Ава Элдред
Загадка смерти бой-бэнда
– Спасибо! – пробормотала я.
Чтобы благодарность в моем голосе меня не выдала, я рванула внутрь прежде, чем он смог что-то ответить.
Дверь за моей спиной захлопнулась, и я не заметила, как оказалась на бетонной лестнице. Пустые стены и тишина не позволяли мне определить, в какой части гостиницы я нахожусь, но я продолжала идти наверх, громко стуча каблуками. Сверху раздавались приглушенные голоса. Я поправила парик и зашагала дальше. Дверь была очень тяжелой, но, по счастью, ее все же удалось распахнуть, и я шагнула на такой толстый ковер, что каблуки провалились. Я словно шагнула в их мир. Однако времени остановиться и осмотреться у меня не было. Я оставила пустой пакет на хозяйственной тележке в коридоре, стянула неудобный парик с головы и кинула его в открытую дверь. Я рассмеялась, представив, как удивится тот, кто его найдет. Я так увлеклась размышлениями о том, насколько легче стало моей голове без парика, что чуть не натолкнулась на роскошную азиатку. Ох уж эти бесшумные ковры богачей.
Тонкие каблуки женщины словно нарушали законы гравитации. Ресницы были еще длиннее, чем на фотографиях. Мы с ней были примерно одинакового размера, но она была фигуристая, а не мускулистая, как я. С самого начала карьеры ребят она работала их пиарщиком. Все знали, кто такая Скарлетт.
Она остановилась посреди коридора, глядя на телефон в руке, и я скользнула в первую открытую дверь, от всей души надеясь, что не натолкнусь на кого-то из персонала.
Вжавшись в стену, я притаилась у двери, чтобы увидеть, когда Скарлетт пройдет мимо. Только бы она не заметила меня, когда поднимет глаза. Через секунду она заговорила. Выглянув за дверь, я увидела, как она шагает по коридору, зажав телефон у уха. Я быстро отступила назад и прислушалась.
– Не знаю, как у нас получится скрыть, что у них проблемы с финансами. Меньше всего нам нужно внимание к внутренней кухне Half Light, но что вышло, то вышло. Так что прости, что меня не слишком интересует твое мнение. Мне надо, чтобы ты просто выполняла свою работу.
У ребят проблемы с финансами?!
– Нет, я знаю, что Эван не из-за проблем с деньгами упал с крыши, но если к нам начнут приглядываться, то это заметят, не так ли. Подожди!
Она замолчала, и я выглянула наружу, чтобы посмотреть, что там происходит. Из-за угла показалась запыхавшаяся девушка. Я ее не знала.
– Нам нужно идти, они начинают, – сказала она, и Скарлетт кивнула, подняв вверх палец.
– Одну секунду, – сказала она и вернулась к телефонному разговору, – просто продолжай работать и делай то, что тебе скажут. У нас нет времени на ошибки. Мы наняли тебя, потому что ты сказала, что согласна с нашими взглядами, Джорджия. Так докажи это.
Не сказав больше ни слова, она зашагала по коридору в сопровождении запыхавшейся девушки. Как только они скрылись из виду, я пошла за ними. Джорджия. Мне было известно, с кем говорила Скарлетт. Джорджия была фанаткой группы, пока не выиграла ужасно сложный конкурс на стажировку в «Чистом пиаре». С тех пор она считала, что общаться с нами ниже ее достоинства, и влилась в тусовку приближенных. Раньше мы вроде как дружили, но потом она исчезла. Внезапно мне вспомнилось, что они с Алекс были подругами. Две красивые девушки, которые вот-вот попадут в ближайшее окружение. Может, она могла бы помочь. Может, она поговорит с Алекс. Она ведь по-прежнему на стороне Фрэнки, а не тех, из-за кого так волнуется Скарлетт?
Я свернула за угол и оказалась лицом к лицу с Алекс. Она облегченно вздохнула.
– Ох, слава богу, с тобой все в порядке. Ты почему так долго?
Я мотнула головой:
– Позже расскажу. Нам нужно поговорить с Джорджией.
– С Джорджией? Ты серьезно?
Я кивнула.
– А где Джэз? – спросила я, когда Алекс повела меня к открытым дверям конференц-зала.
