Ава Элдред
Загадка смерти бой-бэнда
Телефон не переставая вибрировал у меня в кармане. Заметив, что лектор возится с ноутбуком, я решила рискнуть. Осторожно переложив трубку на колени, я быстро пробежалась по уведомлениям. В основном это были сообщения от Джэз: ей не терпелось обсудить, что мы будем делать дальше. Я натолкнулась на сообщение с незнакомого адреса – Шарлотт Мэси. В теме письма значилось: «Ваша заявка на стажировку, «Чистый пиар».
Вот только этого мне не хватало, подумала я. Посреди этого медийного цирка как они нашли время рассылать письма с отказом на позицию, которую закрыли уже несколько месяцев назад? Я давно взяла за привычку складывать письма с отказом в отдельную папку. С тех пор как мне стукнуло шестнадцать и я стала откликаться на эту вакансию, письма приходили с завидным постоянством. Забавно будет перечитать их, если когда-нибудь я все же добьюсь успеха. Пока что не получилось. Я занесла палец, чтобы переложить сообщение в другую папку, но тут мой взгляд упал на текст письма, и я еле удержалась, чтобы не швырнуть телефон через всю аудиторию. Это был не отказ.
Закусив губу, я из последних сил постаралась не закричать.
Кому: harrietdaisylodge@gmail.com
От кого: CharlotteMacey@purepr.co.uk
Тема: Ваша заявка на стажировку, «Чистый пиар»
Дорогая Хэрриет, надеюсь, это письмо застанет вас в добром здравии. Когда у вас выдастся минутка, не могли бы вы позвонить мне по указанному внизу номеру, чтобы обсудить вашу недавнюю заявку на стажировку?
Заранее благодарю,
Шарлотт Мэйси,
ассистент отдела кадров
CharlotteMacey@purepr.co.uk
@PurePRTweets
02036698735
Не может быть, что меня хотят взять. Это ведь место Джорджии. Чего эта женщина от меня хочет?
Я быстро сделала скриншот сообщения и отправила его Джэз. Слава богу, она в Сети. Подняв глаза на презентацию, я прочла текст слайда: «Что делать, если ваш тщательно расписанный план не сработал». А вот это могло бы мне пригодиться, подумала я, но у меня совсем нет на это времени. Как только лектор отвернулся, я побежала к двери.
Телефон загудел у меня в руке. От Джэз пришла длинная строка из вопросительных и восклицательных знаков. Через секунду раздался звонок.
– Да!
– Хэрри, что это такое?
Я шумно выдохнула.
– Понятия не имею. На стажировку меня не взяли…
– …потому что взяли Джорджию, – перебила меня Джэз.
– Так что я не знаю, в чем дело.
– Ну ты ведь позвонила Шарлотт Мэйси? – нетерпеливо спросила Джэз.
– Еще нет. Я только-только прочла письмо и хотела сначала поговорить с тобой.
– Хэрри, может, это наш шанс! – В ее голосе зазвучало волнение. – Если ты как-то попадешь в «Чистый пиар», то доказать невиновность Фрэнки станет куда легче! Чего ты ждешь? Звони ей, а потом сразу мне, расскажешь, что она скажет! Запиши ваш разговор! Отправь голосовым! Ничего не забудь!
– Обещаю, обещаю, – смеясь, ответила я.
Я почти верила, что могу безо всяких колебаний позвонить во всемирно известное рекламное агентство. К сожалению, в реальности все обстояло иначе. Я хотела быть такой уверенной в себе, но у меня не получалось.
Я позвоню, как только вернусь в свою комнату, пообещала я себе. Ну или как только выпью чая. Но после чая я съела тост, а потом приняла долгий душ, и мне пришлось признать, что я всеми силами оттягивала звонок. Не то чтобы мне не хотелось звонить или я боялась того, что мне скажет уклончивая Шарлотт Мэйси, но когда мне предстояло звонить незнакомому человеку, что-то всегда мне мешало. Я просто не могла набрать номер. Сообщения Джэз перешли от вежливых предложений к простому «Хэрри?», а затем и вовсе превратились в сплошные вопросительные знаки. Но ей легко, подумала я, ни разу не видела, чтобы Джэз из-за чего-нибудь нервничала.
