Август Северн
Меня зовут Мартин
Глава 8
Когда меня «занесли» в парную, моё тело не почувствовало тепла, просто в него вонзились мириады тонких иголок, через которые к моим костям подбирался холод. Банщик, которому меня передала на руки Рина, хлопотал над моим распростёртым на полке телом, что-то нашёптывая, растирал «хладное» тело. Я застрял где-то на границе моего сознания, что не испугало меня, так как в таком положении оказывался не в первый раз. Пару раз из таких «мест» меня вытаскивал Балу. На этот раз меня вытянуло в реальный мир, когда моё тело начало потеть.
– Очнулся, Аника-воин? – Банщик прекратил обхаживать моё тело веником, сел на полог ниже моего. – Странный ты воин, на тебе столько меток и привезла тебя травница. Ну-ка, посмотри мне в глаза. – Открыв глаза, я почти нос к носу увидел красное, распаренное лицо банщика и его разноцветные глаза (правый карий, левый зелёный). – Жить будешь. Хорошо бы девку тебе для сугрева, но травница запретила.
Банщик поднялся с полка, начал перемещаться по парной издавая звуки, беспрерывно бормоча что-то себе под нос. Во влажном, горячем воздухе парной появились новые ароматы, которые не пытаясь распознать, я просто вдыхал, чувствуя, как по моему телу растекается тепло.
– Знатно тебя Светлые отделали. Да и с Тёмными ты недавно бодался.
– Это плохо?
– Нет. Ни те ни другие не вызывают у меня трепета. Часто приходится поднимать на ноги людей пострадавших от усиленного внимания Высших, но, чтобы огрести сразу от обеих сторон, такое бывает редко в моей практике.
– А вы, за какой спектр радуги?
– Я за Жизнь. Мне веничком и водой приходится и греть, и остужать. Только не все раны можно затянуть при помощи моих знаний и ворожбы. Тебе вот с кем приятнее общаться? Поделись своим опытом, может и я чем подсоблю.
– Если честно, ни Тёмные, ни Светлые, не вызывают во мне желания присоединиться к одной из сторон. – Прислушиваясь к своим ощущениям в оживающем теле, я стал ему скармливать воспоминания недавних встреч. – После встречи с Тёмными ощущаешь себя как чистое, белое, лёгкое облачко. А после встречи со Светлыми – последним куском «дерьма».
– Тёмные забирают то, что они могут «переварить». Светлые, осветив твои тёмные стороны, оставляют тебя наедине с собой, давая тебе возможность оценить твои прежние дела. Большой удачей для человека будет встреча с Высшим, прожившим в материальном теле хотя бы одну жизнь.
– Это почему так? С тёмными всё понятно, они тянут всё одеяло на себя. Но Светлые за Жизнь.
– Эвок тебя научили по книжкам. Мало ты жизни видел. Высшие всегда равняют тебя с собой и если у них нет опыта, то представь знак равенства между собой и снеговиком или огненным демоном, состоящем из языков пламени.
– Б-р-р. – Передёрнуло меня от воспоминания окончания моей встречи со Светлым.
– Вот к чему я веду. – Банщик поддал ковш воды на каменку, чтобы убрать с моих рук гусиную кожу. – Светлые наполняют тебя холодной энергией, мало пригодной для живого человека. Тёмные наполняют твоё тело энергией, имеющей сходство с огнём. А мне приходится вас после таких встреч вертать в этот мир, чтобы у вас был выбор жить дальше в этом мире или идти другим путём.
– То есть тебе категорически не нравятся действия ни тех ни других. Сам то по какой стороне бегаешь?
– У меня выбор невелик – пользую тем, что есть. Выдумывать что-то новое – не моя стезя. Так пользую болящих знаниями, доставшимися мне от предков. Тебя вот выходил, а завтра ещё кому сгожусь. Так и капает моё время в этом мире по капле, моему Хозяину в помощь, мне в услужение.
– Так у тебя есть «Хозяин»?