– Сторожит наши места. По-моему, так нас быстрее заметят, но отговорить ее у меня не получилось.
Типичная Джэз.
Мы прошли мимо ожидающих журналистов к местам, где сидела Джэз. За длинным столом в передней части зала было пусто, лишь стояли три стакана с водой и три микрофона.
Зачем им три места, если Фрэнки не будет? Я почувствовала нарастающую волну надежды, но потом предположила, что это, наверное, для Рича Чарльза – руководителя менеджеров и официального спикера группы в случаях, когда парни по каким-то причинам не могли говорить сами. Думаю, теперь, когда одного из участников коллектива допрашивают по делу об убийстве, был как раз такой случай. По сравнению с сотнями других мероприятий, которые я много раз пересматривала в записи, обстановка была очень минималистичной. Обычно были какие-то опознавательные знаки, хотя бы баннер с логотипом. Однако сейчас для такого вряд ли подходящее время, да и уместно ли, когда один из троицы за решеткой. Мысли у всех заняты совершенно другим.
– Где они? – спросила я.
Джэз подняла глаза от телефона.
– По сообщениям девчонок, отъехали от дома Джека и Фрэнки около десяти минут назад.
– Оба?
– Ага. Кайл и Рич уже сидели в машине, когда подобрали Джека.
Я закатила глаза. Когда я села рядом, Джэз протянула мне телефон.
– Неужели девчонки не могут хоть один день не стоять у них под дверью! – воскликнула я.
– А ты думаешь, мы с нашими эскападами чем-то лучше?
Я кивнула.
– Да, думаю. А ты нет? Это же… это их дом. Как-то уже слишком.
– Возможно, – неуверенно согласилась Джэз.
– А ты думаешь, мы поступили неправильно, придя сюда?
– Я понятия не имею, Хэрри, – пожала она плечами.
Я опустила взгляд на экран телефона: на фотографии из инстаграма Джек с Кайлом выглядели если не нормально, то все-таки более прилично, чем сразу после смерти Эвана. Кто-то явно прошелся по их лицам консилером: темные круги у них под глазами были практически не видны. Они даже шагали в ногу, единым фронтом.
Интересно, что они думают на самом деле.
Парни вышли из дома серьезные, но не сломленные, – так начинался пост. – Я знаю, нас осудят за то, что мы пришли сюда, но мы просто хотели, чтобы они почувствовали нашу поддержку, чтобы они знали, что мы на их стороне.
Ну что ж, похвальное намерение, хотя я проявила бы его иначе.
Болтовня в зале внезапно стихла: представительный мужчина в полицейской форме сел за стол. Постучав по микрофону и пошуршав бумагами, он заговорил.
– До того как мы начнем и ко мне присоединятся участники Half Light и их менеджер, я хотел бы рассказать вам последние новости о расследовании смерти Эвана Бирда. Как мы сообщили прошлой ночью, полицию вызвали в пять тридцать семь вечера вчера, в пятницу, двадцать пятого октября, по адресу в Уэмбли. По сообщениям очевидцев, из здания выпал мужчина. Явившись на место, полиция установила личность пострадавшего, это был Эван Бирд. К сожалению, Эван скончался на месте. Фрэнки Уильямс, со вчерашнего вечера помогавший следствию в установке фактов, сегодня утром официально арестован в связи со случившимся.
Я почувствовала, как кровь зашумела у меня в ушах. Я почти не слышала, что говорил полицейский. Представители прессы загудели. Джэз согнулась пополам и уткнулась в колени. Алекс тут же потянулась через меня и рывком усадила Джэз в вертикальное положение.
– Профессионализм, Джэз, – прошипела она.
Я ущипнула себя за бедро, чтобы вернуться к реальности. Не отключаться! Надо слушать каждое слово, чтобы понять, что делать дальше. Я заставила себя сосредоточиться. Полицейский говорил про грядущий суд и про то, что произойдет, если Фрэнки предъявят обвинение. Арест и обвинение – это не одно и то же, напомнила я себе. Это еще не худшее из того, что может случиться. Еще нет. Это помогло, но только слегка: меня по-прежнему тошнило.
– Уверен, у вас много вопросов, поэтому я приглашаю участников Half Light и Ричарда Чарльза, главу их менеджмента.