– Ну вот не могу я, и все, – сказала я вслух и, видимо, громче, чем думала.
Внезапно из-за двери раздался голос Стефана:
– Чего ты не можешь?
Я быстро распахнула дверь, и он с удивленным видом отпрянул назад.
– Эй! Все хорошо?
– Ты что, все это время стоял под дверью и слушал, как маньяк какой-то?
Он закатил глаза.
– Нет, Хэрриет, я шел на кухню, а путь, как ты знаешь, пролегает мимо твоей приоткрытой двери. Проходя по данному маршруту, я услышал, как ты разговариваешь с собой, и решил остановиться и спросить, не надо ли чем-то помочь.
Плана получше у меня не было, поэтому я просто рассказала ему все.
– А ты разве не мечтала об этой стажировке? – спросил он, прочитав письмо от Шарлотт.
– Ну да, но я ведь ее не получила. Наверное, дело в чем-то другом.
– Хэрри, не думаю, что она стала бы тебе отвечать только для того, чтобы потом сообщить, как смехотворна твоя заявка и что они считают тебя лузером. Уж поверь, я ничего не знаю про эту женщину, но времени на такую ерунду у нее точно нет.
Я была вынуждена признать, что он, скорее всего, прав.
– Но почему мы не можем обсудить это все в письменном виде? – заныла я.
– Потому что, как мы обсудили вот буквально только что, по телефону гораздо быстрее. У этих людей явно сейчас со временем напряженка.
– Но я просто…
– Если ты не можешь сделать это ради себя, то сделай ради Фрэнки. Разве не в этом весь смысл?
Я широко распахнула глаза. Похоже, вчера он и правда меня слушал.
– Бесит, – сказала я.
– Что бесит?
– Ты! Твоя тупая правота.
Он широко заулыбался:
– Я почти всегда прав. Как только ты это поймешь, то финита ля комедия. А теперь давай звони.
Испепеляя злобным взглядом его удаляющуюся спину (надеюсь, он это почувствовал), я все же понимала, что он прав. Может, и говорить-то не о чем, но еще, вполне вероятно, я натолкнулась на возможность, которая выпадает раз в жизни, и одновременно нашла способ помочь Фрэнки.
– Да пошел ты, Стеф, – пробормотала я и набирала номер.
– Добрый день, вы позвонили в «Чистый пиар».
Голос звучал совсем замученно: как, по моему мнению, и полагалось звучать голосам людей занятых и важных. Я занервничала еще сильнее.
– Здравствуйте. Могу я поговорить с Шарлотт Мэйси?
– Это я.
Ох!
– Здравствуйте, Шарлотт! Меня зовут Хэрри Лодж. Я получила от вас имейл про…
– …про стажировку?
– Ага…
– Отлично. Как вы, вероятно, знаете, обычно мы в течение года на стажировку не берем, но сейчас у нас небольшая суматоха, нам срочно нужны хорошие сотрудники. Много хороших сотрудников. Ваша заявка… В общем, вы обладаете качествами, которые нам пригодятся. Скажите, заинтересованы в работе в краткосрочном проекте, хм… Хэрри?
Судя по всему, она пыталась найти мое имя в очень-очень длинном списке, но я была не против. Не так я представляла себе это в мечтах, но ничего, годится.
– Конечно. Да, я заинтересована.
– Отлично.
Я услышала вздох облегчения. Интересно, насколько отчаянное у них положение? Я знала, что у меня неплохое резюме: я училась на менеджера в области музыки и строго следила за своими соцсетями как раз ради такого момента. Но я далеко не в первый раз подаю заявку, и раньше работу мне не предлагали. Да что там! Я не получала никакой реакции. Что же изменилось?
Какой идиотский вопрос, сразу осадила я себя. Изменилось абсолютно все. Они пытаются справиться с самым огромным пиар-кризисом, какой можно себе представить.
– Чем я могу помочь? – спросила я, и Шарлотт рассмеялась.
Разве я сказала что-то смешное? Ну да ладно.
– Я пока не уверена, что вы можете нам помочь, Хэрри, мы хотим, чтобы вы попытались. Как вы наверняка знаете, сейчас у нас очень много дел. Нам постоянно звонят из прессы, критически не хватает сотрудников, чтобы отвечать на звонки. Мы решили нанять гораздо больше практикантов, чем обычно, чтобы справиться с этой задачей, и, когда придет время открывать прием на следующий сезон стажировок, кандидатов мы будем искать в первую очередь среди них.