– А то, как же. Встретишься с ним (по Русской Земле ходишь), передашь ему поклон от меня. Сам-то ты ни к кому не прибился, вот и пробуют тебя на зуб, то те, то другие. Крестился бы и хлопот тебе меньше. На крайний случай с Травницей поговори, у них свои боги и покровители. – Банщик поднялся, заструилась вода с веника в таз. – Переворачивайся на живот, будем из тебя злых духов изгонять, да живой водой Жизнь закреплять.
Пока с меня не сошло семь потов, я носился между пологом в парилке и бассейном. Потом обновлённая версия меня сидел, отдуваясь над кружкой горячего чая. Рядом на столе клокотал самовар (огонь в нём поддерживался еловыми шишками), в кружке был заварен травяной сбор, в белой сахарнице лежали кубики сахара, на расписном блюде лежали баранки и сушки разных калибров.
– Сам ты тоже травник? – спросил, отдуваясь внутренним жаром, от жара из чашки, Банщика. – В парной у тебя отвары и настои, на столе травяной чай.
– Мир полон добрых людей. – Красный как рак Банщик в перерывах между словами дул на чай в блюдце, прихлёбывал, ел вприкуску с сахаром и сушками. – Кто по доброй воле что соберёт, кто по нужде поможет. Мои знания – где и когда собрать, кому и чем поможет. Есть стандартные рецепты на болезни, отсушки, есть индивидуальная непереносимость у определённых болячек, наговоры. Вот и пользую как могу. В парной, где плесну на каменку, где рядом поставлю, болячка, короста и отвалится. А что с человека в парилке падает, то мелкие тёмные подбирают, да едят. В воде дух светлый живёт, кому энергии мало – добавит, у кого излишек заберёт. Мне всё видно, что для равновесия Жизни нужно.
– Значит, ты с Тёмными и со Светлыми договор заключил?
– Не с кем мне договариваться. – Ворча и отдуваясь, Банщик отвалился от стола. – Есть у меня к кому с вопросами ходить, а он ужо сам поправит, если я что не так творить начну. Ты в дорогу собирайся, скоро за тобой приедут. Одёжу тебе привезут.
– А что не так с моей старой одеждой?
– Так, она светом пропитана, аккурат от кожных болезней подмога. Поносит день твою одёжу болящий, враз все коросты отвалятся.
– Короста – это экзема?
– Не учён я вашими словами старые болячки кликать. Как мне на язык ляжет, так и обзываю её треклятую. – Банщик по-хозяйски споро собрал со стола грязную посуду, залил воды в самовар, подкинул шишек. – Это вам, молодёжи, споро с машинками общаться, вопрошать интернет. Мне, старому, к Хозяину обратиться проще и понятнее, он не словами так картинками объяснит, запах покажет.
– И как долго моя одежда будет «исцелять» людей?
– Месяца три. – Поскрёб в раздумьях в бороде Банщик. – Может, и дольше. Тебе чай она не нужна, вроде не в нужде живёшь. Скажи Травнице приму её как плату на три раза, плюс дух светлый, водяной на месяц энергии наполнился. Пусть без боязни обращается, я теперь у неё в должниках.
В дверь постучали. Банщик, чуть приоткрыв дверь, принял пакет, молча закрыл дверь.
– Одевайся. – Поставил передо мной пакет.
В пакете лежали спортивные трусы, халат, носи и борцовки. С усмешкой представляя себя выходящим на боксёрский ринг, я оделся. За дверьми бани стояла звёздная ночь, пахнущая вплетёнными в лёгкий ветерок запахами трав и леса. В тишине растекающейся ночи тихо урчал двигатель машины, скрытой от глаз высоким забором. Сев в машину на заднее сиденье, мне совсем не хотелось смотреть по сторонам или знакомиться с водителем, которой отправил нас в ночь, как только за мной закрылась дверь такси.
– А почему Тёмные питаются страхом? – меня снова подчивали чаем (и пятью сортами мёда) в квартире Рины.
– Так им проще. Представь себе луковицу или антенну, распространяющую радиоволны вокруг себя. Страх излучается наружу. Он предупреждает остальных, что здесь опасно. Волны страха (как и сам страх) отделяются от тела и ими можно питаться, восполнять свои потери, отделяя нужное как слои лука. Если человек находится в постоянном страхе, он генерирует «слои» постоянно, пока у него есть энергия, которую можно отдать.
