Бецалэль Ариэли
Источник Спасения. Еврейский детектив
– Половина зло, половина добро, – то ли вслух, то ли про себя произнес Малкиэль, поглядывая на два ствола, возвышавшиеся над ним и, подобно сиамским близнецам, сросшиеся своей нижней частью.
Ицхак погрузился в задумчивость. Он смотрел на простиравшуюся перед ними долину, не отрывая взгляда от одной точки. Его спутник не стал прерывать установившуюся тишину – он и сам сидел молча, ловя себя на странном ощущении безразличия ко всему, что прежде казалось причиной для беспокойства. Последние сказанные слова вкупе с царившими вокруг покоем и безмятежностью словно мягко вводили в гипноз, замедляя поток мыслей.
Спустя некоторое время – это могло быть пять минут, а может, незаметно пролетели и полчаса, – Малкиэль все же решил продолжить беседу:
– Я хочу снова спросить о наших товарищах по ешиве. Я ведь здесь еще совсем новый, мне нужно разобраться.
Ицхак молча кивнул.
– Ты говорил, что Аарон может заниматься здесь тем, чего давно хотел. А чего он собственно хочет?
– Понимаешь, Аарон по натуре исследователь. Ему недостаточно просто читать или слушать уроки и запоминать то, что ему говорят. Когда у него возникает вопрос, он будет землю ногтями рыть, лишь бы найти ответы. Я неплохо его знаю, хотя иногда и мне непонятно, что именно его так заводит. Бывало, он так увлекался какой-то одной, не очень важной, на мой взгляд, темой, что готов был переворошить всю библиотеку ешивы. В такие моменты к нему просто бесполезно подходить с любыми вопросами – он все равно тебя не видит и не слышит, только раздражается. Начинает твердить, что прерывание в изучении Торы – это грех, хотя сам непонятно чем занят.
Малкиэль внимательно слушал.
– Мне он показался дисциплинированным и педантичным, – сказал он.
– Так и есть, – отреагировал Ицхак, – здесь ему ничто не мешает целиком погружаться в то, что ему интересно. Вот он уехал из большой ешивы на край света, теперь может часами изучать то, что ему нужно. Рав Гершон даже разрешил ему не на все уроки приходить.
– И над чем он сейчас работает?
Ицхак снова улыбнулся, но на этот раз с каким-то хитрым блеском в глазах:
– Вот видишь, похоже, мы вернулись к тому, с чего начался сегодня разговор в столовой. Ты ведь обратился к нему с конкретным вопросом, так?
– Ну, вообще-то я до сегодняшнего утра даже не был знаком с ним. Меня к нему привел Эйтан. Но да, вопрос мой ты слышал, когда сидели за столом.
– Вот об этом в последнее время мы и общались.
– О чем? О Лютом Море, которого я видел во сне?
Ицхак немного усмехнулся, а потом сделал сочувствующее лицо:
– Нет, не совсем. Аарон вообще считает, что этот Мор реально не существует. Он уважает слова наших мудрецов, но сам воспринимает Мора как аллегорию или притчу.
В этот момент Малкиэль просто не мог не вмешаться и не перебить своего товарища. То ощущение, что закралось к нему в мысли еще утром – что над ним просто подшучивают – теперь вернулось со всей силой. Ведь если Аарон не воспринимает Лютого Мора всерьез, к чему тогда все эти зачитывания цитат с умным видом о том, какой этот Мор страшный и ужасный?
– А сам ты веришь, что Мор существует?! – стремительно выпалил Малкиэль, не скрывая того, что слегка задет.
– Ну, я вообще многое готов допускать, – отреагировал его собеседник, – думаю, все, что к нам является во сне или наяву; все, что мы сами переживаем как реальное, на каком-то внутреннем плане существует. Но, если спросишь, что такое на самом деле этот Мор, и можно ли его увидеть, я тебе ничего нового не открою.
– Так почему Аарон проявляет к этой теме столько внимания тогда? – Малкиэль все еще чувствовал, что какая-то невысказанная суть происходящего по-прежнему ускользает от него.
