Антон Сергеевич Зинченко
За чертой
Глава 8
. Весна
Спустя 4 месяца
Наконец-то появились первые признаки оттепели, температура начала подниматься выше нуля градусов, и рутинную чистку снега, зимнюю рыбалку и плетение корзин, которым Михаил занялся, дабы хоть как-то не сойти с ума от зимней скуки, сменила подготовка огорода и ульев. Даже Анатолий, всю зиму пропивший с Денисом, вышел из спячки и начал заниматься какими-то делами, то и дело раздавая указания подчиненным. Денису это не нравилось, он то и дело требовал продолжения банкета, постоянно просил выпивки, а в ее отсутствие спорил и скандалил со всеми. Каждое утро его, как испорченный холодильник, потряхивало с похмелья, и Михаил вспомнил, что с ним было то же самое, когда он боролся с запоем, но Денис не мог или попросту этого не хотел, его все вполне и так устраивало, но это переставало устраивать Анатолия.
Однажды Михаил сидел на лавочке и слышал, как в доме в очередной раз спорят Денис и Анатолий, последний говорил о девушке, которую еще в начале зимы собирался позвать Денис, и открытым текстом намекал, что сейчас самое время, потому что нужны рабочие руки, а если Денис ее не позовет, то Анатолий больше не будет его поить и кормить и он может отправляться на все четыре стороны.
Михаилу стало интересно, чем закончится очередной скандал, он подошел к окну и аккуратно заглянул в комнату.
В ответ на слова Анатолия Денис закричал: «Если бы водка у тебя текла по трубам, а источником был колодец, я бы бросил туда насос и качал спиртное в себя, пока бы изо всех дыр не потекло, пока не лопну. Даже тогда я бы ее не позвал! Думаешь, я не помню, что ты каждый день твердишь мне об этой девке?!». Анатолий швырнул початую бутыль в стену, послышался стук, бутылка не разбилась и покатилась по полу. «Ах ты сволочь», – завопил Денис, бросившись на Анатолия с кулаками. Анатолий лишь оттолкнул пьяное тело, Денис развалился на полу рядом с бутылкой, а Анатолий демонстративно наступил на емкость тяжелым берцем. Такого натиска сосуд не выдержал и лопнул, разлетевшись на множество осколков. Денис поднялся с пола, недовольно хмыкнул и полез куда-то в комод за заначкой, жаждая продолжения веселья.
Михаил аккуратно, дабы не наделать шума, отошел от окна и, поработав, отправился спать, а рано утром к нему зашел Анатолий и сказал, что они уезжают в город и на пару дней Михаил останется здесь один.
Глава 9.
Новая знакомая
Пара лучших дней Михаила пролетела быстро, он чувствовал себя настоящим хозяином жизни и даже строил планы на будущее, ему нравилось в деревне. Здесь все казалось спокойным и размеренным, не то что в городе, здесь можно было не бояться каждого встречного, да и встречных здесь не было, случайные люди были тут редки, к тому же земля всегда может прокормить, он всерьёз подумывал проработать сезон и устроиться на работу на ферму, пусть не в этой деревне, так в какой-нибудь другой, ведь подобных поселений в стране тысячи. Можно будет занять один из пустующих домов и просто жить, не существовать, как раньше, а наконец-то жить полной жизнью. Ну, или в крайнем случае попроситься к какому-нибудь доброму человеку на постой за помощь по хозяйству. Недавние скитания вспоминались с трудом, на миг в памяти всплыли старые знакомые, и Михаил с тревогой затряс головой, дабы выбросить эти воспоминания и больше об этом не думать. Сейчас как никогда Михаил ощущал себя на своем месте и даже мог бы разрыдаться от внезапно накатившего счастья, но увидел Анатолия и Дениса в сопровождении незнакомой женщины. Михаил поднялся со скамейки и, сделав пару шагов навстречу, протянул руку, поздоровавшись с Денисом. Анатолий бегло кивнул в ответ и прошел в дом, девушка вошла следом, будто даже не заметив Михаила, Денис присел на скамейке и, достав из пачки пару сигарет, одну закурил, а вторую протянул Михаилу, тот принял папиросу и, сев рядом, глубоко затянувшись, закашлялся.