Полицейский встал. Распахнулись двери, и парни с Ричем прошли к столу, глядя прямо перед собой.
Я впервые оказалась с ними в одном помещении, если не считать огромных концертных площадок, где я стояла так далеко, что и лиц не разглядишь. Я словно опьянела. Прикусив губу, я из последних сил старалась не разрыдаться. Хотя когда я раньше представляла себе нашу первую встречу, то всегда думала, что разревусь.
КАК МЫ ПОЗНАКОМИЛИСЬ – КАЙЛ
Мы встретились в очереди за мороженым. Вторник, предзакатный час, конец лета. На пляже было не протолкнуться от девочек-подростков, которые из кожи вон лезли, чтобы впечатлить своих спутников. Они были так заняты, что даже не замечали мрачного красавца, сидевшего в стороне. Барабанщик их любимой группы, по-настоящему любимой, а не из тех, которые они упоминают, чтобы казаться крутыми. Ты прятался у всех на виду, однако я тебя увидела. И как я не заметила тебя раньше! Я должна была узнать тебя по татуировке на таком знакомом теле, змеившейся над резинкой желтых плавок. Странно, как редко все происходит именно так, как представляешь. Лишь когда ты с мягким северным акцентом попросил мятное мороженое с шоколадной крошкой, мои мысли понеслись бешеной вереницей – и я поняла, что это ты.
– Кайл.
Я выдохнула твое имя едва слышно, но ты услышал и повернулся ко мне с улыбкой. И я подумала, что, вероятно, ты пришел сюда не для того, чтобы тебя обнаружили, и я разрушила твои планы.
– Привет, – сказал ты тихим, но таким знакомым голосом.
Ты никогда не был моим любимчиком, этот титул сохранялся за мистером Фрэнки Уильямсом, но я любила Half Light, а не его. И группа не была бы тем, что она есть, без твоего участия.
Ты спросил, как меня зовут, я ответила. Поинтересовалась, что ты делаешь здесь, в тысяче миль от мест, где можно было бы встретить тебя, и оказалось, что я была права: ты прятался. Я пообещала никому не рассказывать, хотя ты и не просил.
И до сегодняшнего дня никто, кроме нас двоих, не знает о том предзакатном часе, когда твоя кожа золотилась солнечным жаром и я сияла благодаря тебе.
Мы познакомились в толпе на фестивале. Из всех людей, на кого я могла наткнуться – потных, с мутными от недосыпа глазами, – ты был в самом низу списка. Поначалу я подумала, что это галлюцинация. Может, меня хватил солнечный удар и ты мне снишься? Разве ты не должен быть за кулисами, с другими звездами? Однако ты был здесь. Ты танцевал, закрыв глаза, разбрызгивая из кружки пиво: на землю, на свою рубашку, на других людей. Я подумала, что ты почувствовал на себе мой взгляд, потому что ты открыл глаза и, повернувшись, улыбнулся мне. Меня словно поймали с поличным.
– Все в порядке?
Ты понял, что я тебя узнала, это очевидно.
Я кивнула:
– Да, все хорошо.
– Я Кайл.
– Я знаю.
Ты рассмеялся, ведь мой ответ прозвучал странно, но это была правда.
– Хэрри, – сказала я, и ты протянул мне руку.
– Приятно познакомиться, Хэрри.
Музыка набегала волнами, и ты снова закрыл глаза. Нет ни малейшего шанса, что ты вспомнишь нашу случайную встречу наутро, поняла я, наблюдая, как ты расслабленно покачиваешься из стороны в сторону. Я знала, что не могу тебя сфотографировать, не смогу даже рассказать никому, что произошло.
– Рада была встрече, Кайл. Мне… мне пора идти.
Ты махнул рукой, не открывая глаз, но мне хочется думать, что ты знал: я сделала это, чтобы защитить тебя. Если бы я думала только о себе, то осталась с тобой на всю ночь. Я оглянулась: нахлынула толпа, и ты исчез в ней, словно песчинка, которую смыл океан; как цветок, уносимый ветром; как человек, который был рядом, а потом исчез – в одно мгновение.
