Словно уловив её мысли, Иви улыбнулась: легко, открыто, как раньше, и обняла подругу.
– Родная, не бойся за меня. Я всё прекрасно осознаю и говорю тебе как есть. Да, я выбита из колеи, да, я должна разобраться в себе. Мне нужно всё это переварить. Но я справлюсь, поверь.
Айрис погладила её по растрепавшимся волосам.
– Вот и славно. Тогда идём спать, а то я сейчас уроню лицо на клаву и наберу носом заклинание для вызова демона Максвелла. Справиться с ним будет не так легко, как с некоторыми многопрофильными.
Перешучиваясь, они дошли до спальни.
Уже чувствуя, как её окутывает мягкая шаль дремоты, Айрис вспомнила кое-что:
– Солнышко, ты же не будешь отвечать на её сообщение?
Иви сладко зевнула:
– Ни за что. Я заблокировала все чаты с ней, как только проснулась. Так что пусть засунет себе свои ультиматумы туда, куда может светить лишь фонарик проктолога. – И добавила совсем сонно: – Ты не представляешь, как я рада, что мне больше не нужно сутками втыкать в телефон и проверять чаты.
Айрис глянула на электронный будильник и решительно откинула одеяло. Солнце ещё не встало, а вот ей давно пора. Утро воспоминаний закончилось, начался рабочий день. Может быть, скучный, может быть, нервный, но в любом случае способный удовлетворить материально. Такое удовлетворение куда лучше, чем сказки о великой любви без начала и конца. Аудитор это не призвание, это такая профессия, где кто первый встал, того и тапки. Точнее, выгодные клиенты. А когда у тебя сокрушительный развод – в прошлом, и двое шумных детей – в настоящем, ты уже понимаешь, что быть прагматичной вовсе даже не стыдно.
ГЛАВА 2. ОТЦЫ, ДЕТИ И ДРУГИЕ СТИХИЙНЫЕ БЕДСТВИЯ
– Ма-ам! А Шерил сказала плохое слово! Она сказала «сукааа», ма-ам, а она меня ущипнула-а-а!
– «Сука» – не плохое слово, тупица! Это собака женского рода! – Шерил была саркастична, как все подростки. Полли она постоянно провоцировала.
Последовавшие далее взвизг и звуки короткой сестринской потасовки дали Айрис понять, что в этой части мира всё пребывает в гармонии. Вмешиваться не нужно, это саморегулирующаяся система. Минут через двадцать милые голубки как ни в чём не бывало усядутся уплетать завтрак, и глядя на них, ни за что не подумаешь, что дело едва не дошло до родственного мордобоя. А вот в брутальную воспитательную политику деда вмешаться всё же придётся: этой экспрессией свой лексикон юные леди пополнили явно от него. Но с этим она разберётся чуть позже.
Семейная история Айрис, включая родительскую, наверняка не являлась примером для подражания, о чём красноречиво свидетельствовали вечно поджатые губы тёток со стороны матери. После развода Айрис ни одна семейная встреча не обходилась без сетований по поводу неустроенной личной жизни непутёвой племянницы. «Впрочем, чего ожидать, вспомните, что в своё время выкинула её мать!» – Айрис могла поспорить, что эта фраза звучала всякий раз, стоило ей выйти из комнаты.
Айрис вышла замуж практически сразу после окончания университета – за Теда Бертона, который был старше её на семь лет. Познакомились они в интернете, и с полгода у них развивался бурный роман, всё это время не выходивший за рамки вирта. Айрис никогда не рассматривала всерьёз общение по переписке и ожидала, что Тед сам позовёт её на свидание вживую, но время шло, а его, казалось, всё устраивало. Через месяц она не выдержала и пригласила его первой. Под её напором он сознался, что мечтает увидеться с ней, однако пока что при всём желании не может – поскольку находится в заграничной командировке. Выяснилось, что Тед – программист и работает на правительство. Кое-что по оборонной части, как он туманно выразился. Других подробностей раскрывать не стал, с сожалением извинившись за вынужденную скрытность. Сказал лишь, что сильно ограничен условиями работодателя. Но хорошая новость заключалась в том, что скоро срок контракта истекает, Тед вернётся домой и сможет предложить ей настоящие отношения.