– Он в последнее время изучает вопрос о демонах.
– О демонах?
– Именно. И уже прочел на эту тему немало текстов. Даже отдельные, разбросанные по трактатам примечания находит, где говорится что-то о демонах. Как раз поэтому, начав лучше, как он говорит, понимать их природу, он и пришел к выводу, что Мора не следует трактовать как конкретное существо. Но ведь, кроме Мора, есть и другие демоны…
– Вот и мне Аарон сказал, когда сидели в столовой, что я должен больше узнать о демонах, – вспомнил Малкиэль и немного подозрительно взглянул на Ицхака, – скажи, а почему он решил, что мне надо пообщаться именно с тобой?
– Потому что я умею чувствовать людей, – совершенно спокойно ответил тот.
– Неужели? И что ты, например, во мне почувствовал?
Оба молодых человека обернулись друг к другу. Впервые они смотрели прямо в лицо один другому. Ицхак, который раньше прищуривался, то ли чтобы лучше видеть вдалеке, то ли просто из-за солнечных лучей, теперь широко открыл глаза, в которых поблескивало сочетание простодушного дружелюбия с чем-то другим, скрытым, что, вероятно, давало ему ощущение превосходства в этой ситуации.
– Я чувствую, – начал он, – что ты хороший человек, с которым мы могли бы действовать сообща. И что мы можем стать хорошими друзьями. И больше доверять друг другу. И что ты можешь вполне неплохо вписаться в наш коллектив. Но… у меня есть еще один вопрос, на который только ты способен ответить.
– Какой?
– Умеешь ли ты хранить секреты?
Малкиэль впервые поймал себя на том, что то смутное ощущение, которое неуловимо присутствовало у него с самого утра, не находя явного выражения, теперь начало приобретать едва различимые очертания. Он чувствовал, что за всеми разговорами, за всеми произнесенными в этот день словами скрывается что-то большее. Нечто такое, что, по-видимому, хорошо понимали остальные, и чего он, новичок в этом месте, никак не мог ухватить.
Однако теперь ему нужно было что-то ответить. Он чувствовал, что в зависимости от его ответа, эта ускользающая от внимания правда может раскрыться или же, напротив, надолго уйти в тень. А в самом деле: умеет ли он хранить секреты? Бывало ли так, что ему приходилось оберегать чьи-то тайны от разглашения?
На мгновение он вспомнил, как десять лет назад его маленькая сестренка Двора попросила его не говорить маме, как она ночью без спроса берет из холодильника пирожные. Поскольку у них есть еще два брата, родители, очевидно, и сами понимали, что причиной исчезновения пирожных является кто-то из детей. Малкиэль обещал никому не рассказывать, но, спустя несколько дней, когда Двору стало тошнить, он подумал, что это может быть из-за того, что она объелась сладостями, и все-таки осторожно поведал эту маленькую тайну родителям. Никаких последствий тогда это не возымело. И все же… значит ли это, что он не сохранил доверенный ему секрет? А что, если бы ему передали государственную или военную тайну? Что, если бы какой-то враг предложил крупные деньги за ее разглашение?
Пока Малкиэль думал, Ицхак терпеливо наблюдал за его реакциями. Наконец, тот собрал всю свою решимость и твердым голосом произнес:
– Да, я умею хранить секреты.
Другого ответа не следовало и ожидать. Ицхак молча улыбнулся. Теперь это была улыбка полного принятия и согласия. Казалось, и без того неплотная завеса, которая их отделяла, в этот момент окончательно растворилась, и между ними установилось доверие, не нуждавшееся в словах или дальнейших доказательствах. Малкиэль и сам на смену настороженности все больше испытывал к новому другу явную симпатию. Он лишь ждал, не захочет ли тот посвятить его в какой-то особый секрет.
– Тогда я скажу тебе кое-что важное, – произнес Ицхак, – мы планируем сами вызвать одного из демонов. Для этого придется провести целый ритуал, подготовиться и посвятить этому время. Мы подумали, что, может быть, стоит пригласить тебя в качестве дополнительного участника. Что бы ты ни сказал, это должно оставаться секретом для всех остальных.
