bannerbannerbanner
Познакомлюсь с принцем. Не Золушка

Антонина Циль
Познакомлюсь с принцем. Не Золушка

Полная версия

– Охренела?! У тебя не кулак, а кувалда! – сипло подтвердил сугроб.

Таня облегченно вздохнула и помогла Синди выкарабкаться из снега.

– Прости, – буркнула она, – не подрассчитала. Впрочем, ты заслужила.

Золушка кашляла и отплевывалась. Таня со вздохом принялась смахивать снег с ее… тулупа?. Подошедшие Тонз и Марсак смотрели на девушек округлившимися от испуга глазами.

– Нормально все, – успокоила их Таня. – Небольшие семейные разборки. Привыкайте. То ли еще будет.

Кажется, нападать и обзываться Золушка больше не собиралась. Она вообще как-то… присмирела, доплелась до лопаты и, сопя, вернулась к общественно полезному труду, время от времени трогая раздувшееся ухо.

– Раз я такая мерзкая, – кинула ей в спину Таня, – держись от меня подальше и не провоцируй. И только попробуй как-то навредить. Я слежу за тобой. А к уху снег приложи.

Синди дернула плечом. Татьяна повернулась к слугам, подняв руки вверх.

– Сдаюсь, сдаюсь. Прекрасный день, не правда ли?

Глава 5

Баронесса Этелия Лю Дэбрэ раздраженно мерила шагами обширный холл замка, всем своим видом выказывая недовольство. Онция как всегда маячила позади матушки со скорбной миной на лице.

Таня сама понимала, что несколько перегнула палку, но виноватой себя не чувствовала. Она кинула накидку на руки Тонзу, поправила неудобные рукава и чуть вызывающе уставилась на баронессу. Оправданий они от нее не услышат.

Пауза затягивалась.

– Ну, и как это понимать?! – не дождавшись привычного виноватого лепета от младшей дочери, воскликнула Этелия.

– Ну… бывает, – Таня почесала горящую от оплеухи ладонь. – Раскаиваюсь, но только отчасти.

В пятом классе она иногда мечтала быть не щуплым цыпленком, а такой, к примеру, как Верка Бобричук – выше всех на голову и в два раза шире. К Верке даже восьмиклассники подходить боялись. Она два раза помогла Тане вернуть свою шапку – почему-то у мальчишек из их класса самым частым знаком внимания к девочке было спрятать что-нибудь из раздевалки.

Несомненно, корпулентность имеет свои преимущества, решила Татьяна. Но только ради них смиряться с лишним весом не стоит.

– Раскаиваешься? – Онция шагнула вперед. – Мама, ты слышала?! Скоро бал, а эта полоумная устроила прогулку по морозу! Тьяна, ты понимаешь, что ставишь под угрозу все мероприятие! Ты как всегда свалишься с соплями! Как в прошлом году! В ЭТОМ году все молодые незамужние девушки королевства ДОЛЖНЫ присутствовать на балу в День Сердец. Принц Александр вернулся из-за границы, готовится занять высокую должность при отце и рассмотреть любые брачные предложения!

– Ну не мое же, – пошутила Татьяна. – Тем более что до бала далеко, выздоровею. И вообще, поезжайте без меня. Вон, Золушку возьмите. Она тоже Лю Дэбрэ.

Онция шутки не оценила:

– Нет, ты точно издеваешься! Мама, Тьяна над нами издевается! Будет куча девиц! Даже торговцы и ремесленники имеют право регистрировать своих дочерей в этом году! Ко двору приглашена сотня магов! Обещают танцы, заморские десерты и магическое шоу! И такое событие ты хочешь пропустить?!

– Что за глупости, право слово, Тьяна! – раздраженно воскликнула Этелия. – Я уже подала список. Три человека от рода – три приглашения. Слишком поздно отменять визит, во дворце уже готовы карточки на столы, книжечки для танцев с именами претенденток и именные подарки. Я буду ОЧЕНЬ сердита, если ты действительно заболеешь! В последнее время ты странно ведешь себя, Тьяна. Не обратиться ли нам к столичному врачу, после бала, разумеется? Поехать на воды, чем не идея? Подлечить нервы, отдохнуть…

– Я как раз этим и занималась, – быстро заметила Таня. – Лечила нервы.

