Бхагаван Шри Раджниш (Ошо)
Путь мистика
Перевод с английского И. Потаповой (Ma Prem Puja)
Оформление обложки И. В. Орловой
Ошо Путь мистика. – СПб.: ИГ «Весь», 2013. – (Путь мистика).
ISBN 978-5-9573-2672-4
ОШО является зарегистрированной торговой маркой и используется с разрешения Osho International Foundation; www.osho.com/trademarks
Все права защищены.
Публикуется на основе Соглашения с Osho International Foundation, Banhofstr/52, 8001 Zurich, Switzerland, www.osho.com
OSHO
The Path of The Mystic
Глава 1
Мысли всегда мятежны
4 мая 1986 года, вечер, Пунта-дель-Эсте, Уругвай
Любимый Ошо,
Пребывание в некоторых странах было для тебя проблематичным. Не потому ли это, что твои мысли мятежны?
Мысли всегда мятежны.
Не мятежны лишь люди, которые не мыслят. Мышление преступно. Иисус был распят, Сократ – отравлен, Гаутама Будда – избит камнями. Эти люди никому не причинили вреда. Они были такими любящими, такими сострадательными человеческими существами, как это только возможно, – но совершили преступление, преступление под названием мышление.
Ни одно общество не хочет, чтобы его члены мыслили.
Мышление опасно.
Общество хочет роботов, которые просто делают все, что бы им ни говорили, которые не могут сказать «нет», – это для них невозможно. Они – машины.
Не случайно каждое развитое общество заменяет людей машинами. Машины послушны, никогда не мятежны. Ты когда-нибудь слышал о машине, которая была бы революционером или бунтарем? До сих пор никогда не случалось такого, чтобы нам пришлось распять машину. Машины – очень респектабельный народ. Я не машина.
И нет другого способа мыслить, нежели чем мятежно.
Мышление означает, что ты сомневаешься, мышление означает, что ты не готов принимать все, что тебе говорят. Ты хочешь решать сам. Мышление означает, что ты рационален, логичен; до сих пор же человечество было суеверным.
Когда Галилей обнаружил, что Земля вращается вокруг Солнца, Папа вызвал его в суд и потребовал, чтобы он изменил это утверждение в книге, потому что оно противоречит христианству. Библия говорит, что Солнце вращается вокруг Земли, и это подтверждает опыт каждого: кажется, что утром солнце встает, обходит круг и вечером садится. Мы не ощущаем, что Земля вращается вокруг Солнца. Поэтому Библия просто высказывает всеобщий опыт, не нечто научное.
Папа сказал:
– Ты должен изменить это предложение, потому что Библия – святая книга, написанная Богом: он не может ошибаться.
Галилей был одним из людей, которых я люблю. Люблю его гений, его мышление, люблю его чувство юмора. Он сказал:
– Никаких проблем. Я изменю это предложение, но, Ваша Честь, помните, что изменение предложения не изменит факта: Земля будет продолжать вращаться вокруг Солнца. Вы можете меня убить, вы можете сжечь мои книги, но это никак не повлияет на движение Земли. Она будет продолжать вращаться вокруг Солнца.
Вот и Галилей – мятежник. И только мятежные люди ответственны за прогресс этого мира. Все, что у вас есть: вся цивилизация, весь научный рост, вся технология – вклад мятежных людей. Этот вклад был внесен не суеверными.
Я счастлив объявить себя мятежником, абсолютным мятежником.
Принадлежать к этой категории – великая честь. К ней же принадлежат и Иисус, Сократ, Галилей, Гаутама Будда. Вот настоящие человеческие существа. Остальные – лишь часть толпы, спицы в колесе.
Общество определяет, что правильно, и они никогда этого не оспаривают. Общество определяет, что неправильно, и они никогда не сомневаются. В чем же разница между животным и человеком?
Каждое человеческое существо должно быть мятежником, если оно хочет быть человеческим существом. Вот определение, данное Аристотелем: человек – это мыслящее животное. А мышление равнозначно мятежности.
