Аркадий Владимирович Корнев
Государство и право в контексте консервативной и либеральной идеологии: опыт ретроспективного анализа
Естественное состояние в тех чертах, в каких оно изображается Локком, близко стоит к земному раю. Локк не считал естественное состояние продуктом фантазии, он верил, что оно некогда существовало и даже теперь существует там, где люди живут еще вне государственных связей. Законы, действующие в естественном состоянии, суть предписания разума, диктующие человеку, что никто не должен вредить другому, его жизни, здоровью, свободе и имуществу.[19]
При всей серьезности аргументации Дж. Локк не совсем ясно объясняет своим читателям, каким образом люди перешли от «земного рая», т. е. естественного состояния, к государству, указывал только причины этого перехода. Он полагал, что недостатки догосударственного общества выражались в том, что «в естественном состоянии каждый человек является судьей в своем собственном деле, что не гарантирует общественного порядка и может привести к хаосу и борьбе. Это первая причина. Вторая заключается в постепенной утрате способности понимать естественные законы существования, поскольку люди погружаются в свои житейские проблемы и им уже не до «высоких материй». Третья причина состоит в том, что в естественном состоянии права и свободы человека недостаточно защищены. Не ограждена частная собственность человека и его жизнь».
Наиболее глубоким моментом акта учреждения государства нужно считать то, что посредством него образуется, как говорил Локк, некоторое «новое тело» с присущими ему новыми правами, которые превосходят отдельные права, принадлежащие отдельным людям. Такое «тело» образуется добровольным согласием всех и каждого, однако, когда оно уже установлено, то все действия отдельных лиц считаются происходящими не из их частной воли, а из воли большинства. Политическое тело, говорит Локк, не установлено с той целью, с которой люди ходят в театр, т. е. с намерением в конце концов из него выйти. Раз люди согласились образовать такое новое «тело», то каждый отдельный человек становится обязанным сообразовывать свои действия с тем, чего хочет большая часть его членов.[20]
Дж. Локка почитают и за его обоснование категории собственности, хотя в XX в. отдельные либералы не вполне стали соглашаться с локковской позицией по поводу возникновения института собственности. Локк обосновал значение труда как основы неприкосновенности права собственности. Человек имеет право лишь на то, что он произвел своими собственными руками. Бог дал землю в собственность только людям трудолюбивым, прилежным и разумным, а не всяким лентяям и захватчикам. Размер земельной собственности определяется возможностями человека его обрабатывать. Если кто-либо не способен обработать больше, чем может, то на эту землю он не имеет никакого права. Одним словом, все, что не создается личным трудом, не может быть частной собственностью.
Сегодня, когда материализация собственности сильно изменилась (акции, облигации, паи и т. д.), эту локковскую посылку современные либералы весьма жестко критикуют.
Власть общества, пишет Локк, или созданного людьми законодательного ранга никогда не сможет простираться далее, нежели это необходимо для общего блага. И кто бы ни обладал законодательной или верховной властью в любом государстве, он обязан править согласно установленным постоянным законам, провозглашенным народом и известным народу, а не путем импровизированных указов; править при помощи беспристрастных и справедливых судей, которые должны разрешать споры посредством этих законов.[21]
Локк проводил в своих работах идею разделения власти на законодательную, исполнительную, судебную и федеративную, которая проявляется в отношениях с другими государствами. Первостепенное значение он отдавал законодательной власти. Она должна действовать при соблюдении следующих условий. Во-первых, она не может быть деспотической, и ограничена общим благом. Она не имеет иной цели, кроме сохранения общества. Во-вторых, законодательная, или высшая власть, не может повелевать посредством деспотических указов, наоборот, она обязана отправлять правосудие и определять права подданного посредством провозглашенных постоянных законов и известных уполномоченных на то судей. В-третьих, верховная власть не может лишить какого-либо человека какой-либо части его собственности без его согласия. Ибо сохранение собственности является целью правительства, и именно ради этого люди вступают в общество. В-четвертых, законодательный орган не может передавать право издавать законы в чьи-либо другие руки. Ведь это право, которое ему доверил народ.[22]
Политическим идеалом Локка, констатирует Н. Н. Алексеев, является тот вид демократии, который можно назвать либеральным. Охрана прирожденных естественных прав личности является главной его целью. В политической доктрине Локка нужно искать истоки тех законодательных актов, которые носят имя Деклараций прав человека и гражданина (американская Декларация независимости 1776 г. и французская Декларация прав человека и гражданина 1789 г.).[23]
Идеи Дж. Локка получили распространение и в России благодаря В. Т. Золотницкому и А. Н. Радищеву, которые популяризовали его взгляды.