Мы встретились в музыкальном магазине. Стояло лето, и осенью мне предстояло отправиться в универ. Мне так нужны были деньги, что я проводила субботние дни за прилавком, роясь в пластинках, которые никто не покупал, дисках, о которых никто не спрашивал, и в кассетах, которые людям не на чем было проигрывать. В наш магазин практически никто не заходил, и тем поразительнее, что в него зашел ты. С другой стороны, чему я удивляюсь? Из вас троих именно ты пришел в группу из чистой любви к музыке.
Прозвенел колокольчик над дверью, и я попыталась вспомнить, что мне полагается делать. Как разговаривать с посетителями? Что я знаю о музыке, если меня спросят? А потом я подняла взгляд. Думаю, ты понял, в какой именно момент я тебя узнала, потому что ты улыбнулся и твое лицо смягчилось, я редко видела его таким на фотографиях, ты ведь самый крутой из парней.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросила я, и голос мой прозвучал хрипло, но меня переполняли эмоции, для смущения места просто не оставалось.
– Нет, спасибо, я просто посмотреть, – ответил ты.
Я кивнула, разрешая тебе смотреть сколько захочешь, словно тебе вообще для чего-то требовалось разрешение. Я наблюдала, как ты изучаешь записи. Думаю, ты это знал: просматривая пластинки, ты мне улыбался. Я пыталась заняться чем-то, но делать было абсолютно нечего, и мои глаза то и дело натыкались на тебя.
– Спасибо за помощь, – сказал ты и ушел, ничего не купив.
С трудом дождавшись, пока ты завернешь за угол, я прошла по магазину и начала перебирать те же пластинки, что и ты: мне отчаянно хотелось дотронуться до всего, чего только что касались твои пальцы.
Мы встретились в конференц-зале модной гостиницы наутро после того, как полиция забрала Фрэнки. Ты быстро прошагал мимо, и твои глаза на секунду встретились с моими. Я улыбнулась, давая понять, что на твоей стороне. Ты не ответил.
Они уселись за длинным столом. Уважительно-неловкую тишину прорывали только редкие щелчки фотокамер.
– Half Light и Ричард Чарльз! – повторил полицейский и, отступив, жестом пригласил их начать.
Как он может называть их Half Light, когда с ними нет Фрэнки, подумала я. Без него это не группа. Если они не втроем, то это не Half Light.
Первым заговорил Рич. Он обеими руками держал перед собой лист бумаги и читал с листа. Обеими руками, чтобы была меньше заметна дрожь?
– Как вы знаете, сегодня утром Фрэнки Уильямса арестовали в связи со смертью нашего друга Эвана Бирда. Мы содействуем следствию как можем, но наша позиция такова: мы всем сердцем поддерживаем Фрэнки и уверены, что он не причастен к случившемуся. Сейчас мы начнем отвечать на вопросы, но, пожалуйста, старайтесь вести себя уважительно и помнить, что есть вещи, которые мы не будем обсуждать.
Голос у него был резче, чем я представляла: сильный эссекский акцент, немного показной удали и капелька желания оправдаться. Однако за всем этим явно проглядывали – во всяком случае, я так услышала – искренние эмоции. Величайшее достижение этого человека – создание этой группы с нуля и забота о бренде Half Light. Во многом то, что показывают ребята, придумал именно Рич.
Но любим мы их не потому, напомнила я себе. Может, изначально именно это привлекло всеобщее внимание, но сейчас-то мы восхищаемся ими самими.
Он, наверное, в ужасе: нечто непредвиденное за секунду разрушило его шедевр. Он обязан был предвидеть и устранить любую преграду, что встанет на пути Half Light. А теперь Фрэнки в тюрьме. Думаю, это довольно серьезное поражение.
Тишина длилась считаные секунды. А потом журналисты принялись орать, перекрикивая друг друга. Среди вопросов о будущем группы то и дело звучало имя Джека. Наконец женщина, в которой я узнала ведущую крупного новостного шоу, крикнула настолько громко, что остальные затихли. Она обратилась именно к Джеку.
– Джек, что ты чувствуешь, ведь ты находился в отношениях с человеком, способным на убийство, и не знал об этом? Или знал?
– Не отвечай! – крикнул Рич.
– Не знал, – в ту же секунду сказал Джек.
– Выходит, ты считаешь, что он способен на убийство? – продолжила женщина обвинительным тоном.