– Я согласна. Когда приступать?
Она снова рассмеялась, и я постаралась не воспринимать это на свой счет.
– Начинать пока не нужно, – ответила она. – Вам еще предстоит собеседование с кем-нибудь из старших сотрудников. На всякий случай, чтобы отсеять безумных фанаток. Мне не стоило называть их безумными, но… сами знаете. Я могу записать вас на завтра. Подойдет?
Я поблагодарила небеса за то, что в агентстве все слишком заняты, чтобы найти мой личный твиттер-аккаунт – под моим настоящим именем, хоть и подзамочный. Я зачем-то попыталась вспомнить, какие у меня дела на завтра, хотя заранее знала, что я абсолютно свободна. Давайте честно: даже если бы у меня было двенадцать лекций и три экзамена, я пропустила бы их ради такой возможности.
Шарлотт заговорила снова:
– Если собеседование пройдет успешно, вам возместят затраты на дорогу. Вы ведь живете в Лондоне, так?
– Да, разумеется, – не моргнув, соврала я.
– Отлично. Я тогда прямо сейчас отправлю вам приглашение.
– Спасибо, – сказала я, хотя по ее тону могла бы догадаться, что Шарлотт меня уже не слушает.
– И что только сейчас случилось? – поинтересовалась я у себя вслух, ожидая, что Стефан, как по волшебству, возникнет на пороге и потребует от меня подробностей.
Однако этого не произошло, но позвонила Джэз, и я, сознавая, что сейчас на меня обрушится ее гнев, ответила.
– Долгий, видимо, был разговор.
– Можно я сегодня останусь у тебя? – начала я. – У меня завтра собеседование в «Чистом пиаре».
Я ожидала, что последует потрясенное молчание. Но она заорала так громко, что мне пришлось убрать трубку от уха.
– Да! Можно! Приезжай прямо сейчас!
– Мне не обязательно приезжать прямо сейчас, – сказала я, перебирая пальцами ужасающе сальные волосы.
– Хэрри, еще как обязательно. Представь, сколько мне нужно времени, чтобы подобрать тебе гардероб!
Трек 6
Я приехала в Лондон вечером. Джэз сразу взялась за дело: она принялась вертеть меня во все стороны, наводя лоск, и не остановилась, пока я не приобрела облик, достойный того, чтобы пройти в двери «Чистого пиара» в Западном Лондоне. Она почти сразу забраковала все свои платья, одновременно пытаясь отбиться от мамы, которая то и дело появлялась на пороге с закусками и апельсиновым соком, словно у Джэз раньше никогда в жизни не было гостей. Джэз ненадолго остановилась на темно-синем комбинезоне, но потом выбрала укороченные брюки от Burberry с принтом (я даже не хочу знать, сколько они стоили) и моем черном джемпере, который я кинула в сумку на случай похолодания. Он был мятый – я не собиралась его надевать.
– Ты серьезно, Джэз? Вот это?!
– Слушай, этот наряд просто вопит о том, как ты уверена в себе. Ты достаточно умна, чтобы следить за внешностью, но… но ты не то чтобы в бальном наряде пришла и не в одежде с символикой Half Light.
– Мне страшно.
– Я пойду с тобой, – пообещала она, и я улыбнулась.
Мне позарез необходимо ее присутствие: только так я буду уверена, что и правда зайду внутрь и что найдется кому отскрести меня от асфальта, когда я выйду обратно, независимо от исхода собеседования. Кстати, выбора она мне все равно никакого не оставила.
И вот холодным и туманным октябрьским утром, когда еще не пробило и десяти, мы, шаг за шагом следуя указаниям гугл-карт, направлялись в головной офис «Чистого пиара». Интересно, нас трясет от волнения или, может, от трех чашек кофе, которые мы выпили с утра, чтобы согреться?
– А ты чем займешься, пока я буду там? – спросила я в который раз, надеясь, что она придумала ответ получше, чем «Посмотрим, как пойдет».
– Посмотрим, как пойдет, – услышала я.
Так, не паниковать!