Айрис не знала что и думать. С одной стороны, она так сильно в него влюбилась, что любая мысль о расставании доводила её до паники. С другой, он мог ей лгать, ведь проверить его слова насчёт контракта она никак не могла. Ну хотя бы одно она могла исключить: Тед наверняка не был женат. Это она проверила первым делом. Вот что-что, а искать информацию Айрис умела даже тогда, сама профессия обязывала.
Когда через три месяца они наконец-то встретились, Айрис поняла, что окончательно пропала. Казалось, они созданы друг для друга. Тед был невероятно хорош. Предугадывал каждое её желание, восхищался, осыпал комплиментами – и практически сразу сделал предложение. Он был внимательным и нежным во время их романа; не ограничивался только словами и часто до женитьбы делал Айрис дорогие подарки. Вскоре они сыграли роскошную свадьбу, и без малого два года Айрис жила как в сказочном сне. Замуж она выходила по такой большой любви, что не только потеряла голову, но и ослепла, судя по всему. Что Тед прижимист, если не сказать скуп, Айрис узнала немного позже.
Нельзя сказать, что он изменился сразу же, как они поженились. Первый год он, где бы ни находился, ещё звонил ей каждый день, присылал по утрам смайлики и писал эсэмэски со всякими милыми непристойностями на том особом языке, который уместен только в паре. Правда, когда Айрис нашла работу в престижном аудиторском бюро и поделилась радостью с мужем, он отреагировал неожиданно сухо. Сказал, что это глупости, но так и быть, пока у них нет детей, Айрис может поиграть в феминистку. На вопрос, а что же она должна будет делать после рождения детей, Тед спокойно ответил: «То, что и положено делать нормальной замужней женщине. Заботиться о доме. Воспитывать детей. Создавать комфортную жизнь для своего мужа».
Хотя этот утилитарный подход её неприятно поразил, тогда она не приняла его слова всерьёз. Тед был так ласков, и всё у них только начиналось…
А потом Айрис забеременела, и к моменту рождения дочери Тед уже стал совсем другим человеком. Шерил первые три месяца так плохо спала, что Айрис потеряла счёт дням и неделям. Ей казалось, что вся её жизнь теперь состоит только из кормления, переодевания и укачивания беспокойного младенца. Она нормально не ела, спала урывками и мечтала постоять под горячим душем хотя бы десять минут. Поначалу, поглощённая без остатка новой для себя ролью матери, она не обращала внимания на прорезавшийся у мужа авторитарный тон, на претензии по поводу её неухоженного вида или недовольное ворчание из-за отсутствия горячего ужина, состоящего из трёх блюд. Наконец, на свои звонки, которые всё чаще оставались без ответа. Айрис думала, что ему тоже сложно, ведь их жизнь резко изменилась с рождением дочери. Она тоже нет-нет, да ловила себя на том, что скучает по беззаботным временам, когда они с Тедом принадлежали друг другу без остатка. Так можно ли судить мужа за то, что он тоже проходит первый кризис отцовства?
Вскоре Шерил подросла, а вот Тед так и остался авторитарным. Потом родилась Полли, и у Айрис осталось ещё меньше времени, чтобы услышать саму себя. О карьере она уже давно не помышляла. Последние восемь лет её жизнь ограничивалась домом, магазинами, школой, бассейном для старшей трижды в неделю и группой по рисованию во вторник и четверг для младшей, и она изо дня в день крутилась в этом будничном колесе, не присматриваясь к тому, как живут другие. Пока девочки были маленькими, выходить на работу ей действительно не имело смысла, но об этом она почти не сожалела. Ей казалось, что у неё счастливая семья. Ей казалось, что жить ради служения своей семье – правильно и хорошо. Тед говорил ей об этом так часто, что она уже не помнила времени, когда могла думать иначе. У неё был обеспеченный муж, удобный и уютный дом и две чудесные дочери. А что муж всё больше отстранялся и жил своей жизнью – и в регулярных отъездах якобы по служебным делам, и в совместных, таких коротких и нечастых отпусках – она уже принимала как данность.