Видным деятелем английского либерализма являлся Джон Стюарт Милль. Свои взгляды он изложил в «Основах политической экономии» (1848 г.) и в своем самом известном труде «О свободе» (1859 г.). У современных бескомпромиссных либералов он все-таки находится под большим подозрением, поскольку частную собственность считал не гарантией свободы, а фактором, способствующим росту производительности труда. Его идеи стимулировали появление в Англии идеи «нового либерализма», сильно приправленные «социалистическими принципами».
Известным идеологом английского либерализма был Иеремия Бентам (1748–1832 гг.). В своих самых известных произведениях – «Принципы законодательства», «Деонтология», «Руководящие начала конституционного кодекса для всех государств» – он разработал так называемую теорию утилитаризма, краткая формула которой имеет следующий вид: «Наибольшее счастье для наибольшего количества людей». Цель человеческой жизни по Бентаму – искать удовольствия и избегать страданий, поэтому человек в его теории выступает как цель, а государство – как средство.
И. Бентам не побоялся выступить против концепции естественного права и Декларации прав человека и гражданина. Естественны в человеке его чувства, способности, дарования, а естественные права всего лишь фикция, опасное заблуждение, которое может быть использовано фанатиками и революционерами. С этой точки зрения, право есть установленная законом возможность и гарантия дозволенных поступков. Бентам – один из немногих, кто понимал диалектическую связь права и собственности. «Собственность и закон вместе родятся, – писал он, – вместе и умирают. Пока не было законов, не было и собственности. Уничтожьте законы, исчезнет и собственность».[24]
Бентам привнес в либерализм категорию пользы, и это очень важно для понимания его эволюции. Как совершенно беспристрастно замечает современный французский юрист Жан-Луи Бержель, «в сфере прав человека семантический и понятийный анализ текстов и споров, связанных с принятием Декларации 1789 г., порожденной, как известно, идеологией естественного права, показывает абсолютное преобладание идеи пользы над идеей справедливости».[25]
В конце XVIII в. эпицентр активной политической жизни Европы перемещается во Францию. Встать в один ряд с «передовыми» странами Европы ей мешает феодализм, который ассоциируется прежде всего с абсолютной монархией и католической церковью. Идеи французского либерализма развивали такие представители Просвещения, как Д. Дидро, П. А. Гольбах, Ж. К. Гельвеций, Ф. Вольтер, Ш. Л. Монтескье, Б. Констан.
Вольтер (Франсуа Мари Аруэ) (1694–1778 гг.) может быть охарактеризован как олицетворение либерализма, помня о том, что его идеалом является свобода, а демократии – равенство. «Дирижер» Просвещения был довольно циничным, не совсем порядочным ученым и не очень удобным собеседником. Он прямо говорил, что свой разум и перо он посвящает служению высшим кругам общества. Удачливый предприниматель и талантливый публицист, сформулировавший правило «Я категорически не согласен с Вами, но я готов отдать жизнь только за то, чтобы Вы имели возможность это говорить», – на практике никогда не придерживался этой формулы. Единственным критерием всех существующих институтов он объявил разум. Последовательно отстаивал такой тип общественного устройства, в основе которого бы лежали принципы равенства, свободы и неограниченной частной собственности. Равенство уместно лишь в области частного права, а в политической оно вредно и не нужно, поскольку «власть всегда принадлежит тем, кто имеет деньги». Свобода, по его мнению, состоит в том, чтобы зависеть только от законов.