Это правда – многие страны решили, что мне нельзя дать даже четырехнедельной туристической визы. И я действительно наслаждался этим, потому что никогда раньше в истории столько стран не пугалось одного человека до такой степени, чтобы не дать ему даже четырехнедельной туристической визы.
Сократ прожил долгую жизнь; затем его отравили. Иисус постоянно проповедовал три года, затем его распяли. Я пробыл в Греции всего две недели, прежде чем меня арестовали. И мне угрожали сжечь дом, взорвать дом динамитом, если я его немедленно не покину. Это те же самые люди, что две тысячи лет назад отравили Сократа.
А что я могу сделать за две недели? Я даже не выходил из дома! Я никуда не ходил. Но архиепископ засыпал президента телеграммами, звонил премьер-министру, давал интервью средствам массовой информации: «Пребывание здесь этого человека, – а у меня была четырехнедельная туристическая виза, и пребывать мне оставалось всего лишь две недели, – пребывание здесь этого человека разрушит нашу нравственность, нашу религию, нашу церковь, нашу традицию».
Услышав это, я сказал: «Если религию, церковь, нравственность и традицию, – которые вы создавали две тысячи лет, – может разрушить один-единственный человек за две недели, то их стоит разрушить, в этом нет никаких сомнений».
И эта паранойя распространилась по всей Европе. Сейчас европейский парламент постановил, что мне запрещено приземляться в любом европейском аэропорту. Кажется, само приземление моего самолета в аэропорту разрушит их нравственность, религию и традицию. Это показывает только одно: они сами знают, что опираются на прогнивший фундамент. Лишь небольшой толчок, – который может организовать даже турист за две недели, – и все ваше здание будет разбито вдребезги.
Странно… в цивилизованном мире, если я с тобой не согласен, мы можем все обсудить и прийти к согласию. Но взорвать мой дом – это не ответ. Кажется, люди так ничему и не научились.
Было ли ответом отравить Сократа? Никто во всей истории Греции не был столь уважаем, как Сократ. Люди совершенно забыли имена тех, кто решил его отравить. Но имя Сократа останется бессмертным, пока на Земле остаются человеческие существа. Даже сегодня он современен. Его мышление, наверное, содержало безмерное прозрение, если не устарело даже через две тысячи лет. Он был самыми сливками – гением всего греческого ума, – а его уничтожили.
Кажется, многие века существует заговор посредственных людей против гениальных. И, конечно, посредственных людей большинство – и у них вся власть. У них есть правительство, у них есть армия, у них есть полиция, у них есть ядерное оружие. У гения нет ничего, кроме его разума, а разум революционен в своей основе, и не может быть никаким другим. Его качеством, присущим ему свойством является бунт – бунт против темноты, бунт против неправды, бунт против рабства, бунт против всего того, что мешает человеку быть тотальным{ Total. – Здесь и далее приводится английский оригинал слова или фразы, которые имеют особенный смысл, или смысловой контекст которых требует нетрадиционного перевода или непонятен без пояснения. – Прим. перев.}, взрослым существом.
Все эти страны просто доказали, что одна-единственная индивидуальность обладает большей силой, чем все они вместе взятые со всем своим ядерным оружием, потому что иначе незачем было бы так бояться.
В Англии мне не позволили переночевать в транзитном зале ожидания аэропорта – который специально для этого предназначен. У меня был собственный самолет, но, чтобы не испытывать судьбу, я вдобавок купил билеты первого класса. Этот зал ожидания предназначен для людей, которые пересаживаются из одного самолета в другой, но мне не позволили там переночевать. Один из моих друзей случайно заглянул в папку этого человека… он оставил папку на столе, уходя в уборную. Он просто заглянул в папку. Я еще не приземлился в аэропорту, а правительство уже во всех подробностях приказало: если я приеду, мне нельзя разрешать переночевать в гостинице; меня нужно заставить оставаться всю ночь в самолете, потому что я – опасный человек.
