Антон Викторович Кротов
Дорога в Чад. Путешествие по мусульманским странам Западной Африки от Марокко до Чада
Где на Земле жить хорошо? Необычный выбор
Среди посетителей нашей встречи-лекции в Нуакшоте оказалась женщина в хиджабе, светлая совсем, не похожая на местных, по имени Май. С ребёнком по имени Мухаммад – лет десяти парень, совсем белый. Говорят на настоящем английском языке. Мы несколько удивились. Май сообщила нам, суммарно, следующее:
«Я британка, и родилась в Лондоне, мне 37 лет. Как родился ребёнок, стала искать, где бы жить мне, в какой стране? хотела найти традиционное общество, где можно было бы жить и хорошо воспитать ребёнка. Жила в Сирии (Дамаске), ещё до войны, жила в Турции, в Тунисе, в Омане (городе Маскат). А пять лет назад перебралась жить в Мавританию, живу тут за городом, в сельской местности, среди кочевников, бедуинов. Тут действительно хорошо, свободно и уверенно чувствуешь себя, хотя некоторым в Англии это не понятно. Тут я могу не беспокоиться за своего ребёнка – он может поехать один в город Нуакшот на общественном транспорте, может один вернуться обратно, и ничего с ним не случится.
Недавно мы вдвоём ездили автостопом в Марокко, чтобы из Феса слетать в Англию, мы в Англию за книгами поехали, для обучения ребёнка. И так же вернулись обратно: Ryanair до Феса, и автостопом до Нуакшота (2500 км). В Мавритании очень хорошее отношение к мусульманской женщине с ребёнком, полицейские на постах помогают уехать, другие люди все помогают. В Марокко уже не так хорошо.
Вид на жительство тут получить несложно, это стоит всего примерно 100 евро в год, получаешь и живи сколько хочешь.
Тут очень интересны местные школы. Местные жители, кто учатся, знают на память огромные тексты наизусть! И Коран, и многие книги арабские, они просто наизусть их заучивают и так передают друг другу, ученики тоже запоминают. Такого в Англии не наблюдается», – слова женщины Май приведены в упрощении и сокращении.
Сына её спросили тоже, что ему нравится в Мавритании. «Ну, здесь всё можно», отвечал он стеснительно.
К сожалению, подробности о жизни в Мавритании мы не успели все выведать. Нам уже 6 января уезжать из Нуакшота, а ей нужно было ехать на своё кочевье, верней посёлок, где она проживает. Я спросил ещё, в каких странах мусульмане оказываются более соблюдающие? ответила, что сложный вопрос, хотя и жила в разных мусульманских странах. Кажется ей, что мусульмане с западных стран, принявшие ислам, относятся к религии более строго, чем местные. Но точно сложно определить. Сама она мусульманка с тунисскими корнями – из Туниса происходят её предки, по одной из линий, хотя сама она уже родилась в Лондоне.
в гостях у Брахима. Парень, третий справа – сын Май
Только поздно вечером мавританцы разошлись из дома Брахима, а наши друзья, приехавшие автостопом из Атара также в Нуакшот, остались в доме у него. Но дальше, на юг в Сенегал и дальнейшие страны Африки, многие наши товарищи не захотели – туда направились только Алексей Кулешов, я и наш крымский гид Андрей Зайчиков. Остальные участники уаданской встречи поехали в Россию – назад через Нуадибу и Марокко.
Интересная встреча: человек меж двух цивилизаций
Ещё в России, по пути в Африку, нам посоветовали навестить в Нуакшоте интересного человека. Его имя Абдат. В далёком 1990 году он приехал в Астрахань (тогда ещё СССР) учиться (на механика), и остался в Астрахани на 25 лет, изредка выезжая на родину. В Астрахани Абдат, мавританский араб, стал учителем арабского языка и религиозных наук. Здесь же он нашёл жену, которая родила ему пятерых детей, все имеют оба гражданства, российское и мавританское. Иногда Абдат летал на родину, максимальный перерыв составлял 4 года. Стал он в Астрахани известен в религиозных кругах. Но постепенно, прошли годы, его мать, живущая в Нуакшоте, стала пожилой женщиной, ей исполнилось 80 лет.