– То есть страх есть рудимент от стайно-племенного инстинкта опасности?
– Не совсем так. Любое живое существо способно как получать энергию извне, так и передавать её. Информация, получаемая любым биологическим существом, принимается всему вокруг. Так, попавшая в «западню» мышь передаёт сигнал опасности оленю, зайцу, другой мыши, а также лисе, волку и сове. И уже каждая отдельная сущность оценивает получаемую информацию: мышь и заяц отойдут подальше от этого места, как можно скорее; олень тоже предпочтёт отойти, с опаской смотря в сторону источника сигнала; лисе, волку, сове будет понятно, что там нет для них пищи. А коллективное восприятие страха объясняется общим ареалом существования. Если сигнал страха-бедствия исходит от одной особи, то это повод размышления для каждого. Но когда сигнал страха «излучают» несколько мышей, зайцев, оленей, то это заставляет всех живых (биологических) существ как можно скорее удалиться от «фронта» страха. В природе это помогает спастись от пожара.
– И я тоже могу питаться страхом?
– Ты, мой мальчик, привык к сладенькому. Попробуй наесться сырым луком, посмотри на результат. Маленькие дети предпочитают питаться исключительно конфетами, шоколадом, мороженым и пирожным, что не очень подходит для их развития и роста (с чем согласны взрослые). У молодого организма много своей энергии, плюс родительская любовь. Знаешь, что в давние времена любое изделие из муки высшего сорта пшеничной муки называли пирогом? Так вот, любовь и есть тот самый пирог. Любящий человек (родитель, друг, подруга) делятся своей любовью через сердце, пропуская энергию любви через свои руки. Чем больше в человеке любви, тем больше он ей делиться, открывая не только новые каналы, но и разрабатывая старые. Человек, переполненный любовью, похож на свечку, лампаду, лампу. Его свет любви освещает и согревает окружающих его людей, животных, сущностей.
– Значит, мне нужно найти свой «пирог»?
– Сладенький, тебе нужно искать мёд. – Посмотрев на моё недоумение на лице, Рина улыбнулась, сходила на кухню за новой порцией мёда. Поставила его на стол предо мной. – Попробуй.
Пока я ложками дегустировал мёд, Рина устроилась на своём прежнем месте.
– Тёмные не могут питаться любовью, она для них как яд. Точно так же Светлые не могут употреблять страх. Ты можешь без опасения получить несварение желудка использовать и страх, и любовь. Но ты выбрал другой путь – ты ищешь пчёл, которые будут добывать тебе мёд. Поэтому тебе, как знатоку мёда, приходится ухаживать за пчёлками, лечить их, ограждать от негативного воздействия. Если пчела полюбит тебя, то ты получишь тот самый мёд, который ищешь.
– То есть, я сексуальный вампир? Питаюсь женской сексуальной энергией?
– Нет. – Рина рассмеялась, махнула на меня рукой. – Ты как маг ищешь энергию, но берёшь только ту, что не нужна самой женщине. Берёшь только то, что тебе отдают в благодарность. Наверное, ты очень хорош в постели, раз в тебе так много мёда, что ты собираешь коллекцию.
Столько «мёда» прозвучало в последних словах девушки, что мне пришлось на неё пристальнее посмотреть. Моим глазам предстала Марина в образе ластящейся к моим рукам кошки. Можно сказать, что я различил отчётливое мурчание с её стороны. Пришлось расфокусировать свой взгляд, чтобы увидеть настоящую улыбку Рины, с нежной грустью, смотрящей в мою сторону.
– Научила на свою голову. – В голосе Рины была слышно сожаление, но девушка быстро взяла себя в руки. – Я не люблю нектар и пыльцу, поэтому не хочу тебя обольщать обещаниями благ и неги. Твоё преимущество и слабость перед Светлыми и Тёмными, что ты «питаешься мёдом», но не брезгуешь «луком» и «пирогами». Поэтому они не смогли на тебя повлиять, подмять под себя. Но это не даёт гарантии, что не будет новых попыток. Рано или поздно они возьмут верх, так как такой лакомый кусочек не может быть ничьим.