Я спросил этого человека:
– Какую же я представляю опасность? Я буду просто спать. Уже одиннадцать часов ночи, и я буду просто спать в зале ожидания. Из этого зала невозможно даже проникнуть в Англию!
Но он сказал:
– Мы ничего не можем сделать. Мы не можем предоставить вам свободу; и если вы хотите переночевать в зале ожидания, то будете заключены под стражу.
В Швеции было то же самое.
Германия отдала приказ, чтобы ни одно ее посольство не давало мне визы. Странно… и это мы называем «цивилизацией».
Цивилизации еще не случилось.
Все это подделка.
Я опасен – а как же облако, несущее ядерную радиацию из Чернобыля… остановите его, посадите его в тюрьму! Оно опасно! Здесь они бессильны, они ничего не могут сделать. А я мятежник, потому что я многие годы говорил: «Не играйте с ядерной энергией, потому что вы не можете гарантировать, что ничто не выйдет из-под контроля». Теперь что-то вышло из-под контроля, и они беспомощны. И это не событие одного дня; его последствия продлятся многие годы.
В Украине, где случилось это бедствие, нельзя будет собирать урожай тридцать лет, а это область, которая снабжает продовольствием весь Советский Союз. Теперь Советский Союз будет самой голодной страной в мире. И во всей Европе уровень радиации поднялся – в триста раз, в двести раз выше, чем приемлемо для человеческих существ. Вдыхать этот воздух, пить молоко или воду, есть овощи или фрукты – все опасно. Теперь эти парламенты молчат.
Я опасен… а ядерное оружие не опасно! Кажется, этот мир – просто ненормальный.
Любимый Ошо,
Умирает ли вместе со смертью человека существо, его «я», или живет после смерти в другом теле?
Этот вопрос – немного сложный.
Сначала ты должен понять, что твоя личность – это не твоя реальность; она дается тебе культурой, обществом.
Индивидуальность твоя, личность – нет.
Как личность ты всегда мертв; ты жив только как индивидуальность. Но чтобы быть индивидуальностью, ты должен взбунтоваться против личности и всех тех людей, которые насадили тебе определенную личность.
Каждый ребенок рождается с определенным потенциалом – и каждое общество принуждает его быть кем-то другим.
Я слышал об одном человеке, который праздновал золотую свадьбу. Собрались все его друзья, родственники и знакомые. Было много радости и смеха. Но внезапно они заметили, что самого этого человека нет. Никто не мог понять, куда он делся. Обыскав весь сад, его нашли в тени под деревьями, где он сидел, очень печальный.
Друзья сказали:
– Странно – ты позвал всех нас, чтобы отпраздновать, а сам сидишь тут такой печальный, словно у тебя кто-то умер! Что случилось?
– Вот что случилось… Женщина, на которой я женился, так меня мучила, что двадцать пять лет назад я спросил адвоката, что мне за это будет, если я ее пристрелю. Он сказал: «Ты что, с ума сошел? Если ты ее застрелишь, то на двадцать пять лет отправишься в тюрьму!» Мне так грустно, потому что сегодня я вышел бы на свободу. Этот дурак адвокат умер; иначе я убил бы его! Он напугал меня.
Мужчина должен жить с женщиной, которую он не любит, и это сущее несчастье. Женщина должна жить с мужчиной… это сущее несчастье, ад. Человек должен посвятить себя профессии, которую он ненавидит. Каждому приходится делать то, что ему не нравится. Это твоя личность. Общество уводит каждого прочь от его естественной индивидуальности и принуждает делать то, к чему он не предназначен.
Поэтому первое, что нужно понять, – ты не личность (Personality), ты не «персона». Слово «персона» происходит от греческой драмы. В греческой драме актеры выступали в масках, и такая маска… настоящего лица человека не было видно; его можно было только услышать. «Сона» значит «звук». «Персона» значит, что неизвестно, кто говорит; ты только слышишь звук, лица не видно. Слово «персональность» происходит от греческой драмы.