Да, она всё ещё его любила. Точнее, любила память о тех нескольких первых годах, когда, казалось, была нужна ему не меньше воздуха. В какой момент она стала думать, что её старательные попытки заслужить его любовь вернут ей того, любящего Теда? Возможно, это произошло не без его подачи: иногда, на короткие мгновения, в нём словно вспыхивал свет, и тогда на день-два в жизнь Айрис возвращался праздник. Только вот она постоянно упускала из виду, что эти светлые промежутки предварялись особенно въедливыми неделями его недовольства, доводящими её до полного бессилия.
Какое-то время она утешалась надеждой, что всё изменится, как только Тед поменяет работу, или они переедут в дом побольше, или подрастут девочки. Обстоятельства менялись, дети росли, время шло, мир бесповоротно съезжал с катушек. Неизменным оставалось только её одиночество.
Когда младшей дочери исполнилось три года, всё закончилось. Отвечая на звонок с неизвестного номера, Айрис ожидала услышать что угодно: рекламный опрос, маркет по телефону, очередное предложение «познать Господа». Она даже телефонным «разводилам» не удивилась бы. Но то, что сообщил нервный мужской голос, в первые секунды буквально её заморозило. Она слушала этого человека, всё плотнее и плотнее прижимая телефон к уху – будто боялась, что ужасные слова вот-вот посыплются из мобильника и как жирные слизни расползутся по дому, пожирая всё на своём пути.
На самом деле ничего ужасного незнакомец ей не сообщил. Ничто не ново в подлунном мире, в особенности человеческая подлость. Просто в двери её уютного дома постучалась судьба, а этот человек вынужденно стал недобрым вестником. Она слышала боль в его голосе и понимала, что он вовсе не враг – собрат по несчастью. Мужчина говорил что-то о распечатках звонков своей жены, спрашивал, часто ли муж Айрис бывает в служебных разъездах, но она уже не вникала в его слова. В мыслях её воцарилась хрустальная ясность, все странности в поведении Теда сошлись воедино. У её мужа была другая. А она все эти годы была слепоглухой дурой.
Айрис спросила у позвонившего только одно. Имя его жены. Она хотела знать, как назвать торнадо, ворвавшийся в её жизнь. Оказалось, это стихийное бедствие звали Энджел. «Боже, какая пошлость. Словно модель с „Онлифанс“. Наверняка ещё и карамельная блондинка с круглой задницей и силиконовыми буферами пятого размера, за которые заплатил её рогоносец». Разумеется, озвучивать свои мысли Айрис не стала. Вежливо попрощалась, отбила звонок и только после этого запулила телефон куда-то в недра мягкого дивана.
Когда через пару часов она спросила у разморённого вкусным ужином Теда, знает ли он такую женщину, его забегавшие глаза дали ей ответ ещё до того, как он открыл рот.
Дальше всё было достаточно буднично и от этого ещё более пошло. Тед поначалу надеялся, что Айрис всё же смирится («…сделай это ради детей, подумай сама, какой пример ты подаёшь девочкам! Ты же своими руками у них на глазах разваливаешь нашу семью!»), но подобные «аргументы» из арсенала продвинутого манипулятора на неё уже не действовали. Лучшее, что она могла сейчас сделать для своих девочек: не подавать им плохой пример и не оставаться с подлецом. Если тебе приходится выбирать из двух зол меньшее, отправь оба зла тому, кто тебе их причинил. Всегда выбирай себя.
Сердце её опустело, в доме погас очаг, и никакой золотой ключик не отворил бы тайную дверь в каморке умершего чувства. Просто-напросто потому, что в сказки она больше не верила, а «сказочники» отныне вызывали лишь скуку.
«Торнадо» Энджел получила развод первой – видимо, её муж давно уже только и ждал удобного повода. Тед вскорости её догнал, и они, надо думать, наконец-то воссоединились. Правда, Айрис не уточняла. Первые три года после развода из её жизни практически выпали. Тогда она работала на двух работах, ещё и фриланс перехватывала. Айрис не помнила никаких ярких моментов из того периода. Это было время работы, работы, ещё раз работы – и ковида. Казалось, судьба решила отсыпать ей пахоты полной мерой за все благополучные и размеренные годы. В этом Айрис находила один, но увесистый плюс: ей некогда было себя жалеть, иначе она бы точно сломалась.