Денис достал из внутреннего кармана куртки чекушку водки. Михаил бросил на соседа брезгливый взгляд, сейчас ему совсем не хотелось пить, наверное, он был из тех людей, которые покончив с дурной привычкой, строго осуждают тех, кто идет на поводу у пагубной зависимости сейчас. Денис нетерпеливо заговорил:
– Ну, как тебе Настёна?
Михаил приподнял бровь в вопросе.
– Настёна? – он прекрасно понимал, кого имел в виду Денис.
– Ну да, я вас попозже познакомлю, вот такая баба.
Михаил кивнул в ответ.
Денис поднялся со скамьи, швырнул бычок под ноги, взял с земли пакет, тут же, подобно колоколу, огласивший округу стеклянным звоном, и прошел в дом.
***
Вечером Михаил возился с оконной рамой. Из проклятой, сгнившей от времени деревяшки выпало оконное стекло и чудом не разбилось, когда Михаил распахнул окно, впуская в домик свежий весенний воздух.
Из хозяйского дома доносилась веселая музыка, кажется, что-то из дискотеки 80-х, но Михаил не запомнил слова, он и меломаном-то особо не был, слушал то, что включали другие. Но мотив казался заводным, «Наверное, раньше под такое отжигали», – подумалось Михаилу. Из сосредоточенности его вывел голос Анатолия, доносящийся из хозяйского дома. Анатолий был навеселе, он стоял в проеме и пошатывался, держась одной рукой за дверной косяк.
– Не в службу, а в дружбу, затопи нам по-быстрому баньку, – немного икая, проговорил Анатолий.
– Хорошо, – ответил Михаил и отправился на задний двор наколоть дров.
А в доме тем временем, казалось, уже перешли к танцам. Музыка стала громче и сменилась на попсу из 90-х. Стоял жуткий топот и гул, кто-то пытался подпевать. Дом ходил ходуном. Михаил затопил баню, наконец-то закончил с окном и, закрыв его, сидел в своем домике, глядя как пьяная компания отправляется в баню. А вернее, пока в предбанник. Михаил понял это по тому, как Денис нес в руках початую бутылку водки и стаканы, Анатолий – какую-то закуску, а девушка – магнитофон. Михаил подумал, что поспать сегодня вряд ли удастся, и, отойдя от окна, улегся на кровать. Спалось на удивление легко, может, тому виной было проветривание помещения после зимы или обычная усталость, но за ночь Михаил открыл глаза лишь единожды, когда услышал шум во дворе, вначале ему послышались голоса Анатолия и Дениса, кажется, они о чем-то очень громко разговаривали, а после будто что-то тяжелое с грохотом упало на землю, и шум затих. Михаил хотел было подняться и проверить, все ли в порядке, но не смог победить усталость и вновь провалился в сон.
Проснулся он куда позднее обычного. На старом советском будильнике, любезно выделенном Анатолием, была половина девятого утра. Михаил потер глаза и неохотно поднялся с кровати. «Зарядку сегодня он явно отменит», – подумал парень и, одевшись, вышел во двор. На улице было тихо, кажется, никто из развлекавшихся вчера еще не проснулся, Михаил решил воспользоваться этим затишьем и тихонько прошел в баню в надежде умыться теплой водой из бака, явно еще не остывшей за ночь.
