Аркадий Аверченко
Труха

Аркадий Аверченко
Труха

Это было самое веселое, оживленное место предпраздничного рынка... Лавчонка, маленькая, полутемная, была битком набита покупателями, а на улице у входных дверей стоял бойкий, крикливый мальчишка и зазывал еще новую публику:

– Пожалуйте! – кричал он, раскрывая рот так, что углы губ касались концов его громадных ушей. – Эй! К нам пожалуйте! Очень даже прекрасные привидения, покойники, девочки на всякий рост, бесприютные собачки-с! Громадный выбор занесенных снегом странников, волки-с. Только у нас настоящие волки! Эй!

А в лавчонке крику было еще больше.

Приказчик, держа в правой руке за шиворот что-то длинное, одетое в белый саван, с деланым изумлением кричал:

– Это-с, по-вашему, не привидение?! А что же это тогда, по-вашему, такое, если не привидение? Который год торгуем – никогда не было, чтоб сумлевались! Вы, вероятно, ваша милость, не видели никогда настоящего привидения, потому такое и говорите!

– Да оно... не страшное! – робко возражал покупатель и косился на фигуру, беспомощно болтавшуюся в мужественной руке приказчика.

– Это не страшное? – изумлялся приказчик. – Да какие ж тогда страшные бывают?! Обратите внимание на их личико: мертвецкая бледность и глаза как свечки. Вот эту кнопку только нажать... А голос! Извольте прислушаться!

Приказчик нажал рукой спину привидения. Оно заскрипело и, захлопав ртом, проревело:

– Ищи документы, раскрывающие тайну твоего рождения, на чердаке, в двойной крышке старого сундука!

Рот захлопнулся, глаза потухли и фигура безжизненно повисла в приказчичьих руках.

Покупатель призадумался.

– Ничего... Слова хорошие. Из них можно что-нибудь сделать... Гм... Тайна рождения... Заверните!

– Браку не надо ли? – спросил приказчик, заворачивая покупку.

– А что у вас за брак?

– Чиновник один. Раскаивался в ночь под Рождество, что выгнал больную жену с ребенком. А они как раз и пришли в эту ночь, под видом нищих.