– То есть что Тёмные, что Светлые злопамятны и мстительны?
– Не всё так просто. – Рина задумчиво барабанила пальцами правой руки по подлокотнику кресла. – Высшие могут оскорбиться на нарушение договора, правил или чего-то понятного только им. Низшие их проявления на земном плане могут мстить (Тёмные) или придраться к букве закона (Светлые), действовать исходя из своих предпочтений и настроений. Чтобы защитить тебя на земном плане достаточно навешанных на тебе меток, но этого недостаточно для представления о твоей «важности» для внеземных, Высших сущностей.
– Что для этого я должен сделать? Провести кровавый ритуал или присягнуть тайному ордену.
Моя эмоциональная тирада вывела Рину из ступора задумчивости. Она обвела осмысленным взглядом комнату, меня. Посмотрела куда-то глубже, чем сидело моё тело.
– Тебе надо выбрать духа покровителя. – Рука Рины описала круг. – Посмотри на стены этой комнаты и выбери себе подходящего духа.
– Чем я должен руководствоваться?
– Выбирай любой символ, изображение, что тебе понравится. Можешь встать и посмотреть поближе.
– И как надолго я «подпишусь» ходить под кем-то?
– Всё зависит от… выбирай. – Рина закрыла глаза. Её внутренний свет, ласкавший мой взор, стал действительно внутренним, как потайной фонарь, освещая только нужное ей направление.
Стараясь не издавать лишних звуков, я поднялся из кресла и стал обходить по периметру комнату Марины. На стенах гостиной висели изображения странных сущностей (мне неизвестных) так и уже виденных мной: Христос, Ангелы, Моисей, Будда, Дурги, Шива, Ганеша, Тор, Ра, Один, Зевс, Аид, Золотой телец. Было монго других непонятных мне символов и имён на разных языках. Мне улыбались многие, но я улыбнулся лишь нескольким. Остановился в задумчивости разглядывая Ганеша, пытаясь осмыслить, как можно существовать в таком облике и иметь двух жён.
– Твой выбор принят. – Раздался за моей спиной голос, сухой и скребущий, как у древней старухи, давно не пившей кровь у младенцев.
Не поворачиваясь, быстро просканировал пространство за моей спиной. Я не обнаружил присутствия в комнате кого-то кроме нас с Мариной. Медленно повернулся, посмотрел в холодные и колючие глаза незнакомой мне Марины. Проследил направление застывшего взгляда девушки (она смотрела на Ганеша). Снова вопросительно посмотрел на Марину, стараясь ни на миллиметр не приближаться к вошедшей в тело девушки сущности.
– Возьми дары и поднеси их своему покровителю. – Рука Рины была вытянута в сторону стола (чуть заметно дрожала от напряжения), заставленного баночками, пузырьками и коробками с благовониями.
Лишних вопросов мне задавать не хотелось, поэтому я осторожно переместился к столу и стал осматривать его, не прикасаясь к стоящим на нём предметам. «Ганеш из индуиского пантеона, – усиленно разминал я свою память и закручивал извилины, – значит, эти пузырьки с органическими тканями ему не подходят». Решил, что можно заглянуть в ящики стола. «Ящик в жертву не принесёшь», – рациональность моего мышления поражала меня самого. Так, в третьем ящике на мои глаза попалась пачка с благовония, на которой была красочная надпись «Ganesh Special» и изображение самого Ганеша. Вытащив из пачки одну палочку благовоний, положил остальные на место. Осмотрев стол, увидел коробок спичек, прихватил и его. Подойдя к изображению Ганеша, стал морщить лоб, размышляя, куда приспособить палочку благовоний. В нижней перекладине обнаружил отверстие, в которое прекрасно помещался необработанный кончик палочки. С облегчением разжёг палочку от спички и водрузил её под изображением Ганеша.
– Дар принят. – Прокаркал голос за моей спиной, потом последовал резкий выдох, и Марина задышала естественным для неё образом.