По мавританской традиции, сын не может оставить мать-старушку, и вот всё семейство, Абдат, его жена и пятеро детей, возвращаются на свою вторую родину, в Мавританию, и поселяются в Нуакшоте. Здесь он, как человек с образованием и умом, находит хорошую работу и теперь живёт в Нуакшоте, вспоминая Астрахань, в которой прожил 25 лет, и которая чем-то похожа на Нуакшот: летом жарко и пыльно, растут арбузы, в окрестностях водятся верблюды, имеются мечети (правда, в меньшем количестве, чем в Мавритании), в общем, такая наша российская Мавритания.
Мы с Алексеем заранее позвонили, отправились навестить Абдата. Он живёт на окраине столицы, но легко приехал за нами на машине и забрал нас у Брахима, у которого мы остановились, привёз обратно. Мы узнали у него много всего интересного. Привожу не дословно, а по смыслу.
Правда ли, что в Мавритании многие люди знают Коран наизусть? – Да, и в этом нет ничего удивительного. Коран издревле передавался изустно. Вот из моих пятерых детей уже двое знают Коран наизусть. Для этого мы их обычно отдаём в сельскую школу, где их ничего не отвлекает. Пустыня, солнце, спокойная жизнь, помогают выучить Коран. Каждый, кто изучил Коран, получает удостоверение от учителя, который проверяет, что ученик выучил Коран, такой-то был его учителем, а такой-то был его учителем, и т. д. все ступени передачи, до Пророка Мухаммада (мир ему).
Понимают ли все мавританцы то, что в Коране написано? – не совсем. Изучить текст Корана и понять его смысл – это разные вещи. Как в России с церковнославянским языком: в общих чертах что-то понятно, но для того, чтобы глубоко понимать, нужно специально изучать религиозные науки.
Как мавританцы ездят в хадж? – Каждый год выделяется 3000 виз на хадж. Так как желающих поехать больше, устраивается лотерея среди желающих. Если уже ездил в последние пять лет, то не можешь участвовать в лотерее. Поездка в хадж – не дешёвое дело, стоит 3—4 тыс. долл.
Школы в Мавритании государственные или частные, платные или бесплатные? – Религиозные школы обычно бесплатные. Обычные школы есть государственные бесплатные, но они довольно простые, качество обучения там низкое. Многие стараются отдавать детей в платные школы, куда уже перетекли в основном все толковые учителя.
Какая самая большая проблема мавританцев? – Тут не ценят время. Время – самый большой дар, который дан человеку. А тут люди очень необязательные, сказал «приду в пять часов», и вообще не пришёл, мол, забыл, опоздал, не смог. Очень много приходится ждать.
Как распределяются важные должности и работы в государстве? – В основном, по клановой системе. Тут важно, из какого ты племени. Арабы, например, все как один народ, но подразделяются на много кланов, их сотни. Важно, из какого ты клана. Когда выбирают людей на должности министров, например, важны не столько их профессиональные качества, но и к какому клану кто принадлежит (чтобы дать должности представителям самых могущественных кланов).
Каждый ли знает, из какого он клана? – Конечно. Каждый араб вообще знает своих предков, как правило, до самого Аднана19. Если лично араб не помнит всех предков, то у главы семьи хранится генеалогия, он может посмотреть. Генеалогия только по мужской линии. О непутёвом человеке говорят: он непутёвый, он даже до седьмого колена своих дедов не знает.
А женщины? – Женщины ведут генеалогию через своего отца, его отца и т.д..
А негритянские народности? – Они не имеют таких генеалогий, так как у них раньше не было письменности.
Знают ли арабы какие-то черты биографии, связанные с предками, ведь это может быть сто поколений? – Сейчас уже редко. Но вот мой дед [дед мавританского Абдата] знал о многих предках, где они жили, чем занимались. Обо всех вряд ли.
Кланы есть и у чернокожих? – Есть свои кланы и национальные группы.
Мечеть в Нуакшоте
Есть ли в Мавритании смертная казнь? – Её не применяют. Даже если обнаружен убийца, суд приговаривает его к смертной казни, но не казнят, а помещают в тюрьму.
Как относятся власти страны к тому, что человек 25 лет отсутствовал в стране? – Только рады, лишь бы побольше народу уехало!
Ездят ли мавританцы нелегалом работать в Европу? – На лодках обычно нет, у нас люди очень осторожные. Но есть такие, которые стараются получить туристическую визу в Европу или Америку и потом там остаться. Такие есть, а на лодках – мы слишком осторожные.