– На снегу? – усомнилась амесса.

– Да, это новый, очень модный вид лечения… э-э-э… криотерапия, вот! Ее уже используют многие столичные дамы. Эффект поразителен! Например, амесса Лю… Лю…

«Фонтер, – вовремя подсказал Труэль. – Предполагаемая будущая фаворитка короля Августа, кстати, любительница всяких экспериментов с внешностью. Увядающая красота, да-с, а самоуверенности – хоть всю королевскую дорогу нахальством выкладывай. И ведь никто не удивится, если завтра-послезавтра Талина Лю Фонтер займет место на временно пустующей половинке королевского ложа».

– Лю Фонтер! – радостно выпалила Таня. Ей не хотелось на воды в самый неопределенный момент. – Она каждую ночь ставит к кровати таз со льдом. Говорят, с утра, как семнадцатилетняя: кожа – фарфор, глаз – алмаз…

Сомнение на лице Этелии сменилось заинтересованностью. Талину Лю Фонтер она, несомненно, знала не только по имени, уж очень много… понимания промелькнуло в карих глазах матушки. Она подробно расспросила Таню о лайфхаке скандально известной амессы: сколько льда, как долго держать у кровати, нужно ли добавлять ароматические масла. Онция тоже подошла послушать, хоть и с неодобрительным видом.

О драке с Золушкой никто не упомянул. Этелия распорядилась подать Тьяне чаю с медом и малиной. На этом все и успокоилось.

Поднимаясь к себе, Таня тихо поблагодарила Тонза и Марсака за молчание. Мужчины переглянулись, покосились на дверь, куда как раз входила Синди, скривились и только пожали плечами: да не за что, амесси.

… День казался бесконечным. В животе печально завывали голодные пищеварительные соки. С другой стороны, Таня чувствовала легкость и покалывание в бедрах. Не получив очередную порцию сладкого, тело «инспектировало» запасы, отложенные на трудные времена. Но если голодать, организм испугается и законсервирует жир как ценный источник энергии до лучших времен. Нельзя этого допустить.

Поднявшись на второй этаж, Татьяна решительно повернула не к своей комнате, а в противоположную сторону. Где-то тут, насколько она запомнила, за тяжелыми гардинами пряталась винтовая лестница, ведущая в хозяйственную часть.

Таня уже узнала, что обитатели замка заказывают обед в комнаты во время довольно длительной дневной «сиесты». Зато вечера в Дэбрэ-холле затягиваются надолго. И ужин тоже. В замке часто бывают гости. Один из них, к примеру, – доктор Гриз, любитель хорошего кофе и легкого табака, виртуозный игрок в карты.

Такой расклад Таню не устраивал, вернее, устраивал бы, если бы не приходилось загружать желудок почти перед сном. Ночные посиделки с посторонними людьми ее тоже не прельщали. Труэль утверждал, что Этелия и Гриз – любовники, но Татьяне не было до этого никакого дела.

Она спустилась в хозяйственную часть и пошла на запахи. В коридоре пахло мясом и специями.

Ее появлению на кухне никто не удивился, Таня уверилась, что соседка по телу частенько наведывалась сюда, чтобы поднять уровень сахара в крови. У Татьяны же цель была противоположной – наесться вкусной низкоуглеводной пищи, которая надолго дала бы чувство сытости.

– Амесси, – к ней метнулась Флора. – Пришли, наконец, а то мы с Жатеньей изнервничались, как вы там, не оголодали ли.

– Да, аппетит появился, – подтвердила Таня.

– Слава богам! – воскликнула Флора, а полная кухарка, видимо, та самая кухарка Жатенья отсалютовала половником.

– Только, я сама выберу, можно?

– Солененького, остренького, кисленького? – еще больше засуетилась служанка. – Не иначе как у вас скоро женские хвори начнутся.

– Возможно.

Пусть думают, что хотят. Под болтовню Флоры Таня подошла к кухонной столешнице, возле которой кипела жизнь: блюда выставлялись, солились и перчились, поливались соусами, а затем отправлялись в теплый шкаф, чтобы не остыть. Что-то тут же уносилось наверх, и Татьяна удивилась тому, как много едят Этелия, Онция и гостящий в замке доктор Гриз.