Джек побледнел.
– Я этого не говорил, – прошептал он, и микрофон подхватил дрожь в его голосе.
Я вспомнила, как люди говорят про аварии: невозможно отвернуться и очень страшно наблюдать. Джек был рослым, широкоплечим и крепким парнем. Увидеть его настолько уязвимым, даже зная, какой он на самом деле нежный, любящий и добрый, полная противоположность магнетическому хаосу Фрэнки, и понимать, что он привык к этой уязвимости, было совершенно невыносимо.
– Что это значит для ваших отношений? – вступила в разговор женщина, сидевшая в первом ряду.
Голос ее звучал мягче, но в нем явно сквозило любопытство.
– Ты в порядке? – спросил Рич.
Джек кивнул и заговорил снова:
– Я буду его поддерживать, пока у меня не появится хоть одна причина этого не делать. И сейчас таких причин у меня нет. Я сосредоточен на том, чтобы вытащить его и вернуть туда, где ему место, – рядом со мной.
Зажмурившись и сцепив руки, я еле удерживалась, чтобы не зааплодировать. Какой прекрасный ответ, правда? Внезапно я поняла, что совершенно не знаю, что было бы правильно сказать в такой ситуации.
– Но ведь есть же какие-то улики, да? – продолжила вторая женщина. Теперь она мне тоже не нравилась. – За что-то ведь его арестовали?
Джек сделал глубокий вдох.
– Уверен, для этого имелись причины, но, боюсь, мне они неизвестны. Насколько я знаю, он просто оказался не в то время не в том месте. Как я уже сказал, я на его стороне, пока у меня не появится причин передумать.
– Как и мы все, – встрял Кайл и взял Джека за руку.
Я закрыла рот рукой, чтобы спрятать улыбку. Кайлу наверняка было нелегко, когда его партнеры по группе начали спать вместе. Довольно внушительная группа фанаток считала, что Фрэнки и Джек поступили с ним несправедливо; что в Half Light всегда было трое участников и что своей любовью (будто они могли что-то с этим поделать!) они оставили Кайла на задворках. Однако, увидев их вместе, любой понял бы, что это совершенно не так. Конечно, отношения Кайла с Джеком отличались от отношений Джека и Фрэнки, но этот образ – две ладони с переплетенными пальцами – убедил меня, что их любовь тоже совершенно уникальна. Их по-прежнему было трое. Причины у парней могли быть разными, но им обоим необходимо, чтобы третий участник группы вышел на свободу.
– Вот и все, что мы можем сегодня сказать, – сказал Рич, поднимаясь на ноги.
Ребята синхронно, словно отрепетировав, последовали его примеру.
– Теперь можете фотографировать. Увидимся на следующей пресс-конференции, когда Фрэнки вернется.
Меня ошеломили звуки, а не вспышки. Я ожидала, что будет светло, но щелканье камер было громче, чем я ожидала, и сильно сбивало с толку. На секунду мне пришлось схватить Алекс за руку, чтобы не упасть. Затем Джэз тоже достала фотоаппарат, и я не знала, то ли она продолжала притворяться фотографом, то ли искренне хотела оставить сувенир на память об этом странном утре.
Парни прошли мимо нас, и снова они смотрели прямо перед собой. Было заметно, что консилер нанесли полосами, словно второпях. Темные синяки проглядывали из-под кожи. Под щетиной пряталась ярко-алая сыпь, словно брились они тоже в последнюю секунду. Мне захотелось подержать за руку Джека, когда он проходил мимо, чтобы он почувствовал нашу поддержку. Жаль, что я не могла встретиться взглядом с Кайлом или убрать волосы, что заслоняли ему глаза. Мне хотелось хоть какого-то контакта с ними, но я не дала себе пошевелить ни единой мышцей.
Зал понемногу пустел, и мы неосознанно держались позади всех на случай, если кому-то вздумается приглядеться к нам и они заметят, что нам здесь не место. Джэз просматривала фотографии на экране камеры. Мы наконец вышли в коридор. Я отвернулась: не хочу запоминать их такими, когда они через силу позируют толпе, от которой мечтают поскорее сбежать.
Джэз ткнула меня носком ботинка. Повернувшись, я увидела, как она жестом показывает на камеру.