– Кто это «мы»? – спросил Малкиэль.
– Те, кого ты уже знаешь. Аарон, Эйтан и я. Нам нужен четвертый участник. Поэтому Аарон и попросил меня поговорить с тобой.
– А это не опасно?
Ицхак на мгновение задумался.
– Понимаешь, в таких вещах никогда нельзя сказать заранее. Многие демоны могут быть опасными, как я думаю. Но мы для того и делаем все по ритуалу. Когда нас будет четверо, он не сделает нам ничего плохого. Во всяком случае, я так надеюсь.
Эта мысль была одновременно дерзкой, тревожной и увлекательной. Возможно, для Малкиэля она прозвучала слишком рано, учитывая, что лишь накануне того дня он окончательно переехал в «Источник» и еще не освоился в новом месте. Однако помимо странности и беспокойства, в этом неожиданном предложении стать участником вызывания демона ощущалось еще кое-что: некое чувство причастности к элитарному закрытому клубу, в котором собрались люди, связанные дружбой и общими интересами. Своего рода «общество» внутри общества всех учащихся ешивы.
– Зачем вам оно нужно, это вызывание демона? – поинтересовался Малкиэль.
– У каждого есть причины. Аарон хочет лучше понять природу потустороннего мира. Он говорит, так мы лучше научимся понимать и собственную душу – самое ценное, что у нас есть. Отчасти я согласен с ним. Но задать вопросы демону – это еще и возможность узнать что-то такое, чего тебе не откроет никто из живых людей на земле.
– Что, например?
– У всех есть свои вопросы. Мне, допустим, хотелось бы узнать что-то о своем пропавшем отце. За Эйтана я, пожалуй, говорить не стану. Но, поверь, причины есть у всех. Ты тоже мог бы узнать для себя что-то важное, в том числе обрести защиту от своих сновидений.
– Сомнительное дело. Я не хочу еще больше чудовищ у себя во снах. Одного демона другим изгонять… А вы не думали, что заниматься такими вещами – это вообще идет против Торы, против нашей религии, против воли Всевышнего?
Уголки рта у Ицхака слегка приподнялись, словно в легкой улыбке.
– Наверное, – сказал он, – мы об этом так и думали вначале. Но постепенно поняли, что все наоборот. Аарон тебе уже зачитал, что наши мудрецы сами общались с демонами. В Гмаре об этом есть прямые свидетельства. Да и про того же Мора, ты думаешь, откуда они так много знают? А ты не предполагал, что они вообще столько знают и потому и стали мудрецами, что заглядывали туда, куда простой «народ земли» никогда не лезет?
– Возможно, ты прав… Но ведь в Торе прямо говорится: «Не колдуйте, не ворожите».
– Вызвать демона – это не колдовство. Гмара дает каждому действию свое определение. Отец мне рассказывал, что рав Хаим Виталь, живший здесь недалеко, в Цфате, сам неоднократно прибегал к вызыванию и общению с демонами. Все это, он говорил, описано в его «Книге Видений». Я как-то раз сам открыл эту книгу, и все оказалось правдой. Он действительно делал это. А ведь его на протяжении всех поколений считали едва ли не святым, да и сегодня продолжают считать… Думаешь, он не знал бы, что в Торе есть запрет на подобную практику?
Малкиэль должен был признать для себя, что подобным образом он еще никогда не ставил эти вопросы. В прошлом сам предмет обсуждения – можно ли человеку заниматься целенаправленным вызовом неких существ из иного мира – не казался ему чем-то актуальным для практической жизни, а потому он никогда не исследовал те области в законах иудаизма, которые регламентируют эту сферу. Во всяком случае, ни в одной известной ему ешиве уроки по этой теме не проводились. Но в словах Ицхака звучал здравый смысл, вдобавок было видно, что он и его друзья уже успели обдумать этот вопрос с разных сторон и подкрепить свое намерение определенными аргументами.