Каждый носит маску. Ты можешь услышать звук, но лица не видно; индивидуальности не видно. Итак, первое: ты не личность. Как личность ты уже мертв. Оставаясь личностью, ты просто протащил себя от колыбели до могилы, но никогда не жил. Ты живешь лишь будучи индивидуальностью – утверждая себя вопреки всякой традиции, религии, всему тому прошлому, что требует от тебя быть кем-то другим, нежели чем хочет существование. Тогда ты живешь.
Это напоминает мне о великом хирурге, которого я знал, – может быть, самом известном в Индии. Он уходил на пенсию, и друзья и коллеги устроили ему вечеринку, прощальный вечер, но он был очень печален. Я спросил его:
– Почему ты такой грустный? Ты должен радоваться: ты лучший хирург во всей стране.
– Ты не понимаешь, – сказал он. – Прежде всего, я никогда и не хотел быть хирургом, так какая разница, лучший я или нет? Мне противно даже это слышать! Я хотел быть музыкантом, но мои родители заставили меня стать хирургом – я хирург против своей воли. Случайно я стал первоклассным хирургом; может быть, я никогда не стал бы первоклассным музыкантом. Я богат, у меня все есть, я респектабелен, но это не приносит мне счастья.
Даже если бы я остался нищим музыкантом, это было бы блаженством, потому что я был бы самим собой. Хирург кажется кем-то другим; это роль, которую мне приходится играть, но не я сам. Все эти люди празднуют, а я плачу внутри, потому что вся моя жизнь разбита.
Таким образом, прежде всего, ты не «личность»; в противном случае ты мертв прежде смерти. Есть миллионы людей, которые умирают за тридцать, сорок или пятьдесят лет до действительной смерти. Ты – индивидуальность, и лишь индивидуальность способна познать свою настоящую сущность. У личности нет сущности – только эго, столь же ложное, что и личность. У индивидуальности есть сущность, душа. Индивидуальность – это живой принцип жизни.
Если бы ты знал жизнь, то никогда не задал бы такого вопроса. Если ты знаешь жизнь подлинно, это значит, что ты также знаешь, что она бессмертна. Знанию ее присуще знание ее бессмертия. Это не какая-то информация, полученная снаружи. Просто живя своим истинным существом во всей его полноте, ты мало-помалу начинаешь осознавать бессмертное течение жизни у себя внутри. Ты знаешь, что тело умрет, но эта душа, содержащая всю сущность жизни, не может умереть.
В существовании ничто не разрушимо.
И это не нечто, во что ты должен верить, это научная истина – ничто не может быть разрушено. Ты не мог бы разрушить и небольшого камешка. Что бы ты с ним ни делал, он сохранится в той или иной форме.
Наука исследует объективный мир и находит, что даже объективная реальность бессмертна. Религия работает, точно как наука, но в мире внутреннего, и находит, что этой танцующей жизни неотъемлемо свойственно бессмертие.
В это мгновение хорошо вспомнить Сократа, потому что он был не тот человек, чтобы что-то принимать на веру. Если бы ты его спросил, выживет ли твоя душа после телесной смерти, он ответил бы:
– Дай мне сначала умереть – потому что как я могу что-то сказать, пока не умру?
И тот день, когда ему дали яд, был одним из самых важных дней в истории человека. Его ученики сидели вокруг; он лежал. Он сказал ученикам:
– Я расскажу вам, что происходит. Пока я могу, я буду вам сообщать.
Затем он сказал:
– До коленей мои ноги мертвы. Пожалуйста, кто-нибудь, ущипните меня за ногу, чтобы я мог определить, чувствую ли я их.
Кто-то ущипнул его за ногу. Он сказал:
– Я ничего не чувствую, ноги умерли. Но помните одно: я настолько же жив, что и всегда. Смерть ног мою жизнь ничего не лишила; моя жизнь осталась такой же целой, что и всегда.