Однако вскоре выяснилось, что слуги просто готовили еду с избытком, не зная, на что падет выбор хозяев и не придется ли переделывать меню. С утра им выдавались инструкции в стиле: «Что-то легкое, воздушное и, пожалуй, ветчину» – Онция. «Паштет, определенно паштет… Гусиный или перепелиный? Приготовьте оба» – Этелия.

По факту, съедалась лишь треть снеди, остальное браковалось. Онция отрезала два ломтика от ветчинного рулета, Этелия обнаруживала «сухость в желудке», несовместимую с паштетами, и требовала воздушный омлет. Только доктор Гриз жрал все подряд.

Остатки доедали слуги. Попасть на кухню к Лю Дэбрэ считалось особой привилегией. Даже самые худые поварята, мальчишки, присланные из приречных земель, за пару месяцев отъедали себе круглые щечки.

Таня без особых церемоний сцапала со стола глиняную тарелку, подхватила вилкой перепелку с противня, прошла к краю столешницы, добавила к птице пяток маленьких вареных свеколок и морковок и алчно уставилась на ящик со свежей зеленью. Из него торчали пучки петрушки, свекольной ботвы, ревеня, сельдерея и чего-то слабоузнаваемого, похожего на ростки фасоли. Заполнив блюдо на треть зеленью, Татьяна уселась за стол у окна, от которого предусмотрительно попятился упитанный поваренок.

– Так… амесси… – растерянно проговорила Флора, комкая в руках край фартука. – Перепелочка, конечно, свежая и нежная, но свекла и зелень – для зверинца вашего. Амесси Онция поросеночка своего, миниатюрной породы, свеклой кормит. Остальное лошадкам даем, ослику, морковь вот, стебельки из теплицы…

Татьяна шмыгнула носом и подняла взгляд от тарелки. Работа на кухне замерла, слуги и повара таращились на девицу, укравшую еду у поросенка. Никто не улыбался, и на том спасибо. Однако Тане послышался шум успокаивающих минеральных вод где-то у черта на куличках, ОЧЕНЬ далеко от принца и условий пари.

– Последний писк моды, – прохрипела она в тишине, в отчаянии еще раз прибегнув к сработавшему с матушкой оправданию. – Диета для роста гривы, то есть волос, и кожи розовой, как у миниатюрной свинки. И попрошу впредь рассчитывать и на меня… и выращивать побольше овощей.

– А-а-а, диета, – понимающе прогудела кухарка.

Жатенья пожала плечами и занялась помешиванием жаркого. Остальные работники кухни сразу потеряли интерес к теме и вернулись к своим делам. Видимо, это был не первый диетический экстрим Тьяны.

 

Таня выдохнула и принялась есть, стараясь пережевывать как можно тщательнее. Тело протестовало: оно привыкло быстро поглощать много мягкого, вкусного и углеводного, а не вводить калории чуть ли не капельно.

Воздушные булки с другого конца стола притягивали взор, манили и просились в рот. Не уступи – все равно догонят и отомстят, решила Таня и добавила к ужину необыкновенно вкусный, хрустящий минибагет. В нем было больше воздушности, чем теста, и организм занялся своими прямыми обязанностями – сложным извлечением питательных веществ.

«Я наелась», – с удовлетворением почувствовала Татьяна, собрав мясной соус с тарелки кусочком хлеба.

И ведь действительно насытилась, без тяжести и чувства, что нужно закусить конфетой.

«Яблоко», – потребовал вдогонку также удивленный этим фактом организм, и Таня вновь ему уступила. Она взяла из корзины румяное яблочко и унесла его с собой. Теперь книгу, выбрать что-нибудь подходящее для сна, пижаму или сорочку, – и сочно похрустеть в кровати перед сном. Пусть этот день, наконец, закончится.

… Следующие две недели пролетели в том же режиме. Таня вставала рано и шла на прогулку, по дороге болтая с Труэлем. Она постепенно узнавала нравы и повадки местного общества и знакомилась с культурными различиями, здраво рассудив, что лучше делать это заранее, а не когда все вокруг таращатся дикими взглядами.