– Посмотри на эту, – сказала она, – сердце разрывается.
– Джэз, мне не очень…
– Всего на одну, Хэрри.
Взглянув на экран, я резко выдохнула. Джэз выбрала правильный ракурс, она отличный фотограф. В фокус попал сидевший у стола Джек. А очертания Кайла и Рича, повернутых лицом к толпе, были размыты. Джек смотрел в сторону. По кадру видно, что он смотрит на привычное место Фрэнки рядом с ним. Они всегда располагались в одной и той же последовательности: Кайл слева, Джек с Фрэнки справа. Я по пальцам одной руки могу пересчитать случаи, когда они отступили от этого правила. Сегодня на месте солиста не было ни стула, ни микрофона. Только пустое место. Какая красивая фотография! Однако долго на нее я смотреть не могла.
– Выключи, – сказала я, и Джэз, повесив фотоаппарат на плечо, взяла меня за руку.
– Ладно, а теперь что?
Трек 5
Через полчаса девчонки, дожидавшиеся у дома Фрэнки и Джека, выложили оповещение, что вся команда вернулась и зашла внутрь, не сказав ни слова. Но нам расходиться по домам не хотелось. Что хорошего я смогу сделать из своей крошечной спальни? Или Джэз из кухни?
– Так что там Скарлетт сказала Джорджии? – спросила Джэз, когда мы устроились в кафе неподалеку от гостиницы и взяли по кружке пряного чая. Парни иногда выкладывали отсюда фотографии.
– Что у парней финансовые сложности, надо придерживаться заданного курса и что у них нет времени на ошибки, – припомнила я слова Скарлетт. – Ерунда какая-то.
– Надо поговорить с Джорджией. Мы давно не общались, но есть же поговорка, что горе объединяет.
Джэз достала из сумки телефон. Алекс, однако, положила руку на экран.
– Вы уверены, что это хорошая идея?
– А почему нет? – спросила я. – Ну что такого ужасного она может нам сказать? «Уходите, вам не рады»?
– Нет, не в этом дело. Я просто раздумываю, стоит ли рассказывать сотруднице «Чистого пиара», чем мы занимаемся. Даже если это Джорджия.
Джэз медленно вытянула телефон из-под ладони Алекс и отложила его. Да, Алекс, пожалуй, права.
Алекс пожала плечами:
– Я не говорю, что мы вообще не должны ей рассказывать. Понимаю, что она может нам помочь. Но не сейчас, ладно?
– Ты права, – ответила я, – не надо ей рассказывать.
Алекс посмотрела на часы, подняла сумку с пола и встала.
– Мне очень жаль, но я пойду. У меня встреча по учебе, которую нельзя пропустить.
Мне бы ее силу воли. Я подумала о незаконченных заданиях, что ждали меня на столе, и тут же задвинула эту мысль на дальние задворки памяти. Уверена, что сейчас это не самое важное.
Мы распрощались с Алекс, пообещав писать друг другу, если узнаем хоть что-нибудь. Мы остались вдвоем с Джэз.
– Хочешь, поедем ко мне? – спросила она.
Да, больше всего на свете. Я знала, что Джэз удивляло, что я каждый раз находила оправдания не проводить время вместе. Дело не в том, что я не хотела ее видеть – как раз наоборот! – но меня очень пугало, что я произведу плохое впечатление. Если держаться в стороне, может, она не сразу поймет, что я недостойна быть ее лучшей подругой.
– А твоя семья не будет против?
Она рассмеялась.
– Боже, да ты что! Они будут счастливы, что я наконец-то общаюсь с кем-то настоящим. Может, лучше и не говорить им, что мы познакомились в интернете… Хотя, думаю, они и спрашивать не будут. – Подруга! Ну и новость. Только не спугнуть бы ее вопросами.
– У тебя целая куча друзей, Джэз. Ты же… ну… это же ты!
Она взяла меня под локоть и повела к метро.
– Конечно, у меня куча друзей. И они живут в Брайтоне, в Берлине, ну и… где бы там ни жила Джемма. Она говорит, что живет в Лос-Анджелесе, но мы-то знаем, что это не так. Мои друзья не соответствуют представлениям моей семьи о дружбе, понимаешь? Я уже устала им объяснять. Да и не важно! Не важно, что они думают, да?