А с полгода назад в её уже упорядоченную новую жизнь ворвалось ещё одно стихийное бедствие по имени Майкл Керук.
Её отец.
Официально родители Айрис развелись лет двадцать назад, хотя больше десяти лет до этого они уже не жили вместе. Странно, что они вообще смогли продержаться в браке хотя бы несколько лет. Люди из разных социальных слоёв, классический мезальянс… Они странно встретились: на родео – там, где Дана, дочь преуспевающих адвокатов, могла оказаться только по собственной внезапной прихоти. А вот Майкл там был как раз таки на своём месте: он зарабатывал на жизнь, выступая на родео. Да, они влюбились, как можно влюбиться только в молодости: без оглядки на смешки её подруг, осуждающие взгляды родни и шокированных их выбором родителей. К сожалению, чуда не произошло. Сказка продлилась недолго, завершившись сакраментальным «не сошлись характерами». Однако от этого «не сошлись» на свет успела появиться Айрис.
Наверное, родители действительно любили друг друга, потому что не единожды пытались сойтись во время своего «тренировочного» развода. Айрис часто думала об этом и пришла к выводу, что у них могло бы получиться – если бы мать нашла в себе силы пойти против мнения своей чопорной семейки и уехать с отцом куда подальше от родственников. Но вышло что вышло… Когда родители окончательно разбежались, отец не исчез из жизни Айрис, хотя и жил теперь далеко. Она проводила на его ранчо часть каникул, пока училась в школе. Отец всегда был рядом, когда она в нём нуждалась, занимался её студенческими проблемами и никогда не критиковал её решения, даже если они ему не нравились. И к алтарю он её повёл. Тихо материл свои новые, до крови натирающие туфли, священника, жениха и всю жениховую родню, пару раз наступил невесте на подол подвенечного платья, но довёл. Когда она рожала Шерил, Майкл ночевал под дверью палаты. Когда через пять лет родилась Полли, он осознал, что теперь уже дважды дедушка – и страшно этим возгордился.
Майкл утверждал, что в его роду все мужчины рождались с конём между ног. За грубой двусмысленностью этой фразы скрывалось лишь, что все его предки гоняли коров от Атабаски до реки Красного Оленя и на лошадь садились едва ли не раньше, чем вставали на ноги для первого шага. Конечно, он тоже был ковбоем – причём профессиональным, в былые времена достаточно известным. Но после серьёзной травмы на соревнованиях спорт ему пришлось оставить. Это произошло вскоре после женитьбы, и Айрис знала обо всём лишь по его рассказам. После развода он вернулся на родительское ранчо, разводил коров, растил пшеницу – словом, жил размеренно и скучно, как и подобало степенному фермеру. И больше так и не женился.
Айрис вздохнула. Видимо, отец в самом деле сильно заскучал от своего фермерства, раз в итоге преподнёс ей такой сюрприз. Если бы его энергию можно было подключить к динамо-машине, электричества хватило бы для всего их квартала. Честно говоря, лучше бы он и дальше жил на своём ранчо в Альберте и не лез в её жизнь, так как именно с его инициативы всё и началось.
После развода дочери он понял, что внука уже не дождётся, и решил, что именно Полли рождена для того, чтобы унаследовать его ковбойские навыки. Поэтому полгода назад Майкл Керук продал ранчо, перебрался в город, купил дом неподалеку от дочери и сообщил, что намерен посвятить остаток жизни воспитанию внучек. Тут не о чем спорить. Его девочки – это принцессы, их нужно защищать и баловать, и раз уж у них оказался такой никудышный отец, то ему, деду, сам бог велел взять на себя ответственность за малышек. И никто не помешает ему причинять счастье своей семье. Именно так и заявил.