В предбаннике он уперся в небольшой столик с остатками вчерашнего пира: парой ломтей колбасы, початой бутылкой водки да стаканом с соком, который облюбовали недавно проснувшиеся после зимней спячки мухи. Михаил брезгливо поднял стакан и выплеснул содержимое на улицу. Смел со стола в пакет весь мусор и выставил его за дверь, вошел в парную, плеснул в тазик пару ковшей холодной воды, разбавил теплой из бака и помыл с мылом лицо и голову. После водных процедур посвежевшим Миша вышел на улицу, поднял пакет с мусором и пошел по огороду в сторону дома, немного поодаль тропинки он увидел початую бутылку водки и направился к ней, дабы убрать эту гадость в пакет. Михаил нагнулся и, бросив бутыль к мусору, увидел на земле чуть поодаль рассыпанную мелочь и пачку сигарет, рядом расположилась небольшая лужица крови и вдаль от нее по грязи была проложена тропка. «Будто что-то ползло или кого-то волокли», – сразу подумалось Михаилу. Он прошелся по следам, они обрывались посреди огорода. «Слава богу», – подумал Михаил, он решил уйти от увиденного и на всякий случай пока ничего не трогать. Анатолий давно просил его вскопать парники, и сегодня Михаил приказал себе не выходить из них и ни с кем не говорить, пока к нему не обратятся. Он испытывал какую-то необъяснимую внутреннюю тревогу, и с каждой минутой она все сильнее расползалась по телу. Мозг работал, давая разные объяснения увиденному, Михаил вспомнил ночной шум и старался дать ему логическое объяснение, но, к сожалению, оно было весьма трагическим. Борясь с тревожными мыслями, он, не торопясь, вскапывал грядки, все поглядывая на входную дверь дома и на тропинку, ведущую за ограду – в деревню. Михаилу казалось, что с минуты на минуту он услышит до боли ему знакомый скрип тормозов уазика, по этой тропинке пройдут люди в форме и поставят точку в его размышлениях тем, что, ни в чем не разобравшись, арестуют его и обвинят в убийстве. «Но в убийстве кого? – отчетливо говорил разум. – Ведь тела ты не нашёл. Да ведь его закопали», – ответил сам себе Михаил. Хоть у него в руках и была лопата, он боялся пойти на место, где обрывался след, а вдруг и вправду там он выкопает труп и тогда уже точно не отвертится? Люди в форме придут в тот самый момент и увидят Михаила с лопатой у бездыханного тела, тогда уж точно все улики будут против него. А еще хуже, если убийца затаился где-то и специально ждет этого момента или вообще убьет и его за разгадку ужасной тайны. К полудню эти мысли стали навязчивыми, Михаил накрутил себя настолько, что любые доводы в пользу здравого смысла казались ему ничтожными, он не мог копать, его потряхивало мелкой дрожью, в итоге он просто уселся на землю и, как верный пес, ждущий хозяина, смотрел в одну точку, не отводя глаз от входной двери.
Благо долго ждать не пришлось и дверь отворилась,из дома вышел Анатолий, казалось, только этого Михаил и ждал, или не этого? Он уже ничего не понимал, но ему стало грустно, где-то в глубине души он ожидал, что выйдет кто-то другой. Михаил поднялся и принялся вскапывать грядки, будто ничего и не было. «А что и было, в самом деле? Бред параноика? Подумаешь, кто-то пьяный упал, расквасил нос и, не в состоянии подняться, полз по земле, с кем не бывает, со мной было», – подумал Михаил. Мозг как-то быстро нашел объяснение для последней версии, и все сошлось, пропали страх и тревога, все остались живы, и Михаил останется на свободе. Чем не счастливый конец?
Анатолий взял в руки лопату и подошел к Михаилу.
– Устал? – каким-то не своим с хрипотцой голосом заговорил Анатолий.
– Немного, – ответил Михаил, думая, в чем подвох, ведь такого раньше никогда не было, как бы он ни уставал, Анатолию было начхать, ведь для этого Михаил был ему и нужен – чтобы уставать и делать всю грязную работу за еду и обещанные в конце сезона деньги.
– Ну, прогуляйся до дальнего озера, посмотри, вскрылось ли оно, сплаваем, сеть поставим, рыбки поедим, а я пока тут покопаю.