– Не паникуй! – добавила она.
– А я и не паникую.
Я не могла решить: то ли мне злиться, то ли быть благодарной, что она так хорошо меня знает.
– Еще как паникуешь, да еще и без повода. Все со мной будет в порядке. Ты явно не единственная, кого они пригласили. Если кто-то спросит, я просто скажу, что пришла на свое собеседование раньше времени. Уж поверь: в такие времена у них связь налажена хуже некуда, никто не станет проверять, правду я говорю или нет.
– Почему ты так уверена?
– А помнишь, как на днях мы проникли на страшно секретную пресс-конференцию, причем сделали это еще до завтрака?
Ну да. Она права. Я ей так и сообщила.
– Знаю, – ответила Джэз, – я права, так что заткнись.
Здание стояло в стороне от дороги и казалось совершенно пустым даже утром буднего дня. Окна снаружи были затемнены, скрывая то, что происходит внутри. Выглядело это устрашающе, особенно по контрасту с сияюще-белой штукатуркой под камень. Офис словно не знал, каким хочет быть: гламурно-минималистическим или надежным и уютным, как дом в пригороде. Как странно, подумала я, весь смысл «Чистого пиара» в том, чтобы решать за людей, какими они должны быть, и превращать их в этот образ. Я ожидала, что головной офис менеджмента Half Light бурлит жизнью, что люди снуют туда-сюда, вооруженные планами, как спасти Фрэнки. Однако мои представления оказались как никогда далеки от реальности. Не знаю, успокаивала меня тишина или пугала еще сильнее. Мы прошли по коридору к регистратуре, громко стуча каблуками по бетонному полу.
Они так часто проходили по этому же пути, подумала я. Тут ходили Фрэнки, Кайл и Джек. Наверное, где-то в этом здании они наконец настояли на своем и сообщили, что отказываются прятаться. Фрэнки с Джеком прошли по этому коридору обратно, чувствуя облегчение от того, что могут больше не притворяться и наконец-то рассказать миру о себе. Возможно, они даже держались за руки.
От мысли о ребятах я почувствовала прилив храбрости.
– Ты со мной? – спросила я Джэз, когда мы подошли к двери.
– Да. Если разрешат, посижу на ресепшен и подожду тебя, – сказала она, подмигивая.
Улыбка ее выдала.
– Ты ведь не пойдешь внутрь, да?
– Конечно, нет. Но ты об этом не волнуйся. Твое дело – сразить там всех наповал, Хэрри.
Может, подумала я, мне не обязательно заранее знать ответы на все вопросы. Мы разойдемся каждая по своей дорожке, а потом встретимся опять и придумаем, как свести их обратно. Она знает, что делает, сказала я себе.
Скучающего вида секретарша едва взглянула на нас.
– Собеседование? – спросила она, стуча по клавиатуре неоново-зелеными ногтями.
– Да, Хэрриет Лодж.
– Отлично, поднимайтесь на лифте на второй этаж, вас там встретят. Конференц-зал слева.
– Спасибо.
Я последовала ее указаниям. За спиной послышался голос Джэз:
– А я подожду ее, если можно. Скажите, где у вас туалет?
– За углом, три ступени наверх, – ответила секретарша.
Обернувшись через плечо, Джэз улыбнулась мне и зашагала в противоположную сторону.
Как только двери лифта раскрылись, чья-то тонкая рука уже пожимала мою. Подняв глаза, я увидела Скарлетт. К счастью, она меня не узнала. На всякий случай я попыталась придать своему лицу какое-нибудь необычное выражение, но она так на меня посмотрела, что стало понятно: от этого только хуже.
– Приятно познакомиться. Я Скарлетт. Вас должна была встретить Молли, но она задерживается, так что вами займусь я. Как вас зовут?
Она крепко пожала мою руку.
– Хэрри Лодж.
– Здравствуйте, Хэрри, идите за мной!
Я молча пошла следом, в глубине души радуясь, что меня встретила Скарлетт, а не Молли. Молли Дженкинс была стратегическим менеджером Half Light, но вернее было бы назвать ее доверенным лицом, примадонной и той, кому они доверяли больше всех в мире, не считая друг друга. От одной идеи, что мне предстоит с ней познакомиться, меня охватила восторженная лихорадка. Знаю, это странно. Увидеть Молли значило бы оказаться в присутствии человека, играющего огромную роль в жизни Half Light, и я бы наверняка растерялась и не знала, как себя вести.