Нельзя сказать, что Малкиэль не испытывал опасений. Сам он был уверен, что демоны реальны, хотя, руководствуясь разумом, не согласился бы любое загадочное явление списывать на незримое влияние с их стороны. Ему казалось, что в его жизни дверь, ведущая в тот потусторонний мир, уже была приоткрыта. Выражалось это в сновидениях, странных ощущениях какого-то инородного присутствия, которое посещало его в определенные моменты. Однако сам он никогда не пытался распахнуть эту дверь широко. Почему? Наверное, лишь потому, что сразу же ощутил бы себя неумолимо одиноким перед лицом Неведомого. Отдаленно такая перспектива ассоциировалась у него с риском остаться непонятым окружающими, отчужденным, а затем и с какими-то отклонениями, потерей контроля и сумасшествием.
Но сейчас все выглядело так, будто сама жизнь подбрасывала ему шанс заглянуть за эту незримую дверь, не возлагая на себя ответственность за все, что может произойти. Нет ли в этом знака свыше, что Бог готовит его к какому-то важному этапу? Малкиэль не сомневался в Боге, он лишь не был уверен, вправе ли сам рассчитывать на какую-то божественную защиту, если по своему легкомыслию полезет туда, куда не положено. И все же любопытство подталкивало сделать этот шаг. Дав согласие, он мог сразу же обрести друзей в новой ешиве, почувствовать себя частью чего-то значимого.
Ицхак не торопил своего нового приятеля с решением. Он мог долго сидеть, предаваясь созерцанию всего вокруг. Время текло медленно и, казалось, целая вечность дана на проживание этого момента выбора.
– А что нужно делать в ритуале? И что требуется от меня? – задал очередной вопрос Малкиэль.
– Мы решили, что нам нужно уединенное место, и собираемся проводить его в пещере, которая находится как раз недалеко отсюда. Подробности объяснит Аарон, но ничего особенно сложного или страшного не потребуется. Зажигать свечи, произносить слова, чертить знаки на земле…
– Надеюсь, мы не будем приносить демонам жертвы? – от одной мысли об этом Малкиэлю становилось не по себе. Он был уверен, что такие действия уж точно пошли бы в разрез с законами иудаизма и с волей Создателя.
– Нет, жертвы приносить не будем. Мы будем заклинать демона святыми именами и, при правильном намерении, он должен будет прийти и подчиниться.
Что ж, хотя бы обойдется без жертв… Решение в уме Малкиэля уже практически созрело. Возможно, оно было известно ему с самого начала, но не могло прозвучать без дополнительных пояснений со стороны собеседника.
Прошло еще две или три минуты прежде, чем Ицхак услышал слова, которых он, видимо, все это время ждал:
– Я с вами. Я готов участвовать.
Глава 4. Подготовка
Вернувшись в ешиву, Малкиэль первым делом решил зайти в свою комнату и положить куртку. Каково же было его удивление, когда, открыв дверь, он увидел, что в комнате уже сидят на кроватях Эйтан и Аарон. Ицхак тоже был рядом, поскольку сопровождал своего нового приятеля. Очевидно, те двое, что находились в комнате, специально дожидались этого момента. Теперь все четверо собрались в одном месте – им было, что обсудить, в свете назревающих грандиозных планов.
– Ну что? – вполне рутинным тоном спросил Аарон, когда все уселись. Ицхак присел на кровать Малкиэля рядом с ним, а остальные расположились напротив, на кровати Эйтана. Стола со стульями, как это часто бывает в таких общежитиях, в комнате не было. По интонации Аарона было видно, что все без лишних подсказок прекрасно понимают, о чем сейчас должен пойти разговор.
– Малкиэль с нами, – ответил Ицхак и посмотрел на своего товарища.
– Да, но я все еще многого не понимаю, – с нотками возражения вставил Малкиэль. Он не испытывал полной уверенности в сделанном выборе и все еще надеялся как-то перестраховаться, получив дополнительную информацию. Пока еще можно было поменять решение, но когда ритуал начнется, отступать будет поздно.
– Поймешь постепенно. Мы тебе объясним, – бросил реплику Эйтан.
Аарон сделал слегка торжественный вид и добавил:
– Сначала ты должен принести клятву.
– Клятву?!