Михаил попятился на безопасное расстояние, необходимое для удара лопатой, и, не бросая инструмента, пошел в сторону озера. Разумеется, он не собирался проверять, вскрылось ли оно ото льда или нет, он хотел лишь уйти от Анатолия, скрыться от его прожигающего взора, он спиной чувствовал, как этот взгляд высверливает в нем дырку. Зайдя за дом, Михаил направился в сторону деревни, осматриваясь по сторонам в поисках укрытия, откуда можно было понаблюдать за Анатолием, но ничего подходящего он найти не мог, деревья стояли без листвы, и лишь на редких ветвях начинали набухать почки. А никаких искусственных или естественных укрытий больше в этой округе не было.
Михаил смачно сплюнул в грязную колею и потопал в сторону водоема. «Будь как будет, пройдусь, может, дурные мысли из башки выйдут, что это я, в самом деле, хотел бы он меня убить – давно бы сделал свое грязное дело, я вон как дрых, все на свете и смерть бы свою проспал», – с этими мыслями стало и вправду легче, Михаил дошел до озера, по колено извозившись в грязи, посидел на бережке, покурил и побрел обратно.
К его удивлению, Анатолий и вправду копал грядки. При виде Михаила тот бросил взгляд в его сторону, Михаил лишь покачал головой, взял лопату и принялся вскапывать землю рядом.
Они практически ни о чем не говорили, лишь молча до вечера выполняли рутинную работу. Михаил уже давно не чувствовал пальцев рук, но слабость показать не решался. Ждал, пока Анатолий первым положит лопату, но и тот будто был с такими же мыслями. Так они, наверное, и прокопали бы до ночи, если б дверь не открылась и на пороге дома не показалась Анастасия, она помахала им рукой и крикнула: «Ужин готов».
Ужин и вправду был готов, стол накрыт, дымилась вареная картошка, на сковороде томились отбивные, рядом на тарелке лежали соленые огурцы и помидоры, Михаил вспомнил, как давно он не сидел за этим столом, хотя за это время здесь ничего не изменилось. Он посмотрел на Анастасию, она, заметив на себе его взгляд, протянула руку. И хоть они перекидывались до этого парой слов, сейчас состоялось их официальное знакомство.
– Вы, наверное, Миша, Толечка много про вас рассказывал.
«Толечка», – Михаила чуть не вырвало, он скривился, в голове промелькнула мысль: «Когда это, интересно, он стал Толечкой?».
Анастасия потрепала Толечку за щеку, тот коряво улыбнулся.
«Надо же, он умеет улыбаться, вот что бабы с людьми делают», – подумал Михаил и тотчас почувствовал себя лишним в этом доме.
Анатолий будто заметил это и легонько подтолкнул Михаила к столу.
Тот присел на отставленный табурет, Настя сняла крышку со сковороды с отбивными, Михаила замутило. Запах мяса показался ему каким-то странным, резким. Неужто он настолько отвык от подобной еды?
Настя положила по куску отбивной в каждую тарелку и поставила на стол бутылку водки. Анатолий налил себе и ей и обратился к Михаилу:
– Я правильно помню, ты ведь бросил? – Михаил утвердительно кивнул и отодвинул пустую рюмку в сторону.
Михаил бы, может, и рад иногда пропустить стопку-другую, но после посиделок с бабкой он даже запах водки с трудом переносит, а если выпьет, то, глядишь, и копыта отбросит, вот как старая невольно закодировала. Но Миша никому не говорил про бабку, сказал, что решил больше не пить, хотя сам навряд ли бы смог, снова бы сорвался. Первое время его жутко потряхивало по утрам и до боли хотелось выпить, особенно трудно было в те моменты, когда рядом кто-то пьянствовал, как сейчас, или когда работы никакой нет и сидишь без дела. Но он себя, получается, хоть и с чьей-то помощью, но победил и теперь почти мог пропагандировать здоровый образ жизни.