– Простите, что все так внезапно, – продолжила Скарлетт, – но, уверена, вы понимаете, что у нас очень напряженное время и нам нужно найти людей, которые сразу начнут работать.
– Да, я понимаю, все в порядке.
Я порадовалась тому, как уверенно звучит мой голос. Надо же!
– Хорошо. Я не знаю, насколько вы в курсе дела. Если вкратце, нам нужны сотрудники, которые станут отвечать на звонки прессы. Комментировать ничего не нужно и, если честно, даже нежелательно. Мы хотим, чтобы вы ничего не говорили, перенаправляли важные звонки на других сотрудников, а остальных вежливо спроваживали. Не волнуйтесь, ответы мы подготовили заранее. Так вот, мы считаем, что лучший способ проверить, справитесь ли вы, – это прямо сейчас посадить за работу и послушать, получится у вас или нет. Когда закончите, поговорите с Мол, и там уж решим. Договорились?
– Договорились.
Мы подошли к дверям конференц-зала. Скарлетт слегка толкнула их бедром, и мне открылся вид на огромный круглый стол с телефонами у каждого сиденья. На некоторых стульях восседали до смерти напуганные девушки примерно моего возраста, а другие еще пустовали.
– На кого вы учитесь? – спросила Скарлетт, подводя меня к одному из свободных стульев и жестом приглашая сесть.
– Менеджмент в области музыки.
– Отлично! Я в вашем возрасте даже не знала, что такая профессия существует, и теперь жалею об этом.
Склонившись, она нажала несколько клавиш на телефоне. Во время разговора она косилась на дверь – возможно, ждала следующую кандидатку. Несмотря на дружелюбность, Скарлетт казалась напряженной. Видимо, новая обязанность свалилась на нее как снег на голову.
– Просто следуйте тексту, и все будет хорошо, – ободрила она меня. – Все инструкции прописаны, но я повторю. Если звонят из национальной прессы, перенаправляйте их на персонал «Чистого пиара» и вешайте трубку. Если из местной, возьмите их контактные данные и скажите, что мы перезвоним, что не факт. А если блогеры… Честно говоря, я не возражала бы, если бы вы сразу вешали трубку, но мне не позволено говорить подобное, поэтому просто скажите, что не даете комментариев, но можете добавить их к нашему пресс-листу – мы напишем им, когда будут новости. Ну что, готовы?
– Вроде да, – кивнула я.
– Это просто, поверьте. Вот там Джен, – она показала на явно нервничающую женщину в углу, которая вникала в один из телефонных разговоров, но, услышав свое имя, подняла голову и помахала куда-то в мою сторону. – Она следит, как все справляются, и придет на помощь, если будет нужно. Вот этой бедняжке слева явно нужна помощь.
Я взяла листок с текстом со стола.
– Спасибо. Я справлюсь.
– Это вам спасибо. И удачи!
Не успела я сказать больше и слова, как она исчезла в дверях. На столе передо мной зазвонил телефон. Джен бросила на меня выразительный взгляд. Хорошо, намек понят.
– Здравствуйте, вы позвонили в «Чистый пиар».
– Это Ник Миддлтон из The Times. Мне нужно поговорить с Ричем, – сказал голос на том конце провода.
Я выдохнула с облегчением. Легкотня.
– Подождите секунду, сейчас я соединю вас с его офисом, – сказала я и нажала 2, как написано в инструкции.
Я повесила трубку, прежде чем репортер успел сказать что-нибудь еще. На секунду меня охватило чувство торжества. Если все звонки будут такие же, то я просто в шоколаде.
Следующий час я обещала местным журналистам, что им перезвонят, как только кто-нибудь освободится, добавляла блогера за блогером в длиннющий пресс-лист (а им, похоже, только того и было нужно) и перенаправила такую уйму представителей национальной прессы, что сама удивилась, сколько их, оказывается, существует. Все шло как нельзя лучше.