Айрис и не пыталась сопротивляться. Да и чего ей бояться? Неудачный брак с домашним тираном – та ещё школа жизни. Она её прошла с первого до последнего уровня и даже может открывать собственные курсы: например, по избавлению от розовых очков до того, как они разобьются стёклами внутрь. Отец-ковбой со всеми его экстравагантными выходками – это совсем не страшно. Это всего лишь ураганный ветер. Не стой у него на пути, имей собственное убежище и не плюй против ветра, если не держишь в руках полотенце. В общем, к моменту переезда отца Айрис уже отошла от тяжёлого развода и была само спокойствие.
И что же первым делом сделал новоявленный собиратель семей? Разумеется, купил Полли лошадь. На день рождения. Благодаря этому поступку он стал самым крутым дедом за всю историю семьи и ворвался в фамильные летописи дерзко, будто гунны в Европу.
Вот именно с этой лошади всё и пошло наперекосяк.
Айрис не знала, чем в тот день так помрачились его мозги. Когда она увидела эту кобылу, первым делом подумала, что отца охмурили цыганским гипнозом.
Зверюга – каурая, небольшого роста – нервно вздёргивала голову, щерила зубы и даже ухитрилась больно цапнуть нового хозяина за руку, но тот лишь сиял от счастья и хвастался, как выгодно ему удалось заполучить такую ценную лошадь. Мол, были в жизни этой красотки крутые соревнования… Ну да. Видимо, настолько крутые, что от этой «превосходной спортсменки» отказывались с напускным сожалением и плохо скрываемой радостью. И весьма задёшево. Айрис, как ни присматривалась, восхищения отца разделить никак не могла. Лошадь с виду была обычная кашлатка: непонятно какой породы, с облезлым хвостом, маленькой головой и огромным брюхом. Обозначив её про себя кобылой Апокалипсиса, Айрис приготовилась к наступлению. Переупрямить отца она, пожалуй, и смогла бы – даром, что ли, в её жилах тоже текла кровь Керуков? Но одного взгляда на Полли было достаточно, чтобы понять, что эта война проиграна ещё не начавшись. Дочка была в нескрываемом восторге. Дедушка подарил живую лошадку, ни у кого из подруг ведь нет такого питомца!
Айрис поняла, что против двоих не выстоит. Когда твоя дочь, которая не улыбалась несколько лет, светится от счастья, кто-то сможет отобрать у неё источник радости? Только не мать. Кобыла, будто шкурой своей потёртой почуяв, что Айрис готова сдаться, довольно всхрапнула и заржала, оскалив желтоватые зубы. Надо ли говорить, что неприязнь Айрис к ней возросла ещё больше?
Кобылу Апокалипсиса, которую дочери назвали Дикси, определили в конюшню на постой, и для Майкла начались счастливые дни. Каждый вечер он заезжал за внучками, и потом, возвращая их в полном здравии, хвастался, как отлично младшая держится в седле. Не боится ни по полю скакать галопом, ни прыгать.
Идиллия закончилась в один прекрасный июльский вечер, когда Майкл приехал в расстроенных чувствах, костеря на все корки владельца конюшни. Тот потребовал приобрести для кобылы толстый вольтрап под седло и шлем для Полли. «Шлем! – возмущался отец, – что за чушь! Первый раз я сел на лошадь в три года, а заезжать бронко начал в девять. Мы знать не знали ни о каких шлемах!»
Айрис насторожилась. А когда Шерил тихо спросила: «Мама, а как можно остановить лошадь?», поняла, что пришла пора вмешаться.
На следующий вечер она решительно заявила, что едет на конюшню с отцом и дочерьми.
Майкл всю дорогу посматривал на неё в зеркало заднего вида, фальшиво насвистывал простенький мотивчик и сиял, как начищенная медаль – ещё бы, ему и дочь удалось втянуть в свою авантюру! Айрис не хотела его разочаровывать раньше времени, да и цапаться попусту не было ни сил, ни настроения. Она понимала, что виновата сама, нельзя было пускать на самотёк такое дело как досуг детей.
