Антон Пономаренко
Вьерд. Чума. Книга 1

Нет, он не был готов! Ещё шаг, и он уже был не в коридоре тюрьмы. Яркий свет бил в глаза, запах прелой соломы сменился десятками запахов: рыбы, нечистот, пряностей, фруктов. Они с магом оказались посреди базарной площади. Это Марк разглядел после того, как глаза привыкли к яркому солнечному свету, сменившему полумрак камеры. Архимаг Синельди двинулся сквозь базар, и Марк последовал за ним. Кажущаяся легкость побега его не соблазняла, ведь он в другом мире, он не знает ни языка, ни правил этого мира, не имеет средств к существованию. Общаться мысленно, как это делают маги, он не умел. Значит, пока плывём по течению и учимся.

– А как к вам обращаться? – спросил Марк своего спутника.

– Мэтр или Повелитель, – не оборачиваясь, ответил Архимаг. Он быстро шагал сквозь толпу, толкаться среди многочисленных покупателей ему не приходилось. Люди сами расходились в стороны и зачастую кланялись.

– Мэтр, это понятно, а почему Повелитель? – удивился Марк, спеша вслед за оранжевой мантией Архимага.

– Это очень просто, я Повелитель империи Вьерд, один из Триединого духа… – Архимаг остановился, развернулся и приложил палец ко лбу Марка. Помолчи-ка пока.

Марк и рад был бы задать ещё несколько вопросов, но губы перестали слушаться, будто все мышцы вокруг рта парализовало. – Я расскажу тебе кое-что об этом мире. Это будет тебе полезно, а я подумаю вслух.

Архимаг задумался, почесал правой рукой мочку левого уха. Щёлкнул пальцами – с лёгким шипением рядом с рукой Архимага появилась тёмная круглая дыра размером с ладонь. Она словно поглощала солнечный свет. Синельди сунул руку в дыру и достал оттуда кольцо. Медное кольцо с небольшим кварцем. Через мгновение кольцо уже было на пальце Марка.

– Небольшая проверка. Если в конце нашего пути камень изменит цвет, то тебя ждёт нелёгкая судьба. Если останется прозрачным, то можешь расслабиться, – пояснил свой поступок Архимаг Синельди.

Что-что, а вот расслабиться или не думать об этом чёртовом камне у Марка не получалось. Архимаг же напротив, был расслаблен и неторопливо шёл дальше. Покинув площадь и свернув в каменную улочку, Синельди исчез. Марк поспешил вслед за ним, ещё шаг и он уже не на улочке. Дома, базар и каменные улочки исчезли, теперь он был на широкой грунтовой дороге. Дорога проходила свозь густой сосновый лес. Эти деревья показались Марку намного выше земных сородичей. От них исходил сильный маслянистый запах, который перебивал пот и смрад немытых тел. Чуть впереди показались несколько голых по пояс людей, они рыли канавы вдоль дороги. Марк заприметил одного из них. Тощий и жилистый мальчишка, из одежды на нём были только обрывки штанов и кожаный ошейник с цепью, на спине свежие рубцы от кнута. Один глаз парнишки был закрыт, второй смотрел сквозь путников.

– Это раб, в Вольных королевствах рабство разрешено. В Белом королевстве рабства давно нет, а Вольные королевства все ещё цепляются за прошлое. Надеются в один день возвыситься и создать свою империю, – ответил на немой вопрос Архимаг. – Тебе же повезло, ты попал к нам, иначе бы также махал кайлом на строительстве тракта.

Архимаг вдруг свернул с дороги и пошёл прямо к парнишке. Надсмотрщик только сейчас заметил путника, до этого его внимание было всецело поглощено рабами. Когда они ленились, он мотивировал их кнутом. Надсмотрщик хотел было что-то крикнуть Синельди, но разглядел оранжевую мантию и посох, остановился и поклонился. Синельди же подошёл вплотную к парню и коснулся его лба. Мальчишка перестал копать, вздрогнул и его левый глаз открылся. Без зрачка, полностью белый. Марку показалось, что из этого глаза кто-то за ним наблюдает, по спине заструился холодный пот. Он сделал шаг назад, и вот они снова в другом месте.