– Тогда, может, мое присутствие поможет? Когда они увидят, что я обычная девушка, а не какой-то фейк из интернета, они станут лучше тебя понимать.
– Ты полная противоположность фейку из интернета, – сказала она.
Я приподняла бровь.
– Что ты имеешь в виду?
– В жизни ты намного лучше.
Я, рассмеявшись, склонила голову ей на плечо.
– Мне очень хочется остаться, но нужно возвращаться. Учеба ждет.
Я не соврала, но на самом деле мне необходимо переварить случившееся утром. Фрэнки арестовали, я впервые встретилась с двумя близкими подругами, и мой мозг от этого просто коротило. Я чувствовала, что ничего не соображаю.
Джэз улыбнулась:
– Ладно. Я только хотела сказать, что, несмотря ни на что, этот день для меня был лучшим за очень долгое время.
Я заулыбалась в ответ:
– И для меня тоже.
Вот это было абсолютной правдой.
Открыв парадную дверь, я услышала скрип половиц на первом этаже. По звуку шагов я знала, что это Стефан. Мне до смерти не хотелось, чтобы он снова испытывал на мне свои чары. Однако не успела я что-то сделать, как его голова появилась над стойкой перил. По всклокоченным волосам я поняла, что он только что проснулся.
– Так и знал, что это ты!
– По звуку ключей в замке догадался?
Он широко улыбнулся:
– Ну знал, надеялся – какая разница! Что там твой друг, разобрались с его проблемой?
– Не то чтобы… Думаю, потом разберемся. Пока что нет.
Он склонил голову к плечу.
– Так и будешь стоять? Заходи, я как раз приготовил поесть. Поделюсь с тобой, так и быть, а ты мне расскажешь, что случилось. Кстати, от меня очень много пользы в разных ситуациях.
Я улыбнулась. Сомневаюсь, что тут Стефан бы чем-то мне помог, но при упоминании еды я поняла, что страшно проголодалась.
– А что за еда? – спросила я, когда мы шли по коридору.
– Наггетсы и жареная картошка. Никакой зелени, обещаю.
Закрыв глаза, я застонала. Стеф рассмеялся:
– Приму это за знак согласия.
Я была права: толку от него и правда было мало, но это скорее потому, что когда я закончила рассказ, Стефан почти буквально утратил дар речи. Я еще ни разу не видела ни одного человека в таком состоянии.
– Так это… вы пытаетесь доказать, что звезда международного масштаба не совершила серьезного преступления? – спросил он, когда язык снова стал его слушаться.
Я кивнула.
– Ммм… ну да.
Он недоверчиво мотнул головой.
– Думаешь, я сошла с ума?
Когда мы доели и стало понятно, что рассказ будет длинным, мы разместились на кухонном полу, да так и остались там сидеть.
– Да, считаю, это чистое безумие, Хэрри. И это очень опасно. О чем ты вообще думаешь? Нельзя просто так взять и вмешаться в подобные дела. Ты думаешь о Фрэнки и забыла о себе! А он сделал бы для тебя то же самое?
Я собралась было встать, но Стефан поднял брови, и это почему-то удержало меня на месте.
– Хэрри, я говорю это только потому, что переживаю за тебя. Ты не знаешь этого чувака. Не знаешь, на что он способен. А еще я думаю…
– Ладно, Стеф, я поняла: ты думаешь, я тупая.
– Я этого не говорил.
– А и не надо говорить, – фыркнула я и поднялась на ноги.
Внезапно Стеф оказался рядом. Он стоял, подняв руки в знак капитуляции.
– Если бы ты дала мне закончить, то я сказал бы, что да, я считаю, что это чистое безумие, но это очень круто.
– Правда?
Он кивнул.
– Ага, мне не нравятся ваши методы, но очень круто, что ты любишь что-то настолько, что готова пойти на крайние меры.
– Ради него.
– Повезло ему.
– Ты правда так думаешь?
– Конечно, – ответил он и задержался в дверях. – Или, может, я говорю так только потому, что ты мне нравишься? Кто знает, Хэрриет Лодж… Кто знает…
Он вышел из кухни, ни разу не оглянувшись. Я поперхнулась внезапным смехом. Да кто он такой – этот мальчишка? Внезапно мне захотелось, чтобы он обернулся. Может, это лишь потому, что я этого ждала, но, как только он отвел от меня взгляд, я захотела, чтобы он посмотрел на меня снова.