Анатолий тем временем уплетал второй кусок мяса и совсем не притрагивался к картофелю, а Миша, наоборот, совсем не хотел отбивных и даже свою порцию пытался переложить обратно в сковороду, но хозяин настоял, чтобы он попробовал кусочек, а то неуважение получается. Михаил отрезал немного от отбивной и, борясь с подступающей рвотой, не разжёвывая, с трудом, едва не подавившись, проглотил кусок и заел его парой еще дымящихся картофелин.
Немного посидев за столом, Михаил поблагодарил за ужин и, видя, как жмутся к друг другу Настя и Толик, торопливо покинул хозяйский дом. Его почему-то все сильнее стали мучать утренние мысли, но теперь он почти догадывался, чья это была кровь, и чем больше он думал, тем скорее хотел в этом убедиться. Он вышел из дома и торопливо направился к месту происшествия, но, дойдя, увидел, что земля там вскопана в форме овала в направлении места, куда давеча что-то волокли.
Михаил выдавил из себя смех. «Вот тебе и помог выкопать грядки, – проговорил он вслух. – Получается, про покойников либо хорошо, либо никак, но ведь и про Дениса сегодня даже никто не упомянул, будто его и не было вовсе», – подумал Михаил. Но подойти с этим вопросом к Анатолию он испугался и решил лечь спать, мол, утро вечера мудренее, а завтра он обязательно во всем разберется.
Уснул Михаил быстро и, проснувшись по будильнику, быстро оделся, взял лопату и отправился на то самое место, где следы обрывались, он уже четко знал: если Анатолий его спросит, что он делает, Михаил ответит, что решил сделать новую грядку там, где вскопал Анатолий. Долго мучить инструмент не пришлось, почти сразу штык лопаты уперся во что-то твердое. Михаил раскидал землю вокруг и обнаружил плотно прилегающий к земле люк, запертый на амбарный замок, закрывающий что-то типа подвала или погреба. Вскрыть он его не мог, вернее, мог, но не стал этого делать, подумав, что следует выждать и, закидав это место землей, как и было, вновь ушел в раздумья.
Глава 10
Солнце продолжало греть все сильнее. Анатолий лишь однажды спросил Михаила, есть ли у него желание заниматься с пчелами или он предпочитает другую работу, Миша, не раздумывая, ответил, что к пчелам его не тянет, на что услышал: «Настю тянет, тогда я обучу этому ее». Михаил был очень рад, он хотел как можно меньше времени проводить в компании Толика и все больше старался отдалиться от него, пуская в ход всяческие уловки, выдумывая различные отговорки, а Толику, казалось, до этого не было дела, он теперь увлекся Настей и отстал от Миши, даже практически перестал назначать ему работу. Так что Михаил почти каждый день ходил на рыбалку или просто гулял по лесу. Он даже пару раз за долгое время заходил к старушке, помогал ей по огороду и каждый раз интересовался, что она знает об Анатолии. Но бабушка знала о нем немного, и как речь заходила о его персоне, становилась немногословной, хотя на любые другие темы могла разговаривать часами. Она лишь сказала: «Держись от него подальше», – и Михаил держался, ему оставалось прожить здесь несколько месяцев, а в конце лета он хотел получить расчёт и уехать. Чтобы заработать немного деньжат, он брал на стороне любую работу. Старушка, кажется, чувствовала это и часто подкидывала Михаилу разную работенку, которую вполне могла выполнить и сама, а может, ей попросту было скучно, ведь жить одной в таком возрасте нелегко. И то, что молодому кажется сущими пустяками, для пожилого может быть невыполнимым.
Михаил обычно брал половину от ее оплаты, остальное протягивал назад. Он вставал ни свет ни заря, делал всю работу в доме Толика, а потом уходил по своим делам в деревню или на озеро.
В один из дней, когда Михаил собирался ложиться спать, Анатолий зашел в его хибару и сказал, что завтра на пару дней уедет в город, и велел помочь Насте с пчелами, и вообще, Михаил должен более тщательно присмотреть за хозяйством. А Толик поедет в город, дабы найти еще одного работника. Он так рассчитывал на Дениса, но тот сбежал, побоявшись труда. Конечно, Михаил разговор про Дениса развивать не стал, а лишь пообещал, что сделает все, что необходимо, в отсутствие Анатолия. Тот похлопал Мишу по плечу и ушел.