На этот раз была кухня. Огромная кухня. Всё её помещение было каменным, вдоль одной из стен стояли три печи, у которых суетились поварята. Несколько десятков столов, где резали мясо, шинковали овощи и занимались прочими кухонными делами повара. Поначалу Марку показалось, что здесь царит абсолютный хаос. Однако посреди этого движения в центре стоял просто огромный мужчина. Морщинистая лысая голова, мощные мускулистые предплечья в татуировках, кожаный фартук на голом торсе, скрывающий огромный живот. Вероятно, главный повар, подумал Марк, за рабочим шумом расслышав бас мужчины, раздающий указания. Марка кто-то усадил на стул в уголке, чтобы не мешал, в руки ему сунули миску с похлёбкой. В жиже плавала целая луковица и клёцки, от супа исходил приятный аромат мясного бульона. В животе заурчало, и он понял, что не ел уже больше двух суток. Аккуратно зачерпывая ложкой жижу, он с наслаждением ел самый вкусный суп в своей жизни. Вскоре живот заполнила приятная тяжесть. Стало тепло от еды и жара печи. Он разомлел и задремал на стуле. Сквозь дрёму он расслышал разговор поварят. Они шептались о гостях в замке. Виданное ли дело, сразу император Карл, и Архимаг Синельди, и епископ Бойл. Сразу три Повелителя в одном месте!

В небольшом зале за треугольным столом сидели три Повелителя. Архимаг Синельди, епископ Бойл и император Карл Тринадцатый. Три столпа власти, Триединство власти – силы, духа и энергии, их соединяющей. Император представлял силу, епископ – дух, а Архимаг объединял их. Первым слово взял епископ Бойл.

– Повелитель Синельди, император, я собрал вас здесь по одной причине. И причина эта Чума!

Анеж. Неизвестное место.

Анеж был солдатом, он копал рвы, возводил частоколы, стоял в строю. День за днём, день за днём. Он не помнил, как его звали, но точно не Анеж. Один день отличался, солдата позвал Древний, он ушёл от войны по желанию Древнего и в тот же день погиб в уличной драке. Когда Анеж не умер, пришло осознание, что это не сон. Сейчас он должен проснуться и теперь Анеж был знахаркой, дочерью шамана и травницы. Знахарка собирала травы, сушила их, растирала в порошок и так день за днём, год за годом. Пока в один день Древний не позвал её, в тот день она ушла по воле Древнего, упала в пропасть. Снова он не проснулся. Он чувствовал разбитое тело знахарки, нож в животе солдата, но не мог проснуться. Он был ими: поваром, разбойником, солдатом, шпионом, сотни людей, профессий и судеб. Исход был один, но он так и не проснулся. Он стал забывать кто он, как его зовут, куда он идёт, зачем он разбивает киркой грунт. Внезапная боль в голове, мягкое прикосновение, но очень сильная боль. И тут он проснулся… Анеж стоял в яме, в руках у него была кирка, боль от ножа в животе проходила. А вот раны на спине действительно болели, и это уже было не во сне. Пощупал. Длинные шрамы от кнута. Надсмотрщик заметил, что он перестал работать, подошёл ближе и замахнулся. В голове у Анежа прошептали – пусти. Он пустил, не сопротивлялся, не чувствуя своё тело. Лишь наблюдал, будто со стороны. Анеж-солдат в два длинных шага сократил дистанцию, пока надсмотрщик замахивался кнутом. Анеж-солдат перехватил кирку ближе к наконечнику и ткнул два раза шипом кирки в шею, шаг в сторону, увернуться от крови. На шум прибежал ещё один надсмотрщик, этот был с заряженным арбалетом. Арбалет был направлен прямо на Анежа. Анеж-мальчик хотел броситься прочь или на землю, укрыться от болта, но Анеж-солдат выпрямился во весь рост, замахнулся киркой из-за головы и метнул её. Сила, с которой её метнул Анеж-солдат, была точно недоступна мальчику – кирка пробила голову второму надсмотрщику насквозь. Болт разрядился в землю, сам надсмотрщик так и остался стоять на коленях с проломленной головой. Остальные рабы, увидав конец драки, попытались разбежаться в разные стороны. Но как только они отбегали на сотню шагов, ошейник душил их. Они корчились на земле и пытались безуспешно ползти, теряли сознание и задыхались насмерть. Анеж застыл на месте. Присутствия солдата он больше не ощущал. Где же он? Только что он был в лесу, потом потерял сознание. Теперь он здесь, рядом с каким-то трактом, укреплённым камнем и канавами для дождевой воды. Анеж осмотрелся. Рабы разбежались. Анежу захотелось отойти от окровавленных тел подальше. Ему казалось, что мертвец, стоящий на коленях с киркой в башке, сейчас встанет и пойдёт к нему. Бежать, бежать. А ноги замерли. Анеж убеждал себя, что не от страха. Чего он, мёртвых не видел? Да, сейчас они испустят дух и их мстительные духи нападут на любого. Любого, у кого нет амулета, татуировки или прочей защиты от злых духов. Амулет… почему на шее так легко? Где его простенький амулет – оловянное перекрестие на пеньковой веревке? Такие носили все жители его деревушки. Кто побогаче, носил серебряный или даже золотой, а кто имел крохи магического дара, делал себе татуировку на груди. И никто не расставался с защитой, выходя из дома, а уж за пределами деревни тем более. Амулета не было, слетел ли он в трактире или утонул в болотах… Да какая теперь разница. Сейчас в него вселится злой дух или разорвёт его на части чужими руками. Он даже не знал, что хуже. А ноги всё ещё не двигались. Шевелись, шевелись, трус! Невдалеке захрипел один из рабов, он снова попытался удрать подальше, и ошейник сдавил его шею. Анеж пощупал ошейник на собственной шее. Кожаный, широкий, почти в ладонь, с выдавленными рунами по всей поверхности и большим бронзовым кольцом сзади. Мальчишка попытался расстегнуть или порвать его. Бесполезно. Кожа слишком толстая, и никаких застежек. Холодный пот прошиб Анежа, стекая по спине. Удары кнута оставили длинные открытые раны. Из них сочилась кровь, смешиваясь с потом. Анеж попытался стереть кровь и пот, но лишь размазал их по ладони. Ошейник, как же снять этот чёртов ошейник? Кирка слишком тупая, чтобы перерезать кожу, ножей у надсмотрщиков не видно. В отчаянии он ухватился окровавленной ладонью и потянул, что было сил. Ошейник зашипел и неожиданно легко с хлопком порвался. Несколько рабов, что были в сознании, увидели, что он освободился, и поползли к нему. Надо было бежать. Анеж это точно знал, через пару часов солнце сядет, и души покинут тела этих грешников. Рай не примет их, и они будут странствовать. Озлобленный дух будет мстить убийце и нападать на всех живых. Он помнил рассказ старого солдата про деревню Осинки. Их священник поддался скверне, и защита деревни пала. Духи уничтожили её за одну ночь. Анеж медленно двинулся подальше от этого места, ноги едва слушались. Тем временем три уцелевших раба подползли к нему.