А какие иностранцы приезжают сюда? – Некоторые приезжают учиться арабскому языку и религиозным наукам. В некоторых деревнях есть религиозные школы, там можно учиться, но еду и жилище нужно обеспечивать себе самостоятельно. Где-то и жильё дадут. Также приезжают на работу с Сенегала, с Мали.
На каком языке ты думаешь? – Сейчас на арабском. Но когда жил в России, уже последние десять лет и думал на русском.
Коррупция в России или в Мавритании сильнее? – Отличается. В России тоже часто нужно иметь знакомого, чтобы решить вопрос. Тут по-другому. Чтобы решить вопрос, или например устроиться на хорошую работу, нужен не просто знакомый, нужен родственник. Без родственника пробиться очень тяжело.
Четыре жены или хотя бы две – часто ли бывает? – Среди арабов почти не бывает. Хотя это и разрешено по религии, но так почти никогда не бывает. Среди других, чёрных народностей Мавритании, вдоль границы с Сенегалом или Мали, это более распространено.
Кого в стране больше, арабов или чернокожих? – Арабов больше. Но арабы тоже есть разные, есть более тёмные, есть более светлые. А те чернокожие, которых мы часто видим на улицах Нуадибу или Нуакшота, они большей частью приезжие из Сенегала или Мали. Сюда приезжают на работу из соседних стран. Например, строители, домашняя прислуга – чаще из этих стран.
Уличные продавцы, они платят взятку полиции или начальству? – Никому не платят. Но если стоят на рынке, там платят. Просто на улице – нет. [Это же подтвердили другие опрошенные мавританцы. Так и в других африканских странах.]
Скорая помощь приедет, если человеку стало плохо? – Нет, это забота родственников, доставить человека в больницу. Если случилось что на улице, помогут прохожие, отвезут в больницу.
Больницы здесь платные или бесплатные? – Есть частные клиники, где полечат и выставят счёт. Есть государственные, где тоже придётся платить почти за всё, даже за перчатки доктора. Но самые простые вещи и консультации в гос. клинике бесплатные.
Есть ли в стране малярия? – Есть, но больше на юге, вдоль границы с Сенегалом. Так что осторожней с комариками.
Какие виды еды запомнились в России, каких нет в Мавритании? – Гречка, чёрный хлеб. И чёрный чай. В Мавритании пьют другой чай [усложнённый, когда по десять минут его переливают туда-сюда и получают 25 грамм густого сладкого чая с пенкой].
А арбузы какие лучше, астраханские или мавританские? – Астраханские, конечно!
Из Мавритании – в Сенегал, с трудностями
Шестого января мы втроём – Алексей Кулешов, я, и примкнувший к нам Зайчиков, покинули Нуакшот. Вписавший нас Брахим – золотой человек, так закормил (стыдно признаться, но даже осталось одно огромное, вовсе не съеденное нами блюдо!), вписал и других наших товарищей, а наутро вывез на своей машине на южный выезд с Нуакшота, провезя аж 25 километров от своего дома. Потом ему ещё 25 км домой возвращаться, по пробкам утренним. Пусть Всевышний даст ему всё самое благое!
Как ни странно, все прошедшие с момента старта почти четыре месяца мы с Алексеем ехали по таким местам, в которых мы приблизительно уже бывали раньше. Действительно, я уже бывал раньше и в Грузии, и в Турции, и в Италии, и в Марокко, и даже в столичном мавританском Нуакшоте, полном песка и пыли. Конечно, в протяжении такой долгой поездки я старался сделать и что-то, чего не делал раньше: провести лекции в Ереване, Батуми, Софии, в Словении и Италии и даже в марокканском Агадире, посетить новые для меня страны Албанию, Косово, Монако, Мальту и Тунис, ну а Алексей тоже посетил некоторые новые для себя страны. А вот сейчас перед нами уже направление, по которому мы ещё не продвигались – в самую западную страну Африки, Сенегал.
Вернее, один из нас уже чуть было не попал в Сенегал – то был Алексей Кулешов, которого сенегальские пограничники три года назад развернули на границе. Ведь до сих пор нет полной ясности, нужна ли гражданам России виза в Сенегал или не нужна. Лучше всего визу иметь! Некоторые люди считают, что виза С. не нужна, иногда в этом удаётся убедить пограничников, они и сами-то не знают. При прилёте на самолёте в Дакар визу С. не требуют, а на мавританско-марокканской границе могут и пустить без визы, а могут и завернуть. Алексея три года назад завернули с малийско-сенегальской границы, а потом ещё и в посольстве в Бамако визу ему не дали. Так он в Сенегал и не попал с Алёной, лишь получил вычерк в паспорте… а я – и не старался.