Внутри себя Малкиэль немного съежился. Только клятв ему еще не хватало.
– Да, клятву, что никому не расскажешь о том, что мы собираемся сделать. Такие вещи не должны распространяться за пределы нашего узкого круга. Только мы четверо и больше никто.
Час от часу становилось не легче. Эта идея о вызывании демона и проведении ритуала словно окутывалась прямо на глазах у Малкиэля каким-то мрачным облаком, и в то же время такое развитие событий придавало ей остроту и притягательную загадочность. Чтобы удержаться в поле здравого смысла, он все-таки решил уточнить:
– Ицхак мне объяснил, что ваш ритуал не идет вразрез с законами Торы и не противоречит иудаизму. Зачем тогда нужна такая скрытность?
– Дело не в том, противоречит он Алахе7 или нет, – с видом знатока начал объяснять Аарон, – а в том, что это может испортить ешиве репутацию. Ведь не все вокруг разбираются в таких вещах. Если завтра начнут расходиться слухи о том, что в «Источнике» ученики демонов вызывают, это может породить всякие ненужные разговоры. В итоге раву Бронаверту придется долго со всеми объясняться, а потом родители не захотят своих отпрысков в нашу ешиву посылать. Лично я очень уважаю нашего рава и не хочу, чтобы из-за нас у него возникли проблемы.
– А еще нужно остерегаться дурного глаза, – сухо добавил Эйтан.
– А это еще здесь при чем? – Малкиэль посмотрел на него в надежде, что ему объяснят, но вместо Эйтана снова продолжил говорить Аарон.
– Послушай, наши мудрецы в Гмаре говорят, что благословение приходит лишь в место, скрытое от посторонних глаз. Также верно и обратное: если всем обо всем рассказывать, ты привлечешь проклятие, а не благословение. Люди начинают завидовать, насмешничать, думать о тебе всякое. Лично мне не так уж важно, что обо мне думают, но в таких тонких вещах, когда дело касается духовного мира, чужие мысли могут все испортить.
– Поэтому мы и выбрали место, скрытое от посторонних глаз. Мы будем проводить вызывание в пещере, – пояснил Ицхак, подтверждая слова товарища.
– Итак, ты готов принести клятву, что никому не расскажешь о том, чем мы занимаемся, ни до того, как проведем ритуал, ни после этого? Вся эта тема должна оставаться нашей тайной.
Малкиэль закрыл глаза и на короткое время ушел в себя. Он отлично понимал, что отношение к клятвам в иудаизме очень серьезное. Учителя говорили, что любая напрасная клятва, даже если она не была нарушена, уже может считаться грехом. Но здесь, похоже, предстоящее дело требовало не менее серьезных мер.
– Ты должен понимать, что мы все равны. Каждый из нас тоже принес эту клятву, – успокаивающе произнес Ицхак.
– Встал на этот путь, так уж иди по нему до конца, – пробурчал Эйтан.
По-видимому, отступать действительно было уже поздно. Собрав все мысли и волю в одну точку, Малкиэль медленно и четко произнес:
– Клянусь, что не раскрою никому, кто не находится сейчас здесь с нами в комнате, ничего о том, что мы обсуждаем, делаем или будем делать в связи с вызыванием демонов.
Формулировка вполне удовлетворила присутствующих. Аарон молча кивнул. Ицхак выдохнул с облегчением, словно до последнего момента не знал, как все сложится, и теперь вышел из напряженного ожидания. Эйтан продолжал сидеть, чуть отвернувшись в сторону и поглядывая на деревья за окном так, будто ему было скучно, и он все не мог дождаться, когда же начнется активная часть претворения плана в жизнь. Малкиэль же был рад уже и тому, что от него не требуют повторить клятву с добавлением каких-либо тайных или явных имен Бога или с призыванием суровой кары на голову тому, кто сию клятву нарушит. В тот момент он подумал, что произнести эти слова в сущности было не так уж трудно.
– У нас есть девиз, который напоминает об обязанности сохранять молчание, – продолжил Аарон, – это цитата из священной книги Зоар8…
Он подал знак остальным, и все три человека, сидевших вокруг Малкиэля, практически хором воскликнули: «За слово – монета, за молчание – две».