Юная амесси не должна оставаться наедине с мужчиной за закрытой дверью. Ну, это понятно, в Танином мире когда-то было так же. Молодым девушкам полагается пудрить лицо петушиным пером – сие перо снимает избыток пудры и предотвращает вульгарность облика. А вы, дайтэ Труэль, петушиное перо не пробовали? Вам бы пошло лицо без… вот этого, белого и на вид липкого… Ну вот, обиделся.

Татьяна никогда не была поклонницей раннего завтрака, но мама, адепт здорового питания, приучила ее запускать жизненно важные органы с самого утра. Привычные лимоны и рыбий жир (дома она пила его в капсулах) найти, конечно, было можно – Флора заказывала продукты со столичного рынка. Однако Таня научилась обходиться разбавленным водой яблочным уксусом и топленым маслом.

Когда она возвращалась с долгой прогулки, проголодавшись, ее рационом обычно становился кусочек мяса или рыбы и тарелка, полная овощей и зелени. Слуги привыкли поставлять побольше «свиной еды» на кухню, уже зная, что ее потребляют не только ослики и лошадки.

Организм сопротивлялся. Отчаянно. В первые дни болела голова, накатывала вялость, перед глазами то и дело всплывали пирамиды пухлых пирожных и вазочки с вареньем. Однако союзником Тани неожиданно стал… вкус. Великолепный вкус живых продуктов: настоящего, чуть кисловатого хлеба, от которого живот не превращался в воздушный шарик, орехов, терпких сушеных фруктов (теперь их сладость казалась Тане запредельной) и ягодной пастилы.

Хлеба и сладостей она ела мало, иногда заменяя их сухарем с изюмом и морсом. Можно было бы совсем отказаться от строптивых углеводов, но быстрые результаты пугали Таню не меньше, чем лишний вес. Она видела, как увлекшись новой диетой, резко худели ее знакомые и коллеги по работе, получая осложнения и некрасивые складки.

Тане помогло то, что семья практически не собиралась вместе за столом. Этелия и Онция были заняты подготовкой к балу, Синди, как ей и было велено, держалась подальше. Иногда Таня ловила на себе ее задумчивый взгляд.

В замок прибыли швеи, закройщицы, белошвейки и вышивальщицы. Золушка часами просиживала в гардеробных мачехи и сводной сестры, по десятку раз на день раскладывая ткани и выкройки, расправляя ленты и кружево. К Тане она не совалась. Татьяну вообще надолго оставили в покое.

Однако день мучений наступил и для нее. Рано утром, когда до бала оставалось четыре дня, к ней торжественно внесли несколько рулонов… розовой ткани. Таня вообще не представляла, что у одного цвета (насыщенного поросячьего) может быть столько оттенков. Она сидела в кровати и хлопала глазами. Швеи, решив, видимо, что заказчица ошалела от такого богатого выбора, гордо переглядывались.

– Кошмар, – выдавила, наконец, Татьяна. – Страшный сон. Никогда больше не стану есть клубничную сахарную вату.

Швеи забеспокоились. На вопрос о каталоге, одна из них кивнула и притащила в комнату огромный талмуд, на страницы которого были приклеены кусочки ткани. Таня остановилась на сером муслине для чехла и серебристом кисейном верхе.

– Что скажет ваша матушка? – одна из швей неодобрительно поджала губы. – Серый приличен для старых дев, а молодым девушкам на выданье подбирают весенние цвета.

– Весной небо часто бывает серым, – добродушно заметила Таня. – Да и насчет старой девы ты недалека от истины.

– Амесси, я не имела в виду… – девушка густо покраснела.

– Да забудь. Вот тут складки сделайте, они скроют живот. Рукава свободные, перехватите на запястьях. Шлейфа не нужно. Я знаю, что модно, но не хочу таскать еще несколько лишних килограммов ткани и пачкать ее о пол.

Татьяна приложила ткань к груди и разглядывала себя в зеркале. Ей всегда шел серо-серебристый, и сейчас тоже. Он приглушал красноту щек и шеи.

