Антон Корчевский
Мыслю – следовательно, существую
Эпизод 6
Содержимое «крока» не могло не удивить БЕС167, но он никак не выдал этого. Робот просто сидел на своём стуле, замерев с подобием улыбки на лице. Лишь однажды, когда того потребовало содержимое записанной на «крок» программы, он легонько стукнул пальцем по столу.
«Молодец, биор» – думал Дорохов.
«Внимание парни, похоже наша коробочка с сюрпризом начинает действовать», – голос Ростерчера стал серьёзным и очень жестким, как всегда в решающие моменты проведения операции. – «Минутная готовность».
Сердце Геннадия сжалось. Ему было страшно – страшно, как никогда прежде. Сомнения грызли рассудок, призывая отступить, предоставить возможность коллегам разбираться с беглым биором. Но он понимал, что не может сделать этого. Слишком долго все охотились за БЕС167, чтобы упустить его на этот раз. Ростерчер настроен как никогда серьёзно, людям дан приказ открывать огонь на поражение, если схватить биоробота снова не выйдет. А Дорохов слишком долго не спал спокойно, слишком много спорил с Натой о разумности кибернетического организма.
Нет, отступать поздно.
БЕС167 сидел неподвижно. Закрытые глаза и застывшая улыбка делали его похожим на изваяние.
«Внимание! Начинаем операцию через десять секунд!» – голос Ростерчера вздрогнул от волнения.
Комиссар взял себя в руки. Он знал, что должен следовать плану. Теперь, за несколько секунд до наступления апофеоза всей этой истории с беглым роботом, он загнал страх в самые глубины своей души, и заполнил освободившееся место непоколебимой уверенностью в собственной правоте.
Так нужно. Иначе нельзя.
«Девять…», – Дрожь в голосе начальника стала ещё сильнее.
Дорохов засунул руку в карман, нащупал на портсигаре тщательно замаскированную кнопку и слегка надавил на неё. Сигнал был передан.
«Восемь…», – можно было до малейшей детали представить, как Гордон платком вытирает со своего лба проступившие от нервного напряжения капли пота.
Незаметным для окружающих движением Геннадий отогнул накладной ноготь на указательном пальце левой руки и стал ждать; сердце колотилось в одном ритме с обратным отсчётом.
«Семь…» – тук-тук…
В инфосфере Дорохов посмотрел на только одному ему заметную алую ниточку, которая выворачивала из-за ближайшего небоскрёба и проходила под платформой, на которой располагалось кафе.
«Шесть…» – тук-тук…
«Пять…» – тук-тук…
«Четыре…Огонь открывать в крайнем случае, но уйти на этот раз не позволим!»
– Пора, – произнёс Дорохов и надавил на спрятанный под ногтём детонатор.
Под барной стойкой раздался взрыв. Сработало небольшое устройство, завёрнутое Геннадием в салфетку и брошенноё в укатившегося робота-уборщика. Раздобыл он его с большим трудом, но эффект того стоил: ударная волна раздула полимерную стойку как воздушный шарик, разорвав в нескольких местах. Молодого оперативника Ллойда, игравшего роль бармена, отбросило назад, прямо на стенку где были составлены бутылки. Удар должен оказаться болезненным, но скрытый под одеждой бронекостюм спасёт парня – а вот спрятанному под стойкой контейнеру с «пауками» пришёл конец.
Поднялась паника. Люди, жившие в спокойном и размеренном двадцать пятом столетии, не привыкли слышать взрывы на улицах своих городов. Все, кто сидел в кафе, соскочили со своих мест и в ужасе заметались по платформе. Заорал биомод, которому кто-то наступил на хвост. Снизу, из парка, тоже послышались испуганные возгласы.
«Что за… Что происходит?» – в недоумении произнёс Гордон Ростерчер.
БЕС167 открыл глаза и стёр с лица дурацкую улыбку.
– Быстрее, за мной! – скомандовал ему Дорохов. Оба вскочили с мест, опрокинув в сторону стол и стулья, за которыми сидели, и одним прыжком перемахнули через огораживающие платформу кафе перила. Краем глаза Геннадий успел заметить, как Михалыч вскакивает со своего стула и ему в ладони ложатся выскочившие из рукавов пистолеты. Грянули выстрелы, и над головой комиссара просвистела одна из шоковых пуль.