Да, она сильно уставала: дом был полностью на ней, а это не только уют и комфорт, но и куча хозяйственных дел и проблем, решать которые ей приходилось в одиночку. Плюс к тому работа у Айрис ответственная, и шефу было всё равно, что уже шесть вечера, а дома её ждут двое детей с уроками и ворохом претензий друг к другу, которые они за день успели накопить. Стоит ли удивляться, что она радовалась возможности хотя бы на несколько часов отпустить дочерей с любимым дедом?
Ну да, на чужое ранчо… Покататься на лошадке прямиком из преисподней.
Как всегда в такие моменты, в голове Айрис начинал звучать недовольный голос мужа, отчитывающий её за любую мелочь, то и дело возникающую с детьми. «У хороших матерей дети не болеют, потому что хорошая мать не оставляет своих детей без присмотра ни на минуту! Ты ведь именно для этого сидишь дома – чтобы смотреть детей. Что мешает тебе быть хорошей матерью, Айрри?»
«Айр-ри»! Он всегда произносил это именно так, с удвоенным «р». По мнению Айрис, это звучало как попугайская кличка…
Она передёрнула плечами, отгоняя брюзгливое эхо из прошлого.
Бывший может отправляться ко всем чертям вместе со своими сентенциями. Она – хорошая мать. А ещё – смертельно уставший человек. Ну, ладно, не смертельно, но порядком уставшая женщина средних лет, которой давно пора устроить личную жизнь.
И хватит есть себя поедом. В конце концов, ничего страшного не случилось, девочки в порядке и с нетерпением ждут встречи с Дикси.
А со всем остальным она разберётся на месте.
Они ехали мимо кукурузных полей и небольших фермерских домиков так долго, что смотреть в окно Айрис совсем наскучило. Да и было бы на что – обычные сельские виды. В какой-то момент Майкл резко повернул руль, и машина вильнула в узкую аллею, обсаженную старыми соснами, в конце которой виднелись невысокие автоматические ворота. Подъехав вплотную к панели кодового замка, он набрал нужные цифры, и сезам открылся. Под колёсами автомобиля зашуршал гравий. Навстречу им выехало несколько всадников на ширококостных вороных лошадях. Айрис удивлённо провела их взглядом. Она всегда думала, что лошади боятся машин, но эти никак на автомобиль не отреагировали.
Когда Майкл припарковался на широкой площадке перед конюшней, Полли первой выскочила из автомобиля.
– Ди-и-икси! – донёсся до Айрис её звонкий голосок.
Шерил выпрыгнула следом. Айрис только и успела крикнуть, чтобы подождали её, но девочки со всех ног уже мчались к ограде, за которой паслись упитанные, хотя и порядком грязные лошади. Правда, через несколько секунд Шерил всё же вспомнила о матери, оглянулась и энергично помахала Айрис: иди к нам!
Редкие минуты близости с дочерью-подростком – что может быть дороже? Ах ты ж моя золотая девочка, мамочка уже спешит к тебе!
…Да что за непруха! С патетикой не задалось с первого же шага. Айрис стояла посреди утоптанной лошадиными копытами площадки, с бессильной злобой наблюдая, как её модные серебристые лоферы, купленные неделю назад, погружаются в свежеиспечённое лошадиное… Дерьмо, вот же славно началась прогулочка!
– О, воздух какой! – Майкл довольно потянулся и похлопал себя по «пивному» животу. – Аппетит нагуляем!
Айрис угрюмо угукнула, безуспешно оттирая о траву замызганные ботинки. Некоторым, не будем показывать пальцем, одна забава – живот набить, а у неё только что двести баксов навозищем накрылись.
– Здесь что, никто не убирает на территории?
Майкл сдвинул на затылок ковбойскую шляпу из соломы с надписью «Crown» (корона ему, по мнению Айрис, иногда изрядно давила на мозг) и подмигнул дочери:
– Чего ж нет, убирают – каждый за своей лошадью. Тебе бы сюда обувку понадёжнее, сапоги какие, а не эти… – он щёлкнул пальцами, – финтифлюшки. Да не злись ты. Отдашь мне потом, я их водкой отчищу, будут как новые.
Айрис прикинула, что хуже: появиться в офисе в туфлях, воняющих навозом или водкой? Решила, что из этих двух зол выбор очевиден. Лоферы придётся выкидывать.