Белье, нижние блузы и корсеты разнообразием моделей не отличались. Таня попросила белошвейку снять мерки заново. Девушка подчинилась с кислым лицом – у нее имелись габариты амесси Тьяны Лю Дэбрэ с прошлого заказа. Но Татьяне не терпелось проверить эффективность смены образа жизни.

– Да, – озадаченно пробормотала белошвейка. – Вы уменьшились в объемах, амесси. Теперь я могу охватить ваши бедра измерительным шнуром одна, без помощницы.

Таня удовлетворенно выдохнула. Она сама ощущала потерю веса, но боялась, что ей кажется. Две недели вкусной и полезной пищи, легких тренировок и прогулок и просто хорошего настроения дали свои результаты.

Повеселев, она попросила еще раз показать ей каталог тканей. Какой цвет подошел бы Синди? Вот этот, золотистый – словно солнце отражается в росе. Но у Тани нет денег и нечем заплатить швеям. Мать придет в ярость, если узнает, что она пытается помочь Золушке. И вообще… не нужно было хамить.

Швеи ушли, обещав вернуться на следующий день. Татьяна повздыхала, приняла ванну (ей было все любопытнее, как в трубы замка поступает горячая вода), почистила зубы грубым мятным порошком и пошла одеваться.

Сегодня она обследует западную часть сада. В прошлую прогулку они видела там беседку и таинственный грот. А после ходьбы по снегу – комплекс упражнений. Еще немного – и Таня начнет ощущать свое тело не как нечто чужое, а как часть себя.

Глава 6

Это было во всех отношениях знаменательное утро. Во-первых, Таню забыли разбудить, она выспалась, пропустила пик суеты и паники и проснулась сама, когда в дверь постучалась пристыженная, охающая Флора. Во-вторых, Онция порвала ленту на изумрудно-зеленой распашной юбке. В-третьих, Этелия обнаружила, что младшая дочь изменила розовому цвету.

Но было уже поздно. Платье привезли, и Татьяна постаралась принять весь удар на себя. Нет, швеи выполняли ее указания. Да, она осознавала, что идет наперекор материнской воле. Наказание? Хорошо, но только после бала.

Матушка и сама поняла, что сейчас не до ссор, и быстро свернула гневную речь. Выслушав причитания Этелии, Таня спокойно присела на кресло в холле. Онция, конечно, не замедлила вставить свои пять копеек: Тьяна похожа на унылую сироту-пансионерку, коих приводят на бал стадом, такая же серая и невзрачная.

– А вот тебе, – Таня дождалась, когда сестра сцедит яд и подняла на нее глаза: – Как раз бы пошел розовый… кораллово розовый. Его оттенок сгладил бы легкую серость кожи и худобу. И волосы… эта прическа тебя старит. Скоро в моду войдут кудри на плечах, никакой затянутости. А у тебя, должно быть, кожа на голове болит вечерами. Болит?

Онция хватала воздух ртом и подбирала слова. Наконец, выдохнула:

– Да как ты смеешь?! Какая еще… серость?!

– Мало гуляешь, – спокойно пояснила Таня. – Организм недополучает кислорода. Кислородное голодание, короче. Кислород – это…

– Я знаю, что такое кислород! Это огненный газ из воздуха. Я читала трактат дайтэ Ровениуза, члена Академии немагических искусств, когда мы гостили у тетушки. А вот ты откуда о нем знаешь?

– Не одна же ты следишь за новостями из мира науки.

– Ты же ничем не интересуешься!

– Это ты закостенела в своем сарказме и ничего вокруг не замечаешь. А мир не стоит на месте.

– А о кудрях? Как ты можешь знать, что войдет в моду?! Это Талисса тебе подсказала?

– Возможно, – Таня напустила на себя загадочный вид.

Онция призадумалась и, без обычных придирок и жеманства, позволила служанке надеть на себя бархатное манто. Она молчала всю дорогу до дворца. И Таня была за это ей очень благодарна.

Карета оказалась старой и неудобной, пахнущей мышами и полной сквозняков. Таня старалась не сползать на Онцию на поворотах, но удержаться на скользком кожаном сиденье было сложно. Посмотрев в окошко сзади, она увидела стоящую на крыльце Золушку. Проводив взглядом экипаж, та решительно спустилась с крыльца и исчезла за углом дома.

