Айгуль Малахова
Небесный мост
«Что…Что происходит? Какого хрена?!» Мысли вертелись в голове Анечки, становясь всё более истеричными, как будто колесо набирало обороты. Так, стоп. Надо успокоиться. Вот дорога. Без сомнения, это МКАД. Вот остановка маячит в полумраке. Фонари! Они были, но не горели. Где же машины? Даже если допустить, что где-то произошло несколько аварий, перекрыть полностью МКАД просто нереально. Озадаченная Анечка развернулась и пошла к переходу обратно. Ей было невыносимо страшно и захотелось оказаться на другой стороне. Неважно, куда она попала. Если вернуться назад тем же путём, каким Аня пришла, то наверняка она попадёт в отправную точку.
Аня остановилась. Снова что-то неуловимо изменилось. Вход в переход оказался подсвечен, но больше всего Анечку поразила непонятно откуда взявшаяся небольшая будка с окошечком, к которой была прикручена табличка с удивительно корявыми буквами. Как будто писал малыш, который только научился держать в руках карандаш.
«Кантралёр КПП» – гласила табличка. Именно так, через два «А». Аня замерла, глядя на неё и размышляя, где прячется шутник. Ещё больше изумил девушку шлагбаум, невероятным образом появившийся рядом и перекрывающий вход в надземный переход. Когда первый шок схлынул, Анна шагнула к шлагбауму, намереваясь проскользнуть под ним.
– Куда?! Пропуск! – грянул прямо над ухом громовой голос и Аня громко икнула, оборачиваясь.
Дверь будки раскрылась и из неё вышел контролёр. То есть, сначала Аня подумала, что это человек. На самом деле существо в синем костюме контролёра лишь отдалённо напоминало человека. Он был очень похож на ту старуху из перехода, но намного уродливее. Наросты на его лице наслаивались и налезали друг на друга, покрывая лицо, шею и почти совсем закрывая глаза. Аня не закричала лишь потому, что слишком сильно испугалась и потеряла на некоторое время способность не только двигаться, но и издавать какие-либо звуки.
– Пропуск! Без пропуска нельзя! – проскрежетало существо.
– К-какой п-пропуск?! Это общественный переход! – Анечка обрела способность разговаривать, хоть и заикаясь.
– Нельзя! – яростно взвыло существо, а потом вдруг хихикнуло, – смотри, что бывает с теми, кто проходит без пропуска.
Неуловимо быстрым движением контролёр махнул рукой в сторону, и Анечка заметила перед собой извивающуюся крысу. Девушка явственно видела черные, горящие страхом и ненавистью глаза, ощерившийся оскал пасти. Почти не размахнувшись, существо легко закинуло зверька на другую сторону шлагбаума.
Крыса стремительно двинулась, видимо собираясь дать дёру, а потом вдруг застыла. По её телу пробежала яркая искра, как будто внутри животного завертелись в бешеном темпе огоньки гирлянд, а потом Анечка увидела, что крыса исчезла. На её месте была небольшая кучка пепла. Ужас захлёстывал Аню всё сильнее. Она спит. Это кошмарный сон. Это не может быть реальностью.
– Пропуск! – вновь взревел контролёр, протягивая к ней перевёрнутую ладонь.
Лимит спокойствия Ани истощился. Она увидела двухпалую руку, больше похожую на клешню с единственным пальцем и почувствовала, что её охватывает полное безумие. Анечка услышала, как кто-то высоким визгливым голосом выкрикивает нецензурные слова и не сразу поняла, что это её голос и это она кричит и матерится. При этом Анна умудрилась развернуться и побежать. Впрочем, она была уверена, что человек, способный молниеносно схватить на бегу крысу, вряд ли испытает трудности с тем, чтобы догнать её.
Кто-то вцепился в её за сумочку. Истерично взвизгнув, Аня скинула аксессуар, краем глаза успев заметить, что сумка просто зацепилась за какой-то крюк у стены, но возвращаться и подбирать не стала.
Она бежала самозабвенно, позабыв о времени, потеряв чувство пространства. Сейчас Новиковой владел лишь один инстинкт, довлеющий над разумом, всепобеждающий: убежать, спастись.
Остановилась она тогда, когда увидела перед собой очертания какого-то поселения. Облегчённо вздохнув, Анечка отправилась к нему. Но по мере приближения к постройкам, силуэты которых вырисовывались в темноте, облегчение сменялось недоумением. Во-первых, в домах не горели огни, а ведь ещё не поздняя ночь. Во-вторых, приблизившись, Аня разглядела, что дома в этом населённом пункте очень странного вида. Каждое здание было искривленно под невероятным углом. Создавалось ощущение, что город был построен одним пьяным либо сумасшедшим архитектором. Здания клонились вправо и влево. Окон Аня вообще не заметила. Аня почувствовала, как её начинает колотить мелкая дрожь. Город, освещённый тусклым светом луны, казался вымершим и зловещим.
Наверное, поэтому, вывеска, горящая ярко-красным неоном, заставила Аню подпрыгнуть от неожиданности. А когда она прочитала как будто сочащиеся кровью слова, девушку затрясло сильнее. Буквы были как будто коряво написаны неловкой детской рукой. «Кинатеатр Пио» через «А» было написано на вывеске. Анечка почему-то подумала, что ребёнок хотел написать «Пионер», но у карандаша сломался грифель.
Осторожно, готовая в любой момент сорваться с места и ринуться обратно в темноту, подходила Анна к кинотеатру. «Зайду. Такое ощущение, что город вымер. Это единственное место, где есть признаки жизни», – решила Анечка. Ей необходимо было понять, что это за место и можно ли найти из него выход, хотя предчувствие подсказывало, что ничего хорошего она сейчас не узнает.
Войдя в полумрак холла, освещённый светом красного фонаря, Аня увидела сначала зеркальную плитку на полу. Она была разных размеров и формы, как будто великан взял, да и разбил огромное зеркало на тысячи кусков, а потом ими выложили пол в этом странном здании. Увидев в конце большого холла фигуру, стоявшую возле высоких дверей, Аня сделала шаг к ней. Сколько девушка не всматривалась, силуэт почти сливался с окружающим полумраком, взгляд никак не мог разобрать кто там стоял: мужчина или женщина. Подойдя ближе, Аня разглядела и в очередной раз сердце девушки рухнуло в область живота.
Это оказалась женщина. В строгой униформе бордового цвета и гладко зачёсанными назад длинными чёрными волосами. На этом её сходство с человеком заканчивалось. Лицо женщины отливало металлическим блеском, руки тоже серебристо переливались, и Аня едва не закричала, когда поняла, что женщина билетёр состоит из ртути. Лицо и руки её временами как будто собирались в мелкие шарики, которые хаотично перекатывались, но не разваливались. Потом шарики вновь сливались в единое целое и сияли красивым серебристым цветом, создавая рельеф губ, носа, скул, подбородка, пальцев на руках. Глаз у создания не было видно.