– Это подсказывает, что держать язык за зубами иногда гораздо важнее, чем говорить. Повтори вместе с нами.
Малкиэль продекламировал общий девиз с остальными.
– Лучше всего выбрать для ритуала пятницу, когда некоторые разъедутся, и в ешиве будет меньше людей, – сказал Ицхак. После торжественного момента клятвы разговор сам собой перешел к планированию деталей.
– Я слышал, что Моше и Эли точно собираются уехать на шаббат к семье, так что их не будет.
– А Омер и Пинхас? Они остаются в ешиве в этот раз?
– По-моему, да. Как я понял, в ешиве на шаббат будут человек восемь учащихся, включая нас. Пока ведь еще идут каникулы, а вот со следующей недели начнется полноценная учеба, и парни, кто отсутствовал, станут сюда возвращаться.
– Значит, нельзя откладывать наше дело. Нужно все провести до окончания каникул, иначе потом будет трудно отлучиться так, чтобы никто не заметил.
– Пойдем в пятницу часов в 15 тогда? Те, кто остаются на шаббат, будут заняты подготовкой. А мы как раз вернемся до заката.
Выбор времени в пятницу после полудня всех устраивал. Малкиэль все еще смутно понимал, что от него потребуется делать, но решил не опережать события. На него и так слишком многое свалилось за последние несколько часов. До намеченной даты оставалось еще два дня, а значит было немного времени, чтобы все переварить и, если будет нужно, вновь обсудить в деталях.
Остаток дня четверо членов этого тайного «клуба демонологов» провели так, будто они даже не знакомы друг с другом. Аарон предупредил, что никто не должен вызывать лишних подозрений – особенно сейчас, когда ритуал еще только готовится и, не дай Бог, из-за каких-либо непредвиденных причин может сорваться. Эйтан уехал на автобусе куда-то по своим делам, Ицхака тоже большую часть дня не было видно. Аарон, согласно своему обыкновению, сидел в бейт-мидраше, стараясь не высовывать голову из-за книг, и лишь изредка вставал, делал небольшую разминку ног и рук и отходил налить себе чашку кофе.
Малкиэль пытался собрать воедино сложную картинку, полученную из впечатлений последних суток. Несколько раз он также садился за книги, стараясь найти и прочитать самому те места в Гмаре, на которые ссылались его новые товарищи. Однако из-за непрерывного потока мыслей погрузиться как следует в текст ему все никак не удавалось. К вечеру он вышел в холл, чтобы по единственному доступному телефону позвонить оттуда родителям. Отец был рад услышать, что его сын уже успел обзавестись в новом месте первыми друзьями. Никто в семье не хотел, чтобы Малкиэля вновь постигла та же участь, что в предыдущей ешиве.
Хотя ничего особенно важного в беседе с родителями не прозвучало, сам их голос слегка успокоил Малкиэля. Он снова почувствовал, что близкие люди рядом, даже если находятся за много километров, и что привычная реальность никуда не ушла, несмотря на тот странный, таинственный мир, в который его упорно затягивали «демонологи».
На следующий день все шло своим чередом. Тихая погода снаружи сочеталась с тихими разговорами в бейт-мидраше среди нескольких парней, занятых разбором Гмары. Малкиэль еще не чувствовал себя достаточно свободным, чтобы подходить и знакомиться с каждым. Он собирался сделать это в ближайший шаббат9, когда все, как это принято в ешивах, окажутся за общим столом. Учитывая, что людей в «Источнике» остается немного, за субботней трапезой наверняка сами собой начнутся беседы.
Когда он в середине дня вышел на крыльцо подышать свежим воздухом, внезапно кто-то легонько ткнул его локтем в бок. От неожиданности он даже вздрогнул и обернулся. Рядом стоял Эйтан:
– Пойдем, нам всем нужно поговорить.