– Спаси! – прохрипел один.

– Сними это! – умолял другой и, стоя на коленях, показывал на ошейник, третий молча упал на колени и протянул руки в молящем жесте.

– Но как? Я не знаю как… – пятился мальчик и негромко отвечал просящим рабам.

– Спаси! – повторил первый, обхватил Анежа за ноги и прижался к нему, дрожа всем телом.

– Я не могу, – Анеж упёрся в шею и плечо держащего его раба, пытаясь отодвинуться. Как только ладонь коснулась ошейника, раздалось шипение, грубая кожа с рунами порвалась от лёгкого усилия и упала на землю.

Остальные рабы замерли на мгновение и снова поползли к нему.

«Аркан подчинения, мы легко разрушим», – зашептал голос в голове. – «Капни на них кровью, мальчишка»

Анеж послушался голоса и коснулся ладонями ошейников других рабов. И снова неразрушимые даже сильными человеческими руками ошейники рассыпались как труха.

«Беги!» – шёпот в голове.

– Беги! – не своим голосом гаркнул Анеж. И побежал. Побежали и освобождённые рабы. Все в разные стороны. Анеж побежал по тракту, невидимый отросток в его теле вновь указывал направление, и Анеж просто бежал. Можно было не думать, не бояться, просто переставляй босые ноги по ровному грунту тракта. Раз, два, вдох-выдох, раз, два. Страх ушёл, мысли не роились в голове, лёгкая приятная пустота и бодрость.