Время от времени надо мной нависала Джен и пару секунд прислушивалась, ничего не говоря. Казалось, ситуация ее страшно бесит. Когда ей задавали вопрос, на который нельзя было ответить односложно, она принималась сердито пыхтеть. Когда кто-то из сотрудников привел очередную кандидатку, я услышала, как Джен сказала:
– Надеюсь, он знает, на что нас обрек.
Будто Фрэнки в чем-то виноват, подумала я. Они ведь в это не верят?
Телефон зазвонил снова, и мой указательный палец метнулся к клавише ответа.
– Здравствуйте, вы позвонили в «Чистый пиар».
Раздался треск, но никто не заговорил.
– Алло? – Я подождала. – Алло? Вы позвонили в «Чистый пиар». Меня зовут Хэрри. Вы тут?
– Алло.
Голос девушки – похоже, моей ровесницы – звучал тихо, но я расслышала в нем тревожные нотки. Может, поэтому она кажется моложе, чем есть?
– Да, добрый день. Чем я могу помочь?
Возможно, блогерша пытает счастья. Или фанатка с твиттером, посвященным парням, размышляет, может ли назвать себя представителем прессы. А что, неплохая идея.
– Не знаю, стоит ли мне…
– Стоит ли вам что? – спросила я, инстинктивно отворачиваясь так, чтобы Джен не смогла читать по моим губам. Что-то подсказывало мне, что ей не надо этого слышать. Я и так уже не следовала инструкции.
– Я кое-что услышала про Фрэнки… и Джека. Я кое-что записала.
Меня затошнило. Пожалуйста, пусть это будет розыгрыш. Пожалуйста, пусть это не будет розыгрыш.
– Что вы записали? – спросила я мягко.
Если честно, этот разговор почему-то пугал меня.
– Я никому не собиралась говорить. Я не хочу делать ничего, что причинит им вред. Я люблю их. Вот поэтому я и стала слушать. Но теперь… Если я не сообщу, это будет плохо, да?
Я пожалела, что нельзя выйти с телефоном в коридор – и плевать на последствия. Мне необходимо провести этот разговор правильно. Вот бы Джен ушла, или кто-то из других кандидатов так облажался, чтобы она полностью переключила внимание на него. Мне очень нужно выяснить, о чем говорит моя собеседница. Но Джен по-прежнему сидела на своем месте. Я продолжила беседу.
– Эй, послушай, – я заговорила тише, почти шепотом, – я тоже фанатка, и мы хотим помочь Фрэнки, так? Так почему бы тебе не рассказать мне, что ты знаешь, и мы разберемся, что делать. Вместе.
– Это не поможет Фрэнки. – У нее задрожал голос, и я в панике схватилась за край стола.
Только не отключайся сейчас, пожалуйста!
– Конечно, поможет. Любая, мельчайшая деталь поможет больше, чем ты можешь себе представить. Что ты услышала? Что это за запись?
– Я не могу, – ответила она, и на линии воцарилась тишина.
Я с силой швырнула трубку на стол, и Джен резко подняла голову.
– Все хорошо, – успокоила ее я, – какой-то настырный блогер, да еще и нагрубил мне.
Она подошла и положила руку мне на плечо.
– Все в порядке, не переживайте. И, раз уж мы заговорили, пойдемте со мной. Вы отлично справились. Думаю, пора вам поговорить с начальством.
Я поднялась.
– А можно я сначала схожу в туалет?
Джен улыбнулась:
– Конечно. Мы же не в тюрьме. Ох, черт, неудачно я выразилась, а?
– Да все в порядке, очень смешно, – осклабилась я. Люблю черный юмор.
– Хорошо, что смешно. Потому что тут и правда какой-то цирк с конями.
Мы вышли из конференц-зала, и она указала мне на дверь в туалет.
– Как вы думаете, а что случилось на самом деле?
Я знала, что рискую, задавая ей этот вопрос, но раз мы с Джен оказались одни в коридоре, я просто не могла упустить такую возможность.
– Понятия не имею, но одно сказать могу: Фрэнки Уильямс вечно впутывается в нелепые ситуации и ждет, что мы его спасем. Но на этот раз зашло слишком далеко.
– Вы думаете, это он?
Она рассмеялась коротким резким смехом.