Потом его ноги омертвели полностью, затем половина тела. И он сказал:
– Половина моего тела умерла, но я цел, столь же цел, что и всегда.
Затем умерли его руки, и он сказал:
– Я по-прежнему здесь, и я по-прежнему цел. Может быть, сейчас остановится сердце, но я могу вам сказать, что, хотя, возможно, я и не смогу вам этого сообщить, я останусь, потому что всех этих частей не стало, а я цел, значит, это неважно: сердце – это только очередная часть.
И когда он умер, его лицо было так радостно, так блаженно, что Платон, его ученик, вспоминает:
– Мы никогда не видели его лица таким полным света, таким сияющим. Может быть, последнее мгновение, когда душа покидает тело, подобно закату, когда солнце садится и все небо становится таким прекрасным и сияющим.
Это не вопрос веры. Я сам ни во что не верю, и тебе не предлагаю верить, что душа бессмертна. Но согласно моему опыту, она бессмертна, потому что я помню свои прошлые жизни, и это бесспорное доказательство того, что будут и будущие. Я могу научить тебя техникам, помогающим вспомнить прошлые жизни, и это станет для тебя неоспоримым доказательством того, что у тебя есть и будущее. У тебя есть вечность прошлого и вечность будущего.
Ты всегда был и всегда будешь.
Но сначала отбрось свою фальшивую личность.
Вырасти в свою подлинную индивидуальность.
Живи таким, каким тебя хочет видеть существование. Сама твоя жизнь должна быть настолько тотальной и интенсивной, чтобы факел жизни был подожжен с обоих концов. В самой этой интенсивности ты узнаешь, что затронул нечто от вечности. И если ты узнал это в жизни, в смерти ты найдешь еще более глубокое подтверждение этому факту.
Люди, живущие в личности, всегда умирают без сознания. Они никогда не жили. Они не знают, что такое сознание, поэтому, прежде чем умереть, становятся бессознательными. Именно поэтому мы не помним прошлых жизней. Ты был без сознания, и смерть случилась в твоей бессознательности.
Но если ты живешь сознательно, как индивидуальность, тогда ты и умрешь сознательно, так как умер Сократ – таким сознательным до последнего вздоха. И эта память будет с тобой и в следующей жизни.
На Востоке есть три великие религии: индуизм, джайнизм и буддизм. Они не соглашаются ни в чем – их философии расходятся во всем, кроме одного, и это вечность души, потому что это не вопрос теоретического обсуждения, это вопрос экзистенциального опыта. Ты не можешь с этим не согласиться – это в точности так.
Вне Индии этим трем религиям противостоят три другие: иудаизм, христианство и ислам. Все они верят только в одну жизнь, и это просто показывает их бедность. Они не исследовали достаточно глубоко, чтобы найти прошлые жизни, они ничего не могут гарантировать в будущем. Эти три религии, рожденные вне Индии, поверхностны. Их работа не является глубоким исследованием.
Но в Индии десять тысяч лет тысячи людей входили в реализацию себя и находили, что один и тот же свет сохраняется всегда. Он продолжает двигаться из одного тела в другое, но сам по себе – неуничтожим.
Я не предлагаю тебе верить в это, я предлагаю просто экспериментировать. Я против всех верований, потому что каждое верование тебя разрушает, разрушает твое мышление. Я всецело за экспериментирование, и для этого имеются техники.
Это было работой всей моей жизни – создать техники, доступные каждому, кто действительно хочет искать и находить, не для просто любопытствующего, но для искателя, который готов рискнуть ради поиска всем. И это такой поиск, ради которого ты должен рискнуть всем, потому что ты находишь величайшее из всех сокровищ.
Любимый Ошо,
Что такое свобода – индивидуальности и коллективная?