Тело надсмотрщика с раной на шее дернулось, выгнулось дугой, и он встал. Ноги и руки непослушно дергались, как у куклы на верёвках, несколько неуклюжих шагов. Мертвец выдернул кирку из головы бывшего соратника. Тело второго завалилось, тоже дёрнулось и замерло. Такая же история повторилась с трупами рабов. Они корчились, дёргались и в конце замирали навсегда. Единственный мстительный заковылял в сторону тракта, принюхался и двинулся в ту же сторону, куда убежал Анеж. В голове духа мелькали образы: вот они находят мальчишку в бессознательном состоянии, пьющим из лужи, вот они застёгивают на нём рабский ошейник, вот кирка протыкает его шею. Дух хотел что-то произнести, но лишь кровавое бульканье раздалось из мёртвой глотки. Дух в теле мертвеца побрёл вслед за мальчишкой.

Ученик Вишпа. Белое Королевство

Ученик Вишпа проходил по базарной площади столицы. Площадь расположили так, что почти все улочки города сходились тут и, если хочешь побыстрее попасть из одной точки города в другую, обязательно будешь её пересекать и, возможно, соблазнишься купить что-то из товаров. Вишпа не отвлекался на запахи пряностей, выпечки и благовоний, ему поручили важную миссию. Поверх его серой мантии была перекинута дорожная кожаная сумка с письмом мага Пепла. Ученик торопился выполнить указания мага, толкался среди многочисленной пёстрой толпы покупателей и зевак. Если он постарается, то, возможно, Пепел возьмёт его в подмастерье, а если оплошает… Он помнил, как будучи ещё подмастерьем, Пепел сжёг руку одному ученику. А тот ученик всего лишь пролил что-то. Внезапная боль пронзила ногу, он встал как вкопанный и в тот же миг кто-то ловкий сдёрнул с его плеча сумку и помчался прочь. Вишпа попытался броситься вслед, но правая нога только волочилась. Воришка уколол его в икру. Ученик со злостью посмотрел на низкую фигуру, ловко удирающую сквозь толпу. Метнуть огненную стрелу нельзя, заденет кого-нибудь из горожан. Ученик заметил какой-то всполох в толпе и заковылял к нему. Никаких следов магии он не почувствовал, попытался сосредоточиться, но боль в ноге мешала. Его уровень контроля не столь хорош, как у полноценных магов, те могли медитировать с ножом в животе. Вишпа споткнулся в очередной раз и его кто-то подхватил. Мягкая, но сильная рука помогла подняться.

– Вишпа, это от тебя бежал тот мальчишка? – спросила рыжеволосая девушка, поддерживая ученика.

– Да, Асса. Мелкий гад украл письмо мэтра Пепла. Мне конец! – горестно вздохнул ученик, сел прямо на мостовую и начал заматывать раненую ногу платком.

– Погоди, – Асса присела рядом и наложила свои небольшие, кажущиеся хрупкими ладони, на рану. По телу Вишпы разошлась приятная теплота, боль утихла. Он свободно поднялся, посмотрел на девушку. Та улыбалась во весь рот, в ярких голубых глазах пробегали красные всполохи, а веснушки на бледном лице стали ещё ярче. – Так-то лучше.

Не заметно для себя Вишпа и сам начал улыбаться в ответ своей соученице, но тут же его выражение лица изменилось. – Письмо!

– Не переживай – рассмеялась Асса и вытащила из-под серой робы кристалл кварца на простой бечевке. – Ракж научил новому трюку.

– Трюку? – при упоминании имени Ракжа парень невольно скривился, от чего-то герой войны и маг Радогаст Ракж вызывал у него неприязнь.

– Да, я могу поставить метку на человека или вещь, а потом отслеживать с помощью маятника. – Асса подняла бечёвку над левой ладонью, так что кристалл едва касался кожи. Затем девушка прошептала слово. Небольшой всполох. Кварц отклонился от ладони, натянул верёвку, указывая путь среди улочек. И парочка учеников последовала его указаниям. Рана Вишпы уже затянулась и не беспокоила, благодаря магии Ассы. Асса держала кварц на бечёвке в вытянутой руке. Вишпа шёл ей вслед, вытянув вперёд стек для письма. Многие ученики использовали стеки для управления магической энергией – маной – до того, как получить жезлы подмастерий. Вложить в стек готовое заклинание невозможно, но лучше контролировать потоки силы вполне. Стеки часто ломались, терялись или даже полностью уничтожались учениками. Так что это был дешёвый расходный материал из дерева, реже кости или металла. Пироманты, уже более-менее освоившие управление стеками, использовали бронзовые или медные. Такие же были у учеников Вишпы и Ассы. Через десяток минут маятник кварца привёл их в тёмные проулки в районе трущоб. Здесь не было людей, ставни халуп, теснившихся буквально друг на друге в несколько этажей, были наглухо заколочены, чтобы не выпускать тепло печей. Насквозь прокопчённые деревянные стены впитали в себя вонь рыбных потрохов и прочих нечистот. Незаметно они пришли к речным докам. Здесь жили самые бедные жители столицы. По слухам, и скорее всего верным, тут же обитают и представители гильдии воров и, возможно, гильдии убийц. Если такая, конечно, существует, а не является страшилкой для честных горожан. Тем не менее, именно здесь была их цель. Кварц явно указывал на один из домиков, стоящий на речном пирсе. Это была сторожка местного смотрителя. Асса убрала кварц и последовала примеру Вишпы, вытянув вперёд стек. Девушка отошла в сторону от двери и направила стек прямо. А Вишпа постучал в дверь, держа стек наготове. Они не знали, сколько там воров и приготовились к сражению.