Малкиэль не стал возражать, тем более что и сам чувствовал необходимость лучше понять то, что должно произойти у них в ближайшее время. Они поднялись в комнату Аарона, которая располагалась через дверь от их комнаты. Двое остальных друзей уже находились там. Никого не удивляло, почему им каждый раз приходится общаться о своем деле, располагаясь в комнате кого-либо из участников. Ведь с учетом принесенной клятвы молчания пускаться в разговоры о демонах и ритуалах в бейт-мидраше, в столовой или во дворе ешивы было бы крайне легкомысленно. И хотя в первый день Малкиэль заговорил с остальными об этом, несмотря на возможных свидетелей, все же одно дело – приводить цитаты из Гмары, что может сойти за обычный учебный процесс, и совсем другое – обсуждать конкретный план проведения магического ритуала.
В комнате Аарона в общем и целом все выглядело примерно так же, как и в других. Те же стены, покрытые деревом внизу и выкрашенные в белую краску наверху; те же окна, выходящие к деревьям и позволяющие увидеть край горных склонов вдали; те же две кровати вдоль стен – даже подушки и одеяла на них у всех были одинаковыми. И тем не менее нельзя было, глядя на детали внутренней обстановки комнаты, не усмотреть в них намек на личные качества ее обитателя.
В этой комнате, помимо маленьких полок, висящих над кроватями, стояли еще несколько полок покрупнее, видимо, принесенные из другого места. На них проживающие здесь люди держали свои книги. Малкиэль не сомневался в том, что почти все они принадлежат Аарону – тот прямо-таки воплощал в себе натуру книжного червя и любовь к учебе – и все же ему стало интересно, кем является второй человек, разделяющий с ним это пространство.
– Кто еще живет здесь с тобой? – направил он прямой вопрос Аарону, сидевшему на кровати и дожидавшемуся, пока все будут готовы к обсуждению.
– Пинхас Штерн. Он сейчас тоже в ешиве.
– А не может он нам здесь помешать?
– Он сидит в бейт-мидраше. Если войдет, придется нам поискать другое место. Но в это время обычно его здесь не бывает.
Малкиэль еще раз, теперь уже более внимательно, посмотрел на книги. Некоторые из них были отдельными томами Гмары или сборниками средневековых комментариев к ним. Однако его внимание также привлекли и другие, более редкие книги. Их названия мало о чем ему говорили. Например, «Корни имен» или «Камень оникс». Зная, как еврейские авторы умели выбрать словосочетание из Писаний в качестве заголовка для книги, Малкиэль понимал, что под этими обложками могло скрываться почти все, что угодно. Рядом стояло еще несколько книг, по своему оформлению скорее напоминавших труды академических ученых, а не ортодоксальных раввинов.
Эйтан сел на кровать, держа в руках пластиковый стаканчик с шипящим напитком. На тумбочку рядом он поставил бутылку, из которой наливал себе, – в ней находилась сладкая апельсиновая вода – чтобы остальные тоже могли угощаться.
– Мы уже решили, какого именно демона будем вызывать? – спросил он, не глядя ни на кого конкретно.
– Кажется, ты хотел вызывать Бен-Тамлиона, да? – уточнил Ицхак.
– Да ну его, лучше будем вызывать Ашмодая, – с ходу возразил Эйтан.
Аарон сурово взглянул на него:
– Ашмодай к нам не придет. Мелкие мы для него слишком. А если придет, то нас с тобой на куски порвет.
Все слегка рассмеялись. Казалось, чем ближе подходил выбранный день ритуала, тем сильнее нарастало возбуждение участников. Малкиэль тоже решил не отставать в разговоре от остальных и вставил вопрос:
– А Бен-Тамлион как себя поведет? Рвать на куски не станет?
– Про Бен-Тамлиона рассказывают, – начал Аарон, – что он сам стремится помогать и угождать знатокам Торы. Помнишь историю о раби Шимоне?
Пока он говорил, Эйтан увлекся, жестами показывая Ицхаку, как явившийся невесть откуда демон начинает кого-то рвать на части. Но тот, не очень впечатленный этой импровизацией, подхватил слова Аарона:
– Это когда раби Шимона послали в Рим, чтобы отменить вынесенные против евреев постановления, верно? Бен-Тамлион тогда вселился в дочь цезаря, а когда раби Шимон приказал ему выйти, покинул ее.