Свобода – это трехмерное явление. Во-первых, физическое измерение: тебя можно поработить физически. И тысячи лет человека продавали на рынке, как любой другой товар. Все негры, оказавшиеся в Америке, были куплены, как товар.
Рабы существовали по всему миру. Им не давали человеческих прав; их не считали человеческими существами, они были ниже человеческих существ. И с ними по-прежнему обращаются, как с низшими существами. В Индии есть шудры, неприкасаемые. Четвертая часть Индии до сих пор живет в рабстве: эти люди не могут получить образования, эти люди не могут двигаться ни в какие другие профессии, чем было определено традицией пять тысяч лет назад, и считать их человеческими существами невозможно… Даже коснувшись их, ты становишься нечистым: ты должен немедленно принять ванну. Даже если ты касаешься не самого человека, но только его тени – все равно ты должен принять ванну.
Таким образом, есть физическое рабство и физическая свобода – состоящая в том, что твое тело не заковано в цепи, что ты не считаешься низшим, чем кто-либо другой, что во всем, что касается тела, есть равенство. Но это не так даже сегодня.
Тело женщины не считается равным телу мужчины. Она не так свободна, как мужчина. В Китае веками муж имел право убить жену совершенно безнаказанно, потому что жена была его собственностью. Точно как ты можешь сломать свой стул или сжечь свой дом, потому что этот стул твой, дом твой, жена твоя. В китайских законах не было наказания за убийство жены мужем, потому что она считалась лишенной души; она была просто механизмом воспроизведения, фабрикой по производству детей.
Мусульмане женятся на четырех женах, что абсолютно уродливо, потому что природа поддерживает в мире равновесие. Количество мужчин и женщин одинаково, и если один мужчина женится на четырех женщинах, что делать оставшимся троим мужчинам? Они становятся извращенными, становятся гомосексуалистами, содомистами, создают СПИД и всевозможные болезни. Сам Мухаммед был женат на четырех женщинах.
Но это еще ничего! Лишь сорок лет назад, когда Индия стала свободной, в одном из мусульманских штатов Индии, в Хидерабаде, у низама было пятьсот жен! Но даже это не предел.
Кришна, индийское воплощение Бога, имел шестнадцать тысяч жен. По крайней мере, жены низама были его собственные – он на них женился. Кришна же брал чью угодно жену, какая бы ему ни понравилась… не думая о том, что у нее есть дети, что у нее есть муж, что она должна о них заботиться – его это не волновало. У него было достаточно власти. Но иметь шестнадцать тысяч жен так глупо – ты даже не сможешь запомнить, как их зовут!
Но в Индии считалось, что, поскольку женщина – это своего рода собственность, чем их больше, тем лучше. И, конечно, воплощению Бога должно быть позволено наибольшее число жен, чтобы доказать, что у него больше всех собственности.
Таким образом, есть рабство тела, и оно по-прежнему продолжается в разных формах. Его становится меньше и меньше, но оно не исчезло полностью.
Свобода тела значила бы, что нет различия между черными и белыми, между мужчиной и женщиной, что нет никаких различий ни в чем, касающемся тела. Никто не чист, никто не грязен; все тела равны. Это сама основа свободы.
Есть второе измерение: психологическая свобода. Очень немногие индивидуальности в мире психологически свободны… потому что если ты мусульманин, ты не свободен психологически; если ты индуист, ты не свободен психологически. Вся наша система воспитания детей делает их рабами – рабами политических идеологий, социальных идеологий, религиозных идеологий. Мы не даем им никаких шансов думать самим, исследовать самим. Мы принуждаем их умы… мы набиваем их умы вещами, в которых у нас самих нет никакого опыта.
Родители учат детей, что есть Бог, – а сами ничего не знают о Боге. Они говорят детям, что есть рай и ад, – а сами ничего не знают ни о рае, ни об аде.