– Будь хорошим мальчиком, поставь чайник. – Повернувшись к девушке, я увидел знакомые черты лица, без окрасов посторонних сущностей. – Надо согреться после такого визита.
Глава 9
Выбор был сделан – я еду в Швейцарию. Мне было интересно оказаться в новом месте с новыми людьми на длительный срок. Где-то глубоко внутри меня тоненький голосок уверял, что всё же я испугался конфронтации с Тёмными и Светлыми, но голос рассудка утверждал обратное. После встречи с Высокими обоих сторон они были для меня сильными противниками, но интереса, страха не вызывали. В поединке с любой из сторон я мог потерять свою жизнь, но никакой голос не заставил бы меня отступить. Приняв одно решение, пришло время для осуществления другого – мне предстояло надолго проститься с родным городом, местами, где я вырос. Перебирая в памяти особо значимые для себя места, пытался вспомнить себя прежнего, свои мысли, чувства, стремления.
Сообщив о своём решении Рине и родителям, начал с посещения моих наставников, залы, в которых было пролито много моего пота. Потом настала очередь каменного карьера, где собирался наш клуб суперменов, а дальше был просто город, по улицам которого я ходил, ища свои воспоминания.
Оказавшись возле железнодорожного вокзала, зашёл осмотреться на пешеходный переход, нависший над перронами и рельсами, ведущими в дальние края. Трудно сказать словами, как манили меня дальние края в детстве, остались только щемящая радость и грусть от перспективы отбыть далёко-далёко и остаться там навсегда. Эти давно позабытые чувства заставили разворошить свою память и поискать места, так или иначе, связанные с железнодорожными путями. Было ещё одно место, достаточно близкое к манящим рельсам, но они скорее служили преградой к чарующему месту, чем могли притянуть приятные воспоминания. Мысленно проложив маршрут от вокзала до вспомнившегося места, понял, что придётся возвращаться через центр города или прокатиться на трамвае. Трамвай, как давно я на нём не ездил. Он был моим помощником в перемещении по городу на первых порах моего ознакомления с его улицами и районами. Со временем мои ноги узнавали маршрут от точки отправления до места назначения и трамваем я пользовался только в непогоду или когда поджимало время. За последние три дня мои ноги пробежали уже по всем известным им улицам, пора было дать им отдых, насладиться поездкой на трамвае. Направляясь к зданию вокзала, вспомнил, что есть маршрут от вокзала почти до самого места на карте моих воспоминаний, только придётся подходить с другой стороны. Мне хотелось для полноты картины проделать тот самый маршрут от моего дома до старого кинотеатра, в который меня водили родители. В своих самостоятельных перемещениях по городу я редко посещал то место, так как здание кинотеатра занимали какие-то организации, и показ фильмов был отдан на откуп телевидению и видеофильмам. Более зрелые воспоминания говорили, что-то место давно потеряло очарование детства и таинства открытого пространства приключений. Хотя было одно воспоминание, настигшее меня уже, когда трамвай подъезжал к нужной остановке. Что меня настораживало, так это то, что картинка из старых воспоминаний накладывалась на это всплывшее происшествие и мою недавнюю встречу с Тёмным. Пытаясь понять, что между ними общего, я покинул трамвай и направился в сторону старого кинотеатра. Да многое изменилось с моего последнего визита: трамвайную остановку перенесли, появились новые магазины, дома стали выглядеть неприглядно (не центр города и не гостевой маршрут). Парк-площадь, разбитый перед кинотеатром ещё в советское время, заросла кустарником и молодыми деревьями, над листьями которых видны стропила бывшей крыши кинотеатра. Немноголюдное место стало заброшенным (пристанище для бомжей). Вот в центре «парка», на тропинке собралась группа людей, живущих, возможно, в брошенном здании кинотеатра, делящих скудные доходы после сбора всего, что примут на металлоприёмке или в пункте вторсырья. Как они похожи на мои воспоминания, приведшие меня в это место. Тогда тоже была группка, но не взрослых, а детей, над которой возвышался «громила», требующий вывернуть всем карманы. Я подошёл к парню, выше меня на голову, и предложил поискать удачи с равными по силе и интеллекту. «Мальчик» оказался шустрый и подготовленный (боксёр?), в сторону моего подбородка полетел кулак, а после того как я уклонился и заблокировал руку, мне чудом удалось избежать удара его колена в мой пах. Я очень не люблю, когда люди пытаются нарушать правила и в жизни, и на татами, поэтому без зазрения совести, завернул его руку в болевой, оказался за его спиной. Зная свою силу и чувствуя пропорции его тела, приложил максимум усилия на его локтевой сустав. Скрипя зубами от боли, гнева и унижения «забияка» приподнялся на кончики пальцев ног. Его бессилие и злоба позволили мне осознать связь между этим, всплывшем в моей памяти событием, и моментом, когда я держал под своим контролем Тёмного в центре стадиона. Так же бессильно и бесполезно возвышались почерневшие от дождя стропила и ветер мог спокойно кружить вокруг тёмного, сухого дерева, как кружила вокруг меня стая теней, таких же серых от пыли в которой спали, таких же сухих от скудного рациона и обильных возлияний жидкостей, которые горят и после их употребления наутро можно проснуться.