Шарль Луи Монтескье (1685–1755 гг.) был выдающимся политическим мыслителем и правоведом французского Просвещения. Во Франции он был первым, кто разрабатывал светскую систему правовых взглядов, отвечающих идеалам Просвещения. Мыслитель видел в праве общечеловеческую ценность, находя его цель в свободе, равенстве, безопасности и счастье всех людей. Придерживался теории общественного договора. Люди объединились в государство, по его мнению, для того, чтобы исключить вражду и соединить единичные силы и волю в одну общую волю государства. Главная цель государства, согласно теории Монтескье, примирить возникшие противоречия между людьми в обществе и направить их в правовое русло.
Ш. Л. Монтескье много взял у Дж. Локка относительно условий существования политической свободы. «В государстве, т. е. в обществе, – пишет он, – свобода может заключаться лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего должно хотеть, и не быть принуждаемым делать то, чего не должно хотеть… Свобода есть право делать все, что дозволено законами».[26]
Разработка модели будущего государства – одна из основных тем Просвещения. По мнению французского просветителя, это государство должно базироваться на концепции разделения властей, цель которой – гарантировать безопасность граждан от произвола и злоупотребления власти, обеспечить их политическую свободу, сделать право подлинным регулятором отношений между правительством и гражданами.
Монтескье различал свободу естественную и политическую. Первая имеет место в догосударственном состоянии, вторая получает развитие в государственно организованном обществе. В государстве свобода защищается правом, которое выступает мерой свободы.
Законодательная власть есть не что иное, как выражение «общей воли». Ее основное назначение – формировать право в виде положительных законов. Исполнительная власть организует выполнение законов, принятых законодательной властью. Власть может осуществлять король или другие назначенные лица, но только не члены законодательного собрания. В противном случае политическая свобода будет утрачена.
Судебная власть «карает преступников и разрешает столкновения частных лиц». Судебную власть Монтескье предлагал передать народу, представители которого будут собираться по мере необходимости для отправления правосудия.
В рамках теории естественного права Монтескье различал право и закон, стремясь при помощи понятия «дух законов» объяснить их соотношение. Он создал историко-фактологическое направление в юридической науке, создав хороший фундамент для социологии права и сравнительного правоведения. Н. И. Кареев, видный русский социолог, вообще считал Монтескье основателем социологии.
«Закон, говоря вообще, – пишет Монтескье, – есть человеческий разум, поскольку он управляет всеми народами земли, а политические и гражданские законы каждого народа должны быть не более как частными случаями приложения этого разума. Эти законы должны находиться в таком тесном соответствии со свойствами народа, для которого они установлены, что только в чрезвычайно редких случаях законы одного народа могут оказаться пригодными и для другого народа».[27]
Видеть в законе воплощение разума есть одна из характерных черт европейского, либерального рационализма. Если консерваторы с большим подозрением относились к разуму человека, то либералы, наоборот, верили в его безграничные возможности. Монтескье объединяет с консерваторами неуверенность в создании законов, которыми могли бы пользоваться все народы.
Бенжамен Констан (1767–1830 гг.) был видным идеологом буржуазного либерализма во Франции первой половины XIX в. Получил образование в Эдинбургском университете. Его мировоззрение сформировалось под влиянием английских политических традиций и парламентаризма, французских мыслителей эпох Реформации и Просвещения. Отстаивал права и свободы, либеральный политический режим, невмешательство государства в экономику, разделение властей и конституционную монархию как политическую форму компромисса между буржуазией и дворянством.
