Аркадий Аверченко
Вино
– Нет, так нельзя, – улыбнулась Стамякина.
– Нельзя? – вскричал инспектор Хромов. – А, ей-Богу, можно. Вот, например, где вы, Николай Алексеевич, остановились?
– В отеле Редькина.
– И напрасно! И совершенно напрасно!! С какой стати платить деньги? Милый Николай Алексеич! Дайте слово, что исполните мою просьбу… Ну, дайте слово!
– Если в моих физических силах – исполню, – пообещал, сладко улыбаясь, Бондарев.
– Милый Николай Алексеич! Я преклоняюсь перед вами, перед вашим талантом. Сделайте меня счастливым… Бросьте вашего Редькина, переезжайте завтра утром ко мне!
– Да я ведь послезавтра вечером уезжаю, зачем же? – сказал Бондарев.
– Все равно! На один день! Если бы я был богат, я бы построил вам на берегу тихого моря мраморный дом и сказал бы: «Бондарев! Это ваше… Живите и пишите здесь, в этом доме!» Но я не богат и предлагаю вам более скромное помещение. Но от чистого сердца, Бондарев! А?
– Спасибо, – сказал тронутый Бондарев. – Если вам это Доставит удовольствие – завтра же перееду к вам.
– Браво! – восторженно вскричал инспектор Хромов, шумно вскакивая с места. – Господа! Предлагаю выпить за здоровье того светлого луча, который на мгновение осветил нашу тусклую темную жизнь! Урра!
– Урра! – крикнули гости.
III
– Вы должны отказаться от своих слов! – бешено кричал бледный Перекусалов, тряся за плечо красного возбужденного Федосея Ивановича Когтя.
– Нет, не откажусь! – ревел Коготь. – Ни за что не откажусь! Хоть вы меня режьте – не откажусь! Зачем мне отказываться?
– Нет, ты откажешься!
– Нет-с, дудки. Вот еще какой! Не откажусь.
Прочие гости столпились около этой пары и миролюбиво уговаривали:
– Да бросьте! Чего там… Подумаешь!
– Будто дети какие!..
– Нет, я этого так не оставлю! Ты должен дать удовлетворение!
Коготь презрительно вздернул плечами.
– Когда и где угодно!
– Послушай, – сказал Бондарев, беря под руку Перекусалова. – В чем дело? Чего ты так разъярился?
– Он меня оскорбил, – тяжело задышал Перекусалов. – Такого рода оскорбления требуют для своего разрешения единственного пути! Ты, надеюсь, понимаешь?…
– Ффу, как глупо! Надеюсь, это все не серьезно?
– Что?? Ты что же думаешь, что если мы в медвежьем углу живем, то и вопросы чести разрешаем по-медвежьи: ударом кулака или показанием языков друг другу? Не-ет, брат!.. Я, может быть, закис здесь в глуши, но поставить на карту жизнь – если затронута честь – всегда сумею.
В глазах Перекусалова засветилось, засверкало что-то новое, красивое и необычное. Бондарев с уважением посмотрел на него.
– Надеюсь, ты не откажешься быть свидетелем с моей стороны?
Бондарев положил ему руку на плечо и сказал:
– Конечно. Я все это устрою. Но, скажи, пожалуйста… чем этот субъект тебя оскорбил? Может быть, пустяки?