Я слышал: однажды это случилось в Нью-Йорке, в самой большой церкви Нью-Йорка – кардинал вошел и увидел молодого человека, и не мог разобрать, хиппи это или Иисус Христос. Он выглядел как Иисус Христос, но Иисуса Христа так просто не встретишь! Наверное, это все-таки был хиппи. Кардинал испугался, потому что Иисус не был его собственным опытом – он не смог бы его узнать.
Он подошел к нему поближе и сказал:
– Кто ты?
– Разве ты меня не узнаешь? – сказал молодой человек. – А между тем каждый день ты молишься мне: «Мой Господь Иисус Христос». И вот я пришел, а у тебя хватает наглости спрашивать, кто я?
Кардинал испугался по-настоящему, что, может быть, это и есть Господь Иисус Христос – он выглядит точно как Иисус Христос. Но что же делать? В теологическом колледже, где он учился и стал кардиналом, ему никто никогда не говорил, что нужно делать, когда Иисус Христос приходит в церковь. Это беспрецедентно!
Он позвонил в Ватикан и спросил папу:
– Хоть намекни, что мне делать! Сюда пришел человек – я решил по его виду, что он хиппи, но он также похож на Иисуса Христа. Я спросил его, и он сказал: «Я твой Господь Иисус Христос». Что мне теперь делать?
– Что? – сказал папа. – Такого еще никогда не было! Сделай вот что: во-первых, выгляди занятым. Во-вторых, позвони в полицию!
Вы учите детей вещам, которых не знаете сами. Вы обусловливаете их умы, потому что ваши умы обусловлены вашими родителями. Таким образом эта болезнь передается от одного поколения к другому.
Психологическая свобода будет возможной, если детям позволят расти, помогут расти к большему интеллекту, разуму, сознанию, бдительности. Им не дают никаких верований. Их не учат никакой вере, им дается как только возможно большее поощрение искать истину. И им должны напоминать с самого начала: твоя собственная истина твоего собственного нахождения освободит тебя; ничто другое этого не сделает.
Истину нельзя заимствовать.
Ее нельзя выучить по книгам.
Никто не может сообщить тебе о ней. Ты должен обострить свой разум сам, чтобы посмотреть в существование и найти ее.
Если ребенка оставить открытым, восприимчивым, бдительным и поощрить исследовать, у него будет психологическая свобода. И с психологической свободой приходит безмерная ответственность. Его не нужно учить ответственности; она приходит как тень психологической свободы. И он будет вам благодарен. Обычно каждый ребенок зол на родителей, потому что они испортили его: они разрушили его свободу, обусловили его ум. Прежде чем он задал множество вопросов, они наполнили его ум ответами, которые были поддельными, потому что не основывались на вашем собственном опыте.
Этот мир живет в психологическом рабстве.
И третье измерение, предельная свобода – знание, что ты не тело, знание, что ты не ум, знание, что ты – чистое сознание. Это знание приходит в медитации.
Оно отделяет тебя от тела, оно отделяет тебя от ума, и в конце концов остаешься только ты, как чистое сознание, как чистая осознанность. Это духовная свобода.
Вот три основных элемента свободы индивидуальности.
Ты спросил об индивидуальной и коллективной свободе. Для коллектива в свободе нет никакой необходимости. Только индивидуумы должны быть свободными, и тогда свободным будет коллектив. У коллектива нет души, у коллектива нет ума, у коллектива нет даже тела: это только название. Это всего лишь слово. Мы позволяем словам себя впечатлить – до такой степени, что забываем, что слова не вещественны. Коллектив, общество, сообщество, религия, церковь – все это слова. За ними не стоит ничего реального.
Это напоминает мне о небольшой истории. В «Алисе в стране чудес» Алиса приходит в сад королевы. Королева спрашивает ее:
– Не встретила ли ты по пути посланца, направляющегося ко мне?
– Никого, – ответила маленькая девочка, имея в виду, что никого не встретила.
Королева подумала, что «никто» – это какой-то человек, и спросила:
– Так почему же этот никто до сих пор не прибыл?