Дверь приоткрыл рыжий мальчишка, он просунул в тёмный зев двери голову и руку. На лице красовался свежий фингал, а в протянутой руке был зажат помятый, но целый конверт. После того как Вишпа выхватил конверт, в его сторону полетела и сумка. После чего дверь снова захлопнулась, и послышались удаляющиеся от двери шаги. Воришку видимо наказал отец или старший товарищ, который явно не хотел связываться с магами, но извинения от них ждать было бесполезно. Письмо снова было у учеников, оставалось доставить его адресату.

Глава 3. Фортуна – дело рукотворное.

Удача вещь конечная?

Анеж. Деревня Осинки.

Анеж бежал до вечера по трактую. Казалось, он не устал и даже не запыхался. Но стоило остановиться перед возникшими воротами деревни, силы покинули его. Мальчишка потерял сознание прямо у деревянных ворот.

– Кто там слоняется на ночь глядя? – встрепенулся задремавший было сторож. Он поправил кожаный шлем, ухватил покрепче самодельное копьё, переделанное из косы. – Опять кто-то из ублюдков Карла нажрался?

Сторож подошел ближе, потыкал копьём в тело. Тишина и никакого пьяного сквернословия. Значит, не детишки Карла. Не выпуская копья, сторож вытащил фляжку из-под шерстяного плаща. Сделал большой глоток, крякнул. Мозги, теперь смазанные добротной гномьей водой, зашевелились, заскрипели и выдали план действий.

– Сходить за факелом. Осмотреть тело. Сообщить старосте… и Карлу, определенно, Карлу. – Проговорил вслух план и немедля начал воплощать его в жизнь. Ну, не совсем немедля. Сначала сделал ещё один большой глоток из фляги, а после потрусил за факелом. Телом оказался тощий парнишка без сознания в одних оборванных штанах, босой и со следами плети на спине. Это точно стоит сообщить старосте, даже если парень тут и загнётся. Через четверть часа они уже втроём стояли у тела парнишки. Пузатый низкорослый сторож, в быту бывший пекарь, но, как и каждый житель Осинок раз в месяц служивший сторожем у ворот. Звание сторожа ворот, как шлем и копьё, каждый вечер передавались новому сторожу. Вторым был высокий, жилистый мужчина с длинными седыми усами и короткостриженой головой. В его руках было настоящее копьё, доставшееся ему со времен службы в наёмниках. А третьим был сам староста – сгорбившийся старичок с клюкой, подслеповатый, лысоватый, но бодрый и смелый. Староста первым подошёл к телу и потыкал парнишку клюкой. Тот застонал в ответ.

– Живой, – улыбнулся староста.

– Кто живой? – Спросил сторож, уставившись на старика.

– Он живой, дурень, – замахнулся на сторожа старик и бросил в сторону– Карл, как ты только терпишь этих остолопов. Таких дураков начнёшь копьём колоть учить, они сами себя в задницу и уколят.

Пекарь стушевался и замолчал. Видимо, что-то похожее на обучении уже было у бывшего наёмника Карла. Он без болтовни подошёл к мальчишке, проверил дыхание и одним движением закинул тощего паренька на плечо.

– Открывай амбар староста, до утра там поспит. Утром расспросишь. Ночь покараулю. А вы спать, – пробасил наёмник Карл и понёс мальчишку к строению амбара. Староста не стал с ним спорить, не время показывать власть.