Теперь предусмотрительно мы сделали визы Сенегала в их посольстве, точней в консульстве в Касабланке. Правда, вместо запрошенных двухразовых виз нам влепили одноразовые. Ну и на то шукран (спасибо), тем более что визы там бесплатные, расходы разве что на поездку в само консульство и на танджин (вид еды), которым мы отметили тогда удачное обвизирование.
Сенегальскую визу получил и наш коллега Зайчиков, но посольщики ошибочно поставили ему другие даты, не те, что он заказывал. Андрей их исправил прямо на визе шариковой ручкой, и это никто не заметил.
И вот, наконец – 6 января, мы покидаем мавританскую столицу, Нуакшот. Стоим на рассветной трассе на юг, смотрите – рассвет, пустыня, пост выездной, а машин на Россо что-то маловато, совсем маловато. Ветерок опять, не такой сильный, как под Атаром, но всё же прохладно и ветрит. И тут стопится машина-легковушка, в ней чёрный-чёрный такой дядька, как будто дорожный рабочий, за рулём. И всех нас троих забирает.
Зайчиков вёл переговоры по-французски (он знает многие языки). Водитель сказал, что хочет денег, но не для себя, а для ментов, чтоб отдавать им на постах – дескать, увидя иностранцев, менты захотят взятку, и суммарно потребуется 250 угия (6 евро) с человека. Ну а если не спросят взятку? Вам-то лично ничего не нужно? – Не, мне ничего не надо, отвечал, вроде бы, этот чёрный-чёрный человек. И мы поехали на юг в Россо (пограничный город), километров 160 там ехать.
В общем, постов было много, но менты особой бдительности не проявляли. Дорога запесочивалась. Проезжали деревни, уже не сахарского, а чуть саванного типа. Появлялись деревца, кустики – уже не полная пустыня, а с начатками жизни. Села проезжали, там разноцветные женщины куда-то шли, носили воду в канистрах, вдоль дороги безнадёжно стопили дядьки, тётки, парни – всем хотелось уехать, машин немного. Водитель гордо показывал, что полный (мы заняли всё авто, а багажник был уже забит), и так докатились до Россо. Полицейским – или ничего не давали, или была дана водителем самая малость – большинство постов проехали без задержек и без обнаружения наших иностранных лиц. Водитель молчаливо ехал, бесед на арабском не вёл, да верно он был другой, приграничной национальности, а они на языке волоф беседуют. Мои попытки пообщаться по-арабски не увенчались успехом.
Трасса на Сенегал
Неприятное дело, но когда доехали до Россо, наш водитель захотел денег! Это я, в глубине организма, от него ожидал. Но так как договаривался месье Зайчиков, ему и пришлось отдуваться, вести с ним торг по-французски. Водитель уверял: я из-за вас никого больше не брал, а вообще я таксую, а мог бы взять семерых человек, в общем давайте 1350 угия, и сочтёмся на этом. Или хотя бы 750. В итоге выдали ему по 100 с небольшим угия с человека, хоть не полностью ему будет обидно. Пусть таких ляпов и скандалов у нас больше в дороге не будет.
Мы же остались в Россо, в этом шебутном таком городишке, в котором находится погранпереход, о котором мы читали и слышали много нехороших слов в Интернете и лично, что там жулики, воры и другая мутная публика. Россо существует в двух ипостасях – один Россо на мавританской, другой Россо на сенегальской стороне реки, а моста тут нет. Есть мост в другом месте, но мы поехали не через мостовой переход, а через паромный, потому что машина шла прямо туда.
Пункт Россо – важный торговый и пограничный пункт на реке Сенегал. Впервые тут побывал, из автостопщиков, Филипп Леонтьев, ещё в 1996 году. И были там и другие известные нам товарищи. Мы обменяли в магазине оставшиеся у нас угия Мавритании на франки CFA – единую валюту многих стран Западной Африки – и двинулись на границу. За каждые 100 угия нам давали по 1575 франков CFA, честно, без обмана.
