Аркадий Аверченко
Курильщики опиума
– Надя! – остановил ее Андерс. – Я хочу спросить у вас одну вещь. Скажите, что это за офицер был у вас вчера в гостях… Я видел – он выходил от вас…
Надя весело засмеялась.
– Это мой жених. Только он не офицер, а писарь… военный писарь… в штабе служит.
– Шутите! Совсем как офицер! И какой красавец… умное такое лицо… Вот что, Надичка… Дайте-ка нам на рубль мелочи. Извозчики, знаете… То да другое.
– Есть ли? – озабоченно сказала Надя, шаря в карманах. – Есть. Вот! А вы заметили, какие у него щеки? Розовые-розовые…
– Чудесные щеки! Прямо нечто изумительное. Пойдем.
Когда мы выходили из дому, я остановился около сидевшего у дверей за газетой швейцара и сказал:
– А вы все политикой занимаетесь? Как приятно видеть умного, интеллиг…
– Пойдем, – сказал Андерс. – Тут не надо… Не стоит…
– Не стоит так не стоит.
Я круто повернулся и покорно зашагал за Андерсом.
II
Прямо на нас шел худой, изношенный жизнью человек с согнутой спиной, впалой грудью и такой походкой, что каждая нога, поставленная на землю, долго колебалась в колене и ходила во все стороны, пока не успокаивалась и не давала место другой, не уверенной в себе, ноге. Тащился он наподобие кузнечика с переломанными ногами.
– А! – вскричал Андерс. – Коля Магнатов! Познакомьтесь… Где вчера были, Коля?
– На борьбе был, – отвечал полуразрушенный Коля. – Как обыкновенно. Ах, если бы вы видели, Андерс, как Хабибула боролся со шведом Аренстремом. Хабибула тяжеловес, гиревик, а тот, стройный, изящный…
– А вы сами, Коля, боретесь? – серьезно спросил Андерс.
– Я? Где мне? Я ведь не особенно сильный.
– Ну да… не особенно! Такие-то, как вы, сухие, нервные, жилистые, и обладают нечеловеческой силой… Как ваш гриф? А ну, сожмите мою руку.
Изможденный Коля взял Андерсову руку, натужился, выпучил глаза и прохрипел:
– Ну что?
– Ой! Пустите!.. – с болезненным стоном вскричал Андерс. – Вот дьявол… как железо!.. Вот свяжись с таким чертом… Он те покажет! Вся рука затекла.