Опустив глаза от остова здания кинотеатра, я оценил ситуацию, в которую попал. Вокруг меня кружили, как стая старых, облезлых волков восемь существ, ещё способных показать свои зубы. То, что происходящее не случайно мне стало понятно по дистанции, которую они соблюдали, чувствуя мою опасность для каждого из них по отдельности и всех вместе взятых. Они кружили вокруг меня молча, стараясь не смотреть мне в глаза и не ища поддержки друг у друга.
Мне не было страшно ни тогда, ни сейчас, так что звать на помощь я не собирался. Меня смущали их физические кондиции, любое моё прикосновение к их телам, пропитанным дешёвым алкоголем и букетом болезней, могло привести к летальному исходу. Брать на себя восемь трупов перед отъездом за границу не входило в мои планы. Подняв глаза к небу, я не искал помощи, просто мне показалось, что ещё слишком рано для такой темноты вокруг. На небе не было туч, а значит, темнота была искусственной наведённой. Применив расфокусировку для осмотра пространства вокруг себя, мне стало не по себе. Пространство скручивалось вокруг меня языками тёмно-зелёного пламени, слегка касаясь моего энергополя. Фигуры, кружащие вокруг меня, перестали быть раздельными образами, они стали единым ободом колеса Вселенной, вытягивающим своим вращением из меня энергию. Перспектива постепенного исхода из меня энергии, привела к бурному росту моей фантазии, нарисовавшей образ седой мумии, кружащей в общем хороводе духов, лёгких и бесполезных, как прошлогодняя листва.
Наученный горьким опытом встреч с Высшими, я обратился к РаЖ. Там, в третьем котле пятилетний я с грустью поднял и опустил плечи, так как не имелось прецедентов для такой ситуации в моём опыте, так быстро угасающей жизни. Или был? Что-то смутное с языками живого красного пламени и кругом вплыло на границе моего сознания и…
– В другую сторону. – Остановившись и закрыв глаза тихо приказал я танцующим духам.
Человеческие тела попытались выполнить мою команду, но то, что скрывалось за слабой плотью, оказало сопротивление. Обратив своё внимание на «кукловодов» меня чуть не стошнило (хоть я не ел пять дней). Из человеческих тел навстречу языкам тёмно-зелёного пламени тянулись почти прозрачные ручки-кости, обтянутые только кожей. Они с жадностью хватали искры моей энергии, принесённые на языках пламени, и засовывали их по самые локти в беззубые рты. Эта картина была в сто крат омерзительней, чем ощущение щупалец болезнени-сущности в моём энерготеле.