– Угу, – подтвердил Аарон, – и все решили, что у раби Шимона есть власть над демонами, и готовы были любую его просьбу исполнить.
– Если будем Бен-Тамлиона вызывать, надо будет приказать, чтоб он в Омера залез, а потом станем его изгонять.
Собеседники снова ответили смехом.
– Представляю физиономию Омера, когда в нем будет демон сидеть.
– А раньше вы каких-то демонов вызывали? – поинтересовался Малкиэль. Он стал размышлять о том, что мощь призываемого существа должна соответствовать опытности самого заклинателя.
– У нас был небольшой опыт… примерно месяц назад. Помнишь, Ицик, тогда к нам, кажется никто не пришел?
Ицхак приподнялся и потянулся за бутылкой:
– А по-моему, как раз пришел. Я тогда ощущал всем телом, что кто-то есть. И ответ на свой вопрос я получил.
– Ну, ты у нас чувствительный, как девушка. К тебе все время что-то приходит. Малкиэль, наверное, тоже что-нибудь почувствует.
– Я просто думал, – продолжил Малкиэль, перехватив инициативу в разговоре, – что если у вас пока мало опыта, то надо начать с каких-то маленьких чертей и не вызывать сразу демонических королей.
– Это ты хорошо сказал… про королей, – поддержал Ицхак, – вот в «Книге Видений»… помнишь, я тебе о ней говорил… там Хаим Виталь рассказывает, как он с одним арабом королей вызывал.
– И что? Получилось у них?
– У них-то получилось. А вот у нас вряд ли выйдет.
– Если все делать правильно, должно сработать. Просто мы не всегда их можем увидеть.
Аарон снял очки и стал протирать их стекла так, словно это от них зависела способность видеть демонов. Эйтан тем временем бросил еще одну цитату из Талмуда:
– «Аба Биньямин говорит: Если бы глазу дано было право видеть, ни одно творение не устояло бы перед бесами». Помните? Это трактат Брахот, 6-й лист.
Было ясно, что хотя Эйтан и не просиживал над книгами по многу часов, в обсуждаемой теме он не сильно отставал от своих друзей.
– А как мы вообще узнаем, пришел демон или нет, если глазами их не увидишь?
– В специальных зеркалах иногда можно увидеть их тень или силуэт, – заметил Аарон.
– Или в чаше с водой. Когда долго смотришь на поверхность воды, зрение затуманивается, и начинаешь видеть то, что приходит.
– Ицик, вот ты и будешь смотреть в воду. У тебя больше шансов увидеть, чем у остальных.
– Кроме того, бывают еще признаки. Туман, дым от свечей или от благовоний может принять форму демона.
Малкиэлю на мгновение показалось, что уже в этот самый момент чье-то незримое присутствие создало в комнате тяжелую атмосферу. Как будто за их разговором следили какие-то неведомые, потусторонние силы. Зная свою повышенную впечатлительность, он решил отмахнуться от этого чувства и задал остальным свой главный вопрос:
– Что вообще нужно будет делать в ритуале? И что потребуется от меня?
По-видимому, Ицхак с Эйтаном тоже чувствовали, что пора переходить к техническим деталям. Несмотря на то, что ни на каком конкретном имени демона они в обсуждении так и не остановились, всем захотелось разобраться с распределением ролей. Аарон взял слово:
– Мы зажжем свечи и нарисуем на земле круг. В пещере будет темно. Вначале я буду читать молитву, а ты, Малкиэль, будешь держать рядом со мной свечу. Потом мы вчетвером произнесем главное призывание. Каждый должен стоять со своей стороны. Один из нас ударит этим ножом по серебряной чаше, и мы призовем сначала четырех ангелов…
В этот момент он протянул руку к тумбочке, открыл дверцу и достал оттуда красивый нож с черной рукояткой, на которой были выгравированы какие-то слова. Глядя на этот предмет, можно было не сомневаться – это не был обычный нож, позаимствованный из ешивской кухни.