– Мадам, никто значит никто! – ответила девочка.
– Не глупи! – сказала королева. – Я понимаю: никто и есть никто, но он должен был прибыть раньше тебя. Странно, никто не может быть медленнее тебя.
– Это абсолютно неправильно, – говорит Алиса, – никто не может быть быстрее меня!
И диалог продолжается в таком же духе. Этот «никто» в диалоге становится кем-то, и Алиса никак не может убедить королеву, что никто есть никто. Как ее убедить? Она пытается изо всех сил, и когда она слышит, что королева говорит: «Никто тебя не торопливее», она сердится: это уж слишком! Она кричит: «Никто меня не медленнее!»
Тогда королева говорит:
– Тогда никто должен был быть уже здесь!
Коллектив, общество – все это только слова. То, что существует в реальности, это индивидуум; а все эти Клубы Ротарианцев и Львов… тогда возникнет проблема: что такое свобода Клуба Ротарианцев? Что такое свобода Клуба Львов? Это просто названия. Коллектив – очень опасное слово.
Во имя коллектива индивидуум, бунтарь всегда приносился в жертву. Я абсолютно против этого.
Нации приносят индивидуумов себе в жертву, а «нация» – это всего лишь слово. Линий, которые вы начертили на картах, не существует нигде на Земле. Это просто ваша игра. Но на этих линиях, которые вы нарисовали на картах, умерли миллионы людей – настоящих людей, и ради нарисованных линий. И вы делаете их героями, национальными героями!
Идея коллектива должна быть полностью уничтожена; иначе тем или иным образом мы будем продолжать приносить в жертву индивидуума. Мы жертвовали им во имя религии, в религиозных войнах.
Мусульманин, гибнущий в религиозной войне, точно знает, что попадет в рай. Священник ему сказал:
– Если ты умрешь за религию, за ислам, рай тебе абсолютно гарантирован вместе со всеми удовольствиями, которые ты только можешь вообразить, о которых ты только можешь мечтать. И человек, которого ты убиваешь, тоже попадет в рай, потому что он был убит мусульманином. Для него это привилегия, поэтому ты не должен чувствовать себя виноватым, когда кого-то убиваешь.
Христиане совершали крестовые походы – джихады, религиозные войны, – и убивали тысячи людей, сжигали тысячи человеческих существ, и ради чего? Ради какого-то рода коллективности… ради христианства, буддизма, индуизма, коммунизма, фашизма – подойдет что угодно. Любое слово, символизирующее нечто коллективное, – и ради него можно пожертвовать индивидуумом.
У коллективности нет даже причины для существования – индивидуума достаточно. И если у индивидуума есть свобода, психологическая свобода, духовная свобода, тогда, естественно, будет духовно свободным и коллектив.
Коллектив состоит из индивидуумов, не наоборот. Говорили, что индивидуум – это только часть коллектива; это неправда. Индивидуум – это не часть коллектива; коллектив – это только символическое слово, означающее собравшихся вместе индивидуумов. Они не части чего-либо; они остаются независимыми. Они остаются органически независимыми, они не становятся частями.
Если мы действительно хотим, чтобы мир был свободным, мы должны понять: столько зверств совершалось во имя коллективности, что пришло время остановиться.
Все коллективные имена должны утратить блеск, придаваемый им в прошлом. Индивидуумы должны быть высшей ценностью.
Любимый Ошо,
Является ли познание интеллектуальным опытом?
У опыта познания есть два измерения. Одно – объективное познание, другое – субъективное познание. Объективное познание интеллектуально. Именно этим продолжает заниматься наука. Это интеллектуальное познание.
Интеллекта достаточно, чтобы познать объект. Объект снаружи – доступный восприятию глазами, доступный для эксперимента. Ты можешь его анатомировать, ты можешь сделать с ним что угодно, как угодно экспериментировать. Он доступен чистому интеллекту. Но твое собственное существо недоступно интеллекту.