Граница Мавритании оказалась малоприятной – у нас решили перерыть все рюкзаки, начиная с моего, содержащего много вещей. Искали, возможно, выпивку (хотя откуда ей тут из Мавритании взяться?), а может от просто любопытства и имитации важности. Пока один сотрудник рылся в рюкзаке, тщательно проникая в каждую вещь, другой, что постарше, сидел важно на полу на коврике. Третий со стороны смотрел. Минут за десять всё выпотрошил из рюкзака, а вещей у меня немало, всё истрогал, но ничего не украл. Потом уже с меньшим тщанием обыскал Зайчикова и Кулешова. Потом ещё полчаса ждали выездных штампов, погранцам всё было не до нас, обслуживали других, по блату проскакивающих лиц.
Наконец река. Через неё паром (бесплатный вроде для пассажиров, но иногда ходящий) и лодки времён колонизаторов. Деревянные лодки, наполняющиеся людьми и грузом. Нам милиционер сказал, что проезд 20 угия (полдоллара), но содрали с нас по 30. Интересно плыли. Сперва минут двадцать набивали лодку людьми и мешками. Потом собрали деньги и стартовали. Как проплыли четверть реки, к нам причалила другая лодка и сбросили всем охапку спасжилетов, старых и выцветших, без счёта. «Безопасность» превыше всего! Вернее, имитация безопасности.
Пассажиры нахлобучили эти старые жилеты, кому хватило, и поплыли далее через реку. Она довольно широкая, может метров триста шириной. Лодок очень много, постоянно плывут туда-сюда, везут грузы и людей, их обладателей.
На другой стороне реки сенегальская таможня и граница. Уж с виду было удивительно, что у них фотокамера, и для отпечатков пальцев пыльный аппарат есть. Подали паспорта, и всё застряло, паспорта унесли, мы сидим час, другой, ничего не происходит. Двоих из нас сфотографировали. Местные проходят так просто, ничего им не делается, а мы сидим. Наконец приходит полисмен, говорит – идём в отделение милиции, штампы там. Мы пошли. Там сели и опять ждём час, другой, ничего не происходит! Хорошо, в милиции туалет есть и кресла типа как на вокзале. Некоторые местные тоже ждут.
Может быть, виной всему исправленная ручкой виза Зайчикова? Но нет! наконец нам сообщили, что причина задержки – паспорт товарища Кулешова. Три года назад, когда сенегальцы его отвергли, и потом визу не дали, они какую-то метку оставили в компьютере. И вот, казалось бы, Африка, всем всё пофигу, ладно – Марокко, приличная страна, но и сюда в Сенегал забрался прогресс, и чел, не понравившийся пограничникам три года назад, до сих пор имеет метку в системе, хотя и паспорт уже сменил он за это время. В общем, полисмен наконец сказал, это через четыре часа ожидания, что он не против запустить Кротова и Зайчикова, а об Кулешове он запросил начальство в Дакаре, и оно мол решит, что с ним делать – пускать ли в Сенегал или извергнуть его назад на северный берег реки (уже наутро, т.к. переправа работает до 18 часов, как и граница).
К 18 часам ничего не решилось – уже и флаг спустили, и приём граждан прекратился, а те, кто уже переплыли и скопились рядом с нами в отделении милиции, все уже по одному рассосались. Кого-то пустили, кто-то устраивал скандал, но в целом неясно куда, но люди разошлись, полисмены провели вечернюю молитву, и в здании остались лишь мы и начальник милиции, ну и тётечка. Взятку всё ж они не хотели, а если б хотели, у них была возможность сообщить об этом. Паспорт Лёши был у милиционера, а наши паспорта уже при нас.
В итоге, в 19 часов мы ещё раз постучались в комнату главного милиционера, и тот решил-таки нас пустить. Так никто не попросил у нас денег и даже не намекнул на взятку. Неизвестно, разрешил ли ему запустить всех нас его начальник из Дакара, или же это было его собственное решение? Но он предупредил Алексея, что при последующем въезде, там скажем из Гамбии, проблема вновь появится – пусть, если что, звонят боссу в Россо (т.е. ему). Таким способом, мы все получили въездные штампы в Сенегал и пошли на ночную трассу в Сен-Луи, откуда уже сложно было уехать хоть бесплатно, хоть платно, потому что транспорт после прекращения работы границы тоже заканчивался. Семь часов переходили границу!
Попытались уехать с автостанции, но там уже ничего не ехало, а оплачивать спецрейс никто не хотел. Да и некуда так спешить. Мы в итоге пошли в степь и заночевали в палатках под кустом. Вот таким образом оказались мы в этом африканском государстве – для меня это 122-я страна.