– Матушка, а что будет делать Синди в наше отсутствие? – как бы между прочим спросила Татьяна.

– Чистить клетки в зверинце, – равнодушно бросила Этелия. – Это займет ее как раз до полуночи, чтобы поменьше глупых мыслей в голову лезло. А потом пусть идет отдыхать. Я же не злыдня какая-нибудь.

Онция и тут промолчала, хотя в другое время наверняка начала бы развивать свои теории «зольного заговора».

Таня наконец смогла выглянуть в окно. Поначалу мощеная камнем и расчищенная от снега дорога вела вдоль леса, а затем начала виться между холмами. В долине лежали укрытые снегом деревеньки. Крутились мельницы, скрипели колодезные журавли. Плохо одетые люди орудовали лопатами на всем пути следования кареты, убирая последствия утреннего снегопада. Они молча кланялись и провожали экипаж недобрыми взглядами.

– Наши земли, – с горечью констатировала Этелия. – Слезы на глаза наворачиваются. Налогов платится все меньше, беглых все больше. Девочки, вы должны понять, насколько нам важно внимание королевской семьи. Я не говорю о принце Александре, его все равно перехватят более ловкие и понимающие дворцовые настроения конкурентки. Однако это не означает, что можно расслабиться. У королевского церемониймейстера два взрослых сына, у виночерпия – целых пять. Онция, затолкай подальше ум и начитанность, прошу. Тьяна… просто улыбайся. Если не можете помочь, то хотя бы не мешайте матери. Я постараюсь что-нибудь сделать, по крайней мере, выясню, откуда и куда дует ветер.

Вскоре карета въехала в город. Ральтбад, древняя столица королевства Кронеланд, вытянулась по берегу живописной реки. Совсем близко, руку протяни, тянулись к небу великолепные заснеженные горы, с темно-синими прожилками каменных уступов.

Город кипел жизнью. Пузатая карета Лю Дэбрэ медленно катилась по узким улочкам, шумным от человеческого гомона и лошадиного ржания. Лавочники зазывали к себе, румяные горожанки торчали из окон второго этажа, жадно разглядывая «парад». На улицах царило оживление. Королевский бал знаменовал собой конец зимы и хорошую прибыль для жителей Ральтбада.

Таня поняла, что все это время почти не дышала, только когда экипаж выехал на дорогу вдоль реки. Здесь зима ощущалась сильнее, чем в городском центре. Что-то невероятно праздничное, волшебное наполняло атмосферу, и Татьяна невольно заволновалась.

Королевский замок располагался на скальном обрыве, дорога круто забирала вверх, кучер медленно правил по скользкой брусчатке, и за каретой вытянулась цепочка экипажей. Претендентки спешили на бал и нервничали из-за задержки.

Дворец встретил гостей теплом и легкой музыкой. От пространства, полного воздуха и ароматов, у Тани закружилась голова.

– Н-да, это явно не День Святого Валентина в нашем офисе, – еле слышно пробормотала она. – Кире понравилось бы.

Труэль, временно поселившийся в обширном Танином корсаже, умоляюще напомнил:

– Амесси, зеркало! Пересадите меня в любое зеркало в тронном зале. Я жажду поучаствовать в развлечении, пусть даже бесплотно!

Татьяна пообещала, что исполнит просьбу маскота, как только получит такую возможность. Она сама не прочь была найти зеркало и оценить свой внешний вид.

Избавившись от верхней одежды, дамы Лю Дэбрэ ступили на широкую лестницу. Церемониймейстер объявлял имена гостей, по мере того, как благоухающая толпа дам и кавалеров вливалась в широкие двери.

Татьяна увидела себя в отражении зеркала наверху лестницы и приуныла: она все еще может помериться обхватом с колонной под бюстом какого-то важного господина, вон того, слева. С другой стороны, раньше мраморный господин наверняка мог бы свободно спрятаться за Таню.

– Вдова королевского лесничего баронесса Этелия Форванта Лю Дэбрэ фоль Амелаж с дочерями! – громогласно объявил церемониймейстер, и Таня вошла в тронный зал.

 

Гул голосов усилился, звуки скрипки ласкали слух. Струнный квартет исполнял легкие, как звон бокалов, мелодии. Слуги обходили гостей, предлагая прохладительные напитки.