«Дикси-и-и-и!..» – снова донеслось до них. Дикси, дремавшая метрах в двадцати от ворот, даже ухом не повела.
Подойдя поближе к ограде, Айрис в полной мере ощутила тот самый «ох какой воздух!», которым так восхищался отец пару минут назад. Сложно сказать, как тут можно было нагулять аппетит. А вот отбить его напрочь – запросто. Она с тоской подумала о припасённых на ужин мидиях в сливочно-чесночном соусе.
Впрочем, если дышать через раз, то можно признать, что тут вполне сносно. Большой подковообразный пруд, величественные старые деревья, ветер, шелестящий в кронах… Так много зелени Айрис уже давно не видела. Как и не ощущала ласковое тепло вечернего солнца… Она стянула с плеч бирюзовый бомбер и повязала его рукавами на бёдрах. Ладно, хватит себя накручивать, может, день ещё повернётся не только лошадиным крупом.
Пока Айрис озиралась по сторонам, Майкл вывел-таки норовистую кобылу из левады. Дикси была явно недовольна вмешательством в вечернюю дрёму: прижимала уши и злобно отфыркивалась. Дочери притащили откуда-то ящик со щётками. Майкл достал из него какую-то штуковину с крючком и жестом подозвал Полли.
– Сейчас я тебя научу, как лошадь раскрючковывать, – с этим словами он согнулся в пояснице и потянулся к конской ноге.
В этот-то момент и выяснилось, что Дикси уже полностью проснулась, и планы на этот вечер у неё имелись очевидно другие. Окрысившись, она изогнула шею, резко выбросила вбок морду и молниеносным движением цапнула хозяина за ягодицу. Тот выругался и ответил ей ударом локтя в живот.
«Интересно, и часто она так?». Айрис немного отвернулась и встряхнула волосами, чтобы не рассмеяться. Смешного, пожалуй, было мало, но очень уж неожиданное место кобыла выбрала для членовредительства. Дикси казалась сейчас даже опаснее, чем она предполагала.
И, будто прочитав её мысли, кто-то неожиданно с ней согласился.
– Бойкая девка, – услышала она мужской голос за спиной. – Не боитесь? Ей никто не объяснил, что человека надо уважать.
Говорил мужчина спокойно и уверенно, но Айрис всё равно вздрогнула от неожиданности.
Повернувшись, она окинула взглядом темноволосого незнакомца лет сорока.
Тут же послышался грохот опрокинутого ведра, короткий взвизг и возмущённый бас Майкла Керука: «Тпр-р!!! Стоять, крыса, смирно стоять!». Полли и Шерил воробушками вспорхнули на ближайший забор и с беззаботным азартом наблюдали оттуда, как Дикси кружит вокруг хозяина, норовя то цапнуть его за руку, то достать задним копытом.
– Господи, да как же Полли на ней ездит? – вырвалось у Айрис.
– Будете смеяться, но единственное безопасное место рядом с этой кобылой – у неё на спине, как ни странно, – с лёгкой иронией заметил её собеседник.
Солнцезащитные очки скрывали его глаза, лоб пересекала глубокая складка. Он, казалось, едва сдерживался, чтобы не рассмеяться: потирал ладонью «штурманскую» бородку, пряча улыбку. Ну ещё бы, с высоты его роста многое могло показаться смешным. Явно растерянная горожаночка в хорошо унавоженных гламурных лоферах, с растрёпанными на ветру волосами, надо думать, забавляла не меньше выходок задурившей кобылы.
Внезапно Айрис увидела всю эту сцену его глазами и усмехнулась. Он улыбнулся в ответ и протянул руку.
– Адам.
Айрис повела плечами, ощутив, что майка на ней, пожалуй, излишне открытая.
– Айрис. Мама этих замечательных девочек и дочь… – тут она немного понизила голос, – вот этого одержимого ковбоя. Он меня с ума сведёт этой зверюгой. Адам, как думаете, похожа Дикси на лошадь, которая когда-то выигрывала соревнования?