Б. Констан, занимаясь проблемами свободы, отметил, что если у древних народов наличествовала политическая свобода, то у современных она имеет форму личной свободы. Он спрашивает, какой смысл в наши дни вкладывает в понятие свободы англичанин, француз или житель Соединенных Штатов Америки? (Избирательный подход говорит сам за себя. – А. К.). Это право каждого подчиняться одним только законам, не быть подвергнутым ни дурному обращению, ни аресту, ни заключению, ни смертной казни вследствие произвола одного или нескольких индивидов. Это право каждого: высказывать свое мнение; выбирать себе дело и заниматься им; распоряжаться своей собственностью, даже злоупотребляя ею; не испрашивать разрешения для своих передвижений и не отчитываться ни перед кем в мотивах своих поступков. Это право объединяться с другими индивидами либо для обсуждения своих интересов, либо для отправления культа, избранного им и его единомышленниками, и либо просто для того, чтобы заполнить свои часы соответственно своим склонностям и фантазиям. Наконец, это право каждого влиять на осуществление правления либо путем назначения всех или некоторых чиновников, либо посредством представительства, петиций, запросов, которые власть в той или иной мере принуждена учитывать.[28]
Для Констана подлинная, «современная» свобода ассоциируется с личной свободой, т. е. свободой от государственного вмешательства. «Я установил, – пишет Б. Констан, – что индивиды имеют права и что эти права не зависят от общественной власти, которая не может на них посягать, не становясь виновной в их узурпации». Всем ли законам необходимо подчиняться, спрашивает Констан. Ответ сводился к тому, что подчинение закону – это обязанность, но, как и всякая другая обязанность, не является абсолютной – она относительна, основывается на предположении, что закон исходит из легитимного источника и имеет справедливые границы. Эта обязанность не прекращается, когда закон лишь в каком-то отношении не соответствует данному предположению.[29]
Взгляды Б. Констана – это измышления отнюдь не кабинетного ученого. Он пережил все перипетии Великой французской революции – восторг, террор, деспотизм и т. д. Известно, что Наполеон Бонапарт больше всех ненавидел Жермену де Сталь и Бенжамена Констана за независимость суждений. Всегда и везде, по его словам, он отстаивал свободу, которая есть не что иное, «как торжество личности над властью». Он предвосхитил «негативное» понимание свободы, которое получило распространение в конце XIX – начале XX в.
Гениальный философ и политический мыслитель Иммануил Кант (1724–1804 гг.) был в Германии первым, кто систематизировал либеральные идеи. Гегель говорил, что от философии Канта он ожидает революции. Теперь уже трудно понять, что хотел сказать этой фразой Гегель, известный своей осторожностью и неприятием резких скачков общественного развития. Скорее всего, здесь имелось в виду революция в познании, в технологии оценки существующей реальности, которую предложил Кант, возвеличивая разум человека и его способность изменять окружающую действительность.
Однако революции не случилось, а известность Канта шагнула далеко за пределы его страны. Кант поправил Локка в том, что признавал за человеком только одно естественное право – право быть свободным. Все другие права вытекают из него. Надо сразу оговориться. Кант не был романтически настроенным либералом. Его идеал, так, впрочем, нигде и не обозначенный – конституционная монархия. Он признавал власть мужа над женой и детьми, домовладыки над слугами, очень критически относился к теории разделения властей французского просветителя Монтескье.
Люди в своей жизни должны руководствоваться нравственным, категорическим императивом, неким априорным законом, который имел несколько форм своего выражения. Например, «Никогда не относись к человеку как средству, а только как к цели». Право, с точки зрения Канта, это «совокупность условий, при помощи которых свободу одного человека можно совместить со свободой другого по общим законам свободы». Люди не всегда руководствуются этим правилом, поэтому есть необходимость в государстве, которое «представляет множество людей, подчиненных правовым законам».
Чрезвычайно любопытны рассуждения И. Канта относительно того, что «разум творит для себя идеальный порядок и стремится изменить реальность в соответствии с ним». Замечательная формула, воплощение рационализма в его наиболее совершенном виде. Свободу должно предполагать как свойство воли всех разумных существ. «Я утверждаю, – писал Кант, – что каждому разумному существу, обладающему волей, мы необходимо должны приписать также идею свободы и что оно действует, только руководствуясь этой идеей».[30]
Идеология либерализма получила свое нормативное закрепление в Декларации независимости США 1776 г., Конституции США 1787 г., Декларации прав человека и гражданина 1789 г. Все они построены на естественно-правовой доктрине и договорной теории происхождения государства.