Кое-где подносы перелетали по залу сами, без участия людей. Таня один раз уже видела подобный фокус, но там под дном крепились дроны. А здесь происходила самая настоящая левитация!

Этелия немедленно схватила бокал с проплывающего мимо подноса и приосанилась, гордо развернув плечи:

– Так, девочки, медленно, но упорно продвигаемся к их величествам. И здороваемся, здороваемся. Онция, поздоровайся вон с тем моложавым господином слева.

– Но я его не знаю, – пискнула Онция.

– Зато он подумает, что знает тебя. Это третий советник короля. Не спелая виноградина, конечно, но пока еще не изюм. Присмотрись. Тьяна, пройди немного вперед – перед тобой люди волей неволей расступаются. Вот тот пухлый мессэ справа – сын пятого советника. Коротковат, лысоват, но с лица воду не пить. Отдай ему первую карточку на танец. Умница. Улыбаемся, чаруем.

Перед Таней, как перед ледоколом, опасливо раздвигалась толпа. Но не везде. Девицы на бал явились всякие-разные, одни изящные, как статуэтки, некоторые весьма корпулентные, другие – достойные команды баскетболисток, третьи – обладавшие сразу и вторым, и третьим достоинством. Местами в толпе виднелись унылые лица их отцов и приободренные – матерей.

К своему глубокому удовлетворению, Таня не увидела в зале ни набивших оскомину алых сердечек, ни лент. Зато под лепниной и росписью перелетали призрачные купидоны с луком и стрелами, осыпая гостей искрами. Искры таяли, не долетая до высоких причесок. Таня сумела-таки поймать одна на ладонь – искра оказалась холодной, словно снежинка.

Церемониймейстер трижды ударил тростью о пол и огласил развлекательную программу вечера. Сначала все прекрасные барышни королевства будут представлены недавно вернувшемуся из-за границы принцу Александру. Принц вручит девушкам подарки и уделит каждой минуту своего времени.

Первый танец Александр станцует с той амесси, чьи утонченность, ум и красота произведут на принца наибольшее впечатление. Далее к танцу присоединятся другие гости. Все заключенные сегодня помолвки и брачные договоренности попадают под особое благословение богов. Да начнется праздник!

С небольшим трудом дамы Лю Дэбрэ сумели приблизиться к трону, то попадая в водовороты, которые отправляли их на несколько шагов назад, то отражая атаки не менее пронырливых претенденток.

Таня и не подозревала, что дворцовые интриги начинаются с первых шагов по великолепному паркету. В толчее одной юной амесси оторвали рукав, другой оттоптали ноги. Таня сумела совершить небольшой маневр и перебросить Труэля в наиболее подходящее зеркало.

Этелия махнула: отбой, дальше двигаться бесполезно, не пустят. Лишь особо приближенные к короне аристократы имеют право стоять возле трона.

Татьяна могла хорошо видеть короля и королеву. Оба отличались высоким ростом и довольно крупным телосложением. Его Величество посверкивали лысиной, зато пышные темные волосы королевы Леонарды, неприпудренные и красиво уложенные вокруг сияющей диадемы, компенсировали нехватку семейной растительности.

Его величество нетерпеливо скользил взглядом по толпе, пока его супруга мило приветствовала прорвавшихся к ней гостей. Этелия улучила момент, поймала взгляд Леонарды и поклонилась. Онция и Татьяна присели в книксенах, настолько глубоких, насколько это позволяла давка. По крайней мере, Таня изобразила нечто похожее, подсмотренное в исторических сериалах.

Леонарда склонила голову и улыбнулась. Таня была уверена, что мысли королевы были заняты чем-то совершенно другим, и она следовала церемониалу на чистом автопилоте. Принца нигде не было видно, его трон, на несколько ступенек ниже королевского, пустовал. Толпа переглядывалась и перемигивалась, также отметив отсутствие главного героя шоу.

– Я видела принца Александра три года назад, – тихонько фыркнула Онция, – но, по-моему, его манеры с тех пор ни капельки не улучшились. Несмотря на учебу за границей. Он ненавидит балы.