– Точно нет. Он не настолько умен. Если бы Фрэнки имел к этому какое-то отношение, ему бы уже вынесли приговор: он наоставлял бы тупейших улик. Мальчишка просто не знает, как держаться в тени. Когда хочешь, чтобы он не высовывался, это ужасно бесит, но сейчас, надеюсь, это может его спасти.
– Я тоже надеюсь.
– Подожду вас снаружи.
Она снова махнула рукой в сторону туалета. Я поняла, что разговор окончен, и прошмыгнула внутрь. Включив воду, я достала телефон и быстро настрочила пост в Tumblr. Уверенности у меня не было, но что-то подсказывало, что мою запись увидит тот, кто должен ее увидеть.
Привет, фанаты Half Light! Сегодня я прохожу стажировку в «Чистом пиаре». Стажировка совсем короткая, и это мне надо по учебе (знаю, знаю: мне повезло). Чуть раньше я ответила на звонок очень дружелюбной поклонницы группы, и звонок оборвался, прежде чем мы закончили разговор. Мне хотелось бы узнать побольше о том, что ты говорила, но я не спросила, как тебя зовут. Если ты зайдешь в мой блог, то увидишь, что я люблю парней так же сильно, как и ты, и я думаю, что твои слова могли бы помочь очень многим. Мы все тяжело переживаем случившееся, надеюсь, ты понимаешь. Пожалуйста, напиши мне! Ты поймешь, что я обращаюсь к тебе.
С любовью, Хэрри.
Я проставила все связанные с Half Light теги, какие смогла вспомнить. Я от души надеялась, что все в «Чистом пиаре» были слишком заняты, чтобы следить за соцсетями, во всяком случае, до того времени, как я покину здание. Я едва успела заметить, что Джэз ничего мне не написала, как услышала голоса в коридоре. Я вымыла руки, хотя только печатала. Когда я вышла обратно, то меня встретила не Джен и не Скарлетт, а сама Молли Дженкинс. Я забыла, как дышать!
Как и большинство людей, окружавших Half Light, Молли сама стала своего рода знаменитостью. Фирмы, продающие автозагар, люксовую косметику и дорогие шиньоны, платили ей за фотосессии. И вот она стояла передо мной собственной персоной. От древесного, почти мужественного запаха ее духов и вида идеальной копны непокорных светлых кудрей (я знала, что какие-то из них искусственные) мне захотелось сжаться в комочек. Все в ней было такое продуманное!
Одета она была совсем просто: джинсы, которые когда-то были черными, а теперь посерели, и футболку без рукавов с логотипом какой-то группы из семидесятых, о которой я когда-то краем уха что-то слышала. Она смотрелась так, словно сошла с обложки крутого журнала про инди-музыку. Даже притом что один из самых ее близких друзей был в тюрьме, ее образ был идеален. Даже представить не могу, подумала я, что это за чудесная удача: быть близкой подругой Half Light и обладать таким чувством стиля, что даже в худшие времена собственной жизни выглядеть вот так.
– Я Молли, – представилась она.
«Я знаю», – чуть не ответила я.
– Хэрри.
– Простите, что меня не было, когда вы приехали, Хэрри. Сегодня утром на углу моей улицы автобус сбил мотоциклиста. Просто светопреставление, ни пройти ни проехать. – Она поморщилась. – И еще прошу прощения за этих отвратительных блогеров, которые только и могут что сплетничать, – добавила она, удаляясь по коридору и жестом приглашая меня следовать за собой.
– Ой, ничего страшного.
– Нет, неправда. Идиоты, которые больше мешают, чем помогают, но Джен говорит, вы отлично с ними справились. Ну что ж, хоть проверка получилась хорошая.
Она провела меня в маленький кабинет и закрыла дверь. У единственного окна стоял рекламный стенд с логотипом Half Light и улыбающимися лицами парней. Такие юные здесь! Фотосессия со времен, когда Джек покрасился в платинового блондина: они все через это прошли, но, к счастью, эта эра длилась недолго. Глядя на фото, я не могла не улыбнуться. Тогда все было так просто. Я подняла взгляд на Молли: она успела сесть напротив меня, и при ярком свете я заметила, что лицо у нее опухшее и красное. Она что, плакала?
– Все в порядке? – спросила я, и она смутилась.