Все ночь Михаил крутился в кровати, то было жарко, откроешь окно – комары налетают и станет холодно, закроешь – снова становится душно, бывают такие ночи, когда все ни так и ни эдак, да мысли дурацкие в голову лезут, в общем, не спал он всю ночь и заснуть смог лишь с рассветом. Поднявшись с кровати, он потянулся и посмотрел в окно, потер заспанные глаза, потом потер еще раз.
На улице в десятке метров от его окна, развалившись на полотенце, лежала Настя, судя по ясной и знойной погоде, она загорала. Михаил присел на кровать, боясь: если оторвет взгляд, девушка пропадет как мираж. Она лежала на животе ногами к Михаилу в одних трусиках и лифчике, будто для того, чтобы Миша запечатлел в памяти ее формы, тяжело сглатывая слюну, он долго любовался ее пышными бедрами, а сейчас она решила перевернуться, чтобы загар лег равномерно, и, случайно уронив соскользнувший с пышных грудей лифчик, прикрыла наготу руками, на мгновенье задержавшись в таком положении, этого времени хватило, чтобы Михаил запомнил ее приятные очертания, успел подумать о них и представить в своих руках. Кровь начала бешено пульсировать, приливая к органам таза, Михаил поднялся с кровати в надежде увидеть больше. Бутылка, в которую Михаил наливал воду на ночь, соскользнула с прикроватного столика и с шумом упала на пол. Девушка услышала грохот и быстро улеглась на полотенце, прикрыв лифчиком столь желанное и недосягаемое для Михаила место, парень обреченно шлепнулся на кровать и, глядя, как из бутылки вытекает жидкость, начал думать о холодной воде в надежде прогнать этими мыслями возбуждение. Вскоре это помогло, и Михаил с приятными мыслями и легким жжением в низу живота вышел во двор и поздоровался с Анастасией, та в знак приветствия подняла вверх руку.
– Какой сегодня хороший день, присоединяйся, – чуть слышно проговорила она.
– Спасибо, но мне нужно выполнить кое-какую работу, – обреченно пробормотал Михаил, виня себя за нерешительность.
– Когда же отдыхать, если все время работать? – она немного приподняла голову и посмотрела на Михаила, он невольно остановился и взглянул в ее светлые глаза. Сейчас он всматривался в ее лицо, надеясь запомнить его черты. Кажется, Анастасия это поняла и, немного приподнявшись, вновь перевернулась на спину.
– Может, помажешь мне спину кремом? – проговорила девушка, но Михаила уже и след простыл, он бежал от нее как от огня, не понимая, почему упрямые ноги шагают все дальше, когда разум и руки хотят остаться и выполнить любую ее просьбу.
«Что будет дальше? Где эта девушка будет через неделю? Сбежит с ним или останется здесь и будет влачить жалкое существование с мерзким Анатолем, которому при появлении на свет сама природа наступила на физиономию, стараясь исправить ужасную ошибку.» Он на миг представил Анатолия, образ отчетливо вырвался из закромов памяти и мелькнул перед глазами, в нем отталкивало не внешнее уродство, он был вполне обычным человеком, даже более обычным, чем другие, с непримечательной внешностью. А то зло, копившееся в его жалкой душе годами, оно исходило от каждого сочувственного слова, от каждого косого взгляда, и сейчас казалось, что этот сосуд злобы переполнился и скоро лопнет, забрызгав всех своим ядом.
Михаил попытался прогнать образ Анатолия и вспомнить открывшуюся ему сегодня Анастасию, но ничего не получалось, как он ни старался, в мысли возвращалась жалкая физиономия Анатолия, от чего он его ненавидел все больше с каждой секундой и не мог объяснить причину этой злобы, просто ненавидел и все.