Анежу снился сон. Он понимал, что это происходит не с ним, и сейчас он был всего лишь наблюдателем. Во сне огромный мужчина плыл в холодной воде. Нет, он не плыл, он тонул. Мужчина был ранен, но его терзала другая боль. Он проиграл, проиграл, проиграл… Накатила волна, и он пошёл ко дну. Вот ещё одна волна и темнота… Холодный поток воды окатил тело, слишком холодный для нереальности сна. Анеж отфыркался от залившей нос воды, встряхнул головой и открыл глаза. Он лежал на чём-то твёрдом, над ним нависало несколько человек.

– О, очнулся, – первым нарушил молчание один из них, глубокий старик.

– Конечно! Карл же на него бадью воды вылил, – сказал толстощёкий мужик, запачканный мукой.

– Всегда работало на болевших с пива, – пробасил ещё один седой, но моложавый и крепкий мужчина.

– У тебя что, солдаты по три дня спали после пьянок? – удивился последний – молодой мужчина в рясе и без растительности на лице.

– Вы кто? – осипшим голосом спросил Анеж у них.

– Я староста. А ты кто? И от кого прячешься? – Вопросом на вопрос ответил старик.

– Я Анеж… От отца… – голос дрогнул, но мальчишка сдержал слезы.

– От отца? У тебя следы на спине от хлыста! Сбежал от хозяина? – снова пробасил седой.

– Может это его отец приложил? – спросил толстощёкий.

– Чтобы отец хлыстом? – пробасил седой, – Я б убил за такое.

– Так ты и убил… – негромко сказал толстощёкий, при этих словах Анеж дрогнул.

– Отец только кулаками бил, это какие-то мужики с тракта, я от них тоже сбежал, – слукавил Анеж.

– Работорговцы Красного барона. Ошейника нет. Без мага его не снять. Мальчишка врёт, конечно, но претензий от Барона к нам не должно быть. Отец Кариф, что у вас? – Обратился старик к молодому в рясе.

– Скверны нет, слабый магический фон, на ауре следы убийства. Но это многолетней давности, старше мальчишки. Вероятно, родовое проклятие. Для Церкви Крылатого он чист. – заключил отец Кариф.

– Ты по-человечьи скажи, церковник, кто он? Сбежавший раб, каторжанин, убийца или просто паренёк? – переспросил староста.

– Просто парень, что-то натворил плохого, сам боится этого. Большего не скажу. А где твоё перекрестье, Анеж, кажется? – обратился молодой священник к пареньку.

– Потерял… в лесу… – робко ответил Анеж.

– Скверна, – выругался староста – Как его духи не убили-то… Оставить его тут – духи могут прийти за ним, коли же выгнать, то ответ держать перед тем, кто за ним гонится. Что делать будем?

– Выгнать, выгнать! – раздался нестройный хор голосов.

– Оставить, – пробасил Карл. – От духов нас защитит священник, а с солдатами Барона или кто за ним гонится, нам не с руки враждовать. Отдадим живого и почти целого.

– Решено. Парня оставляем. Седрик, принеси старые вещи Иогана. Еник, накорми мальчишку, а то через него скоро свет будет видно. Карл, ты и сам знаешь, что делать получше нас. А вы, отец Кариф, приглядите за Анежем, на путь истинный Крылатого наставьте. Впрочем, вы и сами знаете. И не забудьте упомянуть в письме епископу, что мы, мол, помощь оказываем и нового отца приняли как родного. Ведь так, отец Кариф? – староста раздал указания и, не дожидаясь ответов, поковылял к себе отсыпаться.

Через некоторое время Анеж переоделся в одежду какого-то Иогана. Седрик, местный пекарь, сказал, что тому они не нужны, вырос. Впервые за последние годы на Анеже была чистая и целая одежда. Льняные штаны и рубаха, простой плетёный пояс. Так же его посадили за один из столиков в таверне, поставили чашку каши с маслом. Анеж уплетал кашу за обе щеки, пока отец Кариф рассказывал какую-то притчу из книги Крылатого. Анеж не особо слушал, больше уделяя внимания еде, и иногда кивал на вопросы отца Карифа. С кашей было покончено. И Анеж решил узнать кое-что, гнетущее его с момента пробуждения. Что такое вселилось в него, и почему святой отец этого не заметил? Но спрашивать в лоб было боязно. Отец Кариф может и инквизиторам отдать. Пожалуй, стоит начать издалека.