«Всем вперёд, чёрт вас дери! Вперёд, вперёд, не упустите их!» – продолжал вопить начальник региональной ячейки КОП.
Секунды для Геннадия растянулись в минуты. Он, будто в замедленной съёмке, летел рядом с беглым биором вниз, к парковой платформе. Земля была всё ближе, в голове появился страх, что где-то в его расчеты закралась ошибка, или же заготовленный заранее транспорт не среагировал на сигнал с тщательно вмонтированного в портсигар передатчика, как вдруг прямо перед его носом на полном ходу возник старенький грузовой агравит с открытым кузовом. Комиссар и биор рухнули на постеленные внутри машины маты, наполненные амортизирующим гелем. Несмотря на принятые меры предосторожности, удар всё равно вышел чувствительным, у Геннадия перехватило дыхание и оказался разбитым нос. Хрипя, он только и смог крикнуть БЕС167, чтобы тот садился за руль транспорта.
«Дорохов, Иуда! Я же тебя по стенке размажу!» – ревел трубным голосом в ухе Геннадия начальник, сообразивший, что к чему. «Я же тебя, гада, до конца жизни запихну в такую дыру, что ты там сдохнешь от тоски! Приказываю немедленно прекратить этот цирк!»
– Извини, Гордон, но я собираюсь довести до конца то, что задумал.
«Тебе конец! Мы схватим вас!»
– Да-да, конечно.
Дорохов хорошо поработал над агравитом: разобрав его по частям, убрал все ограничители скорости и манёвров, настроил внешнее управление исключительно на частоту встроенного в портсигар передатчика – благодаря этому грузовичок мог потягаться с агравитами Комитета и «ловчими» на улицах города. Во всяком случае, некоторое время. К тому же БЕС167 отменно справлялся с вождением грузовика. Транспорт ловко скользил между небоскрёбами, ныряя под многочисленные платформы и мостики, не давая преследователям возможности приблизиться на достаточное для захвата расстояние. «Ловчие», похожие на спрутов роботы, иногда приближались близко к агравиту, но всякий раз в такие моменты БЕС167 резко менял курс, и они отставали на поворотах, снижая скорость из-за риска врезаться в какое-нибудь сооружение.
«Дорохов, двуличный змей, и как давно ты вышел на связь с биором?», – скрипел зубами Гордон.
– Только сегодня, в ходе операции.
«Но как тогда… Крок! Чтоб тебя!»
– Точно, шеф. Я не стал давать то, что соорудили наши спецы, а подменил его собственным творением со сделанной на нём записью, где я объяснил, в какой ситуации оказался мой собеседник и что я хочу от него. Он незаметно для вас дал мне знать, что согласен на сотрудничество, пошевелив в нужный момент пальцем руки.
– Держись! – крикнул биор. Геннадий вцепился руками в бортик кузова, и в следующий же миг грузовик резко провалился вниз, так, что даже ёкнуло сердце. Едва завершился манёвр, Геннадий с трудом залез через заднее открытое окошко в кабину машины, где можно было не бояться вывалиться за борт при следующем вираже.
«Одного не могу понять, комиссар. Зачем вы всё это делаете?»
– Помните, я как-то высказывал предположение, что наш беглец имеет разум, сходный с человеческим? Наверняка помните – тогда вы ещё ответили, что мне нужно хорошенько отдохнуть. Так вот, я остался при своём мнении и докажу это.
«Но почему нельзя было доказать это обычными средствами? Зачем устраивать всё это бегство, погони с перестрелками?»
– Потому что иначе нельзя. В этот раз мы поймали бы биора, это почти наверняка. Но что дальше? Его бы отключили, разобрали по частям и стали смотреть, в каком месте закоротило так, что он сбежал с Мефисто, а потом бы уничтожили как бракованный образец. Только вот без общения напрямую нельзя ничего сказать наверняка о его разумности, и я хочу дать БЕС167 шанс высказаться, показать, кем он на самом деле является, показать, что он по-настоящему личность.
«Разумность машины? Но это же глупо!»