У нас нет времени на это, отругала я себя, пусть уходит. Ты сильно устала, и тебя охватывают разные эмоции. Ты запуталась и ищешь, на кого бы опереться. Не делай ничего, о чем потом пожалеешь.
Лишь окончательно убедившись, что он ушел, я вернулась к изначальному плану: измучить себя мыслями о случившемся. Устроившись в кровати с чашкой чая, я открыла на телефоне твиттер. Мне хотелось узнать, что говорит мир. Я лениво пробежала взглядом записи журналистов, объявлявших, что они не могут сказать, виновен он или нет, и тупых гомофобов, называющих себя фанатами и утверждающих, что они знают, почему это произошло. Мол, все пошло не так, когда он расстался с Фиби Шоу. Конечно, мы не думаем, что он преступник, но пусть это послужит ему уроком. Когда у тебя есть шикарная женщина, которая идеально тебе подходит, не надо ее отпускать.
«Что за чушь. Эван был рядом еще до того, как Фиби родилась», – сказала я вслух, листая дальше. Вскоре я наткнулась на то, что искала. Спрятавшись под одеяло, я читала твит за твитом от друзей и людей, с которыми могла бы подружиться. Все послания были об одном и том же.
«Мы знаем, что это не ты. Мы рядом. Мы сказали, что будем рядом, несмотря ни на что».
@GemmaJaneHomer
Фрэнки этого не знает, но он был со мной рядом в самые сложные времена. И у меня просто нет выбора. Теперь я тоже должна быть рядом. #WeStandWithFrankie
@AlexHendrick19
Абсолютно безумный день: сегодня после стольких лет я наконец увиделась с @JasSidana и @HarriDaisy7. Может, не при самых лучших обстоятельствах, но я надеюсь, что ФУ знает, что мы рядом и что из этого ужаса вышло хоть что-то хорошее.
Я и сама написала твит.
@HarriDaisy7
1. Вселенная заставляет нас доказывать, что «готова на все» – это не пустые слова.
2. Было так хорошо провести сегодняшний день с @JasSidana и @AlexHendrick19.
3. #WeStandWithFrankie #WeStandWithFrankie #WeStandWithFrankie.
И снова. И снова. И снова.
Интересно, кого больше: нас или их? Я знала, что моя лента представляла лишь одну сторону фан-клуба: ту, что была безоговорочно на стороне Фрэнки. Но насколько всеобщим был этот консенсус? Или, может, были люди, которых совершенно не удивило то, что произошло? Тех, кто считал: раз полиция говорит, что он виноват, то так и было. Здравый смысл подсказывал мне ответ: я знала, как все выглядит со стороны. Но у меня просто не было сил вбить его имя в поисковик и увидеть, что остальной мир говорит про нашего Фрэнки.
Не сейчас, подумала я, закрывая глаза. Чай остывал на прикроватной тумбочке. Пока я просто отдыхаю. Выпью через пару секунд. Я знала: когда я возьму чашку, она будет холодной как лед.
Проснувшись, я сразу поняла, что давно не спала так долго. Струившийся в окно солнечный свет говорил мне, что утро в самом разгаре. Я поискала телефон и очки. Увидев, сколько времени, я резко села в кровати. Если я хочу успеть на воскресную лекцию, то выходить надо прямо сейчас… Мне ужасно хотелось остаться в кровати, но я заплатила за билет, и лектор уже десять лет руководил самой крупной звукозаписывающей компанией в мире, именно поэтому я собиралась пожертвовать выходным.
Однако, мчась через кампус с мокрой головой и без макияжа (честно говоря, меня приятно поразила собственная скорость сборов), я размышляла, а был ли в этом вообще какой-то смысл. Вряд ли у меня получится сосредоточиться на финансовом управлении и планировании, пока Фрэнки за решеткой. Когда я проскользнула в лекционный зал, на экране только-только загрузился первый слайд. К этому времени я твердо решила, что потрачу следующий час на продумывание дальнейших шагов. Что совсем непросто, ведь у меня не было ни малейшего представления, с чего начинать.