– Отец Кариф, а что такое магический фон? – прервал Анеж затянувшуюся паузу после притчи.

– М… это остаточное явление после магии. Понятно? – ответил отец Кариф.

– Нет.

– Не понимаю, зачем я тебе это объясняю. Ну, ладно, на примере. После любого заклинания остается магический фон, как если бросить камень в воду и пойдут круги. Со временем вода успокоится, также и фон исчезнет.

– Угу, – сказал мальчишка, теряя интерес к собеседнику.

– Отец, Кариф, а кто такие одержимые? – снова перебил молодого священника Анеж.

– Откуда ты это слышал?

– Толстяк в муке и седой верзила шептались об одержимых у стойки.

– Это Седрик, наш пекарь и мукомол, а верзила – это Карл, наёмник в отставке. Он защищает деревню и наставляет наших мужчин. – пояснил Кариф.

– Так что про одержимых? – не унимался мальчишка.

– С точки зрения Церкви есть только один вид одержимых. Те грешники, что попали под влияние шестёрки – Проклятых Шести Грехов. Но такого не было тысячи лет со времён Исхода. Простолюдины же считают одержимыми неупокоенные духи, вселяющиеся в трупы людей или животных. Они не могут вселиться в живых или причинить вред, если есть защита. Кстати, про защиту. Тебе нужен новый амулет. Приходи завтра утром в часовню, я дам тебе новое перекрестье. Знаешь, что оно обозначает? – спокойно объяснял священник.

– Конечно. Перекрестье – это скрещенные крылья. Своими крыльями Крылатый защищает нас от скверны, детей ночи и происков Неназываемого, – при упоминании последнего мальчишка сплюнул через плечо. Отец скривился от проявления этого дикого суеверия.

– А также он защитил род людской во время Лунного затмения, – Кариф скрестил руки перед собой в молитвенном жесте.

Мальчик неохотно повторил жест. Он не хотел расстраивать священника. Но не особо верил в чудеса тех времён. В его родной деревне не было чудес, чудом он считал, если отец не побил его вечером. Тут внимание мальчишки отвлек скрип двери. Кто-то новый вошёл в таверну, прошёл через ряд длинных деревянных столов и тяжело упал за небольшим столиком в неосвещённом углу. Новый посетитель был высоким, фигуру скрывали чёрная мантия и чёрный же плащ. Чёрная одежда не была в дорожной пыли, и от неё не пахло потом. Скорее всего, новый посетитель приехал на карете. А значит, был обеспечен. Тем не менее, он заказал только вина и воды. Вскоре Анежу стало скучно за ним наблюдать. Путник в чёрном только пил по очереди из кувшинов и смотрел на входную дверь. Также Анежа усыпили притчи, которые бесконечным потоком читал вслух отец Кариф. И мальчишка задремал, положив голову на стол.

Анежу снова снился сон, где он был сторонним наблюдателем. Он был рядом с чем-то огромным древним, оно не обладало эмоциями, но что-то давило на Анежа во сне. Древнее существо хотело исправить, исправить чужой порядок. Неправильный порядок, противоположный, противный и мерзкий идеальному хаосу. Всего лишь отвратительная точка в бесконечности. Бельмо на абсолютной тьме. У древнего не было отвращения к этому мизерному порядку, только намерение исправить, уничтожить, забыть. Это намерение, внутренняя дрожь охватила Анежа, и он был замечен. Из непроницаемой тьмы к его телу приблизилось щупальце. Он заорал и проснулся. В таверне орал не только он. Также истошно вопил Седрик, толстый пекарь.

– Мертвецы, мертвецы… мертвецы идут! – вопил он, подняв шум на всю таверну. Шлем съехал с его головы, копьё из косы тряслось в руках.

– Сколько их, откуда идут, куда добрались? Доложить, как положено! – рявкнул на него Карл. Седой наёмник вышел из подсобки, где дремал, пока его не разбудили крики пекаря.

– Есть! Один мертвец у ворот. Ломится в запертые ворота. Иоган остался на страже, – вытянулся по струнке Седрик, мгновенно успокоившись.

– Седрик смени Иогана и… – начал Карл, но договорить не успел. Входную дверь вышибло.