Михаил прогулялся по деревне и, немного поостыв, вернулся в дом, Анастасия уже не загорала, он прошел в сарай за инструментом и, собрав все необходимое, принялся за работу, от которой теперь его ничего не отвлекало.
Наступил вечер, Михаил сидел в своем домике и молча, подобно затухшему вулкану, в чреве которого все еще кипит лава, продолжал смотреть, как она, стащив майку, вновь лежит перед его окном в одном купальнике под лучами вечернего солнца. Он больше не смущался и не боялся быть замеченным, он просто смотрел на нее, стараясь запомнить каждый сантиметр ее тела, каждый изгиб, каждую морщинку. Она лежала к нему спиной, но он будто чувствовал тайную связь или хотел ее чувствовать.
– А что если стремление помочь было лишь обязывающим тебя ходом?
Михаил будто проснулся, он вышел на улицу и сел рядом, будто бы она ему приказала это сделать и он не мог не повиноваться.
– Прости, что ты сейчас сказала? – тихо проговорил он, но побоялся, что она не повторит сказанного, и хотел было подняться и уйти.
– Я спросила: что если он помог, чтобы обязать тебя?
– Ты об Анатолии? – чуть слышно проронил Михаил.
– Ну, конечно, ты ведь из-за этого боишься ко мне подойти, думая, что тем самым отплатишь злым за добрый поступок.
– Да, – проговорил Михаил, не раздумывая, хотя понимал, что следовало сказать нет.
Анастасия приподнялась, одной рукой обняла Михаила за шею и потянула к себе. Так они лежали, обнявшись, под лучами вечернего солнца и говорили обо всем, держась за руки. И не было у Михаила ближе и родней душой человека, чем Анастасия, и он впервые за все время своего существования ничего не боялся.
***
Наступило утро, они ночевали в разных кроватях и в разных домах, хотя Михаил не спал и чувствовал, что Анастасия тоже не спит, но все не решался это проверить, подумав, что может ошибаться. Анатолий уехал на двое суток, и как минимум еще половина дня была у Михаила в запасе, чтобы насладиться обществом Насти, и поэтому, как только открылась дверь хозяйского дома и на пороге появилась столь приятная и долгожданная фигура девушки, Михаил подбежал к ней и принялся о чем-то рассказывать, всю ночь в голове он строил план действий, и вот теперь был готов поделиться им с подругой.
Она ни на чем не настаивала и слепо следовала за Михаилом, крепко вцепившись в его руку. Вскоре он остановился у небольшого домика и, отворив калитку, потянул Настю за собой. У крутой лестницы, ведущей в дом, на лавочке сидела старушка и, увидев их, будто расцвела.
Бабушка подошла к Анастасии и, взяв девушку за обе руки, молча всмотрелась ей в глаза. После она повторила ту же процедуру с Михаилом и, подержав обоих молодых людей за руки, будто подтолкнула их в сторону дома. Первым проследовал Михаил, за ним нерешительно ступала Настя, а после следовала хозяйка, на мгновенье задержавшаяся на крыльце, затворив за собой дверь. После бабушка вновь выглянула на улицу, будто что-то забыла, но, махнув рукой куда-то вдаль, закрыла дверь на засов и прошла в комнату, указывая молодым людям, куда расположиться. Михаил начал говорить, но старушка оборвала его на полуслове:
– Вижу, намерения у вас добрые, – проговорила бабушка. – Помогу, чем смогу, жить мне осталось недолго, помяните старуху после смерти, чтобы душа моя обрела покой.
Михаил хотел было возразить и сказать что-то о долгих годах жизни, но тон хозяйки был властнее обычного, и парень лишь кивнул головой.
– Обещаю.
– Не подавайте вида, через два дня приходите – и от меня сразу долой, на первое время вам моей помощи хватит, а дальше уж сами, – проговорив это, старушка вышла на улицу. А когда молодые люди удалились, двуперстно вслед им перекрестила воздух и проговорила: «Упаси вас бог, за что на долю таких молодых выпадет столько недобрых мучений?».