– А? Да, простите. Все хорошо. Просто никак не могу привыкнуть, понимаете? Моего лучшего друга арестовали по обвинению в убийстве, и ни у кого из нас не было ни секунды, чтобы остановиться и как-то это обдумать, поэтому мы плачем в туалете в пятиминутные перерывы! Это нормально! Правда-правда. Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом. О вас, например. Почему вы хотите работать в музыкальной сфере?
Она вела себя странно, будто вот-вот снова расплачется. И из-за того, что она позволила себе уязвимость в моем присутствии, хотя я была незнакомкой, я решила, что должна ответить честно.
– Из-за них.
Я сначала произнесла эти слова, а потом поняла, что сказала.
Она резко подняла голову и посмотрела на меня.
– Из-за чего?
Я сразу поняла, что совершила ошибку. Долю секунды во мне теплилась надежда, что я смогу как-то отговориться. Может, у меня получится убедить ее, что она неправильно расслышала или что я сказала что-то не то и имела в виду совсем другое. Не то, как это прозвучало. Но эта доля секунды быстро миновала: вот наши глаза встретились, и мгновение, когда я бы могла притвориться, уже было упущено.
Я его упустила.
– Так из-за чего? – повторила она вопрос, опуская голову вниз и поддерживая лоб руками. – Если вы имеете в виду именно то, что я подумала, то это игра с очень-очень дальним прицелом. Это даже как-то вызывает уважение, если, как вы сказали, пошли в университет и потратили кучу денег на диплом, потому что надеетесь, что однажды благодаря ему окажетесь в одном помещении с Half Light. Какая преданность делу. Но вы же знаете, что есть более легкие способы с ними познакомиться, да?
– Дело не в этом, – быстро сказала я.
– Да ладно?
– Ну хорошо, отчасти в этом. Но не так, как вы сказали. Я делаю это не потому, что надеюсь однажды их встретить; я знаю, что свободных мест у вас нет и не предвидится. Я скорее… хочу стать частью чего-то похожего, понимаете? Я делаю это из-за них, но не ради их.
– Господи, ну вот за что, – пробормотала она в ладони.
– Что за что? – не поняла я.
Молли подняла голову и посмотрела на меня в упор.
– Хэрри, вы хорошо себя проявили. Джен сказала, что ваша практика с телефоном прошла просто отлично, но ведь вы понимаете, что теперь я просто не могу вас нанять?
К моему удивлению, такая мысль ни разу не приходила мне в голову. Я старалась особо не витать в облаках и говорила всем, кто спрашивал, что не надеюсь когда-нибудь работать в «Чистом пиаре», и все равно от этих слов во мне что-то оборвалось.
– Понимаю. Мне тогда просто…
Она не дала мне закончить и заговорила быстрее:
– Понимаете ли вы, как тяжело найти хороших людей, которые не пытаются сюда устроиться в надежде когда-нибудь сбежать с бродячим цирком? Или не мечтают, что однажды Кайл увидит их и влюбится без памяти? Это ужасно сложно! И пока мы тут пытаемся нанять достаточно людей, а полиция пытается доказать нам, что Фрэнки – убийца и это он убил Эвана, боже мой…
Она оборвала себя на полуслове и поморщилась, словно решила, что и так уже слишком много наговорила. Теперь, когда она знала, что я тоже фанатка, Молли следила за каждым своим словом. Даже жесты стали сдержаннее.
Я все испортила. Из-за тонированных окон мир казался мрачным – это я тоже заметила. Мне-то казалось, что эффект есть только снаружи, а здесь, в здании, не заметно никакой разницы, и на улице по-прежнему светит яркое солнце. Однако это не так, подумала я, прислоняясь к стеклу. Их мир не столь светел, как они хотели нас убедить.
– Послушайте меня, Молли. Я понимаю… – начала я, но она оборвала меня взмахом руки.
– Нет, не понимаете. Откуда вам знать? И, поверьте мне, вы должны радоваться, что не понимаете. Лучше не знать, как устроен наш мир, Хэрри, от этого становится только хуже.
– Мы просто хотим помочь Фрэнки, – сказала я очень тихо.
Она издала короткий смешок и улыбнулась мне.
– Мы все просто хотим помочь Фрэнки, поэтому все и собрались, дорогуша. Но вот что я вам скажу: он нам задачу совсем не облегчает.