«Мы считаем самоочевидными истинами, – говорится в Декларации независимости США, – что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, среди которых жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав людьми учреждаются государственные власти, черпающие свои законные полномочия из согласия подвластных. В случае если какая-нибудь государственная форма государственной власти становится губительной в отношении этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новую государственную власть, основываясь на таких принципах и организуя ее полномочия в такой форме, которая, как ему представляется, будет наилучшим образом обеспечивать его безопасность и благоденствие».
Декларация прав и свобод человека и гражданина 1789 г. закрепила, что:
1) люди рождаются свободными и остаются свободными и равными в правах. Общественные отличия могут основываться лишь на соображениях личной пользы;
2) цель каждого государственного союза составляет обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека. Таковы свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению.
В Соединенных Штатах Америки либеральные идеи развивали Т. Джефферсон – автор Декларации независимости, Дж. Мэдисон – «отец» американской Конституции, Т. Пейн, который считал «права человека принципом всякого республиканского правления».
Экономические, социальные, политические, правовые, религиозные составляющие новой «светской религии» – либерализма, обеспечили тем странам, где он получил наибольшее распространение, более быстрое экономическое развитие. В период первоначального накопления капитала либералы категорически запрещали государству вмешиваться в экономику. Оно и не вмешивалось. В результате наиболее промышленно развитые страны вплотную столкнулись с угрозой социальной революции. Юридическим лозунгом этой эпохи стал «принцип свободы договора». Частное и публичное были разведены по разные стороны и по сути никак не соприкасались. В результате господства «либерального фундаментализма» в обществе стали нарастать протестные настроения и получили популярность социалистические идеи. Надо было как-то спасаться, поэтому «классический либерализм» претерпел значительные изменения. Большую роль в существенном обновлении либерализма сыграли такие мыслители, как Дж. Гоббсон, Л. Хобхауз, Б. Кроче, Дж. Кроули, Ч. Бирд, Дж. Роулс и др. Леон Дюги и вовсе замахнулся на самое святое. Он заявил: «Собственник-капиталист облечен определенной функцией. Я отрицаю его субъективное право собственности, но утверждаю его социальный долг. Пока капиталистический класс будет выполнять назначенную ему миссию, он будет жить. В тот день, когда он пренебрежет этой миссией, он исчезнет, как исчезло в 1789 г. дворянство и духовенство». Проницательные западные политики намек поняли правильно, в результате чего во второй половине XX в. появляется «социальный либерализм», сначала в Швеции, Германии, а затем и в других странах. Отдельные либералы, вроде Ф. Хайека, которые никогда не шли ни на какие компромиссы, охарактеризовали это как «покушение на чужую собственность».
При всей своей условности в либерализме выделяют англосаксонскую и континентально-европейскую традиции. Первая ассоциировалась со свободной торговлей, конституционализмом, парламентаризмом и укреплением демократических ценностей. Что касается континентальной европейской традиции, то основной упор делался на процессы национальной консолидации (Италия, Германия), отказе от всех форм авторитаризма. В либеральной идеологеме высоко ценится роль закона, цель которого «личная свобода и существование без насилия».[31]
Развиваясь фактически параллельно, консерватизм и либерализм взаимно обогащали друг друга. Мир развивается через противоречия, и общество, безусловно, выиграло от оппонирования друг другу двух величайших политико-правовых идеологий. Нередко консерватизм и либерализм обращались и к третьей величайшей политической доктрине – социализму, хотя традиционно этого никогда явно не признавали, за некоторым исключением. Одним словом, ни одна политическая доктрина не сохранила свою «чистоту», и консерватизм с либерализмом не были здесь исключением, в чем можно убедиться в ходе дальнейшего изложения развития этих, казалось бы, абсолютно противоположных политических теорий.