У остатков от тел людей отсутствовали признаки оранжевой энергии, с которой я привык работать. «Хорошо меня Микош натаскал» – подумал я, делая шаг навстречу Кругу, – «как быстро оценил отсутствие у противника энергопривязок». Я отстранённо анализировал информацию, всплывающую в моей голове, и ответную реакцию Круга на мои действия. Круг реагировал почти моментально на мои попытки сократить расстояние с одним из его «элементов». Почти, потому что физические тела были ведомыми и реагировали с небольшой задержкой, еле уловимой для моего глаза. Сделав поправку на задержку, мне стало понятна бессмысленность физической атаки, так как Круг не позволял мне приблизиться к его элементам. Попробовав нанести энергетический удар по одному из элементов, я получил быстрое вращение Круга вокруг меня с полным поглощением прозрачными сущностями выплеснутой мной энергии.
– Отрицательный результат, тоже результат. – Выпущенные мной слова замёрзли от прикосновения зелёных языков пламени, превратились в снежинки и были быстро доставлены до голодных рук. – Можно резюмировать, что все элементы получают равную долю. Что будет, если кому-то перепадёт больший кусок?
Собрав в себе разрастающийся страх в один комок, я выплюнул его, целясь в элемент Круга, подхвативший последнюю снежинку. Реакцией на моё действие стала сгустившееся вокруг нас тьма и пустота безразличия в моей груди (энергии становилось всё меньше). «Если они с такой жадностью вбирают энергию, то следующим мои ощущением будет вечный холод, идущий от костей» – мои мысли заставили меня остановиться, прекратить выцеливать слабый элемент. Чувствуя головокружение от гипнотического танца хоровода Круга и потери энергии, я закрыл глаза, оставляя сенсорное восприятие для наблюдения за приближением Круга. «Кто в этот миг более жалок?» – мои мысли становились тягучими, как струя воды на морозе. – «Мои способы противодействия не годятся, так как я не могу напасть. И сам противник не нападает, чтобы я мог защищаться. Защита!» Направив остатки энергии на создание защитного энергококона, мой разум говорил, что это всё равно, что хвататься за соломинку, так как внешний слой, как кожа, будет отмирать и доставаться противнику.
«А что, если?» – не дав сформироваться своей мысли полностью, я коснулся языка зелёного пламени. Меня пронзил жуткий голод. Голод до всего: тепла, пищи, света. Состояние Вселенского Одиночества и Голода изливалось наружу, не давало право существованию ничему кроме Я. У моего нового Я была маленькая реальность, состоящая из круга диаметром десять метров и танцующими на границе его окружности восьми ярких (аппетитных) сгустков энергии. В сегментах этой окружности присутствовали двенадцать непонятных мне символов. Напротив моего лица находился символ, который я трактовал как «Я вижу». Резко повернувшись к наиболее тусклому сгустку (ему досталось меньше энергии, чем остальным) на 90 градусов вправо, передо мной снова оказался символ «Я вижу». Весь «циферблат» следовал за моими движениями.
– Инквизитор. – Завыл Круг.
В моём сознании всплыл символ, находящийся на границе окружности слева от «Я вижу» на четыре сегмента. «Зачем?» – резко повернувшись, на выдохе я сдвинул Круг. В моём сознании, как ответ, наложились две картинки: моя реальность с пожухлой до черноты травой, опускающейся Тьмой, застывшей в холодном свете осью Мироздания – мной; тот мир, из которого в бескрайнем далеко я попал в реальность Круга. И в наложении малого на большое получалось, что элементы Круга начали вибрировать в диссонансе, за спиной элемента, на которого пришёлся мой «удар», находился куст; в ветки ещё зелёного куста впились руки и бездонная пасть голодного духа (я стал мудрее и у всего появились имена).
Круг рассыпался, буквально повалился на землю, открыв мне новую реальность, похожую на негативное изображение Мира, в котором я недавно прожил каких-то 24 года.
– Интересные у вас развлечения в провинции. – Сильный, мужской голос, до боли знакомый мне (куда подевалась моя мудрость) совершал круг почёта вокруг моего замершего в столбняке тела. – Кто играется с голодными духами пустыни, да ещё в партнёры выбирает себе людей, неспособных их обуздать?
