоном, что нам доступно гораздо больше инструментов для прогноза, чем нашим предкам. Но эти инструменты не так широко распространены, а человечеству предстоит еще многому научиться.

Вместо того чтобы радоваться прогрессу, было бы полезнее соотнести нынешнее общество с цивилизациями прошлого, несмотря на то что ставки у нас выше, а масштаб – грандиознее. Географ и писатель Джаред Даймонд изучил цивилизации, которые разрушались после достижения пика своего могущества и влияния. По его мнению, на протяжении истории все эти общества – от полинезийских жителей острова Пасхи до гренландских викингов-колонистов и древних индейцев пуэбло американского Юго-Запада – объединяла неспособность прислушиваться к предупреждающим знакам будущих катастроф, пока не становилось слишком поздно. Неудачные решения, например, вырубка всех деревьев или отказ от культурного обмена с соседями, обрекали общества на гибель. Когда рост населения и технический прогресс опережали дальновидность, рушились даже самые великие цивилизации.

Современные люди не бессильны. Мы не можем знать наверняка, что принесет будущее, но можем принимать решения, позволяющие избежать судьбы разрушенных цивилизаций. Мы можем делать определенные шаги, чтобы подготовиться к будущему и не разочароваться в нем. Мы можем создавать новые культурные нормы, совершенствовать условия жизни и укреплять лучшие институциональные практики.

На следующих страницах я расскажу о заблуждениях, которые не позволяют нам стать лучше, и о том, что нам стоит изменить. Мое исследование начинается с личности и семьи (часть 1), затем обращается к бизнесу и организациям (часть 2) и, наконец, к обществу и сообществам (часть 3). В каждой главе я предлагаю стратегию и методы развития дальновидности.

По ходу повествования я покажу, как часто мы предпочитаем собирать информацию, но не анализировать ее. Я продемонстрирую, как люди, организации, общества и сообщества принимают безрассудные решения даже при наличии точных прогнозов, и как погоня за немедленными результатами убивает перспективы. Я проиллюстрирую, почему не стоит излишне доверять истории или вовсе ее игнорировать. Я объясню, как избавиться от оцепенения, порожденного пророчествами о конце света, и укажу на ошибки, возникшие по вине современной деловой и политической практики.