Её собеседник утвердительно кивнул:
– Конечно. Уличного масштаба, – и заметив недоумение в глазах Айрис, поспешил пояснить: – На улице есть, положим, несколько подворий. Вот собираются у кого-нибудь в воскресенье с пивом и караоке, устраивают небольшие состязания из серии «кто во что горазд». Вручают друг другу призовые ленточки, купленные накануне по доллару за штуку, и все счастливы.
– Боже, наша лошадь, ко всему прочему, ещё и обычная уличная девка! – с плохо скрываемым сарказмом пробормотала Айрис.
Майкл, точно услышав, поднял голову, окинул их обоих взглядом и что-то проворчал себе под нос.
– Вы здесь тоже держите лошадь? – спросила она, вложив в голос всё доступное ей сегодня дружелюбие.
Адам кивнул в сторону крупного серого жеребца, стоявшего у ограды и наблюдавшего за ними с нескрываемым любопытством.
– Этот – мой. Ждёт. Знает, разбойник, что у меня сахар в кармане.
– Давно увлекаетесь лошадьми? – Айрис хотелось продолжить разговор, но сложно было нащупать общую тему.
– Я ими живу. Всю жизнь.
– Ого, впечатляет. – Внезапно Айрис осознала, что до сих пор смотрит на него. Она повернулась к ограде и кивнула на Дикси. – Что подсказывает ваш опыт? Это животное можно как-то перевоспитать?
– Ну, только если вместе с вашим отцом…
Айрис состроила скептичную гримаску.
– Уф-ф… Это безнадёжно. Он упрямый, никого не слушает. Серьёзно, мне совсем не нравится эта лошадь. Я её боюсь, а ещё больше боюсь за девочек, и продолжать дальше в том же духе отцу не позволю. Но дети уже прикипели к Дикси, я понимаю, что избавиться от неё не выйдет. Нужно что-то делать – но что?
Адам сплёл на груди мускулистые руки. Айрис поймала себя на том, что разглядывает его, и нехотя отвела взгляд.
– Ну… этот вопрос решить можно, но дело потребует времени и усилий. Обычная тема: родители покупают детям пони, а через какое-то время начинают жаловаться. Пони кусается, не слушает ребёнка. В таких случаях в первую очередь рекомендуется родителям начинать заниматься животным самостоятельно. Дети до десяти лет ещё не обладают необходимой реакцией, да и редко бывают последовательны.
Он поднял очки на макушку (глаза у него оказались миндалевидной формы, к тому же карими и весёлыми) и окинул собеседницу взглядом – с головы до ног, точно измерил. Помедлил пару секунд, раздумывая.
– То есть, как вы понимаете, вариант есть. Но всё зависит от вашей готовности… – он снова сделал паузу, – выйти из сферы комфорта. Будет непросто, сразу предупреждаю. Заниматься придётся часто, подолгу, вы будете уставать, у вас многое не будет получаться. Если вы к такому не готовы, лучше продавайте эту кобылу как можно скорее, мой вам совет. Если решитесь – дайте знать, думаю, я смогу вам помочь.
Айрис пожала плечами: можно подумать, у неё есть выбор. Неподалёку девчонки устроили догонялки, им хорошо здесь, у них есть любимая лошадь и длинные летние каникулы впереди – а в их возрасте это же целая жизнь.
О чём тут думать?
Глубоко вздохнув, она сказала Адаму, что готова ко всему.
И вот чего папаше Керуку не сиделось на своём ранчо?
ГЛАВА 3. НАСТОЯЩАЯ ЖЕНЩИНА И САПОГИ МЕЧТЫ
Обычно по субботам Айрис отсыпалась за все ранние недельные подъёмы, не спеша завтракала, пила кофе и, лениво листая ленты в соцсетях, скользила по тонкой плёнке вирта, которая позволяла ей оставаться в курсе новостей и сохранять при этом эффект неприсутствия. С годами ей всё меньше хотелось активно поддерживать дружеские и родственные связи – да и родственники (не считая отца, конечно) сами не рвались общаться. Мать, с которой Айрис с юности была не особо близка, вполне удовлетворяли несколько звонков в месяц. Главной и единственной страстью теперешней жизни Даны стала религия.