– И я, кажется, его очень понимаю, – пробормотала Таня, обводя взглядом толпу.

Церемониймейстеры, впрочем, не сидели сложа руки. Им удалось организовать гостей, и вскоре родители претенденток были оттеснены к стенам, а молодые дамы согнаны в два относительно ровных ряда вдоль центрального прохода. Принц не появлялся, и волнение потихоньку усиливалось. Кустистые брови его величества все больше съезжали к переносице.

Туалет ее величества – юбка без разреза и отсутствие кружева – по-видимому, соответствовал последним тенденциям моды. Большинство гостей было как раз занято обсуждением королевского наряда, когда раздался какой-то шум.

Все, включая Таню, обернулись. Двери зала распахнулись, и гвардейцы, как показалось Татьяне, привычно прыснули по сторонам. В зал вошли Его Высочество принц Александр, кёнз Арвольский и Думландский и еще какой-то – Таня пыталась выучить титулы наследник престола Кронеланда, но не сильно в этом преуспела.

– Я же говорила, – скривилась Онция. – Мужлан. Сначала опоздал, теперь чуть двери не вышиб.

– Да-а-а! Плохой мальчишка, – с придыханием подтвердила Этелия. – Так и хочется… выпороть.

– Ничего себе… принц из сказки, – пробормотала Татьяна.

Ростом Александр пошел в отца, гриву унаследовал от матери. На смуглом лице с короткой бородкой ярко-синие глаза принца казались… неземными, или это сыграли свою роль освещение и долгое ожидание явления принца народу.

«И все-таки длинные волосы у мужика – это красиво, – решила для себя Таня, – у такого мужика… маскулинного. Тут парень точно мечом махал, а не в спортзале потел, на спортивном питании».

Движения у принца были скупыми, точными. Он быстро прошел через зал, кивая по сторонам. Поклонился родителям, пророкотал какое-то приветствие. Король промолчал, Леонарда жестом попросила сына сесть.

Белый камзол сидел на принце как влитой, но заметно было, что парню он непривычен и стесняет движения. Тане Александр казался крупным хищным зверем, попавшим в цирк: нарядили в кружева, расчесали и выдрессировали, заставили развлекать зевак, а голодный взгляд все равно ищет выход на волю.

Увидеть ТАКОГО принца Таня не ожидала. Сказка становилась все увлекательнее. Если бы еще не проживать ее вместе с другими героями в чужом теле, а смотреть с ведерком попкорна…

Зал отмер. Сбившие ряды девицы возвращались на свои места. Со стороны трона доносилось явственное шипение – королева выговаривала наследнику за опоздание. Огромный Александр глаза не закатывал и не огрызался – смирно и покорно терпел выволочку, опустив голову – и это было… мило.

Гостей усердно отвлекали: танцоры королевского театра, хрупкая девушка в костюме райской птички и субтильный юноша с черными вороньими крыльями изобразили сложную пантомиму, которая в итоге свелась к непререкаемой истине: любовь любовью, а пищевая цепочка превыше всего.

Получив по шапке, Александр встал и произнес короткую, выверенную речь: он счастлив присутствовать на балу, все дамы – красавицы, принц в нетерпении и желает познакомиться с каждой претенденткой. Речь у принца тоже оказалась вполне приличной, грамотной. Даже Онция не нашла к чему придраться.

Александр торжественно сорвал золотистое покрывало с таинственной кучи слева от трона. Под тканью обнаружилась пирамида из разномастных коробочек. Девицы, восторженно щебеча, выстроились в ряд за подарками.

Подгоняемая матушкой Онция рванула вперед, а Таня спешить не стала. Она заняла место в очереди – в буквальном смысле, за высокой девушкой в расшитом незабудками платье.

– Я за вами, – сообщила она в спину девице. – Отойду ненадолго?

Девушка с видом «а что, так можно было?» ошеломленно посмотрела ей вслед. А Таня уже пробиралась к зеркалам. Остановилась и тихо спросила:

– Что думаете, дайтэ?

Труэль соткался из отраженных в зеркале бликов. Он принял к сведению совет подопечной и больше не обмазывал лицо белилами, от того маг приобрел степенный, даже в чем-то благородный вид.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14 
Рейтинг@Mail.ru