Вслушиваться в голос было приятнее, опустившись на землю. Свернуться клубочком и вспоминать, вбирая в себя свет и тепло склоняющегося к кронам деревьев солнца. Вдыхать влагу и запах пыли из воздуха полными ноздрями, которые только отошли от вакуума небытия. Но я на остатках самоуважения не пал перед Миром на колени, не склонил голову. Моё тело готово было совершить последний прыжок в сторону кружащего голоса, как только он приблизится к границе круга.
– Ты знаешь имя «шутника», подстроившего тебе этот сюрприз, Мартин?
– Да, Лапоть. – В моём сознании сложились в узнаваемый образ, голос и чёрно-белые пятна – Александр Викторович Лаптев, собиравший меня в дальнюю дорогу в точно таком же круге (темнота и символы точно тогда присутствовали). – Эдик.
– Хм. – Лапоть наклонился над телом распростёртого на земле бомжа и взял из его рук маленький белый как кость предмет (цвета постепенно переходили в привычные градации, Мир становился более узнаваем). – Кто же этому засранцу дал разрешение? Ты случайно с его Хозяином не ссорился?
– Нет, мы мило поболтали, урегулировали возникшие между нами…
– Выйди из Круга. – Прервал мою речь Лапоть. – Закрой глаза, резко выдохни три раза, делая усиление на каждом последующем выдохе. Потом медленно начни вдыхать всем телом, как почувствуешь тепло, открой медленно глаза.
«Заземление я умею делать», – мысленно показал я язык Лаптю, но последовал его инструкции. Странный круг с символами начал менять цвета, добрался до красного спектра и сложился как пляжный зонтик в моё тело. «Странно, что Лапоть знает про круг», – подумал я на третьем выдохе. «В который меня сам и завёл. Он поместил в меня круг, программу» – осенило меня на вдохе, как яркий свет проник до моего сознания, когда я медленно поднимал веки.
– Куда мы теперь направимся? – медленно поворачиваясь, я осматривал «поле боя». – Пойдём бить морду Эдику?
– Нет. – Мне послышалось веселье в голосе Лаптя. – Тебя сейчас опасно к людям подпускать, а тем более к Эдику. Мы направимся в кафе на той стороне. – Лапоть по-прежнему держался за линией исчезнувшего круга, держался спокойно, но был предельно собран (ветеран, мелькнуло уважительно в моей голове). Его движение, взмах руки в сторону железной дороги, вернуло мне способность слышать голоса птиц и понимание человеческой речи. – Знаешь кафе на остановке?
– Оно ещё работает? – Вспомнив старое кафе рядом с магазином, я поморщился, так как и в свои лучшие времена оно было из разряда забегаловок-наливаек (местный контингент другого не приемлет). Взяв направление на старую тропу, повернулся идти к железнодорожным путям, вспоминая, что предстоит перейти автомагистраль.
– Пойдём под мостом. – Лапоть направился в противоположную сторону. – Так будет гораздо проще, чем перелазить через ограждение.
– Ограждение? – я остановился, пытаясь извлечь из своих воспоминаний более позднюю картинку (в моей памяти была только протоптанная песчаная тропинка, из моего детства, запах шпал, нагретый асфальт, за которым начинался крутой подъём на холм). – Можно я посмотрю?
– Хорошо, только недолго. Лови. – В мою сторону полетел камень. – Рекомендую держать себя и его в руках.
Поймав камень обеими руками, я ощутил его тепло и покалывание в пальцах. Так получилось, что камень оказался не в фокусе моего зрения и первое, что дошло до моего сознания не его форма, вес и «материал», а яркая нить энергоканала (толщиной с мой большой палец), бьющая из отверстия в его середине. Эта нить соединила мою солнечную чакру (Манипуру) с каким-то далёким местом. «Амулет куриного бога» – всплыло воспоминание в моей голове, – «так называли камень с отверстием». Под мощным воздействием поступающей энергии моё сознание разделилось (что-то похожее я уже ощущал, но не мог вспомнить, где и когда): первый я смотрел на мир посредством исходящей от меня энергии; второй действовал как обычный человек, ощущал мир и его изменения посредством отражений света и звука; третий плыл как дельфин в океане моего прошлого, через равные промежутки выныривая на поверхность бытия, чтобы бросить быстрый взгляд на первых двух.