– Человек – тоже в своём роде машина, но его индивидуальность не кажется никому странной. Я не знаю точно, как разум мог появиться у биора, хотя и имею кое-какую теорию на этот счёт. Но ведь до сих пор никто не знает и причины появления разума у людей. Мы не должны решать проблемы, рубя их с плеча, это может быть чревато непоправимыми ошибками. Кто знает, сколько ещё найдётся биоров, подобных БЕС167, жаждущих самостоятельно решать, как им жить? Прецедент создан, и мы не знаем наверняка, сколько раз он повторится.
«Ты всё равно ничего не сможешь сделать. Вы никуда не денетесь из своего агравита, и рано или поздно, но мы вас сегодня настигнем».
– Собственно говоря, мне некуда и не нужно уходить, – ухмыльнулся Геннадий. – Я хочу лишь привлечь внимание к себе со стороны как можно большого количества народа, чтобы при них было объявлено во всеуслышание о том, что биору БЕС167, или Чарльзу Гранту, была гарантирована жизнь и проведение всестороннего анализа на предмет выявления наличия у него разума.
«Ты уже называешь биора по имени? Очень интересно. Только вот уверен ли ты, что Комитет Охраны Правопорядка позволит тебе и беглому роботу, представляющему несомненную опасность для общества, говорить при большом скоплении народа?»
– У вас не будет выхода, когда мы достигнем конечной точки нашего маршрута, раскрывать которую я, по понятным причинам, пока не буду. И знаешь почему? Потому что в противном случае многие станут свидетелями того, как КОП вынудил своего сотрудника совершить самоубийство. Людям не понравится, что силовые подразделения начинают подавлять свободу человека внутри своей структуры, и у вас будут большие проблемы. В любом случае, нашей организации нужен толчок – слишком она уж закостенела в последнее время.
«Самоубийство? Ты думаешь, я в это поверю?»
–Я надеюсь, что до этого не дойдёт, что вы не вынудите меня на последний шаг. Но в случае чего, знай: в этом грузовике лежит достаточно взрывчатки, чтобы обеспечить мне быструю и эффектную смерть. Я не хочу умирать, но готов пойти на это, и пойду – можешь не сомневаться. И проверять не советую.
Ростерчер выругался.
«Хорошо, если сможешь добраться туда, куда собираешься – выговоришься беспрепятственно. Но не рассчитывай на то, что я вас допущу туда просто так.»
– Я и не рассчитываю. Слишком долго мы работаем в одной команде, Гордон.
«Работали. Теперь в любом случае я выгоню тебя из Комитета – мне не нужен человек, которому я не могу доверять. Да, и, кстати, я тебя уже сейчас выключаю из нашей сети связи. Отбой».
В ухе Дорохова раздался щелчок. Всё – теперь он больше не имел работы. Геннадий вздохнул.
– Почему вы мне помогаете, комиссар? – спросил вдруг биор, выйдя из очередного виража.
– Я уже не комиссар.
– Простите…
– Ничего страшного. Почему помогаю? Не знаю. Долгое время я стремился поймать тебя, и с каждой неудачей всё меньше видел в тебе робота, и всё больше – человека. Я знал, что в случае поимки тебя будет ждать отключение – считай, смерть. А брать на свою совесть убийство – это уж слишком для меня. Ростерчер, может быть, смог бы с этим смириться, считай себя правым. Нахалетов скорее всего спустит курок, если того потребуют обстоятельства. Фридрих Вайс не станет сомневаться, наверняка ради своего дела он уже убивал людей, и не одного. Я не такой. Поэтому, наверное, я и спасаю тебя от смерти. А ещё когда-то давным-давно один писатель сказал: «мы в ответственности за тех, кого приручили». И я с этим полностью согласен – и тем более, если приручены наши собственные детища. Создав таких как ты, мы посягнули на воистину божественную власть, но вместе с ней мы должны возложить на свои плечи и божественную же ответственность, которая не может позволить нам огульно уничтожать тебе подобных.
– Вы правда верите в то, что у меня есть разум? Такой же, как у вас?
– Трудно сказать. Многие твои действия могут быть объяснены именно этим, но я не знаю – может быть, это всё и правда искусное программирование. Сам-то ты как думаешь?
– Я так полагаю, что между мной и тобой гораздо больше общего, чем может показаться на первый взгляд.