В проёме показалась окровавленная фигура. Мёртвый надсмотрщик застыл в проёме, бельма его глаз осматривали зал таверны. Немногочисленные посетители застыли в изумлении. Живой мертвец смог преодолеть защиту Церкви. Мертвяк увидел Анежа, заурчал и ринулся было к нему, но внезапно отлетел в другую сторону. Сзади со всей силы в него врезался Иоган. Крупный парень в изодранной рубахе был залит кровью, он тяжело дышал и массировал ушибленное плечо. Мертвяк весил будто наковальня.

Мертвец же проломил собой стену в подсобку и тут же вылез обратно в образовавшуюся дыру. Его рука была неестественно выгнута, голову скосило на бок. Но эти повреждения не приносили ему видимых неудобств, и он заковылял в сторону Анежа, не обращая внимания на остальных людей в таверне. Старый наёмник Карл воспользовался этим. Плавно переместился к Седрику, взял импровизированное копьё из его рук и приблизился ещё на несколько шагов. Мертвяк не замечал Карла и всё быстрее двигался среди обломков деревянной стены и столов к испуганному замершему мальчишке. Когда до Анежа оставалась пара шагов, оцепенение спало с мальчика, и он нырнул под стол. Анеж упёрся плечом в столешницу, ногой в пол и опрокинул тяжёлый стол на мертвяка. От удара последний отшатнулся назад, потерял равновесие и осел на одно колено. К этому времени Карл уже подобрался ближе и рубанул копьём по широкой дуге, целясь в шею. Мертвяк, не поворачиваясь к Карлу, выставил поломанную руку. Лезвие косы пробило гниющие мышцы, кости и застряло. Рывок копья на себя! Ещё один! Бесполезно. Лезвие так и осталось торчать в мёртвой руке. Другой рукой мертвец схватил край стола. Дёрнул на себя. За деревяшкой пряталась его жертва и убийца, ничто не остановит мертвяка от мести. Мёртвый надсмотрщик будто бы радостно зарычал, заурчал, потащил стол на себя с ещё большей силой. Карл схватил стул и швырнул в мертвяка, сам же нырнул в подсобку через дыру. И тут же показался вновь. Теперь в его руках было настоящее копье. По вымуштрованной годами привычке он встал в стойку и с выпадом вогнал копье в спину мертвяка. Длинное лезвие вышло с другой стороны, сквозь небьющееся сердце и пригвоздило мертвеца к столешнице. Но даже это не остановило нежить. Уцелевшей рукой он неистово колотил по столу, пытаясь добраться до мальчишки. Остальные посетители, замершие в первые моменты борьбы, теперь пришли в себя. Кто-то орал, выбегая, кто-то, молча, перепрыгивая через столы, бежал к выходу. В этой суматохе сбили Карла, и он выпустил копьё из рук. Теперь мертвец смог подняться, навалиться всей массой на стол и придавить мальчишку и священника к стене. Седрик, пытаясь помочь, схватился за другое копьё, торчащее из руки мертвяка, потянул на себя. Древко сломалось. Мертвец отмахнулся проткнутой рукой, не глядя, острые ногти прочертили кровавые полосы на горле пекаря. Всё это время священник тщетно читал изгоняющие молитвы, повторяя раз за разом мольбу о защите Крылатого. С закрытыми глазами, стоя на коленях, зажатый между столешницей и стеной, он не обращал внимания на дикую боль. Мертвяк продолжил давить на столешницу. Анеж же пытался оттолкнуть стол, его сил явно не хватало. Руки мальчишки ослабли, их придавило полностью. Больше не было слышно слов молитвы. Из-под стола потекла кровь. Лицо мертвеца было теперь на расстоянии ладони от лица Анежа. Мертвяк раскрыл пасть, пытаясь укусить мальчишку, из его пасти жутко воняло. В это время Карл поднялся с пола, схватил со стойки тесак и в несколько длинных шагов преодолел расстояние до мертвеца. Замах, удар… Бывший наёмник скользит в крови, вместо головы тесак отсекает раненую правую руку мертвяка. Замахнуться второй раз ему не удалось, мертвец наотмашь ударил Карла. Наёмник успел уклониться, удар пришелся вскользь, но силы удара хватило, чтобы вырубить наёмника. Воспользовавшись моментом, Анеж выскользнул из-под стола и ужом попытался пробраться между расставленных столов. Мертвец заметил движение и ринулся за ним. Теперь никто не мешал ему добраться до своего обидчика, месть мертвеца свершится.